Скандальная свадьба (СИ)

— 39 Таир —

Эти две недели меня знатно измотали. Просто до ручки довели. Но иначе было нельзя.

Изначально Аишу я отправил к брату по одной причине — побоялся сорваться, а она в положении. Как смог, так и уберег.

А потом выяснилось, что пока план Серебрякова будет воплощаться, то Аишу, и правда, лучше держать подальше.

Ян оказался довольно циничным прожженным авторитетом в определенных кругах. Да еще и серым кардиналом, про которого даже мои люди, проверенные, и не раз, не доложили.

Потому что не накопали.

Мне очень повезло — Серебряков и сам подумывал о том, как бы убрать Тахировых с шахматной доски. Что уж у них за терки возникли, он так и не рассказал, но дал понять — искать в ту сторону не надо. И что мнение свое он менять не будет — в городе будет смена фигур.

В итоге последние несколько дней оказались очень жаркими.

Во — первых, все члены клана Тахировых получили повестки в суд. Причины были разные. Но итог один — нагнули каждого, да еще довольно жестко.

Что я, что Роб с Арманом только успевали проводить деловые встречи и заключать выгодные контракты, а также обсуждать договоренности с теми, кто вовремя понял, куда дует ветер.

Передел территории и сфер влияния занял немало времени. Арсен и его семейка много где пустили корни, словно спрут опутал все мало — мальски значимые сферы бизнеса в городе. Пока Ян им это позволял. Подозреваю, у них было долгое сотрудничество, но где — то Тахировы прокололись, раз Серебряков поменял свое отношение к этой семье.

У него было достаточно ресурсов справиться и самому, но так уж вышло, что я и мои парни подвернулись ему под руку. Таким образом, у нас вышел неплохо тандем. Тем более что условия сотрудничества меня более чем устраивали.

За те дни, что мы общались, я выяснил главное — Ян не беспредельщик, а мужик с четкими понятиями о том, что допустимо, а что нет.

Шарифовы заплатили не меньше. Мы выяснили, что именно с подачи Мадины и ее сестры и получилась вся та история с врачом. За то, что эти твари едва не лишил меня ребенка, они заплатили вдвойне. И теперь о счастливом замужестве обеим останется только мечтать — после рейда по злачным местам.

Жестоко? Может быть. Но они с легкостью подписали приговор нерожденному малышу. Так что пусть не жалуются. Собственно, врач, которая поучаствовала во всем за крупную сумму, была их соседкой и едва ли не главной звездой развлекательных программ для мужчин с особыми пристрастиями.

В общем, без награды не ушел никто.

Но самая большая неожиданность для меня оказалась в том, что я практически закрыл глаза на выходку Аиши, хотя подобное никогда бы никому не спустил. Каждый вечер, возвращаясь в пустой дом, я чувствовал, что без нее мне там не так.

Злился еще, конечно. Бесился. Меня уязвило, что она скрыла от меня свои проблемы, рванула сама принимать серьезные решения и едва не угодила в ловко расставленную ловушку.

Потребовалось время, чтобы понять — я бешусь, потому что боюсь за нее. За нашего ребенка.

Выбирая Аишу в жену, я преследовал выгоду. Решил совместить приятное с полезным. И уж точно не планировал, что эта правильно воспитанная девушка станет для меня настолько значимой за такое короткое время.

По утрам я просыпался с крепким стояком от того, что мне снилась жена. А потом дрочил. Потому что она оказалась слишком хороша, и трахать других, чтобы спустить пар, просто не было желания.

Я хотел Аишу. Хотел ее обратно домой. И как бы смешно это ни звучало — считал дни до момента, когда смогу ее забрать обратно.

Даже звонить не рискнул — знал, что тогда сорвусь и уже не оставлю ее у брата дома.

Конечно, узнавал все досконально — что и как она. И люто тосковал.

Родители жены тоже, конечно, добавляли огня. Точнее, Наима. Хасан — то верно выкупил расклад, когда завалился ко мне в офис, и я ему вкратце обрисовал, что и как произошло. Претензий у него ко мне не было. Он даже заикнулся, что примет дочь обратно, если я решу от нее отказаться.

Тогда впервые мне захотелось ему втащить. Сафаров понял все без слов, извинился и ушел.

И вот сегодня я, наконец, приезжаю к Рамилю, чтобы забрать жену обратно. Поднимаюсь на второй этаж, предвкушаю, что увижу ее сейчас, но резко торможу, прислушиваясь к голосам.

Кажется, Амина говорит с моей женой. Та ей отвечает, и я испытываю лютую нежность.

Соскучился.

Охренеть, как соскучился, оказывается. Уже собираюсь войти, как слышу признание Аиши и торможу.

Каждое ее слово пропитано болью. Каждый вдох. Чем больше слушаю, тем сильнее ощущаю уязвимость жены.

Выдыхаю, напоминая себе в который раз, что ей всего восемнадцать. Она молодая и неопытная. Для нее многое в новинку, и ее воспитание — это клетка, из которой она только — только начала выглядывать.

Я сорвался в тот день в больнице. Страх от понимания, что наш ребенок может умереть, затмил разумные мысли.

Вышло — как вышло. Поздно теперь уже. Прошлого не исправить, но можно учиться на своих ошибках.

Амина замечает меня первой, делает знаки Аише, но та будто и не слышит. Продолжает говорить, захлебываясь рыданиями. Я же словно каменею.

Когда жена замолкает, а затем резко оборачивается, кажется, мир вокруг нас замирает. Будто испаряется. И я уже едва слышу, как жена брата бормочет что — то невнятное и проскальзывает мимо меня.

Аиша смотрит на меня во все глаза. И кажется, в них — целый мир. Впрочем, так и есть. Она и наш ребенок — моя новая вселенная.

Медленно прохожу в комнату, закрываю за собой дверь.

Жадно разглядываю ее, пытаясь запомнить.

Мы не виделись две недели.

Две гребаных недели она лишь снилась мне. И за эти дни я четко осознал тот факт, что жена стала мне куда ближе, чем я рассчитывал.

— Привет, — пока меня хватает лишь на это.

— Привет, — робко отвечает она. Пугливо смотрит в ответ, а меня рвет на части от желания, чтобы она смотрела как раньше — с любовью.

— Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо. С ребенком все в порядке. Врач сказал, никаких осложнений нет, а токсикоз скоро пройдет.

Она бледная, измученная. Совсем не такая, какой я ее видел в последний раз.

Осторожно подхожу, чтобы не напугать, присаживаюсь перед ней на корточки и беру ее ладони в свои.

— Прости за то, что сорвался в больнице. Мне стоило лучше контролировать эмоции.

Вижу в ее глазах слезы. Она смаргивает их, пытается держаться. Моя сильная девочка.

Моя любимая девочка.

— Все в порядке. Я сама виновата. Ты был во всем прав. Это я подвергла опасности нашего ребенка.

Она говорит заученным голосом. Словно много раз репетировала этот разговор. А я — то хочу ее обратно — живую, настоящую.

Слова — не то, что сейчас поможет. Поэтому делаю то, что точно сработает — подаюсь вперед и целую свою жену, давая понять, как скучал.