Сколько горя нужно для счастья? Книга 2

Глава 23

Игнатий.

Правду говорят — любовь слепа. Выбрать мужчину, даже такого перекорёженного как я, это результат коренных убеждений девушки. Скажите мне, что женщина находит сексуально привлекательным, и я расскажу всю её жизненную философию.

Укажите мне пальцем на девушку, с которой спит мужчина и я пойму, как он себя оценивает.

Мой сексуальный опыт отвратительный — пленные зверолюдки, которых сразу же умертвляли после многократного использования… Действие, совершаемое только ради собственного наслаждения, эгоистичное и черное.

Процесс изнасилования унижал меня, ощущения преследовали такие, словно о душу тушили сигаретные окурки. Я чувствовал себя предпоследней мразью, так и не сумевший понять до конца, зачем подписывался на это…

Единственным смягчающим обстоятельством была война. Может она и нужна людям с целью оправдать свойственные им действия?

Секс по обоюдному согласию и желанию традиционно называют — занятие любовью. Любовь как раз наоборот, проявляется только в самовозвышении, в уверенности, что тебя желают и что ты этого желания и страсти достоин.

Любовь заставляет мужчину обнажить дух и тело, признать истинное Я — мерилом собственной ценности.

Мужчину всегда притягивает, манит женщина, отражающая его глубочайшее видение и чувствование себя самого. Завоевание достойной девушки, позволит ему испытать чувство собственного достоинства на прочность.

Мужчина, считающий, что он чего-то стоит, захочет обладать женщиной высшего порядка, девушкой, которую он и другие самцы жаждут со страшной силой, самой желанной и крайне недоступной, потому что только обладание героиней дарует чувство удовлетворения и сделает тебя героем.

Аренда дешевой проститутки на пару с другом, не принесет в жизнь мужчины ничего кроме рисков для здоровья и депрессии.

Женщина может не говорить мужчине в слух о том, как любит мерзавца. Пусть голосят её сияющие, счастливые глаза. Пара глазных яблок порой красноречивее всемирно известного поэта.

Инга захотела моего израненного тела и потрепанной души. Сердце уже надежно зажато в её ладонях, но надутого кровяного шарика ей недостаточно… Какое же она всё-таки маленькое, до безумия, до крайности милое и эгоистичное создание…

В руководстве мужчины сказано, что мальчики, которые не прощают девочкам маленькие недостатки, никогда не насладятся их великими достоинствами… а еще «по скрипту» была приписка — на самом деле, любой человек причинит тебе боль, просто нужно найти тех, за кого не жалко пострадать.

Эхх, грустно, все же я неприлично мало для парня в самом расцвете сил контактировал с женщинами, за исключением зверолюдочек в погребах, но этот грех будет жить со мной до последнего дня…

Стало интересно на миг, а когда человек вообще впервые научился выражать симпатию…

В учебнике истории сказано, что раньше мужчине для завоевания женщины, требовалось ударить её по голове палкой и утащить в пещеру…

Просто всё у них было… а мне как прикажите выкручиваться?

Инга уже осмелилась поглаживать пальцем мою изодранную щеку, сантиметр за сантиметром чувственные, влажные губы приближаются к моим… Больно от того, как страшно хочется поцеловать девушку в ответ, ощутить их мягкость и сладость… Руки сводит судорогой и обидой от желания обнять, прижать юное тело, насладиться теплом, трением кожи. Услышать биение сердца прислонив ухо к груди… Поглаживать и ласкать тело девушки, которая не против — чистое концентрированное удовольствие…

Но разве я достоин?

— А ну кышь отсюда! Я резко отдернул девушку от себя ухватив за плечи и выпрямив руки. Блин, даже плечевые косточки в ладошках ощущать нечеловеческое удовольствие…

— Ты чего… Выражение лица как у ребенка, что обнаружил мертвым любимого хомячка…

— А ничего! Брысь говорю из койки и больше не приходи без разрешения! Девушка оробела от резкого понижения температуры в наших отношениях.

Я схватил подушку и начал выгонять её отмахиваясь. — Ай! Что на тебя нашло бестолочь⁉ Слезки на колёсиках, она капитулировала, а я упал на кровать и тяжело дыша долго смотрел в потолок.

Безнадежно трудное решение, напряжение в теле и голове такое, что моргнуть не могу… а еще больно зараза, в груди припекает… Инга проникла в самую глубь… Такая милая, добрая, желанная и красивая… Всё мужское нутро трепещет и проклинает меня.

Даже чудом уйдя от смерти, мне не дали отдохнуть… Зачем жизнь подкидывает такие испытания. Не встреть я её, не болела бы грудь и не страдала душа…

Полюбил горячо…

Швы еще кровили, но этим же вечером я потребовал, чтобы меня выписали и отправили обратно на фронт.

Я больше не желаю и не могу здесь находится.

Зачем я так поступил?

