Шиноби Мрачного Рассвета

Глава двадцать шестая

Капли воды скатывались по оконному стеклу, сливаясь в ручейки и потоки, преломляя в себе свинцовое небо и словно поникшие крыши домов. Трудно было поверить, что на дворе полдень. Лето кончилось. В Коноху пришли дожди. Долгие и мерзкие.

И все же Минато вглядывался в тоскливый пейзаж, уступив минутной слабости, откладывая ждущее его дело. Но отвлечься не получалось. Лежащая на столе сумка, казалось, сверлила взглядом затылок хокаге, беспрестанно напоминая о себе. Несколько минут тишины, и Минато сдался, со вздохом отстранившись от окна и вернувшись в кресло за рабочим столом.

Сумка была вполне заурядна. Не новая, слегка потрепанная. Обычная заплечная сумка шиноби. Из-под откинутого клапана виднелись торцы туго скрученных свитков хранения. Шестидесяти семи свитков, перевязанных белыми лентами.

Ива и Кумо вернули Конохе ее мертвецов.

Минато был вынужден отдать должное своим врагам — они не отступились от старых договоров, позаботившись о телах тех, кто проиграл сражение за Кибадзё. Или просто воспользовавшись возможностью вывести хокаге из равновесия? Что ж, тогда план вполне удался.

Поражение было неожиданным и сокрушительным. Когда джинчурики двух какурезато разносили по камешку старый замок, Минато еще возвращался из неудачного похода к обиталищу треххвостого. Удар был рассчитан идеально — в его отсутствие некому было привести подмогу гибнущему гарнизону. Везение? Знание?

Так или иначе, это твой, хокаге, провал. Не досмотрел, не учел, не предвидел. Шестьдесят семь тел — цена ошибки. Еще пятнадцать человек в плену. И переговоры об обмене станут непростым делом. Кому-то удалось вырваться из ловушки и вернуться в Коноху. Кто-то пропал без вести. И с каждым днем все меньше надежды, что они лишь запоздали, а не стали пылью под атаками джинчурики или сгорели во взрыве накопителя замка.

— Кокаге!

Помощник возник в кабинете мгновенно, словно ждал под дверью.

Хотя почему словно?

— Проверить на сюрпризы, тела опознать и разместить в морге. Список мне на стол.

— Есть.

Подхватив сумку, шиноби замялся:

— Родственников оповещать?

— Я сам. Посланец покинул деревню?

— Да. Обошлось без проблем.

— Хорошо, — кивнул Минато, — свободен.

Вновь оставшись в одиночестве, хокаге вернулся мыслями к случившемуся.

Итак, война вышла на новый уровень. Союз двух деревень предпочел эскалацию конфликта. Логичное для них развитие событий, в общем-то, если цучикаге и райкаге верят, что за гибелью Роши стоит Коноха. Да и с Югито не все ясно. Случайность ли, что рядом с местом нападения на джинчурики двухвостой оказался отряд Конохи? Как были заметены следы? Не на Лист ли списывает потерю райкаге? Зная вспыльчивость Эя, подтолкнуть его мысль в нужном направлении не так уж сложно.

И нет у Минато доказательств вины Акацки. Лишь слова его сына, невесть как ставшего свидетелем атаки, да подозрения Итачи. Мизукаге? На эмоциях от сорвавшейся охоты и едва не разыгравшейся битвы, Теруми проговорилась, что обращалась к наемникам для убийства Ягуры. Но неизвестно, захочет ли куноичи публично признаться в загребании жара чужими руками. Да и что это доказывает? Из убийства джинчурики треххвостого нукенинами еще не следует ни их заинтересованность в процессе, ни наличие заказов на других носителей биджу.

Рассчитывать на понимание и примирение не приходится. А меж тем близится зима. Стоит снегу укрыть хребты и перевалы страны Молний, Кумо сможет вздохнуть с облегчением — далеко не каждый шиноби способен пережить снежную бурю в зимних горах, равно как и эффективно скрываться в них. Конохе и Кири неизбежно придется ослабить давление на противника. Несложно догадаться, на кого Эй кинет высвободившиеся силы. Хорошо хоть климат расположенной южнее страны Земли не предвещает таких перемен, невзирая на сходный ландшафт.

Значит, до холодов необходимо нанести противнику такой ущерб, чтобы зимнее затишье стало желанной передышкой, а не возможностью перейти в наступление.

Минато поднялся из кресла, вновь подошел к окну, уставившись невидящим взглядом в пелену дождя. Время шло, минутная стрелка на часах, висящих меж шкафов, совершила один оборот, другой... Минато то расхаживал по кабинету, то садился за стол, что-то черкал на бумаге, сразу выкидывая написанное в мусорную корзину. И снова возвращался к окну. Сумев все же отрешиться от боли потерь и горечи поражения, хокаге погрузился в планирование, придумывая и отвергая планы, перебирая вероятности, ища возможности.

Размышления Минато были прерваны просочившимся в кабинет помощником.

— Что? — раздраженно отозвался хокаге, отрываясь от очередной схемы.

— Вы приказывали доложить немедленно: вернулся отряд Хатаке. Задание выполнено, потерь нет, раненых нет.

