Скандальная свадьба (СИ)

— 33 Аиша —

Я уже привыкла к темпераменту мужа, так что готова принять его порыв. Даже больше — отвечаю ему с неменьшим желанием.

— Обалденное платье, малышка. Но лучше будет без него, — хрипит он, нетерпеливо шаря у меня под юбкой. — Или сними его, или я порву.

Мне жаль портить вещь, и я судорожно провожу пальцами по левому боку, ища потайную молнию.

Таир помогает мне расстегнуть ее, затем стаскивает само платье, откидывает куда — то сторону, а я собираюсь снять туфли, но он вдруг хватает меня и приказывает:

— Оставь.

— Что?

— Хочу, чтобы была голенькая, открытая, в чулках и туфлях.

Растерянно моргаю.

— Мне раздеться?

— Да, давай, Аиша. Покажи мне себя. Ты ведь соскучилась тоже?

Щеки вспыхивают румянцем, я смущенно киваю и медленно расстегиваю бюстгальтер, у которого замок спереди, а не сзади.

Кажется, в этот момент глаза у мужа становятся как два черных тоннеля. Радужка совсем пропадает.

Он скалится, точно дикий зверь, который готовится задрать добычу. Это будоражит и разгоняет кровь, провоцируя возбуждение.

Никогда бы не подумала, что меня будет волновать подобное. Я — то всегда себе представляла близость между мужчиной и женщиной совершенно иначе.

Но тот мир, что открывает мне Таир, куда многообразнее того, что я себе придумала.

Снимаю бюстгальтер. Кладу ладони на кромку трусиков.

Щеки горят! Да что там… Кажется, я вся варюсь в кипятке. Это стыдно и сладко одновременно. Порочно и грязно — вот так выставлять себя напоказ. Но как же мне нравится, когда Таир смотрит на меня именно так. Я чувствую себя по — настоящему красивой и желанной.

— Продолжай, — командует он, добавляя в голос стальные нотки. Желание подчиняться выходит на новый уровень, и я медленно стягиваю трусики вниз.

Они падают на пол. Я остаюсь в чулках с красивой черной резинкой и черных лаковых туфлях на высокой шпильке.

— Идеально, — выдыхает Салманов, подходя ко мне. — Лицом к стене и прогнись. Ноги шире.

Каждое слово — приказ. Но я не противлюсь. Покорно выполняю все, предвкушая, как мы с мужем снова станем едины. Кажется, я становлюсь зависимой от него. И это немного пугает — так умело Таир управляет моим телом и желаниями.

Между ног уже очень влажно. Муж проводит двумя пальцами по промежности, чуть ныряет между половых губ, надавливает на клитор, запуская цепную реакцию в моем организме.

Не знаю, допустимо ли испытывать такие чувства? Правильно ли то, что мы делаем? Все эти вопросы вылетают из моей головы, как и каждый раз до этого.

Слышу, как муж расстегивает ремень, затем брюки. Вжикает молния. И практически сразу он резко входит в меня. В глазах вспыхивают искры.

До сих пор первое проникновение может быть болезненным — особенно если Таир сильно соскучился и не готов долго ждать.

А сейчас он явно голодный и жадный до меня.

Крепкая хватка на бедрах помогает удержаться на краю реальности и не раствориться в происходящем окончательно.

— Охеренно, — слышу за спиной. — Узко и влажно, Аиша. Чувствуешь? Это все ты, малышка.

Он добавляет еще пару грязных фразочек, но я уже плохо разбираю слова. Сознание начинает плыть — спираль внутри меня достигает предела, и горячая волна прокатывается вдоль позвоночника, распространяясь по телу дальше, затягивая меня куда — то в темноту.

Даже не сразу чувствую, как горячая сперма оказывается у меня на пояснице, а Таир привычным жестом размазывает ее, помечая меня.

— Ну, вот теперь привет, жена, — умиротворенно произносит он. Затем подхватывает на руки и несет в ванную.

Утром я просыпаюсь одна. Таир уже уехал, а я, похоже, бессовестно проспала. И даже объяснение, что ночью он меня буквально заездил, не успокаивает мою совесть.

