Сокрытый в Тени Крыла

Глава 53

Быть чунином — однозначно благо. Разница с бытностью генина просто огромна, как натуральная пропасть. Причем сразу в стольких аспектах жизни, что вызывает невольную ухмылку. Все крутилось вокруг одной единственной истины: чунин — это признанный совершеннолетним шиноби. Вот так просто. Вообще, учитывая жизнь среднего шиноби, ничего удивительного. Академию заканчивают примерно в одиннадцать лет, плюс-минус год. Практически сразу, с этого момента, ни о каком детстве и речи не идет. Первое время шиноби занимаются всякой мелочью, миссиями "D" ранга. Но вскоре каждая вторая миссия становиться как минимум опасной для здоровья, а зачастую и опасной для жизни. Защитная реакция психики — ускоренное взросление, как тела в целом, так и самой психики. Почти всегда это ведет к небольшим ошибкам в сознании, выражающимся в виде заскоков. Ну, какой шиноби лет в двадцать, и чтобы без заскоков, тараканов или скелетов? Так что все закономерно. Судя по статистике, чунинами становятся подростки от четырнадцати до семнадцати лет, это в среднем, кто-то позже, кто-то раньше. Мне, и Нара Шикамару сделали исключение, дав данный ранг несколько пораньше. Что касается минусов, их нет. Ну, то, что в пределах деревни, пока не на миссии, мне желательно таскать стандартную форму чунина, это так, даже не рассматривается. В остальном.

Я могу отказываться от некоторых миссий. Есть определенные условия, но, от большинства миссий "D" я просто умывал руки. Угу, как будто до этого я на них часто бывал, ха. И теперь у меня полный доступ к информации, за исключением мелких клановых секретов и специальных архивов АНБУ. Но, в случае со вторым, и туда мне можно будет спокойно ходить, как только на руке появиться специальная татуировка. Какая информация? Всякие секретные специальные техники и приемы? Ха-ха-ха-ха-ха. Ясен пень — нет. Информация, которая действительно важна для выживания и успешного выполнения своей работы, особенно учитывая мою специальность. Список всех преступников, разыскиваемых во всех деревнях, и их основные техники. Особенности отношений между кланами/деревнями/странами. Кое-что об экономике, финансовой системе, товарном обороте. Большую часть времени в будущем мне предстоит участвовать в финансовой войне на различных уровнях, и нельзя упускать общих знаний в этой сфере. Ну, это, что касается рабочей сферы деятельности. Но была и бытовая.

С получением ранга чунина я получил полное право спариваться по собственному разумению, и никто не мог мне в этом помешать. Ну, не так громко, естественно. Домогаться до генинов запрещено, в смысле наказуемо. Да и к кланам лучше не лезть, чревато многочисленными физическими травмами. Ну и общие законы деревни, естественно, нарушать было нельзя. В остальном — полная свобода действий. Для генинов за такие действия полагались штрафы и наказания, но чунины от них освобождались. С чисто физической точки зрения я пока несколько сомневался в способностях организма. Выполнять все свои функции, он, естественно, мог, но вот получить от процесса полный спектр ощущений и удовольствия, по понятным причинам, было проблематично. Это все равно, что желать, к примеру, напиться в усмерть, а иметь под рукой только жалкие полбутылки саке. Глупо же. Извращение, в чистом виде. Поэтому пока я утешал себя журнальчиками характерного содержания, запретить читать которые мне не мог даже Хокаге. Мелочь, а небольшая разрядка для мозгов и, хм, организма, была приятна.

С похорон прошел почти месяц. Осадок никуда не уходил, но что такое — месяц. Третий Хокаге выполнял свои обязанности, Анко шепнула, что несколько групп уже разыскивают весьма известную Сенджу Тсунаде, чтобы предложить ей стать пятой. У нас было несколько миссий, как раз в области экономической войны. Всякую ерунду, вроде охоты на бандитов и сопровождения караванов, поручали шиноби из общего числа. Как же приятно быть специалистом. Мы жили вместе с Каору, в большой двух комнатной квартире. А жалование у Чунина действительно было на порядок выше, чем у генина, хотя оно и понятно, если рангов всего три, то и разница между ними сродни пропасти. А вот в сожительстве возникли определенные проблемы. Мы оба привыкли существовать обособленно и самостоятельно, Каору во время жизни в своем приюте, я еще в той жизни. И если пространство личных комнат было в ведении хозяев, то все остальное пространство квартиры неожиданно оказалось ничейным. Особенно это сказалось на кухне.

Первые дни никто из нас ничего не готовил, предпочитая закусочные или что-то в этом духе. Но стоило нам трижды появиться дома поздно, после миссии, когда закусочные уже не работали, возник вопрос с питанием. Каору готовила отвратительно. Видимо, ей это никак не давалось, и при любом воспоминании об этом своем недостатке девушка начинала беситься. Готовить начал я. Без изысков, но съедобно. Но вот тот факт, что вместе с готовкой мне перешла и вся кухня, за которой я теперь должен был следить, меня не устраивало. Точнее сначала устраивало, убрать за собой не лень. Но вот когда сожительница приобрела привычку мусорить на кухне и не убирать за собой, терпеть это я не собирался. Разговор эффекта не дал, и в какой-то момент весь оставленный ей хлам резко перекочевал в ее комнату. Месть была страшна. Придя на следующий день домой, я обнаружил бассейн в собственной комнате. Ответная месть последовала в этот же день. Простая печать, содержащая дымовую и светошумовую хлопушки, сработали в ванной. Зрелище чихающей и ошеломленной девушки, выскочившей из ванной комнаты, в чем мать родила, было весьма милым. Жаль, нет фотоаппарата. Я был облит водой, даже удивился, что она способна контролировать столько воды без посоха и печатей, обруган, но оно того стоило. Да, банально. Но ее бассейн был куда обиднее. Во-первых, спать в комнате еще два дня было практически невозможно. Во-вторых, два дня я так наводил порядок. Столько книг и бумаг испорчено, столько вещей. А мой прикол был больше обидный. Правда, я немного недооценил ее. Да, то, что я ее напугал, это было плохо. Но все остальное ее не смущало совершенно. Интересная же жизнь была у них в приюте.

Нет, все же мне нравиться в этом мире. Подавляющее большинство куноичи — писаные красавицы. Объясняется все просто — правильное питание, физические упражнения, чистая природа, правильная медицина. К тому же сам по себе контроль чакры в определенной мере способствовал оздоровлению организма. В общем, мы развлекались по полной, пока это не надоело соседям. Потом пришла Анко, и отчитала. Меня. Конкретно меня. Ну как же, чунин, все такое прочее, должен вести себя подобающе. А у самой смешинки в глазах. Сошлись на том, что соседям мешать мы больше не будем. Теперь я носил при себе свитки с запечатанными в них комплектами одежды, потому что дома могли ждать мелкие пакости, и вообще старался с крайней осторожность передвигаться по жилой площади. Напоминал сам себе сапера на минном поле. Правда, мы смогли придти к некоторым соглашениям. Например, в комнаты друг к другу больше не заходили. Ну, без разрешения. Простая сигналка, без всякой чакры, чисто механическая, постоянно показывала, что Каору была в моей комнате, но никаких ловушек я не находил.

А позавчера сожительница мне снова удивила. Когда я привлек ее к готовке, просто задолбавшись все делать своими руками, девушка сразу согласилась. И помогала. Делала то, что я ее просил, спрашивала, интересовалась. Я до последнего ждал подвоха, но его так и не последовало. Ну, первая проблема с ее неспособностью готовить была мне понятна, ее никто ничему не учил. Вообще. Только в сказках человек всему может научиться сам, на деле метод проб и ошибок применим далеко не везде и не во всем. Да и чтобы экспериментировать, надо уже иметь определенную базу знаний. Начинается все с подражания, как с самого эффективного способа обучения. И не говорите, что когда-то люди научились всему сами. У них на это ушли сотни поколений и тысячи лет. В общем, я осторожно учил Каору готовить, так как сам умел это весьма относительно. Даже хорошо сделать мясо у меня не выйдет, так что буду надеяться, что напарница вскоре меня превзойдет.

Мы стояли на кухне, и теперь уже я был на подхвате у Каору, которая увлеченно что-то готовила. На улице уже стемнело, а я успел вынести остатки первого ее самостоятельного эксперимента. Вышло нечто ужасающее, и мне стоило определенного усилия и сдержанности, чтобы не отпустить по поводу этой бурды ни одной шутки. Сухое: "Хм, не вышло. Попробуем еще раз?", и Каору, уже начавшая беситься из-за неудачи, сумела успокоиться и с довольной мордочкой кивнуть. Деньги на продукты были, ей это нравилось, а клон сидел спокойно в комнате и штудировал очередную книгу. Лепота. Еще немного времени, и я вполне смогу соблазнить сожительницу, собственно именно для этой конечной цели предназначались все мои старания.

Дверь квартиры открылась без стука, и на кухне появилась сенсей. Интересно, откуда такая тактичность? Ко мне она через окно всегда вваливалась. Оглядев творящуюся вокруг идиллию, она ухмыльнулась:

— Меня пригласите на свадьбу?

— Смиритесь с поражением, сенсей, — без всякого смущения ответила Каору.

А у меня сложилось впечатление, что она своими женскими инстинктами понимает, что я очень скоро всерьез начну ее соблазнять, но спокойно играет в эту игру. Не против? Ага, как же. Может и не против, но это как раз значит, что мне придется постараться, чтобы добиться ее согласия. Женщины, блин.

— Жаль нарушать семейное благополучие, но у вас миссия.

Судя по тому, что вступать в перепалку с Каору она не стала, времени на это попросту не было.

— Пять минут есть? — спросил я, уже смывая руки.

— Три, — ответила Анко. Ну как же, ей всегда нравилось быть маленьким тираном, — Собирайтесь и к воротам, объясню все там.

Глава 54

Анко, а точнее ее клон, стоял у ворот, дожидаясь нас. Данго был здесь, судя по внешнему виду, полностью готовый к бою. Я и Каору подошли к сенсею, коротко кивнув Данго вместо приветствия, он ответил тем же.

— Времени мало, поэтому соображай, — Анко обратилась ко мне, как бы отстраняя на место мебели остальных, странный ход, — поместье Бурагурасу, знаешь, где оно?

Заминка секунд в семь, кивок.

— В окрестностях поместья вы должны найти человека, имя — Синдзи Узумаки. Ему за пятьдесят, но он когда-то был неплохим шиноби. Найти, проводить в поместье, защитить до прихода подкрепления.

Я выразительно посмотрел на Анко, и она кивнула, отходя чуть в сторону.

— А теперь чуть подробнее.

— Это задание пришло из Корня. Старик ранее работал с ними. Насколько я знаю, он большой спец в фуиндзюцу. И не из тех Узумаки, что жили в Конохе. В Корне считают, что его хотят толи поймать, толи убить. Предположительно — наемники нукенины. Заказчика Корень не выдал, но они клялись, что у него не хватит денег даже на полноценную команду чунинов. Как только придет свободная команда, я отправляю ее вслед за вами.

— В окрестностях поместья?

— Он сам должен направляться туда на встречу с нашими людьми. Но откуда он придет, — девушка пожала плечами.

Снова киваю. Каору найдет, у нее охват приличный. Глупые вопросы можно не задавать. Дело срочное, посылать кроме нас особо и не кого. Коноха лишь начинает оправляться от сражения, свободных людей впритык. А мы еще на свою голову отлично показали себя на экзамене, что лишь добавило работы. Это же объясняет, почему не четверо, а трое. Я и так был фактическим командиром, а уж теперь. Да и Корень, это Корень. Кроме людей АНБУ или близких к ним они могут послать лишь своих. А своих у них на данный момент меньше, чем половина состава АНБУ. Они, конечно, ребята серьезные, но не особо многочисленные. Многочисленность вредит секретности. Что знают двое, то знает свинья.

— Гвардия, бегом марш, — окликнул я ребят.

Клон Анко рассеялся, и мы побежали. Даже по меркам шиноби побежали. Поместье "Голубые травы", причина такого названия мне неизвестна, но наводит на определенные неприятные мысли. Не думаю, что аналогия здесь входу, но…

Мы шли в хорошем темпе, максимально возможном. Еще немного быстрее, и выдохнемся до того, как доберемся до обозначенного поместья на юго-востоке от Конохи. Но даже так на весь путь уйдет не меньше суток, так что останавливаться на ночлег все равно придется. Осталось решить, когда. За ночь и день прошли большую часть пути. Населенные пункты обходили, так быстрее. На полноценный ночлег вставать не стали, нашли несколько удачно стоящих камней. Данго набрызгал какой-то смеси, чтобы отогнать живность. Данго дежурил первым, затем я, последней Каору. Два часа дежурства четыре часа сна.

Можно было, конечно, оставить клона, но это не по правилам. Клона можно уничтожить тихо, а тогда его хозяин не проснется. С одной стороны мы на территории своей страны, чего волноваться. С другой — дисциплина наше все. Есть правила — будь добр выполнять. Когда меня разбудил напарник, а сам завалился спать, я над этим и задумался. После одной хорошей ночи сна дома, часов так восемь, я мог несколько дней работать на износ. Напарники тоже, но меньше. Изоляционную тренировку они не проходили, Отшельник Павлин им в организме не ковырялся. Два часа прошли спокойно, что было ожидаемо. Я чуть толкнул Каору, ухмыльнувшись.

— Будешь вставать?

Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы отойти от сна.

— Есть выбор?

Роль принца на белом коне мне претит, но начинать все равно следует с маленьких знаков внимания. Осторожных. Зная ее характер я уверен, что обычные ухаживания девушка встретит в штыки.

— Мне не спиться.

К тому же я не слишком обманывал. Сидеть с закрытыми глазами, ничего не делать, это тот же отдых, пусть и без сна а лишь в полудреме. Клон сидел выше и усердно бдел. Поднять меня из полу сна он сможет даже просто развеявшись, да я и сам проснусь, сказывались тренировки. А вот спать по настоящему мне мешали неприятные мысли. Сложился ряд факторов. Корень, легкая настороженность Анко, срочность. И неудачное сложение обстоятельств. Я не забыл, что некто из Корня заинтересовался моей бойкой персоной, так что мысленно уже давно ожидал встречи.

Каору перевернулась на другой бок, и теперь лежала ко мне лицом, если можно так выразиться. В тусклом свете луны ее глаза давали едва заметные блики.

— Откуда такая щедрость?

— Это мелочь, не обращая внимания.

Скажи я что-нибудь другое, обязательно начнет пререкаться.

— Это ты так хочешь намекнуть, что тебе самому захотелось, а я совсем не причем? Совсем-совсем?

Я даже не сомневался. Знаю, что девушке важно не то, что ты что-то сделал, а сам факт, что ты сделал что-то для нее. Тьфу, не о том думаю.

— Считай это знаком внимания.

Каору хмыкнула, но не ответила. Я сидел в тишине, глядя на звезды, иногда пробивающиеся сквозь кроны. Запах лета стал настолько мне привычен, что я уже не обращал на него внимания, только сейчас вспомнив, что такого чистого воздуха в мире, откуда я пришел, было не найти.

— Что тебе сказала Анко?

— Предостерегла.

— Темное дело?

— Дурно пахнущее.

— М-м? — вопросительно протянула она.

Клон в ветвях дерева развеялся, кончилась чакра. Я создал нового и отправил на прежнее место.

— Корень.

Девушка смолкла. В самом по себе сотрудничестве с этими радикалистами беды не было, но неприятный осадок оставался. Я все еще мало о них знал, кроме радикальных методов и полного отсутствия каких-либо эмоций, ребята отличались и профессионализмом, а так же невероятным упорством в достижении поставленной цели. Среди полноценных членов Корня не было чунинов, которые составляли почти две третьих АНБУ. Миссии они выполняли не часто, но все же выполняли. Зато чунины и генины были разбросаны по мелким убежищам, вроде того, где я подобрал Каору. Однако и их было не так уж и много, вдвое меньше, чем в АНБУ. Информацией, идущей на пользу деревне, они делились весьма охотно, своих, как людей Корня, так и любого шиноби Конохи, без веских обстоятельств не бросали. А вот планка этих веских обстоятельств была намного ниже, чем подразумевала Воля Огня, о которой много говорил Хокаге. Относиться к ним однозначно было нельзя. Без людей, способных сделать самую грязную работу, свалить на себя большинство грехов государства, ни одно правительство бы не устояло. Но вот каждый раз связываясь с ними всегда можно было искупаться именно в той специфической гадости, в которой они постоянно обитают. Смутные воспоминания из прошлого отчетливо твердили, что мне не в первый раз работать с такими людьми.

— Като?

Это снова Каору. Что ей не спиться-то.

— Что?

— Я могу тебе доверять?

Встречный вопрос: насколько? Как другу, напарнику, товарищу — да. В остальном…

Я перевел взгляд на Данго, тот вроде как сопел. Каору сенсор, на таком расстоянии она, вполне возможно, способна это различать. Ирука сенсей рассказывал, что опытный джоунин чувствует опасность, подслушивание, наблюдение. Чушь. Скрыть проявление чакры, звуки, стать невидимым, все, хрен заметят. Проверено, лично лазал в женские душевые. Две женщины, джоунин и чунин, меня не заметили. Другое дело сенсоры. Сверх чувствительность, результат психологического или физического влияния, генов, прочих факторов. Они, в зависимости от индивидуальных способностей, действительно способны ощутить чужое присутствие почти интуитивно. Да и то не на сто процентов. Неожиданное беспокойство можно расценивать как угодно. Проблема была в том, что Каору чувствовала ложь. Я сидел рядом с ней, даже руку протягивать не надо, так что врать нельзя. Но можно недоговаривать.

— Да.

— Спасибо.

Больше она не говорила, а я не спрашивал.

* * * * *

Не успело солнце подняться из-за крон деревьев, как с неба полил слабый дождичек. Старик, до этого неторопливо шагавший по пустой дороге, остановился, подняв немного голову. На нем был большая соломенная шляпа, неплохо защищавшая от влаги, и просторный плащ, под которым была одета обычная деревенская одежда. Капли падали на шляпу, и сразу стекали вниз, не впитываясь в одежду.

— Хм…

Старик пожевал губами, протягивая руку и ловя несколько капель. Он растер влагу между пальцами, и так же задумчиво и неторопливо побрел дальше. До старого поместья, затерянного в этом холмистом лесу, оставалось еще полдня пути, и он не видел смысла останавливаться сейчас. Дождь держал пыль на земле, и дышать стало намного легче, чему старик был несказанно рад. Через какое-то время сквозь спокойный шум дождя до него начали доноситься шаги, и старик обернулся. По дороге вслед за ним шли три путника. Все трое были похожи на обычных путников в простой одежде, но у двоих к поясу крепились ножны, у третьего через плечо был переброшен лук, а из-за спины торчало оперение стрел. Старик остановился, задумчиво глядя на них. Дорога эта вела всего в одну сторону, и либо путники заблудились, либо.

— Эй, старпер! Ты пойдешь с нами. Можешь по-хорошему, сам, а можешь и по-плохому. Что выбираешь?

Старик почесал густую бороду, посмотрел по сторонам, после чего ответил.

— Я выбираю третий вариант. Вас троих по-плохому закидываю в кустики у дороги, а сам иду дальше.

Но троица лишь растянула губы в довольных ухмылках.

— Хорошо, нас такой ответ устраивает.

Двое выхватили катаны, но ринуться в бой не спешили. Третий неторопливо, с ленцой, взял лук, вложил стрелу, натянул тетиву.

— С чего начнем? С ноги? Может с руки?

Старик незаметно, под плащом, сложил печати, готовясь защищаться. Тетива свистнула едва заметно, стрела в доли секунд вдвое сократила разделяющую хищника и жертву дистанцию, когда старик резко опустился на одно колено, прикладывая ладонь к земле. Стрела пролетела выше, а старик негромко произнес.

— Техника печати: Контроль массы.

Лучник уже вложил следующую стрелу, вновь спустив тетиву. Но на земле проявилась печать не меньше десяти метров радиусом, и стоило стреле достичь печати, как она резко опустилась вниз и почти перпендикулярно воткнулась в землю. Троица удивилась, но снова начала улыбаться.

— Отлично, а то я уже боялся, что все будет слишком просто.

Он вложил в лук сразу три стрелы.

— Искусство ниндзя: мастерство лучника.

Старик нахмурился, меняя направление течения чакры в печати. Следующая выпущенная стрела ушла в небо, еще одна, летевшая прямо за ней, в сторону и врезалась в дерево. А затем полетел шквал стрел, шиноби закладывал новую тройку в лук меньше, чем за секунду, и колчан казался бездонным. В этот момент два нукенина бросились вперед, чтобы окружить старика с двух сторон.

Откуда-то из леса вылетели сюрикены, и угодили в то место, где только что стоял лучник. Из-за спины старика выскочил едва различимый силуэт, и бросился на одного из мечников, но тот встретил его клинком.

— Иссен!

Это уже второй мечник пытается атаковать дистанционно, но шиноби взрывает дымовую шашку, и резко выходит из поединка. Однако самурай, с которым он только что сражался, тут же взмахивает мечом:

— Иссен!

Техника врезается в тело шиноби, и то разлетается дымом. В этот момент второй подобный силуэт уже атаковал лучника, и между ними завязался поединок. Лучник пытается отступать, шиноби нападает, используя сюрикены и собственные руки. Оба мечника, хмыкнув, и не обращая внимания на товарища, снова устремились к старику. Силуэт взорвался ядовитыми испарениями, которые вдохнул лучник, сразу закашлявшись. В мечников полетели сюрикены, среди которых проскакивали иглы, летевшие с впечатляющей скоростью. Оба самурая тут же ретировались, отступая с области атаки. Лучник прокашлялся, и, кажется, спокойно встал. Яд был кратковременный. Из леса вышел шиноби с плотном костюме, совмещавшем зеленые пятна разных оттенков. Лица старик не видел, его скрывали капюшон и маска-респиратор, но за спиной был закреплен нинзя-то.

— Видимо у нас пат. Предлагаю на этой печальной ноте разойтись.

— Не зазнавайся. Кем бы ты ни был, шиноби мы не боимся.

Шиноби расслабился, пожал плечами:

— Ну, я предложил.

Из земли вокруг троих нукенинов поднялись столбы воды. За спиной старика раздался голос:

— Высвобождение воды: водяная клетка.

Столбы соединились сверху раньше, чем противники успели выпрыгнуть из ловушки. Самураи начали бить мечами по воде и использовать свои техники, но бесполезно. Только лучник начал натягивать тетиву, но опоздал, ему в спину прилетел кунай. Клетки резко сомкнулись, разрубая свои жертвы на части. Будь это шиноби, они могли бы выбраться, приложив достаточное количество чакры, правильно ее приложив. Но самураи знали только один способ высвобождать чакру — иссен, а как раз направленные удары клетка удерживала хорошо, ломаясь от распределенного давления чакры. Шиноби развернулся к старику, из кустов вышло еще двое. Девушка с посохом и еще один парень. Все трое в одинаковых костюмах, разве что нинзя-то был только у одного.

— Думаю, нам не стоит останавливаться. До поместья уже не далеко, — сказал шиноби с клинком.

Старик подал чакру на печать, и всех троих придавило к земле.

— Я собираюсь идти один, без вас.

— Хороша благодарность, старикан, — огрызнулась девушка.

Старик вытащил из ножен на спине шиноби клинок и приставил к его шее.

— Я не желаю иметь дело с Корнем.

— Полностью с вами солидарен, — ответил шиноби.

— Ни претворяйся. Я знаю, кто вы.

Шиноби хмыкнул:

— Старик. Вчера я получил миссию. Сопроводить тебя до поместья и защитить. И я не из Корня, сам бы держался от них подальше, — парень недоговаривал, но все равно был убедителен.

Старик поморщился, все эта затея ему не нравилась с самого начала, а теперь разонравилась окончательно.

— Назови свое имя.

— Исак, — врет.

— Странное имя.

— Скажите это моим родителям, — странная горечь в словах.

Старик нахмурился. Знакомая горечь, очень знакомая.

— Вам известно, кто я?

— Только имя. Узумаки Синдзи-сан, — это правда, или он очень умело недоговаривает.

Старик бросил клинок на землю и развеял печать.

— Идем, Исак — старик бросил это имя с презрением, — Думаю, вы еще пожалеете, что связались со мной.

