Сколько горя нужно для счастья? Книга 2

Глава 14

В свободное от планирования военных действий время, Тимофей восторгался возлюбленной.

Героиня собственной жизни…

Зверолюдку очень сложно, почти невозможно перехвалить, всё положительное что только способен воспроизвести речевой аппарат относится к ней. Если Злату бросить в лес волкам на съеденье, то она вернется целой и в качестве вожака стаи стали. Она как крепкая чашка кофе для азиата, что работает сверхурочно.

Девушке по силам преодолеть все, что могло ей навредить, из всех кирпичей что в неё когда-то кидали, она построит прочное основание. Злата не из тех, кто будет молча сидеть и плакать в ванной. Она носит боль как изысканное платье, независимо от того, насколько это трудно, ведь все должны видеть и понимать насколько это красиво. Она и вправду из разряда тех принцесс, что сами рубят голову дракону и спасают принца, зверолюдка не будет сочинять сказки, лучше она сделает пресный мир сказкой и будет в нём править.

Женщина должна знать две вещи: кого и чего она желает. Зверолюдка может быть холодной как сталь, но с правильным человеком её сердце и другие внутренние органы растают. Как же мне повезло попасть в критерий «правильный человек». Она моё спасенье, премия, поощрение, отдушина…

Любовь — это когда хочется отдавать и отдавать, но в особо страстные вечера зарождается эгоистичное желание брать и брать… Страсть и чистая любовь отлично совместимы, если партнеры полностью доверяют друг другу.

Губы говорят — Да, а гормоны вторят им — О боже, да!

— Иди ко мне любимый… Обнять ту, что дороже всех благ на свете, что может быть лучше?

В одном могу быть уверен заранее. Такому неопрятному юнцу точно не хватит выдержки и терпения заниматься по-настоящему полезными вещами.

Победа у нас в кармане…

Я смачно чихнул. Странно… Так быть не должно, иммунитет у меня как бешенная бойцовая псина. Наверное, вспомнил кто-то…

Тем временем реформы не прекращаются. Конструкторский отдел изобретает и промышленность ревет паровозом. Экскаваторы гребут землю, похлеще гребли самого жадного чиновника. Металл струиться водопадом с мартеновских печей.

Даже люди и те штампуются как гандоны, забавное сравнение с тем учетом, что их как раз придумали для бездетной сексуальной жизни. Демография бьет рекорды, такое количество детей не снилось даже самому раскрепощенному африканцу. Остается только чуть понянчить молодняк и можно смело ставить под ружье вновь испеченного солдата.

Порох сыпется поболее чем песок из стариковских жоп, особенно с тем учетом, что старика на улицах города встретить почти невозможно. Они куда-то исчезают… Я думаю Искариот и Серафим знают места, но я интересоваться не буду…

Старость надо уважать.

Люди влюбились в новое оружие. Леопольд практикуется в стрельбе с оптическим прицелом, здоровяки тащат пулеметы и гранатометы под мышкой, Эдуард как ребенок выпросил себе огромный револьвер на день рождения… Комплексы, наверное… даже Степанида и та ходит задумчивая и неудовлетворенная.

Как же приятно пахнет прогресс… каков его аромат? — Запах краски, сварки, замазученности, масла, керосина и выхлопных газов. Порой он нравится даже сильнее аромата духов любимой женщины.

Как говорится — я бы в сварщики пошел, пусть меня научат… Профессий великое множество и самое важное — глаза у молодежи горят, можно даже карьеру сколотить, это куда лучше, чем просто травить организм спиртом сорок лет.

Самое гуманное общество — милитаризированное общество.

Первые танки ползут по улицам города.

— Господин, значит вот ради чего всё затевалось? Поинтересовался Герасим.

— Да… а теперь командуй выстрел. Сигнал был подан, и металлический слон своим прямым хоботом с громким рыком изверг шмат металла. Дерево разнесло в щепки, народ присутствующий на параде взорвался аплодисментами.

— Ничего себе… Отреагировал Гулливер. Кажется, мальчик будет танкистом.

— Любите ли вы запах танка? Народ задумался на мгновенье, но я не дал ответить, а просто добавил — Я тоже его люблю. Представление не закончилось. Гаубицы орут, минометы плюют вверх, прямо как я себе на спину в седьмом классе на спор. Гранаты, автоматы и бронемашины пехоты потрясают воображение.

Демонстрация проводилась на военном полигоне размером с аэродром и размахом бюджета с авианосец…

Бойцы должны, просто обязаны ощутить вес оружия в руке, представить, как щелчок затвора отнимает чью-то жизнь, как штык-нож пронзает сердце, услышать предсмертный хрип врага из дырявой глотки и улыбнуться… Смоделировать ситуацию при которой вы взяли пленного и издевались, глумились над ним целую ночь, чтобы хоть немного расслабится и сбавить накопившийся за день стресс.

