Синеусая траурница

Глава 20. Дежавю

Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.

Нельсон Мандела

Чыонгшон, или Аннамитский хребет, простирается по дуге параллельно побережью, отделяя территорию современного Вьетнама от Лаоса и Камбоджи. По словам монаха, за этими горами в древние времена проживали племена одной загадочной культуры, от которой осталась группа площадок, названная позднее «долиной кувшинов». Здесь, в начале двадцатого века, французскими исследователями были обнаружены тысячи больших каменных горшков, рассеянных у подножия. Похожие площадки находили также в Таиланде и на севере Индии. По мнению археологов, раньше в долине пролегал очень значимый торговый путь, который шёл параллельно течению Меконга, огромной азиатской реки, связывающей Тибетское нагорье с Юго-Восточной Азией, а сами кувшины могли использоваться для погребальных целей… Джинхэй с жаром рассказывал Земноводному о быте, традициях и вероисповедании многочисленных народов Лаоса — он даже в шутку предложил пересечь хребет, спуститься на ту сторону и поближе познакомиться с жителями соседней страны. Разумеется, вредный монах получил решительный отказ, но в отместку стал ежедневно бесить Земноводного, делясь с ним «сокровенными вещами, небывалой мудростью монахов, а также историческими событиями, о которых ты больше нигде не услышишь». Земноводный в очередной раз поразился знаниям друга. Тибетский монах, грамотный инженер, а теперь, оказывается, историк и археолог. Да ещё имеет богатый криминальный опыт, будучи бывшим участником Триады, грозной китайской мафии. В общем, разносторонняя личность… Монах заметно преобразился за последние дни! Получив долгожданную свободу, Джинхэй сразу воспрянул духом, став наглядным примером бодрости и жизнелюбия — вернулась его энергия, появилась неукротимая страсть к исследованиям, выводившая порой Земноводного из себя. Не последнюю роль в преображении сыграло добротное, мясное питание, в чём путникам активно помогала вечно голодная Синьуан, научившаяся за время скитаний охотиться на крупных животных. Отныне её повседневный рацион расширился за счёт интересных и редких в наше время представителей фауны: горные олени мунтжаки, полосатые кролики, жёлтые бородавчатые свиньи, а также «саола» — уникальное парнокопытное, проживающее в предгорьях. Земноводный как биолог по достоинству воспринял всё многообразие животного мира, что не мешало ему точно также, по достоинству, оценивать пойманных представителей… на вкус.

К сожалению, дорога заняла больше времени, чем указал аувьетский командир Тханг Во, и в пути друзья вынуждены были посещать деревни, которые изредка попадались вдоль реки. Не сказать, что местные жители радовались чужакам, однако присутствие среди незваных гостей большого и кровожадного дракона положительно решало спорные вопросы. Синьуан старательно играла роль злобной фурии, всякий раз с рёвом и грохотом приземляясь возле домов, эффектно при этом расправляя крылья и взрывая землю могучими лапами. Похоже, ей это нравилось… Время шло, поселения лаквьетов остались позади. Друзья, наконец, вышли к предгорью, но до сих пор не увидели признаков близкого расположения храма. Отсутствие дорог или хотя бы горных троп, отмеченных традиционными пирамидками из камней, немало озадачило опытного тибетского проводника. Однако Джинхэй, почему-то полагаясь на слово командира, упорно вёл группу вдоль реки, которая теперь заметно сузилась, превратившись в быстрый и неглубокий ручей. Храм обнаружился случайно, когда дракониха делала очередной облёт, планируя над небольшой долиной, зажатой в кольце холмов. Обрадованные друзья незамедлительно свернули с пути. Они шли весь день, прилично отойдя от реки, затем вскарабкались на холмы, заночевали в последнюю ночь у края седловины, а утром перевалили отрог…

— М-да, дежавю какое-то… или я сошёл с ума, — уныло произнёс Николай, притулившись на здоровом валуне, как и в прошлый раз. Немногим больше года назад, хотя по ощущениям — прошла целая жизнь, они уже видели эту долину. Правда, сейчас в округе нет высоких, заснеженных вершин, где некогда по узким, обледенелым тропам пробирался их маленький отряд, теряя лошадей и ночуя в вечном холоде среди непокорных, каменистых круч… Но местность знакома до мелочей, словно друзья вернулись в Тибет, в конец двадцатого века, к самому началу путешествия! На высокой террасе стоит полуобвалившийся храм, рядом сгрудились многочисленные руины — остатки строений, и даже есть небольшие куски заросшей, некогда возделываемой земли. В стороне виднеется группа деревьев, окружённая скудными участками травы, но в районе монастыря уже привычные каменные осыпи, пыль, уныние и многолетнее запустение…

— В прошлый раз ты пялился в бинокль, — пошутил Джинхэй. — Смотри лучше! Может, тут совсем другой храм? Хотя, если честно, и этого не должно быть.

