Шпионаж под сенью муз. Как представители творческих профессий служили разведке

У позорного столба

Руки зажаты деревянными колодками. Больно и унизительно. И очень жарко, июль. И так придется простоять три дня на трех центральных площадях Лондона, сносить немудреные насмешки простолюдинов и высокомерные ухмылки аристократов.

— Что, жарко, что ли? Пить хочется? Вот на носу капля пота висит, пей ее! Ха-ха-ха!

Ладно уж, чего взять с простаков, те могут и гнилым луком запустить в лицо, и огрызком яблока. Не ведают, что творят. Но вот аристократы… ведь именно из-за них, этих напыщенных снобов, он, Даниэль Дефо, стоит сейчас у позорного столба.

— Очень печально видеть вас, Даниэль, в таком виде и в такой неудобной позе… Но кого винить в этом? У вас есть время подумать…

Религиозную нетерпимость аристократии высмеял он в своем памфлете «Простейший способ разделаться с диссвитерами[1]». И хоть издал брошюрку под псевдонимом, они быстро поняли, кто автор.

Надо выдержать эти три дня.

Ему тяжело и жарко, с кончика длинного носа падают тяжелые капли пота, на остром подбородке выступила щетина, однако в серых глазах — глухая злость и желание проявить стойкость: ничего, посмотрим еще, кто кого.

Три дня — 29, 30 и 31 июля 1703 года — по несколько часов стоял Дефо на лондонских площадях, зная, что его, увязнувшего, помимо прочего, еще и в долгах, после позора у столба ждет тюремная камера. Редкие почитатели его таланта и политических воззрений бросали цветы к ногам. Впрочем, почитателей, наверное, было больше, просто цветы они бросали редко. Опасались.

Чумное детство и диссидентское отрочество

Белый свет он увидел в сентябре 1660 года в Лондоне. Отец Даниэля Дефо, фламандец по происхождению, был мясником, мать, коренная англичанка, скорее всего, была домохозяйкой. 1665 год вошел в историю благодаря Великой лондонской чуме. От болезни пал каждый пятый житель Лондона. Семья Дефо чудом не пострадала. Детские воспоминания лягут потом в основу книги «Дневник чумного года», где Дефо опишет жизнь в охваченном эпидемией Лондоне.

В 1668 году умерла мать восьмилетнего Даниэля. Отец отдал сына учиться в школу-пансион при Диссентерской духовной академии в лондонском пригороде Ньюингтоне. Даниэль окончил школу, потом академию. Собрался было стать пастором, но передумал. Хлеб насущный показался ему притягательнее хлеба духовного, и он занялся торговлей. По делам купеческим объездил почти всю Европу, выучил множество языков.

В 1683 году корабль, на котором плыл Дефо по делам коммерции, был захвачен алжирскими корсарами. Впрочем, на следующий день пленников освободил британский сторожевой фрегат. Эти впечатления потом найдут отражение в книге «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», где есть эпизод, когда на корабль нападают пираты-мусульмане. Позже Дефо будет внимательно изучать историю морских разбойников и напишет роман «Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона» и документальноисторическое исследование «Всеобщая история пиратов».

В 1690-х годах бизнес Дефо сильно подкосился. Он взял в долг крупные денежные суммы, на которые построил кирпичный завод, но сбыта произведенных стройматериалов практически не было. Предприятие катилось к банкротству.

Новая стезя — журналистика

Чтобы поправить свои дела, Дефо занялся журналистикой. Он блистал в разных жанрах, писал о криминальной изнанке лондонских трущоб, о политике и экономике. Со временем дух противоречия, заложенный в Диссентерской школе, подвиг его сосредоточиться на политической сатире. Он стал писать и издавать памфлеты — сатирические брошюры, в которых едко высмеивал власть предержащих и капитал имущих. В 1701 году, после выхода поэмы «Чистокровный англичанин», в которой автор говорит о сложных истоках английской нации, к Дефо пришла известность.

