Со служебного входа

БАНК БИЛЕТОВ

Билетами на поезд торгует ЭВМ. Железнодорожные кассиры - ее полномочные представители. Электронно-вычислительная машина заведует всеми местами на поезда дальнего следования, ведет им строгий счет, дает разрешение на продажу или запрещает, в любую секунду знает, сколько билетов выдано, сколько осталось, какая сумма скопилась сейчас у каждого из 565 московских кассиров.

С виду такая простая работа - продажа билетов - превращается в огромное, запутанное, канительное дело: ведь речь идет о продаже ста тысяч билетов ежедневно на сотни поездов, которые будут отправляться сегодня, завтра, послезавтра - на каждый из десяти дней вперед. С этим может справиться только быстродействующая электронно-вычислительная машина, обладающая гигантской памятью, способная удержать «в голове» миллионы сведений, мгновенно их забывать, чтобы запоминать новые.

Когда вы покупаете билет - на любой поезд, на любое число, с любого вокзала или в Центральном железнодорожном бюро, что находится между Ленинградским и Ярославским вокзалами, вас непременно обслуживает ЭВМ, система «Экспресс». Каждый московский железнодорожный кассир имеет с ней постоянный контакт.

Впрочем, это не одна машина, а две - они стоят рядом, в здании Центрального железнодорожного бюро, и считают, выдают разрешения, выделяют места обе одновременно. Сделано это для большей точности, чтобы молниеносно считающую машину уберечь от ошибки, которая столь опасна для пассажира, уже пришедшего с вещами на перрон, да и для самой железной дороги, заинтересованной в том, чтобы все желающие уезжали и поезда не уходили с незанятыми местами.

С некоторых пор московские кассиры стали работать без ножниц, которыми они на протяжении десятков лет вырезали углами напечатанные на бланке обозначения рублей и копеек, без счетов с костяшками и даже без авторучки. Теперь у них только карандаш, который не пишет, и пишущая машинка, которая печатает без нажатия на клавиши: она сама отстукивает цифры - и стоимость билета, и время отправления, и номер поезда и вагона. Но прежде чем автоматическая машинка включается, кассир возьмет в руки непишущий электронный карандаш, от которого тянется шнур.

У каждого кассира свой пульт. Это благодаря ему кассир находится с ЭВМ в постоянном контакте. Пульт не виден покупателю билетов: доска с маленькими прямоугольниками, каждый из которых имеет крохотную металлическую ячейку для прикосновения электронным карандашом, помещена как раз под неширокой стойкой под окошком. Повторяя просьбу пассажира, кассир касается карандашом определенных металлических ячеек, и сначала загораются цифры: день и месяц отъезда, номер поезда. Потом комбинацией соседних цифр набирается код станции. Их на сети железных дорог очень много - 17 тысяч. Нет надобности отводить для каждой клавишу - каких размеров тогда была бы панель! ЭВМ понимает кассира по цифрам. Найти нужный код можно в алфавите станций, но некоторые из них маленькие, пассажиры называют их не только не каждый день, но даже не каждый месяц. А вот билеты в Харьков, Ростов-на-Дону, Курск, Орел спрашивают ежедневно. Таблица из шестидесяти самых ходовых названий лежит рядом с табло, найти в ней часто спрашиваемую станцию можно легко и быстро. А потом новый вопрос: в каком вагоне хотите ехать? На панели - не названия, а символы: крупное двоеточие означает СВ, то есть спальный вагон, в котором два места; четыре точки, образующие квадрат, - мягкий вагон на четыре места, ромб - купе, прямоугольник - плацкартное место, два круга - один в другом - общий. Условный знак двух стульев - место в межобластном вагоне, похожем на самолет. Символами обозначена и категория билета: льготный, детский, с доплатой детский, с доплатой льготный, бесплатный детский.

Для того чтобы выдавать билет без задержки, кассир должен не только свободно владеть панелью и карандашом без грифеля, но и уметь быстро получить от пассажира ответы на вопросы. А он до чего иногда бывает вялым и нерешительным! Оказывается, пассажир, даже если ему приходится какое-то время стоять в очереди, не всегда может четко назвать дату отъезда, номер поезда, вид вагона.

- На какое число вам нужен билет? - спрашивает один из лучших кассиров Софья Георгиевна Вотоловская.

- На пятницу.

А пятниц в течение предстоящих десяти дней, на которые продаются билеты, может быть две.

- Послезавтра? - спрашивает с недоверием в голосе Софья Георгиевна.

За 30 лет общения с пассажирами она тонко изучила их психологию.

- Да, - пассажир почему-то нерешителен, и потому не следует спешить с набором сведений для машины. - То есть нет. Следующую пятницу. Ну, конечно, следующую.

По своему опыту Вотоловская знает, что можно выгадать секунду, если дать пассажиру возможность выбрать.

- Вагон спальный, купейный, общий?

- Да, конечно, спальный.

И опять отвечает не очень убежденно, хотя немного решительнее, чем прежде. Выясняется, что все-таки не спальный - плацкартный, который гораздо дешевле, но в котором можно спать.

Каждый железнодорожный кассир должен хоть немного быть психологом, улавливать оттенки в ответах, мгновенно реагировать на ошибку, нерешительность. И уж конечно не раздражаться.

Хорошие кассиры не поучают, они настроены незлобиво, на покупающего билет смотрят внимательно, пытаясь понять его, даже внешний вид человека помогает иногда ответить на многие вопросы: торопится ли (тогда ясно, какая пятница ему нужна), бывалый ли он пассажир (с таким разговор оказывается короче), приезжий ли (ошеломленный видом огромного вокзала, он часто теряется и говорит невпопад).

Среди 156 кассиров Курского вокзала легче и быстрее всех продает билеты Клавдия Яковлевна Фирсова.

Такое заключение сделали не только пассажиры - их мнения недостаточно: разве каждый из них так уж часто берет билет, чтобы сравнивать?

Это точка зрения самой объективной, неподкупной стороны - электронно-вычислительной машины. Она знает о каждом кассире все, чтобы судить о качестве его работы. Клавдия Яковлевна Фирсова, по мнению ЭВМ, продает билетов больше всех и с наименьшим числом ошибок: регистрируются не только проданные билеты, но и каждая оплошность, а к концу смены выдается итог.

