Синеусая траурница

Глава 3. Путевые заметки

Посмотри на мир. Он куда удивительнее снов.

Рэй Брэдбери

Профессор торопливо собрался, вышел из подъезда и стал поджидать машину. Вместо обещанного «Форда» почему-то приехала старая синяя «Рено», к тому же без фирменного знака такси. Хмурый молодой водитель в спортивном костюме приоткрыл окно и буркнул:

— Долго стоять будем? Такси вызывали?

— Да. Вы в аэропорт? — растерялся Николай. — А где белая машина?

— Он заболел, — как-то неуверенно произнёс таксист. — Меня дёрнули.

Земноводный не стал возражать. Мало ли, какие бывают обстоятельства у людей! Николай Петрович сел рядом с водителем и брезгливо поморщился. Салон был грязным, невзрачным. «Ну ладно, — оптимистично подумал профессор, азартно разглядывая ночной город, — это временные неприятности. Всего лишь такси». В последнее время работа так сильно его поглотила, что не было возможности просто выйти, поглазеть и отвлечься. Город жил насыщенной, яркой жизнью. Огни, фонари, рекламы, движение машин, пешеходы. Несмотря на позднее время, всё это бурлило, сверкало, перемещалось. Земноводный пребывал в отличном настроении. Учёный смотрел в окно, прижимая к груди старенький походный чемоданчик, и улыбался своим мыслям. Машина выехала за город. Появились длинные бетонные заборы, склады и пустыри. Промышленная зона. Освещение заметно убавилось, а дорога стала хуже.

— А почему мы поехали здесь? — настороженно спросил профессор. — К аэропорту дорога через проспект.

— Авария там. Пробка, — нехотя ответил водитель. — Так быстрее.

«Странный водитель, — подозрительно подумал Николай. — Зря я сел. Надо следить в оба». Настроение тут же улетучилось. Николай крепче взял чемодан, лихорадочно обдумывая, как поступить. То, что перед ним не таксист, понятно и дураку. Какой-то дёрганный, необщительный, везёт пустырями. В это время у водителя зазвонил телефон. Он вздрогнул, крутанул руль, схватил одной рукой мобильник, пытаясь нажать кнопку, и случайно включил громкую связь.

— Алло, чувака перехватил? — раздался хриплый басок в трубке.

— Здесь, — ответил водитель, бросив косой взгляд на Николая.

— Там хоть без палева? Как отработаешь, рви когти. А подогрев потом скинешь.

— Понял, — ответил таксист и отключился.

«Бандиты, — сообразил профессор, вспоминая жаргонные словечки. — Спокойно, Земноводный». Мысли быстро забегали, выбирая правильный вариант. Напасть первым? Дорога узкая, канавы везде. Рисково. Занесёт вдруг, опрокинет. Надо бежать! А если он с оружием? Посмотрим, подумал профессор и решительно произнёс:

— Остановите машину!

— А чё стряслось? Отлить надо?

— Да, да. Очень нужно.

Автомобиль затормозил. Николай, прихватив чемодан, отошёл в сторону. Водитель тоже вылез и стал протирать фары. «Пора», — решил Земноводный и побежал.

— Эй, мужик! Ты куда это? — раздался крик от машины. — Стой, говорю!

Профессор прибавил ход. По грунтовой дороге, усыпанной битым щебнем и строительным мусором, сильно не побежишь! Ещё чемодан мешает и больно бьёт по ноге. Николай быстро выдохся, но пытался уйти. А молодой бандит настигал:

— Да погоди же ты… Ух, блин, — в это время Земноводный, подгадав момент, перехватил чемодан двумя руками, резко развернулся и нанёс удар. Чемодан выскользнул, и профессор приготовился к драке. Накатил противный холодок и мелкая дрожь. Появилось гаденькое чувство страха и вместе с ним какое-то ожидание и упоение. Давно, давно не приходилось биться. А водитель отшатнулся и внезапно обиженно пробормотал:

— Да что за день такой? Не жрёшь, как собака мотаешься. И клиент дерётся. Да пошли вы все! — он грязно выругался и направился к своей машине. Так это не бандит, оказывается. Это настоящий водитель. Земноводный подобрал чемодан и неуверенно закричал вслед парнишке:

— Молодой человек!

