Сколько горя нужно для счастья? Книга 2

Глава 18

Победа — это сладость, эйфория, возбуждение, кайф. В печатном издании руководства мужчины сказано — что мужчина живет ради доминирования, жестокой беспощадной конкуренции, жажды побеждать.

Юноша не вправе называть себя мужчиной, если он не стремится подмять под себя как можно больше, если в нём не живет эгоистичное желание захапать всё — до чего руки дотянутся, заработать все деньги мира, покрыть каждую красивую женщину на планете. Забраться на вершину, стоять выше остальных и плевать вниз, бросая брезгливые взгляды. Эталонный мужчина физиологически не способен смотреть себе под ноги, гордый раздвоенный подбородок задран верх по умолчанию.

Наш отряд возгордился победой над безоружными зверьми, каждый парнишка ликовал так, словно настоящего дьявола подстрелил, а не маленькую девочку-заечку…

Деревню зачистили за пол дня, вечером выгребали спрятавшихся зверей с погребов, так же, как и провизию. Солдатам хватит смелости и наглости присвоить чужое. Было принято решение заночевать в разоренных домах и уже завтра продолжить шествие освободителей.

Мы освободим вас от всего. От теплого крова, сытного ужина, семейных обязательств, ревнивой супруги, невоспитанных детей. Даже от самих себя освободим, выпустим душу из тюрьмы под названием тело, а потом заселим ваши земли нашими детьми.

Быстрей пойдем — быстрей пропадем.

Вечер превратился в маленький праздник, праздник живота. Бойцы объедались соленьями, поедали сырых, толком неощипанных куриц, стреляли телятам в голову и слизывали мозги со стен как тушенку, набрасывались на поросей с саперной лопаткой…

Впервые за много месяцев так много мясо на ужин… — Это вам вознаграждение за первый удачный бой. Ухмыляясь сказал Аскер.

Все довольны, только лишь Искариот улыбался и убеждался, что мудрый господин был прав, зверочеловек на вкус как говядина… Если хочешь быть похожим на него, приблизится к величию высшего существа, то как минимум питайся так же, а господин не брезгует есть двуногих существ.

Солдаты думают, что зверолюдей увели в плен, ну пусть дальше так думают… Главное, что мясо почти-человека тает во рту как сливочное масло.

Нападение происходит с трех фронтов.

Юго-запад под командованием Гулливера.

Запад под командованием Искариота.

Северо-запад под командованием Герасима.

Широкой дугой я решил нанести удар по всей площади объединённых королевств зверолюдей. Земли будут разорены, каждый колодец отравлен, а дома разрушены до последнего кирпичика. Пленные мне собственно не нужны от слова совсем, так что их можно смело употребить в сыром или жареном виде.

Очень удобно, когда не нужно беспокоится о людских ресурсах. Можно забыть и никогда не вспоминать о мнении граждан, их настроении, политических воззрениях, вольностей человека.

Постепенно я затягиваю гаечки и забираю у людей все до единых прав. Право на образование ликвидировано, они могут учить лишь то что я приготовил.

Право на работу и творческое выражение тоже мимо, пусть работают на заводе или умирают на войне, третьего не дано.

Ну и конечно же право на жизнь. Человек себе не принадлежит. Они как зеленые пластмассовые солдатики, как шахматные фигурки, как рулончик бумажки в сортире, мне дозволено распоряжаться людьми как захочу.

Если надо, мясные кубы новых нарожают.

В это же время Герасим, верховный главнокомандующий северо-западного направления, лично взял в руки пулемет и тысячью выстрелами прошелся по выстроенным в ряд пленным зверолюдам.

Крупнокалиберные патроны выпускают кишки с первого попадания, пуля попадает в живот и тот лопается как наполненный водой презерватив, скинутый с девятого этажа. Печень выворачивает наизнанку, требуха и внутренности летят так, словно по рыбе ударили кувалдой.

— Слабо так же? Обратился он к юной помощнице.

Здоровяк наконец-то смог обзавестись родным человеком. Теперь и у Герасима есть та, к груди которой можно прильнуть после тяжелого рабочего дня, женщина, готовая выслушать, успокоить, погладить по голове и настроить на нужный победный лад.

Ты живешь день чтобы угодить ей, жаждешь совершить великое дело только ради того, чтобы после содеянного, бежать к ней как олень на всех парах и ждать похвалы.

Любовь — это когда ты осознаешь никчемность, беспомощность положения, когда отдаешь отчет, что чувства твои больше тебя самого, но не пытаешься выбраться из плена. Напротив, если бы тебя пришли вызволить друзья, то ты бы наябедничал коменданту о том, что в тюрьму проникли посторонние, которые посягаются на твою несвободу.