— Стоит ведь! Не соврал твой командир!

— Не соврал! Интересно, кто он на самом деле… Нет во Вьетнаме буддизма и ближайшие пятьсот лет не будет!

Земноводный подозрительно покосился на друга:

— Анахронизм, значит? Почему ты раньше молчал?

— Да потому! Сколько у нас было приключений, но мы живы! — Джинхэй воодушевился. — Значит, кто-то оберегает. Это судьба! Нам указали путь, и мы идём. Боишься очередной ловушки?

— Ничего уже не боюсь, прекрати… и вообще, когда мы будем есть?

— Ему тут про судьбу говорят, а он про еду! Сколько можно жрать?! Бессовестный ты, Коля, вот что!

— Я бессовестный? Да ну? — возмутился Николай. — А кто недавно стащил корзину с рисом?

— Она стояла на улице…

— Разумеется, просто так стояла. Опять всю деревню по полям разогнали!

— Я тут при чём? Это Синьуан… зато была курица на ужин!

— Угу, курица была вкусная, жирненькая, — облизнулся Земноводный. — Но всё равно! Вечно приходим, как дикари из леса, запугиваем бедных крестьян. А теперь ещё и рис взяли!

— Не только рис! В других деревнях тебя не было, да? Ножи, топор, снадобья, котелок, мука, одежда, — нахмурился Джинхэй, загибая пальцы и перечисляя награбленное. — Что ты меня попрекаешь какой-то корзиной?

— Ну, как? Третий день несу! Тяжёлая, между прочим!

— Ой, ладно, уговорил! — засмеялся монах и кивнул в сторону храма. — Как ты думаешь, Коля, там есть плёнка?

— Знаешь, мне без разницы! Я давно не хочу думать, — вновь погрустнел энтомолог, — всё это зря! Обязательно какая-нибудь ерунда… Глупо моя жизнь проходит — ни цели, ни смысла.

— Тихо! Будет тебе цель. Ты ведь русский… забыл! Слово такое смешное… мужик?

— Ну, мужик! И что?

— Вот и сходи за водой. Ручьёв тут полно, найдёшь, — улыбнулся Джинхэй, протягивая котелок. — Я пока костёр разведу!

В этот раз Синьуан притащила толстого кролика, небрежно бросив его сверху, и опять удалилась по своим делам. Она всё время летает! Земноводный пару раз обсуждал с Джинхэем тему полётов, и сегодня дискуссия возобновилась. По мнению монаха, столь малая парусность крыльев в сочетании с большим весом не даёт подъёмной силы. Полёт дракона — вещь удивительная, конечно, однако противоречит всем законам аэродинамики. В ответ Николай доказывал другое на примере обычного шмеля, у которого крылья ещё меньше относительно грузного тельца. Но шмель летит! И плевать он хотел на физику с её канонами… как и на остальную науку.

— К тому же, — прибавил Земноводный, — Синьуан не является классическим представителем земной биологии. Нет у нас рептилий с шестью конечностями! Эволюция по-другому шла!

— Ты хочешь сказать, что она насекомое? — ехидно уточнил монах. — Предположим, некая хитрая бабочка?

— Получается, так, — развёл руками Земноводный.

— Угу… Но давай взглянем на это с другой стороны. Ты наверняка заметил, сколько изображений бабочек в азиатской культуре? Они почитаются наравне с драконами. Нет ли тут связи?

— Ты о чём?

— Да есть одна мысль… Глупая, может. Не встретил ли Маружицкий драконов в портале?

— И принял их за… синеусых траурниц?! — вскричал Николай. — Как можно спутать? Ну, ладно, один ошибся! Что делать с Раджаникантом и Аллури?

— Где доказательства-то? Письма легко подделать, а видеть можно не только глазами.