Я проспала завтрак с мужем. Это плохо. Жена должна провожать супруга. Я же впервые за эти дни пренебрегла своими обязанностями.

Меня разбирает досада, но время назад не отмотать. Поэтому надо реабилитироваться.

К ужину готовиться начинаю едва ли не с самого утра — как только заканчиваю другие дела по дому после быстрого завтрака. У меня грандиозные планы! Я собираюсь впечатлить его запеченным по фирменному маминому рецепту мясом. А еще пирогом, который тоже не оставит мужа равнодушным.

Включаю музыку и начинаю приготовления. Моя душа поет, и сейчас я самая счастливая девушка на свете!

Оповещение о новом сообщении я пропускаю и замечаю, только когда нужно засечь время. Перехватываю стакан с мукой поудобнее и снимаю блокировку с экрана.

Номер неизвестный, и я хоть и торможу, но все же нажимаю на значок сообщения. А там…

“Скоро твой муж узнает о том, что ты неполноценная женщина”.

Стакан выскальзывает и падает на пол.

Руки начинают трястись, а перед глазами все размывается.

Осторожно откладываю телефон, чувствуя, что он вот — вот просто выскользнет из рук.

Потерянно смотрю на разбитый стакан, на пол в муке.

Как быть? Что делать? О моем диагнозе знаем только мама и я.

И Мадина… Потому что я, дурочка, рассказала ей. Доверилась. А она уже второй раз использует это против меня.

Мало что понимая, механически убираю крупные осколки. Достаю веник и совок. Убираю беспорядок, а сама судорожно соображаю, как быть.

За эти дни я так расслабилась, что напрочь забыла про эту проблему. Решила, что раз Таир готов подождать с детьми, то позже я посоветуюсь с мамой. Может быть, найдется какое — то лечение.

И как оказалось, зря! Мадина снова решила испортить мне жизнь — будто одного раза ей было мало!

Чуть успокоившись, я звоню маме и прошу ее приехать. Не уверена, что сейчас в состоянии куда — то ехать сама.

Мама, едва услышав мою просьбу, тут же соглашается, и следующий час провожу, нервно вышагивая по кухне. А когда мне звонит Таир, я трусливо игнорирую его звонок, боясь, что он может догадаться о том, что я странно себя веду.

— Аиша, что случилось? — спрашивает мама, едва открываю ей дверь.

— Мама… — всхлипываю, зная, что сама во всем виновата. Но мне больше не к кому пойти с моей бедой. — Мам, она снова написала. Она угрожает все рассказать Таиру!

— Так, погоди, дочь. Кто написал? — спрашивает она, приобнимая меня. Ведет меня в гостиную и усаживает на диван. — Расскажи все спокойно.

— Мадина. Только она знает про мой диагноз.

Показываю маме сообщение с неизвестного номера.

— Но ведь это не ее номер.

Вздыхаю и киваю.

— На следующий день после свадьбы она прислала мне фото Таира с другими женщинами. Он, конечно, заметил это и что — то сделал с ее номером. Так что больше я ничего не получала. И вот сегодня…

— Какая же дрянь, — фыркает мама.

— А мне — то что делать? Вдруг она и правда ему расскажет? Я хотела сама, но… Но теперь получится, что я скрыла это от него.

— Аиша, я тебе говорила, что это не приговор, что ты зря себя накручиваешь.

— Я слышала диагноз, — шепчу, зажмуриваясь. — Зачем ты меня обнадеживаешь?

— Так, раз ты уверена, что слышала, то послушаешь еще раз, — злится мама. Собирайся.

— Куда?

— К врачу поедем.

Мы действительно едем в больницу, попадаем на прием к врачу, и меня отправляют сдать кучу анализов, чтобы получить более полную картину.

Все это время я не нахожу себе места. Что если Мадина успеет как — то передать эту информацию Таиру? Что тогда? Как он отнесется к тому, что я неполноценна?

У нас эти дни все было замечательно. Но я еще помнила те слова, что услышала в разговоре мужа с братом.

Все это время отмахивалась, понадеявшись, что Таир мог изменить свое мнение.

Но что будет, когда он узнает о моем диагнозе?

