Смерть online

34

В восемь вечера шериф Холлоран связался наконец с детективом Лео Магоцци, и то слишком воинственная секретарша, в десять раз хуже Шарон, соединила лишь после угрозы подать на нее в суд за препятствие исполнению представителем закона должностных обязанностей.

– Сплошное дерьмо собачье, – хмыкнула она в ответ.

– Знаю, но я в отчаянном положении.

Почему-то это ее рассмешило, и она его переключила на детектива, в тоне которого слышалось искреннее раскаяние и неподдельная усталость.

– Извините, шериф… Холлоран, верно?

– Верно. Округ Кингсфорд, штат Висконсин.

– Извините, что не перезвонил. У нас тут сегодня такие дела…

– Я слышал в новостях об убийстве в «Молл оф Америка», постараюсь надолго вас не задерживать.

– Постойте, минуточку… Округ Кингсфорд? Господи, будь я проклят! Простите. У вас сотрудник на этой неделе погиб?

– Помощник шерифа Дэниел Пелтиер, – подтвердил Холлоран и зачем-то добавил: – Дэнни.

– Хочу вас заверить, мы искренне огорчились, услышав об этом. Страшная потеря.

– Людей всегда страшно терять.

– Знаю. Слушайте, даже не верится, что шеф вам не звонил… Точно знаю, мы выслали машину в подмогу…

– Я разговаривал с вашим шефом, и мы очень признательны за такое внимание. Детектив Магоцци, я звоню не по этому поводу.

– А по какому?

– Нам назвала ваше имя мать настоятельница католической школы в Сент-Питере, штат Нью-Йорк.

Собеседник молчал так долго, что Холлоран вынужден был прослушать обрывки торопливой болтовни копов в Миннеаполисе.

– Детектив Магоцци! Вы слушаете?

– Да. Простите. Вы меня слегка огорошили. Просто пытаюсь свести концы с концами. Можно спросить, зачем вы сегодня обращались в школу?

Холлоран сделал долгий, медленный выдох, как всегда делал, готовясь спустить курок.

– В день гибели помощника шерифа Пелтиера у нас произошло двойное убийство.

– Да, пожилые супруги в церкви. Я читал. Секундочку… – Магоцци прикрыл рукой микрофон и повысил голос. – Ну-ка, вы там, потише, пожалуйста. – По всему судя, тише вокруг не стало. – Извините, шериф. Продолжайте.

– В двух словах, единственная ниточка к подозреваемому в двойном убийстве тянется прямо в ту самую школу. Утром мы туда обратились, узнали о вашем звонке…

В Миннеаполисе кто-то что-то вопил насчет пиццы, и на сей раз Магоцци даже не потрудился прикрыть трубку, рявкнув во все горло:

– Черт побери, заткнись, мать твою!

После чего с обеих сторон воцарилось молчание.

– Извините за выражения, шериф.

Холлоран улыбнулся:

– Ничего страшного. Слышал в фильмах про столичных копов.

– Нашего жаргона там не услышишь. Мой шеф постоянно толкует об оскудении английского языка как о нравственном признаке вырождения цивилизации. Значит, вы думаете, что ваш киллер как-то связан со школой?

– Возможно. История долгая.

– Слушайте, вы застали меня в общем зале, где у нас нынче истинный зоопарк. Обождите, я сразу же перезвоню из какого-то тихого места.

– Знаете, детектив, это, в общем, стрельба наугад. У нас нет серьезных оснований связывать наши убийства с вашими. Хотя есть кое-какие настораживающие совпадения.

– Мне бы хотелось услышать подробности.

– Жду звонка.

– Ну что? – спросил Джино, откусывая огромный кусок пиццы и подхватывая языком протянувшуюся нитку сыра.

– Не знаю. Возможно, дикая случайность. Пошли. – Магоцци сорвался со стула, запетлял между письменными столами к комнате для допросов.

Джино последовал за ним, оставляя за собой на полу кровавые следы томатного соуса.

– Копы в случайность не верят. Я слыхал в сериале «Закон и порядок».

– Тогда не случайность. Помнишь пожилую пару, застреленную в висконсинской церкви в начале недели?