Вот она сидит, свободно, без напряжения, по ту сторону окошка, без заискивающей улыбки, но все равно приветливая. И пассажир чувствует себя с ней свободно. На пульте - порядковый номер месяца: значит, на одну клавишу останется нажимать меньше. Просят билет на вечерний поезд до Харькова. По каким-то признакам Клавдия Яковлевна угадывает, что потребуется место в купейном вагоне. Конечно, нижнее - человек немолодой. Ведя разговор, она успевает касаться карандашиком ячеек, не глядя на них, и тут же вспыхивает табло: места есть, но только верхние.

На Курском вокзале каждый год проводят конкурсы кассиров. Клавдия Яковлевна показала фантастический результат: оформила билет, выдала сдачу за 30 секунд! Это самый лучший показатель среди кассиров на всей сети железных дорог, К. Я. Фирсова была признана лучшим билетным кассиром в стране. Трудно представить себе работу более быструю: сама ЭВМ печатает билет на автоматической машинке за 13 секунд. Значит, за остальные семнадцать, которые приходятся на долю кассира, надо успеть расспросить обо всем пассажира, коснуться электронным карандашом десяти ячеек, принять деньги, выдать билет.

Не спрашивая пассажира, она меняет набор, узнает у машины, есть ли нижние места в поезде, который отправляется часом позже. С харьковскими пассажирами хорошо - туда поезда идут почти так же часто, как электрички в Подмосковье. Да, пассажир согласен ехать следующим поездом, если есть нижняя полка. А бланк билета уже в пишущей машинке, и, пока та стучит, Клавдия Яковлевна быстро принимает деньги - сдачу мелочью она приготовила, когда расспрашивала, а бумажками - какие бы деньги ни протянул пассажир, она рассчитается в одно мгновение: «Пожалуйста, следующий». Ох, если бы пассажиры быстрее отходили, быстрее объявляли о своих желаниях - работа пошла бы еще успешнее.

Правда, происходят и непредвиденные задержки. На табло ответ: «В разных купе». Это означает, что двух свободных мест в одном купе в поезде не осталось.

«В разных купе возьмете?», - спрашивает она тем добрым голосом, в котором слышатся непроизнесенные доводы: дескать, не беда, что в разных купе; в конце концов, в вагоне можно будет с кем-нибудь поменяться, а в крайнем случае, можно проехать и отдельно.

Хуже, когда на табло значится: «в разных вагонах». Клавдия Яковлевна уже не уговаривает: конечно, двум близким людям ехать в разных вагонах целые сутки, а может быть и двое, - нежелательно. Но все-таки стоит подумать, если ехать надо обязательно.

Все знает, все может предусмотреть машина. Но есть еще много пассажиров, не верящих в ее могущество. Узнав, что мест нет - на табло нули, бывалый пассажир идет на хитрость - ищет кассира, с которым можно «поговорить». Напрасно его лукавство: машина сообщает всегда правду - если есть хоть одно местечко, она тут же дает знать об этом.

Бывает, особенно незадолго до отправления поезда, что та же машина, которая долго показывала одни нули, вдруг предлагает свободные места! Нет, она не вспомнила - просто места появились: кто-то раздумал ехать. Касса, в которую возвращают билеты, тоже имеет дело с машиной: она «сдает» ей освободившиеся места, перечисляя номера поездов, вагонов и мест и не говоря, какие они - верхние или нижние, машина знает сама. Свежую новость она берет на вооружение тут же - можно немедленно спросить билет, и табло сразу сообщит о наличии мест, ничуть не смущаясь, что раньше давало другие сведения. На том же табло появятся новые цифры: стоимость билета до нужной станции, место - нижнее или верхнее. А если кассир неосторожно коснется чужой ячейки, если он неправильно назовет номер поезда или допустит иную оплошность, экран сообщит ему: «Ошибка набора».

ЭВМ ничего не прощает, ничего не забывает: к концу смены сообщит, сколько раз кассир был невнимательным.

У Софьи Георгиевны Вотоловской и Клавдии Яковлевны Фирсовой ошибок не бывает никогда. Можно специально спросить об этом машину - за все время существования системы «Экспресс» они ни разу не вводили в машину неточные сведения.

Поспорить с ними может еще только Анна Степановна Пакина. За одиннадцатичасовую смену она продает 600 билетов. Иногда ее задерживает… ЭВМ, эта быстродействующая электронная машина! Такое случается летом, когда валом валит пассажир из Москвы на юг, отдыхать, и наоборот - в столицу едут люди из других городов. Тогда работает максимальное количество кассиров, с ними ведет стремительный диалог ЭВМ, порой не всегда слышащая запрос кассира. Задержка - одна секунда! Но и это много для Анны Степановны: 600 билетов - 600 потерянных за смену секунд. Во многие зимние дни, когда ЭВМ работает не с такой плотностью, Пакиной удавалось за день продать 700 билетов. Разделите 700 на 11 часов, получается, что Анна Степановна продает 63 билета в час, один билет - менее чем за минуту/Расспросит пассажира, оформит билет, выдаст сдачу. Менее чем за минуту!

Отправляясь в дальний путь, примерно половина пассажиров приходит за билетом на вокзал. Остальные идут в Центральное железнодорожное бюро: у каждого вокзала свой пассажир, в Центральном железнодорожном бюро все пассажиры свои. Но чтобы купить билет в дорогу, необязательно приезжать на Комсомольскую площадь - его можно заказать по телефону.

О бюро заказов знают многие, но мало кто в нем бывал. Это не место для экскурсий, здесь висит табличка: «Посторонним вход воспрещен». И действительно, посторонние могли бы отвлечь людей от дела важного и ответственного.

Раньше заказать билет можно было только у «живого» кассира, теперь эту работу все больше берет на себя магнитофон. Он готов к звонкам в любое время суток - примет заказ хоть ночью, когда все спят. Потом просьбу будущего пассажира перенесут на пульт, по всем правилам введут его в систему «Экспресс», доставят билет в назначенный день - домой или на работу.

