Вторник. Сейчас.
На улице стемнело.
Сегодня было по-особенному страшно оставаться одной, но совесть бы не позволила задержать Солсбери ещё на несколько часов. Он уже достаточно для меня сделал. Мы стояли на пороге и молчали. Хотелось сказать что-то ещё: много всего, но слов не находилось.
— Спасибо, — в очередной раз говорю и обнимаю себя за локоть, неуверенно поднимая взгляд на мужчину с синяком на скуле.
— Мисс Магуайр, — медленно качает головой, — заканчивайте с этим. Мне уже неловко от такого количества благодарности.
— Извините, — не скрываю теплой улыбки: наверное, мне всегда не хватало такого человека рядом.
Он прощается, закрывает дверь с той стороны и покидает мою квартиру. Я запираюсь на все замки. Помню, что пообещала никогда не говорить о том, что сегодня между нами произошло. В сердце проступает лёгкая тоска — мне жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах.
«Хотя, могли ли мы познакомиться при других?»
Восемь месяцев назад.
Секретарь неуверенно выходит из кабинета и озирается по сторонам: не находит Моретти глазами и облегченно выдыхает. Удивительно, он заставил её понервничать. Когда такое было? Что с ним произошло за это время? Неужели из-за меня?
— Миссис, — неправильное обращение к разводящейся женщине: она быстро это понимает и тут же умолкает, но я по-свойски машу рукой. Пусть, это не такая страшная ошибка, — можно обойти суд одним способом, но не уверена, что он кому-то из вас понравится.
— Каким? — спрашиваю и вижу, как она осматривает мои уши: в очередной раз чувствую себя фальшиво, неправильно. Они даже выглядят на мне смехотворно.
Быстро хватаюсь за пусеты и выдираю замок из мочек. Кладу в ладонь резко ненавистные серьги. Кажется, я еще помню себя.
— Можно получить рекомендацию от психотерапевта, что Ваш развод — взвешенное решение, которое не изменится в течение нескольких месяцев. Это одно из нововведений министерства здравоохранения — помощь людям, расторгающим брак. Они собирают анонимную информацию: хотят выяснить перечень рекомендаций для сохранения будущих семей.
— И сколько к нему нужно ходить? Когда? Вдвоем? — укалываю себя кончиком серьги с ладонь: может, знаки существуют?
— До получения необходимой бумаги. Дату назначаете сами, ходить можно любому из супругов, раз вы оба являетесь инициаторами развода. Необязательно вдвоем. Главное — предъявить заключение о том, что решение не является опрометчивым, временным и эмоциональным.
Она берет небольшую паузу и неловко осматривает меня: кажется, ей стыдно говорить об этом. Ожидает от меня нападок?
— Я понимаю, что это звучит бредово. Но, как и говорил Ваш почти бывший муж, государству очень не нравятся изменения в мировой статистике. Особенно, когда разводы потом откатываются в свадьбы.
— О чём речь? — Микеланджело выходит из крайней двери коридора, недоверчиво пятясь в мою сторону.
— Мы нашли решение, как избежать суда и развестись в ближайшее время без потерь. Всё в порядке, тебе даже ничего не придётся делать.
Моретти сложил руки перед грудью в ожидании объяснений: теперь его не устраивали мои завуалированные трактовки, а жаль.
— Пирс, не нужно этого делать: ты же знаешь, что деньги — не проблема. Я просто хотел сэкономить наше время: посещение адвокатов, нотариусов и суда всегда отнимает кучу сил, — он ярко жестикулирует руками, выражая весь гнев и недовольство, — но это не повод ходить к мозгоправу. Особенно, когда ты — один из самых здоровых и сильных людей, кого я знаю.
Он говорит это и резко умолкает: понимает, что сказал лишнего. Тяжело вздыхает и прикрывает глаза, чтобы не встречаться со мной. Только что Мик коснулся одной из запретных тем, на которую мы наложили негласное вето.
Мы оба знали, что он имел в виду под силой — в своё время я отказалась от множества рекомендаций, советующих обратиться к психотерапевту. Большое количество врачей озвучивали свои опасения насчет моего ментального здоровья. Разномастные эксперты из интернета разбирали меня на своих каналах и профилях, диагностируя депрессию навскидку. Но мне не хотелось этого подтверждать. Я всегда отрицала любые их предположения.
— Наверное, — вымученно улыбаюсь не бывшему мужу, а человеку, которого когда-то знала, — моё время пришло. Даже самое крепкое со временем ломается.
