Синеусая траурница

Глава 19. В плену

Что такое свобода, знают лишь те, кто готов умереть за неё.

Анна-Луиза Жермена де Сталь-Гольштейн

Вчера опять умерло несколько рабов. В последнее время это происходит всё чаще. Не удивительно — среди местных крестьян, а теперь пленников, ежедневно занятых на добыче и переноске камня, мало сильных, тренированных людей. Сила у воинов, но те быстро сменили хозяев. Бывшие защитники, присягнув горному правителю, превратились в жестоких палачей собственного народа. А рабов этому королю потребовалось много. Большинство жителей долины состоит из хрупких, изнеженных лаквьетов. Они и в мирное время не приспособлены к длительному, тяжёлому труду, не говоря уже о рабской доле. Высокая смертность среди них покрывается новыми, и новыми партиями людей, которых с завидной регулярностью пригоняют надзиратели. У вождя двух соседних стран теперь полно дел… Лишь бы ему хватило невольников.

После своего молниеносного вторжения в долину Хонгха, после покорения Ванланга и свержения древней династии местных хунгвыонгов молодой правитель недолго упивался победой. Амбициозный Тхук Фан, который по слухам принял другое храмовое имя, увидев лёгкость завоеваний на этой земле, не забыл агрессивных восточных ханьцев, чья боевая слава гремела далеко за пределами многочисленных империй. Король надумал укрепить подходы к столице, приступив к строительству гигантской цитадели, или крепости Колоа. Вскоре на одном из притоков Красной реки начали возводить массивное сооружение с каменным основанием, которое в будущем прославится своими неприступными стенами и запутанными тропами среди девятиярусных крепостных валов, где пролягут новые судоходные каналы, охраняемые с берегов многочисленными форпостами. Сюда, на место будущей столицы Аулака, согнаны тысячи рабов из бывших лаквьетов и аувьетов. Ан Зыонг Выонг не щадит ни своих, ни чужих. Говорят, даже старый король, великий Хунг Зуэ, не избежал доли каторжника. К чести молодого преемника, последнего представителя династии не казнили — его отправили в каменоломни, но поставили на лёгкий, посильный труд. Мудрый завоеватель не стал разбрасываться грамотными специалистами, под страхом смерти озадачив чиновников вести былую хозяйственную службу: учёт расходов-доходов, подвоз и хранение провианта, сборы налогов, перепись населения и многие другие дела. Любому государству нужны опытные люди. Вот и бывший король, наравне со своими царедворцами, где-то смиренно трудился во благо другого деспота, который не терпел возражений… правда, и щедро одаривал своих сторонников. Быстро наведя порядок в стране, объединив, наконец, горные и долинные племена вьетов, северный завоеватель жестоко покарал всех недовольных. Он нередко проводил массовые казни особых бунтарей, либо спроваживал врагов рыть укрепления, дробить и таскать камни, валить деревья. Тяжёлый, каторжный труд унёс немало жизней. В лагере часто появлялись свежие рабы… несмотря на довольно сносные условия содержания и неплохое питание, что выгодно отличало суровый, казалось бы, Аулак с его военной диктатурой от соседних стран, где так же интенсивно использовалась невольничья сила.