— Хорошо, спасибо, — Минато потер лицо руками.

Пружина, остававшаяся все это время сжатой где-то глубоко в душе, наконец расслабилась. Наруто вернулся из Ивагакуре целым и невредимым.

***

Потайной ход был тесным. Как ни старался Ульгрим ужаться, плечи все равно скребли по стенам. Успевший вдобавок приложиться головой о низкий камень свода, мечник тихонько шипел проклятья сквозь зубы.

— Увы, предки не рассчитывали, что из их потомков вымахают такие здоровяки, — в голосе шедшего впереди Фугаку звучала насмешка.

— Это не я здоровяк, это остальные — задохлики.

К раздражению мечника, отец двигался в проходе относительно свободно. Увы, все имеет свою цену. Развивая организм в соответствии с нуждами своего искусства, Ульгрим невольно вышел за пределы привычных кондиций клана. И пусть по меркам Каирна ничего выдающегося в его росте или ширине плеч не было, Учиха никогда не отличались ни тем, ни другим. Заметный и раньше, контраст стал явным после длительного отсутствия мечника дома. В результате, Ульгрим был вынужден второй день отшучиваться по поводу своей комплекции. К счастью, основная часть изменений была выполнена, да и возраст активного роста подходил к концу.

Неопределенно хмыкнув, Фугаку не стал дальше развивать тему, вместо этого спросив:

— Как решил назвать технику своих глаз?

— Комокутэн. Не стану отходить от традиций, — попытался в тесноте пожать плечами мечник.

— Ну и правильно. Хорошее название, — в голосе старшего Учихи звучало одобрение. — Пришли.

Следом за отцом Ульгрим выбрался в круглый зал. Разминая плечи, огляделся.

Помещение было создано в скале дотоном. Большой искусностью строители не отличались — потолочному своду было далеко до идеального купола, а стены не прошли бы проверку отвесом. Работали явно те, к кому можно было обратиться по соображениям безопасности, а не профессионалы. Впрочем, для секретных собраний комната годилась — почти десятиметрового диаметра было достаточно, чтобы здесь могли разместиться все, кто принимал решения в клане, а вполне свежий воздух указывал на работоспособную вентиляцию. Полноценное освещение в зале не предусматривалось — света, проникающего сквозь несколько крошечных отверстий в куполе, шарингану было достаточно. Не имеющих додзюцу здесь явно не ждали. Обстановка не отличалась изысканностью — созданный тем же дотоном низкий каменный стол, да лежащие вокруг него татами.

Плита, стоящая на постаменте напротив входа, вписывалась в интерьер как нельзя лучше.

Именно к ней подвел сына Фугаку.

— Реликвия нашего клана. Послание самого Рикудо, — в голосе Учихи проскользнуло благоговение.

Ульгрим с сомнением оглядел каменный монолит. Назвать тот потрепанным временем было затруднительно. Впрочем, что камню сделается, особенно если о нем заботились? В любом случае, монумент не впечатлял. Просто отполированная с одной стороны каменюка, по которой тянулись тщательно вырезанные ниточки кандзи.

Мечник нахмурился, осознав, что часть текста словно выпадает из поля зрения. Не замечая внимательного взгляда Фугаку, Ульгрим пытался разглядеть текст то периферийным зрением, то рассфокусировав взгляд. Тщетно — иероглифы упрямо ускользали.

— Эту плиту можно прочитать только шаринганом. Чем больше томое, тем больше текста становится видно...

— Понятно, — кивнул Ульгрим, переходя на мангеке.

Наполнившая мир резкость контуров наконец-то прибила к месту упрямые знаки.

С полчаса прошло в тишине. Мечник вчитывался в открывшийся ему текст. Фугаку терпеливо ждал.

— Ты знаешь, что тут написано? — перевел взгляд на отца Ульгрим.

— Да, — кивнул тот, — те, кому в прошлом удавалось пробудить мангеке, давно переписали послание. Но я бы хотел, чтобы ты сверил записи...

Свиток в кармане отцовского хаори Ульгрим приметил сразу, как Фугаку перехватил его, предложив прогуляться до Нака но Джинджа, храма в квартале Учиха. Когда пол святилища разошелся, открывая потайной ход, мечник заподозрил, что бумага имеет к происходящему непосредственное отношение. Так оно и вышло.

— Значит, мангеке это еще не все. Есть и риннеган? — рассеянно произнес Ульгрим, принимая свиток.

Неопределенно хмыкнув, Фугаку отозвался:

— Для того, чтобы появились хоть какие-то шансы на его пробуждение, потребуется объединить чакру Сенджу и Учиха — нынеживущих потомков детей Рикудо. Если ты хочешь попробовать, я могу заслать сватов к Цунаде. Глядишь, получу внучка с риннеганом, — иронично улыбнулся Фугаку.

Ульгрим шутку не поддержал, с недоумением уставившись на Учиху.

— Мы большую часть истории враждовали с Сенджу, неужели никто не смог раздобыть их крови или чего посущественней?

— Причем тут кровь Сенджу? — в свою очередь Фугаку недоуменно взглянул на мечника.

— Но здесь же написано...

