Слезы Огня

Глава 12.

Наступил долгожданный день, когда мы с Нечаем стали собираться в дорогу. Срок моего заточения во владениях Гуннара подошел к концу, и я радовалась тому, что наконец смогу отправиться в путь туда, куда звало меня сердце.

Сложив вещи в походные мешки, я оглянулась на обстановку домика где прожила почти месяц…относительно спокойно и сыто. Странно, но я не чувствовала себя привязанной к этому месту, хотя мне не было здесь так уж плохо… Но не было и хорошо.

Старик забросил на плечи свою арфу и мешок и первым вышел из дома. Я переступив порог сказала себе, что уходя не буду оборачиваться и смотреть назад. Эта страница моей жизни была прочитана и закрыта. Меня ждала новая — белоснежная, где я намеревалась написать только самое хорошее и светлое будущее для себя.

Но как оказалось, просто уйти нам не позволили.

У самых ворот я увидела Гуннара. Видимо он приказал слугам и дружинникам временно не появляется, поскольку, кроме нас с ним и Нечаем, что отошел в сторону, не желая мешать нам прощаться — у старика по этому поводу было свое мнение, в котором он считал меня глупой, из-за моего отказа этому мужчине. Видимо оба они и Гуннар и Нечай решили дать мне последний шанс передумать и остаться. Глупые. Разве я могла? Для меня была только одна жизнь, в которой я видела себя рядом с Булатом. И я была уверена, что теперь он не оттолкнут меня. Этот мужчина был предназначен мне самой жизнью, как продолжение моей сущности, и я думала, что он будет тем, кого примет мой огонь.

— Верея! — позвал Гуннар.

Я обернулась к старику, а тот молча кивнул в знак того, что подождет меня. Гуннар не сделал мне ничего плохо, и я не могла вот так уйти проигнорировав его зов. Не попрощаться с гостеприимным хозяином дома, где я прожила столько времени, было просто непорядочно с моей стороны и пусть, что мне это гостеприимство было навязано насильно. В силу молодого возраста, я уже давно простила северянина, понимая, что у него были свои, пусть и эгоистичные причины.

Приблизившись к мужчине, я взглянула в его глаза. Они сейчас казались мне бездонными озерами, в которых поселилась тоска и грусть.

— Ты уходишь! — произнес он.

Я улыбнулась.

— Да, — просто ответила я и добавила чуть тише, — Ты еще будешь счастлив, Гуннар. И пусть я не предсказательница и не ворожея, но я вижу, что ты скоро встретишь свою любовь. Настоящую, а не придуманную.

— Ты так просто решила за меня о моих чувствах, — он криво улыбнулся, — Откуда ты знаешь, искренне ли я люблю тебя или нет! — он злился, я видела это, но не могла найти в себе ни силы, ни желания успокоить его.

— Я знаю, — сказала я и улыбнулась так искренне, как только могла, — А теперь отпусти меня, как и обещал. С этого дня и с этого часа наши дороги расходятся. Прощай! — и отвернулась спиной, намереваясь шагнуть в открытым воротам, когда перед глазами мелькнула длинная тень, словно размытое черное пятно. Шаг сбился, и я остановилась — передо мной стоял, улыбаясь во весь рот Асгейр. И мое сердце отчего-то рухнуло вниз. Дикий страх, необоснованный, какой-то животный дернул меня бежать. Я почувствовала себя словно загнанный охотником зверь, который знает, что вот-вот в его сердце вонзится острая стрела.

Асгейр перехватил меня у выхода. Я даже не успела заметить, как он переместился и вот уже нахожусь в его руках.

— Пусти! — закричала я.

Страх заставил огонь во мне заворочаться и начать распускать огненные лепестки. Мои руки стали словно раскаленные угли, но кажется этот мужчина, глядевший на меня сверху вниз, не чувствовал боли. Он только встряхнул меня и дернул на себя.

— Мы и правда уходим, — сказал он, — Вдвоем, моя красавица. Я так долго тебя искал, так не противься судьбе!

И на меня повеяло холодом. Из глаз мужчины словно хлынула белая бездна, которая прогнала прочь, обратно внутрь мой огонь. И тот оступил.

— Вот и умница! — прошептал Асгейр.

— Что ты делаешь? — спросил за моей спиной Гуннар, а Нечай вышел вперед, вооруженный больше страхом за меня.

