Сотри случайные черты

Глава 6

Неспортивная Лиза пробежек не любила, но для неё они были мерой необходимой, ибо, во-первых, с Джеком нужно гулять, по возможности играть и бегать, во-вторых, следить за своим весом и здоровьем: её отец умер от сердечного приступа, а ещё ранее мама — от инсульта.

С тех пор Лиза дала себе слово — не относиться легкомысленно к своему здоровью, как папа, и не допускать лишнего веса, как мама.

С тех пор она и бегала, только вечерами.

Пробовала утрами, но никак не могла себя заставить просыпаться раньше, хотя бы на двадцать-тридцать минут. Хорошо всё же, что рядом с домом парк, где были беговые дорожки и собачьи площадки — хоть какая-то экономия времени, а если к этому добавить эстетическое удовольствие от местных красот, то вообще всё замечательно. Так Лиза мотивировала себя на пробежки — для неё ежедневные подвиги.

Артём, её новый знакомый, спортом занимался с желанием, считая это своим хобби, и однажды они встретились в соседнем парке, на узкой беговой дорожке, едва не налетев друг на друга. Остановившись, некоторое время молчали. Во взгляде девушки бушевало смятение от неожиданной встречи и незабытое ещё возмущение от его откровенного взгляда на красивую Ладынину. Артём же с неприкрытым любопытством рассматривал новую знакомую. Такое их немое общение продолжалось недолго.

— Вы? Ты? — тут же исправилась Бернгардт.

Самохин, почему-то не очень удивившийся встрече, улыбнулся:

— Тоже любишь бегать?

Лиза в ответ ухмыльнулась:

— Если бы не Джек, вряд ли любила бы.

— Да…если бы не было разных бы, от которых мы расшибаем лбы. А ведь мы и в прямом смысле едва не расшибли лбы, налетев друг на друга.

Артём почесал лоб, Лиза тоже синхронно поднесла руку к голове, и они вместе засмеялись.

— Прости, отвлеклась: Джек внезапно отвернул в сторону, пришлось сманеврировать, поэтому едва не произошла авария.

— Я тоже хорош: отвлёкся на листочки, цветочки, тренажёры разные. Здесь никогда не бывал, потому и крутил головой. А Джек у тебя интеллигент и красавец, впрочем, как и хозяйка.

Лиза комплимент оценила, и за это готова была простить Самохину его молчаливый флирт с Ладыниной, бьющий по её и так низкой самооценке.

— Пёсель иногда вредничает и не слушается, для него авторитет Никита, собственно, это его собака, но брат вечно на работе, дома почти не бывает, потому Джеком занимаюсь я.

Прогуливаясь, она рассказала парню о том, как три года назад Никита принёс домой маленького безродного щенка, которого нашёл во дворе дома, когда возвращался со службы. Это они позже поняли, что Джек — помесь немецкого пинчера и обычной дворняги, а тогда — нет, просто пожалели животину. Артём внезапно перевёл разговор на другую тему.

— Ты как-то сказала, что до пятнадцати лет считала брата чуть ли не богом.

— Ну да, так и было, он очень хорошо этим пользовался и часто надо мной подтрунивал.

И Лиза, откровенничая, рассказала новому приятелю о своём детстве, хитром плане Никиты, как раздобыть деньги на шоколадные конфеты, есть которые ей категорически запретили из-за страшной аллергии. Брат тогда посоветовал нарисовать деньги фломастерами или карандашами, но лучше фломастерами, ярче. Она так и сделала, однако продавец отказалась принимать такие деньги, и конфет не дала.

— Забавная история. А где у тебя работает брат?

— В полиции, он опер. Старший лейтенант, — с гордостью проговорила девушка и показала Самохину фотографию Никиты, достав из бумбэка смартфон.

— Как интересно, знаешь, я тоже когда-то мечтал об этой профессии, но родители постоянно говорили: «Не ходи в полицию, там тебя ждут неприятности», а я в ответ: «Как же я не пойду, они же ждут?» — Лиза прыснула. — Со временем произошла переоценка ценностей, взглядов, потому выбрал другую профессию. Я — математик.

Бернгардт удивилась, ибо девушка в первую же встречу решила, что он обязательно должен быть человеком героической профессии: если не полицейским, то военным, или МЧС-ником, или даже ФСБ-шником. Что-то было в его взгляде рисковое, решительное. Конечно, она пыталась найти в соцсетях что-нибудь об Артёме Самохине, но никакой информации о нём не было. Это ещё более упрочило её мнение, что парень особенный, не такой, как все.

— И чем же сейчас занимается математик? Решает задачу Римана или доказывает рациональность постоянной Эйлера-Маскерони?

Самохин, не скрывая удивления, хмыкнул:

— Хм… Ничё се. Для филолога ты слишком много знаешь. Но это не твоя область.

В глазах Лизы полыхнул огонь.

— Вот и не лезь? Это ты хотел сказать? — Фразы вылетели быстрее, чем девушка успела что-то сообразить, но было уже поздно. И её понесло. — По-твоему, я кроме правописания корней с чередованием е-и, о-а, и образа Татьяны Лариной ничего знать не обязана? Ошибаешься, учитель должен разбираться во многих науках, хотя бы на уровне дилетанта, чтобы мог с умным учеником поддержать любую беседу. Почему-то все считают, если учишься в педагогическом вузе, значит — ты тупой и заведомо неудачник.

