Сокрытый в Тени Крыла

Глава 185

Сунахамовцы подошли к моим словам очень серьезно. Прошло всего несколько часов с окончания совета, а первые семьи уже покинули особняк. Клан пришел в движение. Я издали наблюдал, как Така и Тера отбирают себе толковых помощников. Учиха себе уже выбрал троих, но, похоже, эти трое были единственными смышлеными шиноби здесь, так что у Теры возникли проблемы. Ну, пусть выкручивается, не маленький. Он сам назвался лучшим из действующих, пусть отрабатывает теперь.

Возвращение в пустыню радости не вызывало, и путь предстоял совсем не близкий. Даже при хорошем темпе мы будем на месте только завтра. А Тере добираться еще дальше, дня три пути, если его подопечные смогут выдерживать заданный темп. Так что нападение было назначено на ночь через пять дней. Фактически, мы немного откладывали главное действо, но это время позволит шиноби Сунахамы разойтись по пустыне, да и наши АНБУ начнут действовать, а результат от их работы появиться не сразу. Но сейчас это был лучший из имеющихся планов.

Как-то неожиданно вспомнил о Ино. У меня не было никаких личных вещей с собой, только оружие, но сейчас я бы не отказался от какого-нибудь материального напоминания о нашей с ней связи. В идеале была бы ее фотография. Хотя это нарушение правил. Никаких личных вещей, тем более ничего, что может указать на твоих родных и близких. Это в кино главные герои подкидывают злодеям свои личные вещи, чтобы помочь выйти на свои семьи. Вспомнил про свое кольцо. Хотел бы я сейчас подержать его в руке. Это глупость, конечно, всего лишь кольцо. Мне не нужно физическое подтверждение того, что дома меня ждет любимая девушка. Я и так не забуду, что должен к ней вернуться. Но все же…

К счастью, от навязчивых мыслей меня оторвало появление подопечной. Химе, облаченная в неброскую распространенную одежду, со светлой тканью на голове, покрывающей волосы и закрывающей лицо по самые глаза, вышла из особняка и направилась ко мне. А за ней вышел и ее телохранитель… И я даже не знаю. Можно сказать что-то вроде: "я так и думал", или может "стоило этого ожидать", но это будет банально. За ней, так же облаченный в неброскую одежду, шел Шира. Не могу удержаться:

— Ты его взяла в качестве телохранителя, или чтобы ночью было не холодно?

Темари остановилась, недовольно нахмурив брови.

— А ты рассчитывал, что ночами я буду греть тебя?

— Проскользнула такая мысль, — кивнул.

— Да, мысли у тебя скользкие. А ты мог обойтись без колкостей на эту тему?

Шира сравнялся с химе, так же выражая некоторое недовольство.

— Конечно, нет, — ответил за меня парень, — мы для него, как кактус для гиены. Пройти мимо и не обоссать — это против его природы.

Киваю, поднимаясь с камней, на которых сидел.

— Ага. Но если вы будете всю дорогу сюсюкаться друг с другом, меня же стошнит от омерзения.

Темари недовольно выдохнула, покачав головой:

— Это что? Личная неприязнь?

Засмеялся:

— И после этого вы хотите, что бы я над вами не подшучивал?

Куноичи вопросительно посмотрела на засмеявшегося любовника.

— Я у него тоже спросил про личную неприязнь. Ответил, что это — профессиональная агрессия.

Девушка нахмурилась, будто пыталась что-то понять.

— Уингу? В чем проблема?

Отрицательно качаю головой:

— Проблемы нет. Но вам стоит знать одну вещь. Я практически не сплю, и я сенсор. Я знаю, в каких карманах и тайниках у вас лежат кунаи, сюрикены и сенбоны. Поэтому если вы соберетесь ночью заняться любимым делом, не обижайтесь, если в самый ответственный момент я скажу что-то вроде: О Рикудо! Вы так чавкаете в процессе, что в Конохе должно быть слышно!

Темари состроила недовольную гримасу:

— Тебе что, так завидно? Ну, так удовлетвори себя молча, и спи спокойно, — довольно таки громко заявила она.

Ухмыляюсь под маской. Сейчас ее слышал весь двор, так что я ждал реакции. Темари, поняв, что произошло, повернулась к замершим соклановцам и рявкнула:

— Не ваше дело! Возвращайтесь к работе!

Хм, сильно. Така, рядом с которым находилась Таюки, шепнул ей по секрету, но так, что бы опять же слышал весь двор:

— Осторожнее, Таюки-сан. Уингу-сан плохо влияет на людей. После общения с ним многие приобретают наглость, резкость, вывернутое чувство юмора, и напрочь теряют стыд и совесть.

На что Таюки, улыбнувшись, так же шепотом, для всего двора ответила:

— Ну, здоровая наглость пойдет ей только на пользу, а стыда там и так не много.

Химе все же смутилась, и, покраснев под тканью, уверенно зашагала в сторону пустыни, попутно бросив мне сверток тканей.

— Надень. Твой костюм хорошо маскирует, но в Стилтуине тебе лучше выглядеть так же, как и мы.

Накинул плащ и обернул вокруг головы светлую ткань, которая через пару часов все равно станет песчаной. Темари, не дожидаясь нас, рванула вперед, так что мы с Шира только догоняли ее первые полчаса движения. Молчали. Я закрыл глаза и старался не обращать внимания на то, что находиться вокруг нас. Пустыня. Биджу! Снова пустыня! Надоело!

Через какое-то время Шира поравнялся со своей любовницей, и они бежали на некоторой дистанции от меня. Обиделись, бедные. Какие же все нежные.

Однако через некоторое время Шира отошел от Темари и сравнялся со мной.

— У меня есть вопрос.

Хмыкнул:

— Не обещаю, что отвечу.

Он кивнул:

— Я знаю. Это связано с джинчурики Шукаку. Гаарой.

Хмыкаю повторно:

— И что? Хочешь попросить меня его не убивать?

Шира поморщился:

— Ты слишком самоуверен. Вообще-то я хотел спросить, как ты собираешься с ним сражаться? То, что он показал в Конохе во время нападения — было лишь малой долей его способностей. Шукаку становиться реально опасен именно в пустыне. Тут же везде песок.

Ну, в его словах есть определенный смысл, но…

— Если в его груди оставить отверстие, в которое свободно войдет твоя голова, он умрет?

Парень, как не странно, нисколько не удивился такому вопросу.

— Думаю, да.

— Значит, проблема не так велика, как тебе кажется.

Он тяжело выдохнул:

— Ты все равно слишком самоуверен.

Ухмыляюсь:

— Вовсе нет. Что ты хочешь услышать? Как я буду с ним сражаться? Хорошо, встречный вопрос. Где мы будем сражаться? Один на один, или еще кто-то будет участвовать? Какое будет время дня? Есть ограничение по времени? И по разрушениям окружающего пространства?

Шира несколько секунд смотрел на меня, а затем тоже ухмыльнулся:

— Кажется, я понял, на что ты намекаешь.

Киваю:

— Никакой самоуверенности, Шира. Жить я хочу не меньше вас, а излишне самоуверенные в нашем деле долго не живут.

Подул ветер, поднимая песок в воздух и заставляя Шира замолчать. Еще раз порадовался, что я в маске. Сами по себе пыль и песок мне были безразличны, но вот запахи пустыни, доносившиеся до меня в весьма ослабленном виде, уже порядком надоели. Похоже, я действительно сильно не люблю пустыню. Стоп… Этот запах…

Остановился, еще раз глубоко втянув воздух принесенный ветром. Шира мою остановку заметил, и тоже остановился, окликнув Темари:

— Стой! Теми!

Хима остановилась и развернулась к нам.

— Уингу? Что-то заметил?

Металлический привкус. Но слишком слабый, едва заметный. Немного стянул маску, чтобы вдохнуть не фильтрованного воздуха. Да! Это кровь. И кровь человеческая.

— Запах крови, — ответил я Шира.

Парень напрягся, посмотрев в том же направлении, в котором смотрел я, тем не менее, не забыв пошутить:

— Запах? Ты сенсор, или собака? Что ты там заметил?

Напряг чувства, но источник был на самой грани моей чувствительности, и что-то конкретное ответить не мог.

— Запах человеческой крови. Свежий. Тела еще там. Восемь или девять. Кто-то еще жив.

Я чувствовал стук сердца, но может, это было одно сердце, может пять, а может это тот, кто уже поедает останки. Слишком далеко. А к Шира подошла Темари.

— Что случилось?

— Он заметил несколько человек в том направлении. Раненые и мертвые, — ответил ее любовник.

— Ничего интересного, продолжаем путь, — закончил я.

Но Шира с немалым удивлением посмотрел на меня:

— Мы должны узнать, что там произошло.

Складываю руки в замок, не скрывая отношения к этому умнику:

— У нас есть дела поважнее. Это, — кивнул в сторону тел, — не наша проблема.

— Что!? — возмутился шиноби.

Но Темари положила ему руку на плечо:

— Он не знает обычаев…

— Я знаю обычаи пустыни, Темари, — поморщился, отлично понимая, о чем она, — вы должны узнать, что произошло. Если это бандиты — об этом надо рассказать в следующем на пути городе. У нас нет на это времени!

Любовнички переглянулись, все решив между собой.

— Мы не настолько торопимся. Группа Теры будет добираться несколько дней.

И оба побежали в указанную мной сторону.

— Отлично, — пожаловался я, вскинув лицо к небу и закатив глаза.

Немного лишнего времени у нас, конечно, есть… Ладно, биджу с ними, ничего страшного. Осмотреть место происшествия, а потом сообщить, куда следует. Благо, такие сообщения анонимны, никто не требует представляться, и даже лицо показывать. Напрягало только наличие еще живых. Надеюсь, они там все при смерти и вот-вот откинуться. Не нам же их на горбе тащить до ближайшего населенного пункта. У нас тут судьба целого клана решается, так-то, не говоря уже о возможной войне, в которой трупов будет куда больше.

Так что я тоже побежал в сторону источника запаха. И чем ближе я подходил, тем больше убеждался — один вполне живой там точно есть. Когда я подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть место действия, картина предстала достаточно банальная. Это был караван, самый обычный караван. На который напали бандиты.

Повозок было немного, я насчитал четыре, но они были серьезно поломаны. Несколько трупов верблюдов и местных лошадок. Ну и трупы людей, причем довольно много, человек сорок. Если считать, что люди шли не пешком, то были еще повозки или верблюды, которых увели бандиты. Часть товара они бросили, что логично, не все можно продать на черном рынке за сколько-нибудь хорошую цену. Просто тащить тяжелые тюки за копейки бандиты не будут. Ну и часть людей были еще живы, но очень условно. Напали на них, всего скорее, ранним утром, хотя я и удивлен, что еще не налетели стервятники. Если какие-то следы вокруг и были, то их давно замел ветер, так что узнать, куда ушли бандиты, я не мог. Ну, или мог, если очень напрягся бы, чего мне делать не хотелось. Например, сравнить плотность песков вокруг, чтобы определить более утоптанный. Это возможно, но… Ага, главный вопрос: на кой оно мне надо?

— Этот живой, — сообщил Шира.

Они с Темари осматривали тела, и я очень надеялся, что его они не заметят. Но заметили. Темари опустилась рядом с ребенком лет семи или восьми, Шира сидел напротив. И я бы не сказал, что они много смыслили в медицине.

— Он ранен, — вынес вердикт парень.

Мысленно ударил себя ладонью по лбу. Да, это гениальный диагноз, лужа крови как бы намекает.

— Помоги мне, — не обратила на выводы любовника девушка.

Она в этом смыслила несколько больше, и потому принялась оказывать первую помощь. Хм. А ведь поможет, и дитя выживет. Правда, у меня остается вопрос: А что потом с ним делать? Ну да ладно…

Приближаюсь к ним.

— Дайте мне место.

Темари поднимает на меня не самый дружелюбный взгляд:

— Ты помощь хочешь или добить?

Хмыкаю:

— К сожалению помочь. Ты слишком долго провозишься.

В моих способностях были свои плюсы. Например, возможность делать часть тела не совсем материальной. Говоря проще — призрачная рука, которую я мог засунуть в маленькое тельце хоть по локоть прямо сквозь кожу, никак не навредив здоровью. Так что, вытащив из тела кунай и пару сюрикенов, все обеззаразив, ну и проведя ряд скучных, но необходимых манипуляций, чтобы пациент не умер раньше времени, я принялся латать внутренние повреждения. Ну, как латать. Ирьенин техники мне недоступны по определению. Я с генджицу-то с трудом справляюсь, и рисковать, пытаясь обучиться превращать свою чакру в лечебную… Хм, рисковать будущими пациентами, я имею в виду. Так что я банально достал из аптечки медицинскую нить и сшивал кое-какие повреждения прямо изнутри. Топорно, конечно. Любой даже невеликий меднин сделает лучше простейшими техниками… Но пусть поцелует меня в зад, я спасаю жизнь этому ребенку. Он выживет, это я гарантирую. Остальное меня не волнует.

— Не знала, что ты ирьенин, — призналась химе.

— Я им и не являюсь. Это способность для защиты. Пропускать атаки сквозь тела, чтобы не причиняли вреда.

Шира внимательно смотрел на лицо ребенка:

— А это вообще мальчик или девочка?

Улыбнулся:

— Не знаю, на что ты рассчитывал, извращенец, но это мальчик.

Я сам взглянул ему на лицо. И, правда, слишком бабское. Он, конечно, еще ребенок, но слишком уж смазливый. Кожа чуть смугловатая, длинные волосы черные и прямые. На губе справа свежий шрам, довольно глубокий, нижняя губа полностью разрезана, кровоточит, лучше тоже зашить. Ну и перевязки на внешние раны поставить, что можно было уже доверить Суновцам, но… ладно, раз уж начал, то доведу до конца.

— Все. Он выживет. Очнется через несколько часов, захочет пить, но много давать нельзя. По несколько глотков раз в полчаса.

Поднимаюсь, оглядывая место действия. Шира поднимает на меня сосредоточенный взгляд:

— Больше живых нет?

— Живые есть. Те — кому мы можем помочь — нет. Даже если попытаемся, они все умрут в ближайшие полчаса. Пацану просто повезло.

Темари огляделась:

— Знать бы, что здесь произошло…

Повторно мысленно ударяю себя рукой по лицу.

— А так не видно?

Куночи отвечает мне гневным взглядом:

— Я вижу, что среди них были шиноби, всего скорее — низкоуровневые нукенины. Достаточно глубоко сидящие кунаи и сюрикены красноречивы. Нападали с одной стороны, это понятно из расположения тел. Напали не так давно. Ты можешь сказать больше?

Еще раз обвожу все вокруг взглядом.

— Напали сегодня утром, сразу после рассвета. Они успели проснуться, но не успели выехать. Видишь погонщиков? одежда на них, но хлыст закреплен у скамьи. Атаковало, я думаю, двое шиноби и группа поддержки. Первый приложил огненной техникой вон там, — указал место, — если подойдешь и потрогаешь песок, то поймешь. Железом швырялся второй. Караван был большим. Большую часть людей увели, вместе с целыми повозками и животными. Куда-то в том направлении…

Махнул рукой. До детектива мне далеко, но кое-что рассказать могу.

— Второй метал железо просто в кучу, поэтому так много сюрикенов просто валяется в песке или воткнуты в повозки. Кунаи метал первый, только насмерть. Вон у тех двоих серьезные травмы от тайдзюцу. Это кто-то из нукенинов приложил. Учитывая, насколько часто в Суне встречаются шиноби со склонностью к огню, и как они ценятся, это гастролеры. Прибавьте к этому, что они бросили востребованный на местных рынках товар, но увели людей и все остальное. Так что продавать награбленное они будут далеко от сюда.

Развернулся и медленно потопал в необходимом нам направлении.

— Может это и не все, что можно здесь узнать, но мне лень обнюхивать каждый угол, — да я гениален, угол посреди пустыни, — Что вы будете с ним делать, меня тоже не волнует. Но задерживаться здесь больше не вижу смысла.

Голубки переглянулись, снова все решив без слов:

— Мы берем его с собой, и доставим в город, — ответил Шира, предпочитающий брать на себя удары моих колкостей.

— Да, в город, в котором мы собираемся сильно пошуметь и кое-что порушить. Кто бы сомневался. Понесете сами.

Они снова переглянулись. Шира выдохнул:

— Вот же он задница.

Темари перевела взгляд на мальчишку.

— Но именно он спас мальчику жизнь. И вылечил ведь.

Хм. Пусть я и не нравлюсь Темари, но настоящей ненависти ко мне у нее нет. Или она хорошо так ее скрывает? Шира тем временем аккуратно поднял мальчика и, закрыв его от песка и ветра, двинулся в путь. Биджу! Мало было проблем, так еще этот балласт прихватили.

Глава 186

Биджу! Вчера я был просто недоволен. Сегодня я в тихом бешенстве.

Место для ночлега мы нашли уже после заката. Нет, вполне возможно было и остановиться прямо посреди пустыни, ничего особенного в этом нет. Отказался я, указав на относительно недалекие скалы. Найдя расщелину, мы поставили миниатюрный лагерь. Здесь не было ветра, и снаружи было почти невозможно заметить пламя. Поэтому Шира распечатал из свитка дрова, что для пустынных шиноби было обыденностью и нормой, и развел костер. Темари собрала какую-то технику, и тепло от костра перестало выветриваться, так что ночного холода мы не ощущали. Мальчишка все же очнулся, но ничего сказать не смог. Только пил и тяжело дышал. Большую часть ночи с ним сидел…и… оба Сунахамовца. Много внимания парень не требовал, знай, давай попить раз в пятнадцать-двадцать минут. Поэтому они ворковали между собой. Несколько часов подряд. Часа через два я ушел из расщелины и залез на скалы, с вершины которых смотрел на пустыню. Помогло слабо, я больше не мог притупить свои способности, да и не должен был, если честно. Я следил за пустыней вокруг, где всего за пару часов пробежало три группы шиноби. Пусть и далеко от нас, но вдруг им придет в голову желание заглянуть на огонек? Так что, не смотря на легкий свист от действия техники Темари и треск от огня, я все равно их слышал. Одно хорошо. Пока сидел внизу, ощущения было такое, что они сидят прямо за моей спиной и громко разговаривают прямо над моим ухом, а здесь я мог отвлечься размышлениями. И даже смог провалиться в дрему. Все еще чувствовал, что происходит вокруг, периодически просыпаясь и поверяя обстановку, но вполне отдыхал. Проснувшись в очередной раз, уже ближе к утру, заметил, что Темари уснула на плече парня, да и тот уже начал дремать.

Спустился. Подойдя к Шира, растолкал его.

— Шира. Ложитесь, я присмотрю за парнем.

Он немного сонно поводил головой, не сразу сфокусировавшись на мне.

— Мне казалось, он тебе не нравиться.

Хм, и почему люди все и всегда понимают неправильно.

— Мне не нравиться сама идея возиться с ним, но против него лично я ничего не имею. Он мне безразличен, а вот вы своими перешептываниями раздражали. Так что бери свою дорогую возлюбленную и валите спать.

Забрав у него пацана, я вернулся на свое место, сев в наиболее удобную позу, в которой мышцы не затекут даже от долгого сидения. Да, что-то вроде позы лотоса, или как там она называется, внешне похоже. Голову парня положил себе на ногу, чтобы удобнее было поить, да и ему не жестко. Шира разбудил химе, и они, естественно вместе, легли на раскатанный кусок шкуры. Еще минут двадцать целовались, вызывая у меня желание бросить в них камень, но все же успокоились.

Проснулся парень, поводив своими необычными глазами. Глаза имели разный цвет. Правый тускло-голубой у зрачка, становящийся темно синим у внешней стороны сетчатки. Левый же зеленовато-коричневый, будто болотный. Осмотревшись, он сосредоточил взгляд на мне.

— Хочешь пить? — взгляд казался вполне осознанным, и выказывал только… любопытство?

Но он отрицательно покачал головой. Нет, так нет. Еще раз осмотрел парня. Хм, лицо у него и, правда, женственное, особенно из-за глазищ. Если точно не знать, что парень, выглядит, как обычная девочка. Но сейчас я больше изучал его состояние. Здоров, ткани еще не срослись до конца, но заживают. Могу себя поздравить, можно получить минимальную квалификацию медика.

— Кто ты? — неожиданно спросил мальчишка спокойным сухим голосом.

— Попей, говорить будет легче.

Все же дал ему попить, и он тут же повторил вопрос.

— Кто ты?

Не было никакого испуга, напряженности. Он был спокоен, и показывал только легкий интерес.

— Можешь звать меня Уингу.

— Крыло?

Киваю. Есть маленькая тонкость в произношении в этом языке. Можно сказать "крыло" как — "я имею в виду крыло". Или "уингу" как — "носит название крыло". Все АНБУ носят именно такие имена. Возможно, сами шиноби и внесли это изменение в язык, хотя я и не могу это утверждать с полной уверенностью.

— Понятно, — он еще немного посмотрел на меня, а затем перевел просто вверх.

Информативно поговорили. Парня на разговоры вроде не тянет, но любопытство проснулось уже у меня. Как-то он не похож на человека пережившего то, что он перенес. Что он такой спокойный?

— А тебя как?

— Я не знаю, — спокойно ответил пацан.

Неожиданно.

— Не помнишь?

— Может быть, — он снова перевел взгляд на меня, — я вообще ничего не помню.

Оу, амнезия?

— Но язык-то ты знаешь, — напомнил я.

Он кивнул:

— И знаю, что вы — шиноби. АНБУ. Правда, не знаю, какой деревни.

Шевельнулась паранойя, намекая на подозрительность парня. Но как раз подозрительным он не был. Выжил он дважды чудом. Во-первых, кунай, едва не отправивший его на тот свет, не считая остальных ран, был брошен с намерением убить. И чистая случайность позволила парню протянуть так долго. Случайность эта — кунай был плохо сбалансирован, что иногда бывает, в этом нет ничего удивительного, именно поэтому я перешел на тонкие метательные, в плане баланса у них все было куда лучше. Вторым чудом были мы, его заметившие. Приди мы часика на пол позже, и я бы ему уже не помог. Для шпиена проникновения слишком рискованно и сложно, и я это точно знал. Да и амнезия была объяснима. Так что это просто случайно попавшийся нам мальчишка.

А парень, видя, что я рассказывать ничего не собираюсь, спросил сам:

— А где мы находимся?

— В Стране Ветра.

Он задумался, прежде чем сказать:

— Я только знаю, что в этой стране много пустыни.

Киваю:

— Это точно.

Парень полежал еще немного, глядя вверх, и иногда посматривая на меня, а затем уснул. До утра он больше не просыпался, и когда голубки проснулись, я с чистой совестью сдал его им. Паренек тут же проснулся, и Темари с Шира начали его оживленно расспрашивать и сюсюкаться, что мне надоело уже через десяток минут. Но, выйдя наружу, я был встречен не привычным слепящим солнцем, а облаками пыли, поднятыми ветром.

И вот, мы идем уже третий час, а ветер все не стихает. Он сам по себе не доставляет мне больших хлопот, как и поднятая пыль. Меня напрягает, во-первых, скорость нашего движения, а во-вторых, сенсорная нагрузка. Постоянно слышать и чувствовать все это вокруг себя… Раздражает.

Шли долго, несколько раз останавливались, чтобы напоить пацана, который, к его чести, неприятности сносил стойко и не ныл, вообще молчал, пока его не спрашивали. Я даже проникся к нему некоторой не симпатией, а скорее дружелюбием. Нормальный парень. Каких-либо причин его не любить у меня не было точно, чего нельзя сказать о пустыне, двоих моих временных напарниках, ветре, пыли и ворохом проблем с Казекаге и нукенинами "S" ранга на вершине.

То, что начало темнеть, я понял не сразу. Сквозь пыль это было не очень заметно, но внутренние часы говорили, что закат уже близко. Благо, когда мы подошли ближе к точке назначения, ветер все же утих. Я поднялся на песчаный холм, глядя вперед. В этом мире есть с десяток мест, которые я бы был не против посетить. Красивых и необычных мест. Правда, пусть работа шиноби и предоставляет большой простор для путешествий, но вот свободы в передвижениях обычно не особо много. Так вот, этот город был одним из тех мест, которое я хотел бы посетить.

Насколько я знал историю, некогда здесь сражались два шиноби впечатляющей силы. Настолько впечатляющей, что один из них применил некую технику, поднявшую пласт земли в несколько квадратных километров на добрые полсотни метров. Правда, позже земля слегка просела, да и по пласту пошли громадные трещины. И сейчас передо мной открылась этакая гора, или громадный холм, имеющий форму неровной окружности. По краю этого холма шел почти отвесный скалистый склон. И этот холм прорезали множества расщелин с такими же отвесными склонами, внутри которых и был построен город. В склоны были попросту врезаны дома, создавая великолепную картину длинных многоэтажных сооружений песчаной структуры. Кое-где между стенами расщелины строили арку, на которую настраивали еще домов, точнее небольших домиков. А в районах победнее не строили арки, а натягивали сотканные из сухожилий канаты, на которых так же настраивали многоярусные сооружения. Причем на поверхности этого холма практически ничего не было, весь город ютился в расщелинах. Стилтуин, один из трех крупнейших торговых городов Казе но Куни. И один из красивейших городов мира. Есть в нем некая красота, хотя мне сложно сказать, какая именно.

Рядом со мной остановились Темари и Шира. Ну, и в радиусе нашей видимости было множество караванов или небольших групп путников. Контраст пустыни. Можно день напролет идти по пескам, никого не встретив, а потом оказаться вот в таком месте, где проживает огромное количество людей.

