Сотри случайные черты

Глава 20

Припарковавшись возле отцовского особняка, парень блаженно потянулся, а потом закинул на плечо спортивную сумку и открыл кованую уличную дверь, задев плечом обналичку.

Артёму вдруг вспомнился тот недавний инцидент на практическом занятии по логике, когда смешная в своей безоглядной помощи Лиза подскочила к Романову и приложила салфетку к его лбу. «Ник, по всему видно, не против закрутить очередную интрижку, — подумал Самохин, — а вот Лиза почему-то упирается и не поддаётся чарам известного ловеласа. Эта девочка точно не поплывёт по течению. Характер — ууух, любому даст отпор, если нужно, хоть и тихоня».

Уже возле особняка Самохиных, Артём не нашёл ничего умнее, как отправить Лизе сообщение: «Не спишь?». А потом, подумав, отправил ещё три: «Как тебе спектакль?», «В субботу у меня за городом соревнования по мотокроссу», «Приглашаю в качестве болельщика». Последние два SMS он отправил ещё и Никите. Надежды было мало, что кто-то из Бернгардтов поедет с ним загород, но Артёму было бы очень приятно, если бы они согласились.

Вера сидела у подсвеченного фонарями дерева в дачном кресле-качалке и курила, у Артёма тут же сложилось впечатление, что она после его визита две или три недели назад, будто не уходила, даже не меняла положение тела.

— Что-то ты долго добирался, Иветта не отпускала? — усмехнулась Самохина, лукаво посмотрев на пасынка.

— Она имеет на меня какие-то права, чтобы взбрыкивать? — нахмурился Артём.

— Сейчас не имеет, но в будущем — вполне возможно.

— Нет у нас с ней общего будущего.

Вера засмеялась. Артём ненавидел этот смех — скрипучий, прерывистый — и поморщился. Он вдруг поймал себя на мысли, что мачеха никогда не интересовалась его делами, не спрашивала, как учёба-работа, что тревожит, как в конце концов протекает жизнь? А потом ответил себе сам: потому что полностью равнодушна к его судьбе. Но и он тоже не интересовался жизнями членов семьи. Не учили его заботе, вниманию и прочему. Непонятно отчего, но настроение испортилось совсем.

Поднимаясь по ступенькам к входной двери, у него сложилось стойкое ощущение, будто сейчас идёт по тонкому канату, не видя, что внизу пропасть. Странное чувство. И оно не обмануло.

— Сын, — начал Юрик, сидя в своём кабинете за столом огромного антикварного стола. — Тебе уже двадцать шесть, и пора бы подумать о продолжении рода. Мне было двадцать шесть, когда ты родился.

Отец всегда так строил фразы, о чём бы они ни говорили: о работе, еде, новом галстуке. Неизменно поучительный тон и обязательно сравнение с собой любимым. «Господи, как я прожил все эти годы, как вытерпел этот бесконечный диктат? — подумал Артём и засмеялся, усаживаясь в белое кожаное кресло:

— Так я, оказывается, появился ради продолжения твоего рода, а не по великой любви к Софье?

— Не передёргивай. Софья была всего лишь инкубатором для рождения детей, как это грубо не звучит. Настоящая мать, которая тебя вырастила и отдала душу и здоровье — Вера, — пожевав губами, несколько цинично ответил отец.

— Вопрос в том, что было в этой душе? Вот в Софье, воспитавшей чужого ребёнка, как своего, была душа, а в Вере я её не чувствовал.

Юрик скривился:

— Что ты можешь знать о Вере? Ничего.

— О да. Ведь ради неё ты отобрал меня у Софьи?

— Ошибаешься. Забрал ради себя, ради тебя.

Он достал из кармана длинного халата чистый, отглаженный платок и вытер лоб.

— А ты не думал поступить иначе: развестись с Верой и жениться на Софье?