Магнитофон мог бы обслуживать гораздо лучше, если бы… люди, находящиеся на другом конце телефонного провода, не суетились так и были понятливее. Это не голословное утверждение, не мнение рассерженных, выведенных из себя приемщиц заказов. Это документ - магнитофонная запись. Ее можно прослушивать много раз и всегда улыбаться тому, как совершенно напрасно сердится клиент, как бранит он за непонятливость задающий вопросы голос, хотя так очевидно, что непонятлив он сам. Записанный на ленте девичий голос извещает, что сейчас будут задаваться вопросы - подготовьтесь ответить на них, на это отводится достаточно времени. Пусть знает сердящийся на чужую непонятливость абонент, что только один из пяти отвечает на простейшие вопросы удовлетворительно. Остальные четверо сердятся, начинают пререкаться, сваливая с больной головы на здоровую. Абонент, ошибившись сам, повышает голос, находит виноватым невидимого собеседника. Иногда даже прибегает к непечатным словам.

Когда записывали анкету на магнитофонную ленту, диктор делал вполне достаточную паузу после каждого вопроса: «Назовите дату выезда…», «Каким поездом вы хотите уехать?…», «Куда?…». Всякий, кто слышит запись, подтвердит, что диктор был исключительно терпелив и внимателен, но разговор оказывается сердитым.

- Назовите дату выезда.

- М-м… В пятницу… Ну, конечно, в пят…

- Каким поездом вы хотите уехать?

- Чего вы перебиваете меня? Я же даже не успел сказать, а вы…

- Куда?

- Почему вы перебиваете меня? Почему вы, не дослушав, говорите «куда» таким издеватель… - Сколько билетов вам доставить?

- Вы, знаете, это уже чересчур! Вы грубиянка, я буду жаловаться!

Слышатся частые гудки брошенной трубки. Здесь пробовали взять вину на себя: может быть, сделать паузы большими, еще раз объяснить, что это запись - не голос сидящего у телефона человека, всего-навсего магнитофон, который должен облегчить заботы обеих сторон. Сделали запись еще терпеливее, голос диктора зазвучал еще теплее. Была, кстати, опасность, что при таком голосе склонный к жалобам пассажир будет сердиться больше прежнего. Попробовали два варианта, испытали, пришли к выводу, что лучше воспринимается голос деловой и спокойный, а очень уж заискивающий вызывал упреки в снисходительности:

- Что вы говорите со мной, как с ребенком? Вы думаете, мы все сплошные дураки? - бранился какой-то мужчина.

По наблюдениям работниц бюро заказов и начальника Центрального железнодорожного бюро Ю. А. Новаковского, мужчины вступают в ссоры чаще, чем женщины. Некоторые сердятся еще до того, как можно составить свое мнение об обслуживании:

- Ну, живее говорите! Живее!

Магнитофон, естественно, не слушается. Абонент начинает сердиться, раздражаться, отвечает невпопад и, поняв, что разговор не получился, бросает трубку, Некоторые женщины, услышав вступительное объяснение о магнитофоне, кричат ему:

- Не хочу машины! Позовите живого человека. А непослушный магнитофон тем временем переходит к вопросу.

И все-таки пассажир привыкает к автоматическому интервьюеру все больше. Многие даже хвалят его:

- Быстро как! Меньше двух минут заняло. Толково - молодцы!

Но магнитофон не понимает и похвалы. Размеренно крутится его диск, который включается,, как только позвонит абонент. Машина начинает говорить о себе, о вопросах, которые будет задавать, принимается за дело:

- Назовите дату выезда.

- А сегодня какое число? - наивно спрашивают магнитофон.

- Каким поездом…

Ему не дают договорить до конца: отрывистые гудки. Не обидевшись, с неиссякаемым терпением снова начинает рассказывать о себе, о вопросах и снова ответы невпопад, испорченная, пустая запись:

- Не знаю, каким поездом.

Или вдруг совершенно незаслуженное обвинение:

- Ну чего она там бормочет? Говорит себе под нос. Девушка, девушка! Ну чего ты спрашиваешь, когда я еду, когда ты еще…

К магнитофону на «ты» обращаются немногие. Некоторые, видимо, сомневаются в его надежности. Вот какой-то предусмотрительный человек записал свое требование в течение дня три раза. Может быть, ему нужно три билета? Может быть, рассказал другим, как просто теперь заказывать билет, и помог им, показал, как это делается? Вначале были такие недоразумения: приносят человеку три заказанных билета, а принимает он только один. И еще отпирается, не сознается, что звонил три раза. Магнитофон мог бы его уличить, но для этого пришлось бы затратить намного больше времени.

Случается, что по одному адресу, по одному билету заказывают место в поезде несколько человек. В бесконечной череде заказов сразу этого не обнаружишь. Подозрения появляются поздно - когда «Экспресс» уже отстукал на билете все цифры, подсчитал стоимость. Некий предусмотрительный руководитель группы из восьми человек, направлявшейся в Ташкент, заказал для каждого будущего путешественника четыре билета. За ним забронировали чуть ли не весь вагон - тридцать два места. Доставщик билетов, подозревавший, что это перестраховка и с досадой убедившись в своей правоте, срочно вернулся в бюро - пусть машина снова возьмет эти билеты в свой фонд для тех, кому надо уехать.

И все-таки слишком предусмотрительных заказчиков можно понять: ведь речь идет об отпуске, о командировке - что будет, если магнитофон не сделал записи? Магнитофон в кассе - дело новое, и надо привыкнуть к тому, что он работает исправно.

Однако многим пассажирам автоматический приемщик заказов пришелся по душе - тем, кто обратился к нему ровно и неспешно, без излишних эмоций. Любопытно прослушивать записи телефонных разговоров, которые вели эти люди с магнитофонами. Обе стороны словно бы соревнуются в корректности, четком произнесении слов. Человек все-таки берет верх. Ответив на все вопросы, вполне уложившись в отведенные две минуты, один клиент, воспользовавшись маленькой паузой, воскликнул:

- Вот как я умею! Жена всегда меня хвалит за…

На дополнительную избыточную фразу времени все-таки не хватило. Так и осталось неясным, за что хвалит его жена, - наверное, за веселый нрав.