– Еще бы. Потом помощник шерифа проник в дом и схватил пулю из специально заведенного ружья. Какие-то религиозные фанатики или что-то такое. Хочешь кусочек? Не то что у Анджелы, но неплохо.

– Нет, спасибо. Шериф ждет. Говорит, они проследили убийцу до школы в Сент-Питере в штате Нью-Йорк.

Джино остановился.

– До нашего Сент-Питера?..

Джино стоял в маленькой комнатке для допросов, тараща глаза, пока Магоцци разговаривал с Холлораном, а когда детектив положил трубку, готов был от нетерпения влезть на стену.

– Ну?

Магоцци забросил ноги на стул, глядя на носки своих черных замшевых ботинок.

– Полный бред.

– Совсем плохо?

– Настолько, что шериф Холлоран нынче вечером выезжает сюда.

– Кого же они выследили в школе Сент-Питера?

– Ребенка убитых стариков. Насколько я понял, те его туда забросили в пятилетнем возрасте и больше ни разу не навещали. Это было двадцать шесть лет назад.

Джино закрыл дверь в шумный отдел убийств и целую минуту старался переварить сообщение о родителях, бросивших собственное дитя. Хотя сотню раз был свидетелем подобных случаев, никак не мог привыкнуть.

Магоцци взглянул на него:

– Этот самый ребенок – гермафродит.

– Что-о-о?

Магоцци кивнул:

– Одновременно мальчик и девочка. Холлоран разговаривал с врачом, который принимал его… ее… и тот сказал, что родители, помешанные на религии, посчитали ребенка Божьей карой или чем-то еще в том же роде. Отказались зафиксировать пол с помощью хирургической операции. Бог знает, как он прожил первые пять лет своей жизни. Потом они отвезли его в Сент-Питер, внесли вперед плату за двенадцать лет обучения и исчезли.

– Ты все время говоришь о нем в мужском роде.

– Его привезли как мальчика, в школе с ним обращались как с мальчиком. И назвали как мальчика.

Джино нахмурился:

– Что значит – назвали?

Магоцци схватил со стола желтый служебный блокнот и с мрачным выражением начал водить пальцем по строчкам, перечитывая свои записи.

– Когда ребенка привезли, у него не было имени. По мнению матери настоятельницы, которая беседовала с кем-то из сотрудников Холлорана, с ним до того момента вряд ли кто-то общался. Он почти не умел говорить. В школе его назвали Брайаном. Брайан Бредфорд.

Джино уставился в дальнюю стену спартанского вида комнаты с единственным узким окном.

– Знаешь, что самое удивительное? То, что шериф Холлоран вообще озаботился вопросом, кто грохнул эти мешки с дерьмом. Как я понимаю, старается найти их ребенка?

– Но ничего не нашел. Никаких следов Брайана Бредфорда с указанной датой рождения.

Джино вздохнул и почесал в затылке.

– Хорошо. Значит, стрелок Холлорана вырос в забытой богом католической школе в штате Нью-Йорк и наш киллер оставил электронный адрес той же самой школы. Один шанс из миллиона. Слишком красноречивое совпадение. Давай его возьмем и прищучим.

– Легко сказать.

– Черт возьми, я настоящий психолог. Даже не ждал другого ответа.

– Он исчез в шестнадцать лет.

– Боже милостивый. – Джино выдернул из-под стола стул и уселся. – Ты обратил внимание, что все причастные к этому распроклятому делу исчезают с лица земли? Я постоянно поглядываю на свои ноги, убеждаясь, что они еще тут.

Магоцци перевернул листок.

– Похоже, Клейнфельдты – убитые пожилые супруги – давно от кого-то скрывались. Дольше всего жили в Нью-Йорке – двенадцать лет, – а прежде, насколько известно шерифу, без конца меняли имена и фамилии. Фактически, когда ребенок получил аттестат и вышел из школы, начали прыгать по всей стране с места на место, из города в город, из штата в штат.

– От него прятались.

