Смерть раньше смерти

21

Доктор Ханна Нортир лежала на диване. Он сидел рядом в кресле и ласково поглаживал ее по бесцветным волосам. Сердце переполняли любовь и жалость. Он говорил с ней. Изливал душу. Слезы градом лились у него по щекам. Рука двинулась к ее груди, маленькой и мягкой, похожей на птичку. Пальцы массировали плоть под тонкой материей. Он посмотрел на нее. Увидел, что она бледна. Вдруг он понял, что она умерла. Но почему же он слышит, как она кричит? Крики резкие, пронзительные… Это будильник! Он открыл глаза. Зеленые цифры на циферблате: 6:30.

Он тут же встал и поехал в бассейн. Перед тем как позволить себе отдых, он проплыл семь дорожек в быстром темпе. Отдышавшись, медленно проплыл еще две дорожки.

Яуберт купил газету в киоске, куда заехал за «суперлегкими» сигаретами. Главным образом его внимание привлекли броские заголовки на первой полосе. «Кассирша из банка боится мести маньяка», — гласил самый крупный. И подзаголовок: «Грабитель Солнышко — маньяк с маузером?»

Он прочитал передовицу, сидя в машине у кафе. Главной новостью стала, конечно, фраза, вскользь оброненная грабителем при Розе Вассерман. Ниже помещались другие статьи. Автор одной сопоставлял даты, пытаясь нащупать связь между загадочными убийствами и ограблениями банков. В другой статейке цитировался некий доктор А. Л. Босхофф, «известный кейптаунский криминалист, преподаватель криминалистики Стелленбошского университета». Доктор высказывался по поводу психологии серийных убийц.

Дочитав, Яуберт сложил газету и поджал губы. Он еще никогда не вел дело, которое привлекало бы к себе так много общественного внимания. В восемьдесят девятом году похитили ребенка замминистра. Он раскрыл дело за несколько часов, но пресса устроила по этому поводу двухдневную оргию. В восемьдесят шестом он нашел убийцу с топором в Митчеллз-Плейне. Газеты писали о том деле несколько недель. Правда, репортажи о ходе расследования печатались не на первых полосах, потому что жертвы не были белыми.

Яуберт поехал в Бельвиль, в большой магазин хозяйственных товаров на Дурбан-роуд.

Почему ему так не нравятся предположения о связи между двумя преступлениями? Может, в нем говорит предубеждение, основанное на богатом опыте?

Нет. Все дело в различиях, которые репортер проигнорировал. Человек, который грабит банки, — эксгибиционист. Он любит покрасоваться на публике. Вот почему он постоянно переодевается, вот почему заговаривает с кассиршами. Отсюда и ласковое обращение, и вопрос насчет духов. Грабитель — трус. Он прячет пистолет под курткой и полагается на женский страх.

Маньяк с маузером другой. Расчетливый безумец.

Не может быть, чтобы это был один и тот же человек.

Или может?

Собственная неуверенность раздражала Яуберта.

— Матти, борьба с преступностью все равно что игра в гольф, — сказал ему как-то Блэки Суорт. — Как только тебе кажется, что ты попал в лунку, твой шарик кто-то подвигает.

Накануне вечером он нарисовал эскиз будущего стеллажа. Приехав в магазин, в общих чертах объяснил продавцу, что ему нужно. Продавец с энтузиазмом взялся помогать. Он показывал Яуберту разного рода наборы типа «Сделай сам». Снимал с полок упаковки с готовыми конструкторами, которые можно собрать за пять минут, не просверлив ни единой дырки, не распилив ни одной дощечки и не забив ни одного гвоздя.

Но Яуберту хотелось поработать руками. Со вчерашнего вечера его грела мысль о том, что он сам соорудит стеллаж. Ему хотелось вдыхать аромат опилок и сверлить стены электродрелью, которая вот уже три года пылилась в гараже. Производить замеры, обливаясь потом, делая карандашные пометки на стене и на доске.

В конце концов они остановились на более примитивном наборе: к стене привинчивались шурупами длинные металлические уголки. К уголкам крепились металлические же карнизы, а уже на карнизы клались деревянные доски, которые Яуберту предстояло предварительно обмерить и распилить.

Он купил наконечники для дрели, сверла и пластмассовые дюбели, в которые надо вкручивать шурупы. Кроме того, он купил наждачную бумагу, лак, кисти, новую рулетку и переходник для дрели, потому что забыл, есть ли у него переходник.

Расплатившись чеком, он быстро подсчитал в уме, сколько сэкономил, отказавшись от почти готового конструктора. Двое чернокожих рабочих помогли ему донести покупки до машины. Он дал каждому из них по пять рандов на чай. Длинные доски и металлические полосы не влезали в багажник. Пришлось положить их на заднее сиденье и опустить стекло.

На бельвильском рынке Яуберт пополнил запасы фруктов и овощей. По дороге домой съел яблоко.