Глава 55

Старик оказался опасным. По словам Каору его запас чакры был в несколько раз больше, чем у нас троих вместе взятых. Хотя я не удивлялся, он ведь Узумаки. И волосы характерного цвета. Наруто, к слову исключение, у него отец блондин. Был. Больше старик не дергался. Наших имен не спрашивал, ничем не интересовался. Вообще с нами не разговаривал, шел чуть впереди, будто нас с ним и не было. Каору держала дождь, но никого рядом не было. Во второй половине дня мы добрались до поместья. Приличный, хоть и пустой, домик среди холмов. Большой такой домик, три этажа и метров сто пятьдесят в фасаде. Дом действительно пустовал, несколько окон разбиты, всюду запустение, грязь, пыль. Мы вошли внутрь, оказавшись в просторном фойе. Чем-то мне этот дом напоминал особняки европейского стиля из прошлого. Парные красивые лестницы, уходящий наверх, картины, выцветшие, и сейчас пустые. Орнамент, мелкие детали декора. Даже рисунок паркета на полу. Коротко осмотревшись, я приказал:

— Оставайтесь рядом с ним, защищайте. Я осмотрюсь.

Оба молча кивнули, а я пошел осматривать дом. Верхний этаж отводился под жилые комнаты, об этом свидетельствовала старая мебель, кровати и шкафы, столики и кресла. Дом имеет 'Т' образную форму третьего этажа, но первые два имели форму квадрата. Поэтому из всех комнат, выходивших на крышу второго этажа, были сделаны двери. А на крышах устроены просторные балконы, когда-то служившие хозяевам площадками для обедов на свежем воздухе и прочего, сейчас же давно заброшенными. Было лишь несколько кабинетов, из которых не было дополнительных выходов на балконы. Зато имелись когда-то потайные выходы на нижние уровни, сейчас разбитые и разломанные. На втором этаже было несколько кухонь и пара помещений хозяйственного назначения. Первый этаж имел много пустых помещений, слишком больших для комнат, а некоторые были высокими, и забирали с собой часть второго этажа. Я не сразу понял, что когда-то здесь было мелкое производство, хоть и не ясно, что именно производили. Не думаю, что что-то техническое, скорее связанное с сельским хозяйством. Затем я через окно сумел рассмотреть поля, которые начинались с тыльной стороны поместья и простирались достаточно далеко в этом направлении. Хмыкнув, и поняв, откуда берется название этой земли, я продолжил осмотр. В подвале, кроме вполне закономерных хранилищ, обнаружилось несколько тоннелей, ведущих в неизвестных направлениях. Немного подумав, я послал по ним клонов, а сам продолжил осмотр. На заднем дворе обнаружились несколько дополнительных хозяйственных построек, несколько домиков типа 'халупа', старое стойло, но ничего интересного. Вскоре 'вернулись' клоны, закончив разведку. Все ходы уводили к тайным выходам в разных направлениях от поместья. Кто-то превратил это место в настоящую крепость. Не сразу обратил внимание, но стены, почти все, были каменными и толстыми. Окна достаточно узкими, двери прочными, а сам дом был довольно большим, и с не линейным расположением лестниц и коридоров. Натуральный лабиринт, иначе и не скажешь, пусть маленький. Но вот держать тут оборону, если враг не шиноби, можно достаточно долго. Следует считать, что место встречи было выбрано не просто так. Разместив несколько печатей ловушек, я вернулся к своим.

Старик сидел в кабинете, прямо на полу, так как мебели здесь не было. Напарники в стороне от него, молчали. Ндя, весело.

— Лапочка, как у нас с дождем?

В глазах девушки промелькнула хитрая усмешка. Имена мы не называли, значит, я мог придумать любое прозвище, на правах капитана, так сказать, и ей придется терпеть. Правда прозвище было воспринято, как шутка, и негодования не встретило. Думаю, можно начинать баловать ее всякими красивыми прилагательными, раз их больше не воспринимают в штыки.

— Никого поблизости. Несколько диких зверей, это все.

Киваю.

— Медик, приготовь ужин. Но будьте начеку, мне не нравиться это место.

Данго кивнул, а вот Каору недовольно повела бровью:

— Не доверяешь мне?

— Доверяю, как самому себе, — ну, почти не соврал, не сказал же, в чем именно, — идем. Я хочу тебе кое-что показать.

Старикан хохотнул, но промолчал. Каору сначала недоуменно посмотрела на меня, потом смерила старика холодным, немного презрительным взглядом, затем снова посмотрела на меня, уже задумчиво. Но пожала плечами, и покорно пошла вслед за мной. Мы прошлись по коридорам и поднялись в комнату, с которой открывался отличный вид на поля. С балкона тоже было бы неплохо, но сейчас был еще день, и легкий полумрак куда больше расслаблял, чем открытая ветреная площадка. Мы подошли к окну, я пропустил ее вперед. Девушка до последнего момента не понимала, зачем я ее сюда привел, а затем забыла обо всем. Она заворожено смотрела в окно, а я стоял чуть позади за плечом, и ждал. Нашему взгляду открылись огромные поля с цветами небесно голубого цвета. Когда-то это было окультуренное растение, но сейчас бесконтрольно заполонили все доступные пространства. Нда, романтики во мне мало, надо было бы сказать, что цветы напоминали воды какого-нибудь озера, колыхаемые порывами ветра, и при каждом порыве бутоны цветов действительно колыхали, создавая заметные разливы. Изредка с земли взлетали птицы, будто вырывались из воды и уносились в небо. Хотя даже не так, мы своими глазами увидели другое небо, будто перевернутое, здесь, внизу. Бутоны цветов имели разные оттенки, различались не сильно, но были более светлые и более темные, более того они росли группами, а изредка встречались и группы с белыми бутонами, будто застывшие на месте облака. Все эти поля напоминали отражение, застывший момент чистого бескрайнего неба. 'Голубые травы' было слишком простым и безликим названием для такой красоты. Но я не был романтиком, и мог лишь показать девушке все это, не способный ко всяким красивым словам. Я вообще не чувствовал ничего, глядя из окна, интерес вызывало лишь тело той, кто стоял в шаге от меня.

— Потрясающе, — выдохнула Каору, стягивая с головы капюшон и маску, — это так красиво.

— Да, красиво, — согласился я.

С горечью заметил, что голос был пустым, я не разделял восторга напарницы. Однако сделал шаг вперед, негромко продолжив:

— Может куплю себе это поместье. А тебе отдам эту комнату.

Она хмыкнула. Нет, усмехнулась. Нет. Она одобрила предложение, одним коротким выдохом признавая всю иронию предложения, но одобряя его уместность и своевременность. Ну, может, стоит попробовать? Я сократил оставшееся расстояние и положил ей руки на плечи. Девушка напряглась, резко обернулась. На ее лице было отвержение, готовность сбросить мои руки, оттолкнуть меня. Но я ответил ей спокойным взглядом, терпеливо дожидаясь ее ответа. Она свободна, достаточно сильна, чтобы решать за себя. По крайней мере, она так считает, и я не вижу смысла разочаровывать ее в этом маленьком заблуждении. Если она захочет, я уберу свои руки. А если нет. Лицо немного смягчилось, она ждала подвоха, ждала очередной глупой шутки, чего угодно.

— Я не стал бы приводить тебя сюда, чтобы обидеть. Даже я не настолько бесчувственная скотина.

Она потупилась, кивнула.

— Да, наверно.

Перевел взгляд на окно. Это было предложение. Я предлагал свою заботу, или что-то в это роде. Каору расслабилась и чуть подалась назад, облокотившись на меня спиной, и тоже перевела взгляд на окно. Мы стояли, достаточно долго стояли. На улице моросил легкий дождичек. И солнце медленно опускалось к горизонту. Когда голубых полей коснулись первые алые лучи света, бутоны начали закрываться. Цветки медленно сворачивались, и их внешние лепестки оказались ало-красными, и все поле из небесно-голубого медленно переходило в алое.

— Небо в огне, — тихо прокомментировал я.

— Фу на тебя, — недовольно фыркнула Каору, — весь момент испортил.

— Прости.

— Угу, — она хитро улыбнулась, — С тебя должок.

Это был ответ. Полунамек. Моя маленькая игра принята благосклонно, и она ждала продолжения в будущем. Просто таки обязывала меня продолжать.

— Согласен.

Солнце продолжало медленно опускаться, и вокруг так же медленно темнело. По-настоящему темно здесь так и не станет, лишь полусумрак, но все равно пора было готовиться ко сну.

— Сегодня опять будешь дежурить за меня?

— Если ты мне разрешишь.

Краем глаза отметил ее улыбку.

— Может быть. Я подумаю.

— Идем, Лапочка. Поужинаем.

Как бы извиняясь за прерванный момент, нежно провел ладонями по ее рукам, насколько это вообще было возможно, учитывая костюм. Но Каору кивнула, и мы вернулись к Данго. Лишь бы не переиграть, а то еще привыкнет.

* * * * *

Проклятый дождь не затихал. Неша предупреждали, что дождь техника сенсора, но поделать с ней он ничего не мог. Они все равно заметят приближение его людей. Троица Зака была одной из лучших в его банде, за что они и поплатились, взяв на себя слишком много. Он предупреждал их, что ни старик, ни те, кто будут его защищать, вовсе не являются слабаками. От них требовалось только наблюдать, но нет, гордость Зака не позволяла остаться в стороне. Плохо, очень плохо. Неш рассчитывал на эту троицу. Они должны были стать костяком удара, когда всякий сброд полезет на убой. Теперь придется действовать так. Рядом сидела Юби, уже готовившая свои иллюзии. Когда-то Нешу очень повезло получить эту отступницу в свою банду. Правда, пришлось мириться с ее характером, да и заранее отваживать всех желающих к ней приближаться, но он ни разу не пожалел. В техниках гендзюцу она была лучшим, на что вообще мог рассчитывать бандит вроде Неша. Самураев в его банде, если не считать Чена, его телохранителя, больше не было. А по своему опыту он отлично знал, что даже пара чунинов запросто раскатают даже большую банду. Если драться честно. Но кто дерется честно? Точно не Неш. И мощное гендзюцу, это еще далеко не все, чем мог похвастаться опытный бандит. Сейчас все его люди пили специальное зелье, получить которое стоило ему огромных трудов. Он понятия не имел, как называется эта штука, но в ее эффективности успел убедиться уже много раз. Зелье напрочь отбивало чувство самосохранения, чувство страха и боль. Более того слабые ниндзюцу, направленные на выпивших зелья были уже не так эффективны. С учетом той толпы, которую бандит умудрялся незаметно, не без помощи Юби, таскать с собой, у него были все шансы взять строптивую добычу. В любой другой ситуации он бы не стал лезть на этих шиноби, но плата, которую ему предложили… Она покрывала любые риски.

Итак. Еще час до рассвета. Самое удачное время для нападения.

— Пошли!

Девушка послушно кивнула и запустила технику. Вместе с ней вперед ринулись все подчиненные Неша, являющиеся просто толпой, необученным скотом, мясом. Практика задавить количеством работала и против шиноби, а у Неша сейчас не было особого выбора.

Первая группа бандитов, слетевших с катушек, рвалась в парадной двери. Возникло небольшое столпотворение, на массивных дверях висел засов. Банда была ошалевшей, но все же как-то соображала. Тройка самых крепких мужиков тут же приложились к двери, раз за разом толкая в плотные ставни. Удар, второй третий. На четвертом ударе раздался взрыв. Дверь с грохотом разлетелась, выбрасывая на нападавших ударную волну, осколки и щепки от дверей и засова, а самое противное — мелкую железную крошку. Последнее оказалось самым страшным, кого не отбросило взрывом, и не оторвало конечности летящими обломками дверей, обдало россыпью металла, легко проникавшего в кожу, разрывавшего связки и сухожилия, поражая глаза. Те немногие, кто остался стоять на ногах, начали размахивать клинками во все стороны, желая зарубить противника, которого даже не было рядом. Те, кто еще мог видеть, вскоре сообразили, что попали в ловушку, и ринулись дальше в дом. Лишь несколько человек, лишенных глаз, продолжало размахивать оружием, и даже рубанули нескольких своих, пока их не убили другие бандиты.

Другие бандиты подбежали к стенам и начали закидывать веревки с якорями в окна второго и третьего этажей. Первые из них уже начали заползать внутрь, когда с крыши начали падать мебель и просто тяжелые предметы, сбивавшие смельчаков вниз и давя на земле. Груза на крыше было мало, хватило лишь отбросить первую волну, так что это не останавливало нападавших.

Еще одна группа обошла крупный особняк сбоку. Они выбили задние ворота и ворвались в темное помещение, где стояли какие-то странные железки. Всего в этой группе было не меньше двух десятков человек, они медленно шли вперед, держась друг друга. Не было страха, но все равно надо было держаться вместе. Дверь с грохотом закрылась. Над головами рычащих бандитов зажглось тусклое голубоватое свечение чакры.

— Искусство ниндзя: танец слепой смерти.

Тень спрыгнула прямо в центр толпы. Первый сюрикен, направленный снизу вверх, врезается в челюсть бандита у самой шеи, не прекращая быстро вращаться, погружается все глубже, брызгая во все стороны кровью и мелкими ошметками плоти. Второй сюрикен, так же бешено вращаясь от подпитки чакры, срезает второму бандиту кусок черепа. Мгновенно умершее тело не успело упасть. Разъяренные бандиты взмахивают клинками наугад. Несколько мечей врезаются в уже мертвое тело, отрубая руку, голову. Несколько задевают друг друга, нанося раны, но тень уже ушел в сторону. Танец лишь разгонялся. Четыре сюрикена. Первый улетает в сердце ближайшему бандиту, оставляя сквозную дыру в груди. Второй, спущенный с другой руки, врезается в шею замешкавшемуся бандиту, сбоку, заходя в заднюю часть. Сталь натыкается на слабую преграду в виде позвоночника, и частично срубленная голова заваливается вперед, не отрываясь, но вися на оставшихся коже и каких-то сосудах, извергая из глубин тела пульсирующие струи крови. Третий сюрикен не сразу отправляется в полет. Сначала тень проводит рукой у самого живота следующего бандита, разрезая кожу, но почти не касаясь внутренних органов. Второй удар на крест, и живот бандита расходиться в разные стороны, вываливая свое содержимое наружу. Лишь после этого сюрикен улетает между глаз еще одному бандиту. Но на этот раз тень заметили. Сразу два клинка летят в его сторону. Одно четкое резкое движение, ладонь с сюрикеном отражает сталь о сталь клинок в сторону. Вторая свободная ладонь ложиться на руку, сжимающую рукоять оружия. Легкое давление, приложенное в нужном направлении, и лезвие меняет направление. Острие с усилием влетает в лицо хозяина чуть левее носа и выходит из затылка. Сюрикен тут же улетает в того, чей клинок он только что отражал. Несколько тел, провожаемые горящими безумным гневом глазами других бандитов, опадают на пол. Несколько коротких мгновений тишины и тьмы. Затем в темноте появляются еще шесть сюрикенов, по три в ряд, бешено вращающиеся, и излучающие едва заметное голубоватое свечение. Бандиты, яростно взревев, бросаются на противника.

Группа, обшаривающая второй этаж, натыкаются на еще одну ловушку. В этот раз взрыв слабый, но несколько десятков игл гарантированно убивают еще четверых из них. Они ревут, рычат, но, понимая, что видимых врагов вокруг нет, продолжают идти вперед. Первый из них выходит в длинный коридор, поворачивается, увидев в другом конце человека в плотном костюме с посохом. Он рычит, зовя остальных, но человек стоит спокойно.

— Давайте, с*ки, подходите.

Вся компания выбивается в узкий коридор и бросается на одиноко стоящего человека. Несколько взмахов посоха, уверенных, и достаточно ловких, учитывая размер коридора, и негромкие слова:

— Высвобождение воды: Ярость первичной стихии!

Бандиты замирают, начинают медленно трястись. Затем движения становятся конвульсивными. Еще через несколько мгновений из тел жертв начинает вырываться воды, отрывая за собой куски плоти, а затем врываясь обратно, чтобы повторить процесс заново. Тела быстро опадают на пол грудой невнятного фарша, над которыми висело несколько окрашенных алым цветом пузырьков. Из другой комнаты вырвались еще бандиты, и тоже кинулись на своего противника. Но девушка в костюме лишь кровожадно оскалилась, сделав короткое движение посохом. Уже высвобожденные сферы полетели на следующих жертв, так же принявшись рвать их на части.

Перешагивая тела в парадной двери бандиты уже рвались вперед. На вершине лестницы сидел подросток в костюме. Он выхватил сюрикены с закрепленными на них тросами, но бандиты все равно бросились вперед. Парень замахнулся и швырнул свое оружие. Все сюрикены врезались в одно тело, но именно этого и добивался шиноби.

— Техника медика: живая кукла.

По тросам прошлась чакра, и тело бандита начало двигаться иррационально. Суставы выгибались под неестественными углами, все тело трещало ломающимися костями и рвущимися сухожилиями. Голова развернулась задом наперед, и на соратников уставилось лицо, с застывшей на нем гримасой ужаса и страдания. Живая, пока еще, марионетка бросилась в атаку, разрывая других бандитов с неожиданной для них ловкостью и сноровкой.

Количество членов банды сокращалось не просто быстро, катастрофически быстро. Неш смотрел вперед, сохраняя приличную дистанцию от особняка. Подействовали ли гендзюцу? Почему кончился дождь? И почему стало так тихо, хотя еще несколько минут назад оттуда доносились крики боли и страданий? Да и как можно было заставить кричать человека, лишенного боли и страха, ТАК кричать? Идти вперед, и смотреть самому, не было ни малейшего желания.

— Твоя техника сработала?

— Откуда мне знать? Я не сенсор.

— Черт!

Было все так же тихо, но никто не возвращался, чтобы доложить об успешном взятии поместья, или о потерях. Конечно, зелье еще действовало, но мышления полностью оно не лишало. Что же там происходит? Среди густой зелени крон деревьев начало пробиваться солнышко. Отсюда было плохо видно, только верхний этаж, но поместье казалось пустым и безжизненным.

— Зато я сенсор. И эти ребятишки успешно перебили всех твоих людей, — произнес незнакомый женский голос.

Неш хотел развернуться, но почувствовал холод клинка на основании черепа.

— Не беспокойся так, — произнес уже другой человек, — у тебя будет шанс им отплатить. Ха, еще какой шанс. Хотя одного оставьте мне!

— Начинай технику, — отозвался уже третий, — сейчас самый удобный момент, чтобы атаковать.

Но Нешу было уже все равно, клинок продолжил движение, и острие лезвия вышло у него изо рта.

Глава 56

Гендзюцу, которым нас накрыли, было откровенно слабоватым. Хотя Каору и Данго под него все же попали, но старику Узумаки оно было нипочем, а у меня вызвало лишь слабую головную боль и тошноту. Каору держала дождичек прямо во сне, уж не знаю, как она так ухитрялась, но техника должна была ее разбудить. Не сработала. Зато я почувствовал гендзюцу, и сразу рванулся к своим напарникам, сводя с них технику. Очухавшаяся девушка предупредила о противниках, которых было много. Мы даже успели испугаться, но девушка тут же добавила, что настоящих шиноби вроде как нет, чакры в них слишком уж мало. В общем, нас ждало развлечение. Оставалось только включить 'спящие' ловушки, и рассредоточиться, чтобы особо не мешать друг другу. Каору так же обещала предупредить, если поблизости окажется кто-то более серьезный. А дальше было избиение младенцев.

Я, наконец, сумел опробовать в бою свой новый стиль тайдзюцу, который медленно и вдумчиво разрабатывал с того момента, как стал чунином. Сложнее всего было научиться инстинктивно манипулировать сюрикенами и чакрой в них, что получилось не сразу. Очень не сразу. Но все же получилось. А дальше просто подобрал наиболее удобный стиль, совместимый с клон-сюрикенами. Со стилем помогла Анко, научив необходимым движениям и связкам. Вообще, на совершенствование уйдет ой как не мало времени, не все приемы выходят на чистых инстинктах, еще многое нужно прорабатывать, но стиль был, и был эффективен. Пусть моими врагами и была куча неучей, но их было много, и они меня даже поцарапать не смогли. Правда, еще необходимо было тестирование на более серьезных противниках, но это не срочно.

А вот техника Данго меня немало удивила. Когда, уже после боя, я пришел в холл, зрелище стоявшей в центре разрубленных тел бесформенной куклы меня впечатлило. Тело этого человека уже умерло, и сейчас поддерживалось только чакрой ирьенина. Да, техника не сможет захватить шиноби, у которого чакры больше, чем у использовавшего. Но уж если захватит… стоило мне появиться, как кукла тут же упала на пол, а Данго сел, тяжело выдохнув. Тем не менее, он улыбался.

Мы поднялись к Каору и старику, повсеместно перешагивая через свежие трупы. Девушка стояла у двери и внешне выглядела не раненой, правда на посохе появилось несколько отметин от клинков.

— Ты как?

Она кивает, показывая, что все в норме.

— А дождь?

— Устала, — признается поморщившись.

Еще раз убеждаюсь, что не стоит торопиться с изучением стихийных ниндзюцу. Народу я положил все же побольше, а сил потратил куда меньше, легкая усталость не в счет. Да и моя усиленная регенерация чакры тоже погоды не делает, чакра то восстановиться, но усталость от ее чрезмерного использования заставит совершать ошибки и промахиваться. Я пока лучше по старинке.

— Не вижу радости от победы на лицах.

Вставил свои пять копеек старик.

— Победа над кучкой крестьян — не победа, так, развлечение.

Синдзи хмыкнул, но больше ничего говорить не стал.

— Как думаешь, это все? — спросил Данго.

Ха, если бы я знал.

— Оставайтесь здесь, я обновлю некоторые печати и ловушки. После таких гостей что-то мне не внушает энтузиазма ожидание подкрепления.

Синдзи вновь лишь хмыкнул, молча в очередной раз напоминая нам о своем предупреждении. Да, да, старик, я про тебя не забыл.

Спускаюсь вниз. Снова выставляю печати, в общем-то в тех же местах. Сработают они так или иначе, главное, чтобы я узнал о вторжении. А уж кто к нам вторгся, это потом будем разбираться. Брожу по дому, хаотично выставляя печати в удобных местах, лишним не будет, а запас достаточно большой. Компенсирую таким способом отсутствие ниндзюцу, чакры ест меньше, эффективность почти та же. Да, ниндзюцу сильнее, и я обязательно начну их изучать, когда в этом будет смысл.

Шум где-то в конце коридора, определенный как шуршание разбитого стекла. Ну, как шум, так, едва на грани слышимости, не будь здесь так тихо, и не заметил бы. Что делать? Сразу отступить к своим, или все же посмотреть сначала, кто там шуршит? После недолгих сомнений было выбрано второе. Я конечно, сомневаюсь, что это ветер или какое-то животное, залетевшее на огонек. Тут такой запах крови, что живность и близко не полезет. А вот какого-нибудь недобитка я вполне ожидал встретить. Снова шорох в комнате в конце коридора, теперь я точно знаю место. Сюрикен, заряженный чакрой, шаг к порогу. Осторожно заглядываю внутрь. В окно светит едва поднимающееся из-за горизонта солнце. Стекла разбиты, но никаких тел нет. Выходов отсюда два. Мой, и еще один. Заглядываю уже глубже в комнату, озирая все мебель, представленную старыми столом, стулом и шкафом. Дверки шкафа выбиты, нигде никого живого, как и тел. Странно. Прохожу по комнате и выхожу через другой поем. Снова коридор, ведущий уже в другую часть поместья. Блин, чтоб его побрал этот лабиринт. Здесь снова тихо. Ага, я бы даже сказал подозрительно тихо, если бы это и так не было очевидно. Под ногами слегка поскрипывал старый пол, но всякий хлам я старался не наступать, что было сложно, учитывая его количество. Прошелся и по этому коридору, но дошел до развился. Один путь вел прямо, второй куда-то налево. Что-то я такой развилки не помню, хоть убейте. А ведь в подземельях АНБУ я ориентировался с закрытыми глазами, и план в голове рисовал на раз два. Так вот этой развилки не было, и бокового коридора быть просто не должно. А оттуда еще и слабый хруст стекла доноситься. Так, все предельно ясно, гендзюцу. Качественная пространственная иллюзия. Принцип их работы я представлял смутно, одна из причин, по которой я пока сам их не учил. Но эту технику я знаю, одна из "стандартных", если можно так выразиться, для джоунина, вообще разбирающегося в гендзюцу. Но я чунин, и вообще обязан знать хотя бы о ее существовании. Но была и проблемка, моя сопротивляемость молчала, голова была ясной. Неужели она просто так прошла защиту. Складываю печати, негромко произнося:

— Кай!