— Асгейр, убери руки от девушки, — в голосе северянина угроза, но Асгейр только улыбается, как-то совершенно жестко и безучастно. Он занят тем, что смотрит на меня, и я чувствую, как сердце начинает биться все медленнее, словно замедляет свой бег. И уже почти перестаю чувствовать холод.

— Отпусти Верею! — крик за спиной и звук стали, выскальзывающей из ножен.

Асгейр отпускает меня и резко разворачивается к Гуннару.

— Видят Боги, я не хотел причинять зло человеку, кров которого принимал. К тому же я обещал княжне, что ты достанешься ей. Так что, мой горячий друг, опусти свой меч, — я увидела, как злая улыбка исказила черты мужчины. Его плащ взвился словно от сильного порыва ветра, хотя я не ощутила даже намека на дуновение.

А затем Гуннар ринулся на знахаря, но тому стоило лишь прошептать какие-то непонятные слова и выбросить вперед руку, как северянина тут же отшвырнула назад неведомая сила. Откуда-то появилась Лебедь. Я увидела ее мелькнувшее платье и затем сама она встала рядом с Асгейром.

— Что ты делаешь? — воскликнула она, — Мы не так договаривались.

— Извини меня, дорогая, — он оттолкнул девушку, — Уйди с дороги и убери своего Гуннара, иначе я буду вынужден избавиться от вас обоих. Ты же знаешь, на что я способен. Не только на ласки и страсть. В благодарность за те ночи, что ты подарила мне, я сейчас не трону тебя, но дважды предупреждать не стану.

Лебедь побледнела и сделала шаг назад. Гуннар тем временем медленно стал подниматься на ноги. Асгейр коршуном развернулся к нему.

— Не двигайся! — крикнул он и воздух содрогнулся, а вождь так и застыл, словно камень, опираясь на собственный меч, воткнутый в землю.

— А я предупреждал! — улыбнулся Асгейр.

Я стояла и просто смотрела на происходящее не в силах что-то изменить или как-то воспрепятствовать колдовству этого ужасного человека. Не зря он при первой же встрече внушил мне такой ужас и отвращение. Я понимала, что на месте меня удерживает волшба, но никак не могла сбросить ее с себя. Попыталась пробудить свой огонь, но тот забился куда-то в глубину свернувшись в маленький комочек, наполненный страхом.

— А теперь мы уходим, — Асгейр повернулся к Лебеди, — Твой жених очнется через некоторое время, хотя видят боги, если бы не данное мне тебе обещание, я убил бы каждого, кто осмелился встать на моем пути.

— А это мы еще посмотрим! — раздалось откуда-то сбоку и вперед метнулись две тени. Я разглядела только смазанные фигуры двух мужчин и странным образом, перед моими глазами мелькнули волк и огромная северная сова. Асгейра отцепили от меня и о чудо, колдовство спало на короткий миг я снова стала свободна. И я воспользовалась этим. Рванулась в сторону ворот, понимая, что обитателям этого дома ничего не грозит, если я вовремя уйду. Нечай схватил меня за руку, и мы бросились бежать. За нашими спинами истошно завопила Лебедь.

— Асгейр. Они уходят! Она убегает! — но мы со стариком уже неслись вперед сломя голову, мечтая оказаться как можно дальше от этого места. Я ничего не понимала в том, что произошло. Но одно было предельно ясно — колдун по имени Асгейр что-то хочет от меня. Я нужна ему и в дом Гуннара он пришел разыскивая именно меня.

— Они убегают! — княжна перешла на визг, я все еще слышала отголоски ее вопля, пока мы, завернув за угол одного из домов, вставших на нашем пути, побежали по улице.

Асгейр ожидал, что оборотни появятся, но не так внезапно. Его отвлекли и заклятье, которым колдун удерживал разум и силу Огня спало. Девушка противилась колдовству, а вмешательство проклятого волка и его спутника совы сделали свое дело и теперь вместо того, чтобы перенестись с Вереей на Север и наконец приступить к тому, чего он ждал так долго, Асгейру приходилось сражаться с этими недолюдьми.

Желание порвать и уничтожить, единственное ощущение, которое вспыхнуло в голове колдуна. Он более не намеревался сдерживать себя, направив всю свою силу и злость на тех, кто встал на его пути.

Первым в сторону отлетел Хредерик. Асгейр схватил его поперек туловища и отшвырнул, словно котенка. Сова упал на землю, ударившись спиной и охнул. В его глазах потемнело. В тот же миг Дьярви, в прыжке обратившись в огромного волка, вцепился в руку Асгейра. Крепко сжал челюсти, и колдун закричал от боли, взревел, словно бешеный зверь и дернул рукой, пытаясь сбросить с себя волка. А затем, на несколько мгновений позабыв про свои силы, ослепленный такой непривычной для него болью, просто тупо колотил кулаком по голове зверя, сжимавшего его руку с железной хватке.

