Славянская мифология: энциклопедический словарь

Р

РАДУГА — небесное явление, получающее в народной традиции мифологическое истолкование. В славянских языках Р. имеет множество названий, нередко отражающих народные представления и верования о Р.: дуга, райская дуга, рай-дуга, веселка, веселуха, Божий лук, пояс, Божий пояс, бабин пояс, Богородичин пояс, золотой мосток, коромысло, краса, красуля и т. д.

Широко распространено верование, что Р. предвещает конец дождя и ясную погоду, откуда диалектные названия ясна, ясновка, ясница и т. п. Но изредка встречаются и противоположные представления, что Р. к дождю (Польша). В Вологодском крае учитывали и форму дуги: крутая дуга — к вёдру, а пологая — к продолжительному дождю. В Черногории считали, что если Р. появилась на востоке, она предвещает хорошую погоду, а если на западе — дождь. Видеть Р. - к добру.

У всех славян существует верование в то, что Р. набирает, высасывает, «пьет» воду из озера, моря, реки или колодца, подобно змею. Поэтому ее часто называют «змей» или «смок». В Новгородской губ. «радугу называют змеей: она, опустив жало свое в воду, набирает в себя воду, а после выпущает, отчего и бывает дождь; на концах радуги повешено по котелку с древними золотыми монетами» (рукописное сочинение 1878 г.).

Иван Франко писал, что «народ представляет себе радугу как некое существо, выпивающее воду из каких-то источников, прудов и т. п., а иногда с водою она выпивает лягушек и рыб, которые позже при больших грозах падают с неба далеко от того места, где они были высосаны в воздух». На Западной Украине существует представление, что Р. может всосать в себя и выбросить на другой конец своей дуги человека. Поэтому радуга вызывает суеверный страх, к ней опасаются подходить. У хорватов известно проклятие: «Пусть тебя радуга всосет!» Сербы считают, что Р. охотнее всего пьет воду у водяных мельниц и потому около них нельзя купаться. В Закарпатье из страха перед Р. запрещают указывать на нее пальцем.

Сербы, македонцы, болгары и западные украинцы верят, что прошедший под Р. изменяет свой пол. В западной Болгарии говорили, что если кто-то хочет изменить свой пол, он должен пойти во время дождя на реку и там, где радуга «пьет воду», на том же месте должен пить, и тогда он превратится из мужчины в женщину и из женщины в мужчину. Это свойство Р. может быть использовано для того, чтобы магически переменить пол будущего ребенка: если женщина, у которой рождались только девочки, пойдет напиться воды на том месте, где «пьет» радуга, то после этого у нее будут рождаться мальчики (там же).

Р. является символом урожая, плодородия, изобилия, ср. белорусское название богатка. По мнению болгарских крестьян, когда Р. долго не появляется на небе, следует ожидать неурожая, засухи и голода; отсутствие Р. означает, что «дядо Господ сердится на людей». Болгары и сербы гадали по Р. об ожидаемом урожае, причем разные цвета Р. обозначали разные культуры. Хорваты говорят: «Белое означает хлеб, красное — вино, зеленое — жито и пшеницу», или: «Синяя полоса — это капуста, овощи, желтая — растительное масло, красная — вино; какая полоса шире — того и уродится больше»; ср. южнославянское название Р. вино-жито. Болгары считают, что зеленый цвет — это трава, желтый — просо, красный — вино, а оранжевый — жито.

В восточной Сербии двойную Р. (обращенную концами к земле и к небу) называют «близнец» и считают, что по яркости и широте полос дуги, обращенной к земле, можно предсказать урожай на земле, а по дуге, обращенной к небу, — урожай на «том свете».

С библейскими представлениями о всемирном потопе (Бытие, IX, 8-17) связано восприятие Р. как божественного знака благополучия и благодати. Ср. рус. архангельское «божья дуга, знаменье господне», карпат. «божий знак», укр. «знамене», «святка» и др. На основе ветхозаветного текста и апокрифов возникли народные предания о Р., например западноболгарское: «Бог сказал Еве — пока существует радуга, люди будут плодиться, а как только она исчезнет, наступит второе пришествие».

В Болгарии известно также представление о том, что Р. - это «пояс Господа, который он полощет во время дождя или сушит после дождя». Вместе с тем Р. называют и «поясом самовил» (см. Вила). У сербов и хорватов говорят, что Бог с помощью Р. показывает женщинам, как надо ткать и какие цвета употреблять.

Лит.: Толстой Н.И. Из географии славянских слов. 8. «Радуга» // Общеславянский лингвистический атлас. 1974. М., 1976.

Н.И. Толстой

РАДУНИЦА — в России, на востоке Белоруссии и северо-востоке Украины поминальный день, приходящийся на вторник, реже — понедельник Фоминой недели. Р. признана православной церковью как день, в который люди могли разделить с усопшими радость Воскресения Христова после праздника Пасхи.

Радуницкое поминовение включало в себя панихиду в церкви, посещение кладбищ, во время которого служилась панихида и «родителям» устраивалось разговление (на могилы выкладывали крашеные яйца, куличи, мясо и другие пасхальные блюда), а также домашнее поминовение (готовили баню для мертвых, оставляя для них воду с веником, чистое белье, а сами при этом не мылись и даже не заходили в баню; наутро на золе, рассыпанной на полу, искали следы умерших). На Украине в этот день справляли радульные деды, когда, как считалось, предки посещали свои дома (см. «Деды»). Сближение Радуницы с радоваться отразилось в обычае устраивать на кладбище и в доме игры и веселиться на Р. (ср. рус. «На Радуницу до обеда плачут, после обеда скачут»): на могилах напивались, по дороге домой пели, по возвращении с кладбища играли в карты и т. п.

Т.А. Агапкина

РАЙ — часть потустороннего мира, блаженная страна, в которой пребывает Бог, ангелы, святые и души праведных. Славянские народные представления о Р. сложились под сильным влиянием христианства; в дохристианских верованиях деление на Р. и ад четко не выражено; слово рай, как и вырей (ирий), обозначало вообще потусторонний мир, мир мертвых, ср. словен. райник — покойник. Р. нередко отождествляется с небом или его верхними слоями, наделяется высшими этическими и эстетическими достоинствами как мир праведности, чистоты, красоты и совершенства и противопоставляется аду. На мировом дереве, согласно белорусской свадебной песне, у корней помещаются черные соболи, в середине — боровые пчелы, а сверху — райские пташки. В белорусских верованиях Р. - то же, что вырай; птицы населяют Р. с тех пор, как Бог изгнал из рая согрешившего человека; при этом Бог делит птиц, как и людей, на добрых и злых и пускает в Р. только добрых: зимой в Р. они своим пением тешат святых людей и ангелов, а летом пребывают на земле и услаждают людей.

Согласно другим верованиям, Р. находится где-то очень «далеко, за горами, за морями» или на высокой железной горе; чтобы после смерти попасть в Р., нужно всю жизнь собирать срезанные ногти, тогда после смерти они срастутся и помогут вскарабкаться на гору (белорусы). Болгары помещают Р. на востоке, где восходит солнце, а ад — на западе.

По севернорусским представлениям, Р. - это «сад вечно зеленый, находится на небе, ад же под землей. В раю ничем не кормят, да и есть там не захочется, потому что там дух (т. е. запах) хорош, как в саду». Образ рая как цветущего сада, соответствующий этимологическому значению греческого названия Р., встречается уже в описании «похорон руса» у Ибн Фадлана (X в.) и составляет наиболее устойчивый стереотип в народных верованиях. Полесский крестьянин представлял себе Р. как огромный сад в небе, огороженный высокой, в десять верст, стеклянной стеной, прикрытой стеклянным сводом. Там никогда не бывает зимы и непогоды, всегда светит солнце, причем не жарит, а греет; там не бывает ни грома, ни молнии; всюду яркая зелень, огромной высоты деревья, масса ярких цветов — синих, белых, красных, издающих такое благоухание, что непривыкший может задохнуться. Там обитают всякие звери, но они никого не трогают: волк не нападает ни на коней, ни на овец, медведь не трогает пчел. Праведные души живут в мире и согласии, возлегают на пуховых подушках и ничего не делают — обо всем заботится Бог и не жалеет для них ни хлеба, ни остального. Когда ангелы приносят новую душу с этого света, ее встречают звуки труб, колокольный звон, радостная музыка. По мнению полешука, темные пятна на солнце — это Р., просвечивающий через светило.

Адам и Ева в раю. Картина на стекле. 1835 г. Кросненское воеводство, Польша

По некоторым сербским представлениям, Р. - это зеленый луг, на котором резвятся дети, собирают охапки цветов, чтобы вечером отнести их Богу. В Р. длится вечная весна, всегда светит солнце и звучит чудесное пение ангелов (болгары). Обитатели Р. - праведные души — бесплотные тени, облаченные в белые одежды; они не едят, не пьют, не вступают в брачные связи. Женщины живут со своими первыми мужьями, а мужья — с первыми женами; супруги вдов и вдовцов становятся в Р. их слугами. Перед каждым сложено то, что он своими руками подавал ближним, а также то, что после его смерти домашние раздавали на помин его души.

