Сотри случайные черты

Глава 37

И потянулись дни, похожие один на другой. Лизе не хотелось появляться в университете, и она понимала по какой причине: вовсе не потому, что на неё с пристальным вниманием посматривали студенты с других курсов или факультетов, перешёптывались и улыбались — к этому она уже начинала привыкать и, шутя над собой, утверждала, это и есть популярность. На самом деле, ей не хотелось каждый раз натыкаться взглядом на счастливую Кустовскую, которая почему-то всегда курсировала где-то рядом с ней.

Все-таки занятия в вузе пришлось пропустить — у Лизы снова приключилась ангина, и девушка целый день провалялась в кровати, вспоминая разговор с Артёмом, который позвонил вечером после её знакового выступления в актовом зале с фрагментом из Седьмой симфонии Шостаковича и пообещал приехать как можно скорее. А ещё просил не делать никаких поспешных выводов и в конце добавил, что все детали обговорит при встрече, а сейчас не может. Голос его был спокойный и сухой, совсем не располагающий к общению, оно и понятно. Лиза, иронизируя, объясняла позицию Самохина тем, что сначала нужно решить важные вопросы с защитой научной работы, а потом можно снизойти до «мелких проблем» с женитьбой. В конце разговора Самохин снова повторил: «Всё будет хорошо, верь мне». Лиза положила телефон и долго сидела на диване без всякого движения, пытаясь понять, чего теперь следует ожидать. Ну приедет он, ну поговорят они. И что? «Я так и буду бегать по кругу, прокручивая одни и те же мысли, — сказала себе она. — Пора с этим заканчивать, а то так с ума можно сойти». Одно радовало: скоро логическая цепь замкнётся, ибо неизбежно появятся новые данные, все неизвестные обретут значение, и тогда придёт какая-то ясность. Елена Николаевна, видя, что с внучкой творится неладное, пыталась выяснить, в чём причина, но Лиза помалкивала, только улыбалась на просьбы сходить к психологу.

— Если не хочешь рассказать мне, что тревожит, поделись этим со специалистом. Но нельзя тяжёлые мысли держать в сердце.

Никита эту идею не поддерживал, ибо никогда не любил психологов, считая их болтунами и шарлатанами.

— Сама справится, Лиза сильная, — успокаивал он Елену Николаевну. — Когда-то нужно взрослеть и не обращать внимания на всякую ерунду. — И уже, обращаясь к сестре, говорил: — Не смотри на меня так. Я не он. И поступки у нас разные. Не сравнивай. Однако точно могу сказать: Артёму можно верить.

За день до возвращения Артёма Лиза, почувствовав себя лучше, пошла в университет, радовало, что на это время в расписании стояли её любимые предметы. Однако прямо на лекции Бахметьева в аудиторию резко, не спросив у Ивана Ильича разрешения, ворвалась Кустовская.

— Бернгардт, зайдите после занятий ко мне на кафедру. — Она помахала на себя какими листочками, будто веером. — Как здесь жарко. Почему не проветрили помещение перед лекцией? — Преподавательница бросила высокомерный взгляд на Лизу. — Совсем не выполняете своих обязанностей старосты.

«Ах, вот так? — девушка почувствовала, как кровь ударила ей в голову. Она, гордо выпрямившись, ответила с металлом в голосе:

— На этом предмете у меня перед вами нет никаких обязанностей.

Все затихли, действуя по принципу, спасайся, кто может, ибо знали крутой нрав профессора: он не терпел конфликтов, тем более между студентами и преподавателями. Однако гнев его был обращён не на Бернгардт, а на Кустовскую.

— Милочка, извольте убраться вон, — прищурившись, потребовал лысый очкастый интеллигент в нелепом пиджаке в клетку. — Очень жаль, что в детстве вас не научили элементарным правилам поведения. Каждый школьник знает, прежде, чем войти, нужно постучать и спросить разрешения.

Для профессора всегда было не важно, кто перед ним: студент, чиновник или олигарх, значимым и определяющим было, какой перед ним человек.

Кустовская, не ожидавшая такого выпада старичка, сначала оторопела, а потом улыбнулась фирменной улыбкой, которую ушлые студенты окрестили выражением «зев акулы», и вышла из кабинета, грохнув дверью.

После лекции подруги посоветовали Лизе не ходить на аудиенцию к Кустовской, кто её знает, какой сюрприз мадам приготовила для соперницы, ибо в вузе уже всем было известно об отношениях Самохина и Бернгардт, а то вдруг отравит её или ударит — от Иветты Борисовны всего можно ожидать. Лиза от этих нелепых домыслов только хихикала.

— А что, я недавно видела фильм наподобие твоей истории, так там вообще девушку убили и расчленили, — протараторила Даша.

Лиза уже хохотала навзрыд, схватившись за живот.

— Ой, не могу, — чуть ли не рыдала от смеха.

И всё-таки подруги посоветовали прислушаться к их словам или хотя бы включить телефон, чтобы они слышали разговор и в опасный момент могли спасти бедную Лизу. Бернгардт и с этим предложением не согласилась.

— Можно войти?