Магнитофону даже объясняются в любви. Но поскольку он не приспособлен для таких признаний, звучным размеренным голосом отвечает невпопад: дескать, спасибо. Получается, что благодарит за чувство и потому готов прислать нарочного с билетом на дом.

А уж сколько необязательных, пустопорожних, однако веселых признаний выслушали непосредственно, без аппарата сами сотрудницы бюро заказов! Многие беседуют с ними подчеркнуто обворожительными голосами. А потом просят об одолжении:

- Милая девушка, мне обязательно нужна нижняя полка.

Не думает ли пассажир, что распродавать билеты начнут с неудобных верхних мест?

Не все сидящие здесь женщины, записывающие заказы, молоды, некоторые из них уже могли бы уйти на пенсию, но на обращение «девушка» или «милая девушка» сердиться уже перестали. Да и замечаний лучше не делать - объяснение потребует лишнего времени, пустой разговор задержит следующего абонента, заставит его ждать. Самое большее, что позволяют себе опытные, немолодые работницы, небольшую иронию под конец разговора:

- Хорошо, милый юноша, постараюсь нижнюю. Если выполнять все требования, то пришлось бы отправлять поезда полупустыми - с занятыми только нижними полками. Редко кто не попросит о них или проявит безразличие. Если поверить невидимому заказчику, то поездами ездят одни старики и старушки да еще инвалиды и тяжело больные люди:

- Милая девушка, я инвалид, на костылях, а жена старенькая. Постарайтесь два нижних…

Постарались. Доставщик потом рассказал: двое студентов, парней спортивного вида - билеты же не именные. Ох, как уж они хохотали, что им удалось провести «милую девушку».

Иные требуют даже больше, чем нижнюю, - «лицом по ходу движения».

«Милые девушки» давно уже знают ответ:

- А вы перенесите подушку - будет лицом. Требовательность иных пассажиров иногда смешит:

- Три нижних места в одном купе, о - В одном купе?

Многие теряются, путаются в словах, нервничают:

- Дайте мне на такой-то поезд один вагон.

- Целый вагон?

- Простите, я хотела сказать одно место.

Или просят: дайте в одном купе место плацкартное, а другое жесткое.

Не так уж редко взволнованный пассажир заказывает билет на одно и то же число из Москвы до Ростова и обратно.

- Сегодня же обратно? Ведь поезд отходит вечером. Не успеете.

- Извините, я хочу сказать сегодня - туда, а через двадцать дней обратно.

Приходит вдруг телеграмма: «Прошу доставить билет купейный поезд 193 на 22 число». И ни адреса, куда доставлять, ни фамилии. Другой, наоборот, по телефону сообщает даже почтовый адрес: «Москва, индекс 103654…» Какой-то нервный клиент на вопрос об адресе, куда следует принести заказанный билет, закричал: «Какой вам надо адрес? Не хватает, чтобы вы еще ко мне домой приходили!»

И все-таки суетливых, неуважительных клиентов гораздо меньше, чем спокойных, веселых. Вечерами, когда работы становится меньше, позвонит какой-нибудь скучающий парень:

- Девушки! Вы там не устали? Послушайте музыку, - и приставляет к телефонной трубке радиоприемник.

Иногда такой музыкальный клиент нарвется на магнитофон, не разберет, кто с ним говорит, рассердится за непонятливость:

- Чего-чего?… Да не еду я… Никуда не еду. Лучше послушайте музыку.

Сотрудница, переносящая заказы с ленты на специальный бланк, улыбнется незадачливому кавалеру: вместо ответов - услышит песню и обольстительный голос молодого человека, который совершенно напрасно ухаживает за пустым магнитофоном.

Что и говорить, однообразна и очень ответственна работа у сотрудников Центрального железнодорожного бюро, но здесь царит дружеская, веселая атмосфера. Шутка, смех помогают расслабиться, в миг сбросить усталость и опять стать максимально внимательным.

- Нам нельзя допустить хотя бы одну ошибку в цифре, - рассказывает Тамара Николаевна Хотеева, одна из лучших работниц бюро. - А заказ состоит сплошь из цифр: дата, номер поезда, время, номер дома, квартиры. Человек, который обращается к нам по телефону, имеет право на ошибку. И сколько он их допускает! Но разве с него за это взыщешь? А нам ошибаться нельзя. Иначе пассажир не сумеет уехать - принесут ему не то, что он заказывал. Это сорвет все планы, расстроит его.

Тамара Николаевна сама показывает образец внимательности - за долгие годы работы у нее ни одной оплошности.

Впрочем, так же, как и у Галины Владимировны Сальниковой.

- Я видела переживания человека, которому принесли билет на поезд, который отправлялся часом позже, чем он хотел. Казалось бы, пустяк - на час позже! Но пассажир запланировал пересадку с таким расчетом, чтобы встретиться с сыном и внуками и ехать дальше вместе. Пожилой человек плакал, и мы все понимали его беду, - рассказывает Галина Владимировна. - Все билеты, как назло, оказались проданными, и мы были счастливы, когда «Экспресс» сообщил, что появилось место: кем-то сданный билет на тот поезд, о котором мечтал наш пассажир. И мы с радостью сообщили об этом ему по телефону.

«Экспресс» был в нашей стране первым опытом применения ЭВМ для решения задач массового транспортного обслуживания. Конструкторам других подобных систем, появившихся впоследствии, было гораздо проще - у них было на что опереться. А когда создатели «Экспресса» - конструкторы Центрального научно-исследовательского института Министерства путей сообщения СССР - думали о своем детище, находилось еще очень много сомневавшихся, скептически относившихся к замыслу, который вполне удачно осуществил коллектив института во главе с главным конструктором Борисом Ефимовичем Марчуком.

Новое, доказавшее право на жизнь, прививается быстро. И, как ни жаль, о первопроходцах часто столь же быстро забывается, потому что на появившемся фундаменте, который было так трудно создавать, появляются более совершенные конструкции. Их внедрять уже гораздо проще, и труд тех, кто участвует во втором и последующих этапах, кажется эффективнее.