Р. представляется бесконечным блаженством, которым после смерти награждаются праведные души. В рассказах об обмираниях, повествующих о посещении «того света», присутствуют картины Р. (обычно контрастирующие с картинами адских мук), в которых нередко Р. и ад оказываются пространственно совмещенными в некоем помещении и находящимися как бы по обе стороны длинного коридора, так что путешествующий во сне видит их одновременно. Образу Р. как «помещения» отвечают представления о том, что у Р. есть ворота или двери, запирающиеся на ключ; ключами от Р. владеет св. Петр (или Петр и Павел), св. Михаил или св. Николай. По свидетельствам иностранцев, русские при похоронах вкладывали покойнику письмо к св. Николаю, которого они считали стражем райских врат. Люди безгрешные или «отмолившие свои грехи» при жизни попадают после смерти прямо в Р.; в разных локальных традициях к этой категории умерших могли относиться разные группы лиц: дети до семилетнего возраста; люди, убитые молнией; иногда также женщины, умершие родами; люди, умершие на светлой неделе, и др. По поверью калужских крестьян, радуга, набирая воду, захватывает утопленников на небо и тогда они попадают прямо в Р.

В славянских легендах и поверьях широко представлена библейская тема «утраченного» рая, изгнания из Р. первых людей.

С.М. Толстая

РЕБЁНОК, дети — в мифологических представлениях посланцы иного мира: они падают с неба, произрастают на деревьях, на огороде (в капусте, огурцах), их приносят птицы (аист), их вылавливают из воды, находят в траве, в лесу, на дороге, покупают у нищих, у цыган и т. п. (так у восточных славян взрослые объясняют детям их происхождение). В то же время Р. — «дар Божий», он находится под покровительством Бога, Богородицы, святых, ангелов, которые защищают его от демонических сил.

Рождение детей — основная цель брака. Бездетные семьи стремились усыновить чужого Р., считая, что он «развяжет мешок», т. е. положит начало рождению собственных детей. Существует множество магических ритуалов, предписаний и запретов, призванных воздействовать на рождаемость детей, их число, пол, характер, способности, судьбу (см. Бесплодие, Беременность, Повитуха), обеспечить здоровье, нормальный рост и развитие Р., защитить его от болезней, сглаза, нечистой силы.

Обряды, исполняемые в первые дни после родов, должны были обеспечить Р. долгую жизнь и здоровье. Особое внимание уделялось Р., родившемуся в семье, где «не держались» дети. Чтобы уберечь новорожденного от смерти, приглашали в кумовья первого встречного, совершали символическую продажу Р. в благополучную семью, давали ему защитное имя, стремясь обмануть смерть. См. Обман.

Р. до крещения и наречения именем считается еще не вполне принадлежащим миру людей (у южных славян его нередко называют именами животных, демонов или инородцев: «улитка», «цыпленок», «волколак», «цыганенок», «турчонок» и т. п.). По народным представлениям, он пребывает на границе этого и «того» света и потому особенно подвержен опасности, а умерший до крещения или мертворожденный Р. превращается в демона. См. Дети некрещеные.

Большую роль играет пол Р. Если рождение сына всегда было желанным, то появление на свет девочки оценивалось, как правило, негативно (ср. сербскую поговорку: «Кого Бог хочет проклясть, тому он дает дочь»). С первых минут жизни Р. различия по полу определяли характер касающихся его ритуальных действий и запретов: если мальчику повитуха отрезала пуповину на топоре или на книге, то девочке — на гребне или веретене; плаценту мальчика закапывали в центре дома, а девочки — под порогом (чтобы она вышла замуж) или под печью (Полесье). В ряде случаев, однако, половая дифференциация нивелируется (ср. средний род слова дитя; отсутствие до определенного возраста различий в одежде мальчиков и девочек и др.).

В жизни Р. выделяется несколько этапов, получающих обязательное обрядовое оформление. Они связаны с физическим и психическим развитием: появлением зубов, первыми шагами, отнятием от груди, стрижкой волос, овладением речью, далее — с приобретением трудовых навыков (например, первую спряденную девочкой пряжу или нить надо было сжечь или пустить по воде, чтобы девочка стала хорошей пряхой). Целью этих обрядов было магическое обеспечение Р. счастья и успеха в жизни и особенно — своевременного и удачного брака, рождения детей.

Дети являются участниками и исполнителями многих обрядов продуцирующего характера: они совершают обходы домов и произносят благопожелания на Рождество, Новый год, масленицу, Пасху, Ивана Купалу и в др. календарные праздники; в свадебном обряде обычно участвует мальчик (его сажают на колени невесты, чтобы магически способствовать рождению у нее сыновей); мальчику поручают бросить первую горсть зерна в начале сева; девочки участвуют во многих действиях, требующих ритуальной чистоты (например, при сборе купальских трав) и т. д. Первый и последний в семье Р. всегда пользовались особым отношением и, как правило, имели специальные названия (ср. первенец, поскребыш, мизинец и т. п.). Им приписывали особые умения, удачливость, магические способности: лечить, останавливать град, вызывать дождь и т. п. Обрядовые роли Р. и его магические возможности зависели также от того, живы ли оба его родителя (дети-сироты были значительно ограничены в своих ритуальных функциях, но в некоторых случаях именно им поручали ответственные обрядовые роли), состоят ли родители в законном браке (незаконнорожденный, внебрачный Р. считался удачливым и часто выбирался на ту или иную обрядовую роль, но он мог считаться опасным и отстраняться от участия в обрядах).

Детский фольклор включает в себя разнообразные жанры: колыбельные песни, потешки, загадки, считалки и пр. Во многих волшебных сказках главным героем является Р.-богатырь, обладающий нечеловеческими способностями. Былички повествуют о том, что демоны (леший, водяной и др.) принимают облик Р.

Лит.: Виноградова Л.H. Откуда дети берутся? Полесские формулы о происхождении детей // Славянский и балканский фольклор. М., 1995; Кабакова Г.И. О поскребышах, мизинцах и прочих маменькиных сынках // Живая старина. 1994. № 4; Ее же. Дитя природы в системе природных и культурных кодов // Образ мира в слове и ритуале. Балканские чтения-1. М., 1992; Науменко Г.М. Этнография детства. М., 1998.

РЕКА — объект почитания и место совершения многих обрядов. Язычники Древней Руси совершали жертвоприношения и иные культовые действия или на Р. (например, на острове Хортица, расположенном посреди Днепра), или на специальных святилищах возле Р., озер, среди болот. Еще Прокопий Кесарийский (VI в.) сообщал, что анты и склавины почитают «и реки, и нимф, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания». Об обожествлении Р. и почитании водных мифических существ свидетельствует славянская вставка в переводе «Слова» Григория Богослова (XI в.); среди языческих суеверий здесь упоминаются и такие: «Ов реку богыню нарицаеть и зверь, живущь в ней, яко бога нарицая, требу творить».

Известны предания о споре друг с другом олицетворенных Р.: Волги и Вазузы, Днепра и Десны, Дона и Шата. В «Слове о полку Игореве» Р. олицетворяются и люди обращаются к ним как к живым существам, которые могут быть и милостивы (Донец и Днепр Словутич), и враждебны (Каяла, Немига, Стугна).

Р. осмысляется и как дорога в иной мир, расположенный на другом берегу или на острове посреди моря, в которое впадает Р., и как граница между мирами. Она символизирует также течение времени, вечность и забвение. Русские Владимирской губ. говорили, что умерший грудной ребенок три дня тоскует по матери, а потом ангелы несут его «на забытнею реку» и дают испить ее воды, после чего младенец забывает о матери. По поверьям Вологодского края, этот свет отделен от другого «Забыть-рекой»; перейдя через нее на 40-й день после смерти, человек забывал все, что с ним было на земле.

Архаический характер имеют ритуалы пускания по воде различных предметов и «кормления» Р. Чтобы избавиться от болезни, русские опускали на воду кусочек хлеба со словами: «Пришел я к тебе, матушка вода, с повислой да с повинной головой. Прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!»

Р. связана с идеями судьбы, смерти, страха перед неведомым, с физиологическими ощущениями холода и темноты, эмоциональными переживаниями утраты, разлуки, ожидания. В народной лирике девушка в горе идет к Р. и плачет, сидя на берегу, а ее слезы текут в воду или просто уподобляются течению Р.

В русских сказках известны образы молочной Р. с кисельными берегами, Р. из пива, вина и водки, Р.-оборотня, огненной реки (см. Кисель). В сказках, былинах и духовных стихах в Р., море или около них живут змей или дракон, с которыми вступают в бой Иван-царевич, Добрыня или Егорий Храбрый. В былине Змей Горыныч нападает на Добрыню, когда тот купается в Пучай-реке (варианты: Израй, Сафат, Днепр и др.) и заплывает в ее третью струю. Пучай изображается подчас как огненная Р.: «Свирепая река да е сердитая: / Из-за первоя же струйки как огонь сечет, / Из-за другоей же струйки искра сыплется, / Из-за третьей же струйки дым столбом валит. / Дым столбом валит да сам со пламенью».