Осененный догадкой, Ульгрим быстро проглядел бумагу, которую держал в руках.

— Вот же биджу!

— Что? — напрягся старший Учиха.

— На плите описана методика приживления генома Сенджу к организму Учиха. В свитке этого нет.

Несколько секунд Фугаку ошеломленно молчал. Потом прошептал:

— Мадара...

— Думаешь, он изменил плиту?

— Да, наверное...

Голос Фугаку звучал рассеянно. Мыслями он был далеко отсюда.

— День открытий прямо, — тихо буркнул мечник, вспоминая другие части текста. — А что это за Муген Цукуёми, которое «приведет Учиха к величию»?

— Не знаю. Полагаю, это знание скрыто в той части послания, что не читается даже мангеке.

Ульгрим кивнул. Он уже понял, что разглядеть может далеко не все.

— Нужен риннеган?

— Видимо...

Фугаку тряхнул головой, выныривая из своих мыслей и вновь сосредотачиваясь на сыне.

— Саске, эти знания — достояние нашего клана. Далеко не все из них известны даже хокаге. Понимаешь меня? — с нажимом произнес Учиха, внимательно глядя в глаза Ульгрима.

— Намекаешь на Наруто? — поморщился мечник.

— Да. Я знаю, как вы близки, но секреты клана это секреты клана. В сыне хокаге долг может взять верх над дружбой.

— Долг? — Ульгрим прищурился в ответ, не отводя взгляда от шарингана отца.

— Подумай, какую власть могут дать знания, что здесь записаны. Не захотят ли избавиться от тех, кто имеет шансы ее заполучить?

— Я думал, вы с хокаге друзья... — медленно произнес Ульгрим.

Фугаку помолчал, потом нехотя ответил:

— Так было не всегда. Когда Минато только надел шляпу хокаге... Дело могло повернуться по-разному.

Ульгрим подождал, но Учиха не захотел развивать тему.

— Мы поняли друг друга?

Мечник помедлил несколько секунд, готовясь.

— Хорошо. Я не скажу Наруто лишнего.

Обмануть Учиху, глядя в активный шаринган непросто. Но пусть Ульгрим и не владел Чистым разумом, в умении управлять собственным подсознанием мог дать фору многим магам. Он не будет ничего рассказывать Наруто. Кто это вообще такой? Может, Варкастер знает?

Правда и ничего кроме правды.

— Рад, что мы поняли друг друга, — кивнул, расслабляясь, Фугаку. — Позже обсудим, что и кому стоит говорить. Сейчас же у тебя, наверно, есть вопросы?

— Да уж, имеются...

Ульгрим скривился, следующая фраза прозвучала глухо:

— Как быстро я буду терять зрение?

— Сложно сказать, — Фугаку отвел взгляд. — Все очень индивидуально. Но чем чаще будешь использовать мангеке, тем быстрее будет деградация. Советую придерживать Комокутэн до последнего.

— Хороший совет, — сарказм в голосе Ульгрима казался осязаемым. — Вот только как мне тренироваться? Как бы ни сильны были глаза, к их возможностям нужно привыкнуть. Тот же Сусаноо я еще ни разу не активировал.

— Не стоит волноваться раньше времени, — нахмурился Фугаку, — В любом случае речь идет о годах, даже при самом активном использовании способностей.

Ульгрим мог бы многое сказать в ответ, доходчиво объясняя Учихе разницу между несколькими годами могущества и десятилетиями последующей жизни в темноте. Но что толку? Оставив при себе ядовитые слова, он сухо спросил:

— По-твоему, у Итачи есть шансы также достичь мангеке?

— Рассчитываешь обменяться с ним глазами?

— Это было бы идеальным выходом для нас.

— Бесспорно, — кивнул в задумчивости Фугаку.

Заложив руки за спину, он начал мерить шагами комнату.

— Так как он твой брат, думаю, у его глаз вполне достаточный потенциал. Однако для пробуждения мангеке требуется серьезное потрясение. Полагаю, триггером для тебя стал тот бой в стране Тигра? Наруто ведь тогда едва не погиб?

Обернувшись к мечнику и дождавшись его кивка, Фугаку продолжил:

— Видимо, в какой-то момент, быть может, неосознанно, ты решил, что твой друг мертв. Это-то и привело к первичной активации мангеке. Тебе повезло — и Наруто выжил, и ты заполучил новую силу.

Ульгрим молча кивнул. Рассказывать про контролируемое безумие Слепой ярости, вытащившее на свет спящие способности, едва ли было уместно.

— Единицам так везет, — Фугаку, так и продолжавший расхаживать по комнате, остановился, невидяще уставившись в стену. — Когда-то многие Учиха гибли от рук друзей, решивших, что сила окупает боль потерь. Некоторым действительно удавалось таким образом заполучить мангеке шаринган. Но не всем. Далеко не всем. Большинство оставалось ни с чем, даже с ног до головы перемазавшись кровью своих близких.

— Поэтому плиту скрывают? — буркнул мечник.

— Да, с тех пор, как была основана Коноха, и клан стал жить в относительной безопасности, было решено ограничить знание рядовых Учиха о мангеке шарингане и, особенно, об условиях его активации.