Микеланджело запускает пальцы в свои волосы и озадаченно качает головой. Молчит около двух минут. Секретарь обеспокоена, но я всё ещё помню, что он пытается сделать — это его способ успокоиться. Я улыбаюсь и в очередной раз машу ей рукой: приятно видеть кого-то, кто ещё жив и способен волноваться из-за чужих эмоций.
— Тебя это точно не напряжет? — вдруг говорит Микенланджело и с сомнением меня оглядывает, словно я ввязываюсь в какую-то странную авантюру.
— Если почувствую неладное, то всегда могу прекратить терапию. Это ведь добровольно, — пожимаю плечами.
— Ты очень изменилась, Пирс, — он говорит это со странной интонацией: сочувствующей? Или осуждающей?
Вторник. Сейчас.
Домыв последнюю чашку, я выключаю во всём доме свет. Так становится как-то уютнее и безопаснее: словно здесь никого нет. Впервые одиночество моей квартиры становится таким тёплым и очаровательным.
Беру ноутбук под руку, ныряю под плед и думаю, чем занять оставшийся вечер. Укутываюсь покрепче, открываю давно заброшенный браузер: на экране всплывают старые вкладки.
Взгляд приковывают обновленные фото в профиле Микеланджело: счастливый, но надломленный мужчина стоит на очередной сцене. Он был рожден для публичных выступлений: его харизма ощущается даже через монитор. Листаю дальше. Ровно до тех пор, пока не вижу её — его новую избранницу. В горле немного першит: но я понимаю, что не из-за ревности к Мику.
Девушка обнимает его за торс, пока Микеланджело держит на руках такую хрупкую, маленькую Эмму, что тянется ручонками к ней. Чувствую легкий укол в области сердца.
«Что удивительного? Ребёнку нужна мама. Они проводят много времени вместе. Мне стоит радоваться, что в жизни Эммы есть кто-то, кто может меня заменить».
На фотографии есть отметка. Перехожу на профиль девушки — её зовут Линда, вместо фамилии символ сердечка. Пробую имя на вкус, несколько раз повторяя его шепотом. Приятные ощущения, как и она сама. Льняной блонд, голубые глаза, острый нос, тонкие губы. Мягкие щеки. Моложе нас на шесть лет, относительно недавно закончила институт. Посещает церковь, работает ветеринаром. Выглядит милой и простой. Жизнерадостная. На каждом снимке улыбается. Интересный выбор.
«Наверное, Микеланджело и старшее поколение семейства Моретти, от неё в восторге — тоже католичка, тоже верит и посещает службы. Абсолютная противоположность мне».
Полтора года назад.
Брайан одурманивал меня, стоило ему только появиться на горизонте. Боль от предательства заполняла всё нутро, но я всё ещё не могла ему отказать — или не хотела?
Клэр любила Италию. В принципе, как и вся ее семья — они обладали выходной семейной виллой на побережье Форте-деи-Марми. Примерно в часе езды до Прато: места, где раньше жили мы с Миком и нашей дочерью. И, около полутора часов, до Флоренции: столицы Тосканы, моего дома.
Они прилетели в Италию через пару месяцев после нашей первой встречи на дне рождения Аманды: это было их любимым способом отдохнуть. Здесь они планировали заводить и растить детей, когда дойдут до этого этапа. Тоскана успокаивала их после громкой, быстрой Америки.
Совпадение или нет, но мы случайно встретились в одной и той же кофейне во Флоренции. Клэр всегда заказывала в ней малиново-фисташковый чизкейк раз в неделю. Любила выезжать в столицу по субботам.
Прошло ровно два с половиной месяца после моего признания Мику. Через неделю столько же исполнится нашему, даже странно осознавать, заявлению на развод.
— Пирс, — знакомый мужской голос окликнул меня в улыбке, я неторопливо поворачиваюсь, стараясь унять дрожь от волнения: это не может быть он, точно не здесь, — какая приятная встреча и, что немало важно, неожиданная.
Вижу его. Черные волосы, непривычная укладка — взъерошенные, смоченные муссом, пряди. Легкая щетина, новый образ — расслабленный, свободный. Светло-голубая рубашка, авиаторы теплых тонов, шорты классического кроя, кремового цвета. В руке белая кожаная сумочка, минималистично украшенная стразами. Женская.
Она не заставляет себя ждать. Белый блейзер, короткие джинсовые шорты, небрежно-милый хвостик, босоножки со стразами. Клэр сразу же замечает меня, раскидывает руки в объятиях и несется обнимать. Её духи ударяют меня так же, как тогда. Не могу пошевелиться.
Вторник. Сейчас.
Громкий щелчок уведомления пугает: нужно убавить звук. Жму на нужную клавишу и, содрогаясь в процессе, читаю неожиданное сообщение.