По древнеславянским космологическим представлениям, огненная Р. лежит в основе мира, по ней плавают четыре золотых кита, они держат камень, камень держит воду, а вода — землю («Вопросы, от скольких частей создан был Адам», сербская рукопись XV в.). Русские Западной Сибири рассказывали, что огненная Р. протекла на том месте, где упал с неба Сатана со своими дьяволами; затем по Божьему велению она провалилась в преисподнюю и будет течь там вечно; в этой Р. помещается ад.

В русских заговорах появление огненной Р. также относится к эпохе создания мира: «Сотворил Господь небо и землю и всю подвселенну; протекала река огненная, в той же огненной реке крестилась сила Господня, Петр и Павел, Михаил Архангел, сам Иисус Христос». Она имеет космические масштабы, достигая в высоту неба, а в глубину — бездны. В заговоре на сохранение скота обращаются к Господу с просьбой провести вокруг стада «реку огненную глубиною до самыя бездны».

В древнерусских апокрифических текстах огненная Р. изображается как место адских мучений («Книга Еноха», «Хождение Богородицы по мукам», «Видение апостола Павла»). В русской и украинской иконографии XV–XVII вв. христианское осмысление огненного потока (кара за грехи) сочеталось с языческим (путь в иной мир); огненный поток сближался по форме и символике не только с рекой, но также со змеей и столбом. Старообрядцы второй половины XVII в. понимали самосожжение как прохождение через огненную Р.

В русских духовных стихах Михаил-архангел выступает как перевозчик через огненную Р. и как судья, который определяет участь умерших. Праведники идут через огненную Р., как посуху, с пением херувимской песни, грешники же остаются на этом берегу либо погружаются в пламя. Когда настанет Страшный суд, огненная Р. зальет землю «с востоку солнца и до запада» и выжжет все живое.

Русские Олонецкой губ. при погребении бросали в могилу медные деньги для уплаты за перевоз через огненную Р. На Смоленщине женщины, идя в баню, брали с собой лучину, чтобы в будущей жизни положить ее через огненную Р. С этой же целью украинцы клали одно или два полена в печь после того, как из нее вынимали хлеб.

А.Л. Топорков

РОД — в древнерусских поучениях против язычества (XI–XII вв.) мифологический персонаж, воплощающий судьбу. Упоминается вслед за главными языческими богами вместе с женскими персонажами — рожаницами. Р. и рожаницам совершали особые жертвоприношения едой (кашами, хлебами, сырами) и питьем (медом). Культ рожаниц, как и других женских персонажей, упоминаемых в форме множественного числа (берегыни, лихорадки и т. п.), связан с женской средой, представлениями о продолжении рода и судьбе новорожденного, которому рожаницы (ср. хорв. роженицы и т. п.) определяют долю. Р. и рожаницам близки образы Суда и судениц у южных славян.

Лит.: Клейн Л.С. Памяти языческого бога Рода // Язычество восточных славян. Л., 1990; Петрухин В.Я. «Боги и бесы» русского Средневековья: род, рожаницы и проблема древнерусского двоеверия // Славянский и балканский фольклор. М., 2000. С. 314–343.

В.И., В.Т.

РОЖДЕСТВО — один из главных годовых праздников, отмечаемый в честь рождения Христа (25.XII/7.I); считается переломным моментом года, когда солнце поворачивается на лето, в природе происходят чудеса: вода в водоемах на мгновение превращается в вино, домашний скот получает способность разговаривать, открывается граница между «тем» и этим светом и т. п. В народной традиции цикл рождественских праздников обычно включает три даты (Сочельник, Рождество и следующий за ним день) и характеризуется множеством продуцирующих ритуалов, призванных обеспечить хозяйственное благополучие в течение всего года.

В Сочельник (24.XII/6.I) производились все основные приготовления к празднику. У южных славян главной заботой этого дня были обряды, связанные с доставкой в дом рождественского дерева, предназначенного для сжигания в очаге (см. Бадняк). Широко распространен у славян обычай приносить из леса небольшие елочки или хвойные ветки, украшать их колосьями, орехами, лентами, бумажными цветами и подвешивать все сооружение над столом верхушкой вниз — это делалось для обеспечения семьи счастьем и удачей. К потолочной балке подвешивали также особые украшения из соломы или бумаги, именуемые паук, свет, квочка и т. п. Общеизвестным элементом обрядности этого дня было внесение в дом необмолоченных снопов и соломы: ее расстилали на полу или на столе; на ней сидели домочадцы или топтали ее ногами (подражая при этом голосам домашних животных); разбрасывали по соломе орехи и сухие фрукты; на соломе валялись и хозяева, и дети. Украинцы Закарпатья приносили ржаной сноп, называемый дед, дедух, коляда. У поляков Белостоцкого воеводства с таким снопом связан специальный ритуал: хозяин скрывался за ним и спрашивал жену, видит ли она его; на ее ответ: «Нет, не вижу!» — он говорил: «Дай же, Боже, чтобы весь год из-за ржи меня не видела».

Все предпраздничные хлопоты должны были закончиться до сумерек, когда же на небе появлялась первая звезда, вся семья собиралась за накрытым столом. К ужину готовили нечетное количество постных блюд (в т. ч. вареную пшеницу, кутью, горох или фасоль, хлебную выпечку и т. п.). Во многих местах принято было обвязывать цепью ножки стола, за которым происходила трапеза, чтобы «завязать пасть волку», «чтобы семья держалась вместе», «чтобы ноги были крепкими, как железо». Под столом размещали части плуга, ярмо, кнут, топор и другие орудия труда. Перед началом ужина хозяин приглашал к столу диких зверей, вредоносные стихии (мороз, ветер, тучу), души умерших предков (см. Приглашение).

«Рождество Христово». Картина на стекле. Около 1820 г. Моравия, окрестности г. Брно

В Словакии начинали трапезу с того, что зажигали свечу и молились в память об умерших. Поляки Краковского воев., накрывая стол, оставляли свободное место «для душ». В украинских карпатских селах на стол выкладывали столько лишних ложек, сколько в семье было умерших за истекший год. У всех славян соблюдались запреты, связанные с верой в незримое присутствие душ: не разрешалось за ужином сидеть слишком тесно, внезапно вставать и вновь садиться, пользоваться ножами и вилками, поднимать с пола упавшую ложку и т. п. Популярными были также гадания о будущем, которые совершались во время ужина в Сочельник и сразу после него. Остатки пищи не убирали со стола на ночь, считая, что ими будут питаться прибывшие к общесемейной трапезе души умерших.

Рано утром на Р. домочадцы готовились к приему первых ритуальных гостей: колядников, полазников, визит которых призван был обеспечить хозяевам удачу и достаток. См. Колядование, Полазник.

Обязательным ритуалом в рождественское утро было внесение в дом свежей воды: хозяева отправлялись за водой как можно раньше, чтобы набрать ее прежде других. Такая «новая», «первая», «непочатая» вода считалась особенно целебной, ею умывались все члены семьи для здоровья, а часть отливали для замешивания теста на обрядовый хлеб. У словаков почти повсеместно был известен обычай посещать ранним утром ближайший колодец, поздравлять его с праздником и «угощать», бросая в него остатки пищи от вечерней трапезы: это должно было обеспечить достаток чистой воды на весь год. При замешивании теста для рождественских хлебов хозяйка должна была сохранять полное молчание; руками, вымазанными в тесте, она прикасалась к домашним иконам; выскакивала в сад и обхватывала фруктовые деревья, чтобы они были плодородными.

Обильный завтрак или обед — один из главных компонентов рождественской обрядности. У русских готовили большое количество мясных и мучных изделий. За стол садились всей семьей и сначала разговлялись мясным блюдом. У южных славян обязательным рождественским блюдом была печеница (зажаренный поросенок, ягненок или домашняя птица). В ряде мест Сербии и Болгарии начинали завтрак с печеных воробьев, чтобы обеспечить себе такое же проворство, резвость и легкость, какие свойственны воробьям. Хорваты выставляли на стол блюдо с зелеными побегами заранее посеянного и пророщенного зерна, такое украшение называлось «гобин» (т. е. изобилие, урожай) и символизировало будущий обильный урожай.

После трапезы совершались магические обряды, которые должны были повлиять на успешное ведение хозяйства. Например, для урожайности плодовых деревьев хозяин выходил в сад с топором, замахивался на каждое дерево, угрожая его срубить, и спрашивал, будет ли оно плодоносить в этом году; обвязывал стволы рождественской соломой; закапывал под корнями остатки праздничного ужина; тряс ветки или осыпал их зерном и т. п. Повсеместно принято было посещать свой скот, поздравлять его с Р., угощать обрядовой пищей. Хозяйки приносили кур и гусей в дом и кормили их зерном в замкнутом круге (обложив веревкой), чтобы они в течение года не отбивались от дома.

Несмотря на общеизвестный запрет работать в праздник, многие считали, что в день Р. надо «обычая ради» символически переделать (хотя бы начать) все основные домашние и хозяйственные дела: девушки брались за рукоделие, прядение, мужчины запрягали тягловый скот и т. п.; это должно было обеспечить успех во всех работах в наступающем году.