Фугаку помолчал, потом вновь повернулся к сыну.

— Возвращаясь к Итачи, даже если потенциально он и способен достичь такого уровня, я искренне надеюсь, что ему не выпадет подобных потрясений. Думаю, ты тоже. Невзирая на возможность заполучить вечный мангеке шаринган.

Мечнику не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть.

Они проговорили еще долго. Раньше Фугаку был не до конца откровенен, умалчивая часть имеющихся у него знаний о возможностях шарингана. Теперь же смысла в этом не было. Наоборот, старший Учиха стремился дать сыну как можно больше. Пробудивший мангеке, Ульгрим теперь был бесспорным претендентом на лидерство в клане. А может, и не только в нем. Пусть не сейчас, но в будущем.

А мечник пользовался шансом, тщательно запоминая сказанное. Возможность закладывать рефлекторную активацию техник; Изанаги и Изанами — запретные техники, играющие в странные игры с реальностью; психическая нестабильность носителей мангеке... Неожиданно перед пришельцем из иного мира, считавшим свой новый клан давно понятым, распахнулись дверцы шкафов, набитых скелетами. Воину, жившему вторую жизнь, не нужно было рассказывать, сколько крови стоит за подобными знаниями.

Когда Ульгрим с Фугаку выбрались, наконец, на поверхность, время уже подбиралось к полудню. Впрочем, догадаться об этом было непросто. Хмурое небо собиралось с силами, готовясь выплеснуть на Коноху новые потоки дождя.

— Пойду прогуляюсь. Нужно все обдумать.

Фугаку лишь кивнул. Хотя сложно было не понять, к кому отправится его сын, вновь говорить о необходимости блюсти тайну он не стал.

Вопрос, где искать Варкастера, не стоял. Пусть вернулись они лишь вчера, некромант наверняка уже торчал в своей лаборатории, спеша воплотить те идеи, которые успели прийти ему в голову за месяцы отсутствия. Привычная дорога прошла мимо сознания мечника, шлепавшего по лужам, мрачно обдумывая нарисовавшиеся перед ним перспективы.

Миновав пост на входе в подземный комплекс, по его просьбе Варкастер когда-то выбил допуск всей седьмой команде, Ульгрим вскоре стучался в знакомую дверь. Но стоило той открыться, как мечник на время позабыл о своем плохом настроении.

Нет, дело было не в открывшей дверь костяной фигуре — так и незаконченном умертвии, что должно было стать заменой трофею Орочимару. На секунду замереть Ульгрима заставила свинья. Вполне обыкновенная свинья. Правда, распятая на лабораторном столе. И, что самое удивительное, живая — хрюшка отчаянно пучила глазенки поверх ремня, перетянувшего рыло. Маг не желал слушать поросячий визг.

Сам некромант, не посчитавший нужным отвлечься, склонился над спиной животного, орудуя какими-то инструментами. Подойдя ближе, Ульгрим распознал в них татуировочные иглы.

— Решил обзавестись мирной профессией? — съехидничал мечник, оглядывая уже изрядно расписанную спину свиньи.

— Тренируюсь. Пора заняться фуин-татуировками.

Ульгрим припомнил давний разговор на миссии в стране Тигра.

— А-а, печати хранения?

— Да. Также взрыв-печать для Мию. И есть еще кое-какие идеи, — отозвался Варкастер, не отвлекаясь от работы.

Оглядевшись, Ульгрим выволок из-под верстака табурет. Оседлав его и задумчиво следя за руками мага, он начал рассказ.

— А я тут узнал кое-что интересное...

На плите Рикудо были запечатлены не только секреты шарингана, но и предание о происхождении шиноби. Шинджу, божественное древо, источник чакры. Кагуя Оцуцуки — прародительница шиноби, что вкусила запретный плод. Рикудо — ее сын и палач. Две ветви его потомков — Индры и Асуры, чьими преемниками стали Учиха и Сенджу. Но история оказалась не такой уж долгой. Куда больше времени занял рассказ о более приземленных вещах: побочных эффектах мангеке и его «вечной» форме, риннегане и запретных техниках. Скрывать что-либо от друга Ульгрим и не подумал.

Выговорившись, мечник замолчал, глядя в глаза некроманта, давно отвлекшегося от своего занятия.

Он давно знал Варкастера. Знал, что сейчас происходит в его разуме. Маг был подобен леднику, нависшему над городом — неподвижному, тихому и угрожающему. Ульгриму не требовалось ничего говорить. Достаточно промолчать. Варкастер поставит себе цель, и лед придет в движение, обрушится лавиной на ничего не подозревающего Итачи. Маг справится сам. Найдет уязвимые места, все просчитает и нанесет удар. Кто-то из близких его брата умрет. Умрет страшно, так, чтобы мангеке Учихи точно пробудился, спасая Ульгрима от слепоты.

Достаточно просто промолчать.

Кто ему Итачи? Это для Варкастера не было иной семьи, кроме Намикадзе. Ульгрим привык называть Фугаку отцом, Микото матерью, а Итачи братом. Но первыми при этих словах в памяти вставали иные лица. Пусть те люди давно мертвы, пусть они были не идеальны. Но они были теми, кто воспитал мечника, заложил основы его личности. Нельзя дважды войти в одну реку — его настоящим отцом был не Фугаку, матерью не Микото.