В здании Центрального железнодорожного бюро, где находятся электронно-вычислительные машины, торгующие билетами на все поезда, которые отправляются из Москвы, их все-таки не две, как было сказано раньше, а три. Стоящая отдельно третья ЭВМ обслуживает тех, кого сейчас в Москве нет, - это транзитные пассажиры, они предусмотрительно побеспокоились о пересадке или вспомнили о ней в поезде, сообщили проводнику, что не собираются в Москве засиживаться, хотят по прибытии перебраться на другой вокзал и сразу же продолжить путь дальше.

Обо всех таких пассажирах заботится распределительное бюро. В нескольких комнатах, которые оно занимает, то и дело стучат телетайпы. Их десятки. Каждый телетайп имеет где-то далеко, за сотни, за тысячи километров отсюда, своего постоянного собеседника. Вот один начинает стучать первым, и на другом конце линии на разматывающемся рулоне возникают цифры, непонятные посторонним. Выдохнувшись, избавившись от них, он вдруг оживает снова: это его кто-то включил с другого конца линии и тоже стал передавать свою цифирь. На языке малой арифметики - от нуля до шестисот - они переговариваются таким образом постоянно: то говорит сам, то внимает собеседнику, толкуют днем и ночью.

У телетайпа клавиатура, похожая на клавиатуру пишущей машинки, но стрекочет телетайп нередко сам, будто за ним сидит невидимка и печатает цифры с умопомрачительной скоростью. За несколько секунд образуется печатная строка- 1 20 2 3 4 1 193 3 2. Это означает: первый номер заказа на 20 февраля, отъезд с Курского вокзала, в купейном вагоне, поездом 193-м, с возможностью замены типа места, два билета…

Новая строка - новый заказ, точно оговоренный, предусматривающий замены - поезда, дня отъезда, типа вагона. И одновременно из аппарата тянется узкая пробитая множеством небольших круглых отверстий бесконечная лента. Цифры читают телетайписты, отверстия расшифровывает электронно-вычислительная машина. Возле суматошного телетайпа, в котором челноком швейной машины, или, лучше сказать, ткацкого станка, снует печатающее устройство, быстро образуются шуршащие петли белой ленты с пробитыми отверстиями. С телетайпа то и дело срывают куски длинного и узкого полотна, к нему прикалывают скатанную ленту. Полотно - для контроля за машиной, лента - для нее самой. Ленту введут в машину, она учтет все требования. Если встретятся затруднения, подыщет обусловленную заранее замену. Случается, что машина обнаружит ошибку, сообщит печатными буквами «неправильно набитый заказ». Если требование пассажира неумолимо строгое - такой-то поезд и только такой - не может быть выполнено, несмотря на великое старание машины, которая ни одной своей возможности забыть не может, на ленте появляется сообщение: «Мест нет».

Телетайпы стучат и стучат сутки напролет: миллионы людей едут с пересадкой в Москве, ЭВМ своей гигантской памятью сопрягает поезда, идущие по разным дорогам, ей дают сложнейшие задачи, с которыми бы не справился ни один из кассиров, а электронный продавец билетов решает их в доли секунды.

Вот идет беспрерывная лента, на которой отпечатано решение великого множества задач, одни только решения. Задачи машина принимает тоже залпом. Всю ночь в утробу ЭВМ, дробно постукивая, мчится перфорированная лента - задания, задания, задания. Теперь даже непонятно, как раньше могли кассиры выполнять всю эту работу. Пассажиров стало намного больше, а кассиров гораздо меньше.

Главное в другом: выиграл пассажир. Из-за великого множества задач, которые решались человеком, его малыми силами, далеко не всегда пассажиру удавалось уехать по оптимальному варианту: прибыв в Москву, переехать на другой вокзал, взять билет и отправиться дальше. Совсем недавно, всего несколько лет назад, вокзалы были еще более переполненными, а люди, находящиеся там, напряжены и взволнованы.

Они ждали билета, открытия касс, пересчета возможностей, получения сведений. Сейчас вся сложная процедура с бронированием билетов решается еще до поездки, пока пассажир только готовится к ней. У людей нет необходимости сидеть на вокзальной лавке и томиться в неопределенности. Зная распорядок, транзитный пассажир, прибыв в Москву, может сдать свои вещи на одном вокзале, чтобы их перевезли на другой, к отходу поезда, а промежуток времени между поездами, не обремененный чемоданами, потратить на прогулку по городу.

Конечно, предусмотрительному транзитному пассажиру лучше, как и всякому другому человеку, который готовится к делам заблаговременно. Но не каждый знает заранее, что через полмесяца ему предстоит поездка. Случаются непредусмотренные командировки, неожиданно свалившиеся с неба так называемые горящие путевки, внезапные семейные события, радостные или, наоборот, печальные - третья ЭВМ, невидимо стоящая в четырехэтажном здании на Комсомольской площади, ощутимо помогает этим тысячам. ежедневных пассажиров.

Делается это так. После отхода поезда, например из Адлера, пассажир может попросить проводника обеспечить его билетом из Москвы, скажем, в Минск. Бригадир поезда собирает заявки и на ближайшей крупной остановке передает их в кассу. Та немедленно сообщает обо всех заказах транзитных пассажиров в Москву, в отдел распределения билетов, который поручает поиск электронно-вычислительной машине. За нею дело не станет. ЭВМ научили уважать больше всего пассажира, уже пустившегося в дорогу: ему отдадут последнее место прежде всего, а не тому, кто сидит пока дома. Проходит час-другой, и, когда поезд из Адлера прибывает на очередную крупную станцию, бригадиру вручают готовые билеты.