Парень был обескуражен такой отповедью и поторопился остудить напор Лизы:

— Нет, что ты. Я не это имел в виду. Как правило, человек погружён в ту область, которая его интересует, а остальное неважно. Кстати, о Татьяне Лариной. Я так и не понял: блондинкой она была, шатенкой или брюнеткой? Ведь Пушкин не даёт её портрета, насколько я помню из школьной программы.

Лиза улыбнулась и призналась самой себе: как же с ним было легко, даже ссориться легко, а ещё вчера она на него злилась, думая, что он просто эпатажный актёришка, ставящий целью произвести на окружающих положительное впечатление.

— Брюнеткой она была. Пушкин об этом говорит так:

Кто там в малиновом берете

С послом испанским говорит?

— Ну и что?

— Малиновые, бордовые, красные береты обычно носили брюнетки, просто им идут такие цвета. Кроме того, Татьяна во всём — антипод Ольги, у которой «глаза, как небо, голубые, улыбка, локоны льняные».

— Люблю брюнеток, — Артём рассмеялся и, внимательно посмотрев на Лизу, добавил: — и блондинок, и рыжих, и русых. Главное, чтобы людьми были хорошими. А на кого ты похожа?

— На маму, наверное, больше. Только она никогда не носила длинные волосы. Бабушка не хочет, чтобы я их обрезала, а мне они так надоели, просто ужасно. Да и выглядит всё это старомодно. Но я не могу её расстраивать, она для нас с Никитой очень много сделала.

После паузы, что-то обдумывая, Самохин произнёс:

— Напрасно считаешь, что длинные волосы — это не модно, тебе очень идёт коса, да ещё такая красивая. И вообще ты очень милая. Расскажешь ещё о своей семье?

Лиза посмотрела на смарт-часы.

— Потом как-нибудь. Извини, мне пора домой — много дел.

— Может, вместе будем заниматься пробежками?

Лиза расплылась в улыбке: сама хотела предложить это парню.

— Почему бы и нет? Я согласна.

— Я тоже. Всё-таки вдвоём бегать веселее. Я в этом районе кроме тебя ещё никого не знаю.

— Значит, завтра в это же время?

— Завтра в это же время.

Дойдя до подъезда Бернгардт, они расстались.

Артём шёл улыбаясь: наконец лёд тронулся, господа присяжные заседатели. «Теперь, — думал он, — нужно, не спеша, войти в доверие, а потом вывести эту забавную Лизу на разговор и выполнить, наконец, задуманное. Но она ничего не должна знать о моих замыслах. Пока не должна знать. А девушка прехорошенькая, с потрясающей фигурой — очень стройная, умопомрачительные ноги, узкая талия, красивая грудь, длинная шея — о такой поэты сказали бы лебединая. Класс!»

Немного не дойдя до своего дома, Самохин услышал телефонный звонок: это отец. Парень понимал, произошло что-то важное, иначе бы родитель не позвонил, он месяцами не интересоваться судьбой сына. Что побудило Артёма солгать Лизе о том, что он ночевал у родителей, парень не знал. Как-то вырвалась эта ложь…а может, он желаемое выдал за действительное. Очень уж хотелось в глазах девушки выглядеть благополучным человеком, имеющим крепкую основу в виде родителей.

Что Артёма в семье не любят, он понял давно, ещё в классе первом или втором. Это выражалось не в побоях или унижениях, такого никогда не было, это выражалось в общем к нему отношении: полном пренебрежении и отсутствии внимания. Какое-то время Артём мучился этим, пытался заслужить одобрение со стороны взрослых примерным поведением и отличной учёбой, но, поняв, что родители оставались полностью равнодушными к его судьбе, от безысходности пустился во все тяжкие. Парня как подменили: он связался с дворовой компанией таких же заброшенных взрослыми подростков, начал курить, выпивать, дерзить учителям и родителям. Однажды Артём едва не попался на краже в продуктовом магазине, хотя необходимости в воровстве не было никакой, ибо семья совершенно не бедствовала. Спас его от уголовной статьи участковый. Поняв пацана, он раз и навсегда объяснил ему простую философию жизни — каждый должен руководствоваться принципами: жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать. В этом случае у человека отпадает необходимость кому-то что-то доказывать и от кого-то что-то требовать. Он судит о происходящем с такой позиции: необходимо ему это или нет. Сказал и отвёл Артёма к своему давнему приятелю — тренеру по каратэ Андрею Ивановичу, который окончательно вправил ему мозги.

Эти ли люди как-то повлияли на Самохина или его обуял страх оказаться за решёткой, но паренёк взялся за голову, окунувшись полностью в учёбу, благо, что не успел очень запустить материал. Он старался меньше времени проводить дома, дабы не травмировать отношением близких людей свою душу, увлёкся сначала каратэ, потом, когда родители подарили ему за отличное окончание школы Мустанга, ещё и мотоспортом — наконец-то к восемнадцати годам они начали его замечать и даже в какой-то степени им гордиться.

— Сын, ты сегодня нужен дома, необходимо поговорить о твоём брате, — сухо прозвучал в телефонной трубке голос отца.

«Ну наконец-то свершилось, я уже для чего-то им нужен», — подумал, усмехаясь, Артём.

— Хорошо, скоро буду, — не стал он задавать лишних вопросов и отправился на стоянку за своим боевым байком.