— Пришли, наконец, — констатировал факт Шира.

— Да, — кивнула Темари, — мне не терпится вытрясти песок из одежды.

— Успеете, — притормозил я Сунахамовцев, кивая на сидящего на спине Шира мальчишку, — вы решили, что будете делать с парнем?

Голубки почти синхронно поморщились, ответил Шира:

— Еще нет.

Не понял.

— Что значит: еще нет? Разве у вас не предусмотрена какая-то процедура на такой случай?

Темари кивнула:

— Предусмотрена. Но он не знает, кто он. И при нем не было никаких знаков принадлежности. Я не знаю, принадлежит он к клану, или к торговой гильдии.

Все равно я что-то не понимаю.

— И? Это что-то меняет?

Она кивнула:

— В такой ситуации он попадет в приют, если там найдется место, на что я бы не рассчитывала, а скорее на улицу.

Как ни странно, сам паренек эти новости слушал спокойно, переводя замотанную в ткань голову от меня к Темари. А я устало выдохнул:

— И? Это что-то меняет?

Темари зло посмотрела на меня:

— Я не хочу, чтобы он попал на улицу!

Не было бы лицо скрыто маской, поверх которой еще была наброшена ткань, ударил бы по нему ладонью.

— О! Рикудо! Хорошо, не хочешь. А что ты собираешься делать? Усыновить его?

— Уингу! — возмутился Шира.

Но я отмахнулся:

— Не возникай. Я уже сказал, что ничего против него не имею. Но не забывайте, зачем мы здесь. И что поставлено на карту, — и первым пошел в направлении города, — У вас два дня, чтобы придумать, куда его пристроить.

* * * * *

Высокий крепко сложенный мужчина с монструозным мечом за спиной недовольно протянул:

— Смылись.

Его напарник в таком же черном плаще с красными облаками не ответил, но мысли у него были примерно те же.

Ударная группа из Суны опоздала, клан покинул это место. Уходили явно в спешке, многие вещи были брошены, но факта это не отменяло.

— Они поняли, что мы придем? — спросил высокий с синей кожей мечник.

— Это было очевидно, — ответил второй.

Он еще раз осмотрел здание снаружи, и шагнул внутрь. По особняку сновали Суновцы, искали какие-нибудь зацепки, но шансов у них было мало, если были вообще. Итачи так же не надеялся что-то найти, но осматривался. Заглядывая в каждую комнату, в которую заходил. Шаринган подмечал каждую мелочь, но пока ничего важного не было. Однако около очередной комнаты он остановился. Внутри стоял только стол, один единственный стол. Стол…

— Смотри, — сказал он своему напарнику и вошел.

Проведя кончиками пальцев по поверхности стола, он остановился рядом с небольшой зарубкой.

— Эта свежая.

Кисаме присмотрелся, но ничего не понял, спросив:

— И что?

Итачи передвинул руку:

— Вот еще одна. И вот здесь. И здесь.

Он достал кунаи и воткнул во все четыре отверстия.

— Здесь они планировали свои дальнейшие действия. Кунаями были отмечены основные цели.

Шаринган сверкнул, и Итачи спроецировал на поверхность стола карту Страны Ветра.

— Одной из целей должна быть Суна, — он начал передвигать карту, немного изменяя ее масштаб, пока один из кунаев не сошелся с отметкой Сунагакуре, — остальные три тоже должны что-то значить.

Карта еще некоторое время двигалась, пока все четыре куная не сошлись с отметками городов.

— Вот. Это их цели.

Кисаме хмыкнул:

— Торговые города?

— Они собираются перерезать Казекаге приток денег, — ответил Итачи.

— Думают, если у него не будет денег, ему нечем будет нам платить? — ухмыльнулся мечник.

Итачи кивнул:

— Возможно и это тоже, но план вообще верный в данной ситуации.

Его напарник пожал плечами:

— Может и так. Что будем делать?

Учиха развеял иллюзию, но продолжал смотреть на кунаи.

— Они не нападут на Суну сразу же, это конечная цель, к ней они пойдут после остальных. Значит три города. Один из них слишком далеко, а вот из двух оставшихся можно быстро добраться до Суны. Они либо разделились, либо там действуют группы Сунахама, — Итачи смахнул два куная, оставив два стоять, — мы с тобой возьмем по одному городу и подождем их там. Ты — тот, что ближе, там больше шансов нарваться именно на нашего друга. А я другой.

Кисаме растянул губы в улыбке. Наконец-то он услышал хорошую новость.

Глава 187

Это было интересное место. Я потратил чуть больше половины дня на изучение города, и оставшиеся у меня впечатления были забавными. С одной стороны город нельзя назвать богатым. Большинство жителей бедны, реально бедны. Но вот атмосфера на улицах города не создавал впечатления отчаяния. Прохожие улыбаются, судачат, часто встречаются музыканты, брямкающие свои мелодии за пригоршню монет, почти везде всякие лотки, лавки, столики для уличных игр. Люди движутся, на улицах шумно, так что в этом что-то было. Даже воришки вызывал скорее улыбку. Первым попытался сунуть мне в карман руку какой-то парнишка лет семи. Я поймал его за руку, а он улыбнулся мне. Улыбнулся. То есть он не боялся, что я его накажу, или сдам юхеям, которые иногда встречались на улицах, никакого раскаяния и никакого негатива. Его вид выражал: "Ой, попался ^_^, ты выиграл". И я просто его отпустил, а он еще раз мне улыбнулся, помахал рукой, и побежал дальше. Второй попалась девчонка лет тринадцати. И, если бы не мои способности, я бы ее не заметил. Хорошо работала. Натолкнулась на меня будто случайно, и спокойно посмотрела в лицо. Симпатичная мордашка по-детски непосредственно мне улыбнулась, не вызвав никаких пошлых мыслей. И она свистнула у меня пустой кошелек, который я сам из спортивного интереса несколько минут назад уволок у другого прохожего. Девочка отошла всего на десяток шагов, когда поняла, что кошелек пуст. Она развернулась, нагнала меня и вернула вещицу, сказав: "Извините". Биджу, у меня возникло желание отсыпать ей монет. Забавная девчушка. Из солидарности одному парнишке я все же позволил стащить тот кошелек, отсыпав туда немного монет.

Поиграл. Шулеры здесь высококлассные. В наперстках шарик всегда оставался в игре, а шулер угадывал, какой наперсток выберет игрок. Поэтому был азарт. В отличие от банальных кидал и обманщиков, здесь люди на полном серьезе играли, и наперсточник получал свои прибыль в любом случае. Никаких подставных игроков и прочей ерунды, игра, просто игра. Поэтому и юхеи, прогуливающиеся по улицам, этих ребят не трогали.

А вчера вечером, когда мы только зашли, повсюду зажглись разноцветные лампы. Город поутих, но погулять по улицам все равно было приятно. В снятую комнату я вернулся поздно, давая возможность голубкам побыть наедине, а себе отдохнуть от их трепа. Ну, как наедине, что они делали с парнем, я не знаю. Хотя сомневались, что он их как-то стеснил.

Нашел склады, которые станут нашей мишенью. Изучил. Ничего сложного, в плане проникнуть внутрь. А вот что делать с грузом, это надо подумать. Желательно уничтожить как можно больше товаров за раз, и быстро уйти. Долго копошиться внутри не получится. Взорвать? Но кроме товаров рядом еще и зерно, и заставить голодать весь город… Недальновидно. Но у меня были соображения по этому поводу.

За размышлениями дошел до того самого квартала. Внешне он мало чем отличался от других улиц города, разве что здесь было много красивых девушек, гуляющих по нижним и верхним улицам. Много красивых девушек. О Рикудо, поделись немного своей волей, меня моя девушка дома ждет. Не для того я выбрал одну единственную, чтобы развлекаться с другими.

Самые широкие улицы города были отданы под торговые кварталы. Торговцы, что логично, поголовно приезжие, точнее проезжающие мимо, обитали в основном здесь. На улицах их помощники торговали, а в закрытых комнатах сами торговцы вели свои дела и обсуждали дальнейшую работу. Походил, послушал, сделал несколько интересных записей, встретил нескольких подопечных, не здоровался, конечно, но проверил их работу. Оба приворовывали в собственный карман, но в пределах разумного. Пожурю потом для вида. Но все равно надо как можно быстрее скинуть эту работу на кого-то другого. В принципах я разобрался, конспирироваться умею, прибыль приносит, дальше пусть сеть поддерживают другие.

В бедные районы заходить не стал, там для меня ничего интересного не было, а внешне они мало отличались от остальных, если не считать самого факта бедности. Так что я завернул в квартал, где располагалась наша гостиница. В нашу комнату вернулся уже после обеда, перекусив по пути. Комнатку нам выдали… Своеобразную. Учитывая, что только одна стена в этих здания могла выходить на улицу, почти все комнаты имели примерно один и тот же вид. Длинные и тонкие с окном в одной торцевой стене, и входной дверью в противоположной. Окно прикрывали внешние вертикальные ставни, или проще — крышка, открывающаяся вверх, и сейчас почти полностью закрытая, чтобы никто особо не мог заглянуть внутрь, но чтобы воздух все же шел. Стены — голый камень, точнее песчаная глина. Кровати напомнили мне раскладные койки в поездах моего прошлого мира. Разве что эти были бамбуковой решеткой, которые днем прижимались к стенам и откидывались на ночь. Комнатка была узенькой, мы с Шира едва расходились вдвоем. Никакой мебели. Шира сидел сразу у дверей, прижавшись спиной к стене. Темари кормила парня, который был еще слишком слаб, чтобы делать это самостоятельно. Не слишком быстро он восстанавливается, да и условия для этого не самые располагающие. Прием девушка сняла верхнюю одежду, если так можно выразиться, и сейчас ее голову ничего не покрывало. Хм, распущенные волосы ей идут больше, чем те четыре пучка. Хотя я понимаю, почему она их носила. Пышные волосы — в пустыне не очень удобно.

Увидев меня, химе бросила недовольный взгляд, будто ожидала, что я снова начну возмущаться по поводу пацана. Причины для возмущения у меня были, но парень пока находился не в том состоянии, чтобы делать что-либо самостоятельно. Если внешне этого городок и выглядел неплохо, то на деле он мало чем отличался от всех остальных. Пацана точно так же выкинут на улицу, и нет никакой уверенности, что его кто-то подберет, и кто-то ему поможет.

— Допустим, он побудет с нами в ближайшие день, два. Ты понимаешь, что в следующий город мы его взять не сможем?

— Знаю, — нарочито спокойно ответила химе.

Поворачиваюсь к Шира:

— Поздравляю, у твоей подружки развит материнский инстинкт. Я вам щеночка в подарок на свадьбу пришлю, если своего малыша заделать не успеете.

Темари выхватила кунай и швырнула в меня. Кунай я перехватил, но Шира попытался ударить меня по ноге, чтобы свалить. Подпрыгнул, переворачиваясь в воздухе и вставая ногами на потолок.

— Хорошая попытка.

Неожиданно парнишка спросил:

— Я сильно вам мешаю?

И, пока Сунахамовцы соображали, как ответить, я сказал правду:

— Мешаешь, но не настолько, чтобы выбрасывать тебя посреди пустыни.

Темари аж подпрыгнула, пылая праведным гневом:

— Уингу!

— Что? Я ему правду сказал. А что ты хотела соврать?

Шира тоже поднялся, но пока молчал.

— Парень, ты себе имя не придумал?

Мальчишка отрицательно покачал головой.

— Будешь, значит, Киеши, а то мне достало тебя по местоимениям называть.

Голубки слегка опешили, а вот парнишка кивнул:

— Хорошо, мне нравиться.

Прикольный парень.

— Предлагаю такой вариант. Пока он будет с нами, когда пересечемся с… моим глазастым другом, ты, — кивнул на Шира, — вместе с Киеши отправитесь куда-нибудь, а мы двинемся к нашей цели. Согласны?

Киеши перевел взгляд с девушки на парня, которые еще сомневались, посмотрел на меня, улыбнулся, и кивнул:

— Я согласен.

— Ха, да мы с ним за пару фраз нашли общий язык быстрее, чем вы за два дня, горе родители, — ухмыльнулся я.

Темари скрипнула зубами, а Шира, тяжело вздохнув, положил мне руку на плече:

— Давай прогуляемся.

Не стал отказываться. Мы вышли в темный коридор и пошли на верхние ярусы, там обычно было не так людно. До самого выхода на улицу Шира молчал, да и когда мы вышли, заговорил не сразу.

— Я просил тебя быть помягче.

Улыбаюсь под маской.

— Я и так с ней почти нежно себя веду.

Шиноби хмыкнул:

— Да ну?

— А сам подумай. Только головой, а не другим местом. Она на что-нибудь тебе жаловалась последние пару дней?

Кивает:

— Да, на тебя.

— А на все остальное?

— Считаешь, путь лучше ненавидит тебя, чем вспоминает обо всем остальном? — понял Шира.

— А разве нет?

Он пожал плечами:

— Не знаю, я не особо разбираюсь в женщинах.

— Ага, выпьем за это? — я стянул ткань и повернул к нему лицо, — или ты не из-за этой бутылки меня позвал?

Парень хитро ухмыльнулся, и выудил из потайного кармана какую-то выпивку:

— А ты из-за нее согласился?

Отрицательно покачал головой:

— Я не пью, смысла особого нет.

Он приложился к выпивке, и, судя по тому, что даже не поморщился, там было что-то не особо крепкое.

— Почему нет смысла?

— Для меня что вода, что это — одно и то же. Зачем переводить добро? А чтобы на меня подействовал алкоголь, нужно что-то крепкое и в большом количестве. Да и нет желания. Я на работе, или как?

Парень кивнул:

— Тоже верно.

Он отпил еще, по виду, пытаясь на что-то решиться.

— Можно тебя спросить?

Ухмыльнулся:

— Не обещаю, что отвечу.

— Да, да. Как ты думаешь, когда все это кончиться, и клан сможет вернуться в Суну, я и Темари…

Поднял руку, останавливая его:

— Ну, ты нашел, кому такие вопросы задавать. По делу, да, я отвечу. А личные проблемы… Я и так терплю присутствие Киеши и… Ну ладно, Теми мне нравиться подкалывать. Но лезть в ваши дела… Нет, спасибо. Скажу только одно, будь мужиком и поговори с ней сам.

Шира усмехнулся:

— Ты меня не понял. Я хотел спросить, мы сможем пригласить тебя на свадьбу?

Засмеялся:

— Молодец, подколол. Попробуйте. Моя жена попытается проследить, чтобы я не сорвал вам праздник и не превратил его в балаган.

Он тоже засмеялся.

— Жена? Хочу познакомиться с той героиней, что добровольно согласилась тебя терпеть. Красивая?

Киваю:

— Другую бы не взял. Ну, тебе тоже повезло. Теми с распущенными волосами выглядит… Ну, ты понял.

В этом Шира был со мной полностью согласен.

— Ты не представляешь, каких трудов мне стоило ее упросить отказаться от тех пучков…

…шуршание чешуи…

— Тихо! — я напряг слух, жестом приказывая парню замолчать.

Слишком много звуков вокруг. Говор, шуршание тканей, шаги, чей-то плачь, шелест бумаги, треск, биение сердец. Нет, нет, нет, все не то. Вот!

Напряг все чувства, сосредотачиваясь на источнике звука, совершенно не свойственном для пустыни. И запах воды, влаги. Высокий мужчина, крепко сложенный. Плащ. Монструозный меч за спиной. Кисаме!

— Шира. Бери подругу, и валите из города. Опасность, прямо сейчас!

Парень медлил мгновение, затем резко скользнул назад, оставив недопитую бутылку прямо в воздухе. Он скрылся в здании до того, как она пролетела половину своего пути до пола. А мечник Акацки оскалил акульи зубы. Ну что, Като, готов проверить, способен ли ты выступать в высшем дивизионе?

* * * * *

Сама идея — разделиться, Итачи не нравилась. С напарником, прикрывающим спину, всегда лучше, чем в одиночку. Но они разделились. Путь до крупного торгового города не занял много времени, ведь в этот раз они двигались со своей скоростью, а не со скоростью ребят и Суны. Только так был шанс опередить противников… При условии, что Итачи правильно понял их замыслы. Но в своих выводах нукенин не сомневался, он был опытен и умен, и не мог проколоться на такой мелочи. Поведение противника было очевидным… Кроме одного момента — состав ударных групп. Идею, что атака будет производиться крупными силами, Итачи отмел сразу. Уингу, Като, именно он вел Коноховцев, и имел большой опыт подобных операций. Естественно он настоял на том, чтобы операции провели малые группы и скрытно. Вопрос в другом. Как распределятся эти малый группы, и кто будет в них состоять? Разделяться Коноховцы, или нет? Если нет — то Итачи, как только он убедиться, что здесь работает группа Сунахамы, стоит быстро расправиться с ними и сразу двигаться на помощь Кисаме. В способностях мечника Учиха не сомневался, но драться против команды практически лучших убийц Конохи… Это было бы опасно.

Итачи вовсе не считал двух напарников Като опасными, нет. Но с ним Саске, владеющий шаринганом. Кисаме, благодаря Самехаде, не безоружен против генджицу, но если Саске будет достаточно искусен, проблем у мечника будет много. Да и шиноби из Корня… У него определенно есть какие-нибудь пакости, и если он атакует в нужный момент, а он сделает именно так, то Кисаме может и пострадать.

Однако, вопреки обыкновению, Итачи не пользовался шаринганом. Он еще молод, и даже мангеке сможет пользоваться еще достаточно долго… Но терять свои глаза категорически не хотелось. Да, у этого… странного человека, назвавшегося Мадарой, или Тоби, были глаза Учих. Сказка про то, что пересадить можно только глаза кровного брата — чушь. Учихи — один клан, одна семья. Все они были близки друг другу, все они имели одну кровь. Пересадить можно любые, ведь шаринган пересаживают вообще не Учихам. Хатаке тому ходячее доказательство. Просто именно от глаз брата будет наилучший эффект. В любом случае Тоби уже оповестил Итачи, что в случае необходимости он поделиться парой глаз из своей коллекции. Они могли иметь разное мнение на цели Акацки. Они могли по-разному видеть рамки, в которых могли действовать члены организации. Но все же… Врагами они тоже не были.

Все было не так просто, как говорил Като. Тогда, с кланом. И сейчас, с работой Итачи в Акацки. Он не понимает целей организации. Он не понимает ее возможностей. Мальчишка Уингу. Он чем-то напоминал Итачи его самого. Но в тоже время был совершенно другим. Итачи в юности был предан Конохе… Фанатично предан. Но Като предан иначе. Не из идеалов, пропаганды, Воли Огня, или любых других иллюзий. И дело даже не в его девчонке. Он просто сделал выбор. Осознанно принял решение, что будет работать именно в Конохе. И теперь, чтобы переубедить его, Итачи должен был показать ему, как много возможностей откроется перед ним в Акацки. Сколь многого он сможет достичь. Но сначала стоит показать ему, что он не так уж и силен. Слишком самоуверен. Враги, с которыми он сражался… Итачи казалось, что все они просто не смогли показать Като, насколько он пока слаб. Да, сенчакра — это много. И его навыки и умения кое-что стоят. Но рядом с лучшими, что работают в Акацки, он будет блеклым пятном. И когда Кисаме ему это докажет, Итачи сможет предложить разочаровавшемуся в себе мальчишке помощь.

А сейчас не стоило лишний раз напрягать глаза. Тоби может дать ему новые, но чужие могут оказаться слабее своих. В другой ситуации Итачи бы накладывал на всех прохожих генджицу, чтобы проверять, не видели ли они шиноби Сунахамы или Конохи, и одновременно заставлять забывать, что они видели его. Но сейчас он просто шел, внимательно глядя по сторонам.

Это был не самый большой город, который он видел, и далеко не самый красивый. Так что это движение никак не отзывалось в душе нукенина. Достопримечательностью города был большой оазис, полноценное озеро, вокруг которого рос и развивался город. В остальном все тот же город, такой, как и все в Казе но Куни. Те же дома, те же люди. Разве дома здесь старались строить повыше, чтобы побольше людей моли жить поближе к озеру. В остальном все то же самое.

Закончив свой путь по улице, нукенин вышел к берегу озера, взглянув на другой берег. Что же, добыча сама пришла к нему в руки. Небольшое усилие воли, слабое болевое ощущение, и мир обретает недоступную никому четкость и детальность. Итачи смотрит на другую сторону озера, и видит трех шиноби. Сначала он заметил двоих, одетых как обычные прохожие… Но их с головой выдавала походка, движения. Третий себя скрывал намного лучше, если бы не шаринган, Учиха и не заметил бы, возможно, что это шиноби. И именно третий остановился, повернувшись к нему лицом. Почувствовал? Или действительно заметил. Два других остановились, похоже, слушали команду третьего, более опытного… Коноховца. И дали деру. Итачи не стал их преследовать, без своего лидера они не стоят его внимания. А вот оставшийся… Коноховец наложил генджицу, мощное, массовое. Он скрыл себя от всех, будто его и не было, и спокойно стянул с головы ткань, скинув плащ. Костюм АНБУ Конохи песчаной расцветки. Маска Ястреба. И в щелях глаз отчетливо виден полностью раскрывшийся шаринган. Саске.

Така, немного постояв на месте, глядя на нукенина, стянул свою маску. Секунду его лицо было сосредоточенным и серьезным, а затем он дружелюбно улыбнулся. Открыто, по доброму, как старому хорошему другу… Как брату.

— Ни-сан! Давно не виделись! Не пишешь, не появляешься. Я хотел прислать тебе приглашение на свадьбу, но не знал, куда, — Саске неожиданно умело использовал генджицу, для создания звука своего голоса на достаточно большом расстоянии, озеро было в ширину не меньше полукилометра.

Продолжая улыбаться, он расслабленной походкой пошел навстречу брату. Итачи на секунду замешкался, усилием воли применяя "Кай". Но это была не иллюзия. И шаринган в глазах младшего брата был настоящим. Это… Это действительно он? Но все же нукенин тоже шагнул навстречу.

— Я уже хотел попросить старика Данзо помочь найти моего любимого старшего братика… Но ты сам нашелся! — Саске продолжал улыбаться, и еще активно жестикулировал, показывая искренность эмоций, — Мы столько не виделись. Я соскучился, ни-сан.

Итачи произнес всего одно слово:

— Саске.

На что Така вскинул руки к небу:

— Оно заговорило! — и, снова поворачиваясь к брату, продолжил, — Ни-сан, тебе нужно больше разговаривать с нормальными людьми. Я понимаю, нормальных в наши времена найти сложно, но ты хоть попытайся.

Итачи никак не мог свыкнуться с мыслью, что это — Саске, его младший брат. Контраст с предыдущей встречи был невероятен. И нукенин уже третий раз использовал "кай", чтобы убедиться — это не иллюзия.

— Что за балаган?

— Ты о чем? — внешне удивился младший брат.

— Ты ведешь себя, как идиот.

Саске отмахнулся:

— Нет. Это ты ведешь себя, как идиот… Причем уже лет десять. А я просто дурачусь.

Итачи понял. Влияние Минакуро Като. Раздражать людей просто для того, чтобы раздражать людей.

— Похоже, вы с ним одинаково любите мусолить тему уничтожения нашего клана.

Саске пожал плечами, серьезно ответив:

— Мне плевать, о чем ты говорил с ним. Это ваше дело. Но у меня к тебе личный должок, ни-сан. Мне все равно, какие у тебя были причины. Мне безразлична ситуация, в который ты оказался. Ты предал мой клан. Ты убил мою семью. Этого я тебе не прощу никогда.

Все же он еще жаждет мести, пусть и умело это скрывает.

— Но знаешь… — неожиданно совсем другими интонациями продолжил Така, — я за что-то тебе даже благодарен.

Нукенин вопросительно изогнул бровь.

— Я знаю, почему ты оставил меня в живых. Не важно, что ты сам об этом думаешь, — опережая мысли брата, говорил Саске, — я знаю причину. Ты боялся. Боялся остаться один с бременем клана. С бременем последнего выжившего. Вся ответственность, все прошлое, вся вина, все это осталось бы на тебе одном. И потому ты убедил себя, что кто-то должен спастись. Спастись, выжить, чтобы разделить с тобой твое бремя. Вину ты все равно оставил себе, а вот месть за клан и право его возрождения мне.

Итачи нахмурился. Ему не нравилась эта трактовка. Брат тоже не понимал, ему заморочил голову этот… Но и рассказать истину нельзя. Не сейчас. А Саске продолжил:

— Но кое-что изменилось. Месть забери себе, она мне ни к чему.

Некунин удивился. Что это значило? Что хотел сказать его брат?

— Ты, и все остальные из нашего рода, все те, кто погиб. Вы блуждали во тьме. Вы смотрели в темноту, и искали в ней истину. Я, благодаря тебе, едва не стал таким же. Но не случилось. Я увидел свет. Ни-сан, прошлое нашего клана остается тебе. Все, что было с кланом Учиха до того, как ты его едва не истребил — оно твое. Я возглавлю новый клан. Другой. В нем шиноби не будут убивать своих друзей в погоне за силой. И брат не будет забирать у своего брата глаза, чтобы избавится от слепоты.

Вот теперь Итачи был действительно удивлен. Откуда он знал все это? Кто ему могу сказать?

— Удивлен? — Саске улыбнулся, — Я читал ту доску. Не все, но достаточно.

А затем Саске изогнул губы в насмешке:

— А затем я уничтожил ее…

Итачи дрогнул, пытаясь осознать услышанное. Это не укладывалось в его голове. Этого не могло быть, потому что не могло быть!

