Смерть online

38

Было еще темно, когда Холлоран с Бонаром спустились по пологому холму к Гудзону и въехали в Миннесоту по мосту над рекой Сент-Крой. Теперь Холлоран сидел за рулем и, учитывая, что поспать удалось всего час, чувствовал себя вполне неплохо, энергично, словно приближаясь к решающему концу.

Бонар спал, как дитя, на переднем сиденье, и Холлоран вспоминал, как они в последний раз проезжали через штат, направляясь в Двойной город[55] с двумя ящиками пива в багажнике и парой билетов на концерт Брюса Спрингстина. Совсем еще мальчишки. Бонар весил фунтов на сто меньше, мир казался добрым и прекрасным.

Он вдруг понял, что пытается угадать, чем в те времена занимался Дэнни Пелтиер – должно быть, обдирал коленки, катаясь на скейтборде, – и добрых десять минут старался выбросить из головы его образ.

Помог Миннеаполис, когда машина свернула с 94-й автострады к центру города.

– Эй, Бонар! – Шериф толкнул друга в пухлое плечо, и тот мигом открыл глаза, чистые, ясные, как у ребенка. Никакого полусонного перехода, во время которого коэффициент интеллекта у каждого взрослого до первой чашки кофе колеблется от нуля до пятидесяти. Бонар всегда просыпается разом, активный, ко всему готовый.

– Гляди-ка! – Он с ухмылкой выглянул в окно. – Для нас свет оставили.

Линия горизонта сильно изменилась с тех пор, как они были здесь в прошлый раз. В центре выросли десятки башен, столбы белого и золотистого света устремляются в небо со старого небоскреба «Ай-Ди-Эс».

Холлоран всегда считал Миннеаполис юным женственным городом, очаровательным, скромным, приличным, старавшимся не быть слишком навязчивым. Теперь он похож на значительно вытянувшегося подростка. Интересно узнать, сохранится ли прежнее впечатление.

– Он стал много больше с нашего последнего приезда.

Бонар потянулся за термосом, стоявшим на полу у его ног.

– Угу. Раковые опухоли на ландшафте – вот что такое крупные города, а раковая опухоль по природе все время растет. Хочешь кофе?

– Да ты посмотри на подсветку. Красиво. Давай кофе.

Бонар вытащил из подставки пластиковый стаканчик, заглянул.

– Окурки туда не бросал?

– Не бросал.

– Ну, там что-то есть. – Он опустил стекло, выплеснул остатки прежнего кофе. – Не хочу даже знать, что именно.

Проехали мимо термометра на берегу реки, который показывал минус семь, но по холодному ветру, дунувшему в машину, Холлоран пришел к заключению, что его показания слишком оптимистичны. Он как-то слышал, будто все термометры в Миннесоте откалиброваны на десять градусов выше, чтобы предотвратить массовое бегство населения.

– Закрой окно! Холодно.

Бонар сунул в окно нос, как собака, глубоко вдохнул, прежде чем закрывать.

– Снег будет. Запах чую. – Он передал Холлорану наполненный стаканчик, сделал пару глотков из своего. Не то чтобы нуждался в кофеине, просто пьет ради вкуса. В данном случае это было ошибкой. Сморщился после первого глотка. – Боже, какая гадость.

– Кофе не из «Старбекса», а с заправки, на что ты надеялся?

– Надеялся, что вооруженный мужчина получит более приличный кофе, даже на заправке. Где мы? Что это за улица?

– Хеннепин.

– Знаешь, куда ехать?

– Конечно. В муниципалитет.

– Знаешь, как найти?

– Думаю, буду просто кружить, пока не обнаружу.

Бонар полез в нагрудный карман, вытащил сложенный во много раз лист, разложил на широких коленях.

– Что это?

– Карта центральной части Миннеаполиса с указанием дорог к муниципалитету. У следующего светофора поверни направо.

– Где ты ее раздобыл?

– В компьютере Марджори.

Холлоран включил свет и взглянул на бумагу. Похоже на настоящую карту.

– Не шутишь?

– Не шучу. Вводишь свои координаты, указываешь, куда хочешь попасть, и готово. Печатается карта с указаниями. Здорово, а?

– Не знаю. Пропадает ощущение приключения.

Остановились в конце шеренги патрульных машин на средней полосе переулка, который был шире любой улицы Калумета, обошли вокруг каменного здания, занимавшего целый квартал, вошли в подъезд. Полицейский с воспаленными глазами направил их вниз по коридору к отделу убийств.