Внешне ничего не изменилось, но я рванулся в обратном направлении, чтобы вернуться в комнату с окном. Техника привязывается к месту, а не к конкретному шиноби, стоит выйти за пределы действия, и все, считай свободен. Ага, уже. Вернулся в комнату, а окна в ней вообще нет, как и не было никогда. Все, попал. Какие минусы у этой техники? Да простые. Активировавший сам должен находиться в зоне поражения, иначе хрен что выйдет, пространственные техники, они всегда странные. Вторая, все, кто теперь войдет сюда, тоже попадут под технику, защиту она пробивает неплохо. А вот если войдет тот, кто сумеет ей сопротивляться, то техника развеется. Одно хорошо, зараза, которая наложила технику, не может сидеть в глухой запертой комнате, пространственные техники не могут создавать отдельное закрытое пространство, в такой технике вообще закрытую комнату создать почти невозможно. Раздумывая над всем этим, шел в ту сторону, где должна была быть лестница. Гендзюцу создавало закрытое пространство, чаще всего с комнатами и коридорами, для леса или другого антуража подходили другие техники. Были входы из вне внутрь, через один такой я и проскочил, даже не заметив. Но не было выходов, кроме уничтожения использовавшего, или приложение достаточного количества чакры для повышения сопротивляемости. Вот только эта техника ранга "A", если не "S", учитывая размеры. А значит где-то поблизости сильный джоунин. Нда, счастья в этом мало. Ну, мины еще при мне, а они сработают даже и здесь. Надо пытаться найти своих, может старик что-нибудь придумает. Хотя если бы мог, он бы уже наверняка что-нибудь сделал. Энтузиазма от возможного сражения не испытываю, надо разбить технику и валить отсюда, желательно тайными проходами.

Снова раздался треск стекла, на этот раз совсем рядом. Лестницу я так найти и не мог, блуждая по коридорам. Я запоминал проходы, и уже был уверен, что лабиринт физически существовать не может, разные комнаты просто пересекаются в одной точке пространства. Тем не менее обернулся на треск. Вновь ничего. Это пространственная техника, которая не создает иллюзии живых существ или звуков. А создать одну сложную технику внутри другой, проблематично, мягко говоря, всего скорее обе развеються. Так что не смотря на то, что я никого не вижу, рядом кто-то определенно есть.

Треск снова раздается позади. Но на этот раз треск дерева в полу. Оборачиваюсь, но тут же новый источник звука сбоку. Затем еще один, и снова в другом направлении. Да какого хрена? Они что меня, пугать так решили? Пока только злят. Почему не нападают? Звуков вокруг становилось все больше, они все приближались, и меня все это только больше бесило.

— Какого дьявола?! — процедил я, и звуки мгновенно стихли.

Если бы я заранее знал ответ на этот вопрос, молчал бы, как партизан на пытке. Но кто же знал, что твари ориентируются по звуку.

Глава 57

Твою же суть. Из-за ближайшего поворота на меня выскочил. Нет, это явно гендзюцу, а значит, плод чьей-то фантазии, но все же. Вот уж кого я точно не думал здесь встретить. Хотя почему не думал, именно это должно было быть вполне ожидаемым. Зомби. Ну, если утрировано. А так какая-то марионеточная техника, поднявшая одного из успокоенных нами недавно неудачников. Ндя, что-то я слышал в прошлой жизни про фантастическую науку — Некромантию. И что она по сути не далека от врачевания. Вот и дождался. Сначала собственный командный медик хвастается техникой мальчика на веревочках. Теперь это.

Но праздные мысли в сторону, эта штука держала в руке меч, и бойко топала в мою сторону. Интересно, он сейчас меня видит, или тоже по звуку? Узнал я это быстро, бросив сюрикен в стену рядом с противником. На достаточно громкий стук он никак не среагировал, продолжая уверенно переть на меня. Все, проверка закончена, в атаку. Ага, легко сказать.

Сюрикены проткнули тело, не дав видимого эффекта. Даже несколько сюрикенов, выпущенных так, что в теории отрубить гаду руку, просто пролетели насквозь, опять же без ущерба. Не есть гуд. Проверять, на что способна иллюзия вблизи, и способна ли она меня вообще ранить, желания не было. Так что я развернулся и дал деру от шустрого зомби. Естественно, он был не один, и мне то и дело начали попадаться новые, которых я старался обходить. Пару раз пришлось перепрыгивать и проскальзывать мимо, ребята были не шустрыми. Вот только само метание по бесконечным иллюзорным лабиринтам меня напрягало. А как вырваться?

И добегался. Все, приехал. После очередного поворота меня встретил шиноби, одетый на монет чунина Конохи. Но протектора нет, и мне что-то совсем не кажется, что он пришел нам помочь. На лице шиноби появилась улыбка предвкушения.

— Парень, скажи, ты джоунин?

Я напрягся. За спиной уже пыхтели зомби, но до них было еще далеко.

— Нет? Может ты чунин?

Готов поклясться, я чувствовал его жажду убивать. В груди било желание бежать, но еще откуда-то извне шел едкий страх, пытавшийся сковать мои движения. Нет, я не боюсь. Все, что должен делать страх, это подстегивать инстинкт выживания. Но не мешать в бою.

— И не чунин? Может тогда ты генин?

Приподнимаю руки, готовясь послать в них чакру. Печати усиления, клон печати, запечатывающие техники, мой арсенал не велик, но и так просто я не сдамся.

— Мне все равно. Но мальчишка, повесели меня.

Шиноби срывается с места, бросаясь в атаку. Почти на инстинкте швыряю вперед группу сюрикенов, все должны лечь в цель. Но противник перепрыгивает на потолок, не снижая скорости. Снова сюрикены, на этот раз по площади, чтобы не сумел просто уклониться. Он и не уклоняется, отбив их правой рукой. Наручень? Возможно.

Он сближается, сразу бросаясь в рукопашную. Ни техник, ни приемов, чистое тайдзюцу. Связка ударов руками, уклоняюсь. Вторая связка сложнее, удары руками, комбо, вместе с ударами ногами. Причем удар коленом был неожиданным, и если руки я блокировал, то его пропустил. Почти пропустил. В этот момент я отпрыгивал от стены, запуская свои сюрикены, и удар пришелся на печать, поглотившую его. Драться отказалось не легко, я менял плоскость, изображая из себя Нео, то сражаясь на стене, то на потолке, то снова на полу, противник от меня не отставал. Его лицо отражало интерес, наслаждение, предвкушение, он получал удовольствие. Мне же требовались все свои навыки, чтобы не отставать от него. Быстрые, на грани моих возможностей удары рук и ног разбавлялись бесконтактными запусками сюрикенов и кратковременными выбросами дыма. Удар справа, блок, еще блок, отпрыгнуть на другую стену, уклониться от удара ногой, не забыть пустить сюрикен, блок, удар, второй сюрикен, снова блок. Я скрывался в маскировке, выбрасывал дым, но противник игнорировал все уловки, уклонялся или отбивал сюрикены. Тем не менее он не мог меня достать, хотя я и не мог достать его.

Отбив очередную атаку он резко разорвал дистанцию, продолжая улыбаться. Даже не запыхался, тварь. Я же тяжело дышал, надеясь, что успею перевести дух, пока он не нападет вновь. Благо, чакры пока потратил относительно не много, и чувствовал, как она набирается вновь.

— Хорошо, очень хорошо. Мне весело! Мне нравиться!

Шиноби качнул рукой, и на пол вывалилась цепь с крупными ячейками, закрепленная где-то на руке с одной стороны, и завершенная наконечником с другой. Черт. Личное оружие, спец в тайдзюцу. На вид метров пять длинны, он же меня сейчас затыкает до смерти. Бежать? Или…

Противник бросился на меня, сразу запулив свою цепь вперед, но я уклонился.

— Искусство ниндзя: Вихрь сюрикенов!

В замкнутом пространстве контролировать эту технику будет проблематично, но выбора остается не много. Создаю сюрикены сразу пачками, начиная вращать их вокруг себя. Пока они заряжены моей чакрой, я могу держать их во вращении в полуметре от себя. Правда, недолго, техника быстро проедала чакру. За несколько секунд вокруг меня образовалась область с активно вращающимися по орбите сюрикенами, штук этак сто. Делаю бросок десятком сюрикенов. Противник размахивает своей цепью, сбивая их, и сразу посылает ее острие вперед. Черт, как быстро. Наконечник болезненно врезается в правое плече, а-й, больно. Все, теперь только не сплоховать. Запускаю вперед больше половины сюрикенов, а сам обхватываю цепь рукой, посылая чакру на печать в наручне. Противник отвлекается на сюрикены, начиная размахивать цепью, не обращая внимания на то, что ее конец все еще торчит в моем плече. Большая часть железок разлетается в стены, но несколько все же достигают цели. Секунда, и руки шиноби безвольно обвисают. Все, у меня не так много времени, пока не исчез яд. Усиленный печатью дергаю цепь на себя что есть силы. Противника, все же почти взрослый мужик, все же сдергивает с места, и он летит на меня, понимая, что руки сейчас бесполезны. Он группируется, готовясь принять удар ногами. Чакру на левую руку, удар сбоку. Шиноби не ожидал, открывается. Теперь чакру в ноги, удар снизу вверх, припечатываю к полу, а хотя к потолку, мы вверх ногами. А теперь оставшимися сюрикенами наотмашь, сил поддерживать технику уже нет, и часть улетает мимо даже с такого расстояния. Но все же не меньше трех десятков воткнулось в тело вызвав лишь еще более довольную улыбку на лице психа.

— Отлично! Просто замечательно!

Пока он еще должен лежать в параличе, выдергиваю из плеча наконечник цепи, уже достаю кунай, чтобы закончить начатое, но шиноби оживает, в смысле сбрасывает действия яда. Еще один Ли на мою голову. Он пинком отправляет меня в полет по коридору, начав глупо смеяться. По пути я пролетаю насквозь нескольких зомби, убеждаясь, что они иллюзорны. Или нет, один из мертвяков вгоняет мне свой меч в ногу, и я ощущаю реальную боль. Вот же…

Достаю взрывную печать, в надежде, что она хоть как-то их дезориентирует, ставлю, куда дотягивается рука, и вскакиваю сам. Маньяк уже топает в мою сторону, но пока не особо бодро. Разворачиваюсь и бегу от него со всех ног, насколько позволяет проткнутая нога. Сзади хлопает взрыв, а я использую дым и маскировку, все, лишь бы удрать. Обертываю вторую печать вокруг куная, заряжаю, насколько удается, и бросаю примерно в противника. Еще один мощный взрыв, изрядно встряхивающий пространство внутри гендзюцу. Пол подо мной трещит, и я проваливаюсь вниз.

Один ноль в пользу неизвестного шиноби с цепью.

Удар о пол следующего этажа оказался достаточно сильным, чтобы выбить из меня дух, но, судя по звукам вокруг, прохлаждаться было пока рано. Черт, с ними надо что-то делать, а тот как-то затягивается этот бой. Вскакиваю, чтобы оглядеться. Среди небольшой толпы из пары десятков иллюзий мертвецов стоял еще один. Причем я отчетливо почувствовал запах разложения. Этот трупак выглядел иначе. Для проверки я создал сюрикен и запулил в него. Труп выхватил кунай и запросто отбил мою атаку. Но этот, похоже, был более реальным, чем остальные. Более того…

Труп неожиданно начал складывать печати:

— Высвобождение огня: огненный шар! — прохрипело мертвое тело.

Труп попытался выдохнуть струю огня, и у него почти получилось. В меня полетел не слишком плотный поток пламени, я даже двигаться не стал, принял на костюм. А вот трупик начал гореть изнутри. В этот момент в голову ударила сильная головная боль, напоминавшая боль от гендзюцу. Или… Черт, как все просто, хотя я пока и не понимаю, где тут связь. Вызвал две иглы, напитал чакрой, и тоже запулил в труп, сразу меняя позицию, чтобы убежать от остальных доморощенных зомби. Обе иглы пробивают тело, и изнутри вырываются уже более мощные струи огня, заливая все вокруг, а боль в голове усиливается.

— Кай!

Техника частично разошлась, я увидел трупы под ногами, и более знакомые и правильные очертания окружающего пространства. Но гендзюцу и не думало спадать совсем, просто этот трупак был как-то с ней связан, и атаковав его я слегка нарушил стабильность техники. Сориентировавшись, быстро потопал туда, где должны были быть союзники. В голове зрел простой план спасения, лишь бы успеть, и лишь бы было, кого спасать…

* * * * *

Пятая Хокаге встала из-за стола и развернулась к окну. Когда ей предлагали стать главным шиноби деревни, она, конечно, знала, что ее ждет много бумажной работы, но не подозревала, насколько много бумажной работы. Если бы знала, еще подумала, стоит ли соглашаться. Мальчишка Наруто был убедителен, вспомнив о нем, женщина даже непроизвольно улыбнулась. И вот, из всех бумаг, в которые она зарылась, дошла очередь и до личных дел шиноби, и молодых генинов в частности. И сейчас на столе лежало сразу три открытых дела.

Нет, то, что она просмотрела до этого, тоже было весьма интересным. Команда из джинчурики, последнего Учихи, и куноичи с самым лучшим контролем чакры на потоке, из которой вышел бы отличный медик, да еще и с таким капитаном. Интересно, очень интересно. Команда из трех отличных следопытов, в обозримом будущем, по крайней мере, тоже неплохо. Классической трио — Ино/Шика/Чо. Но со всеми этими командами все было понятно. Миссии ранга 'D', тренировки, все в таком духе. Но вот с командой, чьи дела лежали на столе, было не чисто. Совсем не чисто. Парнишка из семьи изготовителей лекарств и ядов, Данго. Он не должен был стать шиноби, к тому же ирьенинов. Куда больше ценности он бы представлял рядом со своим отцом, с которым Тсунаде даже была мельком знакома. Но он шиноби, генин, и не только. Судя по записям в личном деле, он еще и сильный шиноби, который вполне получит ранг чунина, и не по пути медика, что для него было бы проще. Несколько странно. А эта девчонка, взявшаяся будто из неоткуда. Каору. Приют? Где ей подарили такой посох? Как минимум, необычно, подозрительно. Значит, либо этот приют изначально скорее прикрытие, либо она туда попала уже обученной, и из другого места. Но как-то это уже слишком сложно. Ну и безусловный лидер, Минакуро Като. В семье сильных шиноби не было вообще. С кланами, насколько хватало информации в генеалогическом древе, не пересекались. В Коноху семья переехала еще до последней войны, когда в младшей дочери открылись небольшие способности к контролю чакры. Правда, девочка вскоре стала гейшей, Тсунаде поморщилась, самая малоприятная участь для куноичи, стать постельной разведчицей. И детей у нее не было, а следующий шиноби появился уже через два поколения, но даже чунином стать не сумел. И что теперь? Като. Что с этим парнем? И еще один важный вопрос, почему такая разница в количестве выполненных миссий? У Каору и Данго в личном деле прописаны уже три миссии ранга 'A' и два десятка миссий ранда 'B'. И все. На миссии 'D' ранга команду не привлекали в принципе. И что получается? Три бесклановых шиноби, пропустивших этап тренировок и накапливания опыта на 'D'-шках, зато сразу начавших выполнять особые поручения? И, что самое смешное, статистика Като расходилась со статистикой напарников. Две миссии 'S' ранга! Как?! Где он успел в них поучаствовать? Семь миссий 'A' ранга! Да когда!? Он чунином-то стал недавно! Как такое возможно!? Единственной пометкой, которая несколько объясняла сложившуюся ситуацию, были пометки, сделанные в отчетах о миссиях. Кроме нескольких 'B' миссий, не представлявших никакого интереса для Хокаге, все остальные отчеты имели абсолютно одинаковый вид:

'Миссия проходит по категории АНБУ, информация засекречена. Отчет передан в библиотеку S2. Миссия выполнена'

И все. У АНБУ были несколько иные миссии и критерии их оценки по сложности. То, что обычных шиноби было 'S' рангом, для них было всего лишь 'B', но тем не менее. Тот же Какаши имел за плечами уже с сотню специальных 'S'-ок, но где Копирующий Ниндзя, с его-то опытом и шаринганом, и где этот Като. Парень трижды проникал на охраняемые объекты вне селения? Вне территории Страны Огня вообще? Или сумел прибить какого-нибудь джоунина-отступника собственными руками? Иначе как еще понимать такие показатели? К тому же он действовал в отрыве от команды, раз в их делах этих миссий нет. Да и о его костюме не следует забывать. Если вспомнить, с чего в свое время начинал Орочимару…

Тсунаде непроизвольно поморщилась. Растить рядом с собой еще одного безумного гения ей совершенно не хотелось. Да и темная история с Миино Курама наводила на мысли. Парень попал в оборот, первому встречному 'спец' миссии не поручают, кем бы этот встречный ни был. Тот же Майто Гай, пусть и умеющий изредка вести себя серьезно, никогда бы не получил такой миссии. А здесь какой-то генин.

— Бито!

Стоящая рядом Шизуне чуть вздрогнула, толи от голоса Хокаге, толи от внезапно появившегося бойца АНБУ.

— Да, Хокаге-сама?

— Я хочу поговорить с Митараши Анко.

— Будет исполнено.

И боец испарился. Анко точно сейчас была в селении, так что найдут ее быстро, можно и подождать. А девушка оказалась пунктуальной, прибыв всего через десять минут.

— Вы хотели меня видеть, Хокаге-сама? — в голосе почтение, но не уважение.

У Анко явно были предубеждение по поводу компетентности Санинов. Когда Тсунаде развернулась, девушка стояла в несколько расслабленной позе, а глазах играли ехидные огоньки. Анко признавала власть Пятой Хокаге, но пока не уважала ее.

— Да, хотела.

Женщина села на свое место, и снова пробежала глазами по делу Като. Но вместо обычного в такой ситуации мандража, который Тсунаде ждала от Анко, та лишь ухмыльнулась, слегка оскалившись. Да, опыт общения с Орочимару, да еще и с Марино Ибики знакомая совсем не понаслышке, после этого такие мелочи ей нипочем.

— Как ты это объяснишь? — Тсунаде развернула папки к Анко.

Та лишь бегло на них взглянула.

— Что именно, Хокаге-сама?

— Не, прикидывайся, будто не понимаешь, — поморщилась Хокаге.

Спросить напрямую, значит показать, что ей самой ничего непонятно. Так хоть оставался шанс сохранить лицо.

— Отчеты находятся на хранении, дела заполнены верно. Что вас заинтересовало, Хокаге-сама? — даже не стесняясь ехидной улыбки, спросила специальный джоунин.

— Минакуро Като. Рассказывай, с самого начала.

Анко вздохнула поглубже, набрала в легкие воздуха, и начала:

— Шиноби Конохагакуре. Ранг чунин, получен по завершении последнего экзамена. Родился в семье…

— Анко! Прекращай балаган! Почему у вчерашнего генина две миссии высшего ранга, да еще и у единственного в команде? Объясни!

Девушка хмыкнула, но все же стала серьезней.

— Като проходит как кандидат в АНБУ. Условно, он уже туда зачислен, просто с этим не торопятся.

Она на секунду замолчала. Тсунаде все поняла, ну, почти все. Парень выполнял поручения узкого круга заказчиков. А если учесть, кто такая Анко, то заказчиком выступал Хирузен.

— На чем он специализируется?

— В основном проникновение, — будто смакуя это слово, отозвалась Анко, — Скрытно проникнуть, скрытно уйти, и никаких следов. Его выпускным экзаменом было проникновение на территорию клана Хьюга, с целью выкрасть церемониальный чайный сервиз Хиаши.

Тсунаде подняла бровь, с упреком глядя на наглую куноичи. Анко, абсолютно не смущаясь под грозным взглядом, добавила:

— Через три дня он вернул тот сервиз. Никто, кроме меня, его самого, и Третьего Хокаге, не знает, что это был именно Като. Так же он неплохой боевик, но прямого боя не любит. Насколько мне известно.

Да, теперь все вставало на свои места. Тсунаде едва сдержала ухмылку, бедный Хиаши, главное, чтобы такой экзамен не стал традицией для АНБУ. И ведь наверняка весь клан все три дня на ушах стоял, так что если украсть еще можно было, то вот забраться туда повторно… Скрытые операции, значит. Не слишком часто встречаются такие спецы. Сенсоров обмануть достаточно сложно, такие способности — почти редкость. Дело не только в обмане собственно бъякогана, там все намного сложнее. А раз парень это умеет, то без работы явно не просиживает. Остался лишь вопрос, насколько он сам предан третьему? Ведь если предан, то при любых телодвижениях Тсунаде, о которых ему станет известно, сразу сообщит, кому следует. А у нее и так сейчас верных людей единицы. Но некоторые планы и мысли все же были.

— Как он забрался так высоко в таком возрасте?

— Талант, здравое мышление, осторожность и предусмотрительность, изоляционная тренировка. Ну и полное пренебрежение жизнями противников. Он умеет убивать, и сражается на уровне, — девушка не скрывала гордости за ученика.

Тсунаде поморщилась, не в первый раз за вечер.

— Как только вернется с миссии, сразу отправь ко мне.

— Конечно, Хокаге-сама. Что-то еще?

— Нет, свободна.

Анко удалилась, а Пятая устало выдохнула. Интересно, Хирузен просто использовал вовремя подвернувшегося мальчишку, или готовил его к чему-то интересному?

— Чем вас так заинтересовал этот Като, Тсунаде-сама?

— У меня остались незаконченные дела, с которыми он мог бы мне помочь, — честно призналась последняя из Сенджу.

У нее было много дел, с которыми такой спец мог бы помочь. Оставалось лишь проверить, можно ли ему доверять. На фоне Учихи, умудрившемся получить проклятую печать Орочемару, и Наруто, которым заинтересовались те, о ком пока вообще ничего неизвестно, парень казался белой полосой. А вспоминать про вновь начавшуюся возню между кланами, и кучу прочих мелких неприятностей вообще не хотелось. Неужели еще есть люди, которые умеют решать проблемы, а не только создавать их?

Глава 58

Почему-то снова поднялся наверх, хотя вроде как должен был быть там, или не должен, и тут же уклонился от водной техники. Что-то вроде водянистой летающей пиявки промчалось мимо и прилипло к одному из иллюзорных трупиков. Каору. Все же посох, кроме всего прочего, позволял формировать куда более замысловатые техники, нежели обычный контроль. И дело вовсе не в силе или сложности исполняемого ниндзюцу, просто не всякий джоунин сможет использовать технику, основанную на стихии воды, и направленную на одну единственную цель — сгустки чакры, формирующие иллюзии. Несложная, в принципе, техника, не требующая больших затрат, видимо, была весьма эффективна против очень сильного гендзюцу. Хм, я всерьез задумался о создании техник противодействия, но не сейчас.

Короткая прогулка по коридорам сначала выявила наличие сразу нескольких пиявок, и лишь после этого я нашел напарников и старика. Странно, что поблизости не обнаружилось противников. Когда я попал в поле зрения сокомандников, короткий обмен взглядами и жестами подтвердил, что они — свои. Подойдя ближе я понял, что старик удерживает какой-то барьер, толи делающий их незаметными для техники, толи просто отгоняющий иллюзии. А вот поспорить, что он удержит еще и того хмыря, от которого я недавно улизнул, я бы не решился.

— Как вы? — вопрос ко всем сразу.

Кивок от Данго, кивок с едва заметной улыбкой от Каору, все же она рада меня видеть, чуть-чуть. Старик хмыкнул.

— Что будем делать? Не вечно же мне барьеры держать?

Гендзюцу изменило структуру, и со всех сторон снова послышался треск стекла. Теперь, когда цели собрались воедино, плотность техники возросла, можно ждать второго удара. Да и наверняка где-то здесь еще шиноби противника.

— Мы смываемся, — ответил я.

Две удивленные мордашки и ухмылка старикана.

— Нам приказано ждать помощи! — напомнил Данго.

— В п***у такие приказы, — я лишь отмахнулся, шагнув вперед. Барьер без труда пропустил меня внутрь защитного круга, — взрывные печати направленного действия по периметру. Мы спускаемся в подвал. Оттуда по потайным выходам подальше отсюда. Старик, можешь устроить прощальный фейерверк?

Узумаки кивает, одобрительно глядя на меня.

— Уже уходите? — снова типан с цепью.

— Данго, печати, живо. Каору, прикрой.