Английская элита была в бешенстве, а простые люди поняли, что есть кто-то, кто пишет правду, и он на их стороне. Дефо понимал, что рискует. Но продолжал жонглировать острыми памфлетами.

После брошюры в жанре фельетона «Простейший способ разделаться с диссентерами» он был обвинен в антиклерикальной деятельности. Его приговорили к стоянию у позорного столба, а также к семи годам тюрьмы и штрафу за невозможность расплатиться с кредиторами. Кирпичный заводик его совсем угас. В какой-то момент Дефо стало казаться, что все его перспективы — это тюремная похлебка на долгие годы.

…Он даже не подозревал, что назревает коренной перелом в его жизни, что в то время, когда он мучается у позорного столба, о нем говорят в кабинете королевы Англии. Скоро руками, которые сейчас закованы в колодки, Даниэль будет подписывать документы, имеющие государственное и мировое значение.

Королевская милость вместо тюрьмы

В судьбу Дефо вмешался высокопоставленный английский политик Роберт Харли — граф Оксфорд, спикер палаты об щин, государственный министр (то есть министр иностранных дел). Графу нужен был умный человек с литературными и организаторскими способностями.

…Королева Анна, недавно взошедшая на престол, улыбнулась Роберту Харли чуть сдержаннее, чем обычно. Впрочем, подумал граф, ей, возможно, нездоровится, лицо одутловатое, мешки под глазами; недавняя смерть одиннадцатилетнего сына пошатнула здоровье ее величества.

— Благодарю вас, ваше величество, за оказанную мне честь быть принятым. Обещаю быть кратким и содержательным.

Королева протянула графу руку, он почтительно коснулся ее пальцев в белоснежной перчатке, украшенной орнаментом из золотых и серебряных нитей.

— Чем порадуете, граф?

Он почтительно подождал, когда королева сядет.

— Мэм, шотландский фактор становится все более угрожающим счастью и процветанию Англии, о которых вы радеете. Я, как и многие ваши подданные, буду всегда поддерживать вас в стремлении объединить Англию и Шотландию. Работа англо-шотландской комиссии буксует.

— Что вы предлагаете, граф?

— Предлагаю начать выгодную нам подготовку общественного мнения и в Англии, и в Шотландии. Для этого у меня на примете есть талантливый и предприимчивый человек. Правда, сейчас он в непростой ситуации… Но если ему помочь, то он, в свою очередь, посодействует созданию объединенной страны. Он будет полезен трону, ваше величество.

Вскоре, по настоянию Роберта Харли, королева Анна объявила о прощении Дефо за его резкие публикации. Роберт Харли уладил вопрос с долгами обанкротившегося кирпичного предприятия, и в ноябре 1703 года Дефо вместо тюрьмы получил лестное приглашение: стать помощником государственного министра.

Ему поручили ездить по стране и измерять накал политических страстей в регионах, изучать и собирать мнения людей по вопросам внутренней и внешней политики. Одновременно он становится издателем и главным автором (практически единственным) газеты «Ревью», которая была обязана позитивно освещать взгляды и деятельность правительства, независимо от того, каковы будут состав кабинета и его политическая линия.

В 1704 году параллельно с пропагандистской государственной «Ревью» начала выходить и собственная газета Дефо «Обозрение», которая все девять лет своего существования субсидировалась правительством и патронировалась лордом Харли. Разумеется, издание было лояльным к трону и правительству Англии.

Осенью 1706 года Дефо получил от Харли первое серьезное задание. Но не по журналистской и издательской линии, а по шпионской.

Перекроить политическую карту острова

Было неспокойно в Шотландии. Горцы не хотели окончательно терять независимость от Англии. Шотландия уже почти сто лет была объединена с Англией единой королевской властью, но при этом в Шотландии правил свой парламент, действовали собственные законы, и единого государства на острове фактически не существовало. Брожение умов в ситуации слишком широкой автономии в любой момент грозило вооруженными беспорядками. Это очень тревожило королевский двор и политическую элиту Англии.

