Скандальная свадьба (СИ)

— 37 Аиша —

Спросонья я еще медленно соображаю. Настороженно смотрю на мужа, пытаясь понять, чего ждать. Он выглядит очень уставшим. Да и одежда на нем вчерашняя. Неужели не ночевал дома?

И ядовитая, жгучая ревность мгновенно полосует мое сердце.

Разочаровался во мне и нашел кого — то на стороне? Он мужчина, им такое простительно. Но как же больно!

— Доброе утро, — осторожно произношу, приподнимаясь с постели. Вспоминаю, что заснула — то я в гостиной. Значит, муж меня принес сюда?

— Доброе, — хмуро отзывается тот. — Как себя чувствуешь?

— Нормально вроде.

— Почему не легка спать как положено?

— Я тебя ждала.

Слышу в его голосе сталь и холод. Будто и не было между нами всех этих дней, наполненных страстью и нежностью. Словно мы теперь чужие люди, между которыми огромная пропасть.

— Не стоит. Ты должна думать о ребенке, Аиша, а не о своих хотелках.

И снова удар наотмашь. Опускаю взгляд, пряча выступившие слезы.

— Хорошо, ты прав, конечно.

Мне так больно, но я прячу эту боль. Обещаю, что после переживу и поплачу. Я же помню, что Таир говорил про сильную женщину рядом. Торопливо сползаю с постели, говоря мужу:

— Сейчас будет готов завтрак. Дай мне полчаса.

— Я не голоден. Поешь сама и собирайся. Отвезу тебя к проверенному врачу.

Киваю, соглашаясь, и иду в ванную. Механические действия помогают удержаться на плаву и не разрыдаться. Холодность и отстраненность мужа меня не просто расстраивают — это меня уничтожает. Но я держусь из последних сил ради нашей крошки.

Засыпая, я надеялась утром рассказать Таиру все, что прочитала о беременности. Но теперь понимаю, что ничего этого не будет. Скорее всего, Салманов, конечно, не бросит меня и не выгонит. Очевидно, ребенок для него многое значит. А я сама во всем виновата. Если бы я только знала…

Когда выхожу из ванной, мужа уже нет. Переодеваюсь и спускаюсь вниз.

Завтракать одной — настоящая пытка, когда знаешь, что может быть иначе. Но я заставляю себя поесть хотя бы немного — ради ребенка.

— Я готова, — говорю, заходя в гостиную. Таир стоит возле окна, спиной ко мне. Но я даже так чувствую, что он напряжен.

Молча поворачивается, скользит по мне отстраненным взглядом и идет к двери. Пропускает меня первой, но все это — лишь холодная вежливость.

Визит к врачу проходит как в тумане. Я стараюсь вникать во все, что говорит Татьяна Владимировна, но получается плохо. Муж сидит рядом, даже задает уточняющие вопросы, но я словно вне ситуации. Лишь когда мне делают УЗИ, и я слышу сердечко ребенка, меня накрывает тихой истерикой. Ведь я понимаю, что этого могло бы и не быть, если бы не Таир.

Его могли убить просто так — из зависти и злости.

— Ну — ну, тише, мамочка, — заботливо произносит Татьяна Владимирова. — Слезы радости, конечно, хорошо, но лучше бы не слезы, а улыбки. Малыш же все чувствует и переживает вместе с вами.

Я вроде бы все понимаю, но продолжаю захлебываться глухими рыданиями, пока Салманов не садится рядом и не берет меня за руку.

Эта молчаливая поддержка срабатывает лучше любого успокоительного.

После мне выписывают назначения, и единственное, что я успеваю зафиксировать в голове — беременность развивается хорошо, осложнений нет.

На улице мои силы внезапно заканчиваются. Несмотря на то, что мы на свежем воздухе, я вдруг начинаю задыхаться и едва успеваю присесть на ближайшую лавочку.

Таир садится рядом, обеспокоенно смотрит на меня, разворачивает к себе, вынуждая встретиться с ним взглядом.

— Аиша, тебе плохо? Давай вернемся к врачу.

— Прости меня, — шепчу, зажмурившись. — Я так виновата перед тобой и ребенком.

Накрываю руками пока еще плоский живот.

— Я так мечтала о детях, мечтала стать мамой, и едва не потеряла его! Прости… Прости, если сможешь… Я так боюсь…

Продолжаю бормотать, пока не чувствую поцелуй на губах. Легкий. Лишь прикосновение.

— Успокойся, — мягко произносит Таир. — Тебе нельзя нервничать.

— Да, ты прав, — глухо соглашаюсь, понимая, что он так заботится и говорит это лишь потому, что я в положении. И вероятно, я навсегда лишилась доверия мужа. — Я постараюсь вести себя правильно. Мы можем ехать домой и…

— Тшш, подожди, — тормозит меня Таир. Прижимает к себе, и мы долго сидим вот так молча, вдвоем.

Слышу, как ровно стучит его сердце. И это так умиротворяет. Пусть тепло его рук сейчас лишь потому, что он волнуется за ребенка. Пусть. Я готова еще пожить в этом обмане.

— Успокоилась?

— Да, извини, что сорвалась.

Мне так хочется, чтобы он и дальше обнимал меня, но Салманов отпускает меня, отчего сразу становится холоднее.

— Мы поедем домой?

— Нет, Аиша. Ты поживешь у моего брата, — подписывает мне приговор Таир. — Надеюсь, тебе хватит ума не спорить и не делать по — своему.

И только высохшие слезы снова выступают на глазах…