Смерть online

5

Шериф Майкл Холлоран смотрел, как Дэнни Пелтиер вытаскивает из багажника автоматический пистолет двенадцатого калибра и проверяет обойму.

– Дэнни, черт побери, что ты делаешь?

– Осматриваю оружие, сэр.

Дэнни – новоиспеченный выпускник полицейской школы и, хотя на ум при виде него приходит определение «шустёр бобёр», прискорбно остается ни к чему толковому не пригодным. Почти год два-три раза в неделю чистит свое незаряженное оружие, каждый вечер до блеска надраивает жетон и ботинки, заглаживает складки на брюках так, что ими лимон можно резать. Это пройдет, со временем он будет вести себя как все прочие.

Холлоран наблюдал за ним, прихлебывая из чашки слишком горячий кофе, стараясь прогнать ощущение, будто что-то забыл.

– Похоже, из автомата давно не стреляли, сэр.

– С тех пор, как выпускники средней школы расходились по домам после танцев.

Дэнни резко крутнул головой, посмотрел на него, наконец медленно расплылся в ухмылке, от которой разъехались в стороны многочисленные веснушки.

– А вы шутник, шериф, как я погляжу!

– Еще бы. Садись, поехали.

– Слушаюсь, сэр.

В то утро на стоянке скопилось больше дюжины полицейских машин, дымивших выхлопными трубами на утреннем холодке. Такое редко случается в округе, где в любой момент времени на дорогах находится всего восемь патрульных бригад. Сегодня их число удвоилось за счет помощников шерифа, отрабатывающих вторую смену, отлавливая прихожан отца Ньюберри, расспрашивая верующих в поисках признаков безумия.

Холлоран раздумывал, как оплачивать сверхурочное время из уже почти исчерпанного бюджета, когда Шарон Мюллер сердито застучала в стекло затянутым в перчатку пальцем.

Он взглянул в разъяренные карие глаза на раскрасневшемся от холода лице, гадая, что сегодня взвело курок. Долго ждать не пришлось. Ей непонятен принцип стоического молчания. Вспыльчивая, болезненно откровенная женщина с язычком, способным на ремни изрезать взрослого мужчину. Среди своих ее называют бешеной феей.

Впрочем, по каким-то причинам, в которых он еще не начинал разбираться, Шарон была одной из многих прочих вещей, благодаря которым Холлоран радовался своему отказу от религиозных догматов. Даже не помнится, чтобы он когда-нибудь смотрел на нее без нечестивых помыслов.

Она помахала перед ним клочком бумаги, он опустил стекло и, выглянув, учуял запах мыла.

– Саймонс выдал мне список из пятнадцати человек, разбросанных по всей распроклятой округе. Я потрачу больше времени на дорогу, чем на беседы.

– Доброе утро, Шарон.

– Остальные опрашивают людей, живущих рядом друг с другом, что вполне разумно, а меня посылают на все четыре стороны, и если это не дискриминация по отношению к женщине, то не знаю, что это такое, и, кроме моего решительного протеста, просто глупо…

– Я отдал такое распоряжение.

– Как? – Она слегка опешила.

– Ты у меня лучший дознаватель. Я велел Саймонсу послать тебя к тем, кого Клейнфельдты пытались исключить из общины. Знаю и сожалею, что они живут в самых разных местах, но если кто-то имел хоть какое-то основание желать их смерти, то он в твоем списке.

– А… – прищурилась на него Шарон.

– Согласна?

– Конечно, Майк…

Инстинктивно осторожный Дэнни дождался выезда со стоянки на автостраду и только тогда задал вопрос. Неплохой признак, мысленно заключил Холлоран. Со временем парень заслуженно станет помощником шерифа.

– Вы серьезно? Шарон Мюллер действительно лучший следователь?

– Действительно. Занимается главным образом защитой детей, пострадавших от насилия, а если тебе удается заставить шестилетнюю девочку рассказать, что папочка каждую ночь влезает к ней в постель, ты сумеешь заставить взрослого человека рассказать почти все.

– А… – Больше Дэнни не произнес ни звука.

– От нашей работы иногда воротит с души.

– Догадываюсь.

29-я автострада ровно тянется впереди миль на пять, а потом идет в гору по опушке леса, где вечно дует сильный ветер. На взгляд Холлорана, это почти самое жуткое место в округе, особенно в такое время года – без единого дерева, кругом одни плоские кукурузные поля, покрытые мертвыми срезанными коричневыми стеблями, словно по ним прошелся некий великан, высосав из земли все живое. Он прибавил скорости до семидесяти, не сводя глаз с центральной разделительной полосы.

– Надо ждать раннего снега, – пробормотал Дэнни, видно считая, что после упоминания Холлорана о кровосмешении пройдено достаточно миль для возобновления беседы. В здешних краях этот вопрос все еще остается больным и таковым останется, несмотря на усилия средств массовой информации и общественности. Некоторые люди – в основном хорошие, порядочные – просто отказываются верить в подобные случаи.