Вот эти заказы, которые расшифровывает телетайп. Передано из Харькова: поезду, идущему из Феодосии, требуются - один плацкартный билет на поезд N 28 в Ленинград 15-го числа, один плацкартный билет на 14-е число Соликамским поездом N 198 до станции Буй, одно купейное место до Шадринска в поезде N 4, следующем в Новосибирск, на 16-е число, на 54-й воркутинский поезд…

Телетайп умеет быстро переводить эти сведения на язык, который понимает ЭВМ: перфолента передается ей и тут же возвращается ответ: номер заказа, поезда, дата, номер вагона, места. Пассажир мог все это время играть в шахматы или любезничать с соседкой - его заказ выполнялся бесхлопотно для него, передавался в Москву, возвращался. Проделана огромная невидимая и невиданная доселе работа, которую современный пассажир оценивает спокойно, как нечто само собой разумеющееся, но которая всего лишь десять лет назад показалась бы фантастической. Сделавшие с помощью ЭВМ эту работу люди, к сожалению, пассажиру не известны. Он даже не вспомнит о них, потому что ему неведомо, сколько прилежания, внимания пришлось проявить этим невидимым труженикам, полной мерой осознающих свою ответственность.

Ни Лидия Георгиевна Егорова, ни Галина Алексеевна Ерогова, лучшие, самые авторитетные работники этого зала, никакой ущемленности из-за этого неведения их заслуг не испытывают.

- Может быть, даже это к лучшему, - говорит Лидия Георгиевна. - От нас требуется огромная собранность, иначе одна маленькая неточность может расстроить все путешествие человека. А сознание полезности людям испытываешь и без похвальных слов тех, кому ты сделал добро. Главное, чувство собственного удовлетворения.

График обеспечения транзитных пассажиров билетами соблюдается не только точно, но даже с опережением. В телетайпном зале висят таблицы, определяющие время связи со станциями: когда необходимо вернуть исполненный заказ с точностью до минуты. ЭВМ никогда не подводит, а дающие ей задания, и принимающие от нее решения люди стараются быть достойными ее обязательности и четкости.

Электронно-вычислительный торговец билетами - благо не только для пассажиров, но и для кассиров. Когда-то железнодорожные кассиры считали выручку еще канительнее, чем сейчас считают чеки в старомодных магазинах: гремучими костяшками, ошибаясь и находя оплошность, мучаясь и радуясь. В железнодорожных кассах было сложнее от того, что там были не чеки, а вырезные бланки. Надо было уметь фигурно стричь казенную бумагу маникюрными ножницами, стричь лесенкой десятки рублей, простые рубли, копейки.

Теперь ничего этого нет. Не только маленьких ножниц. Но и никаких хлопот с ЭВМ, этим точнейшим счетоводом, никогда не дремлющим и не допускающим оплошностей. После окончания смены кассиру достаточно заложить в автоматическую машинку фирменный бланк, нажать две кнопки, и всегда знающая все обо всем машина напечатает отчет: сколько билетов продано, сколько в ячейках кассы накопилось денег.

ЭВМ к концу каждого дня выбрасывает из своих недр длинные белые разграфленные листы, с текстом и цифрами, идущими столбиками. Это справка о продаже проездных документов за сутки на Курском вокзале. У каждого кассира есть свой нумерованный манипулятор - пульт связи с ЭВМ, и он сообщает, сколько через него выдано билетов. Вот отчет за второе февраля. Больше всего билетов продал манипулятор N 255 - 672 билета на 6448 рублей 50 копеек, да еще шесть билетов по чекам и шесть - солдатам, едущим в отпуск; принято обратно четыре билета - от пассажиров, решивших не ехать. Кассир, владеющий манипулятором N 250, выдал 476 билетов на 4953 рубля 10 копеек, другие кассиры продали по 450 билетов, а большинство по 300, некоторые - по 200. Машина ведет и общий счет: сколько билетов продано, на какую сумму, сколько возвращено. И еще она сообщает итоги работы за месяц: подсчитывает сумму комиссионных сборов, ведет учет по всем видам билетов, с точностью до копейки указывает выручку, возврат денег пассажирам и многие другие цифры, которые, возможно, понадобятся для статистики.

ЭВМ иногда изумляется: она понимает, что деньги есть деньги, что каждый кассир ведет им счет, но все-таки почему-то некоторые из них не требуют отчета. Ночью, когда начинаются новые сутки, она выдает перечень номеров манипуляторов, не получивших отчет за смену. На Курском вокзале: 283-й, 485-й. Машина права: кассир, ведающий 283-м манипулятором, продал только два билета, почувствовал себя плохо, ушел к врачу. Но как бы ни был он болен, почему последним движением не нажал еще на одну кнопку?

А что касается манипулятора 485-го, то машина здесь оконфузилась: конечно, им пользовались, но исключительно ради проверки - нажали все нули и получили на пробном бланке, естественно, тоже нули. ЭВМ не понимает человеческой психологии: для нас нуль - не деньги, для машины - такое же число, как миллион рублей. ЭВМ любит порядок: все-таки могли бы запросить отчет и она напечатала бы длинную строку - ноль билетов, ноль рублей, ноль копеек, в том числе ноль воинских билетов, ноль возврата билетов пассажирами на сумму ноль рублей и ноль копеек…

Ни самим кассирам, ни диспетчерам касс, ни вокзальному начальству не надо теперь считать, сколько билетов продано на каждый из поездов, сколько осталось, какие из них в вагоны спальные, купейные, плацкартные, общие. Билеты на поезд продаются за много дней вперед, машина ведет учет, сколько мест продано, возвращено, прибавляет и вычитает и каждую ночь отчетливым шрифтом выстукивает нескончаемую широкую ленту с тысячами цифр. Здесь все - о каждом поезде, на все числа, здесь все - и о кассире. Каждый день машина выдает цифровой отчет о качестве их работы и даже своей собственной: кто сколько сделал ошибок за смену. ЭВМ сообщает даже о том, какие это были ошибки. Один из кассиров, взаимодействуя с ЭВМ, выдал 354 билета, но запросов сделал меньше - 207. Это понятно: многие пассажиры покупают билеты не по одному - на зеленом табло машина показывает, какой у нее имеется запас, и за одно обращение кассира списывает со счета столько билетов на тот поезд, сколько выдано. Количество выполненных запросов, естественно, меньше: были билеты не на все поезда или, возможно, пассажир хотел ехать в купейном вагоне, а места оказались только плацкартные. Из-за этого иногда уезжают не тем поездом, которым намеревались отправиться. ЭВМ сообщает также, сколько раз кассир делал ошибки в наборе - коснулся электронным карандашом неправильно. У кассира, о котором идет речь, двенадцать ошибок. Чтобы людям не пришлось дополнительно считать, машина показывает, сколько это составляет процентов, - с точностью до сотых долей. А потом пишет, сколько раз ошибалась она сама - в длинном столбце одни нули. Ей можно доверять - она «существо» на редкость откровенное. Не было случая, чтобы ЭВМ скрыла что-нибудь о себе.