И вот теперь Даниэлю Дефо предстояло принять участие в великой миссии, призванной создать единую (не формально, а фактически) страну.

Роберт Харли был педантом и аккуратно хранил все рапорты и донесения, а также письма. Из 193 писем, находящихся ныне в Британской библиотеке, нам сегодня известно, куда ездил Дефо, с кем встречался, какими методами действовал и даже то, как оплачивалась его деятельность.

Прежде всего Дефо получил задание выяснить, как отреагируют шотландцы, если королева Анна объявит о ликвидации их парламента и о полном переходе территории в правление Вестминстерского дворца. Чем грозит такой шаг со стороны Англии? И как избежать или хотя бы минимизировать опасность бунта?

Вот как Дефо, как бы проверяя, все ли он понял правильно, сформулировал свое первое задание в письме к лорду Харли:

«1. Быть в курсе всего, что предпринимается различными группировками против нашей унии, и стараться помешать их попыткам.

2. Беседуя со здешними жителями, а также с помощью других доступных способов склонять сознание людей в пользу единения.

3. Опровергать в печати всякие выступления, порочащие идею союза, самих англичан, английский двор во всем, что касается того же союза.

4. Устранять всевозможные подозрения и беспокойства у людей относительно каких-то тайных происков против шотландской церкви».

Путь — на север острова, в Шотландию. Ох, не напороться бы на шпили сумрачного Эдинбурга…

…Сонно клюя длинным носом в карете, Даниэль под утро прибыл в шумный город. Ему в полудреме мерещился позорный столб с колодками для запястий, летящие в лицо огрызки яблок и высокомерные ухмылки вельмож. Что ждет его? Как построить дело так, чтобы не подвести лорда Харли, ее величество королеву и не обрушить навсегда свою карьеру?..

На удивление, в Эдинбурге его встретили благожелательно и местные воротилы, и простолюдины. В Шотландии сочли Дефо жертвой произвола английских властей, от коих он потерпел страдания у позорного столба, штрафы, тюремное заключение. Они приняли его за своего соратника и единомышленника. Вскоре он стал советником в Верховном собрании шотландской церкви и в нескольких комитетах парламента.

Дефо перенес в Эдинбург издание своего «Обозрения», которое выходило два-три раза в неделю. В нем он выступал во всех жанрах — печатал стихи, очерки, статьи о пользе объединения, причем делал это под псевдонимами, сталкивая разные мнения и всякий раз оставляя противников унии в проигрыше. Страсти в спорах кипели неимоверные. Но мало кто знал, что у газеты один-единственный автор, который умело меняет стиль и лексику.

В качестве советника по церковным и парламентским делам Дефо формировал пакеты документов для обсуждения проблем окончательного объединения Англии и Шотландии, умело пряча минусы и эффектно преподнося плюсы унии.

Он сообщал в секретном донесении лорду Харли:

«Хотя я еще и не могу поручиться за успех, но, надеюсь, самый образ моих действий не заставит вас пожалеть, что вы облекли меня своим доверием, послав меня сюда. Свои первые шаги я совершил вполне удачно в том отношении, что никто меня и не подозревает в каких-либо английских связях. С пресвитерианами и раскольниками, с католиками и беззаконниками общаюсь я, мне кажется, с неизмеримой осмотрительностью. Льщу себя мыслью о том, что вы не станете осуждать моего поведения. У меня есть верные люди во всяком кругу. И вообще с каждым я говорю на подобающем языке. С купцами советуюсь, не завести ли мне здесь торговлю, как строятся тут корабли и т. п. От юриста мне нужен совет по части приобретения крупной недвижимости и земельного участка, поскольку я, видите ли, намерен перевезти сюда мою семью и жить здесь (вот на какие средства, Бог ведает!). Сегодня вхож я в сношения с одним членом парламента по части стекольной промышленности, а завтра с другим говорю о добыче соли. С бунтовщиками из Глазго я рыботорговец, с абердинцами — шерстянщик, что же касает ся жителей Перта или западных областей, то мой интерес для них — полотно, а по существу разговора речь все-таки сво дится к унии, и будь я не я, но чего-нибудь все-таки добьюсь».