Наконечник цепи летит в меня, но налетает на подставленный кунай. Я же в момент его броска отправил в полет сэнбон, и пусть попробует уклониться. Кидаюсь вперед, не глядя назад. Плохо, но с таким противником приходиться сосредотачиваться. Плечо, да и ногу, прожигает всплеск боли, но это цветочки, можно и потерпеть, лишь бы не замедляли. А поскольку укол острием прошел весьма удачно, не оборвав ткани, а боль в ноге была вообще фантомной, хоть и весьма ощутимой, драться я мог.

Раунд номер два. Из-за спины вылетают… брызги? Водная техника накрывает целую область, а замешкавшийся из-за атаки скоростной иглы противник отойти не успевает. Дождик видимых повреждений не наносит, но я не я, если Каору не устроила какую-то пакость. Сближаюсь, но на рефлексах откатываюсь в сторону, уклоняясь от цепи, использованной на манер хлыста.

— Искусство ниндзя: танец слепой смерти.

Улыбка на лице противника становиться шире, он рад, пока еще рад. Сюрикен в лицо, уклоняется, чуть отстранившись в сторону. Взмах его руки, а сразу за ней цепь, способная впечатать меня в пол. Опора на руку, переворот, сюрикен в голову, чтобы отвлечь, второй в руку, чтобы замедлить ход цепи, третий в тело, лишь бы ранить. От первого снова лишь уклоняется, второй не дает результата, хоть и попадает, третий отбит второй рукой, в которой уже зажат кунай. Нет, не зажат, летит в меня. Заканчиваю кувырок, успевая сместить точку приземления, чтобы уйти от оружия, чакру в ноги, толчок. Ступня вырывает из пола щепки, перекат под боком противника, чтобы оказаться за спиной, в движении запускаю сюрикены почти наугад, лишь бы не дать атаковать сейчас. Но он успевает развернуться, вновь замахиваясь цепью. Краем сознания отмечаю мастерство и умение. Хлопок дыма, иллюзия, почти на рефлексах, почти на чистом контроле, так затратнее, но быстрее. Вновь перекат, иллюзия в одну сторону, я в другую. Шиноби улыбается, переводя взгляд с меня на мою копию. Копия атакует, я подпрыгиваю. Противник усмехается, забивая на иллюзию, и нападая на меня. Но левой рукой, без цепи. Блок доспехом, одной рукой, кунай со взрывной печатью второй рукой врезается прямо в его ладонь. Только так, вблизи только так. Он просчитал мой маневр, но и я предусмотрел контратаку. Чакру в ноги, толчок, печать концентрации, теневой клон, взрыв. Сюрикены летят уже с четырех рук, но бесполезно. Он ранен, ладонь оторвана, но он вращает цепь перед собой, отбивая мои железки. Как быстро, а ведь мы еще в полете от сильного толчка. Синхронно с клоном запускаем свой металл по хитрой траектории, в обход его защиты. Но он меняет вращение, и цепь вращается уже вокруг всего его тела, отбивая все сюрикены, со всех направлений. И в этот момент до меня доноситься голос Каору:

— Высвобождение воды, замедление.

Мы оба замечаем плотный рой капелек, будто застывший вокруг противника. Цепь, врезаясь в них, замедляется с каждым ударом. В глазах удивление и… восхищение. Такая простая техника, но как вовремя.

— Искусство ниндзя: Направленный смерч теней! — выкрикиваю я вместе с клоном.

Несколько сотен сюрикенов набрасываются на вражеского шиноби. Клон развеялся сразу от слишком затратной техники, я сразу развеял тайдзюцу, и так выложился. Передо мной стоял утыканный сюрикенами, которые почти сразу развеялись, пенек. Подмена, в последний момент успел, гад. Один — один, силы равны.

— Каору?

— Переместился. Като, он отступил.

Киваю. Бой длился не больше минуты, ну и скорость. Запрыгиваю в центр барьера, когда наш медик запускает печати. Бабах! И мы уже этажом ниже.

— Повторить печати.

Отовсюду полезли зомби, но барьер их не пускал.

— Вот, держи, — старик протянул мне листок.

— Что это?

— То, что ты просил, — ухмыльнулся дед.

Отдаленно напоминало взрыв печать, причем Каору смотрела на нее с едва скрываемым ужасом. Так, не трясти, чакру не пускать, не пытаться порвать. Эту штуку сделал Узумаки. И если он говорит, что рванет, у меня нет причин сомневаться, что это не разнесет все в округе.

— Хорошо! Просто замечательно! Великолепно! Поразительно! Исключительно!

Сквозь толпу иллюзий к нам шел противник. На лице уже не была и следа разума. Безумие. Жажда схватки. Вот же псих. Черт!

— Продолжайте спускаться. Я отвлеку его.

— Като! — хм, а забота со стороны девушки все же приятна, — не будь идиотом, ты ему не соперник.

Хмыкаю, собирая печать концентрации.

— Не собираюсь я с ним драться. Теневой клон!

Рядом появляется мой клон, и выпускает в окружающее пространство дым, а я использую уже Хенге, превращаясь в мертвеца. Хорошо сражаться с безумцами. Клон срывается с места, атакуя противника сюрикенами, а я растворяюсь в толпе. Иллюзии натурально тупят, хоть и не признают меня за своего, но и накидываться скопом не торопятся, просто пытаясь порезать, пока я рядом. Шиноби, держащий технику, уже наверняка выдохся и держится на чистом упорстве и упрямстве. Несколько раз меня все же царапнули, но фантомные боли приходилось смиренно терпеть. А слетевший с катушек шиноби бросился на клона, пришлось набирать ходу, чтобы поспевать за ним. Сзади грохает взрыв, и команда скрывается из виду. Еще один этаж, и они почти на месте. Но противник уже нагнал моего клона цепью, развеяв его, и тут же развернулся, выискивая меня настоящего. Немного раньше, чем хотелось бы. Гендзюцу, все такое же слабое, простая иллюзия, мой силуэт, несущийся параллельно моему курсу, чуть опережая. Иллюзия добегает первой, шиноби успевает среагировать, отмахиваясь от нее, но успевает остановить и меня, перехватив мою руку с кунаем. Его лицо вновь искажает ухмылка. Переворачиваюсь, используя его захват как опору, и пинаю ногой в лицо. Но он не только отклоняет удар но и успевает резко пнуть меня в душу. Все же не та весовая категория, он раза в два больше и тяжелее. Да и разозлили мы его, вроде как, зря.

Но приземлился я все же удачно. Пристенился, ха. Впечатался так, что едва ноги не захрустели при посадке, хоть и использовал чакру. Шиноби резко кинулся ко мне, но я ринулся дальше по коридору. Здесь гендзюцу уже не работало, и приходилось перепрыгивать окна, так как бежал я все так же по стене, а стекло могло и не выдержать. Вот развилка, коридор ведет прямо, но есть дверь в сторону. Прыжок с переворотом в сторону противника, запуск сюрикенов, хлопок дыма, еще клон, а я в маскировку и в поворот. Клон, с минимумом чакры, уноситься по коридору, а в сторону. Противник, легко отбив сюрикены, замирает на той же развилке. На лице уже дикая улыбка. Маньяк, мля.

— Я рад. Я так рад. Я доволен, да, я доволен.

И помчался за мной. Какого? Он что, сенсор? Шиноби вскидывает руку, и его цепь неожиданно удлиняется почти втрое, обмотав мне ноги и уронив на пол. Цепь тут же отскакивает назад, техника кратковременная, но я едва успеваю перевернуться и заблокировать следующий удар. С**а, шустрый.

— Убью! — прорычал шиноби.

А вот хренушки.

— Подмена.

Острие цепи врезается в дерево. Пинок, максимально усиленный печатью, сбоку по голове, запускает противника в короткий полет до стены, и пробивает ее своей тушкой. Не один ты так умеешь. Но, зная живучесть данного индивидуума, срываюсь с места. Так, поворот, еще один. Пробить вот эту стеночку взрывной печатью, твою суть, быстро расходую. Это столовая, а в ней технический канал прямо в подвал. Бегом к нему. Сзади раздается грохот, и за мной в столовую врывается и противник. Да что же ты такой шустрый. Противник рвется ко мне, снова запуская вперед свою осточертевшую мне цепь. Острие врезается в руку, на этот раз куда болезненнее, похоже, задета кость. Эх, почему только в кино в самый ответственный момент появляется помощь и всех спасает? Я бы сейчас не отказался от такой банальности, хм. Все, ребята, надеюсь, вы успели. Напитываю печать старика, клею к ближайшей стенке и срываюсь вниз по узкому каналу, слыша вверху гневный рык.

Пробежка до первого входа, и тут меня уже ждут, все трое, в целости, разве что слегка закопченные.

— Уходим, иначе на себе узнаем, что за печать дал мне Синдзи-сама.

Старик ухмыльнулся и первым рванул в проход. Лучше бы кого другого послать, но сейчас было не до того, и мы просто побежали за ним. Миссия продолжала скатываться в полную задницу, хотя уже сейчас была не фонтан.

Глава 59

Взрыв раздался, когда мы были уже в тоннеле. Черт, что за параноики делали этот особняк? Хотя, я готов их расцеловать. Где-то за спиной рванул, не много не мало, тактический боеприпас, а на нас лишь слегка пыль сыпалась с потолка, обычного каменного потолка. Хорошо построили, на совесть. Проход за нами плотно завалило, и все не сговариваясь прибавили ходу. Успокоились только тогда, когда достигли выхода, скрытого какой-то мелкой хатой в глубине леса. Светает, неплохо повоевали, ага. В голове вертелось много эпитетов, обращенных почти ко всему миру, но высказывать их было просто лень. В какой-то момент Каору заметила рану на плече, и подошла ко мне, внешне сохраняя отстраненный вид.

— Ему нужна помощь.

Данго кивнул, отдышался немного, и принялся за лечение.

— Ну как, детишки, еще не проклинаете тот день, когда со мной связались? — не упустил возможность поехидничать старик.

Но его просто проигнорили. В сравнении с характером Анко его подколки — детский лепет.

— Интересная техника. Иллюзии, причиняющий боль.

— Не только боль, — покачал головой Данго, — не будь на нас защиты, свалились бы от истощения. Они вытягивают нашу собственную чакру и направляют ее на разрушение организма. Это сильное гендзюцу. И я почти уверен, что оно — клановое.

Старик снова хмыкнул:

— А он прав. Я даже могу сказать, какому клану эта техника принадлежит, — три вопросительных пары глаз были ему ответом, — это одна из высших техник клана Курама.

Данго напрягся, я перенес интересную новость легче. Еще ничего не известно.

— Обязательно быть членом клана, чтобы использовать эту технику?

Синдзи кивает:

— Обязательно быть членом ядра клана. Старшая ветвь, или особо приближенный. Делайте выводы.

Переглянулись, Каору с Данго, и уставились на меня. Хм, что вы так разнервничались?

— Отступник. Или дружеский огонь, но второе вряд ли. Итак, Синдзи-сан, что в вас такого ценного? Кроме секретов вашего клана, конечно.

Узумаки ухмыльнулся. Черт, а ведь и не скажешь, что старик, улыбается, ухмыляется, только грустно он все это делает.

— А что, секретов клана недостаточно?

— Чтобы схватить — да. Чтобы убить — нет, — поясняю я.

Каору кивает:

— Первые были отморозками. Так, пушечное мясо, не более. А вот вторая атака… Она была на убой. И мне кажется, что оба нападения были скооперированы. Правда, первым не объясняли, какая им уготована роль. И тот шиноби, который напал на К… На нас. Я бы сказала, брать в плен не в его стиле.

Но старик лишь отвернулся, не желая развивать тему. Мы переводили дыхание. Немного времени у нас есть, но как раз немного, а затем надо что-то делать. Оставался вопрос — что? У меня были варианты, но не сказать, что радостные.

— Синдзи-сан. Наш разговор не окончен. Нам нужно двигаться, но сначала стоит решить, куда?

— А как ты сам думаешь? — хмыкнул старичок.

Каору напряглась, а ведь она всецело на моей стороне. Приятно, все таки. Данго просто продолжал меня лечить.

— Самым простым вариантом будет попытка добраться до ближайшего опорного пункта. Там нас и защитят, и с начальством связаться можно.

Логичный и почти правильный выход. Мог бы быть.

— И что тебе не нравиться в этом варианте? — продолжил больше спрашивать, чем отвечать старик.

Пожимаю плечами:

— Он очевиден. И оставшиеся противники первым делом проверят именно его. Да и это не в ваших интересах, если я все правильно понимаю.

По совокупности микровыражений, которых просто дохрена, и перечислять все влом, скажу лишь, что при достаточном опыте на них обращают внимание чисто инстинктивно, он со мной полностью согласен. Задумался.

— А если и так?

Вновь беззаботно пожимаю плечами.

— А вот здесь все в ваших руках. Расскажите, что именно вам нужно, возможно, мы найдем способ вам помочь.

Узумаки задумался. У меня тоже было время подумать, хотя думать пока было рано. Старик явно владел техниками своего клана. И владел неплохо, возможно, таких же опытных мастеров, как он, уже и не осталось. А самое смешное, я ведь отлично понимаю, что его 'боевое' фуиндзюцу — мелочи, цветочки. Сложное искусство, адаптированное для активного боя. Может сравнение про гвозди и микроскоп будет несколько перебором, но аналогия просматривается. Их искусство, клана в смысле, куда более тонкое и долгосрочное. А эти мелкие фокусы — так, показуха. Тем не менее его хотят убрать. Варианта здесь всего два — свои и чужие. Если чужие — то уверены, что захватить не могут, а так не достался нам, так не доставайся никому. Несколько радикально, но эффективно. Ну, и чужими руками через нукенинов, конечно же. Это наиболее правдоподобный вариант. Второй менее правдоподобен. Свои. Своим он был бы нужен, если из него уже не вытянули все, что только можно. Тогда только убрать, чтобы, опять же, не достался никому. И вот тут странность. А мы тогда зачем? Правильно, нестыковка. Оба варианта просто рабочие, все куда сложнее, но у меня пока нет достаточного количества фактов. Захват, как уже сказано, не рассматривается. Захват генов с трупа тоже. Узумаки — это не Учиха. Сами по себе гены и Кеккей Генкай в этом случае малополезен, куда дороже здесь знания и наработки.

— Ладно, я ничего не теряю, если подумать, — решился, наконец, старик.

Данго закончил врачевание. Мне даже пришлось сделать отдельный кивок Каору, как благодарность, и еще один, в знак, что дополнительная забота пока не нужна. Ндя, девушка попала. Геройство на поле боя с риском для жизни, оно способствует. Хм, эффект от всплеска адреналина, ну и прочих гормонов, мысли так и прыгают совсем не в ту сторону. В общем, мы с интересом начали слушать.

— Не так давно доверенные люди сообщили, что меня ищут. Я связался с теми, кто обещал мне защиту, — чуть подумав, добивал, — В Коноху.

Не правда, или не совсем правда. Что-то он скрывает.

— Мне обещали новое имя, чтобы я смог снова исчезнуть из виду. Ну, а дальше вы и сами догадываетесь.

Очень познавательный рассказ. Прямо таки проясняет все и сразу.

— Миссия усложнилась, — выдохнул я.

Нас ждали в точке рандеву. Или предали свои же, что сомнительно, или есть крот. Почему не свои? Да все элементарно. Меня бы послали не защищать, а устранить. К чему такие заморочки, которые мы имеем сейчас? Крот более правдоподобно. Более сложные варианты с хитрыми комбинациями сейчас не рассматриваются, они картины не меняют. Дальше простой выбор. Либо мы просто умываем руки, что даже логично. Задачка, на первый взгляд, нам не по зубам. Оценили опасность и отступили. И никто нам никаких претензий предъявлять не станет, правда и запас доверия упадет. Но был второй вариант. Как говориться, мы подумали, и я решил:

— Есть временный выход из положения. Инсценировать вашу смерть, а вам под шумок отправиться в другую деревню. К чайникам, к примеру, там относительно спокойно. Полумера, но у вас будет время.

Ребята идеей загорелись.

— Инсценировать сможем? — это Данго.

Киваю.

— Используем еще раз такую печать, — кивок в сторону особняка, — и пусть сколько хотят, тела ищут.

— Я владею техникой мертвой копии, — напомнил Данго, — могу создать достоверный трупп.

— Тем более. С остальным… — многозначительный взгляд в сторону Синдзи, ребята вроде как не заметили, — разберемся по ходу дела.

Про гипотетического крота пока молчу. Догадаются, молодцы. Нет, ну, меньше знаешь, крепче спишь. А вот на самого старика у меня виды. На будущее, так сказать. Он не так уж и стар, по меркам Узумаки, проживет долго, если хорошо спрятать, может еще пригодиться. Ха, живой, обязанный тебе Узумаки, знающий техники своего клана. Это же сокровище просто, как он вообще по улицам просто так расхаживает? А в голове зрел интересный план. Меня ввязали в какую-то хитрую интригу, но есть у меня идея, как всех обломать. А что, зря, что ли, так долго натаскивали на подобные выкрутасы?

— Тогда какой план действий? — это уже Каору.

— Идем на север, тут город не далеко. Относительно не далеко, по сравнению с другими городами. Дальше переодеваемся в гражданских и косим под, — я покосился на старика, черт, его чакру будет сложно маскировать, вот почему среди "скрытых" специалистов АНБУ не было клановых, малое количество чакры маскировать в разы проще, — крестьян. Старик, ты умеешь закрывать свою чакру?

Кивок:

— Да, но только временно. Больше двух дней защита не продержится.

— А мы так задерживаться и не собираемся.

Моему спектаклю нужны были зрители, а значит преследователей все равно привлечь придется. Но это позже.

— Вот вам и план. Доберемся до границы. А дальше видно будет, что делать.

Каору и Данго серьезно кивнули. Ну, вообще, мы уже не в первый раз по Стране Огня, как по вражеской территории ползаем. Конспирация, она такая. В последний раз работали против одного из важных советников Дайме, а это было чревато. Родина родиной, но на нас, причем на своей же территории, напали несколько сильных шиноби, и еще не ясно, свои или все же чужие. Так что уходим в подполье. Похоже, мне добавят еще одну "S" в статистику. Хм, если доживу.

Глава 60

Небольшой… Даже не город, так, большая деревня. Скорее всего, просто местный административный узел. Несколько улиц, большой рынок, крупное административное здание, лавки, мелкие забегаловки, прочее, прочее, прочее. Для торговцев это была, так сказать, конечная остановка. Крестьяне охотно покупали то, чего здесь никто не делал. Красивая одежда, хорошие изделия из металла, да из прочих материалов. Специи. Торговцы брали по заниженным ценам сельхоз продукцию. По меркам шиноби город располагался относительно не далеко от Конохагакуре. Ну, подумаешь, пару дней пути, на высокой скорости, естественно. Но для простых смертных это была дыра, до которой еще надо было добраться. Тем не менее на нескольких заведениях висели символы кланов Конохи. Сарутоби, Яманака, Акимичи, одно заведение с символом Нара. Их мы, естественно, обходили стороной. Было несколько заведений со скрытыми символами, не проходи я тренировки АНБУ, и не знал бы. Но их мы сначала тоже обошли. Я потом туда наведаюсь, в одиночестве. Аккуратно разделились. Данго ушел вместе с Синдзи. У него была самая малая ударная мощь из нашей четверки, а у старика наиболее высокая, так что пока разделились поровну. Ага, ну и другой интерес у меня тоже был. Выбрали дешевую гостиницу. Выглядела она неплохо. Все же торговцев здесь останавливается много, так что деньги в городе водились. Сговорились быстро, оплатили на ночь вперед, и за питание. Комнатку нам дали одну, с двумя кроватями, такими были вообще все дешевые комнаты в этом городке. Для экономных торговых партнеров, наверное. Каору в простом кимоно, крестьянских сандалиях, с соломенной шляпой на голове смотрелась… забавно. Я не лучше. Один кусок ткани на поясе, закрывал тело почти до колен. Второй обматывал плече и руку. Дешево и сердито. Таких вокруг бродили десятки. Краем сознания вспомнил, как выглядел мой старый мир, и усмехнулся. Нет, теперь я шиноби, так что это не более, чем повод ухмыльнуться.

Зашли, сели, сидим ждем. Каору не решилась сама вызывать дождь, но он и так должен был начаться ближе к вечеру. Тогда она сможет почти не светить своей чакрой, да и "натуральный" дождик затронет куда большую площадь, так что не станет бельмом: "смотрите, здесь используют дзюцу!". Правда, радиус способностей девушки это не изменит, но проверить город все же будет не лишним. Шиноби здесь точно есть, парочку я уже видел, но того, кто наслал технику, она могла вычислить, а большего мне и не надо.

— Чем займемся до вечера? — спросила Каору, проверяя, не заметны ли ее кунаи на поясе под кимоно.

Я сидел у окна и всматривался в прохожих. Интересная постановка вопроса.

— А что, на вечер уже есть планы?

Она пожимает плечами, что мне было видно в отражении. Стреляет в меня глазками, но как-то неубедительно. Подходит к своей кровати, которая так же в зоне моего обзора, ложиться, ногами ко мне, и так приподнимает колено… Эх, была бы она не в шортах… А так она просто издевается, дразнит.

По улице проходят троица чунинов Конохи, видят меня, перекидываются парой слов, и идут дальше. Остальные вообще не обращают внимания, у них и своих хлопот хватает. А вон и Данго со стариком, устроились в забегаловке в нашем поле зрения. По уму мне бы сейчас к осведомителю в гости зайти. Поспрашивать, что слышно в округе, да и отчет отправить. Но… Задание шло от Корня. Поверить в шпиона среди рядового состава шиноби Конохи? Запросто. Шпион среди АНБУ? Уже маловероятно, да и информация у него будет ограниченная, касающаяся только его непосредственной работы. Естественный предохранитель, так сказать. Шпион среди Корня? Ха, даже не смешно. Численность у них маленькая. Затерять нереально. Да и каждого кандидата проверяют… Долго. Главный у них — грамотный мужик. Ограниченность ресурсов с лихвой компенсируется полным отсутствием информации о составе, численности, применяемых приемах. Ну, информация есть, но крохи, жалкие, скорее даже догадки. Атаки они проводят, почти всегда, неожиданные и весьма успешные. Если вообще проводят, предпочитая очень тонкую игру. Ликвидации в девяти случаях из десяти преподносятся как случайность, или вообще как закономерное стечение обстоятельств. И никаких намеков на вмешательство корешков. Провалы и у них есть, но это скорее исключение из правил. Самый большой недостаток опять же, сильная ограниченность в ресурсах, не позволяющая создать крупную постоянную сеть. Системного подхода к проблемам нет, поэтому чаще выходит, что Корень — оружие последнего шанса, когда все остальное уже не сработало. Вот и накладываются определенные рамки.

Напарник и старик закончили обедать и удалились. Поднимаюсь и иду к выходу, слыша, как девушка встает вслед за мной. Теперь нам предстоит пообедать под присмотром уже тех двоих. А что делать? Правила никто не отменял.

По пути слежки я не заметил, Каору тоже выглядела спокойно. Удобного места под окнами знакомых незнакомцев не оказалось. А раменная мне не нравилась. Копия Ичираку из Конохи. Сидеть спиной к выходу, причем нам обоим, это как-то слишком. Заметив мои сомнения, девушка бодро зашагала вперед.

— Давно я не ела лапши.

Кормили хорошо. Полноватая женщина и ее сынишка обслуживали клиентов бодро и с душой.

— Не хочешь зайти к нашим друзьям? Мы давно их не видели.

Голос полностью нейтральный, лишь немного заинтересованный.

— Может, позже? А то к вечеру дождь соберется, потом мокрыми возвращаться.

Ага, вот посмотрим, кто у нас в соседях, а потом будем отчитываться. Кивает. Мы, подруга, против некоторых правил идем, а ты даже не хочешь узнать, почему? Хотя объясняться потом мне, ее это мало затронет. Или тот вопрос о доверии? Я же ответил на него положительно. Теперь просто доверяет? И это будущий АНБУшник? Хм, тебе еще учиться и учиться.

— Наелась?

— Ага.

Вернулись в комнату. Я к окну, она на кровать. Остаток дня провели в молчании. Перед самым дождем Данго и Синдзи-сан снова появились в поле зрения, и медик получил от меня кивок. Язык жестов, или даже полу жестов. Не дергайся, на тот свет всегда успеем, а передохнуть нам все равно не помешает. Они ушли, и вскоре начался дождь. Девушка подключила свою технику. Молчим. В комнате нет света, так что почти сразу стемнело. Я, с чувством легкой меланхолии, все так же сидел у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу. Вскоре Каору оборвала тишину:

— Ничего. Пара чунинов, несколько теней. Это все.