— Ха-ха-ха, видел бы ты себя со стороны. Вытянул лицо, будто встретил Рикудо вживую. Да, брат, я избавился от нее. Потому что этот артефакт вел наш клан путем ненависти и страданий. Пришло время это изменить. Ты будешь последним пользователем мангеке шарингана. Мои потомки будут смотреть на мир другими глазами.

И, завершая эти слова, глаза Саске изменились. Зрачок разошелся к томое, и они создали рисунок, как мангеке шаринган, но без зрачка.

— Саске… — с трудом выдавил Итачи.

— Красиво, не правда ли? — ухмыльнулся Така, — Муюкаса шаринган. Взгляд без оков. Я не нашел никакой информации о своих глазах, так что название придумал сам. Мои потомки запомнят меня, как того, кто написал новую историю клана Учиха.

Итачи справился с собой и снова нахмурился:

— Слишком много тщеславия для обычного чунина.

Саске кивнул:

— Да, именно этих слов я и ждал. Просто хотел похвастаться перед тобой, ни-сан. Я всегда хотел, чтобы ты признал меня. Этого я хотел на самом деле. Даже сейчас это важно для меня. Я признаю это, потому что больше не вру себе, и не пытаюсь себя обмануть. Да, к слову, можешь не пытаться наслать на меня генджицу. Если я научился видеть правду в себе, то и иллюзии вокруг не станут мне преградой.

Итачи смотрел на своего младшего брата, и не знал, что делать. Саске не показывал агрессии, даже напряженности. Он, будто, действительно встретил брата спустя много лет, и просто говорил с ним. Будто они и не должны сражаться друг с другом насмерть.

— Ты много взял на себя.

Коноховец кивает:

— Да, куда больше, чем ты пытался скинуть на меня, — не упустил возможности вставить шпильку Саске, — Не бойся, не сломаюсь. Да и я не один. У меня есть друзья, которые помогут. И семья, которая поддержит.

А вот эти слова укололи куда больнее, чем все то, что было сказано ранее. Итачи как никогда сильно вспомнил то одиночество, тоску и боль, которую испытал в тот самый момент, когда накладывал свою технику на маленького брата. Желание сражаться сейчас и так было не большим, а после этих слов исчезло совсем. Нукенин не хотел себе признаваться, но он чувствовал свою вину перед братом. А еще больнее было переступать через гордость, ведь Саске ни в чем не боялся признаваться себе.

— Ты хотел, чтобы я тобой гордился, Саске? — все же заставил себя улыбнуться Итачи, — Да, я горжусь тобой.

Саске улыбнулся с немалым облегчением:

— Мне приятно это слышать, — он опустил взгляд и приподнял ступню над водой, — жаль лишь, это уже ничего не меняет.

И резко опустил ступню в воду. Всего на пару сантиметров, но шаринган Итачи отчетливо рассмотрел заряды молнии, что неслись к нему через водную гладь. Контроль техники, без слов, ручных печатей, на одной воле. Это намного больше, чем то, что Саске мог продемонстрировать в прошлый раз. Но этого было недостаточно.

Итачи точно так же, на голом контроле, напитал воду под ногами своей чакрой, переходящей в элемент воды, создавая препятствие для атаки брата. Его контроль был лучше, и атака завязла. Но Саске только начал. Половину его лица уже покрыл рисунок джуина, но на этом и остановился. Така резко рванулся вперед, на ходу выхватив кинжал. Итачи выхватил кунай, в своей способности противостоять брату на ближней дистанции он не сомневался. Саске сходу начал наносить удар кинжалом, и Итачи уже готов был отводить удар кунаем, перехватываю руку противника своей, когда от лезвия кинжала разошлись искры. Нукенин в последний миг высвободил футон, защищая себя от парализующего действия райтона. Лезвия кинжала и куная столкнулись, высекая искры, Итачи попытался провести захват, схватив руку брата. Но Саске повторил атаку молнией через водную гладь, и разряд, пусть и слабый, ударил в ноги нукенина.

На мгновение отвлекшись, Итачи едва не пропустил выпад вторым кинжалом, вынужденный резко отскочить назад. Но Саске продолжил напирать. Схватка на короткое время перешла в рукопашный бой, но бесконтактный. Саске пытался не столько задеть противника клинками, сколько коснуться его, чтобы пройти защиту футона и провести парализующую атаку райтоном. Итачи избегал контакта. Он превосходил брата в технике и опыте… Но не мог их полноценно применить. Саске своим шеринганом так же успевал читать движения брата, а владение райтоном на подсознательном уровне позволяло не тратить концентрацию на контроль и высвобождение стихии. Пат, но такая ситуация не устраивала не одного из противников, и потому продлилась не более нескольких долгих секунд обмена ударами.

Братья почти одновременно с усилием высвободили свою стихию. Саске отправил во все стороны разряды молнии, а Итачи волну концентрированного воздуха. И оба отпрыгнули друг от друга. Итачи собрал печать концентрации, высвобождая суйтон, поднимая из воды трех водных драконов и отправляя их в атаку. В этот момент лицо Така покрылось пылающей вязью проклятой печати. Он выхватил несколько сюрикенов, и, напитав их чакрой, метнул в драконов. А Итачи с некоторым удивлением смотрел, как обычные сюрикены разрезают и разрывают технику "А" ранга. Но рассмотреть сюрикены, чтобы понять, как такое возможно, нукенин банально не успел, увидел лишь, что они запитаны чакрой молнии.

А Саске выстрелил в него концентрированной струей темного пламени. Не меняя стихии Итачи поднял еще одного дракона, чтобы сбить технику… Но технике "А" ранга не хватило мощности, струя пробила ее, пусть и порядком ослабла. На этот раз Итачи смог увидеть причину. Саске не просто высвободил пламя. Он сконцентрировал проклятую чакру, и уже ее преобразовал в катон, делая технику на порядок устойчивее. И даже стихия противовес — вода, не смогла полностью сбить технику. А еще в сгустке пламени прятался кинжал на прочном тросе. Несколько мгновений, которые потребовались Саске чтобы переключиться с огня на молнию, и Итачи, чтобы отпрыгнуть, и от лезвия во все стороны разошлись разряды тока.

Нукенин тут же сложил печати, атакуя концентрированным сгустком огня. Но Така выхватил второй кинжал из чакропроводящего металла и, успев снова переключиться на пламя, напитал лезвие чакрой и отбил технику. Итачи, давя собственную гордость, вынужден был признать: техники младшего брата по умолчанию устойчивее и мощнее, и единственный способ преодолеть эту разницу — вкладывать больше чакры. Отбивать техники "А" ранга просто напитанным чакрой железом — это мало того, что наглость, это…

Додумать он не успел. Саске быстро убрал кинжалы в ножны и собрал печати. "Чидори" — прочитал нукенин технику брата. Но был не совсем прав.

— Чидори!

В левой ладони Саске вспыхнула чакра. Но это было совсем не то же самое, что делал Какаши. Младший Учиха концентрировал проклятую чакру, чистую от собственной, и пускал ее на технику. Поэтому, вместо чистой молнии, в ладони ярко полыхало нечто темное. И во все стороны разлетались, будто капли раскаленного искрящегося метала, сгустки проклятой чакры. И вместо голубой молнии руку брата ласкали молнии черные и белые. Но это было не все. Саске многообещающе улыбнулся, прежде чем завершить технику.

— Чидори Нагаши!

Черно-белые молнии, пусть и менее интенсивные покрыли все тело шиноби, но шаринган Итачи видел больше. Его брат сделал то, что не смог бы сдать сам Итачи. Проклятая печать интенсивно вырабатывала чакру, и Саске сжигал ее в технике… Но не в ладони, а по всему телу. Нукенин не мог бы повторить это, но уже видел подобное. Нинтайджицу. Пришло время становиться серьезным.

Така рванулся с места, и двигался куда быстрее, чем раньше. Итачи сконцентрировался на футоне и начал высвобождать его так сильно, как мог, потому что проверять на себе воздействие этих молний он желанием не горел. И вновь братья сошлись в рукопашной. Блокируя и уходя от ударов, Итачи медленно отступал. Поддержание такой сложной техники практически не сказались на техничности и скорости младшего брата. А вот самому Итачи мешала необходимость постоянно поддерживать концентрацию футона. Саске не мог пробить защиту Итачи, а Итачи нечем было достать Саске. Бой на истощение, слишком быстрый для обоих, чтобы отвлекаться на использование еще каких-либо техник. Итачи несколько раз пытался наложить генджицу, но никакого эффекта это не возымело. Иллюзии, направленные прямо на Саске, проходили сквозь него, не замечая цели. Бой на истощение, и, судя по ухмылке младшего Учихи, такой бой его устраивал.

Но такой бой не устраивал Итачи, чувствовавшего, как напряжение от поддержания футона дает о себе знать. После очередной связки ударов и блоков, нукенин несколькими резкими прыжками разорвал дистанцию, одновременно атаковав воздушным снарядом Саске. Снаряд разбился о покров Чидори, в виду недостаточной силы, а Така выставил вперед ладонь.

— Чидори сенбон!

Сноп черных искр-игл вырвались с его руки, и полетел в старшего брата. Итачи собрал технику ручными печатями.

— Футон: Стена!

Ударная волна концентрированного воздуха врезалась в иглы, раскидывая в разные стороны. А Саске уже бежал на сближение, запуская вперед напитанные чакрой сюрикены. Итачи отметил, что если напитанное чакрой железо достаточно устойчиво, то отправленную в полет технику ему удалось развеять без проблем. Напрягая глаза, он просчитал траекторию полета сюрикенов Саске, швырнув в ответ свои. Сюрикены Итачи, попадая в сюрикен Саске, сбивали его и отлетали на перехват другого, что позволило нукенину высвободить одну руку для печати концентрации.

— Катон: Хосенка Тсумабени!

Ворох концентрированных огненных шаров со скрытыми внутри сюрикенами полетели в Саске. Младший Учиха выпустил кинжалы, схватившись за тросы в метре от рукояти, начав их вращать.

— Демоническая мельница!

Напитанные чидори кинжалы, сливались из-за вращения в почти видимый диски, и сам Саске тоже начал вращаться вокруг своей оси. Огненная техника бессильно разбилась об эту защиту. Но Итачи продолжил складывать печати:

— Суйтон: водная темница!

Вода, обхватив ступни Саске, резко пошла вниз вместе с ним, быстро образовывая воздушный пузырь. Итачи не хотел убивать брата, но в такой ситуации приходиться пересматривать приоритеты.

— Суйтон: режущая казнь!

Стены шара, в котором находился Саске, начали вращаться и менять форму, преобразуясь в шипы. Когда техника завершиться, ловушка должна схлопнуться, а шипы разорвать жертву. Но не случилось. Саске резко замер, а затем выставил ладони вверх.

— Штормовой сдвиг!

Техника молнии резко свернулась в его ладони, и выстрелила потоком в небо, прорезая толщу воды, и вытаскивая хозяина за собой. Столб молний поднялся на несколько десятков метров, выбросив туда Саске. Коноховец, перевернувшись в воздухе, приземлился на воду, но покрова из черных молний на нем уже не было. Да и вязь печати исчезла с лица. Вместо этого его тело покрывала обычная для чидори голубая молния. Техника еще действовала, но проклятая печать больше ее не подпитывала. Устал?

Итачи вновь собрал печати и выстрелил очередным сгустком пламени в брата. Саске сорвался с места и пошел на сближение. Огненный шар он прорезал чидори, второй рукой выхватив кинжал и швырнув в брата. Итачи бросил на перехват кунай, и уже выхватил второй для еще одного спарринга в полный контакт. Братья сошлись в очередной раз, но, всего через три удара Саске открылся и пошел на сближение. Итачи сразу атаковал в открывшуюся слепую зону, отлично зная, что брат прочитает его движения шаринганом и уйдет от атаки. Но Така не ушел, дав проткнуть себя кунаем. Итачи замер, всего на миг. Он уже начал понимать, что так не должно быть, что есть подвох, но сделать что-либо не успел. Клон, полностью состоящий из чакры молнии, засиял голубым светом и резко высвободил всю чакру, продавливая защиту нукенина и парализуя его тело.

Итачи замер, ему требовалось всего пара секунд, чтобы вновь вернуть себе контроль над телом, но у него не было пары секунд. Конечно. Покров чидори. Из-за него Итачи не определил клона. А сам Саске использовал маскировку костюма. Ту самую, что отлично скрывала чакру даже от сенсоров вроде Хьюг. К тому же сейчас вокруг было полно чакры обоих братьев, высвобожденной во время применения техник. Шаринган просканировал пространство перед Итачи, но ничего не увидел. Тогда нукенин, в первую очередь возвращая возможность поворачивать шею, начал оборачиваться, пытаясь найти своего младшего брата. Нашел, Саске уже сближался, держа в руке кинжал. Конечно, никаких техник, чтобы не выдать себя.

Глаза Итачи меняются, закручиваясь в калейдоскопе. Вокруг его тела вспыхивает черное пламя, собираясь в причудливые формы.

— Сусано!

Фигура человека, состоящего из Аматерасу, заставила Саске резко затормозить и разрывать дистанцию. Черное, не столько пламя, сколько лепестки сконцентрированной тьмы, закрученные, принявшие форму, сложенные в огромный узор. Сейчас Саске просто не в состоянии что-либо противопоставить этой технике. Игра закончена.

Вот только сам младший Учиха считал иначе. Глядя на черную фигуру, он выглядел удивленным, но совсем не так, как шиноби удивляется технике врага, с которой ничего не может сделать. Его удивление было совсем другим. Он будто увидел нечто, лежащее на самом видном месте, но в тоже время, скрытое ото всех. Что-то настолько очевидное, что впору ругать себя за глупость. Секунда, вторая, третья. Итачи уже размышлял, как закончить этот бой, не убив брата, когда что-то произошло.

Глаза Саске, сохраняя форму, закружились в калейдоскопе.

— Сусано: отмена.

Капилляры в его глазах набухли, и из глаз, вместо слез, потекли тонкие ручейки крови. Но Итачи потерял контроль над своей техникой. Сусано начало распадаться, разваливаться, сгорать, исчезать. И вот этого старший Учиха ожидать никак не мог. Саске, воспользовавшись моментом, швырнул в брата несколько необычных сюрикенов, и, спустя короткий промежуток, еще один. Швырнуть сюрикены в ответ Итачи мешало еще не до конца распавшееся сусано, но оно же должно было закрыть его от атаки. Однако сюрикены еще до подлета к черному пламени с хлопком раскрывались, высвобождая какой-то газ. Еще секунда, и последний сюрикен залетел в образовавшееся облако. Искра, и газ взрывается с силой такой, от которой и без того разваливающаяся техника Итачи разлетается на части, а самого его отбрасывает назад. Совершив в воздухе несколько оборотов, Учиха приземляется на ноги. Во все стороны летят брызги поднятой в воздух воды, а в ушах нукенина стоит писк. Перед ним развеивается потрескавшийся кусок брони сусано, поглотивший удар. И его брата в пределах видимости уже нет. Отступил. Понял, что дошел до предела… Нет, переступил свой предел. Сделал невозможное. Итачи потребуется немало времени, чтобы проанализировать этот бой. И решить, готов ли он еще раз столкнуться со своим братом в бою?

* * * * *

Все отошло на задний план. Не было города вокруг, людей, пустыни, Страны Ветра и разборок между кланом Сунахама и Суной. Не было шиноби из Конохи и некунина из Кири. Все это было не важно. Все это лишь отвлекало. Кисаме хотел убить этого парня. Убить, чтобы провалить планы Конохи и покинуть, наконец, эту пустыню. Нет, убить, просто потому, что парень был интересным противником. Като был совсем не против убить Кисаме. И все остальное стало совсем неважно. Не стало звуков. Лишь тишина, и два противника в тишине. Двое, что хотели убить друг друга.

Нукенин собрал печать концентрации, вливая чакру в технику. Его не волновало, что вокруг пустыня. Его вообще ничего не волновало. Песок посреди улицы резко намок. Внизу, под тем местом, где стоял Като. Никто из тех, кто шел в этот момент по улице, не успел это заметить. Просто в какой-то момент из песка вырвался Водяной Дракон пары метров в диаметре и бросился к своей цели. У Като ушло меньше времени для формирования техники, чем у его противника. Движение руки, направить ладонь на встречу дракону, свист воздуха, и струя спрессованной сенчакры пробивает жидкое тело мутное от поднятого песка и красное от крови случайно попавших под удар жертв, разрывая Дракона на мелкие части.

Кисаме был доволен. Это будет интересно.

Уингу исчез, растворился в воздухе, и заметил его Кисаме уже внизу, там, где еще недавно появился Дракон. Безликий Конохи бросился на сближение, не замечая толпы прохожих, еще даже не успевших осознать, что произошло. Первым прилетел кунай со взрывной печатью, который нукенин отправил в непродолжительный полет куда-то за спину. От летевшего за кунаем сенбона пришлось уклониться, ловить напитанный до треска воздуха металл желания не было. Кого задел или убил сенбон обоим шиноби было, по большому счету, безразлично. И вот Като уже в метре. Прямой и открытый удар правой. Кисаме подставляет руку для блока, но его ладонь ловит воздух, а кулак Като пролетает как раз под ней. Мечник успевает удивиться, а затем следует удар такой силы, что подбрасывает песок в воздух. Нукенин улетает до ближайшей стены, что в нескольких десятках метров, сшибая всех, кто попадается на пути, и разрушая весь первый этаж своим телом. Во все стороны летят осколки камня и пыль, удар сильный, но этого мало, чтобы пронять его. Но не проходит и секунды, как вдогонку прилетает кунай со взрыв печатью. Кисаме хватает его рукой и сжигает печать собственной чакрой.

Поднимаясь, резко прыгает вперед, на сближение с противником. Сам наносит удар, но Като, пусть и с усилием, его блокирует. Безликий бьет в ответ, но в этот раз Кисаме не пытается поймать его кулак, а отводит удар в сторону своим запястьем, блокируя сразу область. Удар у Като не выходит, а вот Кисаме успевает ответить ему своим ударом колена в корпус.

АНБУшник улетает куда-то на уровень четвертого этажа, пробивая собой еще три и разрушая приличный кусок здания. Нукенину интересно, переживет ли парень этот удар. Но Като поднимается, даже не получив повреждений. Он не успел блокировать или уклониться от удара, но успел укрепить собственное тело, сделав его непробиваемым, хоть и кратковременно. Обмен вежливостями состоялся.

Като установил одно, сейчас он не может сразу эффективно атаковать, и успевать блокировать атаки противника. В обычном режиме не может. В следующий момент в отверстиях, что играют роль глаза в маске безликого, пошел тусклый свет.

В Кисаме прилетело несколько сюрикенов, которые он отбил голой рукой. А Като прыгнул с такой скоростью, что нукенин едва успел как-то среагировать, и последовавший за прыжком удар впечатал нукенина и его противника на метр в землю, разбрасывая в стороны спрессованный тысячами прошедших по этому место людей песок. Кисаме улыбнулся разбитыми губами. Он успел согнуть ногу, и сейчас ступня упиралась в грудь Като. Секунда, и безликий улетает вверх, пробивая своим телом тройку верхних этажей, оставляя немалую область разрушений, и приземляется уже на песок холма.

Вслед ему снизу вырывается три Водных Дракона, на этот раз еще больше, да еще и стреляющие плотными сгустками воды. Като короткими прыжками уходит от водных пуль, отвечая напитанными чарой сэнбонами. Но сэнбоны не наносят достаточного ущерба, и вход идут кунаи с усиленными взрывными печатями. Драконы поочередно получают по кунаю в голову, и взрываются. Като останавливается, пытаясь найти противника, но вырвавшаяся из песка вода обхватывает его за ступню, резко поднимает в воздух и снова ударяет о песок, оставляя вмятину, подобную той, что он сам недавно оставил телом Кисаме. Второй раз у водного хлыста не выходит, нога, будто призрачная, выскальзывает из захвата, и Като резко отстраняется.

Кисаме запрыгивает наверх, выхватывая свой чешуйчатый меч. Сложив свободной рукой печать концентрации, мечник бросается на сближение, попутно отстреливаясь водными пулями. Като от пуль уклоняется, и они улетают дальше, Врезаясь в песок площадки или в верхние этажи зданий, разрушая их. Наконец, когда между противниками остается не более десятка шагов, Уингу выставляет вперед ладонь, с которой срывается ударная техника. Вихрь концентрированной природной чакры улетает в Кисаме, но тот просто выставляет перед собой Самехаду, которая сжирает всю направленную против ее хозяина чакру. Кисаме делает замах свободной рукой, и не ошибается, Като появляется прямо между ним и его клинком с уже занесенной для удара рукой. Но нукенин был готов, и его удар врезается безликому прямо в лицо, заставляя упасть на одно колено, продавив песок под собой на пол метра. Маска с хрустом разлетается, давая Кисаме рассмотреть лицо противника. На вид — обычный мальчишка, если бы не глаза. Это не додзюцу. Просто в глазницах парня, вместо глаз, две светящиеся холодным белым светом звезды. Нет глаз, только эти звезды в глубине глазниц.

Но нукенин видел и не такое, поэтому безликий получает пинок, от которого подлетает в воздух, а затем Кисаме бьет Самехадой. Но АНБУшник исчезает прямо в воздухе, мгновенно оказываясь на земле, и меч пролетает мимо. Като резко сближается на минимальную дистанцию. Свободной рукой нукенин блокирует прямой удар руки Като, но чувствует касание к груди. И затем Коноховец вновь исчезает. Кисаме сразу кладет руку туда, где было касание, чтобы сжечь очередную печать, но взрыв происходит за спиной. Заставляя его лететь вперед. Като перехватывает его в воздухе и с усилием швыряет вниз. Мечник врезается в крыши зданий и пробивает собой все этажи до самого первого этажа. А через секунду вокруг него в камень врезается с два десятка сюрикенов. Самехада взвывает об опасности, сливаясь с нукенином без его приказа. Хлопок, газ, взрыв.

Взрыв вышел мощный. Несколько этажей здания, да и часть здания напротив обвалилось, а всю улицу заполнило пылью. Почти все подвесные сооружения обвалились, вокруг было множество тел раненых и мертвых. Но безликий сейчас не обращал на это внимания. Он думал, чем еще приложить противника, потому что отчетливо "видел" поднимающегося из обломков противника.

Кисаме, кашлянув, посмотрел на собственные руки. Кожу сильно ободрало, не только на руках, на всем теле. Плащ сгорел полностью. Сильно. Нукенин сложил печати, готовя новую технику. АНБУшник вел в счете, и Кисаме собирался это исправить.

Из-под земли вырвался гейзер, натуральный столб воды, и поднялся на несколько сотен метров над поверхностью холма. И вода с вершины начала расходиться во все стороны, будто стекая по невидимому шару. Потоки воды опали с грохотом водопада обрушились на землю, образуя полую полусферу, накрывшую не меньше трети города. А затем с неба полил дождь.

Безликий соображал, чем это грозит, не забывая наблюдать за противником. Кисаме же, утерев с лица кровь, прыжком вновь взобрался на верх, готовый к следующему раунду. Теперь он куда меньше напоминал человека, хотя и раньше возникали сомнения. Длинный хвост, акулья голова, ласты. Пара секунд, оба противника стоят на месте. А затем вновь срываются в бой.

Като бросает связанные тросами сюрикены, обвивающие тело Кисаме. Но тросы рвутся, ничуть не замедляя мечника. А вот сам безликий отчетливо чувствует сильное сопротивление капель дождя, будто бежит не под дождем, а под водой. На последних метрах Кисаму ускоряется так, что Като не успевает должным образом среагировать. Вместо уклонения от удара Уингу ставит блок, но слишком слабый. Мощный удар рукой откидывает его назад и подбрасывает в воздух. Нукенин тут же складывает печати, и прямо перед ним из намокшего песка выскакивает акула. Акула, состоящая из воды, но настолько плотная, что слабо отличима от реальности. Акула, в полусотню метров длинной. Като пытается уйти от атаки, вновь резко притянув себя к земле гравитационной техникой, но техника не срабатывает, лишь слегка смещая его вниз. Акула, раскрыв пасть, обрушивается на него сверху всей массой тон бурлящей воды.

Захватив жертву пастью, Акула врезается в песок, просачиваясь вниз и одновременно давя свою жертву чудовищной массой. Но Като выстоял, упал на одно колено, но выстоял. Кисаме подскочил к нему двумя рывками, нанося удар ногой, но на этот раз блок был жестче. Като отступил на два шага назад. А нукенин, пользуясь преимуществом в скорости, а точнее в невозможности противника резко менять свое положение, продолжил атаковать. Удар сверху нарвался на блок, но ноги Като ушли в землю по щиколотку. Два удара спереди заставили лишь отступить. Следующий удар безликий отвел одной рукой, второй воткнув лезвие керамбита в двигающуюся руку противника, оставив длинный рваный порез. Пытаясь воспользоваться моментом, Като атаковал, успев ударить противника по голове рукой, и нанести удар керамбитом по корпусу. Но нукенин быстро очухался, снова нанося удар. На этот раз Като схватил кулак Кисаме одной рукой, и воткнул керамбит в ладонь другой. Но резкая атака хвостом снизу вверх, подкинула его в воздух, а вторая атака запустила в полет.