— Ах, ты щенок! — прорычал Асгейр.

Лебедь, стоявшая у ворот с открытым ртом и расширенными от ужаса глазами наблюдала за происходящим. Она уже и думать забыла о убежавшей танцовщице и о том, как каменным изваянием застыл во дворе перед своим домом Гуннар, все еще сжимавший в руке рукоять своего меча. Она забыла обо всем, кроме этого ужасающего поединка и вида нежити, о которой раньше слыхивала только в сказках старухи Янины. А теперь, когда они ожили у нее на глазах, да еще вот так, с перевоплощением, за которым она не успела проследить, Лебедь находилась в замешательстве. До нее только теперь начало доходить понимание того, кем на самом деле является Асгейр и сердце наполнялось трепетом, в то время, как в голове промелькнула одна единственная мысль — каких высот могла бы достичь сама Лебедь, имея такого мужа!

А ведь нравились ей ночи, проведенные в его объятиях. И пусть она не хотела впускать его в свою комнату, пусть только теперь поняла, почему все же разрешала зайти и отчего Янина уходила такая спокойная и неживая на вид, позволяя своей любимой лебедушке совершать такой грех. Не иначе, как без волшбы не обошлось. Но как же приятно оказалось быть с Асгейром.

Бой тем временем продолжался. Колдуну наконец удалось оторвать от себя волка, и он отшвырнул матерого зверя прочь. Тот упал на землю, но тут же вскочил на ноги уже в человеческом обличье, абсолютно обнаженный, поскольку остатки одежды слетели с него еще во время первого перевоплощения. Сейчас же Лебедь увидела перед собой великолепно сложенного юношу, что твердым шагом и с кривой улыбкой на красивом лице, шел на Асгейра. Вокруг молодого мужчины поднялся прозрачный столб — это воздух, подвластный Дьярви — его сила, такая же, как и у матери волчицы, выставила защитный щит против колдуна. Как и предполагала Брунхильда, Дьярви был слишком уверен в себе и поплатился за это быстрее, чем думал.

Асгейр был настроен на убийство. Он давно хотел лишить волчицу ее наследника. Он ненавидел клан оборотней, что хранили Север и мечтал причинить боль стае, лишив их будущего вожака. А Дьярви обещал стать сильным и умелым волком. Он единственный мог перенять силу матери. И единственный, кто мог впоследствии справиться с ней.

— Умри! — крикнул колдун и сложив руки выбросил их вперед, а затем раскрыл пальцы, до этого сжатые в замок. Он собрал в удар всю свою силу. От Дьярви не должно было остаться даже ямки на земле.

Брунхильда подоспела вовремя, чтобы принять удар, назначенный сыну, на себя. Дьярви упал на землю, отброшенный матерью в сторону. Сама же Брунхильда застыла на месте, глядя на колдуна своими чистыми золотыми глазами. Асгейр удивленно моргнул. Он знал, сколько силы было вложено в этот удар и не мог понять, отчего эта женщина, или как они называли себя в стае, самка, все еще стоит на ногах. Хотя он уже видел, как разрушается ее хрупкая аура. Как идет трещинками и осыпается.

Хредерик, к этому времени пришел в себя. Первым делом он метнулся к Дьярви, чтобы помочь тому встать. Волк встряхнул головой и посмотрел на мать.

— Уходите за девушкой, — сказала Брунхильда и повернулась к Асгейру.

— Мама! — крикнул было Дьярви, но Хредерик, видевший больше, чем неопытный волк, дернул сына Брунхильды за руку.

— Уходим, — рявкнул он, — Слушайся свою мать.

Они перевоплотились за одно мгновение и вот уже мимо Лебедь, застывшей в воротах, пронеслись два оборотня. Их вел запах Вереи.

Брунхильда проводила взглядом сына и своего друга, а затем повернула лицо к колдуну.

— Зря ты покинула свои земли, Хранительница, — сказал Асгейр с улыбкой. Его не беспокоило то, что оборотни ушли, ведь он знал, что легко отыщет после. Сейчас у него появилась возможность забрать у волчицы то, что он уже давно по праву считал своим — ее силу, без которой род Хранителей Севера иссякнет.