Клэр О'Нил
Пирс, привет! Встретимся? Мы тут уже вторую неделю, только разобрались с домом: мои родители не приезжали в него в этом году. Нужно было немного убрать его и привести в божеский вид. Может, хочешь заехать? Или вместе сходим в Dolci Pensieri?) Известная кофейня во Флоренции, славится чизкейками
Ой, кажется слишком длинное сообщение вышло. Извини! Просто ты моя единственная подруга здесь, на другом континенте) Соскучилась по тебе, жду ответа))
Полтора года назад.
Мне было необходимо узнать, что он здесь забыл. Тем более, в её компании. В душе теплилась надежда, что ему не хватало меня: словно он прибыл, чтобы извиниться, всё объяснить и исправить, а длинноногая прилипала просто не отпустила его в одиночку, задавала слишком много ненужных вопросов, вынудила взять с собой.
Когда они пригласили меня в гости я, не раздумывая, согласилась. Все мечты с грохотом рухнули, стоило услышать от Клэр причину их визита во время светского диалога в автомобиле: это обыкновенная практика, у её семьи здесь дом для отдыха, они часто приезжают. Дело было не во мне.
Как только я зашла на порог, Клэр тут же улетела на кухню — она выразила крайнее беспокойство моим весом, а Брайан убедил её сделать какое-то из своих фирменных блюд. Якобы, чтобы вернуть мне вкус к жизни, накормить волшебными руками такую оголодавшую Магуайр.
— Я покажу ей дом, — тепло проговорил Брайан, на что получил какое-то птичье щебетание в ответ.
Дом был светлым. В спокойных теплых тонах. Много больших окон, солнечная сторона. Дорого обставлен: вся мебель старая, выполненная из натурального дерева. Стены украшают масляные картины, стоит приятный, умиротворяющий запах свежей выпечки: напротив располагается местная пекарня, некий встроенный ароматизатор.
Брайан мягко держит меня за лопатки, как бы подталкивая к угловой двери на втором этаже. Гостевая спальня. У родителей Микеланджело примерно в такой же планировке устроен быт: на старый итальянский манер.
— Тебе так больше идёт, — шепчет он и мягко целует меня в ухо, поглаживая выпирающие из под белой рубашки кости.
Расстегивает три верхние пуговицы и любуется хрупкими ключицами, ведет по ним пальцами и тепло улыбается: так, что я таю под видом его лица. Он ещё никогда не был таким добрым и довольным по отношению ко мне.
— Прости меня, — говорит то, что я больше всего хотела услышать, — надо было тебе всё рассказать. Прости, что наговорил тебе тогда на балконе: это какой-то бред сумасшедшего. Не знал, что делать, решил напасть. Я не должен был.
Он берет меня за щеки и нежно целует. Не могу его оттолкнуть. Не хочу. Боль отпускает и забывается. Внизу чем-то гремит Клэр, но мне кажется, что она простое препятствие на пути к моему счастью. Просто удерживает его чем-то, ведь на самом деле Б. хочет быть со мной.
«Брайан тоже думал о том, что тогда произошло. Ему не давал покоя наш разговор на балконе. Он тоже меня любит, он, как и я, мучился все это время».
— Тату, — он отрывается от моих губ и кладет ладонь на место сделанной надписи, — всегда хотел, чтобы женщина, которую я полюблю всем сердцем, сделала такую. Мы с Клэр дружили с детства: она узнала об этой моей мечте ещё в юношестве и решила устроить сюрприз. Я не хотел этого от неё, не просил. Ты — та женщина, на которой я желал видеть свой почерк.
Он снова целует меня, я падаю в его объятия и окончательно расслабляюсь. Все, что меня убивало, тревожило, пытало и тяготило отступает. В сердце снова расцветают персиковые деревья. Любовь, тепло и спокойствие.
Вторник. Сейчас.
Я смотрю в потолок и тяжело выдыхаю, вспоминая свою глупость. Мне просто хотелось верить в этот бред. Он играл на моих чувствах: ему нравилось, что мне можно было сказать что угодно. Любую чушь, которую я восприму за чистую монету.
Пирс Магуайр
Привет. У меня сейчас завал.
Если найду время, то напишу.
Вы надолго?
Иконка профиля Микеланджело загорелась зеленым светом. Время одиннадцать, но он ещё не спит.
«Нам нужно поговорить».
Клэр О‘Нил
Мы решили побыть тут до начала какого-то вашего сбора: думаю, ты знаешь о чем речь. Я в это почти не вникаю)). Буду очень рада увидеться, надеюсь, что ты со всем разберешься. Держу за тебя кулачки, все получится!