Всё произошло в одну из ночей, когда флотилию, плывущую вверх по реке со странными иноземцами и настоящим ручным драконом, внезапно атаковали другие лодки. Это были аувьеты, воины Тхук Фана, как выяснилось позднее (хотя, на взгляд Земноводного, они ничем не отличались от своих южных соседей — такие же татуированные вьетнамцы, вооружённые бронзовыми мечами и арбалетами, кучно сидящие в своих каноэ). Однако местные жители, даже при свете факелов, прекрасно находили своих и чужих. Завязался бой. Сперва ход сражения был непонятен — сплошное мельтешение огней над водой, многоголосый шум, лязг оружия, плеск воды от вёсел либо очередного тела, пронзённого стрелой и упавшего за борт… Пленников тут же развязали, заручившись честным словом, да и охранникам было не до того. Пользуясь суматохой, Джинхэй схватил меч и ринулся на корму, где малышка Синьуан неистово, но безуспешно боролась с крепкой верёвочной сетью. Освободив подругу, монах помчался назад, за его спиной взметнулась могучая тень, и дракониха скрылась в джунглях. Между тем на носу сгрудились недавние конвоиры, а ныне соратники по оружию, которые безропотно приняли чужеземцев в свои ряды — пара дополнительных мечей не помешает! Новобранцы с горсткой охранников приготовились к битве. Их быстро окружили, враги пошли на абордаж, ворвавшись на палубу, круша и сметая слабых южан. К чести последних, они мужественно защищали новых друзей, несмотря на численный перевес атакующих, но шансов не было. Навстречу лаквьетам полетели арканы, воины Тхук Фана всех повязали и грубо швырнули ничком на окровавленную палубу, выставив рядом охрану с арбалетами. В итоге буддийский монах с русским профессором попали в рабство к первому и, как показала история, единственному королю древнего государства Аулак. К тому самому Ан Зыонг Выонгу, свирепому северному вождю и великолепному завоевателю, который на днях разгромил своего южного соседа, а ближайшие пятьдесят лет будет мужественно противостоять могущественной империи Цинь… Вскоре их выгрузили на берегу, передав крупному отряду, сопровождающему рабов. А ещё через некоторое время пленники оказались на грандиозной стройке, возле устья небольшой, но быстрой речки Хоангзянг, где возводилась дамба и рылись обводные каналы.

Неделю шёл дождь, река вышла из берегов, грозясь подмыть и обрушить свежую постройку. Многочисленную толпу рабов раскидали на несколько отрядов и отвели подальше от реки. Наспех укреплённый лагерь теперь располагался в лесу, у подножия высоких округлых холмов, где добывался камень. Около сотни рабов да пара десятков конвоиров…

Земноводный устало опустился на землю, привычно не обращая внимания на вечную грязь под ногами, лёг на спину и задумчиво уставился в закатное небо. Где-то высоко виднелась едва различимая точка, которая медленно парила по кругу и была такой свободной, недоступной, что при виде этой одинокой птицы на душе становилось горько от зависти. Вспомнилось из классики — отчего люди не летают так, как птицы? Хотя бы, как драконы — невысоко, недолго… зато на свободе! Где сейчас милая чучундра Синьуан, которой удалось избежать рабства, в отличие от её незадачливых людей? Даже не верится, что верная подруга отозвалась, она рядом и, возможно, кружит над лесом, пытаясь разглядеть сквозь густые заросли маленький лагерь пленников. Хотя не так уж трудно найти изрытый берег да эту самую, огороженную бамбуковым частоколом поляну, куда их загоняют в конце дня. Но сможет ли Синька одолеть вооружённых охранников, сидящих по периметру у костров? А затем надо подобраться к огромному бревну в центре поляны — здесь приковано с десяток рабов, среди которых Николай и Джинхэй. Завтра их переводят обратно к реке, объединив с другими группами, а там будет очень много охранников. Уже не выбраться… Брякнули бамбуковые колодки — лёгкие, но очень прочные устройства на манер конских пут, которыми украшали рабов перед сном. Рядом завозился осунувшийся монах, с трудом усаживаясь на колени. Время вечерней медитации.

— Аллури? — тихо спросил Земноводный, чтобы случайно не разбудить остальных пленников.

— Тут, — бросил Джинхэй. В последнее время монаху всё труднее удерживать энергетический кокон с душой Мудрейшего. Сил уже не хватало… Несмотря на то, что к рабам в Аулаке относились довольно мягко — их не пытали и не били без особой надобности, исход у всех один. Вечный изнуряющий труд, скудный провиант, постоянное пребывание на воздухе, даже в сезоны дождей, тропические лихорадки, ядовитые насекомые и змеи. Здесь смерть как избавление, не иначе. Единственные радости невольников: краткий период ночного отдыха да плошка риса к ужину…

— Синьуан близко, — наконец прошептал монах.