Като улетел в здание где-то на средних уровнях. Ногой подбросил в воздух большой кусок перекрытия, развернул его плашмя к противнику, и, предварительно воткнув в свою сторону два десятка сюрикенов с печатями, толкнул перекрытие в полет до противника. Кисаме в это время повторил свою технику, вызвав пять акул, но уже поменьше. Акулы бросились на безликого, а Кисаме ударом хвоста разбил кусок перекрытия. Выброс газа, искра. Атаки достигли целей почти одновременно. Акулы набросились на Като, разнося на мелкие куски всю улицу, а очередной взрыв, даже не смотря на то, что нукенин успел прыгнуть в сторону, хоть и не вышел полностью из зоны поражения, отправил его в полет на сотню метров, после чего мечник лицом пропахал еще несколько десятков, пока не свалился вниз. От взрыва образовалась область, из которой разлетелись все капли, но ненадолго.

Комбинированной атакой акул Уингу протащило до самого дна ущелья, уже заполненного водой до второго этажа. Первое, о чем подумал безликий, убедившись, что пережил атаку — "надо линять из этой сферы". Всплыв и встав на ноги, он прыгнул вверх. Но падающие капли не давали одним рывком добраться до самого верха. Пришлось по обломкам забираться все выше и выше.

А по ущелью с шумом уже несся Кисаме, оседлав волну, практически достающую до верхних уровней. Быстро оценив перспективы, Като бросил взрывную печать себе под ноги. Уронил на нее кусок камня и напитал его своей чакрой для прочности. Кисаме, видевший все это, положительно оценил рискованный, но логичный маневр парня. Грохнул взрыв, запустивший безликого в полет, будто пробку. Тут же наверх выпрыгнул Кисаме, набегу создавая новых акул прямо из падающих капель. Эти были еще меньше предыдущих, но их было больше, и они двигались быстрее. Като, приземлившись перекатом, рванул от Кисаме, на бегу применяя свою ударную технику. Применяя только для того, чтобы расчистить себе путь. Волны сенчакры сносили капли в стороны, и Уингу мог двигаться в куда более хорошем темпе. Нукенин, видя, что цель убегает, сложил печать концентрации и начал выстреливать водные пули. Но Като тут же свободной рукой начал отстреливаться сэнбонами, сбивавшими пули. Только подбежав к самой поверхности сферы, Като вместо сенбонов всадил в водную стену мощную ударную технику, и то с большим трудом пробив небольшую дыру, в которую тут же и выскользнул.

Стоило ему оказаться снаружи, как безликий исчез в маскировке. И сразу же водный столб, подававший воду в сферу, иссяк, а сама сфера будто потеряла опору, и вся вода с неба обрушилась вниз, а та вода, что была снизу и удерживалась стенками сферы, потекла во все стороны, топя улицы города.

Кисаме, все еще стоящий под падающей водой, оскалился. Като мог обмануть его глаза, но Самехада чуяла его чакру. Руки сложили печати, и десяток акул, будто гончие, начали преследование добычи. Нукенин бежал вслед за ними, чувствуя, что цель все ближе.

Безликий, поняв, что спрятаться ему не особо удалось, поменял тактику. Отлично различая, что сам Кисаме на него не смотрит, а ориентируется на ощущение, резко пошел на сближение. Акулы, ориентирующиеся на него по чутью Самехады, среагировали быстро. Две, ближайшие, врезались в песок, пока он приближался к противнику. А вот оставшиеся бросились на Като, не замечая, что их создатель оказался на их пути. Сам Кисаме, почувствовав, как противник приближается, попытался атаковать техниками, выстреливая в направлении Като водными пулями. Но, не видя противника, промахивался, и безликий легко сблизился. Вместо атаки, Като проскользнул под слепым ударом Кисаме, оказавшись у него за спиной. Нукенин тут же применил технику, и из-под земли под его ногами вырвалось несколько плотных гейзеров, заставив Като разорвать дистанцию. Акулы все же постарались обойти своего хозяина, но удалось не всем, и три акулы врезались в Кисаме, что было равносильно атаке. Остальные бросились на Като. Специальный джоунин швырнул навстречу несколько кунаем со взрыв печатями, один из которых достался лично Кисаме. Рванули взрывы, нукенина отбросило в сторону, большинство акул развеяло, последняя оставшаяся получила от Уингу встречную технику и так же разлетелась брызгами.

Мечник, убедившись, что ориентироваться на чутье опасно, сменил подход. Сложив печати, он ударил кулаком по земле. В большом радиусе от него из влажного песка подлетели капли воды. Капли облепили тело безликого, обнаруживая его. Като тут же скинул бесполезную маскировку, запуская в полет множество сюрикенов. Кисаме сложил печати и создал двух клонов, а сам начал отступать, чтобы собрать более мощную технику.

Клоны пошли на сближение с безликим, но слишком проигрывали оригиналу. От нескольких сюрикенов и пары игл они уклонились, сошедшись с Като в рукопашной. Первый из них успел нанести два удара, врезавшихся в блок, прежде чем Като не пробил его насквозь концентрированным потоком сенчакры. Все та же ударная техника, но на этот раз радиус поражения сведен до тонкого луча. Клону этого хватило, и он распался. Второй, промахнувшись широким ударом хвоста, был размазан по песку мощным ударом ноги сверху.

Тем временем Кисаме закончил технику, которую не так-то просто было использовать посреди пустыни.

— Высвобождение воды: Tехника танцующей акульей тюрьмы!

Снова начавшаяся подниматься прямо из песка вода не понравилась Коноховцу. Вскоре он уже был под водой, внутри гигантского водного пузыря. Но желания сражаться с человекоподобной акулой в ее же стихии у него не было. А нукенин уже на полной скорости плыл к нему. На решение проблемы есть считанные секунды.

Одна рука поднята вверх, и на ней формируется атакующая техника. Вторая быстро закрепляет на кунае трос, к которому цепляются все сюрикены, что есть в тайниках. Техника высвобождается, отправляя вверх волну сконцентрированной сенчакры, пробивающей в толще воды тонкий канал. Кунай со всей силы посылается вверх, а вместе с ним и сюрикены. Много сюрикенов. Очень много сюрикенов. Като не помнил, сколько уже использовал, но всего на нем было порядка трех сотен сюрикенов с запечатанным в них газом. Кунай с таким грузом быстро достигает пика своей траектории, но все железки уже выше пузыря воды. Даже Кисаме остановился, посмотрев вверх.

Безликий складывает печать концентрации, и газ высвобождается. За несколько мгновений облако достигает размеров, сопоставимых с размерами пузыря. Нукенин переводит взгляд на противника, и видит ухмылку на его лице. Сверху вспыхивает искра. Газ сгорает за секунду…

А затем на город обрушивается ударная волна, с которой мало что может сравниться. Пузырь исчезает за секунды, вода, что не успела испариться от чудовищного давления, разделяется на мелкие капли и улетает во все стороны. Город будто переживает землетрясение. Рушатся здания, ущелья, простоявшие сотни лет, обрушаются. Большая часть города перестает существовать за насколько секунд.

Безликий откидывает песок, в который его погрузило, поднимаясь. Пережил. Тяжело, но пережил. Большая часть сил ушла на борьбу с поражающими факторами взрыва. Но он был жив. На некотором отдалении от него из песка выбрался и Кисаме. Взрыв был мощный, но все же это оружие было не рассчитано на поражение одиночных хорошо защищенных целей. Мечник тяжело дышал, Самехада была у него в руках, так что он снова, пусть и с условностями, был похож на человека. Но и глаза Като вернулись в обычное состояние, он больше не мог держать режим сеннина.

Оба противника были потрепаны, но бой еще не окончен.

Кисаме сложил печать концентрации, взывая водного дракона. Но дракон получился слабенький, не впечатляющая змеюка медленно поднялась из песка, и тут же получила сенбон в голову, от чего и развеялась.

Като тут же рванул на сближение, вновь выхватив керамбит. На использование чего-то мощного и с большой дистанции у него сейчас не было сил. Нукенин встретил его замахом Самехады, заставляя притормозить. Пусть скорость мечника снизилась, но он все еще был мастером своего дела, и клинком размахивал умело и опасно. Като перепрыгнул очередной замах меча, ударил кинжалом, но Кисаме заблокировал его руку ладонью, сразу нанося удар коленом. От удара безликий ушел, отстраняясь назад, и тут же отпрыгивая, уходя уже от замаха Самехады. Полуживой, или живой, меч уже сам всеми силами пытался укусить, но Коноховец постоянно ускользал.

На очередной атаке Като, Кисаме попробовал применить технику. За его движениями противник внимательно следил, поэтому мечник пользовался исключительно силой воли и помощью меча, не прибегая к словам или ручным печатям. В очередной раз блокировав удар, Кисаме вместо прямой атаки выбросил чакру в почти высохший от того взрыва песок. Земля не была его сильной стороной, но техника сработала. Ступня Уингу резко просела в песок, и оказалась в ловушке. Безликий среагировал быстро, почти мгновенно, применив технику призрака и высвобождая ступню… Но все же опоздал. Очередной замах Самехады достиг цели, пройдя прямо сквозь его тело, попутно сжирая чакру.

Боли не было… Но в груди в какой-то миг стало абсолютно пусто. Кисаме уже замахивался ногой для удара, и Като чисто в силу привычки выхватил взрывную печать. И, когда нукенин ударил его в грудь ногой, безликий поставил печать на ногу. Взрыв он услышал, уже кубарем катясь по остекленевшему песку.

Отлетев на сотню метров, Коноховец поднялся. Костюм местами порван, где-то даже до кровоточащей плоти. Но он поднялся, и только после этого сплюнул вырвавшуюся из груди кровь. Кисаме стоял на одном колене. Взрыв вырвал кусок плоти, но хоть не оторвал ногу вовсе. Самехада недовольно шипела. Сенчакра была отвратительна на вкус, и потому меч проглотил куда меньше, чем мог бы в другой ситуации.

Като отстраненно подумал, что они с Кисаме чем-то были похожи. С первых секунд было ясно, что никакие разговоры не нужны. Бесполезно. Мечника не поддеть никакими шуточками. И они оба сражались, уничтожая все вокруг. Чтобы нанести друг другу первые значительные повреждения, противника сначала разрушили город. Ну, Кисаме его сильно потрепал, так что атака Като скорее просто довела дело до конца. Но это было не важно. Второго удара Самехады Уингу не перенесет. Меч бил в самое уязвимое место. Поэтому безликий вновь поднялся, закрыв глаза. Пару секунд стояв неподвижно, он снова открыл их, посмотрев на противника двумя полыхающими звездами.

Последняя атака. Резкий рывок вперед, не с помощью техники, а сильно отталкиваясь от земли. Так медленнее, но на техники и без того почти не осталось силы. Кисаме пытается среагировать, но сейчас он в проигрыше по скорости. Он делает встречный замах клинка, но тело противника растворяется, чтобы в этот же миг появиться за его спиной. АНБУшник хватает мечника за руку, и, резко перебрасывая через себя, впечатывает головой в песок. Подпрыгивает, невысоко, и делает то, чего до этого никогда не делал. Собирает ударную технику сразу в обоих руках. Кисаме успевает вытащить голову из песка и перевернуться на спину, уже тянет руку к тянущейся ему на встречу Самехаде. Като складывает ладони вместе, завершая технику и направляя ее на противника. Вместо ревущей воронки сенчакры, в ладонях безликого образуется замкнутая дуга, которая и улетает вниз, обрушивая свою мощь на нукенина. Достигнув цели, дуга разрывается, высвобождая всю накопленную энергию, и выбрасывая во все стороны концентрированную острую сенчакру. Нукенину почти до плеча разрывает правую руку, обдирает кожу на груди и лице, еще сильнее погружает в песок. Като просто отбрасывает далеко в сторону.

Упав на песок, безликий снова сплевывает кровь, с трудом поднимаясь. Кисаме успел дотянуться до клинка, и его защита поглотила часть техники, так что мечник отделался рукой. Но у Като не было сил, чтобы продолжать. Режим сеннина расходовал духовную энергию. И сейчас у шинби Конохи осталось так мало, что он даже перестал использовать сэнсорику. Было бы больше, последняя атака была бы сильнее. Он вложил все, что осталось, чтобы добить противника. Но не хватило. Живучий Акулий Ублюдок. Безликий огляделся. Где бы не располагался склад, ради которого они и пришли в этот город… В общем, свою основную задачу он выполнил. Значит — отступать.

В последний раз глянув на выбирающегося из песка мечника, Уингу отступил.

Глава 188

Каждый раз, когда я буду говорить — "бывало и хуже", я буду вспоминать именно этот день.

Однако справедливо отмечу, что в этот раз я вышел из боя куда более целым, чем это бывает при встрече с противниками такого уровня… Нет, с противниками такого уровня я еще в серьез не сражался. От Змея Искусителя я в основном убегал, это не считается. Кетсуки был силен, но все равно недостаточно опытен. Да и в части разрушения…

И как же мне повезло, что мы находились посреди пустыни. И здесь было сухо… Вначале.

Но есть повод для радости. Я опробовал режим сеннина! Като, ты готов играть в высшей лиге! Рикудо! Всего несколько лет с того дня, как я стал генином, прошло. И теперь, пока у меня есть духовная энергия, кроме самых высокоуровневых шиноби остальным будет очень грустно в бою против меня. Да, духовная энергия…

Теперь немного о плохом. Самехада оказалась для меня крайне большой неприятность. Попадать под нее мне категорически запрещено. Один удар едва не поставил точку на моей жизни. Почему меч оторвал от меня не настолько большой кусок, какой пытался — загадка. Но пронесло, я даже на ноги после того удара встал достаточно быстро. А вот с духовной энергией… туго. В смысле восстанавливается она как-то слишком медленно. Только спустя несколько часов восстановились сенсорные способности, а до этого я был почти слеп. Нашел какую-то нору и сидел, латая раны и повреждения костюма. У меня сильно поубавилось метательного железа, что шло не от печатей, а моих любимых сюрикенов со смесью "большой-бум" нет вообще. К тому же опытным путем было установлено: режим сеннина негативно сказывается на некоторых печатях при частом использовании. Парочку клон-печатей сюрикенов я благополучно спалил своей чакрой почти сразу, благо — их много было. Одну из печатей с сенбонами так же сжег, но уже ближе к концу. Печати маскировки держались до самого конца. Однако проверяя их, пока было время, обнаружил несколько невосполнимых в полевых условиях повреждений. Однако Миина все же гений, и печати имели запас прочности на случай повреждения костюма. Куплю ей тортик по возвращению.

В остальном все относительно хорошо. Техники Павлина работают, и в режиме сеннина требуют куда меньше концентрации… еще бы не так быстро сжигала Инь, было бы вообще отлично… но это со временем и тренировками. Защитная техника, та, что делала тело неуязвимым, а не та, что позволяла атакам проходить сквозь тело, выдерживала техники до "S" ранга включительно без видимых проблем, разве что траты энергии сопоставимы с поглощаемым уроном. Но, раз зверь Кисаме, умудрившийся голой чакрой создать целое озеро посреди пустыни, пробить меня так и не смог, значит все отлично. А вот с костюмом выходило грустно. Существующая основа и печати выдерживали едва-едва, заставляя меня осторожничать, иначе спалил бы вообще весь костюм. Придется что-то менять, повышая запас прочности и входную мощность чакры… Но это в обозримом будущем.

Обмотав лицо тканью, потому что остался без маски… Даже запасную сломал во время боя… Я отправился к назначенному месту встречи. Надеюсь, Шира понял, что я от него хотел, и они с химе оказались за пределами города до того, как мы разошлись на всю ширь души. А то очень некрасиво получиться.

В общем я спешил к месту встречи с максимально доступным мне сейчас темпом. На ходу размышлял о последствиях всего, что произошло. Мы разрушили склады… Да что там, вообще торговля через этого город теперь невозможна в принципе. В ближайшей перспективе это хорошо, а вот если заглядывать на будущее — плохо. И не только для Суны и самой Казе но Куни. Уничтожение крупных торговых узлов приведет к большим убыткам у многих заинтересованных людей. Но и из этого можно извлечь выгоду… Биджу, а становлюсь каким-то евреем. Нет, поступим по другому. При первой же возможности надо отослать сообщение Хиаши… Нет, Хьюги слишком медлительны в этом. Лучше Иноичи. Дать тестю подсказку, что, как и когда он должен сделать, чтобы в некоторой степени обогатить клан Яманака. Торговые пути будут перестраиваться, и если предоставить готовые маршруты, ими воспользуются многие, пусть и не все.

Но сейчас стоит сосредоточиться на другом. Кисаме был один. Отсюда вопрос: где был Итачи? И еще один: что Кисаме делал в городе? Судя по довольно мине нукенина, он искал меня, и был рад, что нашел. Итачи напрямую выказал предложение присоединиться к кружку по интересам. Кто-то слил план Казекаге? Хм, что-то с трудом вериться, учитывая всю ситуацию. Если бы тут действовал Казекаге, то охотились бы не за мной с целью померяться достоинствами, и показать, что в Рассвете перспективно, а за химе, с целью решить проблему раз и навсегда. И так у нас два факта — Кисаме был один, и атаковал именно меня, даже не пытаясь преследовать Сунахамовцев. Допустим, о нашем плане они все же знали. Как? Этот вопрос оставим открытым. Тогда логично предположить, что Итачи защищал второй город из трех. Интересно, если я прав, то с кем он пересекся? Если с Терой, то добрая память героям, мы тебя не забудем, ты сражался храбро. А если с Саске? То тут все не так однозначно. Наверное, точно так же, как в случае со мной и прямоходящей акулой. Фифти-фифти. Может выиграл, может проиграл. Но есть у меня подозрения, что Итачи убивать брата не станет.

И что мы имеем в итоге? Нукенинов двое, предположительно. Городов было три. Я свою задачу выполнил, а Итачи не мог оказаться в двух местах одновременно. Ну, не на такой дистанции, во всяком случае. Поэтому как минимум еще один из нас своей цели достиг, есть такие надежды. Если учесть уничтожение Стилтуина, то Казекаге придется очень нелегко в ближайшее время. Значит, наши планы принципиально не поменялись. Кисаме потребуется время, чтобы что-то придумать с рукой. Не верю, что эти ребята не найдут способа вернуть одному из сильнейших бойцов потерянную конечность, но вот так сразу новую клешню ему Итачи из кармана не достанет. Значит один, если и не выбыл, в ближайшее время сражаться в полную силу не сможет… разве что ему его же клинок новую руку не отрастит. А так, одной рукой либо держать оружие, либо печать концентрации, которой он обходился для исполнения почти всех техник, кроме самых мощных.

Местом встречи был назначен небольшой оазис, через который проходил ряд торговых маршрутов. Но воды здесь было слишком мало, чтобы строить город. Так, мелкое поселение. Добрался до него я уже ближе к рассвету, пользуясь тем, что ночью меньше путешественников, почти все встают лагерем и спят, и нарваться на кого-то с нестабильно работающей сэнсорикой шансов тоже меньше. В смысле нарваться на тех же шиноби я вполне мог бы, но тут уж вероятность точно такая же, как и днем.

Одинокий путник в пустыне выглядел не очень, перемещаться предпочитали хотя бы маленькими группами, но и одиночки все же встречались. Так что по улице я шел практически не скрываясь. Прохожих почти не было, а вот в нескольких постоялых дворах, из которых состояло не меньше пятой части всего поселения, уже оживала жизнь. Путники спешно завтракали, чтобы выйти как можно раньше, и как можно больше пройти за день. Я, преодолевая некоторую "усталость" собственных чувств, обыскивал дома, не заходя в них. Через несколько минут мне повезло — обнаружился Саске, лениво завтракающий. А вот Темари и Шира я не обнаружил. Неприятно.

Зашел. Учиха сидел в глубине зала, где завтракали еще с десяток человек. Подойдя к стойке и купив себе выпить, направился к напарнику.

— Что такой потрепанный? — ухмыльнулся глазастик, осматривая меня.

Он выбрал наиболее темный угол, так что его лица, кроме меня, никто и видеть не мог. Завтракал он чем-то… Нет, не думаю, что хочу знать, что.

— Рыбу ловил. Едва не поймал. Падла откинула плавник и смылась.

— Да? — продолжал улыбаться Саске.

— Ну… Вообще это я смылся. Рыбешка меня едва не утопила. Но, по финальному счету я впереди, — уверенно заявляю, показывая обе руки, — а, покуда ты не удивлен, то могу предположить…

— Я сражался с братом, — кивнул Така.

— И как?

Пожимает плечами:

— Лучше, чем в прошлый раз. Если бы он хотел меня убить, то, всего скорее, убил бы. Возможно. Правда, он так меня всерьез и не достал. Как и я его.

Хмыкнул:

— А разрушения?

Учиха отрицательно покачал головой:

— Нет, он заметил нас раньше, чем мы достигли цели.

Хм.

— Ты не понял. Вы, пока дрались, разрушили что-нибудь?

Саске как-то настороженно поднял на меня взгляд:

— Не-е-ет… — неуверенно протянул он.

Ух ты. Сражение шиноби такого уровня… и без разрушений?

— А у тебя еще много игрушек с газом "большой бум"?

— А что? — еще больше насторожился напарник.

Пожимаю плечами:

— Мои кончились.

Така дернулся, толи подавляя смех, толи отрыжку, толи икоту. Потом медленно и тихо спросил:

— Город… цел? Не, не так. Там хоть что-то осталось?

Киваю:

— Осталось. Руины.

Саске скептически поднял бровь:

— Мы же должны были…

— Ничего не знаю. Рыбешка оказалась верткая и крепкая. Все претензии к ней.

— Угу, — насмешливо протянул Учиха, и вернулся к еде.

Через пол минуты примерно замер, сверкнул глазами, накладывая какое-то генджицу, и продолжил:

— Ты помнишь, я говорил тебе про сусано?

— Помню, — киваю.

— Я своими глазами развеял сусано Итачи.

Вау!

— Многое бы я отдал за возможность увидеть его лицо в тот момент.

Саске кивнул, снова сверкнув шаринганом. На столе появилась иллюзия, сотканная, видимо, из воспоминаний глазастика. Вытянутая морда Итачи — это бесподобно.

— Вернемся, закажу скульптору бюст, лучше несколько. Подарю тебе, Тсунаде и Данзо, пусть согревает их холодными вечерами.

Саске прыснул, но быстро успокоился, развеяв иллюзию.

— Похоже, тратит чакры это рассеивание еще больше, чем тратиться на создание. Да и каждый раз, когда он ставил на меня иллюзию… Пытался. Мне тоже приходилось использовать чакру, чтобы ее блокировать. Мои глаза видят атаку, но сами по себе от нее не защищают. Но даже не это самое главное. Помнишь мои эксперименты с проклятой чакрой?

Киваю.

— У меня получилось достичь абсолютной чистоты, как бы это не звучало, проклятой чакры, и пустить ее на свои техники. После чего вода Итачи не могла развеять мое пламя, а воздух едва удерживал мои молнии. Опять же — траты чакры такие, что я уже завидую Наруто с его запасами. Ну и… — он показал на свои руки в перчатках, — сплошные ожоги от чидори. Без ирьенина я теперь вряд ли костюм сниму.

А вот это плохо. Ну, дискомфорт он перенесет, костюм сделан так, чтобы не натирать кожу, и даже если кожа сплавилась с тканью, это скорее мелкий дискомфорт, чем проблема. Но вот вообще…

— Значит, не мне одному нужно поработать с костюмом?

Така кивает:

— Когда потренируюсь, возможно, смогу свести урон по самому себе к минимуму, но да, попробуй что-нибудь придумать. А у тебя что?

Пожимаю плечами:

— Слишком плотный поток чакры в режиме сеннина, печати сгорают. С другой стороны, Саске, мы с тобой сражались с шиноби, которых приравнивают к Каге. И оба живы. И даже задали им трепку. За это можно выпить.

Учиха поднял бутылку с таким же пойлом, и мы чокнулись. Отпив, Така добавил:

— Только я совсем не рад. Ощущение, будто в дерьмо окунулся.

Киваю. Он из-за встречи с братом. А я из-за разрушений. Кисаме затопил половину города. Я видел плавающие трупы. Он прошелся по нескольким кварталам разрушительной волной. Он вызывал техники… Но это не снимает того факта, что сам город докончил именно я. Это не столько угрызения совести… которой у меня все равно нет… сколько осознание факта — "переборщил".

Чутье уловило появление двух знакомых шиноби. Голубки заходили в каждый постоялый двор, чтобы в какой-то момент наткнуться на нас. Сунахамовцы, заметив меня, испытали некоторое облегчение, хоть и пытались это скрыть. Все же, как ни крути, для них моя смерть была бы такой же… неудобной, как смерть Темари для нас. А вот девушка, только убедившись, что я жив, тут же воспылала праведным гневом. Нахмурившись, она подошла ко мне справа и хлопнула кулаком по столу:

— Като!

— Называть безликого по имени — неуважение, химе-сама, — спокойно ответил я.

— Ксо! — а она быстро разозлилась, — Какого биджу вы там устроили!?

— Ты о чем? — повернувшись к ней, спросил я.

Мое безразличие ее бесило еще больше.

— Вы сказали, что уничтожите только склады! Не целый город, Рикудо тебя задери!

— Так вы были достаточно близко, чтобы наблюдать? Непредусмотрительно с вашей стороны. Шира! Я велел вам убираться оттуда.

Химе схватила меня за плечо:

— Не игнорируй меня!

Так, кажется здесь кое-кто кое-что забыл. Выбрасываю Ки. Не так уж и много, куда меньше, чем мог бы. Темари вздрагивает, как и все в вокруг. Саске тут же повторяет генджицу, что бы нас все так же не замечали.

— Биджу! Почему люди такие идиоты? — задаю я риторический вопрос, — И почему мне раз от раза приходиться затыкать чужие истерики силой? Хотя я теперь понимаю героев прошлого. Легче сдохнуть, чем отчитываться перед живыми за свои подвиги.