Девушка, переступив порог кабинет, где расположилась преподавательница, сразу уловила резкий запах сваренного кофе. Кустовская, стоя к ней в профиль, наливала из чайничка напиток и, не поворачиваясь, предложила чашечку и Лизе. Бернгардт решила, что это для приличия, хотя Кустовская и норма поведения в единое целое не укладывались. Через минуту, сделав несколько глотков кофе, она повернулась к студентке. Иветта Борисовна при внимательном рассмотрении показалась Лизе подавленной и жалкой, не такой напыщенной, как час назад, когда ворвалась в аудиторию к Бахметьеву. Кажется, силы её совсем покинули, Бернгардт поразилась этим переменам: тогда Кустовская выглядела героиней крутого боевика, а сейчас — дешёвой мелодрамы. Преподавательница с обречённым вздохом опустилась на кресло, показывая девушке жестом на стул. «Снова игра, — подумала Лиза, — снова новая маска. Ну-ну, посмотрим очередной спектакль».

— Понимаете, Лиза, можно я вас так буду называть? — Бернгардт кивнула. — Никогда не любила кофе, а с тех пор, как забеременела, пью литрами.

Лиза невольно вздёрнула брови: Кустовская беременна — вот так новость. Быстро справившись с собой, она откинулась на спинку стула, веря и не веря словам экономки, ибо от Иветты Борисовны можно ожидать любой хитрости. Подруги правы, она может пойти на многое, придумать любые уловки, чтобы удержать потенциального мужа. Но с другой стороны, Самохин и Кустовская встречались довольно продолжительное время, которого вполне достаточно, чтобы не только забеременеть, но и выносить ребёнка, к тому же это объясняет их скорую женитьбу. Лиза потёрла лоб: ну и что теперь? Можно сказать, логическая цепочка замкнулась, и все данные есть, чтобы сделать необходимые выводы?

— А зачем вы мне об этом говорите, Иветта Борисовна? Хотите обсудить, как протекает наша с вами беременность?

Кустовская, не ожидая этого вопроса, бросила на девушку настороженный взгляд, видимо, в её сценарий подобное развитие событий с беременностью соперницы не входило.

— Ты тоже беременна? — Не удержалась она от вопроса и покраснела.

— Да. Вы же наверняка слышали сплетни, которые сейчас гуляют по университету? Они небеспочвенны.

Иветта Борисовна оставила этот вопрос без ответа и буквально впилась в лицо Лизы:

— И какой срок?

— А это важно?

— Действительно, не важно. Я очень хорошо понимаю, на что ты рассчитываешь, дорогая, — вдруг выражение лица Иветты Борисовны изменилось и стало доброжелательным, даже несколько заискивающим. — Но надеюсь, пришла к выводу: Самохин на тебе всё равно не женится, ибо у вас разное социальное положение, образование, интеллектуальный уровень и прочее. Задай себе вопрос: он когда-нибудь предлагал тебе более серьёзные отношения, чем просто встречи?

— Какая вам разница?

Кустовская ухмыльнулась:

— Значит, не предлагал. Я где-то прочла такое высказывание: если хотите для детей гармоничный союз, то сделайте так, чтобы они вышли из одной песочницы, то есть были с одинаковым социальным и материальным статусом. Так что, подыщи себе, девочка, кого-то попроще. Ты, конечно, и умненькая, и хорошенькая, но не для него. Поверь мне, так и есть. — «А экономка, значит, достойна такого человека, как Самохин? Ну и стерва — холодная и беспощадная», — немного опешила Лиза. — Судьба у нас с тобой похожая — это и подкупает: я ведь тоже очень рано потеряла мать, ещё в пятилетнем возрасте, меня вырастил отец. Да-да, потому понимаю тебя, как никто другой.

— Вы так хорошо осведомлены о моей жизни?

— Это моя обязанность как преподавателя. Вот что хочу предложить тебе … милая. — Она на секунду замолчала и, видимо решившись, перешла к делу, став прежней Кустовской — надменной и самоуверенной. Лиза поразилась, сколько масок в запасе у Иветты Борисовны и как ловко она их меняет. — Я причастна к созданию и деятельности разных социальных фондов, через которые могла бы помочь тебе получить неплохие средства, но я — честный человек. Потому — вот. — Она достала небольшой серебристый кэшбокс, в котором хранят, деньги, документы, важные бумаги. Лиза удивилась: такие чемоданчики она раньше видела только в фильмах криминального жанра, где погони, убийства, ограбления. — Мои личные накопления. На эти деньги можно купить приличную квартиру в центре города, с видом на реку и получить одобрение чиновников на приобретение любого гранта. Пойми, я не предлагаю тебе взятку, это всего лишь материальная помощь. В конце концов, мы в ответе за тех, кого приручили. Верно?

Лиза не стала отвечать на её вопрос, посчитав его глупым и лицемерным. Она уже предполагала, что потребует Кустовская. И всё-таки спросила:

— А что взамен? — замерла Бернгардт.

«Тра-та-та-там», — прогремели в её ушах трубные звуки. «Теперь я знаю, как судьба стучится в дверь», — успела подумать Лиза, прежде, чем услышала ответ Иветты Борисовны.