– Похоже на то. Оседали на какое-то время, пока что-нибудь не случалось. Налет на квартиру в Чикаго, вся одежда изрезана, стены дерьмом заляпаны, мебельная обивка вспорота, посуда перебита. На другой день сбежали. Всплыли в Денвере под новыми именами и фамилиями, пробыли несколько месяцев, потом какой-то ненормальный, которого местная полиция установить не сумела, набросился на них из-за спины, пытаясь столкнуть с утеса. Они опять исчезли. В Калифорнии кто-то взорвал их дом стоимостью миллион долларов. К счастью, везучая парочка ночевала в пансионе у пруда. Полицейский, занимавшийся делом, пришел к выводу, что они чего-то ждали, хоть и не знал всей истории.

– Господи боже, – покачал головой Джино.

– В следующий раз Клейнфельдты объявляются в Висконсине, наверняка к тому времени научившись хорошенько заметать следы. Их маленькие тени обнаружились лишь через десять лет, и на этот раз они думали, что ко всему приготовились.

– Установили автоматическое ружье, убившее помощника шерифа.

– Угу. А стрелок достал их в церкви, в единственном месте, где они не имели возможности расставить ловушку. Пули двадцать второго калибра в обе головы. От одной никакого толку, расплющилась в мужском черепе, ни черта не осталось, а вторая застряла в мягких тканях мозга женщины. И на ней сохранилась нарезка. Холлоран привезет гильзу. Никому ее не доверяет, держит у себя в кармане.

Джино поигрывал куском пиццы, пристраивая его на краю стола, поворачивая, уравновешивая, чтобы он не свалился.

– У него есть серьезные доказательства? Он точно уверен, что это дело рук их ребенка?

– Есть парочка доказательств, только не знаю, признаешь ли ты их серьезными. Если хочешь подсчитывать совпадения, Клейнфельдты были убиты в его день рождения. Кроме того, по словам доки-психолога из управления Холлорана, куча примет на местах преступлений свидетельствует о чисто личном характере дела. Например, экскременты на стенах чикагского дома. Классический признак ненависти ребенка к родителям. Журналистам об этом не сообщалось.

Магоцци взглянул на собственные каракули, превращавшиеся в бессмысленные штрихи.

– Застрелив их в церкви, он расстегнул одежду, вырезал на груди кресты – медэксперт говорит, что тела чуть не насквозь пропороты, – а потом опять застегнул.

Джино облизнулся, тяжело сглотнул.

– Видно, дело действительно личное.

– Дальше хуже. Женщину пуля убила не сразу. Миссис Клейнфельдт была еще жива, когда он вырезал на ней крест.

Джино, закрыв глаза, качнулся на стуле, поставив его на две ножки. По лицу явственно пробежала тень прожитых лет.

– Еще что-нибудь, кроме школы, связывает их убийцу с нашим?

Магоцци кивнул:

– На этот раз тебе понравится.

– Очень хорошо, потому что до сих пор ничего не понравилось.

– После того как он окончил школу в Сент-Питере и уехал, туда поступил запрос на дубликат аттестата из университета штата Джорджия в Атланте.

Стул с громким стуком опустился на четыре ножки.

– Чтоб мне провалиться…

– Именно там он родился. В Атланте. Видимо, Брайан Бредфорд вернулся домой.

– Чтоб мне провалиться…

– Ты уже говорил.

– Черт возьми…

– Оригинальная мысль.

– Минуточку, минуточку… – заволновался Джино, вскочил, закружился вокруг обшарпанного деревянного стола, сильно хмурясь, ворочая мозгами со скоростью миля в минуту. – Двадцать шесть лет назад ему было пять, значит, он поступил в университет приблизительно в то же время, когда там совершались убийства…

– Одновременно с компьютерщиками из «Манкиренч».

– На момент наших убийств ни у кого из них нет алиби. – Джино взглянул на Магоцци. – Черт возьми, Лео, надо найти способ взять их под стражу.

– Как только найдешь, сообщи. Пока надо как минимум установить наблюдение.

– И узнать истинные фамилии. Может, кто-то из них Бредфорд.

Магоцци потянулся к трубке:

– Спрошу Томми, не взломал ли он файл ФБР…

– Не трудись. Я уже спрашивал, пока ты висел на телефоне. По-прежнему старается и по-прежнему волосы на себе рвет. Говорит, остается еще разок щелкнуть, а тут новый непробиваемый «брандмауэр».