Логично же — дабы доказать себе, что мне под силу сохранить хоть немного совести, что со мной не всё еще потеряно. Может на самую малость, буквально на пару процентов, но я остался человеком.

Солдат ребенка не обидит.

Бесчестный человек не имеет морального права, обесчестить такую светлую и добрую девушку как Инга. Если бы осмелился, то этот грех на плечах, согнул бы мне позвоночник.

Я ходячий труп, бесперспективный вариант на жизнь. Я тот солдат, что не просто не знает слов любви, мне строго-настрого запрещено даже заикаться о ней. Светлые чувства придумали не для солдата, вредно ему лезть в эти дебри…

— Идиот надутый! Я же люблю тебя! В слезах вопила Инга.

— Я не знаю, что ты себе выдумал, но ты хороший! Ты особенный! Она.

— С тобой я и вправду чувствую себя маленькой девочкой… Всё.

— Я хочу тебя дождаться! Не унималась.

— Не советую, мне будет плевать на тебя уже завтра. Я резко обернулся и показал ей ад в своих зрачках.

Глупая ты еще… Не заслужила такое горе… Зачем влюбляться в того, кто даже если не сегодня — завтра, но обязательно умрет. Я-то ладно, сдохну и мир на мне не закончится, всем будет насрать. А вот ты мучайся вдовой остаток долгой жизни, почему долгой? Потому что я желаю тебе долгих счастливых лет, моя дорогая…

Я ушел не оборачиваясь, чтобы никто не видел соленых слез… Капельки стекают на больную щеку и щиплют…

Сердце вроде бы на месте, но рвет кожу вена на виске…

Маленькая язва… Спасибо за то, что напомнила, какого это любить и быть любимым. Мне бесконечно лестно, что я тебе понравился. Ты осчастливила, окрылила и стала частью моей жизни, хоть и не так как планировала…

По прибытию меня тепло встретили, думаю так даже матери не радуются грудничкам, когда их приносят на первое кормление… За время отсутствия, четверо из подчиненных погибли, но я своё уже отревел и потому стойко воспринял печальные новости и уже занялся обучением новеньких прибывших на замену.

По обстановке доложили, что враг окопался в городе. Маги закрепили позиции по периметру и магическим зрением фиксируют наше наступление за много километров. Это значит, что ни о какой внезапности не может идти и речи.

Нужно идти на прорыв большим количеством сил… Другими словами — это означает, что каждый второй или третий из нас обязательно погибнет. Перед командирами поставлена задача — забросать противника трупами.

Я был первым добровольцем, кто поведет отряд в последний путь.

Есть две причины.

Первая — хороший кровопролитный бой, именно то, что мне нужно сейчас, дабы облегчить голову.

Вторая — собственная жизнь стала еще безразличнее.

Долго с нами церемонится не стали. Прорыв обороны назначили уже следующим днем, словно я единственный кого не хватало для безрассудной задачи.

Всей армией ждали выписки…

И вот мы бежим на перегонки со смертью с винтовками наперевес. Все же оружие не так приятно обнимать, как женщину, хотя и то, и то может загнать мужчину в могилу.

Мы армия.

Мы войско.

Мы орда и мы кричим — В бой! Назад пути нет! Это он верно подметил, отступать некуда — застрелят свои же…

Главнокомандующий Искариот создал специальное формирование людей, противоборствующих трусости. Нам еще на берегу выписали предупреждение, что живым обратно вернутся варианта нет.

Первая воздушная пуля из стана врага пронзила бедро члена моего отряда, он упал и застонал. Второму повезло еще меньше, парню снесло кусочек черепушки, глаза вывалились и болтаются в районе носа на кровяной нитке. Третий упал на заостренные пики головой вниз в заботливо вырытой яме.

Приготовились к нашествию сволочи…

Снова смерть, боль, слезы, кровь… Кто-то захотел жить больше других и побежал назад, я уже слышу выстрелы с нашей стороны. Идиот не поверил, что его могут убить свои. Я и другие тертые калачи сразу поняли, что шутить с нами никто не собирался, мы не представляем бОльшей ценности чем грязь под ногтями.

Союзнички даже колючую проволоку растянули…

Только самые обстрелянные осознают безнадежность ситуации и рвутся вперед. С нами всегда обращались как со скотом, и солдаты привыкли, что их жизнь частная собственность командования. Судьба человека ничего не стоит, она дешевле патрона…

— Вперед мои хорошие! Я хоть и командир младшего звена, но отношусь к таким же уцененным людям.

Ветераны бегут под прикрытием машин пехоты и танков, а самые заторможенные и несообразительные стоят как слепые котята и мяукают.

Скоро их сожгут…

Кстати о поджогах…

Пахнет палёной плотью, обугленными костями. Люди падают штабелями и гибнут от болевого шока. После битвы будет очень непросто распознать профиль друга в подкопченном куске плоти.

Самое поразительное — Я чувствую себя как дома, тут спокойней чем в безопасном госпитале, никаких душевных переживаний… Сердце больше не тревожится… Все же крокодилу нельзя покидать родное болото.