Хоть Дефо и говорит о своей осмотрительности, все же один раз она дала сбой: толпа простолюдинов чуть не избила его лишь потому, что он заговорил в трущобной части Эдинбурга по-английски. Позже один из современников Дефо вспоминал: «Если бы только стало известно, что он шпионит, мы бы разорвали его на куски».

Союз Англии и Шотландии был провозглашен в 1707 году. Обошлось без крови. Дефо, однако, не спешил уезжать из Шотландии. В нем проснулся задремавший было бизнесмен: он еще шесть лет прожил в Эдинбурге, занимаясь поставками в Шотландию эля и вина. В знак своей победы в тайной войне Даниэль Дефо заказал у местных ткачей скатерть, на которой был выткан флаг объединенной Британии.

Якобиты. Дискредитация шведского короля

Впрочем, Дефо не ограничивается в Шотландии торговлей. Вскоре он получил новое задание — следить за якобитами (производное от имени свергнутого с трона в 1688 году английского короля Якова II), которые не приняли слияние Шотландии с Англией.

После смерти королевы Анны в 1714 году на британский престол взошел протестантский курфюрст Ганновера Георг I, основавший новую Ганноверскую династию. Но Франция, Испания и папа римский королем Яковом III признали жившего в эмиграции сына Якова II.

В 1715 году якобиты попытались поднять восстание, базой которого служила бы горная Шотландия. Оно было сорвано, в чем немалая заслуга Даниэля Дефо. Через два года поступает информация о том, что якобиты опять что-то замышляют и нити тянутся в шведское посольство. Дефо решает провести акцию по дискредитации шведского короля. Он начинает издалека, решает использовать факт, который понемногу начинал забываться. Всплыл сюжет 1708 года, когда король Швеции Карл XII казнил через колесование состоявшего на русской службе лифляндского дворянина генерал-поручика Иоганна Рейнгольда фон Паткуля, приближенного к Петру Великому. Дефо использовал это событие как сюжет для нового памфлета, который был стилизован под перевод брошюры некоего пастора, будто бы присутствовавшего при казни. Памфлет был полон выпадов против Карла XII. Сегодня мы сказали бы, что это была мощная информационная атака, задачей которой было подорвать авторитет шведской короны.

После публикации памфлета шведский посол в Англии граф Юлленборг потребовал наказания для «распоясавшегося критика». Но английские власти «не смогли» обнаружить автора памфлета и принесли официальные извинения послу. Памфлет тем временем уже гулял по рукам по обе стороны Ла-Манша.

Памфлетист-разведчик Дефо внедрялся в оппозиционные газеты и даже в оперативных целях иногда публиковал антиправительственные статьи и заметки. При этом следил за реакцией на провокационные публикации со стороны разных социальных кругов и персон. Но главной его задачей было не допустить резких выступлений против короны и государственных устоев. В письме от 26 апреля 1718 года Дефо сообщал заместителю нового государственного секретаря Сандерленду: «Под видом переводчика иностранных новостей я вошел с санкции правительства в редакцию еженедельной газеты некоего господина Миста с тем, чтобы держать ее под скрытым контролем, не давая ей возможности наносить какой-либо ущерб. Ни сам Мист, ни кто-либо из его сотрудников не догадывался, каково мое истинное направление… Благодаря такому же контролю, проводимому мной, и еженедельный “Дневник” и “Дормерова почта”, а также “Политический Меркурий”, за вычетом отдельных промахов, считаясь печатными органами тори, на самом деле будут полностью обезврежены и лишены какой-либо возможности нанести ущерб правительству».