– Интересно, – нахмурился Магоцци. – Он меня уверял, что и во сне пробьет защиту ФБР.

– Больше не уверяет. Знаешь, что надо сделать? Снова загрести компьютерщиков, влезть в штаны, под юбки, посмотреть, нет ли там чего лишнего.

– По-моему, это было бы незаконно.

– Может, уговорим добровольно признаться.

Магоцци рассмеялся:

– Ну, давай. Вызывай Энни Белински, попроси задрать юбку, если осмелишься.

Джино фыркнул:

– Только не ее. Столь женственная женщина никак не может одновременно быть мужчиной. Вдобавок она и мухи не обидит.

– Не считая того типа, которого зарезала насмерть.

– Наверняка за дело, – заявил Джино, снова сел, поставил на стол локти, разглядывая собственные ладони. – Слушай, дело осложняется. Мы теперь даже не знаем, кого искать, мужчину или женщину.

Магоцци вздохнул, пододвинул к Джино телефон.

– Куда звонить?

– В полицию Атланты. Спроси, упоминается ли Брайан Бредфорд в отчетах об убийствах в кампусе. Если нет, пусть проверят списки принятых в университет. Если он туда отправился, то пользовался дубликатом аттестата из школы Сент-Питера. Даже если сменил потом фамилию, все равно следы должны остаться.

Джино принялся тыкать в кнопки пальцем-колбаской.

– Там уже почти десять часов. Университет давно закрыт.

– Копы на месте. Пускай найдут кого-нибудь, кто может открыть канцелярию и посмотреть.

– Ладно, только буду говорить от твоего имени.

Шеф Малкерсон жестом пригласил Магоцци и Джино к себе в кабинет, взмахом руки приказал закрыть двери и сесть. Задумавшись, не пройдет ли совещание целиком на условном языке, Магоцци пришел к выводу, что если бы сам целый день простоял перед журналистами и провисел на телефоне, то не очень-то захотел бы с кем-то разговаривать.

Детективы потратили целых десять минут, чтобы расшевелить шефа. Он слушал не перебивая, крутя запонки, застегивая воротник, поправляя галстук, готовясь предстать перед прессой на выходе из здания. Безуспешно пробовал расчесать пальцами седые волосы, слишком густо смазанные гелем.

– Полиция Атланты просмотрит архивные данные насчет убийств в кампусе, но имя Брайана Бредфорда ничего не говорит работавшему над делом детективу, с которым беседовал Джино, – заключил Магоцци. – Однако случай в Висконсине решительно подтверждает связь убийств с «Манкиренч». Они либо подозреваемые, либо преследуемые, но за ними в любом случае необходимо установить круглосуточное наблюдение.

– Согласен. – Малкерсон встал, снял пиджак с деревянных плечиков на вешалке в углу. – Только вам придется обойтись собственными силами. Вся полиция задействована, никого не осталось.

– Слушайте, шеф, – жалобно воскликнул Джино, – наши совсем выдохлись, отрабатывая второй день по две смены. Может, привлечь дорожный патруль, добровольцев из участковых отделений, которые вчера рвались помогать?

– Не получится. Местные держат своих, включая дорожную полицию, ближе к дому, чтоб прикрыть школы.

– Даже за пределами штата? – хмыкнул Магоцци. – Смешно. Наш стрелок ни разу не наносил удар за границами.

– Не имеет значения, – отрезал шеф. – Они, как и мы, несут ответственность перед избирателями, которые хотят, чтобы местная полиция защищала их, а не нас.

– Господи боже мой! – Джино с отвращением откинулся на спинку стула. – Что за глупости! Он наверняка нанесет очередной удар в школе Миннеаполиса, а как нам всех их прикрыть, черт возьми?

Из того, что Малкерсон не окрысился на Джино за такие высказывания, явствовало, что шеф окончательно вымотался. Бросил лишь укоризненный взгляд, надевая и застегивая пиджак.

– Я только что говорил с губернатором. Завтра он закроет городские и пригородные школы. Об этом будет объявлено в десятичасовых новостях.

Джино затряс головой.