Л.Н. Виноградова, А.А. Плотникова

РОСА — атмосферное явление, получающее в народной метеорологии мифологическое объяснение. По одним верованиям, Р. «сеют» звезды (серб.), она «спадает» с Венеры (укр.) или «падает с неба» (бел., укр., пол.) ночью (болг.); Р., как и дождем и громом, распоряжается св. Илья, ее могут сеять на землю вилы (болг.), русалки (укр.); по другим поверьям, Р. «выходит из земли» (бел., укр., пол.), Р. - это «пот земли» (болг.). Болгары Пловдивского края верили, что летающий змей питается молоком и Р., а белорусы — что из Р. родятся слепни и оводы. По Р. гадают о погоде: обилие Р. обещает хорошую погоду; реже густая и не просыхающая к утру Р. считается предвестием дождя (черногорцы, гуцулы).

Р. часто именуется «Божьей», ей приписываются целебные и магические свойства: она наделяет пчел медом, коров — обильным молоком, людей — здоровьем. Особенно почитается юрьевская, ивановская и троицкая Р. У болгар было принято утром в день св. Георгия кататься по росистой траве для здоровья. Полесские крестьяне на восходе солнца в Юрьев день катались нагими по лугу или по озимым всходам (обряд назывался пайсцi на росу), это придавало физических сил и предохраняло девушек от нападения русалок. На юрьевскую Р. выгоняли скот, стараясь, чтобы корова или овца хотя бы немного поела росистого жита с чужого поля. У словенцев был обычай умываться Р. или ходить босиком по росистой траве утром в Иванов день.

Русские также верили в продуцирующие способности ивановской росы. Корову после отела обмывали березовыми вениками, связанными в Иванов день и лежавшими под ивановской росой или под тремя росами. После Иванова дня молоко в кринках ставили «под три росы», чтобы увеличить удои. Девушки из Московской губ. в купальское утро брали чистые полотенца, таскали их по полю, а затем выжимали, сливая росу в бутылку, чтобы впоследствии применять ее как лекарство от головной боли. В Сербии в окрестностях Болевца девушки утром Иванова дня «обирали росу» для целей любовной магии; они платками собирали Р. с житного поля, после чего каждая дома замешивала на Р. небольшой круглый хлебец из пшеничной муки с отверстием посередине; через это отверстие надо было посмотреть сначала на солнце, а потом на своего избранника.

Словенцы наделяли магической силой прежде всего троицкую Р. Жители Прекмурья на Русальной (троицкой) неделе набирали Р. в подойник, а в других местах Словении выгоняли на рассвете скот, чтобы он поел росистой травы. Девушки умывались росой с ржаного, пшеничного или овсяного поля, чтобы быть красивыми, не иметь на лице веснушек, чтобы хорошо росли волосы, чтобы не болели глаза и т. п. (обычай назывался «собирать росицу»). Для этого надо было встать пораньше, чтобы опередить ведьм, которые придут собирать Р. для своих колдовских нужд. В Савиньской долине девушки старались умыться росой в то время, когда колокол созывает людей на службу, и на таком месте, откуда слышен звон трех церквей. Умывание росой часто предписывалось тем, кто приступал к лечению заговором, гаданию или другим магическим ритуалам, и считалось условием их успеха. Словенские хозяйки замешивали на троицкой Р. хлебец, который служил закваской на все лето. Подобным образом болгары заквашивали молоко ивановской Р.

Во вредоносной магии Р. использовалась прежде всего для отнимания молока у коров. Словенские колдуньи рано утром в Юрьев день протягивали по Р. полотно, собирая Р. с травы, отчего у коров, которым доставалась такая трава, на все лето пропадало молоко — их молоко переходило к корове колдуньи. По поверьям словенцев Штирии, колдуньи занимались этим на Троицу: они собирали простыней Р. с луга, отбирая молоко у чужих коров, а затем окропляли ею корм своей коровы. Пастухи вставали в этот день до солнца, чтобы предупредить злокозненные действия ведьм. Крестьяне опасались также, что ведьмы соберут Р. с житного или пшеничного поля, после чего жито с этого поля не будет размалываться в муку и не будет насыщать скот.

У восточных славян отбирание молока связывалось главным образом с днем Ивана Купалы. По верованиям белорусов, ведьма могла собрать Р. полотенцем, скатертью, платком или уздечкой, затем повесить их в своем хлеву и тогда молоко потечет с полотна или уздечки струей. С этой же целью накрывали своих коров намоченным росой полотном.

По некоторым верованиям, Р. могла быть опасной для скота или домашней птицы. Русские Костромского края считали, что падеж скота и скотские болезни бывают «от вредных рос». По мнению польских крестьян, юрьевская роса вредит курам и вызывает «вылевки», т. е. преждевременно снесенные яйца, поэтому кур и другую домашнюю птицу в Юрьев день не выпускали на двор, пока Р. не высохнет. Словенцы опасались «росы св. Вита», от которой якобы могут умирать люди, и «Вознесенской росы», которая способна лишить коров молока, отчего в день Вознесения до солнца не выгоняли коров.

С.М. Толстая

РОТ — часть тела человека, культурное значение которой связано с говорением.

Р. человека символически уподоблялся другим отверстиям, прежде всего тем, что имелись в доме. Белорусы Витебщины считали, что, принимаясь за важную работу или отправляясь в путь, следовало на время закрыть в доме окна и двери, чтобы у людей, которые могли помешать делу, «зачинилися» бы рты и языки «на пересуды». Весьма устойчивой была аналогия между ртом и печной заслонкой — деревянной или металлической доской, закрывающей устье печи. Чтобы «после смерти рот у человека не был открыт», рекомендовалось при жизни держать закрытой печную заслонку.

Р., особенно открытый, в приметах и поверьях ассоциировался с говорением, сплетнями, болтовней. Открытый Р. издавна считался указанием на склонность человека к болтовне и сплетням: так, в рукописном памятнике XVIII в. «Собрание нужнейших статей на всяку потребу» говорилось: «У которого человека рот полуоткрыт бывает — этот человек клеветлив». Украинцы Ровенского уезда полагали: оттого, что хозяйка, вынув из печи обед, забудет закрыть печь заслонкой, на человека «розявляють рот», т. е. начинают сплетничать. Белорусы Витебщины считали, что когда у человека чешется язык, это значит, что в данный момент кто-то клевещет на него. Для пресечения этого надо было посыпать язык перцем, уколоть его иглою или же завязать на чем-нибудь узел, чтобы и у болтунов «завязались рты». По полесским поверьям, тех, кто при жизни болтал и сплетничал, на «том свете» будут за язык кусать мухи или комары. Согласно текстам об обмираниях (рассказах о посещении «того света» во время летаргического сна), известных на северо-западе России, на «том свете» сплетниц «тянут за языки».

Тема «замыкания» чужих злых ртов и языков — одна из самых популярных в восточнославянских заговорах, оберегах и проклятиях, ср.: «Святые угодники Федосий и Медосий, размахните трубы медные, скуйте (имярек) губы и зубы, чтобы она меня не судила, не винила»; «Как на матушку оне церковь руки не подымут та и рот не разинут, вот так и на наш княженецкий поезд руки не подымали, рта не разевали» (свадебный оберег); «Соль вам на очи, головня в рот» (оберег, применяемый в том числе для защиты детей от недоброго глаза и злого языка). Все те же темы и мотивы пронизывают восточнославянские заговоры, произносимые перед судом, ср.: «Камения вам на язык, камения вам на губы, зубы и уста, каменейте вы сами!»

Особенно актуальным было замыкание чужих ртов, когда человек отправлялся туда, где были чужие и, возможно, недоброжелательно настроенные к нему люди. У сербов-граничар девушка, собираясь на посиделки, плела косу и при этом говорила: «Я не косу плету, а сплетаю уста всему миру, чтобы о злом они молчали, а о хорошем шумели». В Воеводине жена, отправляя в дорогу мужа, сплетала несколько его волосков и говорила: «Как эти волоски вязаны, так и его уста, глаза, уши и руки пусть будут связаны, чтобы он ничего не видел и не слышал того, что говорят против него».

Мотив замыкания Р. встречается и в комплексе действий, касающихся новорожденного. Матери, младенцы которых слишком громко кричали по ночам, старались «замкнуть» им рты: так, в Полесье, чтобы ребенок не плакал, мать должна была дотронуться пяткой до его рта, тем самым «запечатав» его, ср. в русском заговоре от детского крика: «Комарок-пискунок, повесь на Машенькин роток замок».

Р. как естественное отверстие делал человека уязвимым перед демоническими и хтоническими силами. Повсеместно известно требование крестить рот при зевании, чтобы «нечистый» не вошел в человека, а также держать рот закрытым (не говорить и не смеяться) во время грозы, когда черт прячется от ударов грома, его преследующих, и может залететь в человека через Р. Через открытый Р. входят в человека (обычно во сне) и выходят из него хтонические животные (змеи, лягушки, ящерицы), вызывающие тяжелые заболевания; в кликушу таким же способом входит черт, провоцируя истеричные приступы; черти залезают в рот умирающему, чтобы завладеть его душой. Ср. сближение ада с горлом, ртом в апокрифических молитвах, где болезни ссылают «аду в челюсти» («Что ад разинул?», где ад — пасть), в лубочных картинках, на которых Сатана держит грешников в пасти, а также в иконографии ада: Сатане в пасть вливается сверху огненная река с мучающимися в ней грешниками.