Однажды случился прокол. В типографии был проведен обыск, во время которого нашли оригинал опубликованного в газете антиправительственного письма, подписанного «Сэр Эндрю Политика». Запуганный властями Мист дал показания, что письмо написано Даниэлем Дефо. И что же? А ничего. Об этом письме с самого начала от самого Дефо знал лорд Сандерленд. Дело было замято. Дефо похлопотал, и Миста выпустили из тюрьмы.

Такую тонкую двойную игру вел уже не просто агент, а руководитель разведки и контрразведки — сначала Англии, а потом объединенной Великобритании. При этом Дефо официально не занимал никаких государственных постов. Но фактически по 1719 год он возглавлял крупнейшую спецслужбу Европы, оставаясь формально свободным художником, мастером публицистики.

Масоны как инструмент внешней политики

В 1717 году в Англии появилась первая масонская ложа. Лозунги вольных каменщиков потом подхватят большевики в России: ликвидация национальных государств и построение нового, справедливого, общества. Свобода, равенство, братство!

Но, позвольте, какие свобода, равенство и братство могут быть при абсолютной монархии? Да никакие! Вывод: масоны вредят короне.

Что делает в этой ситуации Даниэль Дефо? Он… становится масоном. Ведь вольные каменщики под знаменем красивых и благородных идей ставят своей целью свержение существующей власти и уничтожение государства в принципе. Надо держать их в поле зрения.

Масоны были сильны и влиятельны, без них не обошлись все европейские революции XVIII–XIX веков. При этом единственной страной, в которой масоны просто мирно заседали и лишь вели глубокомысленные беседы о смысле жизни, не покушаясь на монархические устои, была Великобритания. Из чего можно сделать вывод, что масонство фактически представляло собой структуру, подконтрольную спецслужбе Даниэля Дефо.

Более того, оставаясь лояльными британской короне, вольные каменщики помогали ей в вопросах внешней политики. Стараниями масонов, в том числе английских, в XVHI веке были организованы революции во Франции, в Австрии, Венгрии, Германии, Италии. В результате государства — конкуренты Великобритании сильно ослабли из-за внутренних вооруженных конфликтов, а в некоторых из них к власти пришли силы, лояльные короне Туманного Альбиона. При этом формально британский престол не нес никакой ответственности за случившееся.

Таким образом, можно считать Даниэля Дефо еще и автором методики применения масонства как инструмента тайной войны.

Робинзон в Сибири… Робинзон ли?

Дефо в 1719 году объявляет о своем желании уйти в отставку и посвятить себя литературе. Подарив главному герою девичью фамилию своей матери, он пишет и издает свою самую знаменитую свою книгу — «Жизнь и приключения Робинзона Крузо». Затем, буквально через пару месяцев, появляется продолжение этой книги — роман «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо». Была еще и третья часть, наполненная философскими сентенциями, но это отдельная тема.

«Дальнейшие приключения» не очень известны в России, роман в полном объеме не издавался на русском языке с 1935 по 1992 год. Его автор, как считается, никогда не бывал в России. А так ли это на самом деле? Попробуем разобраться.

Роман рассказывает о путешествии Робинзона по трем частям света. Начинается он с того, что, вернувшись в Англию и разбогатев, Робинзон возжаждал активной и интересной жизни. В январе 1694 года он снаряжает корабль и вместе с верным оруженосцем Пятницей отправляется на свой остров, где проводит реформы, пытаясь установить в среде поселенцев закон и порядок, причем в одной из стычек с дикарями Пятница погибает. Далее Робинзон следует к берегам Юго-Восточной Азии. Побывав в Китае, Крузо добирается до границы московских владений и переходит вместе со своим спутником, неким шотландским купцом, границу неподалеку от населенного пункта Аргунское, у реки Аргун.