Клетка, куда тебя запрятала любимая, такая уютная и безопасная…

Боевая подруга Герасима, немного тучная и крепко сложенная женщина с приятными чертами лица. Не женщина, а мечта — не женщина, а погибель.

— Ты такой большой и сильный! Всем мужчинам мужчина! С такой фразой она привязалась к нему.

Великана легко выследить, так что было не сложно ходить за Герасимом по пятам. Барышня провожала суженного до дома, караулила возле бани, записалась в военные медсестры, с объявлением войны поступила к нему в отряд добровольцем…

Герасим пытался прятаться, говорить грубости, орать, но ничего не спасало от навязчивой подруги, он даже приходил к господину в замок жаловаться как ребенок матери, но повелитель сказал. — Ты уже взрослый мальчик, сам разбирайся… Пока он говорил, Мару кормила его фруктами со шпажки, а облачен был господин в майку-алкоголичку и трекошки с вытянутыми коленками…

Взрослому мальчику только и оставалось что вдохновится примером коллег по несчастию, которые смогли построить семью. Подпустив отчаянную женщину чуть ближе, он понял, что в этих существах нет ничего плохого.

Она с ним и в огонь, и в воду, и на войну, и под него, и под венец. Чтобы быть похожим на будущего супруга, она даже пулемет в руки взяла, в честь этого её и прозвали — Антонина-пулеметчица.

Наверное, женщину с оружием бояться еще больше чем главнокомандующего Герасима. Антонина занимает позицию, ложится на землю и крутит ручку пулемета раннего образца.

Шквал огня скашивает тела одно за другим. Попадание в ладонь отрывает пальцы, пуля в голову крошит зубы и рвет уши, а тело прежде чем упасть на землю может впитать шесть выстрелов и с каждым патроном кишочка выползает наружу.

Люблю новый век и его правила! Кидаешь гранату в кучку лежащих тел и всех, кто чудом вышел после расстрела, разрывает на куски и кровавые тряпки. Потом можно дать бойцам указания собрать кусочки пожирнее и пожарить на костре с луком.

Герасим по полномочиям ничем не отличался от Искариота, вот только гигант не желал играть роль серого кардинала, ему куда уютнее вместе с бойцами врываться в деревни с пулеметом и разорять их.

Отряд состоит из преимущественно таких же здоровенных массивных жлобов. Гранатометы, пулеметы, минометы — вот их стихия. Еще под рукой был Шарик с ручными псами, которых одно удовольствие натравливать на военнопленных.

Зачем аккуратно зачищать дом если можно бросить гранату в окно, а затем сжечь. Просто отлей немножко бензина с машины и добавь туда сахара для вязкости, получается почти что напалм, который очень хорошо горит на шерстке зверолюдов…

Еще можно запереть зверей в избе, закупорить все щели за исключением одной, подвести туда выхлопную трубу и давить на газ, пока заложники кашляют в предсмертной агонии.

Крики горящих зверей заглушают рев двигателей, в суматохе можно даже Антонину за задницу ущипнуть. — Только твои руки оставляют такие сексуальные синяки… В ответ страстная женщина выведет тебя в чисто поле и устроит еще одну битву. После неё ты еще некоторое время будешь выковыривать из спины мелкие камушки, поскольку все сражение был снизу.

Танк это возбуждённый трактор!

Бессмысленно идти на танк с ножом, но если очень хочется, то иди.

Единственное противотанковое средство — это танк, а танки есть только у нас, у человеков!

Как же мальчики сильно их любят… Танки придуманы мужчинами для мужчин.

Броня танков заменяет мужчине мышцы, гусеницы куда лучше стройных ног, а длинный ствол нууу вы сами понимаете…

В нашем мире много грязи — на улицах, в семьях, в политике, но танки грязи не бояться! За исключением случаев…

— Командир! Смотровая щель запылилась, нужно протереть! Обратился к Гулливеру наводчик.

— Прямо как у твоей девушки! Ответил тому механик-водитель.

— Отставить шутки! Ответил Гулливер и подумал, что на войне одно останется неизменным — солдат всегда солдат. На войне без юмора совсем нельзя.

В южно-западном направлении было жарче в сто крат. Гулливер маленький коренастый юноша, молодой отец семьи, немного закостенел в быту, но война за окном позволила отцу капитулировать из-под супружеской юбки на фронт.