Через рот из человека выходит душа — в виде пара, дуновения или вылетает в виде бабочки, мухи или других насекомых; в русском духовном стихе ангелы вынимают через уста душу Лазаря. По русским поверьям, выход души можно заметить по судорожным движениям рта умирающего, когда он будто бы задыхается, выпуская из тела свою душу.

Т.А. Агапкина

РУБАХА — важнейший элемент традиционного славянского костюма. В обрядности нередко выступает в роли двойника человека, может уподобляться человеческой коже. Женская Р. ассоциируется с материнской утробой, а некоторые ритуальные действия с Р. - протаскивание сквозь рубашку новорожденного, манипуляции с подолом рубахи — осмысляются как продуцирующие.

Р. часто соотносилась с судьбой, долей человека. Так, у восточных славян известно поверье, что продать Р. - значит продать свое счастье. В Польше (Покутье) в новую Р. обязательно заворачивали хлеб, чтобы тот, кто будет носить ее, никогда не был голодным. Поляки также верили, что если на нитках, которыми шьют Р., завязываются узлы, то она будет изношена в здравии, если же нитки не путаются, не завязываются, то хозяин Р. умрет, не износив ее. У болгар невеста во время свадьбы надевала две Р. - одну белую, «чтобы судьба ее была чистой», а другую красную, «чтобы молодая была здоровой и плодовитой».

Первой одеждой новорожденного нередко была отцовская Р., непосредственно с него снятая, «чтобы ребенок был здоровым и отец жалел его». Болгары при рождении надевали на младенца Р. самой старой женщины в семье, чтобы он унаследовал ее судьбу. На Украине перед крещением повитуха клала завернутого в отцовскую Р. младенца на кожух, приговаривая: «Щоб добре росло i щасливе було». Согласно сербскому поверью, с ребенка Р. надо снимать через ноги, а не через голову, иначе он перестанет расти.

Используя Р. или нитку от нее, можно было нанести порчу владельцу или приворожить его. На Руси невеста после бани вытирала лицо приготовленной для жениха Р., чтобы муж больше любил. После первой брачной ночи жених вытирал руки сорочкой невесты, а она — Р. молодого.

Однако чаще Р. использовали при лечении болезней: у русских испуг смывали с Р., в которую человек был одет, когда испугался; Р. оставляли на берегу реки, чтобы вода смыла болезнь. Р. больного протаскивали через прокоп, вывешивали на культовом дереве, на крестах и т. п. В Сербии, чтобы забеременеть, бесплодная женщина клала свою Р. внутрь мужниной и оставляла их переночевать на ярме.

Подвенечной Р. приписывались целебные свойства. Она употреблялась при тяжелых родах (у восточных и южных славян), болезнях, для облегчения агонии (у поляков). В Сербии через год после свадьбы молодой рвал свою подвенечную Р., чтобы долго жить. Этой Р. «прогоняли» градовую тучу на Балканах и в Полесье, сербы ею покрывали улей, чтобы пчелы к нему привязались.

Повсеместно у славян покойника хоронили в подвенечной Р., а болгары и македонцы верили, что муж и жена по ней узнают друг друга на «том свете». Если же супруг хотел вступить во второй брак, то, согласно русскому поверью, на умершем воротник Р. оставляли расстегнутым.

Особой магической силой обладала «обыденная» Р., спряденная, вытканная, сшитая за одну ночь или день при определенных условиях. Такая Р. могла спасать от эпидемий и смерти. Подобную Р. изготовляли и надевали на новорожденного той матери, чьи дети умирали, сквозь нее протаскивали больных и уходящих на войну.

Р. использовалась и в сельскохозяйственной магии. В Болгарии на первый сев хозяин отправлялся в чистой белой Р. Чтобы обеспечить здоровье и успешный сбор урожая, болгары-павликяне не снимали Р., одетую в начале жатвы, до конца обмолота зерна. Галицкие русины, посеяв семена конопли, бороновали своей Р.

У южных славян существуют запреты вывешить белые Р. в особые праздники, чтобы не вызвать град. А в день св. Симеона Летнего (1.IX) в Болгарии то же табу соблюдалось, чтобы колосья пшеницы не остались пустыми.

У сербов ношение Р. наизнанку на масленицу могло предохранить детей от ведьм или способствовать обретению врагов.

Белая Р. - атрибут ряженых на святки у восточных славян (см. Коляда), а также некоторых святых (св. Афанасий, св. Елена, которая носит град в своем рукаве) и мифологических персонажей: ведьм, русалок, самовил. Согласно южнославянским поверьям, вампиры и змеи одеты в Р., в которых заключена их магическая сила.

См. также Одежда.

Е.С. Узенёва

«РУБАШКА», «сорочка» — народное название околоплодного пузыря, оболочки, в которой рождаются некоторые дети, что в народных поверьях расценивается как явление необычное, указывающее на сверхъестественные свойства новорожденного.

В большинстве славянских народных традиций родившийся в «рубашке» ребенок считается счастливым: умным, красивым, богатым, удачливым в делах. В Полесье такому ребенку доверяют начинать сев, нести на освящение в церковь кресты, венки, сплетенные из последних колосьев во время жатвы, обходить в случае опасности село или охваченный пожаром дом. У балканских славян рожденный в «Р.» ребенок считается наделенным особой силой; это герой, способный бороться и побеждать врага, как реального, так и мифологического. В этом случае родители ребенка тщательно оберегают «рубашечку» от противника, который стремится завладеть ею. Там же известны поверья о смерти ребенка в случае уничтожения его «двойника» — «рубашечки».

Как правило, «рубашечку» сушат и сохраняют как амулет. Впоследствии владелец берет ее с собой в путешествие, в суд или на войну, чтобы вернуться целым и невредимым. В Белоруссии девушка привязывает свою «сорочку» к поясу, выходя замуж; ее также кладут обладателю в гроб, чтобы она сопровождала его на «том свете».

В Польше рожденных в «Р.» детей считают колдунами и вампирами. Верят также, что родившийся в «сорочке» может сглазить человека, скот. Сербы называют такого ребенка «вещим» и считают, что он «дружит» с вилами, способен предсказывать судьбу и т. д.

Южные славяне обращают внимание на цвет «рубашечки»: белая предвещает успешную, счастливую жизнь; красная, голубая, зеленая означает, что ребенок может стать убийцей, колдуном или вештицей, морой, ветровняком и пр.

Лит.: Кабакова Г.И. На пороге жизни: новорожденный и его «двойники» // Слово и культура. Памяти Никиты Ильича Толстого. М., 1998. Т. 2. С. 108–113; Плотникова А.А. «Рубашечка» и «постелька» новорожденного // Кодови словенских култура. Београд, 1999. № 4. С. 158–167.

А.А. Плотникова

РУЕВИТ — в мифологии балтийских славян бог войны, отождествляемый западноевропейскими хронистами с римским Марсом. Его атрибуты — семь мечей у пояса и восьмой в правой руке. Дубовый идол Р. имел семь ликов. В культовом центре Коренице на юге острова Рюген из трех храмов — Р., Поревита и Поренута — главным считался храм Р.; в одном из перечислений богов в др. — исл. «Книтлингасага» Р. стоит на первом месте.

В.И., В.Т.

РУКА — в языке, фольклоре и народных представлениях символ власти, овладения, подчинения себе, ср. русские выражения: «у него руки долги» (т. е. власти много), «у него руки длинны» (о воре), «быть у кого под рукою» (в подчинении, подданстве), «своя рука владыка» (т. е. своя воля), «правая рука» (главный помощник), «наложить на что-нибудь руку» (присвоить себе), «держать кого-нибудь в руках» (т. е. подчинить своей воле) и т. д. Р. может быть «тяжелой» и «легкой»; если человек с легкой, счастливой рукой посадит дерево, то оно непременно примется; если же у него тяжелая рука, то дерево погибнет (ярослав.).

Рукопожатие у славян имело характер этикетного и ритуального жеста. В «Повести временных лет» (под 968 г.) русский воевода и печенежский князь заключают мир, подавая руки друг другу и обмениваясь подарками. В Московской Руси рукопожатие практиковалось при общении с иноземными послами, причем осмыслялось как проявление царской милости; послам разрешалось «подержать» царскую Р.; в 1602 г. датчан попросили, чтобы они жали Р. царя «по-русски, слабо, а не тискали бы, как это делают немцы». В народной традиции «ударить по рукам» обозначало заключить сделку (например, при купле-продаже). В русской свадьбе рукобитье составляло отдельный ритуал. При встрече русские подавали друг другу Р. и говорили: «Права рука, лево сердце».

