Смерть online

6

Митчелл Кросс подъехал к пакгаузу вскоре после полудня, оставил черный «мерседес» в подземном гараже, поднялся на чердак в грузовом лифте. Не утро, а сплошное несчастье.

Полтора часа ждал Диану на виртуальной стоянке в аэропорту у терминала для прибывающих, увиливая от полиции, которая штрафовала каждого водителя, задержавшегося у бровки тротуара дольше двух секунд. На обратном пути его отловил по мобильному Боб Гринберг, грубо и высокомерно расспрашивая насчет новой игры, почти открыто угрожая аннулировать банковский счет «Школьных игр». Спасение пришло только в туннеле Ааури, где связь прервалась, прежде чем Митч окончательно вышел из себя.

Проторчали пятнадцать минут в этой темной крысиной дыре, которую кто-то, бог его знает, перекрыл на другом конце. Обычно это называется пробкой. Митч в таких случаях говорит: развелось слишком много чертовых автомобилей.

Через первые пять минут болтовня Дианы превратилась в жалобное нытье, потом, посреди возмущенного монолога об отравлении выхлопными газами, она высунула в окно голову и завопила, приказывая пикапу, набитому охотниками в ослепительно-желтых костюмах, заглушить мотор. Господи Иисусе. Порой хочется, чтобы эта женщина покончила с собой.

Митч так разозлился, что у дома даже не стал выходить из машины, просто высадил ее и уехал. Взглянул в зеркало заднего обзора, увидел, как она стоит на подъездной дорожке с вещами в руках, маленькая, обиженная.

Тросы лифта звякнули над головой, кабина рывком остановилась. Он взглянул на чердак сквозь решетку, с облегчением выдохнул: «Дома».

– Эй, Митч!

Отошедшая от компьютера к кофеваркам Энни первая его заметила. Остальные столпились у монитора на столе Родраннера, словно злые волшебники, сосредоточенно варящие ядовитое зелье.

– Выходи, милок. А то смахиваешь на Армани в клетке.

– Привет, Энни. – Митч подошел к ней, стоявшей у встроенной в стену полки с четырьмя кофеварками и большой белой банкой с печеньем.

– Чертовски привлекательно выглядишь. – Толстушка Энни подобрала все свои подбородки, медленно расплываясь в той самой соблазнительной улыбке, которая почти всех мужчин заставляет забыть о лишней сотне фунтов ее живого веса. – Мы думали, сегодня останешься дома, отметишь. Диана, наверно, скучает одна.

Митч пожал плечами:

– Скорей, просто устала. Возможно, откупорим вечером бутылку шампанского. Чем это все так заняты? – Он снял крышку с белой банки, заглянул, надеясь увидеть что-нибудь не совсем смертоносное, скажем рогалик.

– Митч, вонючий кусок дерьма, иди сюда сейчас же! – крикнул Харлей. – Мы только что прикончили последнего сукина сына! Теперь сможешь отдать детей в Лигу плюща.[5]

– У меня нет детей.

– Знаю, но я вечный оптимист. По-прежнему думаю, что когда-нибудь будут. Господи помилуй! Ты на свои бабки купил такой галстук?

Грейс почувствовала на своем плече руку Митча, взглянула на галстук с белыми облачками на голубом фоне.

– Этот галстук от «Гермеса» я ему подарила на прошлое Рождество.

– Значит, ему галстук от «Гермеса», а мне вшивый брелок для ключей?

– Она подарила тебе итальянский стилет, говнюк беспамятный, – возмутилась Энни.

Харлей на минуту задумался.

– Ах да. Тогда какой хрен дешевый подарил мне брелок?

Родраннер в отчаянии откинулся на спинку кресла.

– Ребята, позабавьтесь в другом месте, дайте дело доделать!

– В самом деле последнее? – спросил Митч.

– На все сто, – кивнула Грейс. – Полная победа. На пробный сайт триста с лишним заходов. Больше половины оформляют предварительную подписку.

– Нам понадобится гораздо больше в возмещение закрытого школьного счета. Гринберг звонил нынче утром.

– Что еще за проблема? – поинтересовался Харлей.

– Как ни странно, он думает, что компания, разрабатывающая детские образовательные компьютерные программы, не должна выпускать диски с игрой об убийцах-маньяках.