— Чё тебе надо, дядя? — огрызнулся водитель. — Вали отсюда!

— Подождите, простите, — Николай торопливо семенил следом, — досадная ошибка!

Таксист остановился, повернулся к профессору и улыбнулся:

— А ты, походу, за бандюка меня принял, да? — водитель критично осмотрел себя. — Понял! Это из-за спортивки моей?

— Ну да, а ещё машина без знака. Ну и телефон.

— Так это Михалыч чудит, диспетчер, — загоготал водитель. — Вы тоже простите. Я сплю, мне звонят срочно. А машин нет. Ну, я погнал на своей. Клиент ведь ждёт!

— Как-то неловко вышло, — пробормотал Земноводный.

— Да ладно, бывает, — задорно ответил таксист, протягивая руку. — Николай!

— Ух ты. Я тоже Николай!

— Тёзка, значит. Очень приятно! Поехали, дядь Коль. В аэропорт пора.

До аэропорта ехали, оживлённо болтая. Молодой Николай недавно вернулся из армии и устроился в такси. Парень оказался общительный, добродушный. Извинившись за грязный салон, за низкий сервис, в качестве компенсации всю дорогу рассказывал забавные истории и анекдоты. Таксист весело шутил и искренне восхищался отвагой профессора, изредка трогая свою покрасневшую скулу. «Как ты меня треснул славно. Завтра фингал будет». В общем, по прибытию к терминалу они расстались добрыми приятелями. Земноводный честно расплатился, пожал руку тёзке и отправился к стойке регистрации.

Николай никогда не жаловал аэропорты, вокзалы, рынки, супермаркеты и другие людные места. Не сказать, что он чурался людей, обычно ему было всё равно, но он любил порядок. Одно дело, если ты присутствуешь среди единомышленников на каком-нибудь научном симпозиуме, где всё регламентировано, целесообразно. Идеи и мысли собравшихся подчинены общим задачам, а твой собеседник близок тебе по духу. Подобные встречи надолго остаются в памяти, воодушевляют и стимулируют. На вокзалах такого нет. Слишком много разных людей, много всяких целей. Хаос, одним словом. Это разностороннее движение всегда вносило дискомфорт в привычный мир профессора, вовлекая в свой водоворот, порой лишая воли и подчиняя обстоятельствам. А Земноводный любил подходить к решению проблем со стороны, в качестве независимого наблюдателя, методично анализируя информацию, сопоставляя факты. На вокзалах он становился рассеянным, забывчивым и злым. Любая мелочь выводила его из себя, если это не было запланированным или предугаданным действием. Вот и сейчас он рассчитывал быстро закончить регистрацию, пройти в зал ожидания и спокойно выпить кофе. Но работники аэропорта рассуждали иначе.

Рейс был обозначен на табло. По расписанию, без задержек. Это радует. Профессор обожал пунктуальность. Он отстоял очередь, торопливо положил билеты и паспорт на стойку, приготовившись к дурацким вопросам. Но всё обошлось. Приятная девушка быстро просмотрела документы, выдала посадочный талон и сладко прощебетала:

— Крупные вещи для багажа есть?

— Нет, только ручная кладь.

— Пожалуйста, взвесьте, — попросила девушка.

Земноводный послушно положил свой чемодан. Превышения нет, груз можно забрать с собой. Он не любил расставаться с привычными вещами, а в чемодане были ценные книги и справочники. За много лет профессор научился даже в дальние поездки брать минимум, обходясь без громоздкого багажа.

— Хорошо. Вы можете пройти в зал ожидания. Счастливого пути!

Обещанный счастливый путь ведёт через таможню! Здесь профессор не волновался, ничего запрещённого он не провозит, поэтому уверенно направился по зелёному коридору. Внезапно, когда чемоданчик профессора проезжал по контрольной ленте через рентгеновское устройство, сотрудник остановил её, вызвал службу безопасности и обратился к профессору:

— Что за прибор у вас в багаже? Он задекларирован?