– Откуда ты знаешь?

– Дорожное управление две недели назад поставило по сторонам снегозащитное ограждение. Почти верный признак раннего снегопада.

– Только этого нам не хватало, – бросил Холлоран краткую реплику, закончив на том разговор о погоде. – Знаешь, что будем искать, Дэнни?

– Да, сэр. Информацию.

– Правильно. Бумаги главным образом. Все, что может хоть что-нибудь рассказать о Клейнфельдтах. Телефонные счета, платежи по кредиткам, официальные документы и прочее. – Он сбавил скорость у магазина Стейгера, торгующего сырами и видеокассетами, свернул направо в узкую колею, засыпанную гравием. – Чем больше нам будет известно о жертвах, тем больше шансов понять, кто мог желать их смерти.

Дэнни вскрыл пакет фруктового сока и поднес к губам.

– Дневники, ежедневники…

– Очень полезно.

– …календари…

– Все, что угодно. – «Хоть что-нибудь», – мысленно оговорился Холлоран, ибо впереди маячил тупик. – В церкви криминалисты не обнаружили ничего стоящего, а то, что док Хэнсон вытащил из тел, представляет, по его утверждению, сплошной кошмар.

– Но ведь есть пуля, правда?

– Пуля, вынутая из женщины, в приличном состоянии, однако в базе данных не значится, поэтому по ней невозможно опознать оружие. Итак, в данный момент у нас нет ни свидетелей, ни реальных улик, достойных упоминания, ничего больше, способного пролить свет на случившееся.

– Мотив, – без запинки напомнил Дэнни, и Холлоран улыбнулся во второй раз за утро. С парнем все будет в полном порядке.

Подъездная дорожка Клейнфельдтов упиралась в ворота, запертые на висячий замок, сверкавший в холодном солнце, навевая ужасную мысль. Холлоран треснул кулаком по рулю.

– Черт возьми, будь я проклят!

– Сэр?

– Ключи забыл.

– Говорят, вы мастерски владеете отмычкой…

Слухи явно не оправдались, пришлось поработать кусачками.

Не особенный дом для обладателей семи миллионов долларов. Насколько можно судить, двухэтажная фермерская коробка не перестраивалась с тех времен, когда прежние владельцы Тикальски варили здесь пиво «Холстен» и растили детей.

Холлоран учился в школе вместе с самым младшим, Романом, а через день после выдачи аттестатов они передали дом окружному агентству по продаже недвижимости и перебрались в Аризону.

Умные люди, думал он, туже запахивая меховой воротник куртки, все равно чувствуя на шее зимний холод. Дом через три месяца купили Клейнфельдты, по свидетельству Нэнси-Энн Копетке из комиссии по вопросам использования и охраны природы, которая едва с ног не свалилась, когда они заплатили запрошенную цену даже глазом не моргнув. Образ Нэнси-Энн, сбитой с ног чем-то, кроме локомотива на восемнадцати осях, нынче утром впервые заставил его улыбнуться.

Холлоран вместе с Дэнни поднялся к парадному, увидел прочный засов, открывающийся ключом, но все-таки повернул круглую ручку. Глупо, конечно. Никто не станет запирать ворота во двор и оставлять двери дома открытыми.

– Может, попробовать с черного хода, шериф? – Дэнни буквально приплясывал на месте, горя желанием проникнуть в дом, найти ключ к раскрытию преступления.

– Давай. А я здесь попробую.

«Все равно ни черта не получится», – мрачно думал он под радостный хруст ботинок Дэнни, обегавшего вокруг дома по ковру из опавших листьев. Холлоран уже сталкивался с такими засовами, хорошо понимая, что при его скромных способностях с ними не справиться. Тем не менее он наклонился к замочной скважине и принялся валять дурака, совершая бессознательные движения, которые, собственно, постоянно проделывал в ходе нынешнего расследования.

При виде креста, вырезанного на груди Мэри Клейнфельдт, возникло дурное предчувствие, что это одно из тех преступлений, которые будут преследовать его до старости. Дальше дело свелось к вопросам о том, сколько средств и сил на него можно бросить, прежде чем члены окружной комиссии снимут его с должности. Если в доме не найдется подсказок, обозначенных крупными красными стрелками, никаким способом не оправдаешься в том, что поставил на уши все полицейское управление.

Он перестал возиться с замком, поднажал коленями, чувствуя растяжение мышц, которого вчера не чувствовал, можно поклясться. Снова навалился на створку, пробуя ее на прочность, нахмурился. Обычно такие мощные запоры встречаются лишь в большом городе. С внутренними петлями. Дичь какая-то. Если Дэнни каким-нибудь чудом не прорвется в заднюю дверь, придется разбивать окно. Обратный путь за ключами полностью исключается.