– Игра вовсе не об убийцах-маньяках, – возразила Грейс. – А о том, как вычислять убийц-маньяков.

– Грейс, проклятая игра называется «Маньяк-убийца».

– «Найди маньяка-убийцу», – поправили все хором.

– Гринберг явно не видит разницы. Честно сказать, я тоже.

Харлей схватил Митча за руку:

– Вы с Гринбергом чересчур закопались в бумагах. Хватит, дружище. Вот я тебе сейчас покажу. Потрясающе. – Он подкатил к столу еще одно кресло, как будто растерзанное вандалами. – Сядь, приятель. – Харлей раздвинул стопки папок, распечаток, журналов для мотоциклистов, расчистив четыре гудящих системных блока и монитор размерами в двадцать один дюйм.

Митч помедлил, но, в конце концов, когда Харлей предлагает, надо сесть.

– Это я уже видел.

– Ты видел текстовые файлы, а не саму игру, – заметила Энни. – Прости господи, получаешь с нее двадцать процентов и ни разу даже не сыграл!

– Не хочу я играть. Голосовал против, помните? По-моему, сама идея порочная.

– Потому что ты ее не понял, – резко бросила Грейс. – Никогда не понимал.

В ответ на язвительное замечание Митч не вымолвил ни слова.

– Ничего, сейчас поймет. – Огромные пальцы Харлея с поразительной живостью заплясали по клавишам.

Монитор на секунду погас, почернел, снова ожил. На нем начали вырисовываться крупные затемненные буквы, потом вдруг выскочила надпись:

– Отлично, отлично! – Харлей почти трясся от возбуждения. Экран вновь потемнел. – Смотри!

Тысячи красных пикселей замерцали на мониторе, складываясь в большие красные расползшиеся буквы:

– Нравится шрифт? Я сам его придумал и окрестил «серийным убийцей».

– О боже, – передернулся Митч.

– Ладно, сейчас будет самое лучшее. Входим в игру. Сначала появляется цифровое изображение места преступления.

Митч в ужасе смотрел на всплывавшего на экране убитого парня.

– Боже святый! Он что, настоящий? Я думал, мы используем анимацию…

– Нет, так лучше. Натуральней. Похоже на полицейские снимки, правда? Только это искусство! – Харлей ткнул толстым пальцем в экран. – Гляди, как я подчеркиваю тень от дерева, углубляя контраст с темным пространством. Взгляд невольно тянется к объекту, правда?

– Ох… – Митч скривился, прищурился на Родраннера. – Это ты?..

Тот откинулся в кресле, с ухмылкой глядя на монитор.

– Неплохо, клянусь Богом. Совсем как мертвый. Эй, Харлей, давай вторую картинку. – Он подмигнул Митчу. – Моя лучшая роль.

– Дерьмовая твоя роль, – хмыкнул Харлей. – Всем известно, главный гений – оператор. – И принялся колдовать мышкой, с энтузиазмом кивая Митчу. – Хотя и Родраннер хорош. Второй уровень потрясающий. Может быть, самый лучший, хотя мне не совсем удалось осуществить свои творческие идеи. Это Грейс придумала. – Он стукнул по нескольким клавишам, и на экране возникла другая картинка.

Митч склонился, присмотрелся. Родраннер… ну, Родраннер, замаскированный под проститутку… висит на крыле гигантского каменного ангела, с виду настоящий покойник.

– Что за чертовщина…

– Здорово, правда? Тут я удачно воспользовался фантастической задней подсветкой.

– Невероятно. Где это снято?

– На кладбище Лейквуд.

– Какая огромная статуя… Кто может туда забросить мертвое тело?

Харлей кивнул с одобрением:

– Хороший вопрос, шериф. Догадайся, увидишь подсказку.

Митч склонил голову, на этот раз не столько с отвращением, сколько с любопытством, и слегка расслабился.

– Фактически не так плохо. Я ожидал больше крови.

– Видишь? – просиял Харлей. – Сделано со вкусом, скажешь, нет?

– Только маленькое пятнышко… вон там… будто ее застрелили…

– Точно. Если еще разок щелкнуть, получатся разбрызганные мозги крупным планом…

Митч крепко зажмурился. Харлей слегка толкнул его в плечо, едва не свалив с кресла.