— Нет у меня никаких приборов! — обозлился Земноводный, начисто позабыв о телефоне Артура. — Фотоаппарат и бритва! Электрическая простая бритва.

— Бритву я видел, вашу «мыльницу» тоже! Я про другое устройство. Декларация есть? Пожалуйста, пройдите на досмотр.

Тут же появились сотрудники безопасности, не уступающие своими габаритами барным вышибалам. Один из них взял чемоданчик профессора, а второй вежливо произнёс:

— Будьте добры пройти с нами.

Пристыженный Николай направился с охраной в служебную комнату. Он вспомнил про телефон и ругал себя за рассеянность. Можно было просто ответить, а не скандалить на весь зал. С другой стороны, а где вы видели мобильный телефон с двумя кнопками и без дисплея? Это как-то необычно. Тоже самое сказали охранники. Они попросили открыть чемодан, извлекли аппаратик с антенной и приступили к допросу.

— Это что?

— Ну это, — замямлил Николай, придумывая надёжное оправдание, — это телефон, м-да. Забыл совсем. На работе дали! Прямой номер для связи. Других номеров нет!

— Странный аппарат. Ты видел такие? — обратился сотрудник к товарищу.

— Больше на рацию похож. А так… обычный спутниковый.

— Декларировать не нужно?

— Если для личной связи, не нужно.

— А это точно телефон? — обратились они к Земноводному. — И он работает? Всего две кнопки? Как-то необычно.

— Можете проверить, — огрызнулся профессор. — Не задерживайте, прошу. Мне надо в Китай. Там конференция! Я учёный, — по какой-то причине Николай взял с собой письмо от Артура. Он торопливо вынул его из чемодана, благо вещей было немного, сунув бумагу под нос первому охраннику: — Вот! Читайте! Или вы не знаете английского? Я так и думал.

Массивный работник невозмутимо взял письмо и зачитал вслух:

— Азиатская секция ассоциации энтомологов имеет честь сообщить о конференции, посвящённой нимфалидам… Кто такие нимфалиды?

— Бабочки! — заорал Земноводный, теряя терпение. — Сколько можно повторять? Я энтомолог, еду на конференцию.

— Тогда зачем такие меры? — бесстрастно продолжил сотрудник, протягивая аппаратик Земноводному. — Звоним!

— Куда, кому? — растерялся Николай.

— Вашему руководству, — язвительно парировал верзила, — других ведь номеров нет?

— Вы с ума сошли! Три часа ночи!

— Звоним! — категорично отрезал охранник, и в его голосе появились угрожающие металлические ноты.

Николай тяжело вздохнул и нажал кнопку. К его радости, Крижницкий не спал и быстро ответил:

— Николай Петрович, какие-то проблемы?

— Э-э-э, — пробормотал Земноводный, — Артур Мирославович, не разбудил? Тут сотрудники интересуются.

— Им понравился мой телефончик? — раздался довольный смех. — Ух ты, всего две кнопочки, а как он работает. Так было? Не волнуйся, я уже не сплю. Дай-ка трубку ребятам, сейчас поговорим.

Профессор передал трубку охраннику, искренне надеясь, что Артур придумает хорошую версию. И друг не подвёл. Плечистый мордоворот сперва скептически послушал Крижницкого, затем лицо его посерьёзнело, он постоянно бросал уважительные взгляды на профессора, поддакивал своему собеседнику и кивал головой. А из трубки периодически доносилось: «Государственные интересы… Международное сотрудничество… Видный учёный». Звучали какие-то незнакомые фамилии, номера и названия структур. Закончив разговор, охранник торжественно вернул телефон, и, спохватившись, протянул письмо, которое он сжимал в другой руке. Немного помедлив, он произнёс:

— Николай Петрович, приносим извинения за доставленные неудобства. Сами понимаете, у нас такая работа! Мы больше не смеем вас задерживать. Вас проводить в зал ожидания?

— Ничего, не волнуйтесь, — опешил Земноводный, — не нужно никакого внимания!

— Я понимаю, — важно кивнул охранник, открывая дверь. — Счастливого вам пути!

