Смерть, любовь и мужчины Елены Майоровой

ГЛАВА 20

У кого ни спрошу, никто не видел фильм «Возвращение броненосца» Геннадия Полоки по повести Алексея Каплера. Он вышел в 1996 году. Был представлен на «Кинотавре» в Сочи и даже награжден премией Президентского Совета. А потом — мимо широкого проката. И по телевидению ни разу не видела. Купила недавно DVD. Оторваться не могла. Потрясающий, оригинальный сюжет. Яркая, колоритная картина послереволюционной Одессы, юмор, драма, фарс, трагедия. Отличные актеры, незабываемые образы, профессиональнейший ансамбль, где одна партия продолжает другую. Елена Майорова в роли проститутки Верки — его украшение. Повстречалась она на пути революционера Иоганна Францевича Герца, прямолинейного, принципиального и честного, как первые партбилеты. Ошеломила красотой и беспутным поведением. Он решил спасти ее не совсем девичью честь и сочетался с ней законным браком. Она не возражала, эта прелестная, насмешливая, озорная Верка, но между шуточками на эту тему все пыталась взять в толк: чего ему нужно? Ответы искала сама. Соблазнять пыталась, голой все время нечаянно оказывалась. И, наконец, услышала, что женились на ней фиктивно, ради ее репутации. По-своему огорчилась. Вот идут они по двору — новобрачные. Застегнутый на все пуговицы своего солдатского наряда, напряженный Герц, который идет, как по минному полю. И вся из себя шикарная красавица — Верка, стреляющая глазами по сторонам: кругом ухажеры да соседки-завистницы. И мама — Татьяна Васильева — налетающая на свою непутевую дочь со всех сторон в веселом одесском недоумении.

— Мамаша, захлопни пасть, — доброжелательно советует ей кровиночка. — Я, между прочим, замуж вышла.

Они вошли в свою узкую, как пенал, комнату, и Верка демонстративно улеглась на не менее узкую кровать в одежде.

— Вы можете раздеться, — процедил фиктивный супруг.

— Я так полежу, — небрежно ответила Верка. — Как божья матерь.

Елена Майорова сделала эту роль такой сверкающей, с таким чувством юмора и, как всегда, с такой страстью, что зритель и не заметит, как начнет переживать за эту великолепную Верку, когда она сама не спасет себя от печали понимания. Ей станет больно, что есть человек, которому она не нужна. Это почти война миров. Вот еще все, как для Верки привычно. Муж заходит в комнату и обнаруживает на обнаженной жене большое мужское и тоже обнаженное тело.

— Это мой двоюродный брат, — непринужденно объясняет из-под любовника Верка. Вполне приличное объяснение. Но Герц потрясен.

— Вот почему книги, которые я вам давал, лежат неоткрытые.

Фиктивный брак закончился. Но Верка, которая становится все красивее, ездит и ездит с очередными кавалерами к окнам конторы бывшего мужа. Она ждет его взгляда, гордо отводит свой и прячет от него слезы обиды и, быть может, нечаянной привязанности. Чудесная роль.

Недавно прочитала в «Огоньке» статью Дмитрия Быкова «Секс без символа». В общем, из названия все понятно. Мысль лежит на поверхности, я тоже немного выше говорила об этом странном явлении — формально и неформально секса полно, а привязать его к конкретным актрисам, актерам никак невозможно.

«Девяностые годы ведь чем отличались от нулевых? Тем, что все было впервые искренне и не понарошку… Первые опыты отечественной эротики — так засветилась Наталья Негода. После Негоды было еще несколько секс-символов, бравших, между прочим, не откровенностью съемок, а типаж-ностью… Как странно, Левтовой, Метлицкой, Майоровой уже нет в живых. Все они погибли совсем молодыми. Погибли, потому что жили… Ведь и Сергей Бодров, главный молодой актер второй половины девяностых, навсегда остался «Кавказским пленником» — именно из-за его стремления жить на полную катушку, стремления, в девяностые годы многим присущего. Секс-символ должен тратить себя у нас на глазах, жить в полном смысле этого слова. Так жили — и погибали — наши герои в девяностые. На смену им никто не пришел. Да, никто! Потому что в современном русском кино нет женщины, в которую хотелось бы влюбиться. Есть одна за всех Чулпан Хаматова, она же вдобавок символ милосердия, но как я слабо верю, когда она говорит о пользе благотворительности, так не верю я и в любовь в ее исполнении. Приемов не спрячешь, механизм торчит… Наш экранный секс стал гораздо профессиональнее, он и снят гламурно, и освещен грамотно. Не осталось в нем одного — непосредственного чувства… Заметим, американские и европейские герои подростковых снов отрабатывают звездную славу честно. Они не только шумно женятся и разводятся, делая это красиво, без взаимных оскорблений, но умудряются разнообразить амплуа, избегают дешевых штампов, не снисходят до халтуры. Анджелина Джоли, может быть, актриса далеко не первого ряда, но среди ее ролей не было ни одной проходной… Скарлетт Йохансон, которая при ее фигуре могла бы вовсе ничего не играть, снимается в трудных и неоднозначных картинах Вуди Алена и Брайана де Пальмы, не боясь комических ролей и коротких эпизодов… Вероятно, прав Корней Чуковский: работать надо бескорыстно, за это больше платят. Отечественное кино, литература, значительная часть музыки и большая часть театра сегодня издают один и тот же отвратительный запах — это запах жадности. Жадность примитивна и неэротична. Когда в глазах влюбленной героини или страстного героя то и дело щелкают нули, когда признание «Я вас люблю!» звучит заявлением о включении счетчика, когда главным критерием успешности становится число проданных копий — ни о какой любви, к сожалению, говорить не приходится. Отработка любовного акта в наше время стала профессиональней — и бессмысленней. В диалогах отечественного кинематографа последнего десятилетия слышится один и тот же стон любви украинской или молдаванской матери-одиночки, вынужденной зарабатывать на Ленинградском шоссе. Не заводит».