Никогда раньше начальники вокзалов, руководители отделений дороги, управления Московской железной дороги не имели под рукой таких исчерпывающих сведений о продаже билетов на поезда. Вдобавок таких безупречно точных, оперативных. В любую минуту можно заглянуть в «бухгалтерию» и получить ответ, кто как работал, как идет продажа билетов. Если слишком хорошо - все билеты проданы! - это очень плохо. Значит, поезда уходят набитые до отказа, и, конечно, имеются люди, не сумевшие уехать. Тогда приходится думать о назначении дополнительных, не предусмотренных расписанием поездов.

Если бы ЭВМ не существовала вообще, ее надо было изобрести - хотя бы ради одной нужды в ней железной дороги.

Рядом с комнатами, где стучат телетайпы, есть два помещения, в которых днем и ночью слышны женские голоса - отчетливо произносимые номера, названия городов, дни недели, суммы денег; то и дело какой-то голос берет верх, повторяет еше громче, еще отчетливее то, что уже было сказано.

Это объединенная справочная Московского железнодорожного узла. Здесь дают ответы на все вопросы, возникающие у пассажира. Днем и ночью, круглый год, не прерывая свою нужную людям работу ни на секунду. В углублении, внутри буквы П, - 70 женщин, окруженные справочниками, картами, таблицами. Перед ними металлическая коробка, в которой загорается светлый кружок: абонент. Телефон здесь не звонит - иначе стоял бы непрерывный звон.

Если ты работаешь много лет, как, например, Тамара Алексеевна Сысоева или Екатерина Матвеевна Рогачева, то чаще всего догадываешься, о чем будет вопрос. И знаешь на него ответ или по крайней мере можешь найти его в считанные секунды. Летом, в пятницу, один за другим сыплются вопросы: в какое время отправляются поезда до такой-то подмосковной станции и как проехать на Пироговское водохранилище? Заступая в ночную смену, можно не сомневаться, что после часу ночи спросят, когда начинают ходить электрички? Это кто-то из не поспевших на последний поезд. И ранним утром: не опаздывает ли с прибытием такой-то поезд?

К сожалению, поезда дальнего следования опаздывают часто. Высоко вверху, под самым потолком, здесь висит указатель, точно такой, какой стоит на платформе, и сообщает, с какого пути, куда и когда отправится поезд. Видеть в помещении перонный указатель непривычно, но работу он упрощает намного: это на нем появляются названия опаздывающих поездов и предполагаемое время прибытия. Некоторые пассажиры, позвонив по телефону в справочное, даже бывают смущены столь скорым ответом - дескать, как это так быстро узнали? И звонят снова.

Однако тот же вопрос вряд ли достанется тому же информатору: распределительное устройство автоматически командует, кому отвечать, зажигая на металлической коробке огонек. Это и лучше, что в трубке другой голос: если разные женщины говорят одно и то же, значит не ошибаются.

Но летом, особенно в хорошую погоду или в любую погоду в первых числах июня и последних числах августа, поднимается самая высокая волна вопросов: всем нужно куда-то ехать и кого-то встречать! Справочная не справляется, светлые кружочки не гаснут, а женщины, знающие о железных дорогах все, не умолкают ни на минуту, стараются говорить отчетливее, громче, убедительнее, чтобы абонент не звонил по тому же поводу еще раз - для проверки полученных сведений. Автоматический распределитель тогда не справляется, и на телефонной станции, которая находится в комнате напротив, абонент присоединяется к вечно движущемуся устройству, расположенному вертикально на стене. Это своеобразный магнитофон с короткой замкнутой лентой, движущейся беспрестанно. На ней записано: «Ждите ответа… ждите ответа… ждите ответа». Многие абоненты сердятся. Возможно, даже ругаются - напрасно, никто их не слышит. Да и никакие слова не помогут: распределительное устройство ни о ком не забудет - как только пульт освободится, информатор ответит. Лучше бы пассажиры не сердились, ни звонили бы снова - тогда скорее могли бы получить ответ.

Информаторы не ленятся: все материалы у них под рукой, а старые работники знают наизусть чуть ли не все расписание - во всяком случае -находят цифры в таблицах, в книгах, на схемах мгновенно. Им не приходится держать трубки - телефонное устройство надето на голову: оно отяжеляет ее, но дает свободу обеим рукам. Требования к скорости в работе телефонисток невероятно высокие: меньше минуты на справку - 65 в час. В комнате висят десятки счетчиков, они регистрируют каждый разговор. К концу дня записываются показатели. Если в тот день часто включался аппарат «Ждите ответа», то число на счетчике должно превосходить количество минут, содержащихся в трудовой смене.

А некоторые абоненты так непонятливы! Им бы, подготовившись, сформулировать вопрос четко, выслушать ответ спокойно, но они прерывают, сердятся, заставляют повторять, обвиняют в медлительности, невнимательности. Пользуясь своей анонимностью, некоторые абоненты, проявившие особую непонятливость, перед тем, как повесить трубку, бросают еще что-нибудь обидное, ведут себя невежливо:

- Как проехать до станции Петерни?

- Может быть, Петсери?

- Я говорю: как проехать до станции Петерни?

- Такой станции нет - есть Петсери. Ехать до станции… поезд номер - в такое-то время.

- Вот дура.

- Какие поезда отправляются до Домодедова сразу после девяти часов?

Это расписание электричек знают наизусть даже новенькие сотрудницы - так часто приходится его смотреть, и поэтому ответ следует незамедлительно.

- Вы с ума сошли! Я имею в виду девять вечера!

- Откуда же мне знать, что вы имеете в виду? - не сдержится иная сотрудница, забывшая, что лучше не доказывать свою правоту.