Что за бред? Откуда такие почести? Судя по всему, Артур наплёл этим работникам дичайшую и неправдоподобную историю о значимости Николая Петровича Земноводного в мировом сообществе и его роли в международных отношениях. И тем не менее, охранники поверили. А может, Крижницкий не врал, прикрываясь громкими именами? Ничего удивительного в этом нет, учитывая характер его работы. Профессору некогда было размышлять о всяких пустяках, надо завершать досмотр. Он дошёл до паспортного окна, где сидел очередной сотрудник. Тот быстро просмотрел документы, поставил печати и молча вернул. «Ну вот и всё, — облегчённо вздохнул Николай, — скоро полетим».

Людей в зале ожидания было меньше, никто не бегал взад-вперёд. Пассажиры спокойно сидели в креслах, тихо переговариваясь. Чтобы окончательно остыть, Николай сел на свободное место и приступил к чтению. Старый добрый чемоданчик приютил несколько справочников, блокнот для записей, набор карандашей. Верные спутники Земноводного. Вот и сейчас профессор решил освежить в памяти внешние признаки всех известных траурниц. Под краткое описание Маружицкого подходит только одна, с таким же ареалом обитания. Японская траурница. Бабочка тоже крупная, тёмная, с голубыми полосками. Однако никаких голубых спиралевидных усиков у известной особи нет. Очень хочется верить, что польский учёный обнаружил новый вид. А если это и не бабочки, а какие-нибудь механизмы, роботы? Земноводный до конца не верил в эту мистику. Прибор, открывающий другие измерения! С одной стороны, есть письмо Рагни, расчёты Артура и сам Николай согласился с доводами друга. Вроде бы, логично и обоснованно, но не верится всё равно! Слишком это далеко от фундаментальной науки, к которой привык профессор. С другой стороны, а что ему известно о последних технических достижениях? Ничего, лишь базовые знания. А наука не стоит на месте. Вот так живёшь себе, изучаешь спокойно насекомых, а люди в это время находят другие измерения и стоят на пороге этих миров, готовые туда проникнуть. А в соседних реальностях могут оказаться такие же люди. Например, сидит там второй профессор Земноводный где-нибудь в аэропорту и размышляет о глобальных вещах. Николай усмехнулся. Прав Крижницкий, рано ещё думать о великом. На повестке дня — мелкие текущие дела. Надо сперва найти бумаги индийского учёного.

Николай взглянул на часы. До посадки оставалось не так много времени, но его как раз хватит, чтобы спокойно попить кофе. Воодушевлённый учёный проследовал к бару, заказал себе чашечку и присел за столик. В это время позвонил злополучный телефон. Артур, конечно. Других ведь номеров нет!

— Николай, по моим прикидкам ты ещё в зале. Ну что, отпустили тебя работники?

— Отпустили, — буркнул Земноводный. — Что ты им наплёл? Будто я важная птица какая.

— Ничего особенного, — засмеялся друг, — немного блефа. Имею допуск к ряду структур, назвал пару имён. Речь сейчас не об этом. Прости, не сообщил тебе сразу.

— Опять секреты и недомолвки? — насупился энтомолог. — Говори прямо, Крижницкий! Если я решил лететь, то обратно не поверну. Что у тебя?

— Дело в том, что я не знаю, когда именно умер Надкарни.

— Чего? — изумился Николай. — Ты же вот письмо получил. Месяц назад.

— Информацию прислали из нотариальной конторы. Они приложили письмо Рагни, где он зашифровал пароль.

— И сколько времени могло пройти с его смерти? — мрачно спросил Николай.

— Полгода или год, — нехотя ответил Артур. — Срок вступления в наследство. А как вступить? Единственное, что нам известно, это адрес госпиталя. Больше ничего, никаких зацепок. Тебе придётся найти следы. Я не могу помочь, Коля! Ну только деньгами, если что.

— А нотариальная контора? Есть же штамп на письме?

— Я пытался, но по этому адресу ничего нет. И где теперь находятся его записи, я не знаю.

— Очередная пакость от господина Крижницкого, — тоскливо отозвался Земноводный. — Дело усложняется. Я ведь не сыщик.

— Начни с госпиталя, а там подумаем. Удачи тебе, дружище. И знаешь, я рад, что мы снова вместе. Ты помнишь, какие вещи мы творили в молодости?