Даниэль Дефо вкладывает в уста Робинзона такие мысли и чувства:

«Путешествуя по московским владениям, мы чувствовали себя очень обязанными московскому царю, построившему везде, где только было возможно, города и селения и поставившему гарнизоны — вроде солдат-стационеров, которых римляне поселяли на окраинах империи. Впрочем, проходя через эти города и селения, мы убедились, что только эти гарнизоны и начальники их были русские, а остальное население — язычники, приносившие жертву идолам и поклонявшиеся солнцу, луне и звездам, всем светилам небесным; из всех виденных мною дикарей и язычников эти наиболее заслуживали названия варваров, с тем только исключением, что они не ели человеческого мяса, как дикари в Америке. В одной деревне близ Нерчинска мне вздумалось, из любопытства, присмотреться к их образу жизни, очень грубому и первобытному; в тот день у них, должно быть, назначено было большое жертвоприношение; на старом древесном пне возвышался деревянный идол — ужаснейшее, какое только можно себе представить, изображение дьявола. Голова не имела даже и отдаленного сходства с головой какой-нибудь земной твари; уши огромные, как козьи рога, и такие же высокие; глаза величиной чуть не в яблоко; нос словно кривой бараний рог; рот растянутый четырехугольный, будто у льва, с отвратительными зубами, крючковатыми, как нижняя часть клюва попугая. Одет он был в овчину, шерстью наружу, на голове огромная татарская шапка, сквозь которую торчали два рога. Ростом идол был футов в восемь, но у него не было ни ног, ни бедер и никакой пропорциональности в частях. Это пугало было вынесено за околицу деревни; подойдя ближе, я увидел около семнадцати человек, распростертых перед ним на земле. Невдалеке, у дверей шатра или хижины, стояли три мясника — я подумал, что это мясники, потому что увидал в руках у них длинные ножи, а посредине палатки трех зарезанных баранов и одного теленка. Но это, по-видимому, были жертвы, принесенные деревянному чурбану — идолу, трое мясников — жрецы, а семнадцать бедняков, простертых на земле — люди, принесшие жертвы и молившиеся об исполнении своих желаний».

Дальше Робинзон неожиданно вступает в конфликт с язычниками:

«Сознаюсь, я был поражен, как никогда, этой глупостью и этим скотским поклонением деревянному чудищу. Я подъехал к этому идолу, или чудищу — называйте, как хотите, — и саблей рассек надвое его шапку, как раз посредине, так что она свалилась и повисла на одном из рогов, а один из моих спутников в это время схватил овчину, покрывавшую идола, и хотел стащить ее, как вдруг по всей деревне поднялся страшный крик и вой, и оттуда высыпало человек триста; мы поспешили убраться подобру-поздорову, так как у многих туземцев были луки и стрелы».

Робинзон и шотландец весь день готовили адскую смесь из водки, пороха и других воспламеняющихся веществ. Захватив в плен сонных жрецов (тех самых, которые Робинзон поначалу принял за мясников), Крузо и его спутник связали им руки и заставили стоять и смотреть на гибель сгорающего идола Чам-Чи-Тонга. Но затем угрозы заставили путешественников спешно ретироваться.

Интересно описание Тунгусской области (так во времена Дефо называлась обширная территория Восточной Сибири между Енисеем и Охотским морем, побережьем Ледовитого океана и границей Китая):

«Я думал было, что, приближаясь к Европе, мы будем проезжать через более культурные и гуще населенные области, но ошибся. Нам предстояло еще проехать через Тунгусскую область, населенную такими же язычниками и варварами; правда, завоеванные московитами, они не так опасны, как племена, которые мы миновали. Одеждой тунгусам служат звериные шкуры, и ими же они покрывают свои юрты. Мужчины не отличаются от женщин ни лицом, ни нарядом. Зимой, когда все бывает покрыто снегом, они живут в погребах, сообщающихся между собою подземными ходами. Русское правительство нисколько не заботится об обращении всех этих народов в христианство, оно лишь прилагает усилия, чтобы держать их в подчинении».

Уставший Робинзон решает перезимовать в Тобольске. Робинзон вспоминает (большая цитата из книги Дефо важна):

«Здешный климат был совсем не похож на климат моего милого острова, где я чувствовал холод только во время простуды. Там мне было трудно носить самую легкую одежду, и я разводил огонь только для приготовления пищи. Здесь же, чтобы выйти на улицу, нужно было закутываться с головы до ног в тяжелую шубу.