– Шучу. В медицинском заключении указана причина смерти: одна пуля двадцать второго калибра в голову. А если тут щелкнешь, то получишь сведения о порезах, следах от веревок, анализ крови, биохимия, время смерти…

– А это что? – Митч ткнул пальцем в темные пятна на бетонном пьедестале статуи.

– Следы. Нажми сюда, увидишь результаты криминалистической экспертизы. Каучуковые подошвы беговых кроссовок «Рибок», мужских, одиннадцатого размера…

Митч склонил голову набок.

– Значит, надо подозревать мужчину…

– Или очень крупную женщину, или не очень крупную женщину в мужских кроссовках.

– Женщина не может быть убийцей. У нее не хватило б физической силы закинуть наверх тело.

– Может быть, а может быть, и нет. Надо думать.

– Дальше что? Как решать?

– В игровой базе данных пятьсот подозреваемых. Там указаны статистические данные, род занятий, увлечения, даты рождения, адреса, сведения о судимостях, прочая белиберда. На каждом месте преступления имеется сотня подсказок, но некоторые очень трудно найти, лишь немногие помогают исключить того или иного подозреваемого.

– Каким образом?

– Миллионами способов. Скажем, находишь подсказку, доказывающую, что убийца правша, хотя такой фактически нет – слишком просто. Тогда исключаешь из числа подозреваемых всех левшей.

– А-а-а… – Митч вздернул брови. – Отлично.

Грейс с Энни, переглянувшись, молча подкатились в креслах к рабочему столу Харлея. Митч даже не заметил.

– В любом случае, – продолжал Харлей, – поскольку все убийства совершает один и тот же киллер, то чем дальше играешь, тем больше подозреваемых исключаешь, тем больше о них узнаешь. У нашего пятьдесят семь характеристик. Найди две из них, отыщи правильные подсказки, выброси из списка подозреваемых явно невиновных, и тогда – только тогда – перейдешь с первого уровня на второй.

– На втором убийстве отыскиваешь следующие подсказки, – кивнул Митч, – исключаешь из списка еще нескольких…

– Точно. Вот ты и врубился.

Митч наклонился к экрану:

– А это что?

– Щелкни, увидишь, старик.

Положив указательный палец на мышку, Митч услышал, как Грейс у него за спиной тихо фыркнула и шепнула:

– Попался.

Он резко отдернул руку, повернулся в кресле. Все как-то незаметно столпились вокруг, очень близко – Грейс, Энни, Родраннер… И все усмехаются.

– В чем дело?

– Ты играешь в игру, Митч, – подколол его Родраннер.

– Нет, не играю. Просто хотел разобраться. И у меня больше нет времени.

Он поспешно вскочил на глазах у присутствующих, направился к стеклянной перегородке, за которой находился его кабинет. В последний момент оглянулся:

– Грейс, у тебя найдется минутка?

– Конечно.

– Харлей!

– А?

– Эта самая штука стоит у меня в компьютере?

– Давным-давно, – ухмыльнулся Харлей.

Грейс прошла в кабинет следом за Митчем, села в кресло для клиентов, наблюдая за исполнявшимся ритуалом прибытия.

Пальто надето на деревянную вешалку, застегнуто на верхнюю пуговицу.

– Диана долетела благополучно?

– Очень долго.

Вешалка прицеплена на крючок, закрыта дверца шкафа.

– Она звонила мне вчера вечером из Лос-Анджелеса.

– Знаю. Сообщила, что вы полчаса проболтали.

Митч прошел к письменному столу, расстегнул запонки, бросил их в средний ящик.

Грейс следила за ним, улыбаясь про себя.

– Она очень забавная. Хохотушка. До сих пор звезда шоу.

– Да. Зарабатывает кучу денег. Каждая только законченная картина по-прежнему сразу же продается.

– Наша звезда. Ей известно, что мы на этой неделе запускаем игру в интерактивном режиме?

Митч втрое закатал каждый рукав и уселся.

– Известно. А что?

– Не знаю. Она об этом не упоминала. Как-то странновато.

– В данный момент никто из нас ничего не может сказать, – тихо пробурчал Митч. – И сделать. Останавливаться уже слишком поздно.