Умывать руки считалось необходимым перед едой, после соприкосновения с покойником, после родов, даже после общения с иноверцами. Русские считали грехом есть немытыми руками, т. к. считали, что вместе с пищей в человека может попасть и «нечисть». При еде в поле руки за неимением воды могли вытереть и землей, приписывая ей такую же очищающую силу. На Украине, в Белоруссии, в центральной и южной России, а также в Болгарии совершалось ритуальное умывание рук повитухи. В России обряд «размывания рук» совершался на 3-й, 9-й или 12-й день после родов: мать и повитуха троекратно поливали друг другу воду на руки и взаимно просили прощения. В Курской губ. считали, что «сама Божья Матерь по рождении Спасителя размывала так же руки с бабушкой Соломонией»; в Симбирской губ. опасались, что без этого обряда у повитухи «на том свете руки будут по локоть в крови». На Украине при совершении обряда роженица поднимала правую руку, и повитуха трижды лила ей на Р. воду, причем роженица поддерживала правой Р. левый локоть и выпивала немного воды с левой ладони; затем руки меняли и так делали трижды, после чего роженица обменивалась ролями с повитухой.

Особые свойства приписывали Р. мертвеца; воры разрывали могилу и отрезали Р. у покойника, а потом обходили с нею вокруг дома в надежде, что хозяин не проснется, а собака не залает (Костром. губ.). В русской сказке «Василиса Прекрасная» у Бабы-яги «вместо дверей у ворот — ноги человечьи, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами». В сказках и быличках руки выступают и как самостоятельные персонажи; в уже упомянутой сказке о Василисе Прекрасной на Бабу-ягу работают три пары рук.

В русских, украинских и белорусских сказках широко представлен сюжет «Безручка» или «Косоручка»: брат изгоняет из дома свою оклеветанную сестру и отрубает ей руки; она выходит замуж, но вновь оклеветана и изгнана вместе с ребенком; наконец происходит чудесное исцеление: руки отрастают, когда Безручка пытается достать уроненного в воду ребенка. Мотив рук, возвращенных Богородицей, известен в апокрифах и в литературной традиции, в частности, в русской «Повести о царевне Персике» начала XVIII в.

На Афоне и в России почитался чудотворный образ Троеручицы и его списки. Согласно церковной легенде, Иоанн Дамаскин, живший в Дамаске в VIII в., был оклеветан, и халиф приказал отсечь у преподобного правую Р. Иоанн помолился перед иконой Богородицы, а когда утомился, то задремал. Во сне ему явилась Богородица и возвестила об исцелении. Действительно, проснувшись, Иоанн обнаружил, что Р. срослась, и в благодарность приложил к образу серебряное изображение отсеченной кисти.

В сказках, заговорах, песнях известен мотив рук из золота (ср. рус. «золотые руки»). У чудесного ребенка в русских сказках «по колено ноги в серебре, по локоть руки в золоте». В болгарских колядах хозяину приписываются позолоченные руки.

В быличках гипертрофированные руки приписывались нечистой силе: у банника Р. большая и мохнатая, у домового руки как бы покрыты овчиной, у шутовки — руки тощие и холодные, у ведьмы — костлявые, у бесов на руках и ногах большие когти. На Русском Севере пастух перед началом выпаса скота заключал договор с лешим — бился с ним по рукам; для этого он надевал шерстяные рукавицы, а на правую рукавицу, сверх того, — особую соломенную Р. Во время гаданий под Новый год девушка, задрав юбку, становилась к окну овина и спрашивала: «Овинник-родимчик, суждено что ли мне в нонешнем году замуж идти?» Считали, что если овинник погладит голой Р., то девушка будет жить замужем бедно, если мохнатой — то богато, а если вообще не погладит — значит сидеть в девках.

В славянском мире широко известны так называемые вотивы: изображения органов человеческого тела (в том числе рук), отлитые из металла или из воска; их приносили в церковь и клали перед иконой или подвешивали к ней, чтобы показать, что молятся об исцелении этого органа или в благодарность за его исцеление.

Особым образом осмыслялись пальцы (в частности, безымянный и мизинец), а также пальцы, сложенные в кулак и в кукиш. Среди жестов ритуальное значение приписывалось битью, благословению, вождению человека за Р. или под руки с обеих сторон, возложению рук, закрещиванию, скрещиванию рук на груди и др.

Лит.: Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета: Этнографические очерки. Л., 1990. С. 23–48; Кабакова Г.И. Золотые руки // Philologia slavica. М., 1993. С. 60–70.

A.Л. Топорков

РУСАЛИИ — языческий праздник древних славян, упоминающийся в исторических источниках начиная с XI в., в которых осуждались «поганские» обычаи «плясати в русалиех», надевать маски животных, играть на сопелях и гуслях, петь «бесовские» песни. Судя по этим свидетельствам, Р. отмечались в канун Рождества Христова и Богоявления, а также на неделе после Троицы или в летний Иванов день.

Этнографические данные XIX в. позволяют соотнести исторические данные с «русальными» обычаями южных славян. В Македонии в святочный период ходили по дворам группы мужчин, называемых «русалии», которые устраивали магические танцы и хороводы вокруг больных людей с целью их исцеления. Участники этих ритуалов на весь период святок соблюдали особые правила поведения: они не должны были креститься перед едой и на ночь; здороваться при входе в дом и при встрече с односельчанами; сохраняли молчание; ночевали всей группой в чужом доме. Магия врачевания была главной целью их обходов по домам. Русальскую дружину хозяева встречали с большими почестями. Считалось, что их приход в дом способствовал сохранению здоровья домочадцев и изгнанию болезней.

В северной Болгарии и северо-восточной Сербии подобные группы «русалиев» ходили от села к селу в течение недели, следующей за Троицей, для лечения тех, кто болел «русальской» болезнью. По поверьям, «русальскую» болезнь насылали женские мифические существа (русалии, самодивы), появлявшиеся на земле в весенне-летний период. Группа мужчин-«русалиев» состояла из нечетного числа участников (пять, семь, девять человек), одетых в меховые шапки, на которые укреплялись цветочные венки, обутых в кожаные лапти, с колокольцами на поясе, в руках они держали большие палки. «Русалии» исполняли вокруг больного (которого для этого выносили из дома во двор или на поляну) танцы с круговыми движениями и подскоками; часто они доводили себя до особого экстатического состояния и конвульсий, обеспечивая тем самым эффективное исцеляющее воздействие на больного.

В других славянских традициях обряды с названием русалии, по этнографическим материалам XVIII–XIX вв., не зафиксированы, однако почти повсеместно у славян известен созвучный с этим календарный термин — Русальная неделя. По-видимому, он восходит к латинскому наименованию античного праздника роз (rosalia, rosaria), который отмечался в период цветения роз и включал обычаи поминовения безвременно скончавшихся молодых людей и возложения венков на их могилы.

У восточных славян к Русальной неделе приурочен обряд «проводов русалки» (варианты названий: «похороны русалки», «изгнание русалки»), распространенный в южнорусских областях и восточном Полесье: группа девушек выбирала из своей среды «русалку», надевала на нее венок или много венков (иногда всю увешивала зеленью) и в последний день Русальной недели поздно вечером выводила ряженую за село в ржаное поле или к реке, на кладбище, в лес; там с «русалки» срывали венки и бросали их в костер, в воду, за ограду кладбища, а затем разбегались с места «проводов», чтобы изгоняемая «русалка» не догнала и не навредила. Подобный сценарий «изгнания русалки» является ритуальным соответствием характерных для восточных славян верований о сезонном появлении на земле (в первый день Русальной недели) душ незамужних девушек или детей (называемых «русалками») и об их возвращении на «тот свет» в последний день этой недели (см. Русалка).

Лит.: Веселовский А.Н. Разыскания в области русского духовного стиха: Генварские русалии и готские игры в Византии. СПб., 1889. С. 260–262; Арнаудов М. Русалийски игри у българи и румъни // Студии върху българските обреди и легенди. София, 1972. С. 128–155; Златковская Т.Д. Rusalia — русалии: О происхождении восточнославянских русалий // История, культура, этнография и фольклор славянских народов: VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1978. С. 210–226; Виноградова Л.Н. Русалии на Балканах и у восточных славян: Есть ли элементы сходства? // Балканские чтения-II: Симпозиум по структуре текста. М., 1992. С. 59–64.

Л.Н. Виноградова

РУСАЛКА — персонаж восточнославянской демонологии, обычно появляющийся на земле в течение Русальной недели (примыкающей к празднику Троицы) и связанный по своему происхождению с душами умерших. По украинским и белорусским, а также южнорусским поверьям, русалками становились умершие до замужества девушки (особенно те, что уже были просватаны и не дожили до свадьбы), либо умершие на Русальной неделе, либо некрещеные дети, либо утонувшие девушки и молодые женщины; ср. украинские варианты названий Р.: мавки, навки (от «навьи» — души умерших) или мертвушки.