Тенями называли тех, чья чакра была мала. Люди, так и не ставшие шиноби. Или шиноби, почти не имеющие способностей. Подделать ауру тени почти невозможно. Возможно, но это не рационально, слишком много мороки. Всех тонкостей я не знаю, но все известные мне сенсоры в один голос говорили, что тени разительно отличаются как от людей, так и от шиноби. Чакра в них как бы спит, совсем. Любое применение техник оставляет едва ощутимый след, а со временем следы смешиваются в определенную общую картину. Так можно определить специалиста по гендзюцу, или по определенной стихии. На языке сенсоров это "запах" чакры. Так вот тени не пахли. Будто призраки в мире шиноби.

Девушка отпустила технику, немного помедлила, и подошла ко мне.

— Что дальше?

— Ложись. Завтра подумаем. Я оставлю следящую печать, хлопнет, если гендзюцу кто-нибудь попробует наложить. А если и попробует, подумаешь, два генина, какой с нас спрос?

Девушка еще немного помедлила:

— А ты?

— Сейчас тоже лягу.

Она вернулась к кровати и стянула кимоно. Я повернулся к ней и начал наблюдать. Или все же смотреть? Или подсматривать? Каору заметила взгляд, стянула закрывающий грудь кусок ткани. Повернулась.

— С чего вдруг такой ко мне интерес.

— Я и раньше на тебя смотрел.

Кивает, но отвечает:

— Раньше ты смотрел не так.

Поднимаюсь и подхожу почти вплотную. Тусклый свет с улице едва отражается в глазах. Темно, и ее эмоций мне не видно. Поднимаю руку и нежно провожу обратной стороной пальцев по щеке, лишь едва ее касаясь. Не отстраняется, но и не приближается. Рука продолжает движение. Шея, плече, край груди. Не хочу спешить, не сейчас. По ее коже пробегаются мурашки, но не от холода. Прикосновения немного непривычные, но реакция пока та же. Не "да", но и не "нет". Вновь касаюсь лица, так же от края глаза, по скуле, но теперь к губам. Едва касаясь. Я дразню ее, или же это она дразнит меня. А может это взаимно? Я могу положить руку ей на поясницу, притянуть к себе, но тогда она однозначно оттолкнет меня. Ведь еще не дала согласия. Но позволяет дразнить. Зайдем чуть дальше и с другой стороны. Ладонь касается бедра и медленно поднимается вверх, через все тело, к груди. Едва касаясь, чувствительно задевая только сосок. Я хочу подразнить ее, а прикосновение вызывает дрожь в собственном теле. Легкая судорога предвкушения в спине. Ладонь остается на груди, едва касаясь ее, медленно, нежно. Снова задеваем сосок, и изо рта доноситься едва слышимый выдох. Новая судорога в спине. Наслаждение, предвкушение. Азарт охотника, вцепившегося в верткую добычу. Черт, что за сравнения? Откуда такие ассоциации? Пока левая ладонь играет с грудью правая вновь касается лица, на этот раз уже плотнее. Поглаживаем, и чуть-чуть тянем к себе. На лице улыбка, но она отстраняется. Нет, еще рано, мы еще недостаточно дразнили друг друга. Точнее все же она недостаточно дразнила меня. Пусть игра дается ей не легче, чем мне, но во мне уже кричат инстинкты. Спина и ноги слегка дрожат. Ладонь пробегается по волосам, мягкие, приятные. Хочется что-то сказать, уже набираю в грудь воздуха. Но ее пальце ложатся на мои губы, останавливая так и не появившиеся слова. Немая игра, по ее правилам. Ее рука на моем лице, играет с губами. Хочется поймать, поцеловать. Она же эмпат, пусть и слабый, но сейчас то она меня ощущает. И наслаждается. Скрывать желание не вижу смысла. Наоборот, передаю его ей, надеясь быстрее получить желанное согласие. И доступ к такому желанному телу. Вторая рука с лица переходит на грудь, тогда как первая опускается ниже. Провести ладонью по ткани шорт, чуть сдавить. Ладонь сама переходит к паху, но тут ее перехватывают и перекладывают на шею. Но ее дыхание становиться все чаще. А вместо мурашек по коже от каждого прикосновения пробегают волны легкого напряжения. Рука перебегает на спину, и я чувствую судороги в ее теле. На каждое прикосновение к груди легкий порыв податься вперед, поддаться, позволить, разрешить, и лишь откинуться в наслаждении. Вторая ее рука касается моей груди. Я отрывая свою руку от нее лишь на миг, чтобы сбросить с плеча ткань, но возвращаюсь к приятному процессу. Игра, эта игра. Делаю шаг вперед, против собственной воли, уже едва способный соблюдать правила. Ладонь пробегается по ее лицу улыбающемуся лицу и, едва коснувшись ушка и охватившись за шею, тянет на себя. Поддается. Медленно, будто неохотно, но движется мне на встречу. И в паре сантиметров друг от друга наши лица замирают. Губы едва не касаются ее губ. Я чувствую ее дыхание, глаза уже не различимы во тьме. Страсть, но нет. Страсть не дает наслаждаться каждым мгновением. Она хочет наслаждаться, и заставляет меня медлить. Моя ладонь снова скользит по ее телу до попы, чтобы снова притянуть к себе. И вновь она поддается. Я чувствую, как соски упираются мне в грудь, как напрягается ее тело, как она едва сдерживает первый стон. Как мне самому хочется застонать. Мое бешено бьющееся сердце сейчас почти невозможно не услышать. Но она все так же медлит. Дав мне приблизиться, насладиться моментом, не тем, что уже был, и не тем, что будет после. Предвкушение, желание. Теперь я ощущая ее запах, чувствую и биение ее сердца, не такое быстрое, как у меня. Не такое сильное. Ладонь гладит попу и без разрешения проникает меду ног, резко, но нежно, одно касание, без нажима. Еще рано, не все ей дразнить меня. И девушка все же не сдерживает стон. Запрокинув голову протяжно выдыхает. Пальцы ощущают влагу, но ладонь снова уходит на спину, поглаживая, и каждым новым кругом задевая край шорт и чуть спуская его вниз. Целую ее шею, нежно, медленно, позволяя насладиться моментом. Ее руки уже ласкают в ответ мое тело, но сосредоточиться на свои ощущениях я не успеваю. Легкий рывок вперед с ее стороны, прижаться плотнее, голова одним движением оказывается параллельно моей, и ее губы чуть задевают мое ухо. Легкая ласка пронизывает тело взрывом наслаждения, я напрягаюсь, обхватывая ее тело. Она пользуется этим, передавая опору мне, а сама обвивает ногами мое тело и чуть трется пахом о выставленную вперед ногу. Чувствуя наслаждение мягкие пощипывания одними губами она превращает в нежные укусы, вызывающие в теле новые волны восторга. Но игра затягивается. Эта была игра тел, но это ни были чувства. Она чуть-чуть отстраняется от меня, лишь для того, чтобы найти своими губами мои. Поцелуй приносит какой-то… покой. Дразнящее меня тело куда охотнее отвечает на ласку, идет на встречу, поддается. Поцелуй, нежный, ласковый, долгий, неожиданно обрывается. Каору быстро отстраняется от меня, отступает на несколько шагов. В темноте не видно, но она улыбается. Игра еще не закончена. Шагнул в след за ней. Мой шаг вперед, ее назад. Но сдерживаться уже тяжело. Рывок вперед, и я прижимаю е к стене. Не сказать, что она сопротивлялась, но успела закрыть мой рот ладонью. Ага, нового поцелуя пока не видать. Хм. Ладонь уже без препятствий пробегает по груди, и уходит вниз. Чуть задерживается на краю шорт, пальцы поддевают ткань, и устремляются внутрь. Но медленнее, нежнее. Ее глубокий выдох, и отчетливое ощущение влаги на пальцах. Одно движение средним пальцем, и ее стон. Ее руки дергаются, но я быстрее. Перехватил, вытянул вверх, держа обе ее ладони вместе. Теперь моя маленькая игра. По моим правилам. Приближаюсь, вновь оставляя между нашими лицами сантиметры. Хочу слышать, чувствовать каждый ее вздох и стон. Ладонь начинает стимулирующие движения, пока очень осторожные и нежные. Дразнить, не спешить, медленно. Она закатывает глаза и начинает обрывисто дышать. Нет, мне нужен твой стон. Чуть быстрее, медленно, по нарастающей, наращивать темп. Нежно, не углубляться, не спешить, сдерживаться. Первые неконтролируемые стоны кажутся музыкой. Ее тело все меньше принадлежит ей, сосредоточенное на моих прикосновениях, сосредоточенное на ощущениях. Сначала медленные движения в такт, но затем все сильнее и быстрее. Желание, едва удерживаемое в рамках игры. Выражение наслаждения на лице, и все более громкие стоны. Ее движения, все больше просящие меня углубиться, зайти дальше, продолжать. А ее влага уже вовсю стекает по ногам. Уже почти судорожное движение тела, подходящий пик, но она находит, как меня обломать. Вцепившись в мои губы, она изливает все свое наслаждение в страстном поцелую, но не в протяжном стоне, которого я хотел. Ее тело расслабляется, снова, через легкий спазм, напрягается, но все же пока не подчиняется хозяйке. Губы наконец отрываются от моих, и она начинает судорожно дышать, восполняя нехватку воздуха. Поднимаю на руки теперь уже совершенно податливое тело и переношу на кровать. Нарочито медленным движением избавляю от остатком одежды. В нос ударяет теперь уже сильный запах ее возбуждения, срывая остатки моего контроля. Игры и прелюдии закончены. Ее лицо, улыбка, дыхание, каждое движение, желание, даже запах, все подтверждает мои мысли. Не нужно быть эмпатом, чтобы видеть это. Уже находясь в легком опьянении от страсти снимаю и с себя одежду. В ней нет ни капли страха, или я не представляю, как можно его запрятать в такой момент. Она девственна, нежным прикосновением, пока еще руки, убеждаюсь в этом. Да, наверное не многие могут похвастаться, что у них был такой первый раз. У меня крутилось много вопросов, которые стоило задать, но не сейчас. Сознание решило уступить место страсти, и дальше лишь наслаждалось процессом.

Глава 61

Мой сон прервал шум дождя. Проснулись мы оба, но, кажется, она намного раньше, и наблюдала за мной. Каору улыбнулась, благодарно, как другу, оказавшему помощь и поддержку. Да, это, наверное, именно то, что нам обоим было нужно. Разрядка. Киваю в ответ, ухмыляясь. Нда, как же мне этого не хватало. Расслабиться. Или не так все просто? Оделись молча. Ничего не значащая ночь, и как же приятно, что Каору была в этом со мной солидарна. Во всяком случае, мне так кажется. Может чуточку позже мы еще вернемся к нашей маленькой игре, но не сейчас, и не во время миссии. Всего лишь кивок друг другу, вот и все, что нужно сообщить, все остальное понятно и так. Каору чуть краснее, вспомнив сегодняшнюю ночь. Не нужно быть эмпатом чтобы понять, ей было приятно. Всеми силами сохраняю внешнее безразличие:

— Позже об этом поговорим, — девушка бросает на меня неоднозначный взгляд, в котором перемешались множество эмоций разом, вызывая внутреннюю улыбку, — Мне тоже понравилось, но сейчас не время. Давай позже с этим разберемся.

Кивок с ее стороны, и чувство облегчения. Место и время встречи с напарником и стариком уже назначены, так что мы просто выходим на улицу, и ведем сея естественно. Это не так сложно, как кажется. Быть собой, и не пытаться играть чужую роль. Насколько мне известно, это достаточно сложное искусство. Быть собой. Немало шпионов погорело именно на этом в свое время. Вести себя естественно в абсолютно любой ситуации. Как будто все именно так и должно быть. Похоже, Каору все же это дается несколько сложнее, чем мне. Улыбаюсь девушке, слегка ударив в бок:

— Все нормально. А детали ни Данго, ни тем более старика не касаются. Верь в себя, и верь мне.

Напарница бросает на меня неодобрительный взгляд:

— Не веди себя так, будто ничего не было.

Значит, для нее это все же что-то значит. Ну, это даже приятно. Складываю печати, закрывая нас иллюзиями, и тут же сближаюсь с ней и целую. Не закрываю глаза, как это делают многие, продолжая наблюдать за девушкой. Она краснеет, не сильно, но заметно. Уже закончив добавляю:

— Толи еще будет. Расслабься, я рядом, и поддержу тебя. Опасаться совершенно нечего.

Все же напарница прониклась моей уверенностью. Данго не столь проницателен, чтобы понять все по мелочам, а на мнение старика мне плевать. Но, надо не забыть, что для напарницы это все же важно. Если бы я не знал Каору, поверил бы, что она влюбилась. Да и вопросов после проведенной ночи у меня осталось много. Один из самых главных: откуда у нее столько опыта, если она девственница? Да и других хватает, но сейчас не время об этом думать.

Недостающих членов своей команды находим в небольшом ресторанчике. Они пришли раньше нас, и я вопросительно смотрю на Данго. Тот отвечает жестом: "слежки не замечено". Подходим и садимся напротив. Ресторанчик и вправду небольшой, всего с десяток столов. Да и народу не много. Узумаки самозабвенно поедает свой заказ, большой кусок хорошо прожаренного мяса со специями и жиденьким гарниром. Данго попивал какой-то сок, что принесли и нам, стоило сесть. Заказ все же сделали, небольшой завтрак не повредит.

— Какие планы? — в лоб спросил Данго.

— Все те же, — пожимаю я плечами, — идем дальше. Я связался с нашими, пока новых указаний не поступало.

Каору бросила на меня задумчивый взгляд, но промолчала. Да, девочка, за это я тебя и люблю. Считай, что у меня есть причины не доверять Данго. А парень тоже кивнул, соглашаясь с моими словами. Все же мы не рядовая команда, никаких лишних вопросов и обсуждений. Командир сказал — остальные выполнили. Ляпота.

— А лишних нет? — решил все же уточнить напарник.

Но Каору лишь покачало головой:

— Ничего, все чисто.

Старик со скрытой усмешкой смерил взглядом нас с Каору, отчего девушка немного напряглась, но промолчал. Но и биджу с тобой, как ругаются в этом мире. По мне упоминание чертей и всяких детородных органов как-то привычнее, но это незначительно.

Все вместе встаем и идем к выходу. Первым делом собираюсь выявить наличие крота среди своих. Как? Элементарно же. Создаю клона и разворачиваю его в обратном направлении. Клон сейчас свяжется с соглядатаями АНБУ. И если нам на хвост снова сядут всякие супостаты, ответ однозначен. Рискованно, в определенной степени, но оправдано. Лучше уж выявить степень возможного доверия к руководству сразу же, пока есть возможность, чем сесть в лужу в самый неподходящий момент. Мы уходим из городка, а клон убегает в обратном направлении, теперь остается ждать и быть начеку.

* * * * *

Неторопливо прошелся по городу, поглядывая по сторонам. Техника клонирования все же затратная, падла, есть куда более рациональные способы потратить чакру. Продолжаю гулять по городу, давая команде время, чтобы отойти подальше. Да, я сам создаю ловушку для возможных преследователей, но это еще не значит, что следует пренебрегать банальной осторожностью, Да, я перестраховщик, но несколько раз это уже спасало мою жизнь. Беспокоит меня другое.

Я впервые играю в разрез с политикой деревни. Не сказать, что это личная инициатива, в Коноху, как символ, я верю, и деревне стараюсь служить по мере сил. Но… Но есть вещи, которые мне не нравятся, и есть вопросы, на которые мне не торопятся давать ответы.

Корень заказал миссию по защите Узумаки Синдзи-сана? Могу поверить. Старик раньше работал с АНБУ? Тоже вполне правдоподобно, он мастер печатей, каких поискать. Послали нас? Вот тут начинаются противоречия. Не верю, что они всерьез собираются спасти старика. Уж не знаю, что там за история с ним связана, но убивать? Было что-то неправильное. Можно считать это чутьем, или вообще чем угодно, но что-то тут нечисто. И что я собираюсь сделать? Вот тут и начинается самое интересное. Благо, затеряться в этом мире все же на порядок проще, чем в нашем. Чтобы вывести старика из-под удара, вполне достаточно правдоподобно оформить его смерть. И у меня были планы. Как отогнать подальше обоих напарников, не фиг им лезть в мои маленькие интриги. И как скрыть самого Узумаки-сана, тоже есть мысли. Но сначала…

Небольшой магазинчик был невзрачным и непривлекательным. Продавали здесь какое-то… Бесполезные вещи, в общем. Продавщицей, и наверняка и хозяйкой магазинчика в одном лице, была тучная женщина преклонного возраста, с интересом осмотревшая меня с ног до головы. В голове почти мгновенно мелькнуло: "Гейша", пусть и бывшая. Есть в них отличительные черты, заметные тренированному взгляду. В смысле, пожелай она, чтобы я не мог заметить этих мелочей, хрен бы я понял, кем она была в молодости, опыт не пропьешь при всем желании, но она не скрывалась. А я не акцентировал на этом внимания. Подошел, положил на столик рядом с ней необходимое количество монет, показал специфический символ Конохи в форме рисунка на медальоне, протянул шифрованную записку. Женщина сноровисто сгребла монеты и бумагу, улыбнулась мне и кивнула. Записка была вполне ожидаемого содержания: "Бла-бла-бла, цель с нами, движемся в направлении, выходим завтра утром, подверглись нападению… Бла-бла-бла". Адресовано… Да какая разница, кто захочет — прочтет, кто знает — поймет, остальные меня не интересуют. Дальше все просто. Выйдут преследователи на нас в течении суток — двух, можно смело списывать на предателя. Осталось понять, в какую игру меня втянули.

Дохожу до безлюдного места и развеиваюсь. Раунд два не за горами.

* * * * *

Мей смотрела в окно, вертя в пальцах кончик волос. Вечный туман, последнюю неделю еще более непроглядный, чем обычно. И рутина, которая уже успела надоесть. Если бы не неожиданные события, вносящие разнообразие в серые будни, было бы вообще уныло. Но вчера, впервые с того момента, как она заняла пост Мидзукаге, ее удивили по-настоящему. Давно она уже не испытывала такого страха, едва не поверила, что ее дни окончены. На деле все оказалось не так страшно, но встряска получилась знатная. Мей выдохнула, советник сильно задерживался. Как он посмел задерживаться? Женщина подавила желание что-нибудь сломать. Удалось ей это с большим трудом, кротостью характера она никогда не отличалась.

Наконец, в дверь постучали.

— Войди!

Высокий мужчина в одежде джоунина, с короткой стрижкой, татуировкой АНБУ Тумана на предплечье, с лицом, украшенным несколькими шрамами. Надо найти ему второй глаз, подумала Мей, а то ее в дрожь при его появлении бросает.

— Простите за опоздание, Мидзукаге-сама, — поклонился он.

— Почему так долго? — бросила женщина, даже не разворачиваясь в сторону вошедшего.

Мужчина выпрямился, и заговорил вполне спокойно, будто все нормально, и он не заставлял ее ждать.

— Это оказалось труднее, чем я думал. Этот клан считался уничтоженным еще во время второй войны. Учитывая последствия гражданской войны, и особенности внешнего вида представителей клана, удивлен, что кто-то из них сумел спастись.

— Они были сильным кланом, меня лично совсем не удивляет, что у них хватило силы скрываться столько времени. Кетсуки. Я даже не знаю, как выглядит их символ.

Мужчина кивнул, подтверждая ее слова.

— Ну, что удалось выяснить?

— Его семья скрывалась на острове Намазу. Смею предположить, что клановый Кеккей Генкай у его родителей не проявлялся, поэтому им удавалось скрываться. Об остальном могу лишь предполагать. Когда проявился геном мальчика, селяне в деревне ополчились против его семьи. Резня пять лет назад, почти наверняка это его рук дело. В том, что он не обучался на шиноби я уверен. Страну Воды он не покидал, а найти здесь нукенина, который бы согласился обучать мальчика… не вериться. И вот здесь начинаются странности. Нет клановых свитков, нет предков, которое могли бы передать знания. Как именно он развивал свои способности, мне лично неясно. Более того, он, все же, обошел всю нашу защиту, добрался до вашей спальни, незамеченный. Без определенных знаний и навыков это невозможно. Как именно он это сделал, мне не понятно. Даже предположить не могу, где он всему научился. А пытать его мы не торопимся. Во-первых, сомневаюсь, что от этого будет толк. Кеккей Генкай клана Кетсуки сводит на нет большинство обычных пыток. А более жесткие… На мой взгляд, лучше сначала поговорить с мальчиком, прежде чем ломать его разум. Во-вторых, с момента, как его схватили, он не предпринимал попыток бегства, агрессию не показывал. Думаю, стоит его завербовать.

Мей тяжело выдохнула, но мысленно согласилась. Странный мальчик, крайне странный. Ему ведь почти удалось убить ее этой ночью. В общем-то, ее спасла случайность. Самоучка, едва не убивший Каге, вот ее на смех поднимут, если кто узнает.

— Расскажи мне больше про Кеккей Генкай Кетсуки.

Мужчина кивнул, даже не смотря на то, что Мидзукаге не смотрела на него.

— Клан Кетсуки стоял во главе союза кланов еще до первой войны. Их способности всегда… впечатляли. Члены клана делились на две группы. Кариторики и Дорей, Жнецы и Рабы. Рабом объявлялся любой член клана, не имевший силы Чи Но Ко, Зова Крови. Они были обычными шиноби, ничего особенного. Кариторики, пробудившие свой Зов, становились членами Совета Крови. Пришлось потратить немало времени, чтобы узнать хоть что-то об их способностях. Если не обращать внимания на легенды, картина становиться… неприятной. У Жнецов нет обычной СЦЧ. Нет танкецу. Их чакра пульсирует прямо в крови, и имеет множество отличительных свойств. Для сенсоров они невидимы. Пока способность не развита, сенсор будет принимать жнеца за обычного человека. Когда Кариторики увеличит свои способности, заметить его вообще становиться невозможно. Они способны контролировать свою кровь, как клан Кагуя контролирует кости. Регенерируют с чудовищной скоростью. При определенном опыте, способны влиять на кровь противников. Не способны применять обычные Ниндзюцу и Гендзюцу, да и вообще любые "обычные" техники для них бесполезны. Слабостью клана всегда была малочисленность Кариторики. Зов Крови получал каждый двадцатый член клана. В том, что парень получил Чи Но Ко, я даже не сомневаюсь.

Мей подавила легкую дрожь в руке. Как она и думала, ее спасло чудо. Парень просто не хотел ее убивать. Точнее хотел, но не ее. Возможно, хотел увидеть кого-то другого. Но если он охотился за четвертым, появляется еще больше вопросов.

— Я хочу с ним поговорить.

Мужчина кивает, удаляясь. Женщина тяжело выдохнула. Ее чувства вопили об опасности, которую создает пленник. Появление представителя древнего сильного клана, это, как минимум, не к добру. Шиноби с такими способностями всегда создают множество проблем. Да, потеряв треххвостого, Киригакуре и так лишилась едва ли не трети своей боевой мощи, и упускать мальчишку сейчас просто глупо. Вот только как заставить его сотрудничать?

В дверь снова постучали, и в кабинет зашли советник, трое АНБУ, и, собственно, пленник. Парень лет одиннадцати был связан и поставлен на колени перед столом Мидзукаге. Мей развернулась, осматривая мальчишку. Ничего необычного. Неплохо сложен, красивые темные волосы, едва достающие до плеч. Глаза закрыты, голова опущена чуть вперед. На лице отсутствующее выражение. И она не чувствовала его чакры. Интересно, как далеко продвинулся парнишка в использовании своих способностей.

— У тебя есть имя? — спросила Мей.

— Мое имя погибло вместе с моей семьей, — ответил парень.

Мидзукаге с удивлением отметила, что ей страшно. Голос, этот голос. Точно таким же голосом с ней разговаривал ее отец, мужчина, переживший две войны. Холодный и пустой голос. В тоже время, угрожающий и сковывающий. Женщине потребовалось некоторое время, чтобы сбросить наваждение.

— Так как мне к тебе обращаться?

Парень открыл глаза и посмотрел на нее. Мей окатило холодом и страхом, который она не показывала внешне. На нее уставились два полностью красных глаза, с четырьмя белесыми закрученными вокруг центра томое вместо зрачков.

— Кровь. Зови меня кровь.

— Кетсуки, — как завороженная повторила Мей.

Парень закрыл глаза. Давление "Ки". И насколько мощное.

— Зачем ты проник в мою резиденцию?