Поднимаюсь, отчего Темари отступает на два шага, инстинктивно хватаясь за оружие.

— А теперь, уважаемая химе, я удосужусь вам объяснить, хотя и не должен. Тот акацки, что обнаружил нас, едва ли слабее вашего Казекаге, точнее почти наверняка сильнее. Если вы думаете, что я мог просто подойти к нему и сказать: "Вай! Братишки, давай не здесь, а? Давай с тобой за город выйдем, там поговорим, как мужчина с мужчиной, да!", и он бы меня послушал — ты глубоко заблуждаешься. Кисаме было глубоко плевать на жителей этого города и на сам город, и на последствия его разрушения. А я, чтоб ты знала, в такой ситуации должен был валить оттуда так быстро, как умел, потому что он нукенин с пометкой "особо опасен". Но я остался, чтобы он не переключился на вас. Потому что у вас двоих никаких шансов сбежать от него не было в принципе. А то, что вы видели наш бой, лишь подтверждает тот факт, что сбежать вы и не особо пытались. Мне сильно повезло, что я жив, а мог и погибнуть там. И тогда погибли бы и вы, и для твоего клана и для твоей деревни все бы прямо там и закончилось, — и, чтобы совсем добить, — напоминаю. Когда мы ходили за твоим веером. Ты помнишь, что я тебе сказал? Вошли — взяли — вышли. Никаких жертв. Мне не доставило удовольствия обращать город в руины, но не смей упрекать меня в том, что я сделал.

Повернулся к Саске:

— Я составлю сообщение нашим. Нужно отправить весть в Коноху, да и снаряжение запросить, — указывая на дыры в костюме, — пока отдыхай.

Глазастик кивает. А я двигаюсь к выходу. Шира хмуро смотрит на меня:

— Уингу…

— Нет, Шира. Он прав… в чем-то… — останавливает его химе, — Пусть идет.

Она спокойна. Уже спокойна. Конечно, я приврал, исказил факты, да и банально пригрозил своей силой. У нее были причины отчитывать меня. Были причины для предъявления претензий. Тот же Кисаме плюнул бы на этих двоих и не стал бы марать руки. Возможно. Могу и ошибаться. Но я просто не позволю кому попало поднимать на меня голос.

Ухожу. Стоит написать весточку Ино. Простые строки "Со мной все в порядке, не беспокойся". Она этого заслуживает. Заслуживает куда большего, наверное. Но прямо здесь и сейчас, это все, что я могу сделать.

Глава 189

Шагая по улице поселения и обдумывая содержание будущего отчета, заметил вышедшего на улицу мальца, не так давно с моей подачи получившего имя Киеши. О, парень решил смыться, чтобы больше не создавать проблем? Подхожу, а он заметил меня достаточно быстро и понял, что убежать уже не успевает.

— Пошли, перекусим, — знаком указываю идти за собой.

Никаких эмоций парень не выказал. Ни разочарования от несостоявшегося побега, ни стыда от самой попытки. Поселение мне не нравилось… Но не нравилось просто, как часть пустыни, которая мне уже порядком надоела. Так что я зашел в первое место, в котором сидело не много народа и пахло съедобной пищей. Сели за дальний стол, почти в том же месте, в котором стоял стол, за которым мы с Така только что разговаривали. Все дома были сделаны почти одинаково, что, с одной стороны было хорошо, но с другой…

В общем сели, заказали поесть. Получили свои две тарелки с чем-то… Ну, на вкус это было лучше, чем на вид. Если напрягу мозги, даже вспомню, что это. Но сейчас было не до этого, я переключился на написание отчета. Парень ковырялся в тарелке, временами посматривая на меня.

— Не пытайся сбежать. Даже если ты не хочешь создавать проблем, своим бегством ты только добавишь головной боли, замедлив нас. Эти двое обязательно отправятся тебя искать, и еще меня запрягут на это дело.

Он кивнул:

— Ладно.

Сама отстраненность. Прямо Будда, мать его.

— Они тебе не нравятся?

Парень задумался. Нет. Он знал ответ, но решал, будет ли уместно ответить открыто, или лучше сказать так, как заведено в обществе. Хм.

— Они хорошо ко мне относятся, но…

— Тебе не очень нравиться такая опека?

Кивает. Я подхожу к концу отчета. Не так уж и много мне надо было написать, если подумать.

"Дополнительно. Передайте Такаре Учиха-сан, что с ее мужем все в порядке, Яманака Ино-сан, что с ее мужем все в порядке. И сотри эту ухмылку с лица, а то расскажу всем, где ты прячешь бутылку с саке. Или думаешь, кроме птиц тебя никто не видит?"

Чтобы не расслаблялся. Перевожу взгляд на мальчишку.

— Выглядишь так, будто сделал кому-то пакость, — заявил Киеши.

А ведь он шиноби. В смысле, по возрасту только-только закончил Академию… Ну это если по Конохе брать. А как проверить? Легко. Киваю:

— Да, вроде того, — и возвращаюсь к еде, — передай соль, пожалуйста.

Парень берет солонку и протягивает мне. Протягиваю руку, будто собираюсь ее взять, но не беру, а лишь пропускаю между пальцев. Солонка должна была упасть на стол, но Киеши перехватил ее в полете, причем достаточно аккуратно.

— Значит, ты шиноби.

Парень не удивился, но пожал плечами.

— Я не знаю.

Никаких признаков лжи. Либо действительно не знает, либо у меня нет нормального объяснения.

— Закончи фразу: нет никого свободней ветра…

Парень задумался. И думал куда больше, чем должен думать житель Казе но Куни, проживший здесь всю жизнь. Эта фраза часто употребляется на здешних праздниках, прям как Воля Огня в Конохе.

— …и даже дом его в свободном небе, — все же вспомнил парень.

Допустим, он не здешний.

— Зеленый чай вкуснее с красным сахаром или с белым?

Он удивился:

— В зеленый чай кладут сахар?

И не из страны чая.

— Как называется взбитое козье молоко с сахарной пудрой, соком синей лиственницы и ягодами болотного крыжовника?

Задумался.

— Не знаю.

В Стране Молнии это распространенное блюдо, его знают все местные жители.

— Нижнюю рубаху заправляют под пояс?

Удивился, отрицательно покачав головой. И не Страна Земли.

— Что такое: клекочник?

Снова легкое удивление и ответ:

— В первый раз слышу.

И не Страна Воды. А это даже забавно.

Примерно через полчаса к нам зашли и остальные, похоже, потерявшие парня, да и меня, раз Саске здесь. Расселись за столом, глядя на нас. Киеши с интересом смотрел на меня, ожидая новых вопросов. Когда я объяснил парню, что пытаюсь понять, он проявил энтузиазм и готовность отвечать на любые вопросы. Ему, оказывается, было интересно, откуда он родом. Но вопросы у меня уже закончились.

— Что вы делаете? — спросил Шира.

— Я тратил время, пытаясь определить, откуда он родом.

Темари оживилась:

— Получилось?

Отрицательно качаю головой:

— Ничего. Все проверочные вопросы для жителей разных стран я уже исчерпал. Единственное объяснение — специальная подготовка, в отрыве от культуры своей страны. Он, к слову, шиноби. Правда, даже не генин. Так, ученик академии.

Удалось выпытать у него несколько ответов по теории применения чакры. Он, похоже, сам был удивлен, что смог это рассказать. А вот Така нахмурился:

— Ты хочешь сказать, что он…

Отрицательно качаю головой:

— Он не засланный шпион. Характер его ран таков, что специально их не поставить. Можно, но опасно. Да и почему его подкинули именно нам? Все это плохо вяжется. Самая вероятная версия — весьма закрытое какурезато, где он родился и обучался. Но тогда возникают вопросы о том, что он делал посреди пустыни?

Парень переводил взгляд с меня на остальных и обратно, но ничего, кроме спокойного любопытства, внешне не демонстрировал. Были у меня еще некоторые подозрения, как у пришельца из другого мира… Но и они не подтверждались. Некоторые обычные знания для жителя этого мира парень имел. В смысле, действительно походил на жителя этого мира. На несколько вопросов на грани между этим миром, и тем, отвечал, опять же, как житель этого мира. А остальные вопросы не снимали того факта, что он не принадлежит к жителям одной из местных стран. Если бы на его месте был я, то специально ответил бы на один из вопросов так, будто являюсь жителем страны, чтобы не возникали подозрения. А он и не пытался снять с себя подозрения. Ему это вообще было фиолетово. Он хотел знать, кто он и откуда.

Остальные переговаривались о чем-то, но меня это сейчас мало волновало. Ничего интересного они не обсуждали, всякая повседневщина, как обычно. А вот парень со смазливым лицом, будто свалившийся с неба… Нет, не он сам. Он прошел обучение. Проверив несколько теорий, я отсеял школы Конохи, как и других Великих Деревень. Его обучали по другой схеме. Все мелкие деревни, не считая Амегакуре и ныне уничтоженную Узугакуре, это ответвления от этих пяти. В той или иной степени но во всех деревнях можно проследить влияние более крупных учений. Он не Узумаки, это однозначно. И дело не только в волосах, у этого клана есть и другие, не такие заметные отличия. Да и показанные мной печати для него — филькина грамота. И не Деревня Дождя. Значит, где-то есть поселение, скрытое ото всех? Возможно ли такое в принципе? Почему нет. Остается вопрос, как его найти? Просто на будущее.

— Уингу! Ты меня слышишь? — вопрошает Шира.

— Да, слышу, — киваю, — ничего не изменилось. Веди парня в безопасное место. Если сами не найдете, куда его пристроить, заберем его в Коноху.

Такое заявление было неожиданностью для всех… кроме самого Киеши. Темари с подозрением спросила:

— Зачем?

— Почти генин, и не глупый. Обучим и сделаем шиноби, заодно найдем, откуда он родом, — спокойно ответил я, — всем спокойной ночи. Темари, Така, На закате отправляемся дальше, так что выспитесь.

На то, что сейчас разгар дня, мне было плевать. Поднявшись из-за стола, я покинул компанию и вышел за пределы деревни. Вызвав из свитка технику птицы-почтальона, отправил ее вместе с докладом домой. Доставка новой амуниции потребует времени, а ждать нам не с руки. Так что в Суну пойдем так, как есть. Но сражаться там с кем-либо я не собираюсь, даже если сам кто-либо придет за нами. Торговый городок мне, скрепя сердцем, простят, а вот разрушение в самой Суне… Ну, я сам, без запасов взрывчатки, город не разнесу. Но все равно при опасности открытого боя скорее свалю подальше.

А пока — спать. Может сон поможет быстрее восстановить духовную энергию?

* * * * *

Темари пропустила вперед себя Шира, и закрыла дверь, прислонившись к ней спиной. Саске, не в пример своему капитану, был куда более… Человечным? Она и Шира попросили его немного присмотреть за мальчишкой, пока пара сможет попрощаться. Учиха не удивился, и даже иронизировать на эту тему стал, просто согласившись. Киеши в присмотре и не нуждался, по сути, так что для него это не было проблемой. С Като такое бы не прошло. Джоунин бы не пропустил такую возможности позубоскалить. Он раздражал, он бесил, и он был последним человеком, с которым химе хотела бы общаться. Однако сейчас Шира уйдет, и она снова останется с Коноховцами одна.

Девушка не отрицала, безликие Листа были хорошими шиноби. Да что там, один из них уничтожил город. Одна эта мысль вызывала нервную дрожь. Шиноби, безопасно наблюдать за сражением которого можно только с пары километров, иначе рискуешь попасть под удар. Да и двое других были совсем не слабыми. Только если собрать всех джоунинов Сунахамы, у них будут некоторое отдаленные шансы в бою против этих троих. Тем не менее, никто из Коноховцев ни разу не выказал никакой агрессии против нее, или ее клана. Подшучивать, порой весьма обидно они могли. Но никаких открытых угроз. Даже выброс "Ки" был скорее предупредительным. Он не угрожал, но предупреждал.

— Теми… — Шира погладил ее по щеке, желая ободрить, — Ты снова какая-то подавленная.

Химе кивнула:

— Да. Я… Я думаю, что мне делать.

— С чем? Или с кем?

Он хотел бы помочь ей всем, что было в его силах. Но слишком часто ему приходилось мириться с тем, что помочь ему нечем. Так может удастся хотя бы что-то подсказать или подбодрить.

— Думаю, догадаться не сложно, — отвернувшись в сторону, ответила Темари.

Парень признал:

— Да, не сложно.

Химе отошла от двери и села на край кровати, положив веер себе на колени.

— Он меня бесит! Проблема даже не в его постоянных шутках, но и в них тоже. У меня такое чувство, что рядом с ним я тупею.

Шира удивился:

— Почему?

Темари грустно ухмыльнулась:

— Знаешь, как проходил Совет?

— Откуда? Я не был приглашен.

Химе начала активно жестикулировать, выражая бурные эмоции:

— Тетя Таюки, как обычно, дала пламенную речь, после которой мы все должны были проникнуться важностью момента. У нее это отлично получается…

Шира улыбнулся:

— Но ее предложение, как всегда…

— Далеко от тактического гения, — продолжила мысль химе, — вдохновлять людей она умеет, а вот до планирования ее лучше не допускать. Я стояла над картой и уже размышляла над тем, что и как нам делать. Ко мне бы прислушались, это то, что я умею лучше всего.

Ее парень кивнул, подойдя и присев рядом. Девушка сразу облокотилась на него спиной, продолжив:

— И в этот момент появляется Крыло-сенсей. Обводит нас взглядом, как нашкодивших учеников…

— Он же в маске, — напомнил парень.

— Я уверена, именно так он на нас и смотрел. А затем, сходу, выдает сначала про атаку на три города. Причем делает это так, будто такой ход был очевиден. И еще объяснения дает умные. Затем, так же, с ходу, находит предлог вывести молодых генинов из-под удара. И так же изящно, без заминок, расписывает роли всех участников, чтобы все были заняты и при деле.

Она поднялась, встав в пафосную позу и важно произнеся:

— Удачи всем нам! — явно парадируя Като, высказала Темари, тут же продолжив, — Я не могу понять, он заранее такой план составил? Или действительно все это выдал просто сходу?

Шира ответа не знал, но решил, что стоит пощадить самолюбие возлюбленной:

— Конечно он планировал заранее. Такие планы с хожу не придумывают.

Темари недобро нахмурилась:

— Ты так хотел меня поддержать? Не вышло. Потому что, чтобы просчитать такое заранее, учесть все… Нужно быть не менее умным, чем создать план сходу. Думаю, это что-то вроде шаблона, готовых вариантов, перебором которых он и подобрал наилучшую комбинацию. Но он учел возможное появление Акацки. Да и план у него довольно гибкий, на любые действия ублюдка Джосеки есть ответ.

Шира вновь удивился:

— Даже так?

Тумари кивнула, сев рядом:

— Ага. Потому что план до смешного прост.

Шира снова притянул девушку к себе и начал гладить по волосам:

— Но он же на нашей стороне, так?

Темари кивнула:

— Но на его фоне я кажусь дурочкой. Я должна быть химе клана. Точнее, учитывая, что из основной ветви я одна и осталась, то я уже фактическая глава клана, если бы клан был кланом, а не разбросанными по пустыне единомышленниками. А на деле? Кручусь рядом с Коноховцами, как ширма. Это не правильно.

До парня, наконец, дошло, что именно беспокоило его девушку. И теперь он мог хоть что-то посоветовать.

— Прояви твердость характера. Заставь Уингу считаться со своим мнением. Прикажи ему что-нибудь. Им нужна твоя лояльность, и он не сможет тебе напрямую отказать.

Девушка вспомнила, чем кончился ее предыдущий ультиматум. Тем, что Уингу облапал ее за задницу, полежал на груди, и вообще…

— Не думаю, что это возымеет эффект.

— Все получиться, — настаивал Шира, — Почти наверняка — он продолжит над тобой подшучивать. Но если не смотря на это, ты будешь вести себя с ним, как с равным, а еще лучше, как с подчиненным, он будет тебя уважать. Подумай — он, если и недотягивает до уровня каге, то где-то близок к этому. А значит — с ним мало кто говорит, как с равным. Помнишь Гаару?

Темари дрогнула, но кивнула.

— Извини, я не хотел тебе напоминать. Уингу тоже слегка поехавший, но не на убийстве и разрушении, а на… Глупых шутках. И самое главное — не бойся его. Он, как зверь — чует страх. И твой страх раздражает его так же, как тебя раздражают его шутки.

Химе задумалась. В его словах был смысл. Со своими напарниками Като общался относительно ровно. Они огрызались друг на друга, но лишь изредка. И с Саске они были, по видимому, друзьями. И она сама с ним иногда общалась вполне нормально.

— После того, как он разрушил Стилтуин…

Шира остановил ее:

— Он не в одиночку его рушил. И тебе он вреда не причинит. Не для того он отослал нас и сражался с Акацки один на один.

Темари еще некоторое время сомневалась, а затем кивнула:

— Да, ты прав.

Парень улыбнулся, повернув к себе девушку и поцеловав ее:

— И еще. В Суне с другими кланами будешь говорить ТЫ, Теми, а не он. Для других кланов ТЫ — Лидер клана Сунахама, а он — просто какой-то шиноби, чье слово ничего не стоит. У тебя все получиться.

Девушка, окончательно успокоившись, улыбнулась.

Глава 190

Вечером мы разделились. Шира вместе с мальчишкой ушли своей дорогой, мы ушли своей.

Ночь была спокойной. Не тебе песчаных бурь, не нападений всяких шиноби. Почти благодать. Мои способности восстановились, так что я отслеживал окружающее пространство. Чем ближе мы подходили к Сунагакуре, тем чаще встречались команды шиноби, патрулирующие окрестности. Но это не было проблемой. В Конохе патрулированием занимались АНБУ из отдельного подразделения, ну и из других подразделений по дежурству. Я в таком патруле был всего раз, но успел так заколебать командира, что потом от меня открещивались. Но здесь патрулировали обычные шиноби. Почему? Спросите у Суновцев, почему они не пожелали установить патрулирование из безликих. В Суне вообще АНБУ крайне немногочисленны.

Время выхода из поселения я выбрал не просто так. Проникнуть в скрытую деревню — проблема. Но в одиночку это возможно, особенно если есть предлог. В Иву я проник без особых сложностей. Проникнуть в скрытую деревню группой — большая проблема. Проникнуть в скрытую деревню группой, с оружием, да еще и при усиленных патрулях… Ну, это уже высший пилотаж. Суна — не Ива. Пульсирования в воротах здесь на порядок меньше, а контроль на порядок жестче. И стража явно получила ориентировку на нас. Так что через главных ход не пойдем. Можно было бы достать нужное снаряжение, объяснить Темари, что от нее требуется, и все такое… Но есть способ быстрее.

Мы обошли Суну, подходя к восточной стороне. На рассвете солнце будет за нашими спинами. Залегли среди нескольких невысоких камешков на приличной дистанции от границ деревни. Впереди почти три километра песка и скал, а затем еще раз песок и скалы, но уже под неустанным бдением стражи. Дальше — скальная гряда, опоясывающая город. Я видел несколько скрытых дозорных точек. А точнее этаких дзотов, хорошо замаскированных на фоне скал. До рассвета еще есть время. Патрули обходят скальные выступы, но мы залегли среди мелких камушков, сюда вряд ли сунуться. Да и начинается самое сложное время для патрулей.

— Ну, — Темари вопросительно посмотрела на нас, — И как вы собираетесь пройти?

— Така?

Учиха шаринганом прощупывает защиту деревни.

— Несколько стационарных поисковых техник барьерного типа. Две постоянные, четыре мерцающие. Сенсорный барьер с проверкой чакры. Все.

Не так уж и много, если подумать. Поисковые техники реагируют на тех, кто через них проходит. Это две постоянные линии и четыре включающихся и выключающихся. Плюс барьер с проверкой чакры, что самое простое. Постоянные барьеры хороши, но их легко можно обмануть. Мерцающие обмануть почти невозможно, потому что каждое включение и выключение, это проверка целостности и четкости работы всех компонентов. Вмешаться в работу такого барьера почти невозможно, промежуток работы — по несколько десятков секунд, с короткими перерывами. Но сенсоры, вроде Хьюг и тех же Учих, да и все, кто достаточно хорошо чует чакру, легко этот барьер пройдут, просто выждав, пока он отключиться. Но нам это нужно сделать еще и под наблюдением из дозорных точек.

Темари нам не мешала, терпеливо ожидая, что я решу.

— Идем с рассветом. Барьеры на тебе.

Учиха кивнул. Мы оба развернулись на спины и разлеглись поудобнее. Химе, немного подумав, последовала нашему примеру, но молча лежать не захотела.

— А если не получиться?

— Отступим. Есть другие способы. Мы сейчас воспользуемся самым быстрым, — ответил я.

— Мне нужно что-то знать? — задала второй интересующий ее вопрос девушка.

— Нет. Пока нет.

Дальше лежали молча.

Когда небо начало медленно светлеть, Саске поднялся и присмотрелся к барьерам. Он высчитывал промежутки, с которыми работали барьеры. Темари лежала слева от меня, и пришлось ее переползти и положить правую руку на шею.

— Что? — не поняла девушка.

— То, что ты должна знать. Сжимаю один раз, останавливаешься. Сжимаю два раза, двигаешься со мной, нога в ногу. Ясно?

Куноичи нахмурилась, но ответила:

— Да, я поняла.

Учиха приподнялся, я тоже. Повторяя мои движения, Темари так же привстала, готовая к рывку. Моя любимая игра, спрятаться в открытом поле. Поле, правда не открытое, здесь встречаются скалы, способные скрыть человека. Но скрыть только от наблюдателя в одной обзорной точке, а не сразу трех, с которых просматривался наш путь. Правда, у наблюдателя обзор не сто восемьдесят градусов…

Солнце выглянуло из-за горизонта, и его лучи упали на скалы.

— Така?

Секунда. Вторая. Третья.

— Вперед.

Мы втроем сорвались в бег, очень быстро сокращая дистанцию, разделяющую нас и барьеры. Вел я, прижимая к себе голову Темари, смотрящей в песок под ногами. Бежать так немного неудобно, для нее, но мне нужно, чтобы она реагировала только на мои команды.

— Сорок шагов.

Отсчитал Така расстояние до следующего барьера. Я скользнул в сторону, чтобы камень скрыл нас от выглянувшего в нашу сторону наблюдателя и мы двигались в его слепой зоне, затем резко ушли в другую сторону, чтобы попасть в слепую зону другого Суновца.

— Десять шагов.

Остановился. Парень слишком долго смотрел в нашу сторону, но отвернулся.

— Сейчас, — скомандовал Така.

Снова вперед, к камню, потому что вот-вот в нашу сторону посмотрит еще один наблюдатель. Маскировку костюмов включать нельзя, защитные печати сразу среагируют на чакру. Да, на шаринган не срабатывали, но мне сейчас было не до технических аспектов. Замедлились, пошли боком, совмещая две слепые зоны. Остановились.

— Пятьдесят три.

Ждем, ждем, ждем… Вперед. Пробежка, почти напрямую, до следующих камушков. Остановиться, залечь, вжаться лицами в песок. Темари пыхтит, но не сопротивляется, когда я прижимаю ее к земле… в смысле песку.

— Тридцать семь.

Встаем, побежали. Уходим влево, замираем за скалой, на которую смотрит один из Суновцев. Затем сразу обходим ее и останавливаемся на другой стороне, пока сюда смотрит другой. Все, снова побежали.

Неожиданно подумал о том, сработает ли барьер, если я проскачу в шаге? Жаль, не проверить пока.

Снова встаем, обходим камень, прячась от взгляда.

— Семь. Ждем.

Пляшем вокруг камня, ходя то сюда, то обратно.

— Сейчас.

Проскакиваем вперед, снова танцуем между камнями.

— Дальше постоянный. Сорок три.

Проходим половину пути, и я снова заставляю вжиматься в песок, потому что на постах появились несколько шиноби. Они осматривают территорию, но светящий в глаза свет заставляет отворачиваться. Ждем. Ждем. Ждем.

Вскакиваем, продолжая движение. Ребята отвлеклись на разговоры между собой, и временно прекратили наблюдения. На нас посматривают только с двух точек, заставляя лавировать между скалами.

— Одиннадцать.

Встаем за скалой, замирая. ребята закончили разговор, один остается, остальные идут менять дозорных. Но у того, что остался, здесь слепое пятно, надо лишь дождаться, пока во втором пункте отвлекутся.

Плохо, не отвлекаются.

— Ложимся на пузо и ползем.

Один из Суновцев постоянно смотрит в нашу сторону, но небольшой холмик нас прикрывает, потому ползем. Сложнее всего приходиться Темари… Достоинства мешают, как бы это ни звучало. Ладно, шучу. Просто ей неудобно. Рожденный летать крокодила ползком не перегонит.

Останавливаюсь:

— Така — барьер. Темари, перевернись на спину, веер перед собой держи.

И что она его за собой потащила?

Девушка быстро перевернулась, продолжая максимально возможно прижиматься к песку. Легла, вопросительно посмотрела на меня.

— Така?

Учиха обходил барьер. Откопал ямку и положил в нее свиток. В свитке трубка. Посыл чакры, и свиток выстреливает трубку на ту сторону барьера сквозь песок. Внутри трубки свиток, соединенный тросом с первым свитком. Посыл чакры на оба, и в барьере образуется маленькая дырка. Я же сказал, постоянный барьер взломать не сложно.

— Есть, — отчитался Учиха.