Ульгрим глубоко вздохнул, усилием воли глуша голосок подлости. Учихи ему не чужие. Страха слепоты слишком мало, чтобы сделать его предателем.

— Ты не станешь трогать Итачи.

— Хорошо, — некромант кивнул.

Он понимал Ульгрима ничуть не хуже.

— Божественное древо. Это может кое-что объяснить.

С легкостью переключившись на новую тему, Варкастер вновь взял в руки инструменты и склонился над позабытой было свиньей.

— Связь магического дара с чакрой...

Мага прервал стук в дверь.

— Ждешь кого-то? — вопросительно поднял бровь Ульгрим, раскачиваясь на табурете.

— Нет.

Умертвие, стоявшее в углу гротескной вешалкой, зашевелилось, подчиняясь магии некроманта, и отправилось встречать гостей.

***

Звуки сямисэна, разносящиеся над храмом, вселяли тревогу. Струны визжали и стонали, казалось, музыканты сегодня впервые взяли в руки инструменты. Но нет, это было невозможно. Не на свадьбе химе клана Хьюга. Хинате очень хотелось взглянуть на авторов этой какофонии, но она не могла. Цунокакуси, головной убор невесты, перекрывал поле зрения не хуже лошадиных шор, позволяя видеть лишь мощеную дорожку прямо перед собой. Повернуть голову она не смела. Холод, идущий от руки Наруто, державшего ее правую ладонь, казалось, предостерегал от своеволия. Никаких лишних движений. Только церемония.

Про бьякуган она почему-то не вспомнила.

Тело двигалось само, парализованный разум лишь наблюдал со стороны. Десять шагов, двадцать. Остановились. Вот перед ними встает каннуси. Обмахивает молодоженов бумажной метелочкой, бормочет молитву очищения. Голос жреца равнодушен, он повторяет слова как автомат. Хината не видит лица служителя — поля проклятого цунокакуси позволяют увидеть лишь его одежды.

Но вот молитва подходит к концу. В поле зрения Хинаты появляется мико с первой из трех ритуальных чаш саке. Помимо воли куноичи рука тянется принять сосуд...

В плошке плещется кровь.

Хината отступает, вырывая руку из хватки Наруто, срывает с головы покров. Нет никакого храма — они стоят на кладбищенской дорожке. Нет никакого каннуси — из праздничных одежд жреца скалится черный череп умертвия. Мико таращится мутными глазами мертвеца. Рядом с ней стоит Намикадзе, равнодушно взирая на свою невесту.

Теперь Хьюга смогла увидеть и музыкантов — трио освежеванных человеческих тел, терзающих струны сямисэнов. Заметив ее взгляд, они замерли. Безглазые лица уставились на химе. Секунда прошла в тишине. А потом музыканты закричали...

И Хината проснулась.

Сквозь бумажные перегородки особняка пробивался свет хмурого осеннего утра. Куноичи с облегчением вздохнула — всего лишь сон. Однако не успел затихнуть в ушах фантомный вопль, как в памяти всплыли последние события. Реальность была не лучше кошмара.

Киба и Шино мертвы.

Утро прошло как в тумане. Хината занималась привычными бытовыми делами, что-то кому-то отвечала, что-то ела на завтрак, но мысли ее были далеки от происходящего.

Их отряд должен был вернуться в Кибадзё, где Наруто и Хинату ждал двести тринадцатый. Но вместо красавца-замка, они нашли лишь руины и рыщущие по округе патрули врага. Опыт сыграл свою роль — даже в считанных часах пути от своей цитадели, отряд двигался так же, как по территории противника. Ловушки удалось избежать. Сделав изрядный крюк, шиноби двинулись в Коноху.

Но Кибадзё поселил в их душах предчувствие беды. Они бежали в тишине, не сговариваясь, сократив время для отдыха. Каждого терзал вопрос: кто? Кто из их друзей остался под камнями крепости? Только Наруто оставался спокойным, как всегда, глядя по сторонам с отменным равнодушием.

И вот это ее будущий муж?

Пронзительный треск вырвал Хинату из ее размышлений. Словно еще раз проснувшись, она обнаружила себя на клановом полигоне, обычном месте ее тренировок. Трещала макивара — не выдержав последнего удара куноичи, крепчайшее дерево разлетелось щепой, оставив лишь огрызок вкопанного в землю столба.

Припомнив, что она успела отработать, Хината направилась к дому. Для утренней тренировки достаточно.

Спустя полчаса химе уже шагала по улицам Конохи, вновь погрузившись в свои мысли.

Седьмой команде повезло. Шикамару сумел вывести и себя, и Мию из гибнущей крепости. Удар судьбы целиком пришелся по восьмерке. Хотя Хинате очень хотелось, чтобы считавшиеся пропавшими без вести Киба и Шино остались в живых, пусть даже плененными, рассказ Шикамару оставлял мало места для надежды. Из сухих слов отводящего глаза теневика ясна была мощь взрыва, разрушившего злополучную башню.