— Я жил спокойной жизнью вместе со своими родителями. Пока их не убили. Потом я захотел убивать. И убивал, всех на своем пути. Но затем решил, что не стоит убивать без всякого смысла. Мне захотелось отомстить за свою семью. Но убившие их уже были мертвы. А значит, следовало убить тех, кто был во всем виноват. А захотел убить Мидзукаге, и начал готовиться, так как это было не легко. Потом проник сюда.

Женщина с трудом выдохнула и снова вдохнула воздух. В самом рассказе не было ничего особенного, но каждое его слово было пропитано жаждой убивать. АНБУ были напряжены, едва сдерживались, чтобы не начать делать хоть что-то, лишь бы не слушать дальше этого мальчишку.

— Почему ты не закончил начатое?

— Я подумал, если убью тебя, что мне делать потом? Убивать всех без разбора скучно. У меня не было своих врагов, зато у такого могущественного человека они наверняка есть, — в голосе появилась нескрываемая насмешка, которую Мей пришлось проглотить, — Я хочу, чтобы ты показала мне своих врагов, чтобы мне знать, кого еще можно убить.

Кетсуки открыл глаза и начал подниматься. Его оковы развалились, разрезанные его кровью. Замки и печати, способные сдержать даже ее, Каге скрытой деревни, не могли удержать этого парня. АНБУ напряглись еще больше, но не решались атаковать. Кровавые глаза сверлили Мей.

— Я буду убивать для тебя. Потому что ты слабая, и не можешь убивать своих врагов сама. Я сделаю слабую самой сильной, убив всех, кто сильнее ее. Я убью их!

Кровавая пелена исчезла из глаз, томои свернулись в черный зрачок. Парень резко побледнел и потерял сознание. Он бы упал на пол, если бы советник не подхватил тело. Спустя секунду мужчина обратился к Мидзукаге:

— Он потратил все силы, чтобы снять оковы и вылить на нас свою жажду убивать. Силен, но запас чакры у него пока маловат. Что с ним делать?

Мей развернулась к окну, борясь со своей дрожью. Но это был уже не страх, а предвкушение.

— Защищать и обучать, чтобы он стал сильнее. Он станет оружием нашей деревни. Он станет моим оружием.

Глава 62

Вторая неделя неспешного пути проходила совершенно спокойно. Нас никто не атаковал, ничего необычного вокруг не происходило. Шли себе пешочком не торопясь, и проблем не знали. Скоро перед нами будет еще один город, и уже после него можно поворачивать прямиком в страну Волн. На словах мы двигались в страну Чая, но планы у меня были другие. То, что нас не трогали, было вполне объяснимо, бандитов от людных трактов периодически отгоняли шиноби или наемники феодалов, для шиноби мы интереса не представляли. Разве что Узумаки-сан, но он тоже умело маскировался. Я уже начал верить, что мы и от преследования оторвались, и своих я обвинил преждевременно и необоснованно. Ну, это даже к лучшему, меньше проблем. В такой ситуации даже можно податься на ближайший пост Листа и сдать дедушку туда, и так много времени потратили на это задание.

Каору начала складывать свои длинные волосы в какую-то замысловатую прическу. Замысловатую, но… симпатичную. При этом старик всегда ехидно смотрел в нашу сторону, но помалкивал. Догадливый старый хрен, можешь завидовать, сколько угодно. Данго ничего не замечал, или делал вид, что не замечает. В остальном все было спокойно.

Еще один город на нашем пути. Чем-то принципиальным он от всех остальных городов Страны Огня не отличался, но все же был побольше. К востоку от него лежал еще один город, портовый к слову. Крупный торговый порт, но гавань располагалась неудачно, и туда вела всего одна широкая дорога. Дорога в этот город, где и появился крупный торговый узел. Здесь уже можно было встретить торговцев со знаками клановой принадлежности из других стран. С усмешкой заметил группу торговцев, принадлежащих клану Дайямондо. Помниться, Сарутоби должны были их сильно поприжать, но нет, живут еще. К слову, нам тоже пришлось переоблачиться в торговцев. Так к нам будет меньше вопросов. Да и символ торговца из Конохи у меня при себе был. Несколько раз нас останавливали стражники города, единожды команда шиноби, но после пары вопросов отпускали. Шифроваться под торговцев без товара было несколько неправильно, но тоже можно. Была тут должность, которую можно было бы охарактеризовать как — торговый представитель. Называлась она правда Кейдон О Хэнсю Цурю, да и обязанностей и всяких разных услуг было куда больше, чем у просто "представителя".. Это был и представитель, и адвокат, и еще черт знает кто. Я даже не берусь расшифровать полное значение этого словосочетания. Не смотря на то, что язык я отлично выучил за эти годы, думал все так же, на великом и могучем. Хм, сложнее всего было отучиться на нем ругаться. В общем мы были этим самым представителями.

Так же команда несколько раз предлагала перейти на нормальную, для шиноби, скорость. Бег по деревьям, в темпе неплохого автомобиля. Но эти предложения я отвергал. Да, хвоста за нами не было, Каору его не обнаруживала, во всяком случае, хотя с периодичностью в три дня использовала свою технику. Но я тянул время. Все просто, в Конохе знают, где мы. Должны знать, я им сам сообщил. Если нас не преследуют, это хорошо. Но где обещанная в помощь команда? Вот-вот. Три дня назад, проходя через городок, я снова оставил о себе информацию у соглядатая. Все, от Конохи до сюда день пути в хорошем темпе. Либо придут свои, либо чужие, либо у меня паранойя. Последнее отметаем, нападение на особняк слишком однозначное получилось.

В этот раз устраиваемся все вместе. Одна большая комната, все удобства, ага, в конце коридора. Но ничего, нам здесь только переночевать. Зашли, устроились. Путешествие моим напарникам уже успело поднадоесть, но ничего, ребята, привыкайте. Старику, вроде как, параллельно, ему наверняка не привыкать. Ха, много ли я в этом мире видел старых шиноби? Это второй? Или третий?

— Устраивайтесь, я пойду, закажу ужин, — отозвался я, выходя за дверь.

Вышел, прошелся до первого этажа, переговорил с хозяином. Вот все просто, и ничего не предвещало беды. Почти. Едва заметное головокружение, и почти привычная тошнота. Гендзюцу. Ну вот вам и пожалуйста, ждал нападения, и дождался. Не удивлен, даже наоборот, как-то радостно становиться. Теперь я точно смогу привести в исполнение свой маленький план… если силенок хватит.

Так, теперь сосредоточиться. Хозяин ничего не заметил, внешних проявлений я пока тоже не вижу. Прошлый раз красиво по всему особняку сразу приложили, мастера иллюзий. Не сомневаюсь, сейчас почти тоже самое, разве что создавать ходячие трупы не вижу смысла. Эффект никакой, а чакры, наверняка, тратят прорву. Если учесть, что некто накладывает вместе с гендзюцу еще и пространственно-временную технику, то тактика противника очевидна. Ну, не совсем очевидна, но я почти уверен: технику наложат именно на меня, как отделившегося от группы, и попытаются убрать в поединке. Разделяй и властвуй, нет ничего проще. По уму я сейчас должен пытаться прорваться к своим напарникам. Но, на любой план противника мы всегда может ответить непредсказуемостью. Прощаюсь с хозяином и топаю… на улицу. Вышел, подышал свежим воздухом, потопал в сторону рынка, там люднее. И хрен вы наложите технику сразу на такую толпу. Нет, обычное гендзюцу бы запросто наложили, но это-то необычное. Хотя по мозгам почти сразу прошлось повторное ощущение от неприятной техники, но, думаю, на этот раз что-то простое.

— Эй, ты!

Голос женский, почти девчачий. Недалеко. Голоса остальных людей как-то притихли, отошли на задний план. Люди вокруг обходят меня, но будто и не замечают. Интересно. Оборачиваюсь. И вправду девушка, лет девятнадцать. Неприметная, как и у меня, одежда. Волосы короткие, хаотично лежат на голове. В руках по сайю. Интересная девушка, и ее, кстати, тоже не замечают. Я пока не напрягаюсь больше необходимого. После второго сообщения в Коноху я предпочитал пользоваться превращением, пусть это и более заметно для сенсоров. Так что под хенге был мой костюм. Стою, молчу, рассматривая девушку.

— Это ведь ты дрался с моим братом? Да, я запомнила твою чакру.

Сенсор? Ну-ну, посмотрим, с чего бы она вышла на меня в прямом бою. Хотя она, вроде как, тоже нападать не собирается. Девушка направляет правую руку с оружием на прохожих.

— Делай, что я говорю, или я начну их убивать.

Подавляю первый всплеск негодования и максимально спокойно отвечаю:

— Валяй, мне все равно. Можешь даже тыкнуть в кого пальцем, я его сам на тот свет отправлю.

Ухмыльнулась:

— Мне сказали, что в Корне одни отморозки, но чтобы настолько. Слушай, ты же понимаешь, что мы не пустим тебя обратно к твоим друзьям? Давай так, бой один на один. Не здесь, где-нибудь в стороне. Я хочу отомстить за брата.

— А если я скажу нет? В городе есть шиноби Конохи, им будет интересно с вами пообщаться.

Снова ухмыляется. Значит, она считает меня бойцом Корня. Интересно. И все равно не боится вот так стоять и разговаривать. И кто после этого отморозок?

— И что ты собираешься делать? — спрашивает она, — нападешь на меня прямо здесь?

Ухмыляюсь, сразу развеивая хенге.

— А почему нет?

Девушка побледнела. Что, не ждала такой подлянки? Да, если мы сейчас начнем драться, погибнут люди, уж не знаю сколько. Вот только сюда тут же сбегутся все окрестные шиноби, кому не лень. А это все же торговый узел, и Коноховцев здесь хватает. Хотели нападать вдвоем на одного, а получилось…

И как-то неожиданно гендзюцу развеялось, и нас сразу же заметили. Люди тут же начали шарахаться в стороны, им, похоже, уже приходилось видеть сражающихся шиноби. А вот девушка была немного удивлена, а затем помрачнела, и крепче взялась за оружие.

Опа-па. Не прошел маневр. Точнее, против девчонки он как раз прошел, но не против того, кто держал иллюзии. О чем это говорит? Кто-то еще отделился от группы, и теперь третий шиноби противника, если их трое, примется за менее сообразительную жертву. Девчонку в расход, лишь бы достаточно долго меня сдерживала. Она это знает, потому и мрачная такая. Предали, можно считать. Черт, а ведь меня провели. И не дай биджу, чтобы от остальных отделился старик.

* * * * *

Люди продолжали пятиться назад. На рынке, будто из воздуха, появилось два шиноби. Девушка крепче перехватила свое оружие и изготовилась к бою. Парень в плотном костюме помедлил, но тоже приготовился к бою. Местным жителям приходилось видеть небольшие потасовки с участием ниндзя, но обычно они быстро заканчивались. И у этих не было протекторов Конохи, или вообще каких-либо протекторов. Многие уже собирались звать других шиноби на помощь, или стражников города на худой конец, но пока любопытство было сильнее.

Девушка начала складывать ручные печати, причем делала это быстро, и оружие ей ничуть не мешало. Парень встряхнул руками, и вокруг него начали летать сюрикены. Девушка закончила технику и выдохнула плотным потоком тумана. Шиноби в костюме потерял контроль над сюрикенами, и те разлетелись в разные стороны, или падали на камни по его ногами. Но трех улетевших хватило, чтобы убить одного горожанина и сильно ранить еще троих. Люди начали кричать и бросились в рассыпную, началась паника. Девушка рванула вперед сквозь туман, который ее ничуть не смущал. Парень был удивлен, что его техника не сработала, но справился с собой быстро. Летящую в него руку с саем он встретил куском брони, полностью поглотившим удар. Уклоняясь от удара второй рукой он резко присел, успев язвительно высказать:

— Предсказуемо.

Мощный удар снизу вверх подбросил противницу в воздух. Второй удар уже ногой неожиданно легко прошел сквозь водянистое тело. Подмена на водного клона. Девушка разлетелась водными брызгами. Парень фыркнул, попытался использовать технику клонирования. Не вышло. Негромко выругавшись, попытался отступить, но нарвался на мечущуюся в панике толпу. Люди толкались, он хотел бы затеряться среди них, но неожиданно правую руку пронзила боль от воткнувшегося острия сая. Толпа и туман противницу не беспокоил совершенно. Почти на инстинктах парень выпустил в воздух слезоточивый газ. Но снова провал. Туман поглотил газ, нейтрализовав все его действие. Лезвия сая повернулось, вызываю еще одну вспышку боли, парень отмахнулась, но противница уже ускользнула. Навязанный ему стиль боя категорически не нравился. Чутье на опасность у него не было так хорошо отработано, но все же срабатывало. Временами. Новый укол он вновь пропустил, сумев лишь слегка отодвинуться, и лезвие прошло по касательной.

Снаружи подбежало несколько шиноби Конохи. Туман покрывал совсем небольшую область, и они хотели разогнать его. Но их техники не принесли особого эффекта, плотный пропитанный чакрой туман, будто двигавшийся за кем-то внутри себя, не желал даже немного ослабевать, не то, чтобы развеиваться полностью. А мечущиеся повсюду люди только усугубляли дело.

Парень все же успел почуять опасность, и применил подмену до удара. Лезвие сая вонзилось в древесину, а он успел ударить девушку левой рукой. Второго удара не вышло, она вновь распалась брызгами. Парень вытащил свою печать для подмены, приложил ее к пню, и пустив чакру вновь запечатал его. Повтор атаки, и он вновь успел воспользоваться подменой. Но на этот раз девушка этого ждала, и сама приложила его второй рукой, оставив на груди глубокую царапину, после чего вновь исчезла в брызгах.

— Ну все, ты у меня допрыгаешься.

Новый удар. Но вместо подмены парень просто встречает лезвие своей правой рукой. Сай пронзает ладонь, прорываясь в плоть по самую гарду. Второй рукой парень успевает перехватить второе оружие, и все же пинает девушку усиленной печатью. Хрустят ребра. Противница выпускает застрявшее в руке оружие и вновь отступает. Парень, сдавив зубы от боли, хватается за рукоять, собираясь вытащить ее из руки.

— Высвобождение молнии: Цепная Молния!

Пытаться бежать бессмысленно, парень группируется. Костюм поглотить хотя бы часть удара. По туману проноситься сильный разряд. Костюм он не пробивает, но врезается в сай и обжигает руку сразу смесью болезненных ощущений. Удар током, обжигающе горящее лезвие, опаляющее плоть вокруг себя, режущая боль во всех царапинах. Техника проходит быстро. Парень быстро вливает в себя обезболивающее, а заодно наркотики и стимуляторы. Не ожидал он встретить такого противника, ой не ожидал.

Лезвие из руки он все же вытащил, рыча и шипя от боли. Вызвал сюрикен и вложил его в кровоточащую ладонь. Плотный напитанный чакрой туман не позволял ему контролировать полет сюрикеном своей чакрой, вполне ожидаемое слабое место техники. Но вот обмазать сюрикен собственной кровью, у пусть кто-то попробует сбить его контроль. Новый выпад противницы, но в этот раз в нее летит окровавленный сюрикен, все же нашедший свою цель. Металл пробивает плоть немного выше сердца, вырывается из-за спины, и улетает в неизвестность, заставляя девушку кричать от боли.

— Промазал, — хрипло высказался парень.

Девушка вновь сделала подмену. Не желая продолжать такую игру, и еще раз попадать под электрошок, парень использовал подмену. Запрыгнул на пенек и повторил подмену, выстраивая пеньки столбиком. Туман не позволял слишком быстро двигаться, или высоко прыгать. Девчонка была ранена, а что делают раненые хищники? Атакуют еще яростнее, не жалея себя.

Следующий прыжок, и парень вырывается из тумана, тут же бросая вниз сразу несколько взрывных печатей. Его в полете перехватывает один из шиноби Конохи, крутящихся рядом, и самого взрыва он не видел, но людей поблизости было еще много, расходиться они никак не желали, поэтому кого-то задело, во все стороны полетела кровь и ошметки тел.

— Ты кто?

Вместо ответа парень вытащил символ доверия. Шиноби поморщился, но кивнул.

— Какого биджу здесь происходит?

— Нападение на курьера, — хрипло отвечает парень. Удар молнии не прошел для него бесследно.

Они запрыгнули на крышу и шиноби поставил его на ноги. Хотел еще осмотреть руку, с которой почти ручьем текла кровь, но не успел. Сзади раздались удары металла о металл и характерные всплески крови в перерезанных глотках. Девчонка, отплевываясь кровью, держа рану левой рукой, будто пыталась остановить кровь, вполне успешно отмахивалась от противников правой рукой со слегка почерневшим оружием. Она уже зарубила тройку шиноби и нескольких гражданских, и сейчас отпрыгивала от вялых попыток чунинов завалить ее ниндзюцу.

— Иди, — махнул рукой в сторону медленно умирающей, но все же дорого отдающей свою жизнь, девчонки, парень в костюме.

Но, стоило шиноби Конохи отвернуться, как парень использовал невидимость и скрылся с поля боя. Девушка, воткнув в горло еще одному попавшемуся под руку человеку сай, огляделась. Ее цели рядом не было, и сил использовать способности сенсора уже не оставалось. Взревев, она бросилась в фатальную для нее последнюю атаку.

Глава 63

Тварь! Рука дрожала от боли, если бы не пачка обезболивающих, которые я себе влил, либо корчился бы в муках, либо просто бы потерял сознание. Но даже так руку жгло нещадно. Эта с**а просчитала меня, не дала перехватить удар и все равно вонзила лезвие так, что я прямо там едва не заорал от боли. Остановился у какой-то стенки, чтобы перемотать ладонь бинтами, хоть как-то перемотать. Времени было мало, оставшийся противник, почти наверняка джоунин, уже напал на отбившегося от остальных напарника… или напарницу. Так, стоп, гнать эти мысли. Не отвлекаться. Пока я не перевяжу руку, буду только мешать. Не думал, что стану за кого-то беспокоиться, не думал, что способен на это. Все, надо оценить ситуацию. Почти наверняка третий противник мастер гендзюцу. Четвертого нет, иначе они бы вышли на меня вдвоем с той девчонкой. Гендзюцу. Кроме меня ни у кого из нашей троицы практически нет защиты. Да и моя действует не всегда. План, мне нужен план. Итак. Пункт первый, найти отбившегося напарника, и, желательно, противника.

Завязав тугой узел, стараясь даже не вспоминать, в каком состоянии находилась моя рука, кое-как натянул рукав костюма. Пусть он и пожжен, но маскировку я использовать еще могу. Все, бегом, вперед. Несколько прыжков, и я у нашей гостиницы. Никаких следов боя, хотя бы внешних. Еще ни о чем не говорит, но все же. Два прыжка, и я у окна. Стучу, код уже отработан. Открываю, медленно поднимаю голову к проему. Старик задумчиво смотрит на меня, Каору стоит с посохом наизготовку.

— Като?

Сознание порезала волна облегчения. Все же если выбирать… Лучше вообще не выбирать. Запрыгиваю внутрь.

— Куда он ушел? — спрашиваю.

Вижу на лице девушки желание задать свои вопросы, но мы не рядовые шиноби. Старший спросил — надо ответить. Сам расскажет все, что необходимо.

— Вышел искать тебя.

— Черт. На меня напали. Один противник… уничтожен. Остался, предположительно, еще один. Мастер гендзюцу. Используй технику, найди их!

Девушка кивает, сразу начав движения посохом. Держись, приятель, мы скоро к тебе присоединимся. Старик осматривает мою руку, спрашивает:

— Ты еще собираешься драться?

— Да! — даже не раздумывая отвечаю я.

Если не драться, то хоть оценить, насколько бой вообще возможен. Четверо на одного, все же шансы не на стороне противника.

— Могу помочь с рукой. Опасно, но время на бой у тебя будет.

Каору чуть не сбилась с концентрации, взглядом оценивая мои повреждения. Хорошо, что не видать не чего.

— Ты же не медик.

— Печати бывают разные, — философски ответил Узумаки. Странно, не замечал раньше за ним таких высказываний.

— Делай.

— Като? — девушка все же не смогла скрыть беспокойство.

— Все нормально, жертвовать собой я не собираюсь.

Она даже не представляет, насколько это правда.

— Дай сюда руку и не шевелись, — сказал старик, доставая из свой сумки чернила и кисть.

Пока Каору подготовила технику, старик закончил нанесения печати. Поставив последние штрихи, он сообщил:

— Будет как здоровая, пока чакра в печати не иссякнет. Потом… Сам увидишь.

Киваю, а то и так не понятно, что меня вполне смогут укоротить на одну руку, если не буду осторожен.

— Нашла. Они на окраине города, удаляются.

Хорошо, меньше лишних людей вокруг. Использовать местных шиноби, это, конечно, неплохо, но что-то я сомневаюсь, что они и во второй раз нам так же помогут.

— Ноги в руки и бегом, — командую я.

— Тебе не приходило в голову, что он нас выманивает? — назидательно заметил старик.

— Приходило. К биджу все, нас больше, а гендзюцу тоже не всесильно.

Больше вопросов не было, и мы рванулись за напарником. Рука действительно ожила, болеть, правда, не перестала. До поры расслабил ее, чтобы не повреждать сверх надобности. За город выбрались быстро. Эта дорога вела к портовому городу, и была достаточно людной. Небольшой дождичек людей, похоже, совсем не смущал. Девушка уверенно вела нас вначале по дороге, а затем свернула в лес. Логично, чем меньше целей в зоне действия локальной техники, тем меньше она жрет. Приступ тошноты и резкой боли в голове, и я замираю прямо на ветке. Старик пробегает не многим больше меня, прежде чем так же остановиться. А вот Каору мчится вперед, не обращая на нас внимания.

— Быстрее, вон они! — кричит она.

Сплевываю, понимая, что кричать в ответ уже бесполезно. Локальная техника, а девчонка принимала информацию от своей поисковой техники, и была более подвержена иллюзии, чем мы. Тварь! Не подумал! Правда, всерьез навредить ей сейчас может только сам исполняющий технику, а он должен быть занят боем с Данго. Наш медик, хоть и медик, но постоять за себя вполне способен. Я надеюсь.

Нагоняю сначала старика, а затем держусь на дистанции от Каору, чтобы не выпускать из виду. Чем дальше мы заходим в лес, тем сильнее чувство тошноты. Техника не статична, шиноби постоянно поддерживает ее своей чакрой. Затратно, но от такой техники не избавиться простым "Кай!". И чем ближе к источнику, тем сильнее воздействие. Меня спасал костюм, сложенный с природной сопротивляемостью, да и то не особо сильно. Мир вокруг уже начал медленно плыть. Иллюзии не появлялись, но я начал неверно определять положение объектов, пару раз едва не промахнувшись ногой по ветке. Если бы не рвавшаяся вперед напарница, фиг бы я туда полез прямо вот так.

Каору неожиданно скрылась из виду, а еще через несколько мгновений я сам едва не вылетел на небольшую просеку, оставленную коротким, но интенсивным боем. Поваленные взрывными печатями и тросами Данго деревья, многие ветви на оставшихся подрезаны. Листва опалена. Каору влетела на поле боя, тут же начав формировать технику. Вот только направление ее взгляда давало понять, что она отчетливо видит иллюзию. В стороне от нее куда она даже не смотрела стоял Данго, размахивал руками и швырял сюрикены. Он все пытался использовать "Кай", но безрезультатно. Противник стоял за его спиной, всего в паре десятков шагов.

Высокий шиноби в форме АНБУ. На лице характерная маска, хер его поймет, кого олицетворяющая. Нинзя-то, правда, уже в правой руке, а не в ножнах, левая сложена в печати, поддерживающей технику. Кажется, на Каору он даже не обратил внимания, та все равно уже в его сетях. Псевдо АНБУшник резко сближается с Данго и заносит меч для короткого удара. Мать твою!

Почти на инстинктах выхватываю сюрикены левой рукой и швыряю в противника. Швыряю я метко, но все железо улетает метра на четыре левее. И это не промах, это гендзюцу заставляет мне видеть все не совсем так, как есть на самом деле. На Данго и Каору действует в полную силу, и они, на вид, вообще потерялись в ориентировании. А у меня всего смещении на пару метров. Но…

Противник наносит короткий удар куда-то в тело Данго, и тот замирает на месте. Черт! Я же знаю этот удар. Это, биджу его под хвост, смертельный удар, только вот умрет Данго далеко не сразу. Черт! Еще сюрикены, снова только левей, уже с поправкой на смещение. Первый, второй, третий, есть. Противник вытаскивает меч и отскакивает в сторону, переводя взгляд на меня. Чувствую, как начинает наваливаться тошнота, но я уже швыряю железки в него, и сам сближаюсь. Ему приходиться уклоняться, сбивать летящий по биджу угадай, по какой траектории, сюрикены, почти невозможно. Он отпрыгивает, не успевая достаточно сконцентрироваться. Я сближаюсь. Все, дистанция удара клинком. Он заносит меч.