И сам же пополз дальше, а я пополз за ним, волоком подтягивая куноичи. Так было быстрее, потому что на небольшие всплески сенчакры защита никак не реагировала.

Мы проползли еще немного, не забыв закрыть за собой дырку в барьере, прежде чем не попали в следующую слепую зону.

— Стоп. Поднялись.

Присели, сидим, ждем. Така внимательно всматривается в следующие барьеры на нашем пути. Иногда барьеры прерываются всего на несколько мгновений, и тогда неопытные ползуны, прыгнувшие в такой короткий разрыв, попадаются. Химе пристроилась справа от меня, как бы намекая, что готова идти дальше.

— Пошли.

Новая пробежка до ближайших камней, лавируя под взглядами Суновцув. Снова притормозили у скального выступа.

— Тридцать шагов.

Но дальше было пустое пространство. Биджу!

— Уингу?

— Иди за мной, шаг в шаг.

Мы не могли прятаться за близкими камнями… Но могли прятаться за дальними. Я первый шагнул вперед, пройдя несколько шагов и остановившись на месте прямо посреди открытого участка. Одному меня увидеть мешает вон тот выступ, второму преломляет свет. Еще три шага. Еще пять. Два назад. Вперед, вперед, стоп. Сместиться вправо. Снова вперед. Еще вправо. Стоим… стоим… вперед.

— Вниз.

Прижались, но всего на секунду.

— Встали, пошли.

И еще короткая перебежка до…

— Стой, — остановил меня Така.

Секунда, вторая…

— Сейчас.

Прошли и вновь схоронились за камнями. Саске ухмыльнулся:

— К биджу шаринган. Хочу твои способности.

— Я тоже, — добавила Темари у меня под рукой.

Тоже ухмыляюсь:

— Така — не дождешься. А вот тебе, Теми, я готов помочь. Но придется стать моей ученицей.

— Я подумаю, — спокойно ответила химе, и твердо добавила, — и не смей называть меня Теми.

— Я подумаю.

Снова пошли вперед, лавируя между камнями. Оставалось не так уж и много, больше половины пути мы уже миновали.

— Стоп.

Останавливаемся, стоя за камнем. А вот этого я сразу не заметил. Учиха вопросительно коситься на меня.

— Впереди капканы, — объяснил я.

Запах металла заметил совершенно случайно, но, главное — заметил. Дальше нас с одной из трех точек уже не видели, оставалось две. А капканов было много, не обойти. Допустим, Така пойдет по моим следам, а что делать с химе? На руках нести? Или…

— Темари. Запрыгивай мне на спину.

Девушка хотела возмутиться, но подавило это желание, тихо процедив:

— Тч! Биджу!

Но приказ выполнила.

— Така, шаг в шаг, — напомнил я.

Аттракцион продолжается.

— Двадцать восемь.

Потопали дальше, аккуратно перешагивая железки. А там ловушки на медведя стоят. Ногу чуть выше колена оттяпает на раз. Но из-за такого размера и лежат они не плотно.

— Одиннадцать.

Биджу. Снова просматриваемый участок. Поднял с песка камушек.

— Така. Даешь команду, когда откроется окно. И бежим быстро.

Кивает. Секунда, вторая, третья, четвертая…

— Така?

— Слишком часто мерцает. Втроем не проскочим. Только по одному.

Подстава. Присматриваюсь, или принюхиваюсь, это как посмотреть. Капканы кончаются вон там. Вон там слепое пятно. Агась.

— Темари. Сейчас закрой рот и не в коем случае не произноси не слова.

Девушка нахмурилась:

— Только не говори, что собираешься меня швырнуть?

— Ладно, не скажу. Но ты не кричи, ладно?

— Не буду… Но с тебя должок.

Я даже замер.

— С чего бы?

— За насмехательство над главой клана, — заявляет она, ничуть не стесняясь.

Хм, кажется, я плохо влияю на людей.

— Идет.

О том, каким акробатическим трюком я, не отрывая ног с земли, и не сдвигаясь из-за скрывающего нас камня, положил одну руку девушке на, хм, загривок, а вторую на за… поясницу, объяснять не буду. Но через несколько секунд она уже висела у меня в руках.

— Какое унижение, — недовольно выдала она.

Ха, а в клубе танцевать нормально было?

— Как долетишь, сразу вжимайся в песок. Така?

Пауза.

— Сейчас.

Нет, сюда смотрят. Ждем. Ждем, ждем.

— Сейчас.

Швыряю. Девушка пролетает метров тридцать, не издавая ни звука, и легко приземляется, сразу вжавшись в песок.

— Первая есть. Така?

Учиха посмотрел на меня со скептицизмом.

— Даже не думай.

Улыбаюсь:

— Хочешь развернуться и идти обратно?

Саске обреченно выдохнул и приблизился ко мне. Темари тащилась, наблюдая на висящего в моих руках Учиху. Я за шкирку швырял двух глав кланов. Жизнь удалась. Темари была со мной согласна, показывая большой палец.

— Сейчас.

Нет, смотрят.

— Сейчас.

Снова нет.

— Сейчас.

Полетел!

Саске, естественно, не издал ни звука. Приземлился, развернулся ко мне. Выждал, пока барьер снова не откроется, кивнул. Шагом перемещаюсь к ним, не желая проверять, сработает ли на меня барьер.

— Продолжаем путь, осталось всего два барьера.

Возвращаемся в походное положение и топаем дальше. С одной стороны, мы все ближе к одной из смотровых позиций. С другой — она высоко, и чтобы смотреть вниз, нужно специально выглядывать из щели. Чего, естественно, никто не делает. Так что дальше мы двигались быстрее и с меньшими трудностями. У оставшегося барьера Така копался почти открыто, так что мы быстро прошли до последней защиты Суны. Остановились.

Достал свиток и раскрыл. Печати, не читаемые для постороннего. В смысле для не знакомого с этим человека все надписи — просто тарабарщина. Хитрый код.

— Темари, разреши твою руку?

Девушка посмотрела на cвиток, на меня.

— Кровь?

Киваю.

Химе сама достает кунай, и, надрезав кожу на ладони, капает несколько капель в указанное мной место. Така напитывает свиток чакрой и, держа за конец, рывком заставляет катиться сквозь барьер. Быстро проходим в образовавшуюся дыру, забираем свиток, но Темари тут же требовательно протягивает руку.

— Там моя кровь.

Хм, да, это она верно подметила.

— Там наши техники, — напоминает Саске.

Используя сенчакру уничтожаю свиток. Жалко, конечно, дорогая вещица… Ха, сказал миллионер.

— Пошли. Осталось самое простое.

Рассвет, на улицах пока еще почти никого нет. Так что спуститься с окружающих скал в деревню не составит труда. А затем лишь потеряться среди местных, что еще проще. Ну привет, славный городок Суна… очень надеюсь, что тебя разрушать не придется…

Глава 191

Пока в городке было безлюдно, Темари завела нас в неприметную забегаловку, чтобы не маячить на пустых улицах. Бар выглядел невзрачно. В подвале, небольшой, с пьянущим в дугаря толстым барменом, тем не менее выполняющим часть своих обязанностей. Самую важную часть — он брал деньги и разливал поило. Правда, вино было вполне приличным, а то, что вокруг не совсем чисто — так это уже мелочи. Убедившись, что мы здесь в уединении, перевел взгляд на химе.

— К кому в гости наведаемся в первую очередь?

Темари задумчиво покрутила в руках свою кружку.

— Лучше всего начать с Саджи. Он поможет нам связаться с главами кланов, да и сможет подсказать, что сейчас происходит в Суне, — тихо ответила она.

Здесь я был не помощник. Мои знания по ситуации между кланами Суны были сильно ограничены, да и наверняка уже устарели. В этом приходилось полностью доверять девушке. Ну, оснований считать, что она не знает, что делает, у меня, в общем-то, нет. Так, мелкие подозрения.

— Като, — химе серьезно посмотрела на меня.

Отвечаю ей вопросительным взглядом, который она видеть не может, но пусть воспринимает мое молчание как вопрос.

— Я буду говорить с главами кланов. Не ты, а я.

Хм, как будто кто-то собирается спорить. Киваю:

— Верно, так и задумывалось. А что?

Девушка хмурится.

— А то, что ты себя обычно ведешь совсем не так, как следует себя вести при старейшинах. Когда я буду вести переговоры, вам обоим нужно делать вид, что вы просто сопровождающие, это понятно?

О, а химе включила голову. Вообще-то, очень верно подмечено. Представим все так, будто Коноха пляшет под ее дудку, и хитрая девушка используется подвернувшуюся помощь, а не умники из Конохи используют подвернувшийся клан в своих целях, как есть в реальности. Это не только обеспечит большее доверие со стороны глав кланов, но еще и даст Темари дополнительных очков, и, возможно, позволит ей занять место каге… В будущем. Сейчас она несколько слабовата для этого. На мой скромный взгляд, во всяком случае. Хотя другого человека с достаточным авторитетом может просто не быть. Но сейчас важно другое.

— Договорились. Обращаться к тебе химе-сама? Или Сунахама-доно?

Темари поморщилась:

— Я серьезно.

— Он тоже, — вставил слово Саске, — Как нам к тебе обращаться при посторонних?

Куноичи, похоже, была удивлена такой резкой смене отношения к себе, но быстро взяла себя в руки.

— Химе-сама. Клан не объявлял меня своей главой.

Киваю:

— Хорошо, химе-сама.

Девушка устало выдохнула:

— Из твоих уст это все равно звучит, как насмешка.

Кто бы сомневался. Пожимаю плечами:

— Тебе показалось, — допиваю свое вино, — на улице стало людно, возможно, нам пора выдвигаться?

— Да, идем.

Снаружи уже было людно… Относительно. Не сравнить, конечно, с тем, что я видел в Стилтуине, вот там было людно. А здесь… В любом случае, на улице постоянно кто-то был, что позволяло нам двигаться почти свободно. Я следил за патрулями, которых было, не сказать, что много, и остальные жители скрытого селения, как шиноби, так и простые люди, внимания на нас почти не обращали. Видел издали резиденцию каге… И, не назвал бы это здание красивым, хотя и Конохавская резиденция ушла не многим дальше. В остальном город мне надоел быстро. Люди, закутанные в плащи, и с замотанными тканью головами составляли большинство. Без этих неотъемлемых атрибутов ходили только шиноби, которых было немного. Издали видел академию, тоже ничего выдающегося. Хотя чего я ждал, это какурезато. Темари несла свой веер в бесформенном чехле, и была не одна такая. В смысле людей с продолговатыми предметами в чехлах было достаточно, но лишь у некоторых встречались веера. В основном это был инвентарь, инструменты, реже некоторые материалы.

Мы подошли к стоящему некоторым контрастом домику. В смысле, все здания рядом были квадратными, а этот домик был пузатым, и с какой-то символикой, но явно старой, ее значение мне было неизвестно. Темари уверенно подошла к домику, постучавшись в дверь. Я огляделся.

А домик стоял в интересном месте. Соседние дома, более крупные, их вывески, само строение улицы… Оно создавало естественную слепую зону. Увидеть, что твориться на маленьком участке земли перед этим домиком можно было, либо свесившись с крыши одного из соседних домов, либо остановившись на улице, прямо напротив дома. Прибавить к этому то, что, на мой опытный взгляд, маршруты для бега по крышам для шиноби этот домик обходили, потому что все дома рядом с ним стояли несколько неудобно и неудачно… В общем, шиноби, пробегающие мимо, могли увидеть, что здесь происходит, только если специально сюда забегут.

Дверь открылась, и из-за нее выглянула женщина слегка за сорок. Она без видимых эмоций окинула взглядом нас с Така, и остановилась на Темари, которая как раз стянула ткань с лица.

— Темари… — удивилась женщина, — проходи. И вы проходите.

Мы зашли в домик… А уютно здесь. Стены прикрывают сплетенные из какого-то тростника… Не знаю, как именно это называется, если честно, но эти полотна имели свой забавный рисунок, так что ощущения, что находишься в глиняной коробке, не возникало. Стояла нехитрая, но все же мебель, пол застилали ковры… Химе сняла обувь и дальше пошла босиком, так же сняв и всю пропыленную верхнюю одежду. Мы с Саске переглянулись. Вообще-то сапоги у костюмов снимались, но это было не быстро. Женщина, заметив наше замешательство, выделила нам тапочки. Нервировать хозяев не хотелось, но снимать даже дорожный плащ желания не было, поэтому я чакрой стряхнул с него весь набившийся песок, и только тогда прошел дальше. Така проделал трюк с электричеством, напитав одежду статикой, чтобы пыль с нее не сыпалась, и тоже вошел.

В отдельной комнате, обставленной так же, как и остальной дом, разве что приспособленной под кабинет, за низким широким столом сидел мужчина где-то под пятьдесят. Лицо обветренно, чисто выбрит, темные волосы аккуратно зачесаны назад и подвязаны. На нем светлое кимоно из грубой ткани… А на поясе ножны с интересным кинжалом. Мне он уже нравиться, интересный мужик. Видимо, разговор с Темари они начали, не дожидаясь нас, поэтому никаких приветствий, мы просто встали за спиной девушки, изображая изваяния. Ни она сама, ни, если я правильно понял, Саджи, на нас не отреагировали.

— Я, конечно, очень рад тебя видеть, девочка. В двойне рад, что с тобой все в порядке, — Саджи тяжело выдохнул, — но мне не нравиться то, что последует за твоим возвращением в Суну. Ты же пришла не затем, чтобы повидать старика Саджи, да?

Темари кивнула:

— Да. Мой клан пришел в действие. Уже поздно идти на попятную, — твердо ответила куноичи.

Мужик тяжело вздохнул:

— Джосеки — не самый приятный человек. Но он хороший управленец. Дела в Суне идут на лад… Мы медленно оправляемся от ран, полученных после неудачного столкновения с Конохой. Казекаге-сама потребовалось много сил потратить на то, чтобы шиноби Суны снова начали получать хорошие контракты.

Темари сохранила отстраненное выражение лица, но кивнула:

— Я понимаю.

— Возвращение клана Сунахама в Суну… Я был бы рад этому, если бы не ваш конфликт с Джосеки. Мне больно смотреть, когда шиноби из одной деревни убивают друг друга.

Химе снова кивнула:

— Я понимаю. Мы постараемся провести операцию максимально возможно бескровно. Именно поэтому мне и нужна ваша помощь, чтобы как можно меньше кланов встали под знамена Джосеки.

Саджи ответил Темари достаточно острым взглядом:

— Бескровно? Думаешь, я не слышал про уничтожение Стилтуина? Уничтожить жемчужину Страны Ветра — это ты называешь бескровно.

Темари сумела сохранить лицо, хоть и напряглась.

— Это было сражение с нукенином, нанятым Джосеки, если бы не он…

Но мужик остановил ее.

— Я все еще старейшина деревни, девочка, я знаю, что там произошло. Наемник столкнулся с Коноха но Кьюджин.

Я был удивлен. "Коноховский Палач"? Что-то не помню никого, кто носил бы такое прозвище.

— Маньяк из Конохи? — переспросила Темари.

Да, это значение тоже имело место, хотя и не меняло сути. А вот Саджи кивнул:

— Кьюджин. Ты долгое время была в отрыве от того, что происходило в мире, и не знаешь. Это один из джоунинов Конохи. Опасный джоунин. Стилтуин не первый город, который он уничтожает во время боя. До этого, во время нападения на Город Десяти Тысяч Шагов был уничтожен один из старых фортов. Он сражался там с неким шиноби. Еще раньше, был уничтожен Эрья в Стране Рек. Треть города превратилась в огромный кратер, еще чуть меньше трети сильно разрушено. Люди, поняв, сколько сил и времени уйдет на восстановление, решили покинуть город. До этого была уничтожена Югакуре, все жители убиты, клан шиноби, что жил там, уничтожен. Еще ранее Кьюджин устроил очень сильный взрыв на трибуне, расположенном над полем для проведения экзамена на чунина в Ивагакуре но Сато. Целью, насколько мне известно, был некий один человек, но вместе с ним погибло много людей. Представляешь? Устроить взрыв во время экзамена в Великой Скрытой Деревне, и суметь незаметно уйти. Еще ранее он участвовал в войне в Стране Озера, но там было столько разрушений, что никто уже не сможет рассказать, какие именно из них нанес именно Кьюджин. И это не все случаи, только те, о которых чаще говорят. Подтверждений и доказательств нет, но слухи не берутся на ровном месте. А кое-где его называют не иначе, как Кьефу но Тоши, Кошмар Городов.

Чего? Ох**ть! Я замер, пытаясь понять, я действительно все это услышал от старика в Суне, или мне сниться? Саске тоже опешил, да и Темари была под впечатлением. Но как? Кто сумел связать все эти случаи воедино? Кто узнал, что я участвовал во всех… Биджу! Об этом знают в Конохе, как минимум. Тсунаде и Данзо однозначно. Но кто пустил эту информацию… Неужели Данзо? Но зачем? Зачем, Биджу его раздери? Какой в этом смысл? И не потому ли на меня обратили внимание в Рассвете? Проклятие!

— Вижу, твои помощники удивлены не меньше тебя, — кивнул Саджи, — Тоже не осознавали, с кем именно работают. Девочка, я не хотел бы пускать такого человека в Суну, даже под благим предлогом.

— Пожалуй, вы в чем-то правы, — кивнула Темари, — С таким шиноби надо быть осторожнее.

Я бы не удивился, если бы она бросила на меня подозрительный взгляд, но этого не произошло. Куноичи продолжила разговор, возвращаясь к основной теме:

— Действительно ли тот, кто оказывает нам помощь со стороны Конохи, является тем самым Кьюджином, или нет, я не уверена. Но это ничего не меняет. Клан Сунахама готовиться к бою. И он даст бой Джосеки. Я понимаю, что не обойдется без разрушений, но поздно что-либо отменять. Вы говорите, что ему удалось восстановить часть престижа Суны, который снова будет утерян после переворота. Но сейчас Суна сама по себе. Когда все кончиться, у нас появиться верный и сильный союзник. Руководство Конохи заинтересовано в долгосрочном сотрудничестве между нашими селениями.

Саджи поставил локоть на стол и положил подбородок на сжатую в кулак ладонь:

— К слову о Конохе. Тебе известно, почему Лист вдруг заинтересовался вами? Этому должна быть причина.

Темари нахмурилась. Странно, она спокойно перенесла слухи о… Кьюджине… Данзо, если это ты, я тебя кастрирую за такое. Но вот этот вопрос ее взволновал? Что-то тут нечисто.

— Да. Мне известна причина, по которой Коноха решила вмешаться, — ответила Темари, не спеша продолжать.

Странно, ничего такого секретного там не было.

— И в чем она заключается? — продолжил вопросы Саджи.

— Атака на Мансутеппу но Тоши может подорвать авторитет Конохи. Листу важно показать, что они все еще сильны. Переворот в одной из Великих Деревень отлично продемонстрирует эту силу. Не важно, что они участвуют скорее косвенно, чем напрямую, и ситуация у нас тоже не важна. Этот переворот покажет, что Коноха умеет работать нестандартно, обеспечивать проблемы своим противникам, даже не применяя напрямую своих войск.

Суновец кивнул:

— Понятно, это логично, и ход действительно хороший. А союз с нами, пусть и несколько ударит по нашему авторитету, зато как враги Листа, так и наши трижды подумают, прежде чем выступать против нас. Дай угадаю, целью стала именно Суна, потому что в подготовке нападения на Мансутеппу но Тоши, якобы, участвовали шиноби Суны?

Темари, явно напряженная, кивнула:

— Да, это повод.

— А им известно, — продолжил Саджи, а вот сама куноичи, отчего-то закрыла глаза, — что наняты были шиноби Сунахама?

Биджу! Прямо день хороших новостей. Така чуть напрягся, но я остаюсь спокойно стоять, никак себя не выдавая. Сунахамовцы, да? Это ничего не меняет… Разве что стоит опросить участников, вдруг что-то интересное смогут рассказать.

— Да, им это известно, — ответила на вопрос Темари.

Ты, девушка, не стала реагировать на вести о Кьюджине, поэтому я сейчас отвечу тем же. Я отлично знаю, кто действительно стоит за нападением, так что это не проблема.

— Значит, ты не отступишься?

Куноичи кивнула:

— Да. Мне нужно встретиться с главами тех кланов, что могут нас поддержать, или хотя бы остаться в нейтралитете.

Саджи задумчиво погладил подбородок:

— А у клана Сунахама есть деньги, чтобы заплатить за нейтралитет?

Темари чуть повернула голову ко мне.

— У клана есть деньги?

— Да, химе-сама, деньги у клана есть…

* * * * *

Вечер в Конохе. Непривычно холодный ветер, будто преследовавший одинокого молодого человека из самой снежной страны. Закрытое облаками небо, на котором совсем невидно звезд. И как-то неприятно шумно…

Молодой шиноби вышел на балкон своей комнаты, чтобы отогнать мрачные мысли, в очередной раз взглянуть на звездное небо, но все получилось наоборот. Стало только хуже.

Прошло еще не так много времени с того момента, как Неджи решил действовать. А за это время он не столько не предпринял никаких действий, сколько не знал, как подобраться к проблеме. Инцидент в Стране Снега не только не отдалил Наруто и Хинату друг от друга, но даже наоборот, сблизил их. И это бесило! Неджи пытался придумать, как именно вбить клин между ними, но в одиночку он был бессилен. А друга, которому он мог бы доверять, не было. В клане его никто не поддержит. О наивном Ли не может идти и речи. Он еще мог бы уговорить Тен-Тен…

Молодой шиноби криво улыбнулся. Мог бы…

Неджи наблюдал за ними. Как и следовало ожидать, ублюдок джинчурики сбежал из госпиталя раньше кузины. И то, что первым делом он направился в Ичираку, тоже было неудивительно. Слабоумный блондин всегда первым делом думал о желудке. Однако Неджи заметил, что Наруто был даже более возбужден, чем обычно. В раменной он сказал, что спешит. Что ему срочно нужно сделать что-то важное. Неджи поморщился. Что может быть важного у бестолкового кретина?

"Этот бестолковый кретин надрал тебе задницу, гений" — одернул себя в тот момент Хьюга, продолжая следить.

Странно, но никто из спец команды за джинчурики не наблюдал. Их вообще в деревне было мало, готовились к чему-то, похоже. А Наруто быстро перекусил, и побежал на полигон своей команды. Неджи тенью следовал за ним.

На полигоне Блондин достал какой-то свиток и начал усердно его читать. Наруто пыжился, морщился, заставляя Хьюгу все острее ощущать превосходство над ним, и в тоже время обиду от поражения такому… С закономерным результатом, терпения у джинчурики хватило минут на пять. Неджи презрительно улыбнулся. Страшное оружие деревни. Не может прочитать один свиток. К слову, сам он его прочитать тоже пока не мог, бъякоган упирался в какую-то защиту, и разобрать смысл написанного Неджи был не в состоянии.

Отбросив свиток и выкрикнув: "Мне все понятно! Переходим к практике!", Наруто сел в позу медитации и сложил ладони в печати концентрации. Неджи не удержался от насмешливой едкой ухмылки. Наруто медитирует — это шутка еще похлестче, чем Саске, ухаживавший за своей будущей женой. Был бы Учиха один — ничего бы у него не вышло. Так и сейчас. Через несколько минут блондинистый придурок уснул. Неджи, убедившись, что их никто не видит, пошел вперед. Рядом с Наруто он остановился, презрительно оскалившись. Вот он. Беззащитный мальчишка, вставший на его пути. Достаточно одного удара, и все…

Нет! Нельзя! А если Кьюби вырвется на свободу? Или его, Неджи, все же смогут выследить? Ведь смогут. Как только поймут, что Наруто убил кто-то из своих, Хиаши первым же укажет на него, как на того, кому джинчурики очень мешал. Или даже не укажет. Клан разберется сам, а Конохе выдадут только мертвое тело. Нет.

Успокоившись, Хьюга перевел взгляд на свиток, поднял и вчитался.

И каким же было его удивление, когда он понял, ЧТО было написано в этом свитке. Понятно, почему блондина хватило всего на несколько минут.

"Да он и через сотню лет не сможет понять ничего из здесь написанного" — размышлял Неджи.

Первая мысль, которая пришла в голову Неджи: попросту украсть свиток. Но это будет не больше, чем мелкой пакостью. Проснувшись, блондин быстро заметит пропажу. А затем начнется представление в исполнении главного клоуна Конохи: толпа клонов шарится по улицам, ища то, чего там нет. Просто еще раз выставит себя дураком, как будто и так его много кто считает светилом мысли. Но на свитке поисковые печати, так что стоит АНБУ присоединиться к поискам, и свиток тут же найдут. Принадлежит он точно не самому Наруто, всего скорее — Хокаге. Так что красть свиток нет никого смысла… Разве что…

Неджи криво ухмыльнулся, и свиток все же забрал. Перечитывая исписанную аккуратным ровным почерком бумагу, Неджи старательно запоминал текст, а затем выбросил свиток в мусор по пути домой. Почему бы не воспользоваться такой возможностью в очередной раз унизить джинчурики? Может научиться лучше следить за ценными вещами?

И Хьюга с некоторым скрытым наслаждением наблюдал, как несколькими часами позже толпа клонов действительно обыскивала Коноху. Как предсказуемо. Как кто-то настолько предсказуемый мог победить его? Как? Это бесило.