Печь в моем доме была совсем не похожа на английские открытые камины, которые дают тепло, только пока топятся. Моя печь была посреди комнат и нагревала их все равномерно; огня в ней не было видно, как в тех печах, которые устраиваются в английских банях.

Всего замечательнее было то, что я нашел хорошее общество в этом городе, расположенном в варварской стране, невдалеке от Ледовитого океана, лишь на несколько градусов южнее Новой Земли. Неудивительно: Тобольск служит местом ссылки государственных преступников; он весь полон знати, князей, дворян, военных и придворных. Тут находился знаменитый князь Голицын, старый воевода Робостиский и другие видные лица, а также несколько дам. Через своего спутника, шотландского купца, с которым я здесь расстался, я познакомился с несколькими аристократами и не без приятности проводил с ними долгие зимние вечера… Я прожил в Тобольске восемь месяцев, в течение мрачной и суровой зимы. Морозы были так сильны, что на улицу нельзя было показаться, не закутавшись в шубу и не покрыв лица меховой маской или, вернее, башлыком с тремя только отверстиями: для глаз и для дыхания. В течение трех месяцев тусклые дни продолжались всего пять или шесть часов, но погода стояла ясная, и снег, устилавший всю землю, был так бел, что ночи никогда не были очень темными. Наши лошади стояли в подземельях, чуть не околевая от голода; слуги же, которых мы наняли здесь для ухода за нами и за лошадьми, то и дело отмораживали себе руки и ноги, так что нам приходилось отогревать их.

Правда, в комнатах было тепло, так как двери в тамошних домах закрываются плотно, стены толстые, окна маленькие с двойными рамами. Пища наша состояла, главным образом, из вяленого оленьего мяса, довольно хорошего хлеба, разной вяленой рыбы и изредка свежей баранины и мяса буйволов, довольно приятного на вкус. Вся провизия для зимы заготовляется летом. Пили мы воду, смешанную с водкой, а в торжественных случаях мед вместо вина — напиток, который там готовят прекрасно. Охотники, выходившие на промысел во всякую погоду, часто приносили нам прекрасную свежую оленину и медвежатину, но последняя нам не очень нравилась; у нас был большой запас чаю, которым мы угощали наших русских друзей. В общем, жили мы очень весело и хорошо».

Не будем дальше цитировать и пересказывать книгу, желающие найдут ее. Нам нужна была обширная цитата для того, чтобы, оттолкнувшись от нее, высказать гипотезу о том, что Дефо все-таки бывал в России, хотя официальных данных о его пребывании в нашей стране нет. И нет их по той причине, что писатель находился в нашей стране нелегально. С разведывательной миссией.

Находка тюменских школьников

Можно предположить, что трон и правительство Великобритании были обеспокоены растущей мощью экономического и военного конкурента, и Дефо был командирован в Россию, куда попал через Китай, чтобы разузнать все на месте. Родившаяся по итогам этой миссии книга — своего рода отчет о командировке, закамуфлированный под художественное произведение. Тщательное описание бытовых традиций и обрядов местного населения мог сделать только очевидец. С чужих слов вряд ли получилось бы с такой точностью.

Предположение о том, что Дефо шпионил в России, было бы голословным, если бы не появившаяся несколько лет назад в СМИ информация о том, что тюменские филологи нашли в Тобольске… так называемый дом Робинзона Крузо. В интервью газете «Труд» доктор филологических наук, заведующая сектором филологии института гуманитарных исследований Тюменского госуниверситета Ирина Карабулатова рассказала, как через триста лет тюменские исследователи отправились в экспедицию по местам, описанным в «Дальнейших приключениях…», причем маршрут до мелочей сверяли по тексту книги. Она отмечает, что Дефо подробно и верно описывает быт и культуру коренных народов Сибири, точно фиксирует даты и передает географические названия.