— Замена.

Металл врезается в дерево, разнося его на части, но я уже пинаю в маску с усилением от поножен. Блокирует рукой, которой только что удерживал технику, но удар все равно сильный. Он отлетает, техника развеивается. Я тоже отступаю, прыгая на ветку к Данго. Спохватившаяся Каору тоже прыгает к нам, не спеша использовать свои техники. Ах ты же… Да она все это время пускала чакру в пустоту, садила разными техниками, но не туда, просто выдохлась. Вот же гадство! Вот почему этот урюк даже ухом не повел, когда она появилась, отработанная техника, видимо. И я не заметил, черт!

Сидим. Я просто дышу и лихорадочно соображаю, как выкручиваться. Каору пытается оказать первую помощь Данго. Узумаки в кустах, там ему пока и место. Псевдо АНБУшник, потирая ушибленную руку, рассматривает нас.

— Старик! И этих детишек отправили на твою защиту? Коноха хиреет на глазах.

— Эти двое уже убили двоих из вас, — вставляю я.

Немного потянуть время. У меня есть план, но мне нужны секунды, чтобы просчитать детали. АНБУшник отмахнулся:

— Один был идиотом. Вторая мне только мешала. Ты сделал доброе дело, избавив мир от этой парочки.

А голос спокойный, без эмоций. Не удивлюсь, если он действительно бывший член АНБУ. Вот только плохо я себе представляю "бывших" АНБУ. Хатаке не в счет, он все еще условный капитан. Кто же этот хрен?

— Всегда рад. Думаю, еще одного отправить на тот свет, и хватит добрых дел на сегодня, — ага, просто охренительная шутка. Это у меня такая реакция на стресс? Вроде не замечал за собой раньше, — Каору. Данго на плечо, и вали отсюда. На ближайший пост. Ему плохо, и срочно нужна помощь.

Девушка дернулась, собираясь возразить.

— Вали! Живо!

Я готов был поклясться, что АНБУшник улыбается под маской.

— Хочешь пожертвовать собой? — ехидно спросил он.

Да, да, ублюдок, так и считай, молодец.

— Каору! Ты еще здесь? Я сказал — Прочь!

Она все же послушалась, неловко закинула напарника на плече, помедлила чуть-чуть, и бросилась бежать.

Глава 64

Я успел выхватить сюрикены и метнул их в противника, чтобы не мешал отступлению, но тот лишь сместился назад, даже не думая кого-то преследовать.

— Ты снова ошибся. Моя цель — старик, мне нет до вас дела.

Верно, верно, молодец. Ты тут самый умный, так и продолжай считать. Пункт плана два: завязать бой и произвести тактическое отступление. И не подохнуть в процессе.

Дождь прекращается, и как-то неожиданно просеку освещает солнце. Противник начал складывать печати. Гендзюцу, это не ниндзюцу, там одними печатями сосредоточения не перебьешься, здесь сложная техника спешки не любит. Легкий гул в голове, и я уже метаю в него сюрикены. Тварь! Первые три уходят немного правее, а следующие не успевают. Правой рукой я все еще почти не пользуюсь, ой как не хочется мне ее терять.

Он применяет технику, и в голову ударяет сильная боль, заставляя упасть на колени. Несколько секунд в отупении зажимаю голову руками. В ушах гул, пытаюсь открыть глаза, все плывет. Плывет, да не все. Справа от меня появляется тень. Не двигаюсь, подпуская ближе. Ближе, ближе, ближе. Получи! Всполохи дыма и пачка сюрикенов летит в противника. Из-за дыма и продолжающегося приступа морской болезни не вижу, попал, или нет. Но скорее уж попал, отогнал точно.

Сам то же резко отпрыгиваю, тут же слетая с ветки, не рассчитав силы прыжка, и едва успеваю зацепиться чакрой за ствол. Сверху появляется едва различимый в дыму силуэт, и тут же прыгает на меня. Взгляд скользит по стволу, и не находит тени. Игнор. Иллюзия проноситься мимо, виртуозно взмахнув несуществующим мечом. Я оглядываюсь, заметив стоящего в стороне противника. Памятуя о технике сбивания прицела, швыряю сюрикены разрозненно, больше по площади, чем по цели. Все мимо. Черт, да он издевается надо мной. Ослабляю контроль, начиная с ускорением съезжать с дерева, аки сноубордист. Давай. Спускайся вниз. Следуй за мной, у меня для тебя сюрпризы.

Скатываюсь почти до уровня земли. Он неподалеку, ему нравиться игра, нравиться чувствовать себя хищником, который загоняет добычу. Но здесь солнце создало такую игру теней, что ему не в жизнь не создать точную иллюзию. Сплетение веток и листьев, легкий ветерок и яркое солнце, ад для внешней техники. А пробиться прямо внутрь моей головы он не может, костюм никуда не делся, и чакру он пусть и не останавливает, но сбивает, осложняет контроль, создает помехи.

Складывает печати, изменяя технику. Что на этот раз? Вокруг появляются десятки его клонов вперемешку с иллюзиями. Да, все правильно. Если сложные техники дает сбой, вернись к самым примитивным и эффективным. Теневой клон хрен вычислишь, если не сенсор, да и от иллюзии отличить сложно. Но…

Складываю печати, создавая своих клонов. Двое. Клоны хмуро достают кунаи, как и я. Ты не любитель дистанционного оружия, уж не знаю, почему. А если и захочешь им воспользоваться, есть у меня и на это ответ. Клоны и иллюзии прыгают в атаку, я со своими начинаю отбиваться. Тактика изматывания. Самая простая, но эффективная. Бой один на один, Узумаки мне помогать не полезет, у него нет защиты от прямого воздействия гендзюцу. Измотать меня и нанести последний удар. Все так. Все так, как мне нужно.

Бой тяжелый, но в чистом тайдзюцу я сильнее, не его специальность все же. Клоны держаться, огрызаются сюрикенами, машутся кунаями. Я тоже держусь. Держусь, и готовлюсь. Не легко прямо во время поединка, отбиваясь от ударов и отвечая на выпады, концентрировать чакру и готовить контратаку. Клоны противника наседают, начинают швырять сюрикены и кунаи с дистанции. Все, понеслась.

Выкидываю дымовую шашку, самую обыкновенную, с плотным реальным дымом. Складываю печать концентрации, слыша, как хлопает защитивший меня своим телом клон, и использую уже едва не забытую технику:

— Искусство ниндзя: Смерч теней!

Секунда, и вокруг меня начинает образовываться плотное облако летящих во все стороны сюрикенов. Вторая, и облако становиться лишь плотнее. Третья, остатки вложенной чакры выбрасывают еще немного сюрикенов, и я лишь наблюдаю, как их плотный поток летит во все стороны, сметая клонов противника, не ожидавших такой подлянки. Клоны, что вступили в ближний бой, защититься не успели. А вот сам противник и несколько клонов, атаковавших с дистанции, все же скрылись за стволами деревьев. Теперь теневой клон, вырвавшийся из дыма и отступающий, а я остаюсь драться. Это уже третья стадия. Самая сложная. Решающая.

Противник не скрываясь выходит вперед и прикладывает меня новой порцией гендзюцу. На этот раз срабатывает полностью, и в голове взрывается целый каскад навеянных картинок. Картинок, которых я почти не узнавал. Что это? На что настраивал свою технику этот иллюзионист? Что за картинки я вижу?

Сменяющее друг друга слайд шоу. Незнакомые дома, комнаты, люди, лица. Не знакомые? Нет, просто забытые. Прошлое, от которого я уже отказался. Прошлое, которое уже не было моим. Сцены войны, о которой не слышали в этом мире. Оружие, о существовании которого не знали. Смерть людей, которых я успел забыть. Я должен был чувствовать скорбь? Не знаю, но я не чувствовал ничего. Я ни разу не сожалел о том, что получил второй шанс. И напоминание, как многого я лишился, прежде чем оказался здесь, не более, чем повод еще сильнее сражаться за свою жизнь. Новую жизнь. Жизнь, которая сейчас висела на волоске.

Открыл глаза, через силу, через усталость, через желание вырубится и поспать. Нет, еще рано, еще один последний рывок. Остатки наркотика, который я и так использовал уже почти на автомате. Пилюлю, чтобы были силы, сколько-нибудь сил. Шуршание травы, он близко. Я делаю резкий рывок в сторону, слышу свист клинка, и смещаюсь еще дальше. Тихий мат, ему уже надоела слишком живучая зверюшка. Приподнимаюсь, достаю кунай. Черт, последний, как на зло. У меня тоже есть нинзя-то, но им я пользуюсь хуже, чем кунаем и собственными руками.

— Как ты избавился от действия техники страха?

Тебя еще и поговорить тянет? Хотя, мне только на руку.

— Да мне сны в детстве страшнее снились.

— Хм.

Мне показалось, что он задумался, но звук движения пришел сзади. Едва успеваю сдвинуться и принять острие на деталь доспеха. Противник пытается нанести удар другой рукой, а я встречаю его руку обратной стороной ладони и использую технику Игольного удара. Вот и пригодилась, и чакры почти не жрет. Клон растворяется во всполохе дыма.

— Да сдохни ты уже, наконец, — устало выдыхает шиноби.

— Иди и заставь, — огрызаюсь я.

Правая рука медленно немеет, ноги начинают дрожать от усталости. Все, мой предел. Два боя с шиноби, превосходящими меня, это слишком. Осталась всего одна надежда.

Рядом с противником на землю прыгает еще один клон, и сближается со мной. Но тени идут не верно, и я не обращаю на него внимания. Звуки сзади, чуть оборачиваюсь. Снова неверные тени, но звуки есть. Нет, тоже иллюзия. Подделать звук все же проще, чем несколько десятков различных двигающихся бликов света. Теперь уже сам противник кидается вперед, но использует технику клона и нападает парой. Правый выглядит нормально, как и должен, а вот левый не отражает теней. Сдвигаюсь и принимаю удар от левого, им же отгораживаясь от правого. Снова скрежет металла о деталь доспеха. Правая рука, хм, еще шевелиться ведь, успевает применить иглу на клоне. Все же не важный он рукопашник. Но кунаи метает еще хуже, так что ничего удивительного. Если он действительно из клана Курама, то его учили только применять гендзюцу, а все остальное лишь ознакомили, но не тренировали. Вот и результат.

— Как ты угадал?

— Интуиция.

Реальный действительно прятался под иллюзией. А угадал просто, умел бы, как он, накладывать гендзюцу, сам бы так делал.

Стоим. Я сдерживаю его клинок, он меня. У меня чакры нет, даже толкнуть его не смогу. Он, похоже, тоже устал. Сколько раз он за сегодня использовал свои техники? Да не счесть. Выдохлись, блин.

— Назови свою имя, — говорит мне, — я запомню человека, который так сражался.

— Нах*юге Вертюге, — серьезно отвечаю я.

— Странное имя. Но я запомню его, — отвечает он.

Рывок, он толкает меня в грудь, выдергивая из захвата меч. Моя рука онемела окончательно, ноги подкосились, и уже в падении я успел чуть сдвинуться. Чтобы не умереть от неплохо поставленного удара мечом, я отклонил его, через обезболивающие отлично чувствуя, как мне что-то проткнули в теле. Я свалился на землю, а он остался стоять, держа в руку свой нинзя-то. Он считает себя победителем, но…

По телу пробегаются покалывания. Замещение, более совершенный вариант техники подмены. Все прошло по плану, от начала и до конца. Выкуси, ублюдок!

* * * * *

Парень сумел удивить бывшего шиноби клана Курама. Дрался великолепно, пару раз даже задел его, джоунина. Да и против гендзюцу действовал умело. Правда, какое-то странное имя. Джоунин достаточно долго прожил в Конохе, но не слышал такой фамилии. Парень сидел на земле, и держал левой рукой правую. Странно, в этом бою его не ранили в правую руку. Значит эта рана еще с прошлого боя. И он дрался все это время с травмой? Похвально. Он даже сумел всерьез вымотать джоунина. Шиноби нукенин уже и забыл, когда последний раз приходилось использовать столько техник за один единственный бой. Знаний в тайдзюцу, ему, естественно, сильно не хватало, не это его специальность все же. Да от этих помощников тоже толку было ноль.

Парень поднимает голову. Что-то не так, какой-то мощный источник чакры. Неожиданно парень поднимает левую руку, в которой зажат листок бумаги с печатью. И, судя по количеству чакры… Биджу под хвост! Долбанные самоубийцы в этом Корне!

Джоунин резко отступает, едва успев выйти из зоны поражения взрывной печати. Грохотнуло знатно, что-то перестарались эти параноики. Мимо улетают ветки деревьев, по ушам сильно прикладывает ударной волной. Но, теперь уже это не важно. Курама улыбнулся под маской, мальчишка наверняка был перспективным. Отобрать такого у старого Данзо — почти праздник. Но, если бы не необходимость, джоунин вообще бы отказался приближаться к этим психам. Слишком уж браво их дрессируют. Нукенин невольно поежился, вспоминая, что самому доводилось проходить через те тренировки.

Теперь же следовало вернуться к основной цели. Старик Узумаки был где-то близко. Даже странно, что не убежал, пока была такая возможность. Короткие поиски, и вот он. Старик сидел на земле, и имел самый отрешенный вид. Смотрел в небо, хотя скорее уж в кроны деревьев. Он просто сидели ждал того, кто собирался его убить.

— Неужели совсем не страшно, старик?

— Я слишком стар, чтобы бояться смерти, — отрешенно ответил старик, — Меня уже заждались на том свете.

Шиноби кивает, подходя чуть ближе. Все же опасно недооценивать такого шиноби. Старого, изворотливого. Но от гендзюцу старик не уйдет. С такой дистанции и без посторонних помех член клана Курама сломает его разум в считанные секунды.

— Это ты верно подметил. Зная, сколько прегрешений на тебе висит, я удивлен, что убийцу к тебе не подослали раньше.

Узумаки развел руками:

— Подсылали, много раз. Но, каких-то слабаков.

Шиноби в маске АНБУ снова кивнул, вытаскивая из ножен свой меч.

— Знаешь, в чем скрывается самая большая ирония жизни, старик?

— Знаю, но у тебя есть своя версия, верно? — не скрывая насмешки переспросил старик.

— Ирония жизни кроется в мелочах. Я, здесь, сейчас отправлю тебя на тот свет. В этом нет ничего особенного. Но! Кто ты? Кто я? Именно в этом ирония. Я был вынужден предать свой клан, стать отступником, чтобы спастись. Ты тоже предал свой клан, свою деревню. Затем предал уже другую деревню. Работал на всех, кто тебе платил, не обращая внимания ни на что. Как они использовали твои знания и умения, кто страдал от твоих действий, тебя это не интересовало. Ты — отступник по сути, но обычный наемный мастер печатей для всех. Я — обычный шиноби по сути, но отступник для всех вокруг. Тебе не кажется, что в этом есть ирония жизни? И я должен совершить преступление, убив тебя.

Старик пожал плечами.

— Ирония жизни, значит. Так ты ее видишь? Возможно, все возможно. Но все же, ирония спрятана глубже.

Нукенин удивился.

— И где же?

— Здесь, — раздался голос за спиной.

Но, еще раньше, чем шиноби в маске АНБУ услышал голос, в его спину вошел кунай. Не слишком глубоко, не смертельно. Но он отчетливо почувствовал, как немеет его тело. Голос оказался знакомым, и действительно вперед вышел шиноби в плотном костюме, который только что на его глазах покончил с собой. Парень придерживал правую руку левой и не слишком уверенно стоял на ногах, но он был жив. Жив.

— Ирония в том, что мне плевать на все, что ты только что сказал. Я убью тебя, просто так. Плевать мне на твое имя, и на все прочее тоже.

Онемение дошло до пальцев рук, и его оружие упало на землю. Сам он осел на колени и едва не падал. Чунин, а это явно был чунин, из Корня бросил короткий взгляд на меч нукенина, и подошел ближе, рассматривая оружие. О, какой наблюдательный. Парень сел на корточки, взял левой рукой меч и еще пристальнее осмотрел его лезвие. Да, там был яд. Шиноби из клана Курама никогда не переоценивал свои способности во всем, что не касалось гендзюцу, и всегда использовал сильный яд, рецепт которого украл у своего клана.

— Этот меч поразил тебя, и ты скоро умрешь, парень. Но я не понимаю… Ты использовал подмену. Когда? Уже после того, как показал мне печать?

Парень не обратил на его слова внимания, сразу начав обыскивать противника. Да, да, у него был запас антидота. Одна порция. И чунин нашел ее достаточно быстро, она ведь даже не была особо спрятана.

— Нет, ты ушел немного раньше. Да, перед тем, как показал мне печать. Но… Почему не раньше? Почему дал поразить себя?

Чунин, положив антидот в свой карман, поднял клинок нукенина.

— Сколько времени нужно яду, чтобы убить?

— Почему ты не ушел раньше? Объясни. И я отвечу на твои вопросы. Почему ты не ушел раньше? Ты же хотел достать меня взрывом, так почему дал себя ранить?

Парень медлил несколько секунд, но все же ответил:

— Я не хотел доставать тебя взрывом. Я хотел, чтобы ты поверил, что я убью себя. Выкрики про самопожертвование. Самоубийственные атаки. Ты поверил, что я мертв. Чем я и хотел воспользоваться.

Шиноби удивился:

— Ты сумел настолько просчитать меня? Просчитать мои действия? Нет, все проще. Ты заставил меня не правильно оценить себя, составить неправильное мнение. Впечатляюще. Не сложный, но эффективный ход. Я поверил, и перестал ждать удара сзади. Был уверен, что остался только старик Узумаки. Да, я понял. Яд, несколько часов, после которых станет поздно. Я знаю всего нескольких шиноби, сумевших самостоятельно выделить антидот. Вы сможете… замедлить действие яда, но не обратить его. Может у твоего друга есть время, как и у тебя.

Не к чему было врать. Нукенин не хотел становиться отступником, его заставили. Он не испытывал чувства верности. Ни к Конохе. Ни к Данзо, на которого вынужден был работать. Теперь, перед смертью, а он не сомневался, что в этот раз не сумеет сбежать, слишком прытким оказался его последний противник, врать смысла не было. Не зачем.

— Что ты сделаешь? Чунин, который перехитрил более опытного джоунина. Скажи мне, что ты сделаешь? Отнесешь антидот своему другу? Или используешь сам? У меня нет других порций, никогда их не держал. И рецепта на память я не знаю, а добраться до записей вы не успеете. Так что ты сделаешь?

— Глупый вопрос.

Клинок резко скользнул в воздухе и прорезал руку отступника. Выпустил меч и стащил с поверженного противника маску.

— Хочешь жить? Скажи есть ли у тебя еще антидот?

Но нукенин лишь улыбнулся:

— Мне не зачем врать. У меня была лишь моя жизнь, единственное, за что я сражался, и только что ты забрал ее окончательно. Нет, у меня больше нет противоядия. Я сказал правду. Что ты сделаешь?

Чунин раздумывал всего несколько секунд, прежде чем стянул маску и капюшон, и всыпал порошок в свой рот.

— От шиноби Корня другого и не ожидал, — хмыкнул нукенин.

Парень покачал головой.

— Я не служу Корню.

Шиноби из клана Курама засмеялся, искренне засмеялся.

— Ты просто еще не понимаешь этого. Все мы служим им. Я, ты, этот старик. Хотим мы этого или нет, все мы играем под его дудочку.

— Его? — переспросил чунин.

— Данзо, глава Корня. Ты уже очень похож на его психов. Еще не пересекался с ним, а уже так похож. Ты уже прошел Изоляционную Тренировку?

Парень чуть напрягся.

— Да, прошел. Мы похожи с тобой. Я был таким же. Перспективный шиноби из сильного клана. Мне сулили службу в АНБУ, и я был рад этому. Меня не воспринимали всерьез в своем клане, даже мой отец не был в старшей ветке. Но Данзо заметил мои таланты. Он начал давать мне миссии. Сначала безобидные, но потом в них стало появляться все больше грязи. После очередного задания, во время которого я устранил несколько влиятельных людей, глав одной из торговых гильдий Страны Огня, и вернулся в Коноху, Дазно показал мне свиток. В свитке были доказательства того, что я был нукенином, и уже давно. Он подставил меня, все спланировал и виртуозно исполнил. Вторым свитком в его руках был приказ на мое устранение. Мне дали выбор: подчиняться, став самой мелкой пешкой в системе Корня, простым безмолвным исполнителем. Отказаться от деревни, от клана, от всего. Или стать целью для Онинов. Как тебе выбор?

Чунин молчал, но в глазах ясно блестело понимание. Да, перспективный и не глупый мальчишка.

— Я — пешка. А ты? Как часто тебе дают миссии "молчащих"? Получил, выполнил, и как будто ничего не произошло. Никаких пометок в личное дело. Никаких докладов и отчетов. Как часто? Ты уже на побегушках, и ничего с этим не поделаешь. Просто твое время стать пешкой еще не пришло. Но, видимо, все измениться, когда ты убьешь меня. Так что мы не так уж и отличаемся. А старик. Он еще хуже нас с тобой. Его никто ни к чему не принуждал. Он сам открыл ворота Узушиогакуре. Уж не знаю, чем его купили, но он предал свой клан и деревню. А потом, уже позже, показал людям Корня, как отключить защиту кланового квартала Узумаки. Один единственный человек, ответственный за смерть всего своего клана. Он много работал с Корнем, и я не знаю, почему теперь они за ним охотятся. Так что я все же прав. Ирония жизни. Мы все пешки, в игре одного единственного человека. Его устроят любые варианты. Убью я Узумаки? Отлично, одной ходячей проблемой меньше! Убью вас обоих? Опять же смерть Узумаки, а раз ты проиграл, значит и не достоин стать пешкой. Ты убьешь меня? Нормально, ты все равно передашь старика прямо в руки Корня, и никуда он не денется. Зато в твоих способностях уже не останется сомнений. А еще лучше, если выживешь ты один. Вот так вообще будет замечательно. Нет проблемы, нет отработавшей себя пешки, зато появиться новая, еще более сильная, чем отыгравшая. Он в любом случае в выигрыше.

Парень поднялся на ноги и бросил задумчивый взгляд в сторону старика Узумаки.

— Он неплохо меня просчитал. Я бы убил вас обоих. И тебя, и его, сам. Точнее, должен был бы убить. Меня действительно просчитали.

Нукенин улыбнулся:

— Видишь? Мы лишь пешки. Не удивляйся этому.

— Да, не буду, — согласился чунин.

Он обнажил свой меч, и занес руку для удара. Шиноби закрыл глаза, принимая свою смерть.

Глава 65

Удар левой рукой все же не был поставлен так же хорошо, как удар правой. Но лезвие легко срубило голову отступнику, открывшему мне глаза на очень многие вещи. Красивая подстава, масштабная. Неприятно лишь ощущать себя мелкой шестеренкой в механизме. Пешка в игре. И игрок за обе стороны играет всего один, разменивая одни свои фигуры на другие свои же. Печально и даже больно осознавать свое положение.

Сзади вздохнул старик Узумаки. Я развернулся к нему, все еще держа в руке оружие. Да, он был предателем. И где-то в глубине души уже бился пульс ненависти. От одной мысли о том, кто он, хотелось его убить. Но я больше не иду на поводу у эмоций. Слишком многого мне стоил в прошлый раз такой поступок. Нет. Так я не поступлю хотя бы на зло тем, кто пытался мной манипулировать.

— Если ты захочешь убить меня, я не стану тебе мешать, — говорит мне Синдзи Узумаки.

Он стар. Очень стар. Он многое сделал в свой жизни, но я ни имел никакого права судить его за это. Хотя это как раз мелочи. Подхожу ближе, но останавливаюсь в десятке шагов.

