Сотри случайные черты

Глава 10

Артём вышел в лоджию. Листья шелестели на ветру, ветки деревьев чуть покачивались. Вдалеке, из парка, доносился радостный визг детей, слышался разговор соседей у подъезда: смутно, почти неразличимо. Что-то нехорошее, тяжёлое захлёстывало душу Артёма, это грозило нарушить железные принципы и движение к заветной цели. Но этому инородному чувству он противился, как мог, и убеждал себя в том, что ему никто не нужен. Даже Ветка. А что Ветка? Как правило, мир делится на тихонь и стерв. Так вот она — обычная стерва. Красивая стерва, прекрасно осведомлённая о своей красоте и очень умело ею пользующаяся.

Они познакомились летом на одном из вечеров в клубе у хорошего приятеля отца, очень влиятельного и нужного родителям человека. Там было много разных девиц: умных, длинноногих, амбициозных — породистых. А где ещё найти таких по статусу и рангу? На дороге не валяются, в восемь вечера, как некоторые тихони, не бегают. Артём достал из пачки сигарету, покрутил в пальцах и засунул обратно, задумавшись: «Сидят, наверное, эти тихони типа Лизки, и книжки умные читают, обогащаются умственно и духовно. Напоил бы её водкой или вином, чтобы узнать всё, да бесполезно, не будет: облико морале. Так и приходится вытягивать информацию в час по чайной ложке». Вот Ветка — молодец, растекается мыслию по древу, даже когда он ни о чём не спрашивает, выкладывает всё и даже больше. Артём решил немного позже вновь позвонить новой знакомой, поинтересоваться здоровьем, что-то она приболела, простудившись в тот дождливый вечер на пробежке. И вообще, недавно он понял, что ему с ней довольно интересно, в отличие от Ветки, которая хоть совсем не глупа, но не к душе. «Только к телу», — тихо усмехнулся он своим мыслям. А та девушка — иное. Если бы не особые обстоятельства, Самохин бы вряд ли стал рассуждать с ней о дружбе, но таковы были правила игры им самим установленные.

Резко зазвонил смартфон, прервав его размышления. Бросив взгляд на экран, прочел: аспирантка. Это Ветка. «Тебя мне ещё не хватало», — вяло подумал Артём.

— Привет, дорогой. Как первые рабочие дни?

— Нормально, не так ужасно, как ожидалось ранее.

— Чем занимаешься? — Он не успел открыть рот, как последовало: — Хочу в ресторан. Мы так давно никуда не выходили. В общем, жду твоего приглашения.

— Нет времени. Ты же знаешь, то работа, то тренировки, подготовка к соревнованиям.

— Но на эту курицу, с которой вечерами бегаешь по парку даже под дождём, у тебя времени достаточно. Не спрашивай, откуда знаю, всё равно не скажу.

Самохин давно привык к острому язычку Ветки, который был нацелен исключительно на других женщин, особенно красивых. Он понимал: такие, как она, переполнены собственными проблемами, комплексами и страхами, посему желание высмеять, оскорбить вызывало перманентную потребность и даже необходимость. В том кругу, где вращалась Кустовская, по-другому не бывало.

А вот Артём ещё не смог, как его отец, как знакомые бизнесмены и чиновники, полностью изменить свою психологию, своё восприятие мира и чуть свысока смотреть на других, совсем не выдающихся людей. Отец и ему подобные давно «илита», а он пока остаётся где-то в районе бельэтажа.

— Знаю откуда ветер дует: братец неподалёку шпионил. Хорошо, завтра за тобой заеду. Выбирай ресторан.

— Надеюсь, останешься до утра?

— Если ничего не помешает.

— Другой разговор, дорогой.

Артём так и не понял, почему согласился? Чем было вызвано его бестолковое решение? Наверное, так сошлись звёзды или в головном мозге разрушились нейронные связи? Или Ветка владеет мгновенным гипнозом, что он, потеряв всякую бдительность, смог произнести такие слова? Никогда раньше он на ночь ни у кого не оставался, таков бы его принцип: развлечения развлечениями, а ночёвки только дома, исключения существовали лишь в дни, когда он был на соревнованиях.

— Лизка, привет, как себя чувствуешь? — протараторила Даша. — И, не дожидаясь ответа, продолжила: — Офигеть, у нас сегодня была логика.

— Офигеть, — передразнила Девятову Бернгардт. — Ты так обрадовалась новому предмету?