Когда он приехал, Эмили уже стирала. Он зашел поздороваться и спросил, как поживают ее дети, которые остались в Транскее, и муж, который жил в Соуэто. Поделился своими планами обустроить гостевую спальню. Эмили недоверчиво покачала головой.

Яуберту не терпелось приступить к работе. Он пошел в гараж и начал рыться в инструментах. Все они, кроме нескольких отверток и газонокосилки, были покрыты толстым слоем пыли.

Некоторые инструменты принадлежали еще его отцу. Отец всегда работал быстро, но аккуратно. Когда Матт вертелся под ногами, отец отгонял его.

— Пусть тебя учат пилить и строгать в школе, на уроках труда. Уходи, а то еще поранишься. Мама будет меня ругать.

Яуберт пошел в спальню для гостей, промерил стену только что купленной рулеткой. Начертил на бумаге новый чертеж. Взял на кухне еще одно яблоко, сходил за дрелью и металлическими уголками. Оказывается, правильно он купил переходник — его у дрели не оказалось. Потом он отметил карандашом места для будущих дырок. Сообразил, что у него нет спиртового уровня.

Но снова ехать в магазин не было сил. Яуберт решил производить замеры не спеша, аккуратно, ориентируясь на угол комнаты. Он приступил к работе.

Просверлив все требуемые отверстия, он взял с прикроватной тумбочки Ларин переносной радиоприемник. Она всегда хранила запасные батарейки в ящике. Яуберт выдвинул ящик. Так и есть, батарейки до сих пор там. Он вставил их в приемник, включил. Покрутил ручку настройки и нашел Эр-эс-джи, канал на африкаансе. Двое комментаторов комментировали матч по крикету. Он отнес приемник в гараж, где собирался пилить доски.

Слушая песни на африкаансе, он снова погрузился в воспоминания. Его отец не любил крикет. Зато всегда следил за чемпионатами по регби. Регулярно смотрел матчи по телевизору. И ругал комментаторов, игроков и судью, если сборная Западной Капской провинции проигрывала. В перерывах и после матчей на поле всегда выходил оркестр и исполнял «бурскую музыку». Отец воспринимал музыку как сигнал: он вставал и отправлялся в бар. А Яуберту надо было раскладывать костер, потому что субботними вечерами они жарили мясо — устраивали брайфлейс. Иногда Матту приходилось допоздна подбрасывать в костер поленья и ветки, потому что женщин отец к огню не подпускал.

— Жарить мясо — мужское дело!

В детстве он любил бегать за отцом в бар. Ему нравилось, как там тепло, нравилась своеобразная атмосфера братства, добродушной дружбы. Он гордился отцом: все так его уважали!

Яуберт начал пилить. По лбу у него тек пот. Он вытер его тыльной стороной ладони, оставив на лице грязный след. Иногда жужжание пилы перекрывал голос комментатора:

«Перебежка Зели… Он у калитки… Локстон отбивает боулеру…»

Зели, восходящая звезда, в роли подозреваемого. Яуберт не спросил Гейл Феррейру, был ли ее муж знаком с Зели. Но был почти уверен, что она ответила бы отрицательно.

Три загадочных, необъяснимых убийства. Что может связывать женатого мужчину, гея и калеку? Общительного гетеросексуала, скрытного гомосексуалиста и любителя порнофильмов? Первый женат, второй холост, третий женат. Один бизнесмен, другой ювелир, третий безработный.

Между ними нет ничего общего.

Нет, общее одно — только то, что они никак не связаны между собой.

Убийца не оставляет следов. Он убивает без видимой причины. Мотив не прослеживается. «Почерк» не выявлен. Никаких ритуальных действий маньяк не совершает. Нападает рано утром или посреди ночи. Бьет наповал. Как он выбирает жертву? Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать? А может, он увидел человека в толпе и отправился за ним, потому что ему не понравились лицо или одежда?

Такое случалось и раньше. И в ЮАР, и за рубежом. Серийные убийства всегда вызывают повышенный интерес. О них охотно пишут в прессе, рассказывают по радио и телевидению. Начинается паника. Убийства будят в людях примитивный страх: маньяк вышел на охоту. Любой может стать его следующей жертвой… Полиция часто бывает бессильна, потому что в действиях маньяка не прослеживается четкой системы. Предотвратить преступление можно, зная систему, модель поведения преступника. У многих грабителей и убийц имеется собственный почерк. Или внятный мотив. Например, ревность. Или алчность. Но, если в действиях грабителя или убийцы нет системы или она есть, но подчиняется собственной, безумной логике, машина следствия буксует. Не на чем ехать дальше. Бензобак пуст. И двинуться дальше удается не сразу.

А если вдобавок за рулем сидит капитан Матт Яуберт…

Ему нужна тоненькая ниточка, зацепка, которая не растает, как дымка до восхода солнца, позволит на себя взглянуть. Хотя бы одна зацепка. Пусть мелкая.

Яуберт взял распиленную полку и понес в дом, собираясь примерить ее. Выходя из гаража, он услышал, что Зели принес своей команде еще одно очко.