Приговор точный. Вот почему так прекрасна обычная — необычная одесская проститутка Верка. В невероятных глазах актрисы, ее сыгравшей, никогда не щелкали нули. Это Верка снимала клиентов, а Елена Майорова завораживала, не отпускала своих зрителей. А как она тратила себя у нас на глазах — тут уж было не до «счетчиков». Такой надрыв, такая жизнь наотмашь, такая игра… Заведет, рассмешит, сердце надорвет.

В более ранней комедии Геннадия Полоки «А был ли Каротин?» у Елены Майоровой совсем маленькая роль — актрисы Антонины Барс, она же Тонька Барсукова с Молдаванки. Но, как всегда, очень заметная. Она с Игорем Квашей, игравшим роль режиссера, создали потрясающе комический дуэт. Она хлопает прекрасными глазами кинодивы и открывает от любопытства рот, как Тонька с Молдаванки. Его душат творческие фантазии и мелкие заботы, скажем, оттащить свою звезду от прилипшего к ней воздыхателя или от столика, где стоят бутылки. Великолепна сцена репетиции. Антонина Барс с партнером изображают любовь:

— Порочнее, — азартно кричит режиссер.

— Я не могу больше.

— Можешь, я тебя знаю. Порочнее!

— Но куда же еще порочнее, — выбивается из сил актриса.

И вот что интересно. Елена Майорова должна изобразить, как бездарная, в общем, актриса под руководством дурацкого режиссера, по своим жизненным понятиям, полученным на Молдаванке, играет страсть. Порок. И это не просто очень смешно, нет ни капельки фальши. Это даже не пародия, не гротеск, это вот такое явление: Тонька Барсукова в большом кино. Она женственна, открыта и до предела естественна в своем старании быть порочной.

Режиссер картины «Парад планет» Вадим Абдрашитов так сказал о Лене Майоровой: «В «Параде планет» нужно было ее лицо, ее стать, ее шея, ее глаза. Крупный план ее, она просто смотрит в камеру — в этом есть нечто такое, что очень трудно передать словами, но как раз ради этого мы ее позвали в картину».

В год пятидесятилетия Елены Майоровой о ней говорили на канале «Культура»:

«Каждая новая роль для нее была, как последняя. Она играла на пределе, словно торопилась жить, ничего и никого не замечая. На роль в фильме «Затерянный в Сибири» Александр Митта сразу же утвердил Майорову. «Ее партнером был Энтони Эндрюс, знаменитый английский актер. Он был просто в восхищении от нее. Трудно было не восхищаться, потому что она включалась просто мгновенно, не делала ни одной проходной репетиции», — вспоминает Митта. Ее жизнь трагически оборвалась в 39 лет. Неизвестно, сколько бы еще сыграла эта актриса с глазами голливудской дивы или раненой чеховской чайки».

Неизвестно. Может быть, много, а может быть — и вовсе осталась бы за кадром раскрученных фильмов, которые и не фильмы часто, за порогом нынешнего МХТ, который под руководством ее первого педагога выпускает спектакли все более «на продажу», в которых роли Майоровой часто играют абсолютно второстепенные личности, а Рената Литвинова, оказавшаяся вдруг на этой сцене, привлекает публику своей пародийной манерностью и тем, что забывает текст. Чехова, что ли, сяду наизусть учить? Примерно так.

А мы все спрашиваем: почему они ушли так рано?