Скандальная свадьба (СИ)

— 23 Аиша —

— Ты дрожишь, — замечает муж, и мне кажется, что он этим недоволен.

— Здесь немного прохладно, — придумываю на ходу, нервно закусываю губы.

Таир чуть сжимает мои плечи, кажется, вот — вот стащит с меня свой пиджак, но нет. Отпускает, даже на несколько шагов отходит.

— Голодная? В ресторане почти не поела.

Меня удивляет, что он заметил это. Теряюсь, не зная, как реагировать. Порадоваться такой заботе? Но ведь это может быть и не она.

— Не было аппетита, — выбираю максимально обтекаемую формулировку.

Мама предупреждала, что первое время мы с мужем будем узнавать друг друга. Поэтому стоит быть осторожнее в словах.

— На кухне есть готовая еда из доставки. У меня нет пока соответствующего персонала, — ровным голосом произносит Таир. — Так что тебе придется самой подобрать кого — то в помощь по дому.

— Но я могу все делать сама, — осторожно предлагаю другое решение.

Муж задумчиво кивает.

— Если ты так хочешь — не вопрос. Для меня это некритично. И если передумаешь — не стесняйся. Ты не обязана быть служанкой и уборщицей.

— Но… — я даже теряюсь от такого заявления. — Но это ведь обязанность жены — вести дом.

Салманов едва заметно морщится, словно я сказала несусветную глупость.

— Вот что, Аиша, раз уж ты теперь носишь мою фамилию, давай — ка проясним некоторые моменты на берегу.

С замиранием сердца жду продолжения, но Салманов делает внушительную паузу, пристально смотря на меня.

— Я понимаю, что тебя воспитывали определенным образом. И вероятно, ты ждала, что я буду требовать от тебя соблюдение всех этих традиций и прочей чепухи. Но нет. Мне не нужна рядом бессловесная покорная кукла, которая занята лишь тем, что стирает и гладит.

— То есть мне все — таки надо нанять помощницу по хозяйству?

— Откровенно говоря, я не очень люблю дома посторонних, — неохотно отвечает Таир. — Но готов их терпеть, чтобы ты могла как — то реализовываться. Это не значит, что я за полное равноправие между мужчиной и женщиной — тебе нет необходимости идти зарабатывать на жизнь. Но и ходить побитой собакой, которая дергается от любого косого взгляда, я не позволю. Понимаешь меня?

— Пока не очень. Мне надо делать что — то еще?

Муж шумно выдыхает и делает пару шагов ко мне. Слишком резко. Я вздрагиваю и шагаю назад. Выражение лица Таира мгновенно меняется. Он мрачнеет, стискивает зубы.

— Боишься меня?

— Н — нет.

— Не ври, — чеканит он, подходя еще ближе. — Понимаю, ты девочка молодая, опыт за плечами был неприятный, и ты в праве мне не доверять. Мы пока мало друг друга знаем. Но разве я сделал что — то, чтобы ты реально боялась меня?

Натянуто улыбаюсь, а перед глазами то, как Таир с легкостью избивает Арсена. Та жестокость, которая читалась в каждом его жесте, в каждом взгляде, ужасает меня.

— Нет.

Он прищуривается, явно не веря в мой ответ.

— Мы с тобой, Аиша, теперь семья. Ты клятву дала — и в радости, и в горе. Так? — вкрадчиво спрашивает он, при этом поддевая пальцами края пиджака.

— Так.

— И семья — это значит вместе. Понимаешь? Ты трясешься так, будто я сожрать тебя могу. Почему?

— Это просто волнение, — скомканно отвечаю, а сама опускаю взгляд, будучи не в силах выдерживать такое давление. Однако Таир не оставляет этого — поддевает мой подборок, вынуждает снова посмотреть ему в глаза.

— Я мог бы уйти сегодня и не тронуть тебя. Мог бы дать тебе время. Но разве это что — то изменит? Разве ты не накрутишь себя еще больше, так что в следующий раз будешь падать в обморок, едва я тебя раздену?

Чувствую, что щеки не просто краснеют — пылают! Мне становится жарко от его слов.

Понятно, что мне придется раздеться перед мужем. Но когда он говорит об этом вот так, легко и непринужденно, как о свершившемся факте… Ох, мамочки!

— Ты мой муж, и тебе решать, как и что у нас будет, — пожалуй, это все, на что я способна в этот момент. Вот только на лице Таира не отражается удовлетворения от моего ответа.

— А ты? Будешь лежать и молча терпеть, если не хочешь сама? Так?!

Я не понимаю причин его злости. Я же ответила правильно. Как меня учили. Не перечить мужу, давать ему то, что должна женщина мужчине.

Салманов вдыхает шумно.

— Извини, меня несет. Просто вся эта хрень в твоей голове…

— Скажи, что я делаю не так.

Я горжусь — мой голос почти не дрожит.

Муж снова смотрит на меня.

— Я хочу, чтобы ты перестала держаться за мысль, что твою жизнь определяют лишь желания мужа. Если ты не хочешь секса, ты вправе сказать об этом. Понимаешь? Если мне придется каждый раз выпытывать у тебя про твои настоящие желания, устраивая целое дознание, это будет слишком утомительно.

— Я постараюсь, — с трудом выдавливаю в ответ.

— У нас с тобой семья, скоро появятся дети, и…

— Ты хочешь детей? — испуганно спрашиваю, не успев проконтролировать собственные эмоции. Жар бросается в лицо, а внутри разливается дикий холод.