И вот, глядя на затянутое тучами небо, Неджи снова тихо бесился. Бесился от бессилия что-либо сделать. Хотелось набить кому-нибудь морду, чтобы успокоиться… И из памяти всплыло воспоминание о драке на кладбище. Неджи узнал, что это был за пацан. Ученик Минакуро… уже Яманака Като. Ученик что-то перенял от учителя, не унаследовав надменности. Неджи не был хорошо знаком с Като, но все те разы, когда они пересекались, шиноби, ставший уже токубетцу джоунином, не особо скрывал собственное превосходство над сверстниками. Нет, он не хвалился, не воротил нос, не выказывал презрения. Он просто ставил перед фактом: вы слабее меня, вы — не мой уровень. Не высокомерие, а снисхождение. Като предпочитал разговаривать с капитанами команд, чунины и генины были для него скорее просто мясом, исполнителями приказов. А Инахо просто подрался на кладбище ради забавы. А еще Неджи удалось выяснить, что Инахо не появляется дома и проходит некую специальную подготовку. Но Ехи и другие шиноби в АНБУ с ним не пересекались, что позволило сделать вывод. Корень.

И как-то неожиданно на ум пришла мысль: "а почему бы и нет?"

Корень кое-что мог. Да, устранить джинчурики, они, естественно, не помогут. Но что, если они помогут Неджи стать достаточно сильным, чтобы тягаться с недоучкой Наруто? Стоило попробовать, ведь иных вариантов у Хьюги пока не было.

Вернувшись в комнату, Неджи оделся, и спокойно пошел к выходу с территории клана. Но в саду неожиданно наткнулся на вернувшуюся сегодня из госпиталя Хинату. Девушка, под присмотром одной из куноичи клана, делала несложную разминку, одну из базовых для Хьюг. Желание девочки быстрее вернуться в строй Неджи мог понять, но почему в такое время? Несколько секунд молодой генин просто наблюдал за плавными движениями кузины, все еще не снявшей повязки с рук. А затем внутри начало накапливаться уже знакомое ему чувство. Желание ВЛАДЕТЬ! Красивая, нежная, податливая сестренка…

Хьюга одернул себя, слыша в глубине души безумный хохот гаера. Даже не думать о таком. Не думать, пока между ними стоит джинчурики.

Взяв себя в руки, Неджи подошел ближе, выдавая свое присутствие. Хината не испугалась, заметив его. Разве что едва заметно дрогнула. Завершила упражнение, повернулась к нему лицом, спокойно поклонилась.

— Здравствуй, ни-сан.

Неджи поклонился в ответ:

— Добрый вечер, химе-сама. Сая-тян, — второй короткий поклон был адресован куноичи, улыбнувшейся в ответ, — Уже поздно. Что вы делаете здесь в такое время, химе-сама?

— Для лучшего сна мне посоветовали проводить вечерние упражнения.

Для лучшего сна, да? Неджи прекрасно понимал, что мешает ей хорошо спать. Ужас, пережитый там. Ужас от вида стоящего всего в нескольких шагах от нее разъяренного джинчурики. От понимания этого Неджи еще больше удивлялся тому, что кузина продолжает любить этого… этого…

— Ты куда-то собрался? — остановила его размышления девочка.

— Да. Думаю, прогуляться перед сном, меня тоже иногда посещают кошмары.

Хината выразила понимание и кивнула.

— Ни-сан. Ты не откажешь мне в нескольких занятиях? Когда я полностью восстановлюсь, конечно, — неожиданно спокойно спросила сестренка.

Молодой шиноби, сдерживая внутри себя радость, чтобы не выказать ее хоть чем-то, поклонился:

— Конечно, химе-сама. Желаю вам спокойного сна.

Покинув, наконец, территорию клана, Хьюга снова задумался. Он действительно собрался идти в Корень? Безумие. Хьюги не имеют дел с Корнем! Но и просто вернуться он не может. Слишком напряжен. Подраться не с кем… Но есть другой способ снять напряжение.

Конечно, он еще генин. Но никто не посмеет отказать Хьюге. В какурезато бордели чувствовали себя уверенно. Шиноби были в состоянии платить хорошие деньги за возможность снять напряжение после миссии. И здесь работали лучшие девушки, каких можно было встретить. Даже в столице не всегда можно было найти таких красавиц. К тому же были среди здешних жриц любви и те, что несли кровь каких-то кланов, не способности шиноби проявить не могли. Это только добавляло им ценности.

Естественно, Неджи никто не стал останавливать на входе. И приятной внешности женщина в красочном кимоно ни была сколько-нибудь удивлена новому клиенту.

— Шиноби-сан, — поклонилась она.

Здесь было неважно, ранг, клан и все прочее. "Шиноби-сан". Так обращались ко всем ниндзя.

— Я хочу снять комнату до полуночи.

Женщина кивнула.

— Конечно. У вас будут пожелания?

Неджи сначала хотел отмахнуться. Здесь умели хорошо подбирать девушку для клиента. Никто не уходил разочарованным. Но вспомнив то, что он видел в саду клана…

— Да. Невысокая. С черными прямыми волосами до плеч. Грудь побольше и лицо посмазливее. Податливая, но чтобы стеснялась.

И даже самому стало как-то стыдно за эти слова. Но женщина не выказала никаких чувств, просто кивнув:

— Девушка придет через несколько минут.

Возможно еще и в этом был некоторый смысл этих борделей. Удовлетворить желания с девушкой, до которой невозможно добраться. Невозможно сделать своей. Нельзя даже желать.

Девушка действительно появилась в его комнату быстро. И все почти так, как он хотел. Невысокая, стройная, но с приличной грудью. В закрытом кимоно. Лицо не очень похоже, но с этим Неджи готов был мириться. И она действительно стеснялась, или очень хорошо делала вид. Быстро глянув на Неджи, она отвела взгляд, прерывисто дыша, испытывая скрытый страх.

Неджи успел немного выпить, благо напитки были представлены прямо здесь же. В ином случае он не был бы уверен, что сможет спокойно приказывать девушке в такой ситуации, так как сам уже начал тяжело дышать.

— Подойди, — приказал он.

Девушка, чуть вздрогнув от приказа, шагнула вперед. Она все так же смотрела в сторону, но лицо уже едва заметно заалело. Когда она подошла, Неджи несколько секунд осознавал мысль, что она полностью в его власти. Но эти пол ночи он владеет всем тем, что стоит перед ним.

— На колени.

Снова чуть вздрогнув и задышав чаще, девушка присела на колени. Неджи взял ее за подбородок и заставил смотреть себе в лицо. Хороша. Как раз то, что ему нужно.

— Начинай.

После первых же прикосновений Неджи закинул голову и просто наслаждался. Девочка даже изображала некоторую неловкость и неопытность, но изображала хорошо, не мешая наслаждаться ощущениями. Не вытерпев, шиноби оторвал ее от себя и резко стянул кимоно. Девчонка тихо пискнула, прикрывая нагое тело дрожащими руками. Парень быстро скинул с себя одежду, бросил ее на кровать и сам навалился сверху.

Все, как он хотел. Девочка смущалась, но была податливой. Вздрагивала от резких движений, показывала страх, но не сопротивлялась. Прерываясь, чтобы еще немного выпить, он несколько раз возвращался к ней, пока от тяжелых мыслей не осталось и следа.

Наконец, успокоившись, он сел на кровати, выудив из кармана кошелек.

— Вот. А теперь будь добра, исчезни.

Девочка, сбросив ненужную больше маску, довольно улыбнулась. Ей тоже понравилось. Молодой, сильный шиноби, не обладая самым большим достоинством, брал страстью и иступляющим желанием. Не был груб, да и сама игра ей понравилась. Не часто, даже при ее внешности, приходилось изображать скромную девочку. У других желания были пошлее. Ничуть не стесняясь, она взяла свою одежду в руки, и, не одеваясь, покинула комнату.

Неджи, наконец, сумев расслабиться, раздумывал над тем, не придется ли ему стать постоянным клиентом этой девочки? Другого способа сбрасывать стресс он пока не видел.

Дверь снова открылась, и кто-то вошел.

— Мне ничего не больше нужно. Комната оплачена до полуночи.

— Ну ты даешь, мужик! — обладатель знакомого голоса явно улыбался, — Больше не буду называть тебя девчонкой. Ты — настоящий мужик! Сакура стонала по-настоящему, а это заслуга!

Неджи повернулся в сторону говорившего.

— Коленка?

Инахо, широко ухмыляясь, стоял, прислонившись к дверям спиной. Рядом стоял безликий… Корень. Неджи нахмурился, но Инахо тут же поднял руки:

— Спокойно! Мы — могила. Хочешь трахать свою сестренку — это твои проблемы…

Неджи вскочил, активирую бъякоган:

— Да я тебя прямо здесь закопаю!

Инахо лишь усмехнулся:

— Выглядело бы грозно, если бы ты не болтал перед нами своим достоинством. А так выглядит нелепо.

— Тч! — процедил Неджи, начав спешно одеваться.

— Да не парься ты. Про мужскую солидарность слыхал? Мы ничего не скажем. Правда? — вопрос был задан безликому.

Тот кивнул.

— Ты сам-то что здесь делаешь?

Инахо пожал плечами:

— Тренировку проходил.

— Не думаю, что хочу знать, какую, — выдохнул Хьюга.

— Ничего такого, о чем ты подумал, извращенец. Меня обучали, какие слабые точки есть на человеческом теле. Куда и как нужно нажать для различных эффектов.

Неджи скривился:

— А местных барышень ты случайно по именам знаешь?

Инахо ничуть не смутившись, улыбнулся:

— А это не твое дело, — вновь повернулся к безликому, — можешь оставить нас? Мы посидим, выпьем немного.

Безликий никак не ответил, во всяком случае Неджи этого не видел.

— Эй! Да ладно вам, один раз было-то. Можешь нас здесь запереть, или последить снаружи. Ничего я не сделаю. Ну!

АНБУшник хмыкнул, и действительно вышел. А Инахо наткнулся на скептический вопросительный взгляд Неджи.

— Да ладно, парень, я же вижу, что у тебя какие-то проблемы. Расскажи, может все не так сложно, как ты думаешь!

Неджи возмущался. Но, оказалось, мальчишка умеет убеждать, и через час они уже вовсю пили. Много пили. И единственное, что запомнилось Хьюге, это неожиданно спокойные и трезвые слова нового друга:

"Да, парень, задумал ты дело. Но, не волнуйся, в Корне тебе помогут. Я знаю, как тебе помочь. Ха! У меня есть план!"

Глава 192

— Мы это просто так оставим!? — Саске говорил не громко, но вид имел весьма воинственный.

За день мы провели несколько встреч, каждая из которых длилась достаточно долго. Но Темари сумела проявить себя с правильной стороны, один крупный клан и еще два не столько клана, сколько крупные семьи, встали на нашу сторону. Один достаточно крупный клан согласился на нейтралитет. Плюс еще несколько крупных семей решили остаться в стороне. Представитель еще одного клана был готов встать на нашу сторону, но загнул такую сумму, что даже я удивился его наглости. Наглый старикашка требовал денег, грозясь прямо сейчас пойти и рассказать все Джосеки. Темари обыденным голосом, будто говорила о погоде, сообщила, что после такого поступка Кьюджин в первую очередь сравняет с землей именно их клановый квартал. Старикашка обиделся и ушел, а Саджи пояснил, что этот клан теперь вряд ли сунется в драку. Собственно, на это переговоры пока и закончились. Но результат и так был неплох. Здесь не Коноха. Кланов, вроде Хьюг или, скажем, Сарутоби, здесь нет. В смысле был, но только Сунахама. А из оставшихся кто-то выступит на нашей стороне, а большинство, с большой вероятностью, разборку проигнорируют. Ну, все это со слов Саджи. Темари старосте деревни доверяла, мы с Саске помалкивали. А я готовил резервный план, пока только в уме.

И вот, как только лишних людей рядом с нами не осталось, Така высказал свои претензии.

— Да, оставим, — киваю, — или у тебя есть другие предложения?

Учиха хмуриться:

— Прекращай играть словами. Ты знаешь, о чем я.

Скептически поднимаю бровь:

— Я знаю, о чем идет речь, но не понимаю, чего ты от меня хочешь?

— Шиноби Сунахама участвовали в подготовке нападения…

— Я слышал это собственными ушами, — прерываю напарника, — Что теперь? Хочешь придти к Джосеки, извиниться, что не на тех подумали, и вместе с ним раздавить клан? Или мне тебе еще раз объяснить, что их шиноби просто использовали? А реальный организатор находиться не пойми где, и довольно потирает руки?

Саске начал злиться:

— Тогда какого биджу!? Нельзя спускать с рук нападение на столицу Страны Огня! — он все еще говорил не громко, но начинал злиться, — Наш долг, как шиноби Конохи…

— Долг? — вновь прерываю его, — Ты снова заговорил о долгах? Я еще не всю дурь из тебя выбил? Мы работаем на благо Конохи. Если для этого придется поступиться какими-то принципами…

— Мы перестанем быть шиноби, — оборвал меня Така, — И мы здесь как раз из-за нашего долга. Долга ответить на удар адекватным ударом. Мы не должны поступаться принципами. Итачи поступился ими. Он перешагнул грань дозволенного. Он поставил благо Конохи выше преданности клану, идеалам, принципам. Куда это его в итоге привело?

Еще один. Как и Ино, разве что другими словами, он говорит мне о том же.

— Для блага Конохи я пойду на многое, Саске.

— Перешагнешь черту, предашь того, кому должен был быть верен, в не зависимости от блага Конохи — станешь моим врагом, Като. Потому что предавший один раз предаст и снова. И я уже не смогу тебе доверять.

Упертый баран. Я уже хотел спросить, чего именно он хочет, но вошла Темари, мрачно осмотрев нас и остановившись на мне.

— Кьюджин?

— Это прозвище сегодня я услышал впервые, как и ты, — отмахнулся я, отходя на свое место, Саске вернулся на свое.

— Так уж и впервые? — подозрительно спросила химе.

Высказался Саске:

— Мне приходилось слышать это прозвище, слухи в основном, но я никогда не связывал их с Уингу. Там много всякого бреда ходит.

Проблема в том, что Саджи указал на вполне реальные события… Пусть и поставленные под определенным углом, делающим меня главным виновником всех разрушений.

— А сам ты что скажешь? — вновь обратилась ко мне девушка.

Еще одна.

— Что ты хочешь услышать?

— Правду.

Поднял на нее взгляд, полный скептицизма.

— Я не жду, что ты будешь передо мной отчитываться, Като, — Темари осталась вполне спокойной, — Но я хочу доверять тому, кого собираюсь впустить в свой дом во главе небольшой армии. Чтобы я могла доверять тебе, разъясни ситуацию. Откуда эти слухи?

Хмыкнул, но она умеет быть настойчивой. Иногда.

— Откуда? Я действительно участвовал в той войнушке, в Озере. Но ничего там особо не взрывал, — кроме какой-то лаборатории, — Действовал с другими безликими. Ива? Был там пару раз, по работе. Но ничего не взрывал.

— Его специальность — проникновение и скрытые действия, — поддержал Саске, — была до недавнего времени.

Стукну гада.

— Что там у них произошло на экзамене — я без понятия. Деревня Горячих Источников? Бывал там. Источники, говорят, целебные, но я этого особо не заметил. Да и девушки там вялые, мне не особо понравилось. Что там у них произошло, и кто весь бардак устроил — я, опять же, без понятия, — у меня действительно только догадки.

Така вновь решил высказаться:

— Эрью разрушал не он, хотя и был там. Это я точно могу сказать, сам к нему на помощь шел.

Киваю:

— Там мы были с моей командой. Ученики генины. Мы пересеклись с Орочимару, тебе он известен, — Темари вздрагивает, кивнув, — Один из генинов погиб. Двоих доставили в Коноху. Все, что я делал там — убегал и старался выжить. Ты видела взрыв, которым я добил Стилтуин. Этот взрыв не оставляет огромных кратеров.

Темари кивнула:

— Я поняла. Но откуда взялись эти слухи?

Усмехаюсь, но не слишком весело:

— Я догадываюсь, кому они нужны. И даже могу предположить — зачем.

Престиж деревни, чтоб его. У Конохи есть еще один джоунин, прославившийся на весь мир, как Копирующий Ниндзя Какаши, или Гай Зеленый Зверь Конохи. Не думаю, что кого-то беспокоит мое отношение к такой сомнительной славе.

— Ладно. Закрыли этот вопрос, — девушка тоже прошла до своего места, устраиваясь на простенькой кровати прямо в одежде.

— Это не все, — решил не откладывать в долгий ящик Така, — мы не решили вопрос с участием шиноби Сунахамы в организации нападения на столицу Страны Огня.

Темари скептически подняла бровь, отчего я едва не прыснул. Действительно плохо влияю на людей.

— Да, участвовали. Нам предложили миссию, несколько шиноби отправились туда, выполнили миссию, и получили деньги. В самом нападении они не участвовали.

— Вы все равно должны будете за это ответить.

Химе хмыкнула:

— Может мне потребовать с Уингу ответить за смерть моего брата? Или всю Коноху за погибших шиноби Суны.

— Тогда вы сами на нас напали, — напомнил Саске.

Темари кивнула:

— А затем никаких договоров между нами не было. Мы не обязаны не за что отвечать.

— Я этого так не оставлю, — стоял на своем Учиха.

Сунахама хмыкнула:

— Поговорим, когда власть в Суне вернется в руки моего клана.

Она перевела взгляд на меня, но я никак не реагировал. В эту разборку я встревать не собираюсь. Надоело решать чужие проблемы, пусть сами разбираются, не маленькие. Видя, что я поддерживать напарника не спешу, химе решила, что разговор закончен. Мы разлеглись и потушили свет. Мои спутники быстро провалились в дрему, и я тоже решил поспать. Хочу домой. К жене. Вернусь — возьму отпуск. А если кому-то что-то потребуется, выставлю ценник, как за миссию "S" ранга. Как сразу за три миссии.

Но поспать не дали. Через примерно час появился гость. Он достаточно скрытно подобрался к пузатому домику, и некоторое время наблюдал через окно. Саске и Темари пока дремали. Вытащил керамбит и крутанул в руке, Саске тут же проснулся, беззвучно вытащив кинжал. Последней проснулась Темари, но уже в тот момент, когда гость подошел к нашему окну. Суновец. Мне не знаком. Мужчина, взрослый. Ну что же, встречаем.

Мужчина почти беззвучно открыл окно, почти беззвучно поставил одну ногу на пол, и замер. Замер, потому что кончик керамбита уперся ему в шею, лезвие кинжала уткнулось в ткань жилета у самого сердца, слегка мерцая искрами, и один из коротких вееров, что Темари все так же носила, который, к слову, имеет очень острые края, упирался в пах.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — прокомментировал я.

— Ты к чему? — решил уточнить Саске.

— Я про нашу спутницу.

— Для мужчины потерять достоинство и выжить куда страшнее, чем просто умереть, — ответила Темари.

Мужик, половину лица которого прикрывала… белая ткань? Вертикальная полоска ткани. Она к чему вообще? В общем, он улыбнулся, что в его положении было довольно смело.

— Темари-тян, ты была хорошей ученицей.

— Сенсей, — ничуть не удивилась химе, — пока вы еще живы, может, ответите, зачем пришли?

— Всерьез думаешь, что вы втроем можете меня убить?

Така улыбнулся.

— Я очень хочу посмотреть, как он попробует сбежать. Или, что будет еще веселее, попробует убить нас.

— Спокойнее, мой друг, — отвечаю, но тоже улыбаюсь, — Хотя проникать сюда лично, а не посылать клона, было опрометчиво.

Баки, которого я, наконец, вспомнил. Ну, лично не знаком, но про сенсея команды Суны помнил. Суновец скосился на меня.

— А может я все же клон.

Чуть надавил лезвием на кожу, вызывая кровотечение.

— Мы можем вскрыть тебя и проверить.

— Отставить, — вмешалась химе, — я задала вопрос, сенсей. Если следующая ваша реплика не будет ответом, вы умрете, пусть мне бы этого и не хотелось.

— Могу оглушить часиков на тридцать, — предложил Така, — правда не обещаю, что он после этого сможет хотя бы ходить.

Девушка кровожадно улыбнулась:

— Я жду ответа.

Баки, наконец, снизошел:

— Я пришел поговорить.

— От чьего лица? Не отрицай, что ты служишь Джосеки, — сразу отрезала химе.

— От лица АНБУ Суны, — ответил джоунин, — И нет, я уже не служу Джосеки.

— Говорить от лица безликих, та еще честь, — хмыкнул я.

Темари смотрела все так же серьезно, хотя в темноте, наверное, полноценно "видел" только я.

— Не ври. Я не верю, что ты ушел со службы.

— Джосеки не доверял нам. Он расформировал АНБУ, передав обязанности клану Такеда.

Химе мотнула головой:

— Бред. Ничего о таком не слышала.

Такеда? Что-то я подозрительно мало знаю об этом клане.

— Выслушай мое предложение, — тем не менее продолжил Баки, — Джосеки где-то достал свитки принуждения. На каждом из нас стоит печать. Если Такеда найдут повод, они могут убить любого из нас, никому ничего не объясняя. Если ты найдешь способ убить главу Такеда — Такеда Чикогуро, и уничтожить свитки, АНБУ поддержат клан Сунахама.

Свитки принуждения. Достаточно неприятная вещица, если честно. И объясняет, почему он не использовал клона. Одна печать ставиться на самого подчиняемого. Она подпитывается его же чакрой, и, стоит ему воспользоваться техникой или просто за раз использовать много чакры — и пух. Накопленную чакру печать выплескивает во все стороны, так что даже совсем не сенсор, и простой генин заметит. Если из этой дряни не стравливать накопленную чакру, она убьет того, на кого поставлена. Снять, конечно, можно, нет ничего невозможного. Но ставить печати на самого себя, да еще когда на тебе такая дрянь стоит — занятие для самоубийц. А толковых мастеров данного направления в мире-то не так много, не говоря уже о Суне, где кланов с таким направлением деятельности вообще не было. Безопасно стравить чакру можно с контролирующего свитка, который и принимает сигналы от печати. Но вот тут и кроется неприятная особенность. Маленькая ошибка, которую так и не смогли устранить создатели сего произведения искусства, используемого в тюрьмах для шиноби. Уничтожить контролирующий свиток — и печать разрушиться сама. Как и почему — объяснять сложно и долго. И я не знаю. Миина бы ответила. Там что-то в управляющих контурах намутили. Вот такой косяк. Вещь, к слову, достаточно дорогая, используется в тюрьмах Страны Земли. Всего в двух тюрьмах. И, опять же, к слову, только в этих тюрьмах из всей страны нет коррупции. Потому что тюрьмы специально создавались как места, из которых не возвращаются.

Химе задумалась:

— Откуда ты узнал, что я в Суне?

— Саджи рассказал. Спроси у него, он сам тебе расскажет.

— Почему он не сказал мне?

— Не был уверен, как и я. Сам только что закончил говорить с другими безликими, одобрившими то предложение, что я передал тебе.

Девушка некоторое время размышляла, после чего кивнула.

— Хорошо. Я обдумаю твое предложение. Отпустите его.

Баки расслабился и повернул голову, замерев. Он сидел прямо в окне, и мы с Така успели сплести паутинку из тросов, полностью блокируя маневр джокунина. Не просто же так Учиха угорал по поводу того, как у него получиться сбежать.

— Впечатляет, — признал Суновец.

Мы его все же с миром отпустили, и уставились на задумчивую химе.

— Клан Такеда?

— Что-то вроде полиции Суны, — ответила девушка.

— Мы беремся? — спросил уже Саске.

Девушка еще некоторое время размышляла, поморщилась, но кивнула.

— Да. Чикогуро не плохой человек, но слишком преданный. Переубедить его не удастся.

— Иллюзии? — предложил Учиха.

— Нет. Не думаю, что сработает. Тогда весь клан надо в иллюзию помещать.

Я перевел взгляд на Така, протягиваю руку.

— Проникнуть, убить одного человека, уничтожить свитки. Значит, сканаемся, кто пойдет?

Тот уже готов был протянуть руку в ответ, когда нас остановила Темари.

— Пойдет Така. Уингу, у меня для тебя есть еще одна работа, которую сможешь выполнить только ты.

И как-то мне не понравился задумчиво решительный вид химе. Совсем не понравился.

* * * * *

Тера еще раз просмотрел свиток, что ему принес посыльный от Сунахамы. Еще одна группа. Неприятно.

Свою задачу Тера выполнил сразу по прибытию в город. Не задерживаясь, выдвинулся в путь. Уже в дороге узнал, что Уингу уничтожил Стилтуин полностью, и вот Така столкнулся с Акацки и отступил, не достигнув цели. Пришлось заскочить во второй город и закончить начатое, что было не слишком сложно. Еще через день он добрался до одной из групп Сунахамы, присоединившись к ней. Клан работал достаточно быстро, видимо привык уже быть постоянно в движении. Но спокойно двигаться по пустыне, ожидая возвращения группы из Суны, не удалось. Пришло сообщение об уничтожении одной из двигающихся групп, благо, приманки. А через несколько часов уничтожили и вторую.

Суновцы, видимо, были очень недовольны тем ударом под ребра, что устроили им Коноховцы. Тера чувствовал некоторое темное удовлетворение, пусть даже план принадлежал не ему, да и был он одним из трех основных исполнителей. Но все равно было приятно сделать пакость потенциальному противнику. Что бы там не говорили о союзе, но между скрытыми деревнями возможен только мир и временный договор, но никак не дружба.

