Солнце и Луна (СИ)

Глава 3 Подслушанный разговор

— Все хорошо? — спросила драконица Морского Шторма.

— А у тебя?

Мы с Ярославой дружно улыбнулись, и вернулись к созерцанию зимних пейзажей, проплывавших за окном. Заканчивался январь, а мы только ехали обратно в Академию. Столько всего произошло за это время: Ярогнев пришел в себя, и неуклонно, хотя и слишком медленно поправлялся; нам с его сестрой позволили задержаться в Сколлкаструме после окончания зимних каникул, отец уладил этот вопрос с попечителями. Наняли наставников, которые не давали нам спуску, но мы все равно умудрялись проводить большую часть времени с Ярогневом.

Он официально стал наследником рода Беломорских, так как Кристофер и слушать не хотел об отсрочке: преемственность — превыше всего. Церемония прошла прямо в палате целителей, у постели больного, но мой любимый, как бы ни был слаб, ни разу не пожаловался и не показал усталости. Разумеется, после окончательного выздоровления его ожидало повторное принесение присяги уже на публику, перед всеми северянами, а потом ему предстояло отправиться в столицу, дабы предстать в новом статусе перед королевской семьей.

Наши отношения развивались стремительно, ибо его чувства и забота давно перестали быть для всех секретом, в моей любви тоже никто не сомневался, а препятствие в виде незнатного происхождения было сметено. Как я поняла, Кристоферу было наплевать на мое прошлое и подавленный резерв: он загорелся идеей породниться с Артемием Крутороговым, а так как сила драконьего рода передается только по мужской линии — для внуков и наследников он готов был испросить у крола разрешение для Ярогнева завести наложницу.

Все это я узнала случайно, подслушав его разговор с супругой:

— Она столько лет прожила как смертная! Разве станет она хорошей женой для нашего сына?

— Они любят друг друга, и будут счастливы, а я буду счастлив породниться с Крутороговыми. Их род очень древний, они стоят в одном ряду с Казимировыми и Ясногоровыми, понимаешь! Наш род тоже благородный и старый, но для пришельцев с Южного материка мы все равно недостаточно знатные. Нам нужно это родство.

— А как быть с внуками? Девчонка же неспособна призвать резерв, ее родовая сила подавлена. Она не сможет родить!

— Ну и пусть, — совершенно спокойно ответил Кристофер. — Все равно дети получают родовую силу от отца, а не от матери. Ярогнев возьмет наложницу, она и обеспечит нам наследников.

— И не мечтай! — ядовито хмыкнула женщина. — Круторогов не позволит, чтобы муж его дочери привел в дом наложницу.

— Разве? Куда он денется? Он и сам понимает, что девочка не сможет подарить жизнь новому поколению драконов, без контроля над родовой силой драконы не способны зачать ребенка. И Казимиров не дурак: раз он так беспокоится о дочери лучшего друга, то без проблем сделает все, чтобы она вышла замуж за достойного кандидата, и у новой семьи не было претензий к ее проблеме.

— Ярогнев без ума от нее, вдруг она убедит его отказаться от…

— Зная нашего сына, единственное, чему я удивлен, так это отсутствию бастардов по всей округе. Он не откажется от наложницы, особенно, когда любовь к Туане немного поутихнет.

Эти слова до сих пор отдавались болью в моем сердце. Я и не знала о собственном бесплодии! Вот почему смертные не могли вступать в брак с драконами, да и кровные драконы, лишенные природной силы, не имели права создавать семью с теми, в ком присутствует родовая сила! Все логично, понятно, но я никогда не задумывалась над этим.

В тот вечер я проплакала несколько часов у себя в комнате, пока Ярослава не начала настойчиво барабанить в дверь. Она удивилась, но деликатно дала мне возможность умолчать о причинах расстройства. И я не смогла обсудить это с ней, мне было так стыдно, так мерзко… Но обмануть Ярогнева было невозможно.

— Что случилось? — произнес он тихо, когда я пришла к нему.

Ярослава метнула выразительный взгляд в Клеверова, и целители дружно оставили нас вдвоем.

— Все хорошо, не думай об этом. Лучше скажи, как ты сам?

— Элиф, — от его голоса у меня прошли мурашки по коже.

Он знал, что мне нравится мое старое имя, и продолжал использовать его, в то время как остальные дружно сошлись на Туане.

— Я же говорю, что все хорошо.

— И ты говоришь неправду. Тебя кто-то обидел?

Ну и как ему пересказать разговор его родителей⁈

— Я люблю тебя, — вдруг сказал он. — Не знаю, что со мной случилось после ранения, где я был, но все это время я шел на твой голос. Я стремился к тебе, где бы ты ни была.

Последующие десять минут я лила слезы у него на груди, и от счастья, и от боли. Но зато его признание прорвало барьер в моем сердце, позволив наконец-то заговорить.