Все, что ей оставалось, это молить ками за Куренай. Что с сенсеем восьмой команды, никто не мог ответить.

В храм Хината и направилась, купив по пути сакэ и риса. Однако, вопреки обыкновению, тишина и покой обиталища духов не радовали. Из памяти всплыли обрывки утреннего кошмара. Совершив необходимые ритуалы и оставив подношение, куноичи с тяжелым сердцем поспешила покинуть святилище. Пройдя под тенью тории, она в растерянности остановилась, не зная куда идти.

В иных обстоятельствах, они собрались бы всей командой в любимом ресторанчике, отметить завершение долгой миссии. Но сейчас от команды осталась лишь Ино. Идти домой? Но стены родового особняка напоминали о сговоренном браке с сыном хокаге.

Ссутулившись под начавшим накрапывать дождем, Хината побрела, куда глаза глядят.

На душе было мерзко и пусто. В будущем не просматривалось ничего хорошего. Друзья мертвы, команда наверняка будет расформирована. Да еще этот брак... Первым, что сказал ее отец, услышав о создании двести тринадцатого отряда, было: «Это хорошо. У тебя есть шанс присмотреться к будущему мужу...». Тогда-то Хината и была поставлена перед фактом: все уже обговорено. В свое время ей предстоит выйти за Намикадзе-младшего. Оглушенная новостью, Хината не смогла возразить. Впрочем, и позже у нее не нашлось храбрости пойти против воли отца. Смирившись, она действительно постаралась присмотреться к Наруто. В конце концов, его же считают другом и Шикамару, и Мию. А Саске с ним не разлей вода с первого года в академии.

Но все было тщетно. Как ни старалась Хината найти что-то привлекательное в своем будущем муже, находила лишь отвращение. Она не страдала брезгливостью. Это была бы непозволительная слабость для шиноби. Пусть карманы ее мужа набиты свитками с дохлыми крысами. Силу этого неказистого оружия она осознала еще на былых тренировках с седьмой командой. Но их первый поход... Не стоило подглядывать бьякуганом, как Наруто создает своих умертвий. Это оказалось слишком.

Дальше было убийство инженера. Пока вся команда с восхищением следила, как Намикадзе творит мыше-паука, Хината давила в себе омерзение, глядя на скульптора, чьей глиной была мертвая плоть. Она пыталась пересилить себя. В конце концов, кеккей генкай не выбирают, а творения Наруто всегда были на диво эффективны. Ей почти удалось смириться. Но потом случилась Ивагакуре.

И к отвращению добавился страх.

Тогда, видя равнодушное лицо блондина, слушавшего вой заживо освежеванных ивовцев, она, наконец, осознала насколько Намикадзе ненормален. Он может быть сколь угодно отличным шиноби — хладнокровным, расчетливым и способным за считанные секунды уничтожить целый отряд врага. Но в мирной жизни она хочет быть от него как можно дальше.

Весь путь до Кибадзё Хината продумывала разговор с отцом. Подбирала аргументы, и пыталась просчитать ответы. Разрабатывала стратегию поведения, прикидывала, как и когда подойти к нему. Впервые в жизни она использовала те уроки, что преподавали ей в клане — в ход пошли риторика, логика, психология. Навыки лидера клана. В свое время химе покорно выполняла все задания менторов, прилежно усваивая знания, ни на миг не представляя, как они могут ей пригодиться.

Гибель друзей разрушила карточный домик ее уверенности. Придуманные планы казались смешными и нелепыми. Что такое ее желания, в сравнении с нуждами клана? Кровь Намикадзе усилит Хьюга. Ей остается только смириться. Было затеплившаяся, воля Хинаты к сопротивлению погасла, не успев разгореться.

— Привет, — раздался знакомый голос.

Хината вздрогнула от неожиданности.

Бродя по городу, она дошла почти до горы хокаге, остановившись на мостике, перекинутом через небольшую речушку, бравшую свое начало где-то в скалах. Здесь, опершись на перила и глядя на расходящиеся по воде круги — дождь уже лил вовсю — она простояла... Сколько? Час? Два? Непогода разогнала горожан по домам, и никто не нарушал одиночество Хьюги.

Теперь же рядом обнаружилась Мию.

— П-привет, — голос Хинаты дрогнул.

Что ей надо?

Меж тем Хирано встала рядом, также уставившись на воду.

— Лучше заняться каким-то делом. Боль не пройдет, но станет легче.

— Тебе-то откуда знать? — невольно вырвалось у Хинаты. — Ваша команда цела.

— Умирают не только шиноби.

Хьюге стало мучительно стыдно. Что она вообще знает о семье Мию? Она бесклановая. Но ведь есть у нее родители? Может быть, братья или сестры? Кого и когда она потеряла?

— Извини...

— Ничего, я понимаю, — легко отозвалась Мию. — Для меня Киба и Шино тоже не чужие.

Слово «были» повисло в воздухе.

Секунды текли, складываясь в минуты. Куноичи молчали, не глядя друг на друга. И все же Хинате стало немного легче от присутствия Мию.

— Дело не только в них, — непроизвольно вырвалось у Хьюги.