— Ты еще сомневаешься? Тогда давай и я тебе кое-что расскажу, раз уж на то пошло. Уничтожение Узушиогакуре, это действительно была моя вина. Я был молод, импульсивен. Талантливый мальчишка, слишком много о себе возомнивший. Это была бы долгая, и не слишком интересная история. Не все было просто. Я не хотел уничтожать свой клан. Не хотел терять свою деревню. Но мои ошибки подписали им смертный приговор. Там многое произошло, и чувство вины за то время преследует меня до сих пор. Если откинуть все, что сейчас уже не имеет значения, это я виноват в гибели собственного клана. А чуть позже и в его повторном уничтожении уже в стенах Конохагакуре. Тогда я уже вполне осознанно позволил старым обидам взять верх над здравыми размышлениями. И Корень тогда был не при чем, и они сами, и вся Коноха сильно пострадала из-за уничтожения клана Узумаки. Но тогда это был именно я. Сломал защиту, внес ошибки в охраняющие контуры. А потом…Потом была длинная жизнь, в которой я ни совершил ни одного хорошего поступка. Мне не страшно умирать. Возможно, это станет облегчением для меня.

Я смерил старика взглядом. Умен, он ведь умен, но слишком устал, чтобы бороться. Нет цели. У него, как и у этого доморощеного иллюзиониста, нет того, ради чего стоило бы сражаться и выживать. Не сказать, что и меня движет вперед беспредельная преданность Конохе, но все же. Видимо, как-то по своему восприняв мое молчание, старик продолжил говорить:

— В конце концов я разошелся и с Корнем. Когда я уже поверил, что смогу что-то исправить. Когда все стало налаживаться. У меня появилась семья. У меня была дочь. Сейчас она была бы уже взрослой женщиной, ей бы исполнилось тридцать. Но… не судьба. Корень интересовался моей дочерью. Она была еще более талантливой. Чем когда-то я сам. Порой могла удивить меня неожиданными сочетаниями, невероятно простыми в своей гениальности построениями. Моя Миино…

Я напрягся. Черт. Цепочки причинно следственных связей щелкнули в моей голове. Старик опустил голову, и похоже плакал.

— Ее убили, двенадцать лет назад ее убили. Отняли у меня. Я не знаю, был ли это Корень. Но почти уверен в этом. Моя Миино. Моя девочка. Какой же она была талантливой.

Еще раз, это возможно? Нет, серьезно, такое возможно? Одно и тоже имя. Совпадение? На самом деле это просто мелкая деталь, надо идти дальше. Время смерти Миино Узумаки, если я правильно считаю, совпадает с временем рождения Миино Курама. Совпадение? Ага, щас! Как же. И невероятный талант к фуиндзюцу у девочки из клана, где все техники повязаны на гендзюцу. Ага, совсем совпадение. Но тогда какой вывод? А такой. Сознание дочери Синдзи пересадили в тело новорожденной девочки Курама. Сложно поверить, но… Омоложение тела? Как-то с трудом вериться. Сознание пересадить или тело омолодить лет так на двадцать и еще внешне изменить? Я бы скорее поверил в первое, хотя и сложно представляю, кто мог бы это сделать. Как основная рабочая версия потянет. Можно, к слову, проверить.

— Ее звали Миино?

Старик, подняв на меня тяжелый взгляд, кивнул. Я подошел ближе и показал печати на костюме:

— Как вам?

Ему потребовалось всего несколько минут:

— Это ее работа! Кое-то мне кажется странным, но в остальном. Ее подчерк! Тут столько деталей, которые ее характеризуют…

Он остановился, замер, с недоверием глядя на меня:

— Она жива?

Отрицательно качаю головой.

— Нет. Но я почти уверен, что знаю, кто ее убил, — ага, я, собственными руками, несколько лет назад.

Старик устало кивнул в ответ:

— Да, значит, все же Корень. Теперь уже…

Хм. А ведь этим можно воспользоваться. Если я правильно понимаю этого старика, если я все учел. Если повезет:

— Я могу убить того, кто виноват в ее смерти.

Снова резкий, тяжелый, недоверчивый взгляд.

— Не осилишь.

— Не сейчас, и не сразу, — киваю в подтверждение я, — к тому же, есть у меня и личные счеты. Но сейчас не это важно. Сейчас у вас нет цели в жизни, нет стержня. Нет, ради чего жить. Дайте мне время, и я отомщу за смерть вашей дочери, и дам цель в жизни. Такую, ради которой стоило бы не только умереть, но и выжить всем на зло.

Взгляд все такой же недоверчивый. Но все же. Он не посылает меня к биджу, так что оценивает мои шансы.

— Этот джоунин только что рассказал тебе, насколько мы все трое похожи. Почему ты думаешь, что сможешь стать больше, чем слепой пешкой?

— Я уже больше, чем пешка. Я не совершаю ваших ошибок. Если бы я был таким же, как вы, я бы уже убив вас. Но убивать возможно, последнего Узумаки, разбирающегося в клановых техниках, это глупо. Я не иду на поводу у эмоций. Так что вас я уже превзошел. Как превзошел и его, — кивок в сторону трупа с отрубленной головой, — потому что уже сейчас знаю, в какую игру ввязался. У меня есть шансы.

Узумаки отвел взгляд, думая о чем-то своем.

— И что ты собираешься делать? Привести меня в Коноху.

На моем лице появилась улыбка. Нет, я буду хитрее. Я знаю, как угодить сразу всем.

— Я вернусь в Коноху, сказав, что провалил миссию. Сказав, что вы погибли. А вы действительно уберетесь подальше, залезете в самую глубокую нору и схоронитесь там. Я найду вас, когда придет время. Когда у меня будет цель, а с местью будет закончено. Умереть — это слишком просто. Сражаться до конца — это хороший путь, старик. Сложный, тяжелый, заставляющий переступать через самого себя. Но умирать слишком просто, и никогда не поздно. Пока мы живы, у нас есть шанс.

Начал разбрасывать пафосные речи. Старею, мля. Но он, похоже, проникся. Или просто смерился с безысходностью, и со странной альтернативой, которую я ему предложил. Старик раскатал один из своих свитков на земле, и распечатал из него тело, неожиданно похожее на его самого.

— Я уже давно подготовил это. Думал, пригодиться когда-нибудь. Вот, пригодилось. Я исчезну. И буду ждать тебя, Като. Не подведи.

Он протягивает мне руку. Маленький заговор двух шиноби. Кто он? И кто я? Не важно. Я еще не закончил свою борьбу, я ее только начал. Данзо. Корень. Надо узнать о них побольше. И сохранить собственную шкуру до поры, до времени. А куда использовать потом способности этого старика? Ха, найдется, лишь бы он сам дожил до этого момента. Пожимаю ему руку, правда своей левой рукой. Правая висит, и я ее даже не чувствую.

— Лучше заложи что-нибудь на труп. И прощай, Синдзи Узумаки-сан. Мы обязательно встретимся еще раз.

— Прощай, Като из Конохи.

Я развернулся и прыгнул на ближайшее дерево. Заключенная сделка не вдохновляла. Радости от маленькой победы не было. Усталость. Только усталость.

Глава 66

Очнулся я уже в больнице Конохи. Смутно помню, как топал к ближайшему посту, куда отправил и Каору с Данго. Но своими силами не дошел, на полпути меня перехватили группа из "безликого" и трех чунинов. Спрашивать ничего не стали, я был уже не в состоянии отвечать на вопросы.

И вот я в Конохе. Больничная палата. В правой руке все еще пульсирует боль, она забинтована почти до плеча. На теле тоже бинты, но ничего не болит, так что не все так плохо. Попытался пошевелить рукой, вышло как-то вяло, будто конечность стала чужой. Не есть здорово.

В палату зашла медсестра, но, увидев, что я очнулся, просто спросила, не нужно ли мне чего, и, убедившись, что все нормально, сразу вышла. И всего минут через десять в палату зашла Амаки-сан. Халат был немного заляпан кровью, на лице едва заметные следы усталости.

— Очнулся наконец? Молодец. Как себя чувствуешь?

Я поднял правую руку, насколько смог.

— Думаю, вам лучше знать. Что со мной?

Амаки пододвинула к правой стороне кровати стул и села рядом, аккуратно приложив руки, охваченные привычным свечением чакры, к моей руке. И лицо ее не выражало особого энтузиазма.

— Ничего хорошего сказать не могу. В этот раз ты попал капитально. Сначала сильные физические повреждения, вызванные попадание инородного тела, да еще и подачей на него сильного разряда молнии вместе с действием раскаленной стали. Представляешь, что это?

Киваю. А что отвечать? Типа я сам не понял, насколько все плохо, еще тогда, когда получил удар.

— Но как будто тебе этого было мало. Ты накладывал на руку какую-то технику, чтобы вернуть подвижность, верно?

Снова кивок с моей стороны.

— Эта техника почти выжгла твою СЦЧ в руке. И то и другое по отдельности госпожа Тсунаде вполне могла вылечить, но сразу вместе. Начинать восстанавливать СЦЧ до того, как лечить плоть, было невозможно. Такая попытка нанесла бы телу еще больше вреда. Так что пришлось хирургическим методом собирать твои кости, только после этого сращивать ткани. А когда мы закончили, СЦЧ была уже слишком сильно повреждена. Госпожа Тсунаде старалась не задевать ее и латать, по возможности, но в купе с остальными повреждениями это было сложно. Вопрос стоял так: не потеряешь ли ты руку вообще? Руку не потерял, но чакру сейчас использовать не сможешь. Теперь потребуются долгие месяцы, чтобы привести все в порядок.

Вновь киваю. Есть у меня некоторые соображения по этому поводу.

— В остальном?

Амаки выдохнула, показывая, что она думает о моем пренебрежении такими ранами, собственными ранами, между прочим.

— Дырки закрыли, но пара шрамов все же осталась. Не было времени их сводить. Так что в следующий раз будешь хвастаться боевыми ранами перед своей подругой.

Я хмыкнул. Обвинить меня в чем либо Амаки не могла, а остальное меня не волновало. Или я должен смущаться? Ага, как же, вот так прямо весь покраснел.

— Като, это было очень опасно. Ты действительно мог лишиться руки.

— И жизни, запросто, кстати. Когда меня выпишут? Уже предвкушаю долгую и интересную встречу с руководством.

Врач к моему сарказму отнеслась скептически, но ничего не сказала по этому поводу:

— Никаких болячек ты не подхватил. Небольшая слабость не в счет. И ты бы поменьше использовал пищевые пилюли, снова сильно истощил свой организм. А так… Завтра сможешь топать своими ножками От миссий отстранен, причем надолго. Чакру использовать запрещаю категорически. До моего разрешения.

Ладно, с этим разобрались. Самые насущные проблемы решены, теперь менее приятное.

— А что с моими напарниками? Как Данго?

Женщина несколько секунд медлила, прежде чем ответить:

— С Каору все в порядке. Истощение. Несколько небольших ранений, но она уже пришла в норму. А Данго…

У меня чувство дежавю. Хотя я уже готов к тому, что мне предстоит услышать. Я, по большому счету, подписал парню смертный приговор еще там, в лесу. Так что…

— Данго? — повторяю вопрос.

— Он умер, Като, — спокойно произнесла Амаки. Она врач, один из ведущих врачей госпиталя, так что ей уже приходилось отвечать на такие вопросы, — В его теле был сильный яд, да и рана была очень серьезной. Рану мы все же смогли закрыть, как никак, Тсунаде-сама гениальный медик. И ей не хватило какого-то полу часа, чтобы успеть подготовить антидот. Так что, вот.

Прощай, напарник. Не сказать, что ты был мне настоящим и близким другом, но все же как-то больно от мысли, что тебя больше нет. Как-то я уже привык к этому слегка пришибленному на голову чудику, не слишком разговорчивому, но все же… Все же он помог мне создать мой костюм, так что кое-чем я ему обязан. Но не более того.

— Умер… — произнес я, будто привыкая к этому слову.

Или все же я привыкал ко смыслу, которое несло это слово.

— Да. И Като… — продолжила Амаки-сан. Было видно, что ее смерть очередного пациента не сильно волновала, сколько у нее было таких, — Тебя ждет на разговор госпожа Хокаге, так что сразу после выписки к ней, на отчет.

Я кивнул, делая вид, что смерть напарника очень глубоко меня задела. Время показывать всем, насколько мне плевать на такие вещи, еще не пришло. Один из лучших ирьенинов госпиталя ушла. Но мне не дали долго находиться в одиночестве. Стук в дверь, и, не дожидаясь моего разрешения, в палату вошла Каору, в больничном халате поверх какого-то платья. Волосы просто сброшены за спину, никаких причесок, глаза немного покраснели, едва заметно. Ее, судя по ее виду, потеря напарника, задела куда больше, чем меня.

— Как ты? — спросила девушка.

Где-то между молотом и наковальней. А она ведь не знает всей подоплеки ситуации. Да и ей не настолько плевать, как мне. Ей, наверное, не легко. Потерять одного напарника, и едва не потерять другого. Так что надо ответить что-то позитивное:

— Лучше, чем может показаться. Ничего непоправимого, в общем-то.

Радость, причем искренняя. Как редко я вижу искренние чувства. Еще реже хочу их замечать.

— Я рада. Ты уже знаешь, да?

Киваю:

— Да. И не вздумай себя винить, это моя ошибка, как капитана. Поняла?

Она кивает в ответ, хотя и так видно, что не согласна со мой. Ну, сейчас переубедить ее я все равно не смогу, а потом… Посмотрим. Каору неуверенно подходит ближе и садиться на край кровати. Неуверенный и вопросительный взгляд в мои сторону. Ей хватит смелости и наглости прямо сейчас развалиться на моей же кровати, если ей этого захочется. Но спрашивает она меня о другом. Не хочется задавать глупый вопрос "Как ты?", и так все прекрасно видно. Поэтому поднимаю левую руку ладонью вверх и вытягиваю к ней, как бы приглашая. Снова некоторое облегчение, и она своими ладонями немного сжимает мою.

— Като, вы с ним знакомы были все же больше, чем я. Не скажу, что он был моим другом. Но я все равно к нему привязалась, так что, мне жаль.

— Да, мне тоже.

Кивок с ее стороны, и девушка встает на ноги, отпуская мою руку.

— Выздоравливай.

— Уже завтра, — обнадеживающе ответил я.

Теперь не плохо бы еще отдохнуть, и подумать над завтрашним днем.

* * * * *

Идти в кабинет теперь уже ГоДайме Хокаге было для Данзо немного непривычно. Вызывать к себе на разговор Сарутоби казалось забавной игрой, в которой старый друг его неизменно поддерживал. Но Тсунаде Сенджу вообще-то как раз недолюбливала главу Корня. Если оппозицию в лице Сарутоби Хирузена, отошедшего от дел Хокаге, но еще имевшего власть своего клана, она вполне терпела, то терпеть оппозицию еще и в рядах АНБУ… Жаль, на это место не нашлось кого-то более… менее… Кого-то другого, в общем.

Данзо шел без сопровождающих. Один из четырех АНБУ, постоянно находившихся рядом с Тсунаде, был из его людей, так, на всякий случай. Может глава Корня и не разделял некоторых взглядом Пятой Хокаге, но никаких особых претензий к ней тоже пока не имел. Она не мешала ему, пока не решалась, и этого было достаточно. Он, в знак поддержания нейтралитета, не мешал ей. Данзо улыбнулся, ему и не нужно было мешать. Что было за Тсунаде, кроме титула Санина? Нет клана, почти нет настоящих последователей. Госпиталь за долгие годы вполне научился обходиться без нее. Медики, не являющиеся чистыми шиноби, вроде этой Амаки, конечно вступятся за Тсунаде. Но все ирьенины, кем бы они ни были, скорее поддержат свои кланы, кто в них состоит, из оставшихся большая часть принадлежит АНБУ, а остальных можно пересчитать по пальцам. Кланы? Сенджу растеряли свою мощь. Если бы Тсунаде пыталась сохранить силу своего клана, она бы могла это сделать, были те, кто готов был идти за древним кланом из одного человека, полукровки не в счет. Но она не хотела, до не давнего времени. А теперь уже поздно. Учих нет. Хьюга и пальцем не поведут, самый мощный клан шиноби, они поддержат Коноху вообще, но не Хокаге в отдельности от нее. Союз Яманака/Нара/Акимичи? Примерно та же картина. Курама полностью поддерживает Корень. Инузука не настолько сильны, чтобы идти против остальных, и пока ситуация не критическая, постараются поддерживать Хокаге. Абураме разве что будут поддерживать АНБУ и Хокаге до последней капли крови. Для них это дело чести, если учитывать, насколько они были связаны с Сенджу. Сарутоби делают вид, что сохраняют нейтралитет, Все остальные кланы, представленные одним, двумя, или тремя шиноби, не в счет. Безклановые? Ну, если найдется что-то, что сможет их объединить, чего не случалось со времен Четвертого Хокаге, об этом можно будет подумать. У Тсунаде не было поддержки, она шла на голом уважении к себе окружающих. Но это продлиться ровно до ее первых больших ошибок, чего пока не следовало допускать. Еще не время.

Данзо постучался, и, лишь получив разрешение войти, открыл дверь и шагнул в кабинет. Внешне ничего не изменилось, но все же все было не так. Тот же стол, уже без гор бумаги, которые наблюдались здесь последнее время. Сарутоби предпочитал перепоручать канцелярию другим, но Тсунаде, похоже, хотела знать, что подписывает и на что соглашается. Похвально, Данзо никогда не уважал привычку Хирузена скидывать на других свою работу. Шкафы все те же, а вот содержание другое. Меньше всяких бесполезных предметов, больше бумаг и важных документов, свитков, и прочего. А вот что кардинально изменилось, так это наличие постоянной помощницы, неизменно держащей при себе эту свинью. Ну, с этим можно мериться, все равно Данзо не собирался разговаривать на важные темы с Тсунаде. А вот отсутствие запаха табака его только радовало.

— Госпожа Хокаге, — Данзо немного поклонился в знак приветствия.

— Второй советник, — ответила поклоном Тсунаде.

Нейтралитет, это тоже хорошо. Шаткий мир куда лучше даже маленькой войны. Данзо предпочитал бы избегать открытых конфликтов, слишком много ресурсов уходит без пользы.

— Тсунаде-сама, я не слишком рано пришел? — поинтересовался Данзо, усаживаясь на появившийся в кабинете диванчик для гостей.

— Вы как раз вовремя, — ответила женщина, немного поморщившись. А обращение ей не очень импонирует.

Спокойный и уверенный стук в дверь. Данзо уже давно хотел лично познакомиться с этим пареньком. Талантливые люди на дороге не валяются. Хирузен раньше был против привлечения его в Корень, но теперь сам предложил сделать это, раз уж лишился поста Хокаге и прямого доступа к шиноби узкого профиля. А небольшая тонкая интрига, созданная главой Корня сама приведет мальчишку к нему в руки.

— Войдите, — громко сказала Тсунаде.

Дверь открылась. В кабинет зашел молодой парень в одежде чунина. Правая рука перебинтована почти до плеча, в остальном ничего примечательного. Разве что пренебрежение. Он не подтянулся, когда заходил, не испытывал ни робости, ни опасения. Или хорошо их скрывал? Насколько знал Данзо, парнишка еще не полностью выздоровел, и болевых ощущений ему хватало. Но никакой скованности движений в нем не чувствовалось.

— Вы хотели меня видеть, Хокаге-сама?

Парень умел рисковать, и знал, какие наглости ему простят, просто закрыв глаза. Обычно это приходит с большим опытом, так могут вести себя джоунины. А он не так давно стал чунином. Все же в его кандидатуре Данзо ни разу не ошибся. Не слишком талантливый, в плане боевых навыков, но умный шиноби, обладающий правильным мировоззрением.

— Да. Сначала как врач. Как ты себя чувствуешь?

— Прихожу в норму, Хокаге-сама, — ответил он.

Максимально обтекаемый ответ. Понять можно как угодно.

— Ладно. Я получила письменный отчет о миссии. Но все же хотела уточнить некоторые детали. Что там произошло?

Тсунаде изобразила максимально тяжелый взгляд. И у нее это получилось, вряд ли найдется много людей, способных спокойно стоять под этим взглядом.

— Миссия была провалена, — спокойно, и даже уверенно заявил Минакуро Като.

Данзо невольно улыбнулся.

— Объясни.

— Мне было поручено охранять человека, которого назвали как Узумаки Синдзи. Мои действия и стечение обстоятельств привели к смерти объекта защиты, а так же потере одного из членов моей команды. Узумаки Синдзи погиб от руки неизвестного нукенина, как и мой напарник Данго. Я не сумел ему помешать.

Тсунаде явно не ожидала такого спокойного признания своих ошибок. Но не подала виду:

— Почему вы покинули особняк Бурагурасу?

— Потому что он был уничтожен атакой команды нукенинов, — спокойно ответил Като.

— Тогда почему не вышли к одному из наблюдательных постов Конохи? — продолжала опрос Тсунаде.

В отчете не было причин, только сухой пересказ произошедшего.

— Кодекс АНБУ. Ситуация предполагала исполнение "Тихого Перемещения". Мы взяли миссию, которую должны были начать прибывшее к нам на помощь подкрепление. В этой ситуации оказание помощи союзными шиноби предполагалось только в случае особой опасности. Что и произошло в последствии.

Тсунаде напряглась.

— Почему ты действовал согласно Кодекса АНБУ, а не как обычный шиноби?

— Потому что миссия проходила по регламенту АНБУ. А получил миссию от капитана специальной команды, а это расценивается однозначно.

Хорош, улыбнулся Данзо. Но все это главу Корня не интересовало. Его интересовал лишь один вопрос, задавать который прямо здесь было нельзя. У Тсунаде тоже были вопросы, которые она не хотела задавать прямо сейчас. Интересно, что она там такого узнала.

— Тело, предположительно принадлежавшее Узумаки Синдзи, было найдено недалеко от места столкновения с нукенинами. На теле была установлена печать самоуничтожения, но ее сумели снять, так что тело скоро доставят в Коноху. После его изучения у меня могут возникнуть новые вопросы. Пока можешь быть свободен, ты отстранен от миссий.

Парень немного прищурился. Значит, тоже есть, что скрывать. Как интересно. Но в остальном остался хладнокровен. В общем-то, он действовал по регламенту, по Кодексу, так что обвинять его в чем-то было можно, но смысл обвинять человека, и так признавшего свои ошибки. Он ценный исполнитель, которого недостаточно проинформировали, и вовремя не поддержали, с него спроса нет. Поклонился:

— Слушаюсь, Хокаге-сама.

Като покинул кабинет. Тсунаде перевела взгляд на Данзо.

— Значит, проходил по регламенту АНБУ. Мне сообщили, что миссию инициировали в Корне.

Вопрос, но не обвинение.

— Да, это так, — кивнул Данзо.

— Этот Узумаки работал с вами?

Пятая действительно не собирается предъявлять обвинения. Что же, можно поделиться информацией, и получить что-то взамен. Может удастся узнать, что она там такого накопала.

— Да, некоторое время назад мы пользовались его услугами. Недавно от наших осведомителей пришла копия договора на его устранение. Кто-то заказал старика, и мы решили помочь ему, по старой памяти.

— Помочь? — Тсунаде не скрыла скептицизма.

— Узумаки Синдзи был ценным… человеком. Мы рассчитывали еще воспользоваться его услугами в дальнейшем. Мои люди были посланы найти того, кто его заказал, да и исполнителя заодно. Но, не рассчитали времени, и прибыли слишком поздно. Думаю, вина Корня здесь куда большая, чем вина Минакуро Като.

Признавать свои ошибки полезно. Это сбивает с толку оппонентов.

— Если бы меня беспокоило это, — призналась Тсунаде, — но у меня совсем другие подозрения. Подозрения в верности Като к Конохе. Тело, которое нашли оперативники. В свитке сказано, что тело мало повреждено, и есть подозрение, что оно поддельное. Также в теле напарника Като, Данго, был яд, который и послужил причиной смерти. У Като тоже было поражение этим ядом, но у него я нашла и антидот, о котором он умолчал. Могу понять, что он просто был без сознания, но все же это подозрительно. В отчете сказано, что Узумаки и нукенин, который к слову был отступником из клана Курама, убили друг друга. Но судя по полученным ими ранениям, это не так. Да и зачем Като отослал обоих напарников прямо в разгар боя? Я хочу, чтобы вы начали следить за ним, второй советник.

Данзо кивнул:

— Мне понятны ваши подозрения, и я считаю их разумными. Да, мы начнем осторожную слежку.

Хм, очень интересно. Данзо был рад неожиданным последствиям операции. Появление возможного противника в лице мальчишки сделало Корень и ГоДайме Хокаге осторожными союзниками. Это был хороший результат. Данзо мог гордиться этой операцией. Решил сразу четыре проблемы одним махом. Да, этого мальчишку надо начать разрабатывать.

— До свиданья, Тсунаде-сама, — поднявшись, он поклонился.

— До свиданья, Данзо-сан.

Знаки взаимного уважения были соблюдены. Обе стороны остались довольны встречей.