Земноводный угрюмо кивнул. Он давно сидел наготове, прижавшись спиной к шершавому бревну, и разглядывал вершины холмов, откуда должна прилететь дракониха. Если у них всё получится, это будет последняя ночь в рабстве! Задумка простая — Синька появляется, атакует, а друзья, пользуясь неразберихой, бегут. Каким-то непостижимым образом монаху удалось наладить связь с подопечной и согласовать план побега. Что касается удерживающих колодок, Джинхэй давно уже разобрался в устройстве и заверил, что оно примитивное, проблем не будет. Вероятно, монах умудрился припрятать в складках своей истрёпанной кашаи хитрую отмычку. Убедившись, что охранники не смотрят в их сторону, Джинхэй быстро разомкнул и отбросил оковы.

— Ноги, — прозвучало в темноте, и Земноводный послушно подвинулся к монаху, хоть и знал, что его ожидает. Боль! Дикая, обжигающая, пульсирующая боль, а затем невероятная лёгкость, несмотря на кровь из ран. Так уж устроены вьетские оковы. При попытке освободиться, они впиваются в ногу, раздирая её острыми шипами. Монаху удалось лишь немного ослабить давление… Это всё ерунда! Кровь остановится, а раны зарубцуются. Только тот, кто носил кандалы, может по достоинству оценить сладкое, волнительное чувство свободы, используя любые, даже призрачные шансы на спасение. Конечно, можно было заранее избавиться от колодок, но ночью пленников несколько раз проверяют, Джинхэй не стал рисковать.

Если ты надумал сбежать, заручись поддержкой соседей. Друзьям сильно повезло, что зрителей мало, а рабы прикованы с двух сторон бревна. Здесь их всего четверо. Правда, старик на краю уже с вечера не подавал признаков жизни. Возле несчастного усопшего присел монах, чуть дальше Земноводный, но тут рядом проснулся здоровый лаквьет — скорее всего, бывший воин, который пока молчал, но внимательно смотрел и слушал. Стоит ему закричать… Воин не подвёл. Он внезапно приблизился, ощупал ноги Земноводного и тихо обронил:

— Вой бён (я с вами)!

— Цо (да), — ответил монах, осторожно переползая к новому товарищу. И снова шуршание, поскрипывание, бряканье колодок, короткий стон от боли… Внезапно от костра напротив раздался гортанный окрик, а в сторону бревна выдвинулись тени. Двое охранников с факелами и мечами наперевес. Обычный обход или они услышали возню и что-то заподозрили? А какая теперь разница? У другого костра замелькали огни, оттуда шло ещё трое. Земноводный порывисто зашарил перед собой, схватил колодку и медленно встал. А рядом, сжимая в руках такие же смешные обрубки, которые даже оружием не назовёшь, решительно стояли верные друзья — монах и пока неизвестный лаквьетский воин. Несчастные рабы, поверившие в долгожданную свободу, хотя сейчас, возможно, обречённые на смерть… И тут у них за спиной раздался оглушительный, торжествующий рёв, пробуждая в людях давние, животные страхи. В небе, со стороны холмов появилась громадная тень, медленно и неотвратимо приближаясь из тьмы. Это была она — молодая и сильная дракониха, которая очень выросла за последние месяцы. Синьуан, или по-русски Надежда, последняя надежда на спасение! Вот такой невесёлый каламбур, усмехнулся Земноводный… Земля содрогнулась. Синька с шумом приземлилась и гордо расправила могучие крылья, словно показывая вьетам желание обнять и защитить своих людей. Её розовая чешуя сияет золотом при свете костров, большие синие глаза с гневом взирают на жалкую кучку врагов. Мощные лапы загребают землю, толстый хвост взметает комья грязи… Сила и решительность! Настоящая королева! Растерявшиеся охранники сгрудились впереди, со страхом и восхищением приветствуя диковинную гостью, а затем по команде умного командира, который решил уберечь своих воинов, дружно опустились на колени. Духи предков вернулись на землю! Могущественная мать, богиня Ву Тьен Ну послала свою красавицу дочь, чтобы защитить священные земли, избавить, наконец, народ байюэ от кровавых междоусобиц и принести процветание в долину Красной реки. Слава великому королю Ан Зыонг Выонгу, повелителю неба и земли, потомку легендарного дракона! Слава ему, ниспославшему простым воинам такую благодать — вьеты не видели драконов уже сотни лет…