Но сейчас пришло уже третье сообщение о нападении на группу Сунахамы. Уже после второго было принято решение собрать все группы воедино. Запасной план, для разнообразия, разработанный не Като. Уже пришли сообщения о том, что немалые силы Суны ушли на защиту пограничных территорий, где вовсю резвились АНБУ Конохи. Так что больших сил выслать на охоту за Сунахамовцами не могли в принципе. Единственной опасностью мог стать джинчурики. И, с намного меньшей вероятностью, Акацки, уже один раз серьезно отхватившие от Коноховцв. Но сам боец Корня грешил на элиту Суны, и неприятностей ждал именно от них.

Огляделся. Лагерь, поставленный Сунахамой, прятался у подножья плато. Множество колонн из обласканного пустынными ветрами камня, большинство из которых достигали нескольких десятков метров в высоту, и не десятку метров в обхвате. С одной стороны плато, с другой пустыня. Без малого сотня шиноби Сунахамы, плюс около полусотни успевших подойти наемников. Остальные группы, как Сунахамовцев, так и наемников, уже двигаются сюда. Хватит уже прыгать по этой пустыне туда-сюда, как только Уингу вернется, начнется подготовка к штурму. Ну, или к перевороту, ведь местные, вроде как, хотят провести большую часть сил в город незаметно, а только потом открыто атаковать. Но пока Тера в эти мелочи не вникал, его интересовало состояние войск. Пусть сам он искренне считал Уингу мудаком, но приказы тот отдавал правильные и нужные. Выходило все куда лучше, чем опасался Тера. Сунахамовцы были неплохо тренированы и хорошо оснащены, да и в группах действовать умели. И, что тоже важно, были мотивированы как надо.

Из палатки, в которой ночевал Тера, тихонько выбралась девушка, и, помахав ручкой безликому, ретировалась в неизвестном направлении. Ее имени он не запомнил… Если вообще спрашивал. Парню было даже интересно, это ее личная инициатива, или кто подсказал?

От других палаток к Тере приближался Шира, которого точно не было в лагере вчера. Шиноби Сунахамы приветливо махнул рукой:

— Привет.

— Привет. Давно здесь? — то, как давно вернулся Шира, подсказало бы, как давно Уингу с остальными проникли в Суну.

— Ночью пришел, ближе к полуночи. У вас тут все нормально?

Безликий неопределенно пожал плечами:

— Это не у меня надо спрашивать. Лагерем кто-то из ваших командует.

Шира ухмыльнулся:

— Я знаю. Просто зашел узнать мнение лучшего из действующих.

— Тогда просто зайди в другой раз. Когда-нибудь… никогда.

Сунахамовец, видимо, такого ответа не ожидал:

— Я думал, у вас Уингу специализируется на несмешных шутках.

— На шутках он. А я не шучу. Если ты просто поболтать пришел, то это не ко мне. Да и по любой другой причине. Лучше займись чем-нибудь полезным. И подальше от меня.

Безликий закончил разговор, несколькими прыжками взобравшись на одну из скальных колонн, устраиваясь там. Никакого желания развлекать Сунахамовцев болтовней у шиноби Корня не было.

Шира, проводив взглядом Коноховца, который, похоже, был не в настроении, побрел к палатке того, кто здесь командовал. О своем возвращении Шира уже доложил, но ему не поставили никаких задач. А сидеть без дела шиноби не хотел, вот и надеялся, что его чем-нибудь да займут.

Командовал в лагере Кагоморо, старейшина Сунахама, хотя и довольно молодой, ему только исполнилось тридцать, джоунин. У него стояла не столько палатка, сколько навес, постоянно сновали туда-сюда посыльные, приносили отчеты и уносили поручения. Пустынные жители умели сами о себе позаботиться, но лагерь был достаточно большим, и запасы воды уже стали проблемой.

— Кагоморо-сан.

— А, Шира-кун, — джоунин закончил что-то писать на свитке и отдал его чунину, тут же убежавшему куда-то, — выспался уже?

— Да. Я могу чум-то помочь?

Высокий худощавый джоунин с седыми короткими волосами и бородой, улыбнулся:

— Только если готов относить поручения. Никогда бы не подумал, что…

— Саехи вернулся! — крикнули где-то в стороне.

Кагоморо и Шира одновременно обернулись на крик. В их сторону действительно шли четверо шиноби в неброской одежде. Группа Саехи пропала последней, и их уже практически считали погибшими. Но, видимо, им все же удалось вырваться. Шиноби были потрепаны, дорожные накидки местами порваны, порезаны, сами они шли не слишком уверенно. окружающие негромко подбадривали их, выражали радость от того, что хоть кто-то вернулся.

— Саехи, — с облегчением встретил вернувшихся Кагоморо, — рад, что вы вернулись. Отдохнете сейчас, но сначала скажи, кто на вас напал?

Саехи и его подчиненные уже почти дошли до палатки, когда Кагоморо, неожиданно напрягся. Джоунин, резко выхватив кунай, метнул его в Саехи. Однако тот, уклонившись, сам прыгнул вперед, на стол джоунина. Кагоморо выхватил второй кунай, пытаясь ударить противника, но тот блокировал лезвие рукой. Искусственной рукой. Лицо, выглянувшее на джоунина из-под капюшона, оскалилось, и произнело знакомым Шира голосом:

— Пришло мое время говорить прощай.

Но нанести удар марионеточник не успел. Шира, пусть и с небольшим опозданием, понял, что произошло. Подскочил к противнику и нанес мощный удар ногой в корпус, откинувший того в сторону. Прячущиеся под видом Сунахамовцев противники то же бросились в бой. Кагоморо махнул рукой в сторону первого из противников:

— Шира, займись им.

А затем сам, вместе с ближайшими шиноби, схлестнулись с Суновцами. По лагери пронесся гул тревоги, и откуда-то со стороны донеслись звуки от применения нинджицу. На лагерь напали.

Но Шира сосредоточился на своей цели. Противник, отброшенный ударом, уже поднялся. Бросившийся на него с кунаем воин был проткнут резким выпадом выскочившего из запястья противника лезвия. С другой стороны чунин, подхватив веер, уже начал замах. Противник вскинул свободную руку, откуда выстрелили иглы. Чунин не успел защититься, и сенбоны достигли цели, прервав атаку.

Шира бросился на сближение. Противник направил на него руки, явно собираясь отстреливаться иглами. Шира на бегу подхватил попавшее под ноги широкое железное блюдо для запекания хлебных лепешек. Он подпрыгнул, целясь так, чтобы упасть прямо рядом с противником, а в полете прикрывался почти метровым в диаметре блюдом. Иглы стучали по металлическому блюду, издавая забавный почти музыкальный звук, но не пробивали его. Приземляясь, Шира с силой треснул блюдом по голове противника, перекатился, и повторно треснул еще три раза. На четвертом ударе противник схватился за края изрядно помявшегося блюда, блокировав его перед собой. Шира отпустил блюдо, и со всей силы ударил ногой прямо в середину, чтобы отбросить его вместе с противником.

Суновец вновь отлетел, сломав попутно палатку. Но все равно поднялся. Тряпка, что еще недавно была дорожным плащом, окончательно разорвалась. Суновец сбросил ее, подняв голову и посмотрев на Шира.

— Канкуро? — ошеломленно спросил Сунаххамовец.

Мертвая, но очень реалистичная маска на искусственной голове, широко улыбнулась. Живые безумные глаза в стеклянных глазницах напряженно всматривались в противника. Существо, застывшее на самой грани между живым человеком и мертвой марионеткой, подняло четыре механические руки, тихо трещащие работающими внутри механизмами.

— Соскучился по мне? — проскрипела марионетка, — Давно не виделись, Шира-кун. С прошлой жизни.

Где-то вдали что-то очень громко взорвалось. Сунахамовцы и наемники, находящиеся поблизости, бросились в атаку на марионетку. От нескольких воздушных ударных нинджицу Канкуро уклонился, легко отпрыгивая в сторону. Загнув руку в локте, он встрелил из образовавшегося ствола газовой ядовитой гранатой в ответ. Троица наемников, выхватив оружие, бросилась врукопашную. Но это была не лучшая идея. Марионетка, руки которой были напичканы холодным оружием, легко отбивала выпады сразу всех. Шира приближаться не спешил, не был уверен, что сможет уклоняться от того количества клинков, которым орудовал Канкуро.

Неожиданно из маскировки выскочил Тера, с криком "СЕКРЕТНАЯ ТАЙНАЯ ТЕХНИКА КОНОХИ НЕУДЕРЖИМЫЙ ПЕНДЕЛЬ НО ДЗЮЦУ!", ударивший марионетку ногой. Удар вышел раза в два сильнее, чем удар Шира, и отбросил куклу до ближайшей скалы. Тера потер ногу в месте удара, но выглядел довольным.

— Тера.

— Предлагаю махнуться, — ответил Коноховец, — там ребята с веерами среди Суновцев, головы не поднять. А с этим я справлюсь.

Канкуро, сидящий на скале метрах в десяти над землей, направил руки на Теру, выстреливая иглы. Однако Коноховец лишь направил свою руку навстречу. Сенбоны, оказываясь в метре от его руки, неожиданно теряли форму и втягивались в маленький черный шарик у самой ладони. И, когда все иглы были поглощены, шарик будто выстрелил в сторону противника, врезавшись в скалу в метре от марионетки, вызывая небольшой взрыв.

— Опять промазал. Иди же! — крикнул Тера, и бросился на противника.

Способность, которую люди Корня выкрали у сильнейших шиноби Ивы, работала далеко не на полную свою мощность. Тера отлично знал, на что рассчитывал Данзо-сан. Он хотел получить геном с кеккай тота, на который опирались техники Тсучикаге. Не удалось. Тера был лишь жалким подобием, каким была и Каору со своим посохом. Некогда удачный эксперимент с пересадкой мокутона повторить на других геномах так и не удалось. Все, что мог Тера — сжимать не слишком напитанную чакрой материю и тут же отправлять ее в полет, потому что стабильно держать материю в сжатом состоянии он не мог, она сразу взрывалась. Либо набирать, либо взрывать. Но, стоит признать, способность была достаточно сильной и, если включить голову, еще и очень удобной и многогранной.

Канкуро прыгнул навстречу бегучему к нему Коноховцу, выстреливая сенбоны, кунаи с взрывными печатями, газовые шашки. Но весь это мусор Тера превратил в черный шарик, который отправил обратно Суновцу. Марионетка от атаки увернулась, продолжая сближаться, видимо полагаясь на преимущество в ближнем бою.

Тера направил руку в сторону земли рядом с собой, с резко сжал чуть больше полу куба песка, выстрелив под ноги Суновцу. Марионетка от прямой атаки уклонилась, но взрыв все равно хлопнул близко отправляя его в полет. Безликий швырнул наперехват кунай с взрывной печатью. Попал, печать детонировала при контакте, снова отправляя Канкуро в полет. Тут же присоединились и Сунахамовцы с наемниками. Кто кидал кунаи с печатями, кто атаковал низкоуровневыми техниками. Хлопнуло несколько взрывов, и противник исчез среди поднятых клубов пыли и дыма. Один из чунинов с веером потоком воздуха разогнал пыль, но марионетка исчезла.

— Он под землю ушел! — выкрикнул кто-то.

Тера поспешил прыгнуть в сторону, пинком поднять на ножки стол и встать на него. Однако живая кукла атаковала не его, а наемников, одновременно стреляя сенбонами по всем остальным. И, если Сунахамовцы успевали отходить от дистанционной атаки, кучку наемников Канкуро порвал быстро. Он не столько старался нанести смертельный удар, сколько вообще задеть, дальше за него все делал яд. Увидев, как несколько воинов замертво упали, получив лишь пару царапин на руках, Тера лишний раз порадовался, что в костюме, который давал пусть не полную, но все же защиту.

Снова скрывшись в маскировке, Тера пошел на сближение с марионеткой. Канкуро активно двигался, отстреливался от Сунахамовцев, и безликий счел, что марионетка занята боем. Но, стоило ему наступить на на что-то хрупкое, хрустнувшее под ногой, противник тут же среагировал, выстрелив иглами в его сторону.

— Я не забыл о тебе, — прошипела кукла.

Коноховец от игл уклонился, швыряя в ответ взрывные печати. Суновец бросился в сторону, уходя из зоны поражения, и безликий пошел на перехват. Марионетка, безумно улыбаясь, пошел на сближение, размахивая руками, украшенными лезвиями. Однако на близкой дистанции Тера вновь выставил руки перед собой. Во время очередного замаха на одной из рук Канкуро не стало нескольких лезвий и ладони, а другая укоротилась почти до плеча, и через секунду безликий выстрелил в него своей техникой. Взрывом куклу отбросило, но явно не убило, даже не повредило, если не считать нескольких опалин на теле. Канкуро поднялся, осмотрел оторванную руку, и снова бросился в бой, теперь атакуя только с дистанции.

Шиноби Суны атаковали лагерь со стороны пустыни. Несколько человек, используя техники стихии воздуха при помощи веера. Но Сунахамовцы быстро среагировали. Несколько шиноби, использующие стихию земли, подняли песок в нескольких местах, создавая защиту. А те, кто использовал веер, взобрались на скальные колонны и кидались техниками оттуда. Эффекта неожиданности, не считая нескольких шиноби, прошедший в лагерь под видом группы Саехи, не получилось, и атака завязла в дистанционном обмене техниками.

Шира, поняв, что сейчас он помочь здесь ничем не может, засел в укрытии вместе с другими шиноби ближнего боя. С позиций Суновцев, помимо воздушных, и изредка огненных, техник летели гранаты разного содержания. Но гранаты сбивали в воздухе бросками кунаев, не давая долететь. Взрыв на позиции газовой, или начиненной иглами, гранаты мог убить сразу десяток человек.

— Атака! — выкрикнул кто-то.

Шира, морщась от пыли, поднятой постоянно врезающимся в песок воздушным ударам, выглянул из укрытия. Сквозь пыль и порывы ветра он смог разглядеть пять крупных силуэтов, приближающихся к их позициям. Крупные осадные куклы, внешне похожие на крабов с крупной мордой и высоким лбом, служащим защитой для пассажиров, способные выдерживать попадания даже сильных техник. И закрывать собой нескольких шиноби, активно швыряющихся сюрикенами. Сам Шира, и еще несколько шиноби метнуло кунаи со взрыв-печатями. Грохнули взрывы, не остановившие и даже не замедлившие кукол. Один из Сунахамовцев, выждав, пока противники подойдут поближе, собрал печати и применил технику:

— Высвобождение земли: погребение.

Под лапами краба разошлась земля, заставляя крупную марионетку завалиться на бок. Половину своих лап, попавших в открывшийся пролом, самостоятельно она вытащить не могла. Суновцы выбросили дымовые шашки, да и остальные крабы были уже близко.

Из дыма веером летят сюрикены, заставляя Сунахамовцев прятаться по укрытиям. А затем начинается атака. Два десятка Суновцев набросились на защитников лагеря. Швырнув несколько сюрикенов навстречу противникам, Шира сошелся в рукопашном бою с шиноби в обычной форме Суны, вооруженным парой изогнутых клинков. Уклонившись от пары замахов, Шира сблизился с противником, надавив на несколько уязвимых мест, снова дистанцировался, уходя от удара. С другой стороны на него бросилась куноичи, держащая в руке кунай. Пропустив удар над собой, Шира ответил резким тычком локтя в живот и, как продолжение удара, кулаком в челюсть. Первый противник снова атаковал, но не так уверенно, как раньше. Шира перехватил его руку, резким движением вывернул сустав, и оглушил противника сильным ударом в голову.

Рядом упала газовая граната, заставив резко уходить в сторону, а со стороны Суновцев продолжали прилетать техники. Сунахамовец нагнал двух противников, уже бросившихся вглубь лагеря, одного остановив подножкой, а второго ударяя под ребра. Но шиноби удар блокировал, контратаковав Шира. Короткий стремительный обмен ударами показал, что они примерно на одном уровне, поэтому Сунахамовец резко дистанцировался, отбрасываясь сюрикенами. Он применил одну единственную свою технику.

— Шичи Тенкохо!

С открытых участков кожи пошло оранжевое свечение, вены набухли, Шира вдохнул полной грудью, и бросился вперед. Пользуясь серьезным, пусть и кратковременным, ускорением, он нанес несколько сильных ударов в корпус противника, быстрым движением перекидывая его через себя и впечатывая в песок. Суновец оказался крепким, и закряхтел, сразу силясь подняться. Удар в шею поставил точку в его жизни.

— Шира!

Парень обернулся, к нему подошел Кагоморо, слегка заляпанный кровью.

— Противник обошел нас с фланга и атаковал команды на скалах. Помоги им!

Вокруг все еще стояли клубы пыли, и ему пришлось отступить глубже в лагерь, чтобы увидеть, что происходит.

А там уже вовсю шел бой. Шиноби Сунахамы были атакованы марионетками, не слишком сильными по отдельности, но их было несколько десятков. Сунахамовцы, вооруженные веерами, были вынуждены уходить от прямого боя, но и атаковать техниками не успевали. Шиноби прыгали с вершины на вершину, гоняемые марионетками.

Шира не пошел на сближение с куклами, он начал поиски кукловодов, что должны были быть где-то рядом. Взобравшись на скалы, он пробежал мимо поля боя, туда, где должны были скрываться кукловоды. Несколько марионеток бросились за ним, стреляя иглами, но были слишком медлительны. Суновцы действительно прятались неподалеку. Но кукловодов прикрывали тройка шиноби, сразу атаковавшие Шира техниками и железом.

От сюрикенов парень ушел легко, а вот от огненного снаряда увернулся едва-едва. Шира отпрыгнул в сторону, пробежавшись по стенке колонный, закрывшей его от противников, и атаковав с другой стороны. Там его встретил суновец с клинком, мерцающим от чакры молнии. Шира, уклонившись от нескольких замахов, резко отступает. Противник следует за ним, оставаясь без прикрытия напарников. Пропустив мимо очередной замах, Шира атакует сам, блокируя танкецу на руке суновца, отчего подача чакры на клинок прекращается. Удар в голову лишает противника сознания, и он улетает вниз.

В этот момент Сунахамовца нагоняют марионетка, наседая сзади, и заставляя его выходить под удар команды Суны. один их Суновцев складывает печати, но за его спиной появляется Тера, вгоняя нинзя-то в горло и резким круговым движением срубая голову. Шира рывком сближается с марионеточниками, атакуя их, пока Тера разбирается с шиноби. Слабые в тайджицу кукловоды один за другим улетают вниз, и шира взбирается на колонну, останавливая действие техники. Туда же поднимается Тера.

— Где Канкуро? — первым делом спросил парень.

Коноховец пожал плечами:

— Та полумертвая, полуживая кукла? Отступил. У нас с ним пат, но подключились другие и начали его зажимать, вот и свалил, — безликий посмотрел на поле боя, где Суновцы постепенно отступали, — Странно. Они либо недооценили нас, либо переоценили себя. Как-то не…

Договорить он не успел. Раздался грохот, земля затряслась, даже колонны начали покачиваться. Песок между лагерем Сунахамовцев и позициями Суновцев вздыбился, забурлил. Во все стороны пошла пыль. А затем из-под земли начал подниматься монстр. Тера предположил худшее, но поспешил. Это был не Шукаку. Еще нет. Гигантская фигура песчаного демона, но статичная, не двигающаяся.

— А вот и большой енот пожаловал, — криво улыбнулся Тера.

На вершине статуи стоял джинчурики, сложив руки в замок. С грохотом рот статуи начал медленно открываться.

— Он атакует!

Сунахамовцы бросились врассыпную. Рот статуи Шукаку открылся полностью, и из нутра статуи со свистом полетели песчаные снаряды-шары. На лагерь упал песчаный град, ближайшие колонны с грохотом заваливались и падали, лагерь был погребен меньше, чем за минуту, пусть большинство Сунахамовцев и сумели разбежаться. Однако атака Суны возобновилась с новой силой.

Тера и Шира находились в стороне, и их колонна не обвалилась.

— Давай, выбьем Гаару, и Суновцы отступят.

Шира скептически посмотрел на безликого:

— Выбьем? Как ты себе это представляешь?

— Учиха Саске и Рок Ли, благодаря большой скорости, успевали наносить удары раньше, чем срабатывала его защита из песка. Так что ты атакуешь. А я работаю с более мощными техниками. Я не смогу сжать его собственный песок, он слишком насыщен чакрой, но весь остальной — легко.

Джинчурики уже спустился вниз, и пока просто шел вперед, в бою участвовали в основном прочие шиноби.

— А если выскочит Шукаку? — с сомнением спросил Шира.

— Этого я и жду. Контролировать демона не смогут и сами Суновцы. Мы просто отступим, а вот они оставить свое главное стратегическое оружие не смогут.

Сунахамовец решился:

— Хорошо. Но это одна из самых плохих затей, в которых я участвовал.

Гаара шел вперед, едва сдерживаясь от желания побежать. Его держали приказы, но желание убивать горело в груди ярче любого пламени. Но командиры держали его в стороне от схватки, опасаясь, что из-за куража битвы джинчурики потеряет над собой контроль. Сейчас его задачей было подойти ближе и, если потребуется, вновь обрушить на мятежников что-нибудь мощное.

Прилетевший справа удар был полной неожиданностью. Защита не сработала, и джинчурики отбросило в сторону, а вокруг запоздало сформировался песчаный щит. Атаковавшего его шиноби Гаара не знал, да и на это ему было плевать. Но его атака… Она кое-что напомнила джинчурики. Гаара бросил свой песок на противника, но тот исчез, ушел на слишком большой для него скорости. А затем последовал еще один удар в грудь, и новый удар в голову. Едва плюхнувшись на песок, Гаары рыкнул. Песок вокруг него выстрелил вверх тонкими песчаными столбами, отгоняя противника. Но джинчурики извлек уроки из прошлых битв. Его песок начал вращаться вокруг него, оставляя лишь небольшие щели, чтобы видеть окружающее пространство.

Гаара взмахнул рукой, будто пытался схватить что-то перед собой, и песок под ногами противника, формируясь в ладонь, попытался его схватить. Безуспешно. А затем в кокон сзади врезалась некая атака, раскидавшая песок. На его горле сомкнулась рука и резко швырнула назад, а уже в полете нагнал удар. Гаара рыкнул, заставляя песок вокруг клиньями выстрелить над ним, чтобы отогнать противника.

Разозлившись, джинчурики заставил весь песок на десятки метров вокруг придти в движение. Он уже начал поднимать песок вокруг себя для формирования непробиваемого кокона, когда сверху упал кунай с закрепленной на нем печатью. Песчаная броня сформировалась почти мгновенно, а затем печать взорвалась. Слегка оглушенный, Гаара потерял контроль над техникой, и кокон не сформировался, начав осыпаться песком. К нему полетело еще несколько сюрикенов и кунаев, но песок сработал сам, защитив от опасности.

"Убить их!" — раздался рев Шукаку в голове.

— Да! — согласился с ним джинчурики.

Резко обрушив остатки защиты, он выстрелил во все стороны песчаными сюрикенами. Один из противников сумел уклониться. Второй сжал его сюрикен в маленький черный шарик и выстрелил им в ответ. Атака безликого разбилась о песчаный щит, но второй противник уже приблизился, занося руку для удара. Гаара взмахнул рукой наотмашь, поднимая целую волну песка, несущуюся навстречу противнику.

Шира пришлось отступать, волна была слишком высокой, чтобы ее перепрыгнуть, и слишком широкой, чтобы обойти. Тера, заметив, что шиноби Суны почему-то отступают, и двигаются явно к ним, резко пошел на сближение с медленно звереющим джинчурики. Отчеты Корня были верны, Гаара с трудом себя контролирует, для провокации Шукаку достаточно нескольких удачных атак. Безликий ухмыльнулся под маской. Уж лучше Узумаки, которому еще нужно постараться, чтобы выпустить чакру биджу, чем это неконтролируемое животное. Тера опустил ладони вниз, забирая как можно больше материи перед последней атакой, после которой он сразу отступит, и лишь надеялся, что у Сунахамовца хватит ума свалить уже сейчас.

Волна отогнала Шира достаточно далеко, прежде чем он сумел ее перепрыгнуть. Он видел, как Тера атаковал Гаару, и техника безликого разорвалась мощным взрывом. Шиноби Суны уже двигались сюда, а Коноховец, скрывшись в маскировке, отступил. Посчитав, что напарник привел план в исполнение, Шира развернулся в обратную сторону и начал удалятся от поля боя, чтобы потом соединиться с силами клана.

Однако он отошел недалеко. Перед ним из песка выскользнула марионетка, едва не задев своими лезвиями. Шира успел уйти в сторону, швырнув в прыжке сюрикены. Кукла отбила их рукой, безумно улыбнувшись.

— Уже уходишь? Не досмотришь спектакль до конца?

— Канкуро, — нахмурился Сунахамовец.

— Мы перебили старейшин, но я не нашел свою сестру. Не подскажешь, где она? Вы же с ней были неплохо знакомы.

Марионетка шаг за шагом приближался, а Шира улыбнулся:

— Я тебе ничего не скажу! Тебе до нее не добраться!

— Откуда такая фанатичность? — продолжал улыбаться фантош, неожиданно остановившись, — А! Я вспомнил! Шира! Неудачник, что не умеет использовать чакру! Ты бесполезен.

Марионетка вскинула три руки, атакуя иглами. Шира, отпрыгнув в сторону, выдохнул:

— Шичи Тенкохо!

Сунахамовец резко сблизился с Канкуро, нанеся один удар, от которого тот и не пытался уклониться. Марионетка улетела в сторону, пропахав песок, но снова поднялась. Шира хотел атаковать еще раз, но вместо рывка получился шаг. Опустив глаза вниз, он увидел единственный сенбон, кончик которого торчал из живота.

— Спектакль окончен, — поклонился Канкуро, прежде чем провалиться в песок.