— Конечно, помню! — улыбнулся Николай, оживляя в памяти далёкие события. — И ещё сотворим!

— Верю, Коля… Ближайшие пару дней ты без связи. Я буду немного занят. Позвоню сам потом.

Николай буркнул в ответ, отключил аппарат и задумался. Артур в своём репертуаре. Подкинет проблему и пропадёт. Интересно, а сколько у него таких сюрпризов? Как бы не разочароваться… Подведём итоги. Где-то в Чэнду есть госпиталь, в котором примерно год назад лечился один учёный. Он умер, но осталось интересное изобретение и бумаги. Наследником является русский физик, забрать документы должен энтомолог, которого ждёт липовый нотариус в непонятном месте. Вдобавок, прямого самолёта нет. Придётся лететь до Пекина.

— Ну что, Земноводный, — вслух пробормотал профессор, — ты готов к трудовым подвигам? Всегда готов!

Подавив в себе злость, отчаяние, сарказм и дикое желание треснуть кому-нибудь в ухо, а лучше Артуру, чтобы неповадно было так издеваться над друзьями, профессор отправился на посадку. Вскоре он сел в самолёт и проспал там всё время, до посадки в международном аэропорту Шоуду.

Самолёт благополучно приземлился в китайской столице, а точнее в пригородном районе Шуньи. Оттуда Земноводный приехал в Пекин, где провёл несколько интересных дней, не упуская возможности погулять по новому городу и проникнуться его колоритом. К чему теперь спешка? Неделей раньше, неделей позже. Можно погостить немного в самом Пекине. А город манил необычной архитектурой, красивыми местами, вкусной едой. Николай отдыхал и в шутку мстил Артуру за навязанные проблемы, беззаботно транжиря деньги. Земноводный никогда не был в Китае и радостно погрузился в изучение столицы. Пекину свыше трёх тысяч лет, это бывшая резиденция императоров. Профессор посетил несколько экскурсий по исторической части города, где до сих пор сохранились дворцы и старые постройки. Тут же современные высокие небоскрёбы дерзко и причудливо соседствовали с традиционными китайскими кварталами, хутунами. К сожалению, как и в других древних городах, можно прожить всю жизнь, но так и не узнать всех подробностей и достопримечательностей. В Пекине очень много закоулков со своей уникальной историей, как убедился Земноводный.

Но больше всего ему понравились старые кварталы. Хутуны — это замечательное, волшебное, контрастное место. Дома здесь построены хаотично, без какого-то генерального плана. Внешний вид этих жилищ тоже сильно разнится. Богатство соседствует с бедностью, грязь и нищета — с шиком и лоском. Здесь полно любопытных кафе, магазинов и заведений. А сколько всяких сувенирных лавочек! Обычно сдержанный Николай не утерпел и посетил с десяток магазинчиков, особенно радуясь бесчисленным коллекциям разноцветных насекомых. Старые хутуны — это идеальный приют для иностранцев. Именно сюда надо приезжать, чтобы немного понять культуру Китая и набраться впечатлений. Красиво здесь, однако Николая Земноводного ждали другие дела. Пора выбираться из этого города. Между Пекином и Чэнду почти две тысячи километров. Николай оплатил экскурсию до Чэнду, присмотрев насыщенный и познавательный туристический маршрут, и ещё три дня отдыхал с небольшой группой людей, перемещаясь в уютном маленьком автобусе по провинциям Китая. Он никуда не спешил, путешествовал, созерцал живописные окрестности и радовался жизни.

И вот наконец, к восьмому дню пребывания в Китае, профессор оказался в шумном городе Чэнду. Дальнейшее путешествие профессора Земноводного до дверей больницы с трудным названием Йин Тяан Юмао, что примерно переводится как Перо Серебряного Лебедя, не заслуживает такого детального и объёмного повествования. Таксист привёз по адресу, и вскоре профессор стоял на пороге небольшого частного госпиталя, построенного годах этак в сороковых, или ещё раньше, если судить по внешнему виду. Возле госпиталя, где умер Раджаникант Надкарни.