Впереди вражеское построение.

Плотная стена магов по очереди кастуют заклинания. Как только последний в строю отстреляется, отряд подменяет следующая партия и так по кругу… Мощные земляные валы, пламя и электрический ток укорачивают человечьи ряды. Наши пули и снаряды ударяются об энергетические щиты и не наносят особого ущерба.

Достойные противники…

Мы затаились в небольшой яме. Кто-то для успокоения и избавления от стресса грыз ногти, другие ковыряли в носу пока кровь не пойдет, расчёсывали и царапали язвы на теле.

Слабые нынче солдаты…

Еще не усвоили главную истину — умереть не страшно, страшно жить.

— Съебались отсюда пока нос набок не упал! Аскер по достоинству оценил нашу передышку.

Люди вставали и умирали, бежали и умирали, умирали пока умирали… Вот и вся бесхитростная тактика, маги постепенно изматывались и исчерпывали резервы. После преодоления половины пути Аскер сообщил, что Искариот лично придумал гениальный способ прорыва.

Безоружная волна людей с повязками на лбах бегут резче остальных. Гранаты зажаты в зубах, солдаты взрываются как мыльные пузыри в рядах противника. Самые опасные несли много килограмм взрывчатки в рюкзаке.

Самонаводящиеся живые боеприпасы. Ничего себе самоотверженность… Они как бомбы липучки, окружают мага в пять тел и далее уже никакой щит не спасет от взрыва… Грохот стоял жуткий, страшно осознавать, что каждый взрыв ознаменовал гибель солдата…

Пять обычных солдат за среднего мага. Неплохой конверсионный курс… Хищно улыбнулся и подумал главнокомандующий Искариот. Полезное зелье прислал господин, можно опоить и внушить человеку всё что угодно…

Правда вот интересно, а что он мне успел внушить за годы покровительства?

В момент, когда образовалась допустимо низкая концентрация магов, в бой пошли мы и с потерями один к трем, солдаты окончательно прорвали оборону. В город ворвались танки и пехота. Началась масштабная зачистка.

Теперь уже люди геноцидили городских зверолюдов.

Победа особенно сладка, когда достигается трудом. Каждая пролитая капля крови должна вернуться человеку патокой. Маленькими группками люди шастали по кварталам и стреляли со всех, кто не носил зеленую форму.

Безоружные зверолюди бегут в даль, а ты просто ухмыляешься и даешь размашистую очередь. После чего поочередно подходить к каждому телу и ломаешь сапогом шею.

Бывали случаи, когда недостреленные вставали и наносили удар в спину.

Действуй четко по инструкции! Иначе погибнешь.

— Пистолет слишком быстро, не успеваешь насладиться… Сказал один из солдат и достал ножик из сапога. После чего послышались женские крики, похоже юноша скальп вырезал…

Ну или так…

Мы не планируем долго задерживаться в городе и потому поджигаем дома. Очень часто, предварительно загоняем туда зверей, да так плотно, что яблоку негде упасть, экономия патронов и оптимизация расходов мать её…

Тот ближе к победе — кто готовится к войне, а не уверен в мире…

Рано радовались…

— Вижу летящие цели! Закричал молодой солдатик.

Армагеддон.

На головы посыпался огненный дождь. Маленькие метеориты приносили ущерб хуже фугасных снарядов. Разряды молний были в пол, да так грозно, что песок превращался в стекло.

Много техники погорело и наших полегло…

От контакта с огнем человек плавиться как пластилин на солнце, а если тело ударит током, то сердце остановится, он обоссытся и умрет в конвульсиях. Только удар кулаком или с ноги в грудь может вновь запустить его.

— Не дать им уйти! Аскер неустрашим, он сохранил холодную голову и дал команду работать снайперам.

Магические звери падали как подбитые воробьи, но самые сильные скрылись в облаках. Правда сюрпризы на этом не закончились…

— Заклинаю! Стихийный дождь! Властный голос был слышан за тысячи километров. У солдат массово потекла кровь из ушей, носа и жопы.

Невообразимая магическая мощь! Это просто магический ядерный взрыв! Даже холмы задрожали. Загадочный маг словно саму природу подчинил своей воле. Я сразу же ощутил, что эта фигура за гранью человеческого понимания и возможностей.

Если мы шахматные изваяния, преимущественно пешки, то он одна из рук, что передвигает нас по доске и решает — кому жить, а кому умереть…

Чувство собственной значимости снижается, и шкала застывает где-то в районе плинтуса. Я допустил главную промашку в жизни — однажды решив, что от меня что-то зависит…

Но, пожалуй, самой главной промашкой Игнатия было то, что спустя пару дней после его ухода Ингу нашли зареванную со вспоротыми венами.

Благо он никогда об этом не узнает…

— Сам Тимофей пожаловал на огонёк… Шепотом проговорил Искариот…