Механический ужас внушает страх одним только видом. — Огонь! Командует главнокомандующий и дома больше нет! Экипаж танка шебутной, один только вечно молчаливый Антип в роли заряжающего радует.

Приятно, когда человек молча выполняет работу. Такой друг стоит двух.

Кирпичи летят и не только…

Пленным завязали глаза и выстроили в ряд. Гулливер скомандовал — В путь! И гусеницы взрыхляют тела превращая плоть в томатную пасту… Пахнет кровью и дизелькой.

В моменте, когда из дула под чудовищный грохот вырывается снаряд, солдаты испытывают чуть ли не оргазм, успевай только штаны менять.

Наступление идет полным ходом господин! Мы утопим их и себя в крови!

Злата.

Они наступают… Приграничные деревни уничтожены. Пленных не берут. Паре выживших счастливчиков удалось передать что солдаты действуют жестоко и крайне решительно. Нападению подверглись три стороны света…

— Откуда у них столько людей вообще? Вопрошал мой милый… — Нужны сотни тысяч, чтобы охватить все направления наших королевств. Он посокрушался еще две минуты, после чего выдохнул и сев на диван продолжил, но на два тона тише.

— Ну ничего… Этого стоило ожидать, он ведь чертов псих неадекватный, такому не ведомы манеры.

Истинная зверолюдка давно сформулировала для себя что такое любовь.

Любить можно за красоту, силу, гордый стан, густые брови, высокий рост, мышцы, улыбку, но Злата научилась любить то, что вечно и никогда не упадет в цене. Красоту можно полюбить и разлюбить так же скоро, как в случаях, когда проплаченный час у проститутки истекает, но возлюбить душу любимого человека дано не каждому.

Любить, как любит необразованный идиот, это играть на скрипке без музыкального образования, водить машину с постоянно зажатой педалью газа. Любовь глупого человека посредственна, он не осчастливит никого, даже себя.

Для того, чтобы позволить себе отдаться наслаждению любви, нужно много сдерживаться, трудиться, работать как конь и поверьте, нет подлинного наслаждения в жизни, которое давалось бы просто так.

Все приобретается тяготами и лишениями. Чем тяжелее труд и муки, тем выше награда. Нам уже предстоял огромный многовековой труд в прошлом — понять друг друга и сохранить любовь и уважение сквозь века.

Я с любимым до последнего вздоха…

— В таком случае мой драгоценный, мы ответим соразмерно и наш праведный гнев положит конец его злодеяниям!

Игнатий.

Движение вперед давалось крайне легко и систематично.

Человек привыкает ко всему на свете, только дайте немножко времени…

Когда-то мне были чужды и несвойственны убийства тех, кто стоит напротив тебя без оружия и на коленях молит о пощаде, но через две недельки я словно стал другим человеком. Ощущаю изменения до такой степени, словно мне сделали пересадку всех органов.

Аскер не оставил возможности не изменится. Выставил меня перед сослуживцами и велел казнить одну бараниху, что держала на руках мертвого супруга, который в последние моменты жизни заколол вилами нашего собрата.

Сильно нервничал, переживал, брови с трудом отводили льющийся со лба пот, но курок был спущен и кровь окропила обмундирование солдата. Хочется верить, что солдаты как собаки — всегда попадают в рай, ведь в аду мы уже побывали…

Солдат уважают лишь тогда, когда настали тяжелые времена. Гражданские люди чувствуют, что нам повезло еще меньше и не против подбодрить тех, кто завтра сдохнет. В мирное же время мы просто ряженый ленивый сброд.

Война не про борьбу добра со злом… Это просто естественный отбор в особо крупных масштабах.

Аскер говорил — Что обязанность солдата защищать простых людей, и иногда ради этой цели приходится врать и делать ужасные вещи, деяния, после совершения которых, ты уже никогда не сможешь спать крепко.

Вот взять меня. Кем я был? — Юный, не подающий надежды ни в чем парнишка. А кем стал? — Мягко говоря, всем! А почему? Да потому что тут, на поле боя, мы впервые узнали, что можем влиять на ход вещей.

Кого и скольких я убил важно лишь от части. Главное, что вместе с жизнью условного барана и его детей, я стер с лица планеты историю их семьи, память о предках, гены. Вместе с его жизнью я убил неродившихся внуков и правнуков.

Вершитель судеб… Я впервые ощутил, что на что-то в этой жизни могу повлиять… Только вот знания такие не предназначены человеку, они горькие и отравляют разум, без них дышать куда легче… Груз ответственности давит на плечи, они опускаются ниже и на их фоне шея слишком вытянута…