Слабо не влюбиться? (СИ)

Глава 25. Лето 2017

Одиннадцать лет учебы наконец позади. Последний звонок отзвенел, знаменуя финал целой эпохи. Больше никаких уроков, никакой утомительной домашки, никаких переживаний за оценки в дневнике. Осталось сдать экзамены, отгулять выпускной и помахать школе ручкой. А затем с улыбкой шагнуть в следующий жизненный этап.

Кошусь на настенные часы и, решив, что пора передохнуть, выхожу из-за стола. Хочется немного проветриться, освежить мозги. А то от тестов по русскому языку у меня уже голова идет кругом, весь день их решала. Сейчас прогуляюсь, поем мороженое и снова обложусь методичками. Что уж говорить, жизнь выпускника не блещет красками.

Облачаюсь в тонкий летний сарафан и выхожу на улицу. Теплый ветерок приятно треплет по щекам, и я с наслаждением тяну носом прогретый на солнце воздух. Обожаю лето! Если бы не эти висящие над душой экзамены, я бы домой только ночевать приходила.

Заворачиваю за угол к любимому ларьку с мороженым и вдруг натыкаюсь на интересную картинку: на припаркованном у обочины байке сидит Соколов и сосредоточенно пялится в телефон. Один одинешенек. Рядом никого: ни привычной компании друзей, ни прилипалы Дианы, с которой они в последнее время натурально не разлей вода.

— Тём! Привет! — окликаю я, направляясь в его сторону.

Соколов вскидывает голову, и на его губах появляется фирменная улыбочка, призванная разбивать женские сердца. Даже у меня при взгляде на нее сердце екает.

На парне широкие, низко сидящие джинсы и просторная белая футболка без надписей. На оголенных предплечьях красуются многочисленные цветастые рисунки, среди которых я замечаю изображение ангела с нимбом над головой. Очень символично, ведь когда-то Соколов виделся мне таким же хероувимом — светлым и безгрешным. Правда это было до того, как я увидела его руки под юбкой у Дианы.

— Малая! Какие люди!

Артём засовывает телефон в карман джинсов и, перевернув надвинутую на глаза кепку козырьком назад, устремляется мне навстречу. Он распахивает объятья, и я, поддавшись внезапному порыву, падаю в них без оглядки. Мы не виделись почти неделю, и, оказывается, за это время я успела соскучиться по другу.

Утыкаюсь носом Соколову в плечо и утопаю в сладковатом аромате его кожи. Он пахнет, как детство. Как подсолнухи, которые мы вместе собирали. Как закатный вечер у реки. Как пыль, прибитая скейтбордом. Как перекись водорода, которой мы поливали ссадины.

Его запах — это сосредоточение самых теплых, самых ярких воспоминаний, которые обрушиваются на меня и кружат голову. Соколов как наркотик — одной затяжки достаточно, что улететь в радужный мир и потерять связь с реальностью.

— Как дела? Ты куда-то собираешься? — киваю на мотоцикл.

— Да нет, Дианку подвозил. Она с предками в Испанию умотала. Почти на три недели.

— З-зависть, — вздыхаю я.

— Да не говори, я бы и сам с удовольствием на Ибице затусил. Но с этим ЕГЭ не судьба.

— Зато будет возможность как следует подготовиться к сдаче. Никто не будет тебя отвлекать.

— Да мне на эти экзамены, если честно, фиолетово, — огорошивает Тёма. — Я ведь никуда поступать не планирую.

— Как не планируешь? — ахаю я.

— Ну вот так. На кой черт мне вышка, если я не собираюсь работать по специальности?

Тёмкнина риторика ставит меня в тупик. Понятно дело, что в наше время единицы всю жизнь трудятся по выбранному в институтские годы профилю, но высшее образование все же, как ни крути, нужно. Это как билет в будущее, без которого ты обречен влачить жалкое существование. По крайне мере, именно это мне внушали родители.

— А что ты собираешься делать после школы? — растерявшись, спрашиваю я.

— В армию пойду.

— В армию? — я настолько удивлена, что как, попугай, тупо повторяю за Тёмой.

— Ну да. Отдам долг родине, а потом займусь реализацией своих целей. Ты ведь знаешь, Вась, у меня грандиозные музыкальные планы.

Да, увлечение Соколова диджеингом не только не пропало, но и сделалось в разы серьезней. Я знала, что друг с головой ушел в музыку, но и подумать не могла, что она намерен связать с ней жизнь.

— Вот это да! — потрясенно выдыхаю. — А мы, оказывается, реально давно не общались! Я и понятия не имела, что ты не будешь никуда поступать. А как родители к отнесись к твоему решению? Поддержали?

— Нет, конечно, — Соколов усмехается. — Устроили жуткий скандал. Мать чуть ли не рыдала, отец еле сдержался, чтоб меня не придушить. Не оправдал сынок их великих надежд, — он кривит лицо в наигранной печали. — Но что поделать, жизнь полна разочарований.

— Ты с такой легкостью идешь наперекор взрослым… Я бы так не смогла.

— Так это ж моя жизнь, Вась. Нет, ясен пень, я благодарен предкам за то, что они меня родили и все такое… Но дальше я сам. Глупо забивать на свои мечты только ради того, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям.

Соколов в своем репертуаре: бунтарь до мозга костей. Идет против системы, без стеснения размахивая флагом личного мнения. Каким был в детстве, таким и остался. Ни затыков, ни комплексов, ни страха перед общественным порицанием.

— Ты прав, Тём, просто твои мысли… Они такие революционные, что мне сложновато воспринять их с первого раза. Наверное, ты единственный человек в моем окружении, который не грезит о поступлении в ВУЗ, — улыбаюсь я.

— Брось, Васек, жизнь — и так довольно скучная штука. Не стоит обесцвечивать ее навязанными стереотипами.

— Жизнь — скучная штука? Ты правда так считаешь?

— Ну да, сама подумай: проснулся, поработал или поучился, лег спать. Кому повезло — тот еще поел и потрахался. Сплошная рутина.

Изо рта вырывается стыдливый смешок. Ничуть не смущаясь, Тёма прекрасно умеет смущать окружающих.

— Неохота, чтобы жизнь была рутиной, — признаюсь я. — Хочется разнообразия и ярких красок. Чтобы как в детстве, помнишь?

Наши взгляды пересекаются, и в точке их соприкосновения вспыхивает огненная искра. Бьюсь об заклад, мы оба думаем об одном и том же.

— Ну что, малая, наверстаем упущенное? — озвучивает наши мысли Соколов. — Тряхнем стариной?

— Хочешь снова сыграть на слабо? — хитро улыбаюсь.

— Только если тебе не слабо, — подначивает парень.

— Мне нет. Ты же знаешь.

— Ну тогда садись на байк и погнали, — он достает из-под сиденья второй защитный шлем и протягивает его мне.

Затем запрыгивает на сияющего глянцем железного коня и заводит мотор.

— Куда поедем? — я подхожу поближе и тоже забираюсь на мотоцикл, обхватив крепкий торс друга руками.

В груди плещется ликование, а конечности зудят от предвкушения грядущих приключений.

— Скоро узнаешь, — кидает он через плечо, резво дав по газам.