Брунхильда улыбнулась. Она уже знала, чем закончится для нее этот разговор. Но бежать не было смысла. Она собрала последние силы и метнула в колдуна сгусток ветра, собранный в оглушительный удар, способный свалить самое толстое дерево. Но Асгейр выставил защиту и удар рассыпался тонкими кристаликами льда, наткнувшись на ее поверхность.

— А теперь — я! — прокричал Асгейр довольно и шагнул к волчице…

Брунхильда только улыбнулась и закрыла глаза.

Лебедь видела, как от прекрасной женщины, что посмела противостоять колдуну, остался только тонкий крошечный смерч. Ее тело осело и рассыпалось туманом и волосками белой шерсти, а Асгейр пригнулся вниз и закрыв глаза, втянул смерч внутрь себя через широко открытый рот, а затем довольно улыбнулся и распрямил спину.

Из дома выбежали на шум дружинники. Лебедь увидела, как Асгейр повернул к ней свое лицо, не обратив внимания на вооружённых людей, которые первым делом ринулись к своему вождю. Колдун улыбнулся девушке, ласково и нежно, так как не улыбался даже в момент восхождения к итогу страсти. А затем побежал вперед, мимо княжны. И только ветер взметнул вверх ее длинные юбки, да взъерошил волосы. И Лебедь отчего-то поняла, что они больше уже не увидятся. Никогда.

Дьярви споткнулся и упал. Растянулся на земле, как маленький волчонок, что делает свои первые шажки. Хредерик опустился рядом и взглянул своими большими умными глазами в глаза волка.

Дьярви почувствовал острую боль в сердце, которая сменилась на пугающую пустоту, а затем, следом за этим пришло понимание, что матери больше нет. Волк посмотрел на сову. Хредерик молчал и только смотрел в ответ и неожиданно Дьярви увидел, что у совы почти такие же глаза, какие были у его матери. Тот же цвет…

— Ее больше нет! — сказал внутренний голос, принадлежавший Дьярви-человеку.

Волк задрал голову вверх и завыл. Из домов стали выглядывать люди, перепуганные этим криком. Увидев на улице волка, кто-то запустил в него цветочным горшком.

Хредерик взлетел вверх и обрушился на голову своего спутника, словно пробуждая его от боли.

— Уходим. Уходим! — ухнул он ему в морду, — Девчонка. Огонь! Иначе она умерла напрасно!

Волк встал и отряхнулся. Из двора ближайшего дома уже выскочил какой-то мужичонка в наспех наброшенном полушубке. Кто-то спустил с цепи собаку, и та рванулась вперед, намереваясь вцепится волку в лапу, но увидев взгляд его глаза, остановилась неподалеку и просто облаяла чужака.

— Уходим, — согласился Дьярви. Брунхильду он будет оплакивать потом. Хредерик прав. Его мать ни за что не допустила бы, чтобы Асгейр исполнил свой замысел.

Сейчас было важно найти девушку. И Дьярви понимал, что колдун уже скорее всего тоже бросился в погоню.

— Мы не должны опоздать! — подумал волк и побежал вперед.

Хредерик поднялся в небо и пролетел над домами, высматривая девушку и ее спутника, старика с арфой. Он понимал, что дедок, в силу преклонного возраста, не бегун, а значит, далеко уйти они не могли.

А справа от совы над домами несся вперед темный вихрь. Он затягивал птиц, что сидели на крышах домов в свои черные недра и мчался вперед.

Асгейр тоже высматривал свою жертву, и он был уверен, что найдет ее первой.

Мы бежали так долго и так быстро, что сердце ухало уже где-то в ушах, а ноги просто отказывались нести нас дальше и если таково было мне, молодой девчонке, привыкшей к танцам, то как чувствовал себя старик?

Остановившись посреди улицы, мы отошли под тень одного из домов. Я прислонилась спиной к деревянной стене и застыла, слушая удары собственного сердца.

— Бум, бум, — кто-то внутри меня похоже, бил в огромный барабан, обтянутый кожей.

Затем я посмотрела вперед.

Утренний город оживал. На улицах уже появились первые прохожие. Пробежала выпущенная кем-то собака. Псина отчего-то остановилась возле нас и обнюхала мои ноги, прежде чем продолжить свой путь. Булочник открыл свою лавку неподалеку от нас и в воздухе потянулись ароматные запахи свежего хлеба и сладкой сдобы, да такие манящие, что я проглотила слюну, наполнившую рот. Но мой взгляд устремился далеко вперед, туда, где за несколькими домами, вставшими на нашем пути, находились ворота, что вели прочь из города. Где-то в стороне какая-то женщина позвала по имени то ли мужа, то ли сына, а я продолжала смотреть вперед и думала о том, что, а точнее кто, ждет нас там — у ворот, кроме беспомощной перед магией стражи. Но иного выхода не было. Те существа, что набросились на Асгейра на дворе Гуннарова дома, дали нам время, которое мы теперь теряли, отдыхая к стены чужого незнакомого дома.