Социальные взаимодействия солдата восхитительны. Рано утром вы знакомитесь с новым другом, ближе к обеду он становится вам роднее чем родня, а вечером вы закапываете его бездыханное, окоченевшее тело в грязь.

Так будет продолжаться каждый день и к окончанию срока службы твоя психика возьмет увольнительную.

Война самое прекрасное развлечение до которого додумывался человек и солдат лучшая профессия!

Убийство людей отныне не преступление, а повод для гордости. За каждого убитого тебе дадут почетную грамоту и повесят медаль на грудь.

У редких думающих людей может возникнут вопрос, а почему я вообще должен убивать?

Ответ прост: ты должен убить для того, чтобы его, а не твоя горевала мать! Пусть его напрасно ждут, а не тебя! Пусть его хоронят в безымянной могиле, а не тебя! Пусть он умрет нецелованным мальчишкой, а не ты! Пусть его овдовеет жена, а не твоя! Пусть его дети растут без отца, а не твои! Пусть он умрет, не оставив потомства, а не ты! Забери у них самое святое, чтобы твоя святыня устояла! Помни, никто не спасет тебя если ты себя не спасешь, и никто не убьет если ты не убьешь! Вот примерно такие постулаты будут лить в уши специалисты информационного рынка под руководством Искариота.

В то время как люди глупеют и ломаются под тяжестью модернизации, я утопаю в удовольствии… Мару единственное удовольствие в широком смысле этого слова.

Я могу целоваться с ней десять часов к ряду. Готов позволить любимой искусать в кровь мои верхнюю и нижнюю губы поочередно. Мой язык чувствует её язык и горячо обнимает его, с такой любовью, с какой жена не обнимает вернувшегося с войны мужа.

Взаимное бешенное желание и страсть… Какой же восхитительный секс! Влечение настолько сильное, что тебе хочется залезть в человека целиком, вытащить самое сокровенное наружу, облазить каждый уголок души.

Цель жизни, оправдать такое доверие…

Волосы, руки, плечи… Твои преступления, потому что нельзя, нечестно быть на свете красивой такой. Я бы выкачал с планеты всю нефть, чтобы залить каждый гектар асфальтом, для того чтобы рисовать мелом лицо любимой.

Каждый раз я обнимаю Мару так резко, что боюсь повредить, но при этом еще сильнее боюсь ослабить хватку… Руки дрожат от удовольствия как у алкаша с похмелья. Мозг отказывается верить, что можно быть настолько счастливым. Признаться, честно, я уже и сам сомневаюсь в реальности… Вдруг это героиновый сон, который могут развеять… Молю тебя дяденька доктор не откачивай меня…

Непостижимая мечта стала явью. Представь, что ты, такой маленький по значимости человек, как заведено сидишь в одиночестве посреди пустой серой квартиры и мечтаешь о родном человеке, той, кто сможет побороть твоё одиночество и пустоту которой боишься…

Вдруг! Она материализуется и чувства у вас такие, какие в обычной жизни существовать не могут, любовь такой чистоты и взаимности, могут придумать лишь гиперболизированные авторы.

И вот ты близок с ней… Она твоё сокровище… Ты способен ради любимой на всё… Не просто грызть землю, ты готов асфальт облизывать, жрать щебень переламывая зубы в кровь! Ты открываешь форточку и орешь на всю улицу — Сдохните люди! Я не одинок! Слышите меня! Вы завистливые суки — Я не одинок! Я счастлив мать вашу! Сдохните!

Раньше вместо сна я умирал каждую ночь и был немножко счастлив. В такие моменты теплилась надежда, что я могу не проснуться, но каждое утро меня против воли воскресал злой колдун и заставлял жить эту жизнь.

Так я и существовал пока не подох окончательно.

ВПК цветет и почти не пахнет… Сотни тысяч рабочих мест… Промышленность — это монстр, двигающий человечество одновременно к благу и достатку, но в тоже время к полному изничтожению в перспективе. Люди стоят за станком до тряски в коленях и потери сознания. Результат их трудов в данный момент взрыхляет землю гусеницами.

Кстати об уничтожении… Викентий, Серафим и Искариот собрались в кабинете.

— Все приготовления завершены?

— Так точно господин, в любую секунду готовы воплотить план в жизнь. Искариот не дал возможности ответить другим.

— В таком случае приступайте завтра на рассвете. Подгадайте тот момент, когда будет светло, но народ еще не проснется до конца.

— Будет исполнено! На этот раз ответили хором.