Он вытащил из пачки салфетку с пропиткой, вытер стол.

– Я повторюсь, если напомню, что в убийства не играют?

Грейс коротко и безнадежно выдохнула.

– Это сказал автор «Воина времени».

– Совсем другое дело. Воин времени – хороший парень, борется со злом…

– Вот именно. Хороший детектив, который маниакально преследует зло.

– …и использует атомный преобразователь. Никакой крови, выпущенных кишок…

– А, понятно. Убийство вполне допустимо, если не оставляет грязи.

– Нет, черт возьми, не только. Во-первых, Воин времени ведет войну. Он солдат.

– Ох… Убийство приемлемо, если не оставляет грязи, если ты носишь форму, когда убиваешь, и преподносишь его в тонкой бумажной обертке патриотизма…

– Черт возьми, Грейс, не начинай все сначала!

– Ты сам начал.

– К делу это совсем не относится, чего ты и добиваешься. Мутишь воду эзотерическими аргументами, тогда как Боб Гринберг приводит свои аргументы. А вокруг, слава богу, не так уж мало Бобов Гринбергов, которые за такие дела сочтут нас немножко свихнувшимися. На самом деле суть в том, что, когда он сегодня объявил идею извращенной, я думал одно: приятель, ты и половины не знаешь.

Грейс притворилась, будто ничего не слышала.

Митч сдвинул вазончик с ручками на дюйм вправо.

– И что это дает? Я ломаю голову с той самой минуты, как ты выступила с этой идеей. Катарсис? Вдохновение?

Грейс вновь пропустила тираду мимо ушей. Положила ногу на ногу, глядя мимо него в стену. Там висел один из первых рисунков Дианы – спокойная абстракция с большими пятнами пустого белого пространства.

– Можно задать вопрос?

Он взглянул на нее, и она все прочла в его глазах.

– Что будет, если ты сначала вытрешь стол?

Он впервые за день искренне улыбнулся.

– Армагеддон.

Грейс улыбнулась в ответ коварной, как ему показалось, улыбкой, но он понял это не сразу, поэтому не успел спастись. Не следовало говорить про катарсис. Вообще не стоило намекать, и теперь она его намерена наказать.

– Никто не догадается, Митч.

Он вздохнул и решил разыграть простачка.

– О чем?

– О «Снежке».

– Ох, господи помилуй, Грейс, дело вовсе не в этом.

– Брось, Митч. Ты чуть в обморок не упал, когда прочел об этом в текстовом файле.

– Просто удивился, и все. Много лет не вспоминал. – Он слегка встряхнул головой, закрыв глаза. – Господи, даже не верится, что ты его туда вставила.

Грейс удовлетворенно пожала плечами.

– Мне требовалась подсказка.

– Угу. И больше ничего не пришло в голову, кроме цепочки с медальоном и гравировкой «Снежок».

– Она тебе очень нравилась. Напоминала собачий ошейник с жетоном. И надо добавить, очень шла к твоему армейскому обмундированию. Ты смеялся до слез, когда открыл коробочку, и постоянно носил ее на себе.

– Если помнишь, под одеждой, чтоб никто никогда не увидел. Приходилось носить. Ведь это был подарок. Не хотелось тебя обижать. Знаешь, у меня грудь позеленела от этой проклятой штуки.

Грудь действительно позеленела, но он все равно не снимал медальон на цепочке, просто потому, что это был ее подарок.

– Я думала, ты с ума сойдешь от радости, увидев его в игре.

– Неужели? Думала, что я сойду с ума от радости при напоминании о самом поганом событии в моей жизни?

Грейс положительно развеселилась.

– Эй, ты был такой милашка. Фотографии сохранились?

– Нет, не сохранились, и потише, пожалуйста. Представляешь, что со мной будет, если откроется…

– Что ты «снежок»[7] толкал?

– Всего один раз. Деньги были нужны.

– Маленькие пакетики. Совсем крошечные. – Она усмехнулась, ожидая увидеть на лице смущенный румянец, потому что Митч уже быстро моргал, как обычно, когда она его поддразнивала, но он ее удивил.

– Ты снова вытаскиваешь это на свет, Грейс, – проговорил Митч с полной серьезностью. – Никогда не ожидал от тебя ничего подобного.

Тогда она сама заморгала.