Представления о внешнем виде Р. противоречивы: в одних местах они представлялись как молодые красивые девушки, обнаженные или в белых одеждах; как покойницы, похороненные в свадебном наряде (в венках, с фатой на голове); в других — Р. описывались как страшные, уродливые, косматые бабы с непомерно большой грудью, которую они перебрасывали за плечи. О таких Р. в восточном и центральном Полесье говорили, что они «кудлатые, как ведьма», «горбатые и старые», «черные, заросшие шерстью», что «у них груди, как каменья», а в руках они держат клюку, кочергу, валек для стирки белья. В южно-русских поверьях Р. характеризовались чертами потусторонней «нежити»: «русалка в белом, косы распустит длинные, лица не видно, руки холодные, сама длинная, высокая» или «в лице краски нет да руки тощие»; «волосатая, с закрытыми глазами и в белой одежде». В ряде мест их представляли себе в виде полуженщин-полурыб и называли фараонками, что связано с образами поздних апокрифических преданий. Места обитания Р. связаны с календарными сроками их пребывания на земле. Считалось, что они приходили с «того света» один раз в году на Троицкой или Русальной неделе в то время, когда цветет рожь. В это время их можно было встретить в ржаном поле, у воды, на деревьях, в лесу, на перекрестках дорог, на кладбище. Они приходили в свои дома, где прежде жили, и там сидели за печью или в углах дома. После отведенного им срока пребывания на земле Р. уходили «на свои места» (в могилу, воду, море, на небо).

Приуроченность появления Р. в земном пространстве к сезону цветения злаков раскрывает их связь с вегетацией растений (что подтверждается и «цветочным» именем Р., восходящим к названию цветов розы). Пребывание Р. в цветущем ржаном поле мотивируется тем, что они защищают посевы и способствуют урожаю злаков. Вместе с тем они же могут навредить хозяевам, нарушившим запрет работать в поле на Русальной неделе, — тогда Р. вытаптывают или высушивают посевы. По рассказам жителей Полесья, она «кому зародит хлеб, а кому, наоборот, уничтожает все жито».

Р. причислялись к опасным и вредоносным духам, способным наслать болезни, вызвать стихийные бедствия, засуху или непрекращающиеся ливни, градобитие и т. п. Согласно народным поверьям, в течение Русальной недели они преследуют людей, не соблюдавших ритуальные запреты, заманивают на бездорожье или в воду, душат, щекочут до смерти, похищают и портят пряжу, нитки и полотно, забирают себе младенца, оставленного жницей в поле. Привычными их занятиями считались купание в водоемах, расчесывание своих длинных волос, плетение венков, пение и танцы в житном поле.

Во избежание встречи с Р. и чтобы не навредить им, люди соблюдали в течение Русальной недели многочисленные запреты: не работали в поле и огороде, не белили стены дома и печь («чтобы русалкам глаза не забрызгать»), избегали всех работ, связанных с прядением, тканьем и шитьем («чтобы не зашить русалок или чтобы они не запутались в нитках»), не ездили в лес за дровами («чтобы не привезти в дом русалок») и т. п. На ночь в последний день Русальной недели оставляли на столе для Р. поминальный ужин, а на заборе или на ближайшем от дома дереве оставляли для них одежду. В соответствии с поверьями об уходе Р. после этого времени на «тот свет» в восточном Полесье и в южнорусских областях совершался обряд «проводов русалки» (см. Русалии).

За пределами восточнославянской зоны поверья о Р. известны в восточной Польше (р-н Подлясья), частично в Словацких Карпатах, а также в северо-восточной Болгарии.

Опоэтизированный образ Р., широко представленный в романтической поэзии XIX в., лишь отдаленно напоминает фольклорную Р.: это почти всегда девушки-утопленницы; водяные красавицы, живущие в хрустальных дворцах на дне водоемов; выходящие по ночам на берег и расчесывающие свои зеленые волосы; заманивающие путников, чтобы защекотать или утопить их; эти Р. мстят неверным любовникам, из-за которых они утопились; ищут любви земного юноши, обещая ему несметные богатства.

Лит.: Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., 1995; Максимов С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила. М., 1989. С. 63–66; Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975. С. 68–91; Виноградова Л.Н. Мифологический аспект полесской «русальной» традиции // Славянский и балканский фольклор: Духовная культура Полесья на общеславянском фоне. М., 1986. С. 88–135; Власова М. Русские суеверия. СПб., 1998. С. 448–464.

Л.Н. Виноградова

РЫБА — животное, связанное с водной стихией и наделяемое хтонической символикой.

Отсутствие голоса у Р. определяет запрет кормить ею детей, пока они не научатся говорить, иначе они долго будут немы, как Р. Немота как признак мира мертвых играет существенную роль в представлениях о Р. как душах — не только душах умерших, но и душах детей, еще не появившихся на свет. Поэтому Р. связана как со смертью, так и с рождением. Представление о душе в облике Р. отражено в сказке о том, как бездетная царица, съев рыбку, рождает ребенка. Женщине сон о Р. мог сулить беременность. У некоторых западных славян появление на свет детей объясняли тем, что «водяная мать» вылавливает из глубокого омута их души в виде Р. Связь Р. с душами умерших, находящимися на «том свете», представлена в белорусской загадке о Р.: «На тым свете живый, а на гетым мяртвый». Украинцы Буковины представляли царство мертвых как страну блаженных «рахманов» — наполовину людей, наполовину рыб. Р., увиденную во сне, принимали иногда за знак близкой смерти. Не случайно Р. использовалась и в качестве поминального блюда.

Сны о Р. как обитательнице земных вод часто толкуются в народной традиции как предвестие дождя (влаги небесной) или слез (влаги человеческой). Как водяное существо с холодной кровью Р. способна остудить или загасить жар. Поэтому рыбой лечили горячку: давали больному съесть рыбку, извлеченную из внутренностей щуки, окуривали его рыбьими костями с рождественского стола, прикладывали к ступням ног половинки линя. В народных толкованиях снов Р. как холоднокровное животное могла предвещать стужу.

Хозяином Р. и «рыбным пастухом» считают водяного. Он перегоняет стада Р. из одних озер и рек в другие, охраняет их, заключает с рыбаками договор о Р. и помогает им в ловле. Но если его рассердить, он не напустит Р. в сети, спутает и порвет невод, накажет за ловлю Р. ночью. Водяной и сам появляется в облике Р. - щуки, сома или осетра.

О ловле Р. молились св. апостолу Петру. К его дню (29.VI) приурочен праздник рыболовов. В Белоруссии главой над Р. считали также Алексея — человека Божия, переплывшего море в решете. В его день (30.III) пряли несколько ниток для сети, чтобы Р. ловилась. В Болгарии занятие рыболовством приписывали св. Николаю. В день «Рыбного» Николая (6.XII) готовили Р. и раздавали ее во здравие моряков и рыболовов. Поедание в этот день Р. осмыслялось как жертва этому святому.

Имеются поверья о некоторых видах Р. Так, на лбу щуки якобы запечатлены крест и копье, которым был пронзен распятый Христос. Пчеловоды клали щуку под освященную пасху, растирали лобную кость щуки и, смешав с медом, закармливали ею пчел. Острые щучьи зубы обладают отвращающим действием. Поэтому челюсть от первой пойманной щуки вешали над входом в дом для оберега от всякого зла, а хребтовые кости — в воротах для предохранения от повальных болезней. Щучьи кости носили при себе, чтобы летом не укусила змея. Для оберега скота щучью голову вешали в печную трубу и при первом выгоне скота подкладывали под ноги корове, чтобы она переступила через нее.

Известна легенда о происхождении камбалы. Когда архангел Гавриил возвестил Пресвятой Деве, что от нее родится Спаситель, она сказала, что готова будет поверить этому, если оживет Р., один бок у которой был уже съеден. В ту же минуту Р. ожила. Так появилась на свет однобокая камбала. Согласно легенде из польского Поморья, камбала узнала, что Р. выбрали себе королем селедку, и так скривила рот, что он навсегда остался кривым.

Два черных пятна на жабрах трески считают следами пальцев апостола Петра, который вынимал у нее изо рта монету для уплаты подати. Западные украинцы показывают эту «рыбу с грошом», выловленную св. Петром, на звездном небе.

Согласно нижегородскому преданию, на дне реки Суры обитает стерляжий царь. В лунные ночи на прибрежном камне его жена — водяная русалка чешет свои зеленые волосы, а стерляжий царь плещется рядом и трется о ее белую ногу. Если рыбак увидит их, ни одной стерляди ему уже не поймать.

Карп у болгар посвящен св. Николаю и являлся ритуальным блюдом в его день (6.XII). Согласно легенде, когда во время бури волны пробили дно лодки св. Николая, он схватил из воды карпа и заткнул им пробоину. С тех пор существует обычай жертвовать св. Николаю карпа в Николин день: голову и правый бок печеного карпа раздавали перед церковью, носящей имя святого. Крестовидной костью из головы карпа оберегали детей от дурного глаза, избавляли от бессонницы, заговаривали опухоли. Хорваты утверждали, что на голове карпа изображена Богоматерь с младенцем Иисусом. В восточной Сербии и западной Болгарии верили, что сорокалетний или столетний карп превращается в летающего змея.