Она помедлила, глядя на молча ожидавшую продолжения соратницу, а потом начала говорить.

Хината рассказала Мию все. О словах отца, об увиденном. О том, что думает про Наруто. Слова лились потоком, словно прорвав плотину. Наверно, ей давно хотелось выговориться.

Мию слушала внимательно, не перебивая. И лишь выдохшись и замолчав, Хината вдруг осознала, что стоящая рядом куноичи вообще-то числится в ближайших друзьях человека, о котором она сейчас высказалась весьма нелестным образом.

Внутренне сжавшись, Хьюга ждала реакции.

— Ты его боишься.

Злости в голосе Мию не было. Скорее он звучал задумчиво.

— Да... — тихо отозвалась Хината.

— Если б меня собирались выдать за Наруто, мне бы тоже было не по себе. Но знаешь, — Хирано нахмурилась, — как-то это странно.

— Что странно?

— Ну... — Мию неопределенно пожала плечами, — я не сказать, чтобы вхожа в дом хокаге, но мне доводилось видеть, как четвертый общается с Наруто. И что-то мне не верится, что он мог также приказать сыну жениться.

— Или ему не пришлось приказывать...

— Тогда все просто! — радость в голосе Мию звучала немного наигранно.

— Просто? — не веря ушам, пролепетала Хината.

— Надо пойти к Наруто и отговорить его жениться. Главное подобрать логичные аргументы для этого воплощения рациональности.

— Я не...

Но, не слушая возражений Хинаты, Мию уже тянула ее к горе хокаге. Ошеломленная Хьюга не стала противиться, покорно бредя следом за куноичи. Через каких-то десять минут они уже стучали в дверь лаборатории.

Успевшая собраться с мыслями, Хината вновь оказалась выбита из колеи зрелищем трупа, открывшего им. Пусть тот и не напоминал умертвий, виденных ею ранее, не возникало сомнений, чьи руки успели поработать с мертвецом.

В отличие от Хинаты, Мию не удивилась. Равнодушно пройдя мимо экстравагантного привратника, она уверенно прошла в лабораторию. В помещении, помимо его хозяина, обнаружился и Саске. Хирано не стала ходить вокруг да около, проигнорировав даже привязанную к лабораторному столу свинью, и сразу после обмена приветствиями выпалила:

— Наруто, по каким причинам ты женишься на Хинате?

Ответом ей стал грохот. Качавшийся на табурете, балансируя на двух ножках, Саске потерял равновесие. Падая, Учиха смахнул со стоявшего у стены верстака подставку с какими-то инструментами. Впрочем, все это его явно не волновало. Сидя на полу, он переводил ошарашенный взгляд с Наруто на Хинату. Вопреки обыкновению, скорый на язык, сейчас мечник лишь молча разевал рот.

В отличие от друга, Наруто остался спокоен. Оценив взглядом учиненный Саске разгром, он перевел взгляд на Мию и ответил:

— Я не женюсь на Хинате.

Эти слова, похоже, вернули Учихе самообладание. Тихо выругавшись, он встал с пола, отряхивая одежду. Зато настал черед Хинаты шокировано глядеть на блондина.

— Но отец сказал мне...

— Хиаши-сан обращался с предложением брака к моему отцу, — оборвал ее Наруто. — Тот счел, что решение принимать мне. Я отказал. Семейная жизнь не для меня.

Смысл сказанного медленно доходил до Хинаты. А когда дошел...

— Когда... Когда это было?

— Прошлой осенью, незадолго до нашей миссии в стране Тигра.

Отец соврал ей.

Что-то сломалось в душе Хьюги. Миг звенящей пустоты. Нет мыслей, нет чувств. Безысходность последних дней растворилась без следа.

Потом эмоции вернулись. Но уже другие.

— С-спасибо, — процедила она сквозь зубы, — извини за беспокойство.

Развернувшись и не слушая Мию, что-то пытающуюся ей сказать, Хината бросилась к выходу из подземного комплекса.

Она вихрем пронеслась по городу, перескакивая с крыши на крышу, пробегая по стенам, вовсю используя свои навыки и не замечая того. Внутри разгорался огонь, окрашивая мир алым. Перемахнув ограду квартала, она помчалась к цели выпущенной стрелой. Попадавшиеся на пути слуги шарахались, взглянув в лицо своей обычно робкой госпожи.

— Хиаши-сан занят, вы... — секретарь попытался заступить ей дорогу.

Удар согнул его пополам, отбрасывая в сторону. Шиноби был попрочнее макивары. Он даже не умрет. Остатков самообладания Хинаты хватило, чтобы точно отмерить силу и чакру.

Рывком раздвинув двери, она ворвалась в кабинет отца. Тот уже вставал, шокировано глядя на дочь. Не менее шокированный посетитель, один из управляющих кварталом Хьюга, испуганно прижимался к стене.

— Вон.

Обычный человек, неодаренный, испарился с такой скоростью, будто в одночасье освоил Хирайшин.

Не обращая на него внимания, Хината перетекла в стойку.

— Пора поговорить, — голос химе сорвался на рык.