— Твой отец хочет нас поженить.

— Все этого хотят, даже крол. И я хочу, Элиф, — он нежно поцеловал меня в макушку. — Я не знаю, что нас ждет дальше, но на этом свете мне нечего делать без тебя.

— Твоя мать точно не будет рада нашему союзу.

— Вот оно что! Не волнуйся, я поговорю с ней.

— Нет, дело не в этом!

— Так в чем?

Я вздохнула, понимая, что смолчать не получится.

— Они сказали, что раз моя сила драконицы подавлена, я не смогу иметь детей. И тебе придется завести наложницу.

Его грудь подо мной приподнялась, после чего он залился кашляющим смехом. Мне стало невыносимо обидно.

— Тебе смешно? — спросила со злостью.

Резко отстранилась, но он крепко ухватил мою руку, дернул на себя, и снова сжал в объятьях.

— Конечно, меня развеселила их глупость. Насчет твоего резерва еще ничего не ясно, а вот наложницы у меня никогда не будет, обещаю.

— А как же наследники? Ты обязан продолжить род.

— Странные вы создания, девушки! То ты плакала, то сама требуешь от меня обзавестись другой драконицей.

— Я серьезно, Ярогнев!

— Как мне нравится, когда ты зовешь меня по имени!

Его глаза выражали искреннюю любовь, и я почувствовала, как недавние страхи покидают мое сердце.

— Для меня важно услышать ответ.

— Мне не понадобится наложница. Мой брат не завел наследников в браке, но у него есть незаконнорожденный сын. Мы с тобой воспитаем его, согласна? Кому какая разница, чей он, если он будет обладать Морским Штормом!

Я застыла с открытым ртом, не в силах переварить услышанное. Да, я любила Ярогнева, хотела стать его женой, но, чтобы так…

— Подумай об этом, Элиф. Или все-таки придется пересилить себя! — сказал он с шуточным вздохом, за что получил от меня кулаком в плечо.

Думая об этом сейчас, сидя в экипаже, я закусила щеку, чтобы сдержать безумную улыбку. После того разговора мы с Ярогневом долго не могли разорвать поцелуй, и отстранились друг от друга, только когда в палату вернулся Клеверов. Целитель посмотрел на мои раскрасневшиеся щеки, на напряженное тело Ярогнева, чего не могла скрыть прикрывающая его ткань, и после попыток сдержаться бурно расхохотался. Меня тут же отослали к себе, а Ярогнев получил от него выволочку. Больше нас наедине не оставляли.

Следующей значимой новостью во время моего пребывания на севере стала официальная помолвка дочери правителя Касии Беатрис с Матвеем Ясногоровым. Вся столица гудела, крол не поскупился на празднества, и уже в сентябре этого года должна была состояться их свадьба. Мой отец отправил поздравительные письма, и немного сожалел, что его не было рядом с Матвеем в столь ответственный период, но заботы обо мне были для него куда важнее.

Что еще мне понравилось — это нормализация отношений между Артемием и Ярогневом. Пусть отец и пообещал принять его ради меня, но постепенно он лично убедился, что мой северянин — достойный мужчина. Как нам деликатно сказал Леон, Ярогнев намеренно создавал плохую репутацию, чтобы покойный наследник рода Всеслав выглядел более убедительно на его фоне. Теперь же Ярогневу не было резона выставлять себя легкомысленным любителем развлечений, и Артемий начал судить о нем по его реальным поступкам.

— Знаешь, ты была права насчет него! — сказал мне отец. — Я судил о нем предвзято, и теперь мне стыдно, что я не разглядел главного за его напускной маской.

Однако возвращаясь к теме помолвки… Я была растеряна из-за собственного безразличия. Ярогнев и Ярослава пристально следили за моей реакцией, и единственное, что я ощущала, это неловкость от мысли, что все вокруг знают о наших прошлых отношениях. А ведь я так любила Матвея! Я сходила с ума по нему, не могла спать ночами, не могла дышать без него! Куда все делось? Неужели я на самом деле — поверхностная вертихвостка⁈

Ярогнев заметил мое смятение, и, когда мы остались втроем, я призналась в своих страхах.

— Ты строга к себе, — улыбнулась Ярослава. — Я тоже была некоторое время одержима, но все прошло, не осталось ни следа от тех чувств.

— Но я считала, что это на всю жизнь! Как я могу верить себе после такого? Вдруг я… — запнулась, не решившись сказать это.

«Вдруг я и Ярогнева не люблю по-настоящему?»

Парень улыбнулся, его глаза осветились всей нежностью, доступной живому сердцу, и он мягко поцеловал мою руку.

— Я верю в твою любовь, Элиф. Лишь в ней я и уверен.