Что я наделала…

— А ты нет? — удивляется Таир. — Я не настаиваю, что это должно произойти прямо сейчас. Если ты хочешь пойти учиться, то я не буду против.

Я ошеломлена словами мужа. Когда мы общались с Арсеном, его позиция была довольно категоричной — в его понимании жена должна сидеть дома, заниматься хозяйством и рожать детей. Я видела, что может быть по другому — например, моя мама успевала не только дом вести, но и помогать отчиму в его бизнесе. Да, без каких — то высоких должностей. Но у нее было свое небольшое дело.

Арсен же сразу заявил, что не приемлет подобного, и я смирилась. Теперь же Таиру удается меня удивить и подарить надежду, что моя жизнь будет несколько иной.

Вот только…

Между нами по — прежнему моя тайна. И если Салманов делает шаг навстречу, пытается наладить общение, то будет ли правильным скрывать то, что, возможно, повлияет на его планы?

Мама строго — настрого запретила мне рассказывать про мою ущербность. Сказала, что все еще может измениться. Но что именно? Разве мое тело изменится? Или диагноз пропадет?

Шанс забеременеть у меня минимальный. И скрывать это будет некрасиво по отношению к Таиру. Страшно ли признаваться? Конечно. Салманов — завидный мужчина. Пусть и несвободный. Кто знает, как он отреагирует на мои слова. И все же я чувствую, что это будет правильно.

— Спасибо за твои слова, — искренне благодарю мужа. — Я хочу тебе кое — что рассказать.

Таир вопросительно смотрит, но, как назло, в этот момент звонит его телефон, и он, извинившись, отвечает на звонок.

— Да, Роб. Что? Какого хера? — ловит мой взгляд и, виновато улыбнувшись, выходит на балкон.

А я даже не заметила, что он тут есть. Дверь Таир прикрыл неплотно, и до меня все же долетают обрывки разговора.

… Нет, я не побегу на поводу у этого щенка…

… У меня сегодня свадьба, вообще — то!

… Если я приеду, значит, они добились своего!

Судя по интонации, разговор не из приятных. Я догадываюсь, о чем речь — видимо, произошло что — то нехорошее. Могла ли это быть еще одна провокация?

Когда — то я мечтала, что день моей свадьбы станет самым счастливым для меня. Что я запомню его на всю жизнь и буду рассказывать детям, показывать фотографии. Делиться опытом с дочерью.

В итоге же этот день и правда запомнится. Но вовсе не счастливым предвкушением новой жизни.

И от этого очень горько.

Вскоре Таир возвращается, и по его взгляду я понимаю — муж взбешен. Молча жду, не зная, как успокаивать его в таком состоянии. Мне надо уйти? Или наоборот?

— Выйду, пройдусь, — отрывисто бросает он и направляется к двери.

Меня же разрывают противоречия. С одной стороны — я рада этому. Агрессия меня пугает. С другой — чувствую разочарование. Он не хочет поделиться со мной тем, что его гложет. Не хочет довериться, отгораживается стеной из вежливости.

— Да, конечно, — говорю ему в спину.

Однако Салманов тормозит, уже открывая дверь. Оборачивается.

— Твои вещи в шкафу. Возможно, их разложили не совсем верно. Но тебе есть во что переодеться. Я скоро вернусь, не думай о плохом. Просто успокоюсь.

Я остаюсь одна, растерянно оглядываюсь. Может, это и хорошо — так у меня будет возможность осмотреться в комнате и как — то привыкнуть к новой обстановке.

В шкафу действительно нахожу свои вещи. Далеко не все — только те, что мама помогла мне упаковать. Сложность в другом — сама я не смогу справиться со шнуровкой платья. Одеваться мне помогала мама. Теперь же я, как ни стараюсь, дотянуться до потайного замка не выходит.

Это не просто злит, но и расстраивает. Представляю, как Таир придет и увидит, что я так и стою в этом несчастном платье. Красивом, да. Но муж ни разу не сказал мне об этом. Хотя я все же старалась, несмотря на то, что не испытывала того приятного волнения, что в первый раз.

Меня посещает мысль позвонить маме и спросить, как быть. Но я отбрасываю ее, испугавшись сделать еще хуже. Мама любит меня и переживает. Если она захочет вмешаться, то вряд ли моему мужу это понравится.

Устав стоять, я осторожно присаживаюсь на постель. Она большая. Даже огромная. Глядя на кровать, я представляю, что уже сегодня ночью буду лежать рядом с мужем, и он…

Что он будет делать? Все — таки предъявит права на то, что принадлежит ему по закону? Или все же проявит участие и даст мне привыкнуть к нему хоть немного?

Таир авторитарный, в чем — то жесткий. Он и пугает меня, и одновременно восхищает.

Устав ждать, укладываюсь на постель, обещая себе, что это только на пять минуточек. Потом я обязательно встану и дождусь мужа, как и полагается хорошей жене.

Будит меня осторожное прикосновение к плечу.

— Аиша, — слышу голос мужа. Сладко улыбаюсь. Сейчас он говорит со мной совсем иначе. Какой же он во сне другой.

Вздыхаю и шепчу:

— Ты вернулся…

Улыбаюсь, представляя, что сейчас я наберусь смелости и все же расскажу то, о чем не имею права молчать.

— А ты сомневалась? — слышу в голосе Таира усмешку.

А следом чувствую поцелуй. Вполне себе реальный…