Многовато народу в такой час, подумал Холлоран, и вид у всех усталый. Проходившие мимо любезно кивали, но окидывали коричневую форму быстрым пристальным взглядом копа, который особенно сосредоточивается на оружии под мышками.

На входе в отдел убийств Бонар нагнулся и прошептал:

– Никто нас не остановил. Переоденься в копа, заходи и занимай все здание.

– Кому оно нужно? – буркнул Холлоран, оглядывая крошечную безликую приемную с раздвижной стеклянной дверью в одной стене. За стеклом виднеется другое помещение, побольше, с серыми канцелярскими столами, некрасивыми стенами и перегородками, предназначенное для работы, и ни для чего больше.

По ту сторону стекла возникла очень крупная чернокожая женщина, снимавшая плотную зимнюю куртку, долго разглядывала их с головы до ног, прежде чем раздвинуть створку.

– Холлоран, да? – уточнила она, и Холлоран узнал слышанный по телефону голос.

– Шериф Майкл Холлоран. Помощник шерифа Бонар Карлсон, округ Кингсфорд, штат Висконсин. – Они выложили на стол значки, открыв кожаные обложки, чтобы она увидела фотографии. – А вы, наверно, Глория. Если не ошибаюсь, мы вчера с вами часто беседовали, – улыбнулся он.

– Угу. Никогда еще один и тот же мужчина так часто не звонил мне в один и тот же день с тех пор, как Терренс Белуда испугался, что я от него залетела. Бонар… Что это за имя?

– Норвежское, – объяснил Бонар, вытаращивший глаза на признание насчет «залета».

– Гм. Мне казалось, я все слышала. А вы еще думаете, будто у черных причудливые имена. Заходите, друзья. Ищите, где сесть, пока я звякну Лео.

Она нажала кнопку, открыв внутреннюю дверь, схватила телефонную трубку. Десяток пар глаз оторвались от дела, окидывая их взглядом. Холлоран чувствовал себя переведенным школьником, представшим перед новыми одноклассниками.

– Доброе утро, – кивнул он ближайшему человеку, изможденному мужчине с заметным адамовым яблоком, лохматой бородой, в черной вязаной шапке с проеденной молью дырой на лбу.

– Чего вы разговариваете с этим мешком дерьма? – фыркнула подошедшая сзади Глория.

– С мешком дерьма? Я думал, он переодетый агент. – Холлоран оглянулся, послал ей робкую улыбку и подавил желание выхватить из кармана темные очки. На ней было платье цвета кармина с тыквенно-оранжевой аппликацией. Просто издевательство какое-то, но оно ей к лицу.

– Ох, мальчики, да ведь вы из деревни, правда? Похоже, старушке Глории придется взять вас под крыло.

Бонар с улыбкой качнулся на каблуках.

– Благодарение Богу.

Карие глаза сверкнули на него и почти мгновенно смягчились. Холлоран, заметив, покачал головой. Что бы Бонар ни сказал женщине, он в половине случаев стоит на краю гибели. Но что-то в его лице – приветливость, невинность, неведомо что – заставляет их прощать ему почти все, черт возьми.

– Лео едет. Пулю привезли?

Холлоран похлопал себя по карману – сердце дрогнуло при воспоминании, как то же самое сделала Шарон.

– Ну, могу попросить кого-нибудь сразу проводить вас в лабораторию, а если хотите, просто отдыхайте до его приезда.

– Может, вы нас ознакомите с делом, пока мы дожидаемся детектива Магоцци? – предложил Бонар.

Она высоко подняла выщипанные брови:

– Я не коп, а секретарша.

Бонар ухмыльнулся ей в лицо, и Холлоран начал отсчитывать десять секунд до громов и молний.

– Ладно…

Так. Ошибочка вышла. Прошло пять секунд.

– Хотите узнать то, что мне предположительно положено знать, или то, что я действительно знаю?

Бонар усмехнулся еще шире:

– То, что действительно знаете. А больше всего мне хочется узнать, как это вы заплетаете волосы в столько мелких косичек. Меня это всегда занимало. В самом деле, такие меленькие, будто их заплетала какая-то крыса из сказки о Золушке или еще кто-нибудь.

Глория покосилась на Холлорана:

– Этот мужчина видел когда-нибудь в жизни черную женщину?

– Не думаю.