- Могли бы догадаться.

Пассажир - человек нервный. Волнуясь из-за предстоящего отъезда, он плохо слышит и на редкость медленно соображает. Ему говорят:

- Поезд отправляется в тринадцать тридцать.

- Пятнадцать тридцать?

- Три-надцать тридцать, три-надцать…, - Не пойму.

- Три-надцать, три-надцать.

- Ну что вы зарядили - тринадцать, тринадцать, тринадцать, будто я бестолковая.

Нервно ведут себя и многие встречающие, получая ответ на вопрос о прибытии поезда:

- Двадцать часов тридцать шесть минут.

- Утра?

Хочется спросить: разве может быть утром двадцать часов? Или иронически ответить: да, двадцать часов утра, но приходится сдерживаться:

- Нет, вечера. Двадцать часов тридцать шесть минут вечера.

Одна сотрудница так рассердилась, что все-таки сказала - «да».

- Но утром же не бывает двадцати часов, - сообразил пассажир и рассердился.

- А чего же вы спрашиваете?

- А вы там чего глупости говорите, грубиянка…

Много забот доставляют некоторые станции, например Серебряные пруды, если туда хотят попасть не поездами дальнего следования, которые ходят редко, а электричкой. Приходится объяснять медленно, чтобы было понятно:

- С Павелецкого вокзала ехать до Ожерелья, там пересесть на поезд, идущий до Павельца, оттуда…

- Ну что вы путаете: про Павелецкий вокзал вы уже говорили - прикажете ехать от Ожерелья опять до Москвы? Интересно.

- Вы меня не поняли. Ехать с Павелецкого вокзала до Ожерелья, там ходят местные поезда до станции Павелец - это станция такая, от нее получил название Павелецкий вокзал в Москве. Вы поняли?

- Вы думаете я бестолковый? Когда объяснили - понял.

Но все-таки хороших людей больше. Просто дольше запоминаются неприятные разговоры - обида держится более стойко. Даже в самый разгар работы, когда стараешься отвечать экономно, тембром голоса показывая всю меру занятости, узнаешь, выделишь в бесконечном потоке людей доброжелательных. Сказать бы им что-нибудь хорошее, да некогда.

Паузы возникают внезапно. Никогда не ясно, почему вдруг в самый бойкий час появляется минута передышки, словно бы в мире что-то случилось. Иногда виной тому бывает интересная телевизионная передача. А во время трансляции заключительных матчей хоккейных турниров вообще звонят только женщины, да и они не так уж часто. Но в ливень, наоборот, обрушивается на справочную (с телефоном 266-93-33) лавина вопросов. Особенно если ливень этот налетел на город в выходной день. Тогда все вспоминают о нерешенных вопросах, начинают думать о будущих поездках, путешествиях, прогулках. Однако голоса эти нетребовательные - люди не спешат.

Ночью или в покойное время случаются разговоры неторопливые. Иногда даже с неожиданными последствиями. Тогда и сотрудницы справочного бюро становятся еще терпеливее, спокойнее. Вот кто-то запутался в словах:

- Скажите, когда в ближайший час отходит поезд из Курска?

- Может быть, в Курск? С Курского вокзала?

- Ну конечно. Совсем одурел.

- Не после экзаменов ли? - недозволенно спросила женщина, почувствовав доброго человека.

- Правильно! А как вы догадались?

Догадаться было очень просто, так как в последних числах июня большинство вопросов задают студенты. Осознав, что сказала лишнее, она поправилась и исправно назвала три ближайших поезда. До их отправления времени оставалось немало, и абонент не спешил:

- Девушка, а почему вы заговорили со мной так официально? У вас такой красивый голос - почему вы стесняетесь?

- У вас голос тоже красивый, но сейчас мне слушать его некогда. - И повесила трубку.

Через две недели чей-то осторожный голос, дозвонившись, спрашивал не о времени отправления поезда, не о цене, не о том, на сколько часов опаздывает поезд, а совсем о другом:

- Простите, пожалуйста, можно мне восемьдесят вторую?

Такое бывает нередко: запоминают номер, а потом начинают телефонное ухаживание. Но этот абонент явно ошибался: восемьдесят второй номер уже давно никому не принадлежал. Парень оказался настойчивым. В справочной этот номер присвоили ему и между собой говорили:

- А восемьдесят второй сегодня звонил три раза!

Наконец он дозвонился. Сотрудница справочной имела совсем другой номер, но узнала его, да и он ее узнал:

- Девушка, девушка, помните, я как-то звонил и спрашивал поезд из Курска, хотя мне надо было в Курск? Ну, после экзамена, когда я совсем сдурел? Вы еще мне сказали, что у меня голос тоже красивый?

Абонент проявил поразительное упорство. Он звонил часто, не обижался, когда его просили не мешать, не занимать напрасно время, когда столько работы и ждут столько людей. Он не сдавался, настаивал на встрече.

И победил - ему, наконец, назначили свидание. Естественно, у электронных часов. Все сотрудницы справочной назначают свидание под ними. Девушка стремительно прошла мимо парня в обещанной клетчатой рубашке и подвернутых джинсах, но рассмотреть немного успела. Прошла торопливо еще раз, кося глазами, стараясь рассмотреть лучше. Наконец, решилась, подошла, сказала иронично:

- Это не меня вы ждете?

Парень подобрался, выпрямился, радостно изумился:

- Я вас сразу узнал по голосу. Узнал бы по голосу из тысячи. Лучший на свете голос.

Забегая вперед, скажу, что они потом поженились. Еще до свадьбы он узнал, однако, что лучший на свете голос принадлежал не его невесте, а одной пожилой сотруднице, которая имела мужа, дочь и даже внука. Женщины из справочного бюро просто упросили новенькую сотрудницу выйти на свидание с настойчивым абонентом, чтобы он наконец перестал мешать работе. Взывали к ее молодости, чувству солидарности. Она стеснялась, но все-таки пошла - и счастливо вышла замуж за хорошего человека.

…Невидимое справочное бюро занимает свое, важное место в огромном предприятии, которым является современный вокзал, - оно ведет пассажира навстречу поезду, оберегая его время.