— Продолжай!

— Уважаемый президиум, уважаемые коллеги, позвольте ознакомить вас с одной любопытной гипотезой…

— Я тебя сейчас тресну!

— О, Будда Амогасиддхи! Как же мне надоел этот лаовай… Точно! Скормлю его Синьуан, — невозмутимо продолжил монах. — В общем, там было какое-то воздействие на мозг, оптическая иллюзия — электромагнитные волны, отравление…

— Стоп! Ключ в монастыре? — решительно вставил энтомолог последний, как ему казалось, весомый аргумент.

— И здесь промах, Коля! Подобными фактами меня не убедить! — Джинхэй приосанился. — Друг мой любезный, перед тобой буддийский монах, если помнишь! Наша духовная школа богата символизмом. Ключ мог выглядеть как сосуд с бабочкой. Но открывал он портал в мир…

— Населённый драконами, — задумчиво пробормотал Земноводный. — Древний мир, куда мы попали. Хм… Интересно, откуда они взялись?

— Это второй вопрос, — засмеялся монах. — Какая тебе разница? Главное, что драконы существуют, и это настоящее чудо… Вернёмся к порталу.

— Меня уже бесят твои порталы!

— До конца выслушай! — суровое лицо и укоризненный взгляд. — Значит, так. Либо воздействие на мозг, либо…

— Меня подставил бывший друг Крижницкий, — мрачно подытожил Николай. — Первый, разумеется, из моего мира. Ну, конечно! Ему нужен подопытный. А чем можно привлечь энтомолога?

— Бабочкой! Неизвестный вид. Прекрасно понимаю… Такое событие!

— Именно, — тяжело вздохнул Земноводный. — А жаль! Красивая была идея.

— Не переживай, Коля! Сделаешь ты своё открытие!

— Если вернусь…

— Вернёмся, — просто ответил монах. — Я ведь обещал? Держись меня!

— Да куда я денусь? — пробурчал Николай, направляясь к костру и заглядывая в котёл. — Тут остался рис. Я съем?

— Ешь, — усмехнулся Джинхэй. — Смотри, не лопни!

— Не дождёшься!

Всё-таки храм оказался ненастоящим! Когда друзья спустились в долину, высокая рукотворная терраса предстала перед ними обычной горной возвышенностью, а развалины древнего храма превратились в группу валунов, некогда принесённых сюда оползнем. Не обманули лишь окружающие холмы и чахлые деревья, возле которых обнаружился небольшой ручей, убегающий куда-то под скалу… Тем не менее, Джинхэй воодушевился и предложил тщательно обследовать долину. Где-то ведь прячется источник картинки — хитрая, очень правдоподобная голограмма, построенная неведомыми существами… Путешественники разбили лагерь возле деревьев и приступили к поискам. Прошла неделя, первоначальный азарт сменился рутиной. Всё вокруг уже на сто раз было исхожено и обследовано. Они заглянули буквально в каждую трещину, осмотрели каждый валун, неутомимая Синька постоянно патрулировала долину, облетая её по кругу… Ничего ценного! Вблизи наблюдался обычный для горной местности пейзаж, на расстоянии — стойкая иллюзия построек. Николай с Джинхэем и сами неоднократно возвращались наверх к перевалу, откуда созерцали привычную, но лживую панораму — разрушенный тибетский храм, величественно возвышающийся над окрестностями! Для чистоты эксперимента даже вели наблюдения в разное время — ходили и днём, и ночью. Храм не сдавался… Удивительное, загадочное место! В какой-то момент, когда уже готовы были плюнуть на всё, Николая осенила интересная мысль, и он обратился к команде. А что, если в этой долине тупик, искать источник бесполезно? Надо проверить путь дальше, по ходу реки. «Мы поспешили, доверчиво попались! Командир ведь не говорил, что придётся свернуть с дороги». Неделя напрасных поисков! Никто и не возражал… Терять друзьям нечего. Маленький отряд покинул долину, покорно принимая очередные извороты судьбы, особо не переживая о потраченном времени. Впереди новая цель! Вскоре они вернулись к реке и продолжили путь, направляясь к далёкой горной цепи Аннамитского хребта.

— М-да… Шикарно. По ночам ко мне теперь стучит томминокер в дверь. Я из дома не кажусь, томминокера боюсь, — задорно пропел Джинхэй, созерцая блестящую металлическую площадку на земле, по виду из латуни или бронзы.