Холлоран оглядел старинные окна размером шесть на шесть, воображая разбитые в щепки столетние рамы – стыд и позор. Полез под куртку, нащупывая в нагрудном кармане рубашки пачку сигарет «Пэлл-Мэлл». Целлофановая обертка зашуршала в полной тишине.

Стены дома, насколько возможно, приглушили выстрел. Все равно он прозвучал так громко или так неожиданно, что шериф шарахнулся прочь с заколотившимся сердцем. Инстинкт сработал быстрее сознания, заставив присесть, скорчиться, выхватить девятимиллиметровый пистолет. «Видишь, Бонар? – промелькнула в сознании безумная мысль. – Как насчет реакции?»

Не успев додумать, Холлоран скатился по ступенькам, побежал, по-прежнему пригнувшись, под окнами к дальнему углу дома. Остановился, прижавшись плечом к стальной обшивке, тихо и неглубоко дыша, прислушиваясь так внимательно, что слышал шорох сухих кукурузных стеблей в поле за домом.

«Черт побери, где ты, Дэнни?»

В попадавшей в поле зрения части двора нет ни деревьев, ни каких-либо признаков жизни, только коричневая, коротко подстриженная трава тянется на добрую сотню ярдов к кукурузному полю. Он наклонился, высунул голову за угол и быстро отдернул. Ничего. Ни кустов, ни укромных местечек, стрелку негде спрятаться. Только невысокая бетонная лестница у задней двери. Холлоран вывернул из-за угла и подкрался к ней.

Через пару минут обнаружил первые окровавленные останки, разлетевшиеся по маленькой подсобке. Пройдя немного дальше, нашел и остальное, почти пожалев об этом.

Через час Бонар отыскал Холлорана на заднем дворе Клейнфельдтов. Шериф притащил туда кухонный стул, на котором сидел, обхватив себя руками, не сводя глаз с дома.

Бонар присел рядом на корточки, выдергивая стебли сухой травы.

– Теплеет, – заметил он.

– Приятное солнце, – кивнул Холлоран.

– Как ты?

– Просто вышел на минутку оттуда.

– Слышу. – Бонар поднял пачку «Пэлл-Мэлл» с торчавшей оттуда шариковой ручкой. – В подъезде нашли. Твоя, или надо снимать отпечатки?

Холлоран похлопал себя по карману, потянулся за пачкой, вытянул сигарету.

– Наверно, обронил, услыхав выстрел. – Закурил, глубоко затянулся, откинулся на спинку стула, выпустил дым. – Ты когда-нибудь здесь бывал в наши школьные годы? Когда в доме жили Тикальски?

– Нет. Наш автобус шел другой дорогой.

– Тогда во дворе росло много деревьев.

– Ну?

Холлоран кивнул.

– Яблони, пара дубов, самый высокий тополь, какой я в жизни видел, а на нем на канате, толщиной с мою руку, висела огромная старая тракторная покрышка.

– М-м-м… Может, буря свалила. Помнишь, какие тут дули ветры шесть-семь лет назад?

– Возможно. – Он на минуту задумался. – Впрочем, вряд ли ветер все начисто выкосил. Дома почти не было видно за какими-то кустами, знаешь, с висячими ветками в белых цветах…

– «Невестин венок», научное название – спирея.

Холлоран взглянул на Бонара:

– Откуда ты все это знаешь?

Бонар отыскал длинный стебель травы, поковырял в зубах.

– Я обладаю обширными, разнообразными и в большинстве своем бесполезными познаниями. К чему ты клонишь?

– Здесь совсем негде спрятаться. Они все вырубили.

Бонар выплюнул травинку, огляделся, шевеля бровями и мозгами.

– Похоже на то. Видел, сколько оружия в доме?

– Кое-что видел.

– Пока только на первом этаже семнадцать стволов. Видишь, что за бред? Я хочу сказать, это же старики. В одном и том же шкафу зубная паста «Полидент», двустволка и «магнум» сорок четвертого калибра. Распроклятый дом набит инструкциями и журналами по выживанию. А приспособление для приведения в действие того самого ружья? До того сложная современная штука, что даже Харрис растерялся. Заставил ребят ползать на четвереньках, осматривая каждый дюйм в поисках дополнительных проводов. Покойники были истинными параноиками.

– Может быть, из-за денег.

Бонар покачал головой:

– Не думаю.

– Я тоже. – Холлоран вновь затянулся, докурил и встал. – Дело в том, что все входы в дом наглухо заперты, а задняя дверь настежь открыта.

– Там они и установили ружье.

– Угу. Кого-то ждали.

– Ох, старик, этот «кто-то» был бы пристрелен на месте. – Бонар тряхнул крупной головой и с кряхтеньем поднялся, глядя на своего старого друга. – Вид у тебя поганый.

Холлоран не сводил глаз с пустой каталки, ожидающей у задней двери. Последняя поездка Дэнни Пелтиера.

– Я забыл ключи, Бонар.

– Знаю, приятель. – Вздох помощника шерифа прозвучал как шорох сухой кукурузы.