Змеевидных угря и вьюна причисляли к «гадам», считали погаными и родственными змеям. Верили, что угри спариваются со змеями. Вьюна называли «змеев брат», считали змеей в двенадцатом поколении. Отсюда распространенный запрет употреблять этих Р. в пищу. Угря позволялось есть лишь в случае, «когда в семи городах рыбы отыскать будет не можно» (у русских). Угрей не ловили и из опасения, что он может удушить человека. Кровь его считали смертельно ядовитой. Однако на западе Украины суп из вьюнов был обязательным рождественским блюдом, а в Польше угрей готовили на Рождество, на свадьбу и к дню св. Михаила (29.IX). В польском Поморье устраивали угощение угрями 7.X в день «Угревой Божьей Матери». По полесской легенде, вьюн произошел из гвоздя, который цыгану велели вбить в лоб распятому Христу. В это время муха села на лоб Христу. Вместо этого цыган придавил муху, севшую на лоб Христу, а гвоздь бросил в реку. Гвоздь ожил в воде и стал вьюном.

Лит.: Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997. С. 369–372, 746–758.

А.В. Гура

РЯБИНА — дерево, используемое в магии и народной медицине, главным образом в качестве оберега.

В Новгородской губ., вернувшись с кладбища, вешали над дверью рябиновые прутья, чтобы покойник не возвратился домой. В Воронежской губ. сваха сыпала жениху за голенище сапога рябиновые коренья, чтобы на него не навели порчу на свадьбе. В 1630 г. некий сын боярский, обвинявшийся в колдовстве, рассказал на следствии, что, идя на свадьбу к своему брату, он сломил по дороге ветку гнилой Р. и сказал: «Как хто пойдет на свадьбу или куды-нибудь и сломит… ветку рябины, и того де человека притка (болезнь) никакая не возьмет».

При различных болезнях человек трижды пролезал сквозь Р., расколотую надвое и связанную по краям, или сквозь рябиновый куст. В Житии Адриана Пошехонского рассказывается, что после мученической смерти святого (1550 г.) его тело закопали на пустоши, где росла Р.; на это место один раз в году, в Ильинскую пятницу, съезжались из разных городов люди и устраивали ярмарку; сюда же приходили больные — взрослые и дети, которые пролезали сквозь ветки Р. в надежде обрести исцеление (см. Пролезание). На Русском Севере пастух отправлялся в лес и вырывал с корнями три деревца — Р., ель и сосну, расщеплял их до вершины, клал в воротах и по ним первый раз весной выгонял скот на пастбище.

Р. использовалась в общении с нечистой силой. Чтобы выведать у лешего причину болезни человека, олонецкий знахарь отправлялся в лес, находил там рябину, расщеплял ее ствол пополам, пролезал через отверстие, а затем оставлял в этом расщепленном стволе письмо для лешего с вопросами. Вместе с тем Р. помогала и защититься от нечистой силы. Так, лешего можно было отогнать кнутом, рукоятка которого сделана из Р. По связи с Р. на Русском Севере лешего иногда даже называли рябинник.

Многие заговоры произносили возле Р., стоящей на муравейнике; можно было также сделать посох из Р., погрызть его и оставить щепочку во рту за щекой, чтобы не бояться в дороге никакого колдовства. Заговор от лихорадки произносили у корня Р., а потом, вырыв его из земли, клали на постель возле больного человека.

В России и Белоруссии существовал запрет рубить, ломать кусты Р., использовать Р. на дрова и даже обрывать ягоды Р. Белорусы Гродненской губ. считали Р. мстительным деревом: кто ее поломает или срубит, тот вскоре умрет сам или же умрет кто-нибудь из его дома. Р. нельзя было рубить и потому, что знахари «переносили» болезнь с человека на Р.: кто срубит такое дерево, сам заболеет и умрет.

Согласно восточнославянским поверьям, у того, кто причинит Р. вред, будут болеть зубы. При зубной боли тайно на утренней заре вставали перед Р. на колени, обнимали и целовали ее и произносили заговор: «Рябина, рябина, возьми мою болезнь, отныне и до веку тебя не буду есть», а потом возвращались домой, не оглядываясь и стараясь ни с кем не встретиться.

У южных славян некоторые сходные значения и функции приписывались близкому к Р. ботаническому виду брескиња. Она считалась опасным деревом: если попытаться ее срубить, то у человека окоченеет рука или нога. О ней говорили, что «брескиня» произошла из девушки и потому ее грех срубать. Так и у восточных славян запрет срубать Р. объясняли тем, что Р. - проклятая кем-то женщина.

В народных песнях, преимущественно лирических, Р. символически сопоставляется с тоскующей женщиной, а горечь ее ягод ассоциируется с безрадостной жизнью.

Лит.: Тульцева Л.A. Рябина в народных поверьях // Советская этнография. 1976. № 5.

Т.А. Агапкина

РЯЖЕНИЕ — обрядовое и игровое перевоплощение с использованием масок и других приемов изменения внешности; наиболее характерно для участников календарных обходов святочного и масленичного периодов. Элементы Р. известны также в свадебном, родильном и дожинальном обрядах. Об обычаях Р. упоминается в многочисленных древнеславянских письменных источниках с XII в. В них осуждаются языческие обычаи надевать на себя «личины бесов».

Группа масленичных ряженых: «туронь», «журавль», «медведь». Петрковское воеводство, Польша. 1966 г.

В календарных обрядах обходного типа участвовали чаще всего маски, изображавшие: 1) животных (коня, козу, тура, медведя, верблюда, журавля, аиста и т. п.); 2) персонажей загробного мира (умерших предков, деда и бабу, покойника, смерть, страшилищ) или нечистой силы (черта, ведьму, русалку, кикимору, растительных или лесных духов и т. п.); 3) пародийную брачную пару (ряженых «жениха» и «невесту») либо участников свадебной церемонии; 4) христианских святых (Андрея, Варвару, Николая, Люцию, ангелов); 5) лиц, символизирующих сферу «чужого», т. е. представителей чужих этнических, социальных и профессиональных групп (цыгана, еврея, немца, купца, барина, солдата, нищего и т. п.). Народные названия ряженых отражают представления об их потусторонней природе: кудесники, чудики, лешаки, черти (в. — слав.); «чаровники», «деды», «смерть» (западные и южные славяне).

Для изменения облика ряженые чернили себе лица сажей или надевали маски, закрывали лицо тканью, подкладывали горб, закутывались в ветки свежей зелени или в солому, обкручивали соломой руки и ноги, надевали вывороченную мехом наружу шубу или необычные головные уборы (например, остроконечные колпаки), навешивали на костюм бубенцы, колокольчики, старые веники, лапти и т. п. Во многих случаях пытались придать своему виду устрашающие черты: закутывались в белое полотно, вставали на ходули, приделывали длинные зубы из репы, носили в руках тыкву с вырезанными светящимися глазницами. Вместе с тем участники Р. стремились выглядеть необычно, странно, смешно (например, переряживались в одежду противоположного пола, подбирали элементы одежды, несовместимые с остальным нарядом: разные рукава, на ногах разная обувь, на голове корзина или горшок).

Р. воспринималось как дело греховное и опасное; обычно в страшные маски «нечистиков» и «покойников» рядились лишь мужчины (иногда самые отчаянные из женщин), но никак не девушки и не дети. По севернорусским данным, участники святочного Р. редко соглашались на эти рискованные роли добровольно, предпочитая распределять их по жребию. По прошествии праздничного периода все принимавшие участие в Р. обязаны были пройти обряд церковного очищения или искупаться в проруби в день Крещения.

Поведение ряженых сводилось к нескольким стереотипным действиям: они старались испугать присутствующих, угрожали хозяевам дома и детям; гонялись за девушками и приставали к ним; некоторые маски сохраняли полное молчание или издавали неясные звуки, мычание; другие разговаривали неестественно высокими или очень низкими голосами. Зооморфные ряженые и сопровождавшие их лица часто разыгрывали однотипные сценки с мотивами «умирания», «лечения» и «оживления» центрального персонажа. Иногда в обязанности антропоморфных ряженых входило символическое очищение дома (например, обметание углов, обливание водой). Нередко ряженые подчеркнуто демонстрировали антиповедение: вели себя шумно, буйно, агрессивно, делали вид, что хотят разлить всю имеющуюся в доме воду, обсыпать домочадцев пеплом из печи, вымазать их сажей, украсть что-либо и т. п. В юго-восточной Сербии ряженые изображали борьбу с демонами, размахивали саблями или палками, изгоняли из домов и дворов невидимых противников. В ряде р-нов восточной и юго-восточной Болгарии широкую популярность получили обычаи масленичного Р. кукерами, которые имитировали ритуал вспашки и сева.

К весенне-летнему периоду (Юрьеву дню, Троице, Иванову дню) приурочены ритуалы вождения по домам ряженого, закутанного в зелень (у восточных славян — «куст», «тополя», «весна», «русалка»; у западных славян — «троицкий король»; у южных — «зеленый Юрий», «додолы», «пеперуды»). Центральный персонаж ряжения двигался во главе процессии; его вели под руки сопровождавшие; он отличался пассивным поведением и молчаливостью; лицо его было закрыто зеленью венка или платком. Хозяева старались щедро одарить таких ряженых, обливали их водой, танцевали с ними для обеспечения себе хорошего урожая. См. Русалии, Додола.

Лит.: Ивлева Л.М. Ряженье в русской культуре. СПб., 1994: Обрядовое ряженье // Живая старина. 1995. № 2. С. 29–42.

М.М. Валенцова, Л.Н. Виноградова