— И не вздумай говорить мужу, — пожалуй, в сотый раз повторяет мама, когда выходим из больницы. — По крайней мере, пока мы не получим новое заключение. Ясно?

— Да, но если Мадина…

— Успокойся! Проблемы надо решать по очереди. Поняла?

Киваю, а у самой ком в горле.

— Завтра уже все анализы будут готовы, дочка. Поедем, поговорим с врачом. И тогда уже будешь решать, хорошо?

— Мам, за что она так со мной? Я ведь ничего не сделала ей!

Она вздыхает, приобнимая меня.

— Некоторые люди не могут жить, не творя гадости другим. Может, она за сестру так мстит. Или наоборот.

Отстраняюсь, ошарашенно глядя на маму.

— Залина…

— Ты о чем, дочь?

— Мы вчера были в галерее. Она снова начала говорить гадости, и я… Мам, я не сдержалась и облила ее шампанским. И она пообещала, что отомстит. Так и сказала, что я пожалею.

Мама хмурится, молчит.

— Тогда тем более — не пори горячку. Таир мужчина здравомыслящий. Даже если ему кто — то что — то и расскажет, завтра мы получим результаты анализов. И я тебя уверяю — все не так страшно, как ты думаешь.

Мне бы ее уверенность! И все же мама добивается от меня обещания, что я не стану пороть горячку.

До вечера я сама не своя. Кажется, что дома слишком душно, что мясо пахнет как — то не так, а чай заваривается плохо.

Даже когда муж приезжает, я практически не испытываю никакой радости. Только глухую панику, которая никак не унимается.

Впервые я вру Салманову. Говорю, что плохо себя чувствую, что — то про женское недомогание, и мне хочется полежать. Трусливо прячусь от собственного мужа, потому что боюсь, что он все прочитает по моим глазам.

Вздрагиваю каждый раз, когда у него звонит телефон, и готовлюсь, что вот — вот мою семью разрушат.

А ближе к полуночи, когда Таир уже давно спит, а я у меня не получается даже задремать, мне на телефон приходит еще одно смс:

“Скоро тебя выбросят на улицу, как использованную тряпку”.

Мне кажется, я даже слышу, как Залина произносит эти слова голосом, полным ненависти.

Утром я снова пропускаю завтрак. Банально не слышу, когда встает муж, так как заснула я глубоко за полночь. Так и лежала, представляя, что еще выкинет сестра бывшей подруги.

Мне безумно стыдно, что я не проводила Таира, но в каком — то смысле для меня это спасение. Не знаю, как бы смотрела ему в глаза и прятала бы при этом переживания.

На телефоне у меня уже три пропущенных звонка от мамы. Мне страшно ей перезванивать — вдруг она подтвердит то, что я и так знаю. Так что когда она приезжает, это становится для меня полной неожиданностью. Конечно, я прошу охрану пропустить ее.

— Аиша, ты почему не отвечаешь не звонки?

— Спала…

— А почему не перезвонила? — спрашивает мама, а затем тяжело вздыхает. — Боялась, да?

Молча подхожу к ней и обнимаю. Мама обнимает в ответ.

— Давай, поедем вместе к врачу. Она написала, что результаты получила и готова нас принять.

Я так волнуюсь, что даже кофе толком не пью. По дороге мама ободряюще улыбается, разговаривает про отпуск, в который отчим собрался ее отвезти, когда заключит какой — то крупный контракт. В общем, о чем угодно, кроме того, что меня гложет.

Но возле двери в кабинет врача я вдруг торможу. Мама вопросительно смотрит на меня.

— Я боюсь, — шепчу, признаваясь. — Вдруг там…

— Никаких вдруг, Аиша, — очень уверенно заявляет она. — Я убеждена, что все у тебя отлично. Я — то знаю весь разговор, а ты слышала только часть.

Она решительно открывает дверь, и мы проходим в кабинет. Арина Игоревна здоровается, предлагает нам присесть

— Итак, Аиша, — протягивает она, бодро щелкая компьютерной мышкой. — Да, вижу. Все анализы пришли. Но боюсь, порадовать мне вас нечем.