Прелюдии завершены, склады уже ломятся от провианта и снарядов…

Безмятежное утро… Тишина как в раю… В столь ранний час в доме спят даже мыши.

Деревня живет новой жизнью, да и от деревни тут мало что осталось, теперь она походит на элитный коттеджный поселок с развитой инфраструктурой. Рядом пролегают рельсы, лесопилки, сборочные цеха… рабочих мест тут больше чем в мегаполисе. Так уютно что уходить не хочется… но скоро людям придется эвакуироваться с натопленных домов.

Три сотни вооруженных старыми мечами и злых как черти зверолюдей напали на маленький уголок благополучия. Сонные люди не успели толком продрать глаза, а окна уже вылетели из рамы и их прорезанные глотки дали течь.

Самые везучие были умерщвлены во сне. Как только члены семьи перемололись в фарш, в центре комнаты разбивали бутылку с горючкой. Дым должен привлечь еще большой зрителей.

Отряды волков, леопардов и барсов насиловали, убивали всех без разбору с особой, не то что нечеловеческой, даже незвериной жесткостью, а еще хлеще. Не важно кто попался под руку — ребенок, женщина, старик… Все получали лопатой промеж бровей.

Меригуану и его бравым бойцам намеренно нашли бесполезную работу на другом конце города, дабы дать зверям небольшую фору. Они успели надругаться и обломать судьбы четырем тысячам человек, прежде чем их перестреляли.

Как вы уже поняли, эта маленькая гвардия была создана и запрограммирована мной.

Люди, общество, испытывали ужас, праведный гнев, и я этот гнев раздувал как лесной пожар, распылял его как пестициды на помидорки. Искариот задокументировал и отфотографировал каждое изуродованное и изнасилованное тело. Газеты с шокирующими материалами и провоцирующими призывами печатались миллионными тиражами.

Людская гордость ущемлена, в обществе мигом возник запрос на войну, и я с радостью подбрасывал угли.

— Мои любимые граждане. Наша гордость посрамлена, нам уже никуда не деться. Волей или неволей нужно дать соразмерный ответ неприятелю, встать на защиту всего что нам дорого и свято. Не позволить подлому зверю изнасиловать наших дочерей и убить матерей.

— Мы люди, гордые создания и за нашу гордость постоим. Громкоговорители вещали голосом бога! Каждая газетенка с моей речью превратилась в библию, молодые люди штабелями выстроились перед военными комиссариатами, людских резервов накопилось много голов, тут на три войны хватит.

Конечно находились и те, кто выступал против войны… но находились они на очень короткий срок, уже через сутки их больше никто не видел и был не в силах отыскать… Блаженные пытались скормить идеи пацифизма людям, но как итог люди их съели на бесплатной раздаче в заводской столовой. Думаю, своей цели они так или иначе достигли…

Народ насытился…

Вагоны набиваются молодыми мальчишками. Женщины и дети в качестве провожатых машут им платками, обнимают, целуют и плачут. Многих, ну как минимум подобающее большинство, в последний путь.

Наверное, плохо в таком признаваться, но когда я вижу, как мать со слезами на глазах обнимает сына, в котором души не чает или как молодой отец берет на руки дочь и утирает выступившие слезы большим пальцем, я представляю, как они умрут на полях и никогда не вернуться к родным…

Мне становится радостно на душе.

Радостно от того, что такие вот капризы судьбы случаются только потому, что я так захотел, это мои капризы, за которые будут расплачиваться чужие люди.

Я вершитель судеб…

Интересно, какого бога черт дернул наделить меня такими полномочиями… Неизвестно… Но я как минимум знаю, что у него отличное чувство юмора, которое даже лучше, чем сальные анекдоты стариков в общественной бане.

Герасим, Дормидонт, Меригуан, Эдуард, Гулливер отпросились на фронт. Я не стал препятствовать их счастью, признаться я бы и сам хотел испытать себя на передовой, но грош цена такому удовольствию, когда есть Мару и Таисия. Одна меня ублажит, а другая досыта накормит.

Пока солдаты будут доедать лошадей в овраге и вздувшиеся консервы, я буду лакомиться человечиной. Под гастрономический прицел могут попасть их близкие, если они родились красивыми и аппетитными.

Забавная вырисовывается ситуация. Они защищают родину с целью обезопасить родных, а я этих самых родных съедаю по килограмму за присест.

— Ахахаха! В голос проиграл с таких мыслей.

— Смех без причины признак дурачины… Съязвила Мару.

— Обзываться нехорошо, кто тебя научил плохому?

— Сама научилась, я уже взрослая девочка. На словах «взрослая девочка» она соблазнительно облизнула губы.

— И не обижайся, ведь ты моя дурачина и я тебя любым приму. Добавила и поцеловала меня.