«В Тобольске недалеко от музейного комплекса мы обнаружили старый домик, внутреннее убранство которого полностью соответствует описанию того дома, в котором жил “литературный отец” Робинзона Крузо — Даниэль Дефо. Когда мы вошли туда, просто ахнули. Для нас и для самих жителей города это было настоящее открытие, — поделилась с журналистами впечатлениями И. Карабулатова. И подытожила смелой гипотезой: — Если еще учесть, что писатель был одним из основателей британской разведки, а Крузо — это девичья фамилия его матери, то можно смело утверждать, что вторая книга Дефо — бесценное автобиографическое произведение».

На посту

Годы шли, но Дефо продолжал служить рыцарем не только плаща и кинжала, но и пера. В 1720 году вышли его «Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона». Еще через два года — романы «История полковника Джека», «Радости и горести знаменитой Молль Флендерс» и «Дневник чумного года». В 1724 году издаются последние книги — «Всеобщая история пиратов» и «Счастливая куртизанка».

1732-й — последний год его жизни. Но пока ноги двигались, а голова оставалась светлой, он посещал заседания лондонских масонских лож. И составлял подробные отчеты об этих встречах для своих преемников на посту руководителя спецслужбы.

Доклад, найденный спустя двести лет после смерти автора

Существует рукопись, стоящая особняком во всем творчестве Даниэля Дефо. Она была обнаружена лишь в XX веке. В 23-страничном письме на имя лорда Харли Дефо изложил схему организации в Англии секретной службы. Кстати, сделал он это еще до того, как стал советником лорда.

В начале XVIII века в Англии не было государственной разведывательной службы. Ее функции по заказам правительства выполнялись частным образом. Отметим, что такого рода деятельность считалась в XVIII веке недостойной дворянского звания. Неофициальный статус разведки создавал определенные трудности с ее финансированием: в Англии госбюджет утверждался парламентом, а по закону было запрещено выделять деньги из казны на частные предприятия. Поэтому средства на разведдеятельность поступали из внебюджетных источников: из личных средств короны, как правило — из прибылей монархов от их участия в различных госкомпаниях.

И вот нашелся человек, который впервые в мире (!) выступил инициатором создания политической и экономической разведки и контрразведки под крылом государства.

Из письма лорду Харли ясно, что главной задачей Дефо считал не подрывные действия за границей, а сбор информации, в первую очередь политической и экономической и уж потом военной. Ведь точная информация о состоянии экономики какого-либо государства поможет предсказать его политику. Важный раздел в письме был посвящен работе внутри страны. Дефо считал необходимым исследовать настроения не только в придворных кругах, но и среди простонародья. Для этого он предложил создать по всей Англии широкую агентурную сеть, чтобы осведомители информировали о деятельности подозрительных лиц во всех уголках страны и одновременно отслеживали настроения различных слоев населения.

Будущий автор «Робинзона» предлагал составлять досье на представителей видных аристократических и дворянских семей, служителей церкви, богатых и влиятельных граждан. В секретных папках должна была копиться информацию об их политических воззрениях и человеческих пристрастиях и слабостях. Все это при необходимости можно было предъявить объектам разработки. Да, шантаж, но ведь — во благо государства. Дефо полагал, что обладание такими сведениями позволит государству не только на корню предотвращать мятежи и восстания, но и прогнозировать, например, результаты выборов в парламент.

Дефо можно считать также и первым в мире социологом и политтехнологом: он предлагал работать на опережение в случае появления в обществе недовольства по какому-либо вопросу и, чтобы не дать разгореться страстям, организовывать специальные пропагандистские кампании в поддержку властей.

Он был категорически против политических репрессий и считал, что собирать информацию о настроениях общества нужно не для того, чтобы рубить «внутренним врагам» головы, а чтобы понять их мотивы, переубедить, сделать друзьями. За то время, пока Дефо руководил английской разведкой и контрразведкой, от него не пострадал ни один человек.