***

— Трое из девятерых. Это... беспокоящая тенденция, — хокаге задумчиво разглядывал пиалу с чаем в своих руках. — Акацки опасны.

— Другие джинчурики под угрозой? — уточнил Варкастер.

— Возможно, — Минато улыбнулся. — Не беспокойся, Кушину я в обиду не дам.

Буркнув в ответ нечто неопределенное, некромант приложился к собственному чаю.

Это был один из тех вечеров, когда отец с сыном уединялись в домашнем кабинете хокаге. Расслабившись в удобных креслах, не торопясь потягивая чай, они подолгу говорили обо всем и ни о чем. Сегодня, невзирая на свою загруженность, Минато урвал время для этого ритуала, почти сошедшего на нет с началом войны. Просчитать причины такого поведения было нетрудно. Рассеянно скользя взглядом по деревянным панелям стен, заваленному бумагами столу и набитым книгами шкафам, Варкастер ждал главного вопроса этого вечера.

— Кстати о джинчурики. Как тебе удалось подглядеть бой с двухвостой?

Если в голосе Минато и было напряжение, маг уловить его не смог.

— С его помощью.

На мгновение вспыхнул контур призыва. Черная тень, вывалившись из сияющих знаков, вспорхнула на шкаф, жадно уставившись на хокаге горящими провалами глазниц.

— Это ведь не призыв Учиха? — не сводя взгляда с ворона, медленно спросил Минато.

— Нет. Это демон. И я могу глядеть его глазами.

— Краа-а-а, — тварь смеялась над растерянностью хокаге.

Сочтя демонстрацию достаточной, маг оборвал питающий слугу канал силы. Миг, и демона вышвырнуло обратно на его план.

Минато молчал долго. Варкастер даже успел понадеяться, что реализуется наименее вероятный сценарий, при котором отец не захочет ничего знать.

— Это ведь не шитон?

Не повезло. Некромант помедлил, точнее формулируя то, что собирался сообщить отцу.

— Полагаю, именование «шитон» было ошибочным. Смерть не единственная сила, которую я могу направить, а лишь наиболее родственная мне. Демоны — результат работы с иными энергиями.

И снова молчание. Чай в пиале хокаге стынет, позабытый своим владельцем.

Варкастер ждал.

— Но как ты до этого дошел?

Вот оно. Точка бифуркации, время принятия решения. Варкастер еще раз пробежался по собственным выводам, в последний раз проверяя правильность выбранной стратегии поведения.

По сути, у него было два варианта, в основе которых лежало знание о существовавших когда-то в этом мире магах. Некромант мог использовать ту же легенду, которая была известна Шикамару и Мию. Однако отец не соратник по команде — просто отмолчаться о прошлом не получится. Если же начать отвечать на вопросы... Нет, фактологических ошибок Варкастер не опасался. Слишком много веков разделяло настоящее и сгинувшую в пучине времен цивилизацию. Можно смело опираться на историю Каирна, выстраивая собственную картину. Подловить его на несоответствиях некому.

Однако хокаге будут интересовать не только реалии эпохи, но и прошлая жизнь Варкастера как таковая. Сколько времени потребуется опытному политику, чтобы раскусить его, сделать шаг от «мой сын помнит, как был Варкастером» к «это Варкастер, притворяющийся моим сыном»? В то, что после признания ему удастся долго водить отца за нос, маг не верил. Не с его социопатией. Предсказать же поведение хокаге в подобном случае было невозможно.

Таким образом, некромант приходил к необходимости четко разделить Наруто и Варкастера. Именно такую легенду он и разработал. Всего один шаг в сторону, менявший все. Минусы? Потенциальные проблемы, если отцу станет известна версия для Шикамару и Мию. Зато с плюсами тягаться трудно — возможность спокойно объяснить все без исключения свои способности, одновременно не раздувая колосс вранья сверх необходимого минимума.

Некромант не любил ложь. Но как совсем без нее обойтись не знал.

— Я нашел учителя.

— Что?! Кого?!

— Его зовут Варкастер. И он давно мертв...

Вечер потрясений для Минато только начинался.

Сухо и четко некромант рассказывал. О своих экспериментах с призраками. О найденном за гранью древнем маге Смерти, столь могущественном, что смог сохранить разум в посмертии. О техниках далекого прошлого и работе со смертоносными энергиями. Почти все — правда. И одна маленькая ложь: все это было не с ним.

Разговор оказался долгий. Когда, совершенно ошалевший от услышанного, хокаге пошел спать, полночь давно минула.

Отправился на боковую и Варкастер. Уже лежа в постели, он анализировал прошедший разговор. Отец поверил. Его эмоции были столь сильны, что даже некромант со своим ограниченным восприятием смог уверенно их распознать. Удивление, шок. Минато примет это объяснение. А если нет... Как говаривал Ульгрим: ставки сделаны. Время выбора прошло.

Перебирая сказанное и услышанное в этот вечер, Варкастер добрался и до новости об Акацки. Итак, организация нукенинов S-ранга убивает джинчурики. Один бой маг видел собственными глазами. Еще в двух случаях есть лишь подозрения. Но он не обвинитель в суде. Ему достаточно для принятия решения. Акацки — угроза для его матери.

Они умрут.