— Нет, что ты. Я обрадовалась новому преподу. Представляешь, у нас будет вести лекции и практические молодой парень. Мы узнали: он аспирант, недавно приехал из Москвы. Лизка, он такой классный, такой душка… Вот нам повезло.

Эта новость уже не была новостью: несколько однокурсниц позвонили и проинформировали об этом заболевшую старосту. Все будто сговорились: ни о чём больше не разговаривали, только хвалили препода по логике.

— А что интересного было на лекции?

— Всё интересно, сидела, слушала, но смысла не понимала. Ой, Бернгардт, новый препод такой классный, такой весёлый, такой красивый и умный.

— Так, ты снова, конечно, влюбилась? С Никитой можно не знакомить? — засмеялась Лиза.

Её вопрос, кажется, поверг в ступор, а потом вызвал у Девятовой бурю чувств. Спектр этих чувств менялся от недоумения до откровенного подхалимства.

— Нет, что ты… Никита однозначно лучше. Он такой классный, такой весёлый…

— Такой красивый и умный. — Лиза уже хохотала.

— Не смейся, вот увидишь его — и сама оценишь. Наши девки все поголовно в него влюбились.

— Со мной такого уж точно не случится, — прыснула Лиза.

— Ага. Охотно верю. С тобой точно не случится. Долго ещё будешь сидеть на больничном?

Конечно, можно было бы уже посещать занятия, ибо температура ушла и горло почти не болело, но что-то подсказывало Лизе, что раз выпал случай полениться, надо им воспользоваться, а наверстать материал она всегда успеет. Да и не хотелось встречаться ни с этим новеньким, который с царской фамилией, ни с ангелочком Ладыниной.

— До моего дня рождения не выйду, а на следующей неделе только к врачу. Так что, жду всю компанию в воскресенье, больше напоминать не буду.

— И не надо. Придём все. Кстати, Анька тоже дома: заболела — хрипит, разговаривать не может. Меньше надо гулять с моим братцем под холодным осенним дождём. Надеюсь, к твоему дню рождения она будет себя чувствовать значительно лучше. А твой знакомый, о котором говорила Анька, тоже придёт?

Бернгардт напряглась: и снова эти разговоры, они были лишними и не вписывались в её концепцию личной свободы. Она решила, что пора заканчивать беседу и холодно буркнула:

— Нет. Извини, мне надо пить лекарства.

Вопросы Даши натолкнули Лизу на мысль: а почему, собственно, она по-дружески не может пригласить нового знакомого на свой день рождения? Просто по-дружески. Она, размышляя над этим вопросом, попыталась найти плюсы, если решится его позвать. Артём сказал, что отношения только на дружеской основе, значит, её хрупкому хрустальному мирку ничего не угрожает, встрясок не будет, можно не бояться, и Лиза ничем не рискует — вот он самый главный и неоспоримый плюс. Глубоко вздохнув, она нашла нужный контакт и позвонила Артёму.

— Да, Лиза. Как твоё здоровьё? — Почему-то голос парня показался ей излишне официальным.

Она, немного помолчав и начисто забыв заготовленную ранее фразу, сказала совсем не так:

— У меня в воскресенье день рождения. Я тебя приглашаю.

Самохин усмехнулся:

— Почему бы и нет. Надеюсь, ты пригласила не только меня?

— Родственников и друзей. Как обычно. Но если у тебя дела, я не обижусь.

Лиза немного опечалилась этим словам: «надеюсь, ты пригласила не только меня». Она же не претендует на роль его возлюбленной, разве Самохин ещё не понял? Вот самомнение у человека. И тут её озарила догадка: он, наверное, не один, а с девушкой. Да и по-другому быть не должно: умница и красавец Артём не может существовать один по определению. Рядом с ним сейчас какая-нибудь красотка модельного образца, такая как, например, Элен Ладынина. И правда, вместе бы они смотрелись отпадно: высокий, красивый брюнет и длинноногая, изящная, голубоглазая блондинка. Лиза, впрочем, догадывалась, что за яркий цвет глаз Элен стоило бы сказать «спасибо» отнюдь не родителям, а цветным контактным линзам.

Ругая себя за очевидную глупость и наивность, она уже хотела отключиться, но услышала торопливое:

— Нет у меня никаких дел. Я обязательно приду.

Этой ночью Лиза Бернгардт впервые неоправданно долго думала об Артёме Самохине, он её не оставлял даже во снах.