От группы воинов шёл командир — высокий и сильный, под стать пленному лаквьету, а тот уже выдвинулся навстречу, загораживая собой новых друзей. Некоторое время мужчины разглядывали друг друга, наконец командир произнёс:

— Ты воин, я воин. Готов ли мой брат служить великому Ан Зыонг Выонгу, истинному королю вьетов?

— Нет, — отрезал лаквьет. — Мой король Хунг Зуэ. Чунг Нгуен поклялся один раз!

Услышав имя прославленного героя, охранники изумлённо переглянулись, начали перешёптываться, но быстро умолкли от властного рявканья.

— Для аувьета будет честью сразиться с героем Хонгха, — невозмутимо продолжил командир. — Меня зовут Тханг Во… Я тоже поклялся один раз. Мы сразимся утром, брат. Эти двое уйдут, дракон уйдёт. Ты принимаешь вызов?

— Да.

— Я знал. Сегодня ты мой гость, иди к костру… А вы, — командир повернулся к Джинхэю, — уходите сейчас. Не хочу видеть страх в глазах бойцов.

Джинхэй усмехнулся и поклонился:

— Ты очень мудрый… Могу я попросить воду, чистую ткань и немного еды?

— Там всё дадут, — Тханг Во указал рукой и зашагал в сторону своего костра. Остановившись на полпути, командир обернулся и прибавил: — Благодари своего дракона, чужеземец… И прошу, сохрани это чудо!

— Обещаю! — серьёзно ответил проводник.

— Выше по течению есть храм. Пару недель пути. Вам помогут. Ты ведь монах?

— Да. Спасибо, воин!

— У каждого из нас свой путь…

Ночь провели возле лагеря, утром двинулись вверх по течению, огибая в пути бесчисленные болота и непроходимые заросли. Пару раз встречались небольшие группы вооружённых людей, но имя Тханг Во открывало все двери. Очевидно, командир пользовался большим авторитетом в этих местах. Заманчивая идея полёта на драконе так и осталась мечтой. Несмотря на большие размеры, Синьуан не могла нести двоих. Земноводный в очередной раз удивился скорости роста этой рептилии. За последние месяцы, что они были в плену, Синька почти поравнялась с отцом, верным Далонгом, который погиб, защищая деревню уйнов. Интересно, чем питалась эта бестия? «Лучше не думай об этом», — как-то ехидно пошутил Джинхэй, а Николай сразу представил гору истерзанных трупов жёлтых тварей, которую большой Далонг с аппетитом сожрал. Да уж, лучше не думать об этом… Вскоре дорога пошла в горы, река Хоангзянг стала уже, а её течение быстрее. Путники вышли к плато, возле горной цепи Чыонгшон, ранее известной как Аннамитское нагорье. Непроходимые тропические джунгли сменились каменными осыпями с редкими островками из смешанных лесов, где помимо дубов, клёнов и ясеней уже встречались различные хвойные породы, а также низкорослые кустарники. И где-то здесь расположен затерянный храм. Правда, Джинхэй никогда о нём не слышал раньше…