— Если бы я оставил Веру, мои родители забрали бы фирму, а я этого допустить не мог. К тому же у жены отлично пошли дела, первое время после свадьбы она приносила большую долю в общий бюджет, чем я. С ней мы смогли построить наше обеспеченное будущее. А Соня… что Соня? Нищебродкой была нищебродкой и погибла, несмотря на прекрасное образование и престижную работу, это всё из-за её ангельского характера — всем помогала бесплатно, и мать её — учительница — тоже такая же нищебродка. И тебя бы ждала нищета. Пойми, деньги — это всё: власть, слава, счастье. Это и есть сама жизнь. — Юрик сделал театральную паузу и продолжил: — Об этом я хотел с тобой поговорить. Послушай меня, как я когда-то послушал своего отца, приняв верное решение. Но речь сейчас не обо мне, а о тебе.

Юрик встал и начал ходить из угла в угол — всегда так делал, когда волновался. Артём понял, о чём пойдёт речь, и не ошибся. Самохин — старший немедленно поведал сыну о разговоре с Борисом Кустовским.

— Пойми, тебя в этом браке ждёт счастливое будущее. — Юрик замолчал. Должно быть, в его декламации снова предусматривалась театральная пауза. — Борис пообещал продвигать зятя по служебной лестнице, обеспечить через год защиту кандидатской, а там ещё лет через пять докторской — и место декана в кармане. — Не дав возможности сыну высказаться, продолжил: — Ну а не захочешь заниматься преподавательской деятельностью или наукой, Борис возьмёт тебя в администрацию, со временем войдёшь в депутатский корпус. А? Каково? Хорошие перспективы? — И не дождавшись ответа, потёр руки: — Отличные. Это если ты согласишься стать его зятем.

Артём усмехнулся:

— Отец, ты себя слышишь? То есть, не Иветта выбирает себе мужа, а её папаша покупает зятя? Ты не подумал, что года через два твоего приятеля и моего потенциального тестя снимут с хлебной должности или ещё хуже отправят в места не столь отдалённые — при желании найдут за что ухватиться. Что тогда скажешь? Посоветуешь подать на развод?

— Не устраивай балаган. Я даже не допускаю такую мысль. С Борисом такого точно не случится: у него наверху полно подвязок.

Артём выдержал паузу, предоставляя возможность отцу высказаться. Неправильно истолковав его молчание, Юрик в заключение своего спича патетично воскликнул:

— Кустовская — отличная кандидатура на роль жены. Женись, не прогадаешь. — И наконец, остановившись, внимательно посмотрел на сына.

По тому, как слишком уж напряженно было лицо Артёма: губы сжаты, карие глаза прищурены, Самохин — старший понял, что выводы, которые сделал сын, не предвещают ожидаемый положительный ответ. И не ошибся.

— Люди настолько сами себе усложняют жизнь, запутываются в проблемах и лжи, а потом задумываются, почему же они так несчастны. Не могут, убогие, понять, что деньги, слава и свобода не делают их любимыми и счастливыми. — Артём с грустью в голосе усмехнулся. — На роль твоей жены Иветта действительно годится, ибо она — молодая копия Веры, а мне такая жена не нужна.

Юрик присел и подпёр рукой голову:

— Сын, это неправильный ответ. В противном случае Кустовский тебя уничтожит.

— Как? Физически? — Артём усмехнулся.

— Почти. Просто перекроет тебе кислород: не даст заниматься научной деятельностью, преподавать. Конечно, ты абсолютно самостоятелен. С юношеских лет подрабатывал в автомастерской, владеешь многими рабочими специальностями. И машину, пусть недорогую, после ремонта, купил на свои деньги, но не для этого ты с отличием окончил школу, вуз и поступил в аспирантуру да ещё в Москве.

— Посмотрим. Помешает работать в вузах, заниматься научной деятельностью — легко найду себе работу в другом месте. Ты меня знаешь — не пропаду.

Артём встал: «Пожалуй, отец прав и пора заканчивать балаган, а то до утра не расхлебаешься». И направился к выходу.

— Знаю, — удручённо проговорил Самохин — старший, разглядывая своё отражение в тёмном окне.

Не дойдя до двери, Артём повернулся и неожиданно спросил:

— Скажи, а Софья пыталась со мной когда-либо связаться?

Не дождавшись ответа, Самохин — младший вышел из отцовского кабинета и поспешил убраться в свою комнату, чтобы растянуться на узком твёрдом диване и совсем перестать думать, ибо необходимо хорошо выспаться — завтра соревнования.