После нескольких дней пути странники, наконец, вплотную подошли к подножию хребта, где случайно (хотя уже давно потеряли веру в то, что события в их жизни проходят случайным образом, ибо слишком много совпадений) обнаружили среди гранитных обломков небольшую отполированную поверхность, издали привлекшую внимание странным металлическим блеском…

— Это что за дикий персонаж? — нахмурился Николай. — Какой ещё томминокер?

— Не читал Кинга? Интересный автор… Был у него роман. Девушка нашла космический корабль, закопанный под землёй.

— Забавно! — Николай топнул ногой по металлу. Раздался гулкий звук. — Хм… Там полость. Думаешь, мы нашли корабль инопланетян?

— Корабль — это ерунда. Хотя интересно, конечно… Вот томминокеров не хотелось бы.

— Да кто они такие?

— Шинже! Ракшасы! Демоны! Ожившие пришельцы, которые пролежали под землёй тысячи лет, а потом уничтожили всех жителей.

— Вирусы, бактерии?

— Нет. Какое-то воздействие. Люди начали превращаться в пришельцев.

— Сразу? Мутация на макроуровне? Это невозможно! Понимаю, произошёл бы сбой в генах, потомство родилось, признаки закрепились… Околонаучный бред!

— Угу… Синьуан тоже летает. Превосходно получается, хоть и околонаучно! — усмехнулся Джинхэй.

— Убедил, — нехотя признался Николай. — Правда, я не верю в чудеса!

— Именно! Чудеса — это путь ребёнка. Он великолепен вначале, формируя добрую мечту и гармонию. Он оберегает психику. Но дети должны вырасти и увидеть не только добро, но и зло, чтобы научиться преодолевать трудности. Детская слепая вера в чудеса мешает развитию! Любое непознанное в глазах ленивого да непросвещённого всегда кажется чудом, хотя это неизученные грани мира. Нет чудес, Коля, нам просто не хватает знаний…

— Ты говоришь очевидные вещи!

— А кто тебе сказал, что изречённая мудрость обязательно принесёт новое? Главное, что она будет понятной.

— Да, ты очень мудрый учитель. — Земноводный поклонился, старательно сдерживая смех. — Мне бы хотелось и других знаний!

— Я не собираюсь тебя чему-то учить!

— И не надо! Копать я и сам умею, — засмеялся Николай, снова притопнув возле блестящего пятака. — Попробуем?

Если кто-нибудь попробует копать землю где-нибудь в горах примитивными подручными средствами — палками, острыми камнями или тупыми древними ножами из бронзы, он быстро придёт к выводу, что надо было запастись более практичными инструментами. Друзья вынуждены были вернуться в ближайшую деревню. Только теперь Земноводный наотрез отказывался грабить — хорошие сельскохозяйственные инструменты обладают большой ценностью для крестьян… Встретили их сперва неласково, памятуя недавний набег, но Джинхэй клятвенно заверил старейшин, что пришли они с миром, а дракониха на самом деле дочь великой богини, которую некогда одолели злые духи. Но теперь духи ушли, а чужестранцы вернулись, дабы помочь жителям деревни. Взамен богиня просит инструменты, их отнесут диким горным племенам, и там будут учиться возделывать землю. Добрые лаквьеты согласились. Такая честь для деревни! В итоге монах заперся на пару дней в кузне, где под его руководством изготовили добротные лопаты, мотыги и ломы. Синьуан впряглась в повседневные дела, помогая жителям корчевать деревья, оттаскивать камни и пахать землю. Земноводный провёл много времени в полях, где обнаружил ряд насекомых-вредителей, научив местных жителей простым способам борьбы с ними. В общем, все остались довольны. Провожали путешественников как героев — вся деревня вышла, снабдив своих необычных гостей провизией, водой и одеждой. Для дочери богини притащили огромную корзину свежепойманной рыбы, которую Синьуан умяла в один присест под восторженные крики деревенских… Пора выдвигаться! Несколько дней группа местных мужчин шла рядом, помогая нести груз, но потом Джинхэй сослался на какие-то религиозные запреты, отправив лаквьетов домой… Через некоторое время трое друзей вернулись к загадочной металлической поверхности и принялись за раскопки.