– Так я и знал. Вот к чему мы пришли. Теперь психопат бегает по всему распроклятому городу, как я сразу предсказывал. Завтра закроем школы, послезавтра станции скорой помощи…

– А вы чего ждете? – Шеф почти повысил голос. – У нас каждый день кого-то убивают, и очень немногие жители штата, включая губернатора, верят, будто полиция Миннеаполиса может хоть как-нибудь предотвратить этот чертов кошмар! – Он оглядел по очереди обоих детективов, опустил глаза и исторг столь глубокий вздох, что лицо покраснело. – Прошу прощения. Вы не виноваты. Никто не виноват. Просто я слишком долго разговаривал по телефону.

– На вас надавили по полной программе? – посочувствовал Джино, и Малкерсон невесело усмехнулся.

– Новому члену муниципалитета, Уэллбергу, или как его там, хватило наглости позвонить и спросить, почему до сих пор не раскрыты убийства, а я к тому времени ответил на столько звонков, что сказал, что ничего не хочу больше делать. Наверно, об этом тоже сообщат в десятичасовых новостях.

Он вздохнул и уставился в угол, видимо гадая, останется ли на работе после завтрашнего заседания муниципалитета.

– Слушайте, я вам одно могу сказать: управляйтесь собственными силами. Пускай люди пройдутся также по регистрационному списку, хотя это, похоже, ничего не даст в любом случае… Черт побери, заприте где-нибудь этих компьютерщиков, стойте по очереди под дверью на страже… – Шеф помолчал, переводя дух. – Или ФБР привлеките. Сообщите, кому принадлежат отпечатки, они жизнь положат на слежку за каждым, за кем пожелаете.

Магоцци беспокойно заерзал на стуле.

– Мне этого вовсе не хочется, сэр.

Малкерсон удивленно сморгнул. Детектив никогда не называл его «сэром».

– Если пуля из Висконсина совпадет с нашими, ФБР обязательно завтра по уши уйдет в работу. Это будет уже их дело.

– Знаю.

– Вам придется выложить все документы. До последнего клочка бумаги.

Магоцци осторожно кивнул, а Малкерсон прищурился.

– Вы ведь ничего не записывали? Не собираетесь им докладывать, чьи это отпечатки? Или мне, если на то пошло? Стойте. Не отвечайте. Иначе я буду вынужден временно отстранить вас от следствия. – Шеф опять вздохнул, расправил лацканы пиджака, взял с письменного стола кейс. – Джентльмены, я иду домой. Прогуляюсь с собакой, выпью с женой рюмку, или наоборот, в зависимости от того, кто из них что предложит. Джино, передайте мои наилучшие пожелания Анджеле.

– Она очень обрадуется, что вы о ней помните, шеф.

Малкерсон остановился у двери с легкой улыбкой на губах.

– Наверняка. Такой уж она человек. Бог знает, за какие заслуги вы ее удостоились, Ролсет, но, видимо, совершили нечто в прошлой жизни. – Он тихо закрыл за собой дверь.

После его ухода Джино оглянулся на Магоцци:

– Ты когда-нибудь сообщишь шефу, что это отпечатки Макбрайд?

Тот пожал плечами:

– Знаешь, какая на тебя свалится куча дерьма, если она окажется стрелком?

– Макбрайд не стрелок.

Джино сел на краешек стула, запрокинул голову, закрыл глаза.

– Хотелось бы мне питать такую уверенность. Что теперь будем делать?

– Думаю, слушаться шефа. Прикажем Фридмену вытащить из шляпы нескольких полицейских и поставим их в третью смену.

Джино открыл глаза, поднял руку, взглянул на часы.

– До третьей еще много времени.

– Угу. Пока сами прикроем.

– Извини, нас двое, а их пятеро.

– Все в одном месте будут. Помнишь, они оставили Глории координаты? Я проверил.

– Позвони Анджеле. Она будет вопить, как зарезанная.

Магоцци улыбнулся:

– Анджела никогда в жизни не повышает голос.

– Правда. Но жалобно хнычет. Терпеть не могу. – Джино встал, потянулся. – Куда направляемся?

Магоцци с ухмылкой взглянул на него:

– Ох, черт. Плохо дело.