— Идем! — решительно сказала я. У нас еще был шанс уйти. Пока был. Я это чувствовала. Главное быстрее убраться с тракта в лес, а там пусть колдун выискивает нас по дорогам. В этот раз мы пойдем лесными тропинками, затерявшимися в густой чаще, что подступила к стенам городка.

— Верея, иди одна, — как-то устало сказал мой спутник.

Я покосилась на старика. Он показался мне слишком бледным и утомленным. И неожиданно я поняла, что он прав. Зачем мне втягивать его в свои проблемы. Колдуну нужна я, а значит, старик будет в безопасности, если я сейчас уйду.

Одна.

Но я еще никогда, ни единого разу не оставалась одна!

— Возвращайся к Гуннару, — тем не менее почти приказала я человеку, который заменил мне отца. Я любила его и желала счастья. Да и сама я уйду быстрее и дальше отсюда. У одной меня был шанс на спасение, а Нечай, как не прискорбно это было сейчас признавать, был тем грузом, который останавливает меня, тянет на опасную губительную глубину.

Попадаться к Асгейру мне очень не хотелось, поскольку я знала — колдун уготовил мне страшную участь. Я сердцем чувствовала это и страх сковывал меня в свои стальные объятия.

— Иди к Гуннару. Он тебя не обидит, а когда все уляжется, я вернусь за тобой! — сказал я и не слушая больше старика, пытавшегося что-то ответить, оттолкнулась от стены и побежала в сторону ворот, моля всех богов, чтобы дали мне успеть уйти из города до того, как меня перехватит колдун.

Я бежала не оглядываясь, глядя лишь вперед. Сердце возобновило свой барабанный бой, болью отдаваясь в груди. Котомка била по спине, став неожиданно слишком тяжелой.

Но вот впереди показались ворота. Они были уже открыты и двое стражников стояли у стены, привалившись и разговаривая о чем-то своем. Они не обратили внимания на меня — уже знали и привыкли к моим огненным волосам, ведь вся стража была из дружины Гуннара. Мне позволили беспрепятственно выйти за ворота, но прежде чем я успела пройти несколько шагов по дороге, как впереди показались всадники.

Их было немного, но они, как и я торопились. Я метнулась в сторону, намереваясь пропустить их мимо. Между нами оставалось незначительное расстояние, как вдруг первый из всадников вскинул вверх руку и резко осадил своего коня. Тот недовольным таким отношением, взвился на дыбы, но его наездник легко удержался в седле, а я поймала себя на том, что не отрываясь смотрю на этого человека.

— Булат! — вздрогнули губы и вот я уже кричала его имя, а мужчина поспешил спешиться и рванул ко мне.

Страх ушел их моего сердца. Его затопило совсем другое чувство. Радость, от понимания того, что ОН вернулся за мной. Я не сомневалась, что Булат приехал сюда именно за мной. Я не знала, не понимала, как и откуда он узнал, что я все еще нахожусь в городе Гуннара, но это было неважно. Не сейчас.

— Булат! — прошептала я.

На лице мужчины, что бежал ко мне, отразились все те эмоции, что испытывала я сама. И я поняла, что не ошибалась в нем. Я любима и теперь мы будем вместе.

Забылся и колдун, что преследовал меня, и Гуннар с подлой княжной. Забылись оборотни, бившиеся на дворе за меня, и старик Нечай, что стоял под каким-то домом в городе. Я забыла обо всем, глядя в светлые глаза мужчины, что приходил ко мне во снах, а теперь бежал наяву.

Как оказывается, зря забыла.

Темная тень упала сверху. Придавила камнем, и кто-то грубый и злой подхватил меня на руки, крепко сжал и в лицо мне глянули полные равнодушия синие глаза, на дне которых плескалось северное море и обещание моей гибели.

— Попалась! — произнес колдун и мы завертелись в диком танце из ветра и песка, словно попали в самый центр огромного смерча. И все пропало. И город, и Булат, и мои мечты о счастье. Все поглотила тьма. И только крик Булата, полный ярости и боли наполнил ее. А затем все пропало.