Сотри случайные черты

Глава 2

Лиза стояла под тёплыми струями душа и размышляла. Думала она о нескольких вещах сразу: о недавнем разговоре с незнакомцем, о навязанной лучшей подругой внезапной встрече, о завтрашнем семинаре в университете по творчеству поэта Сумарокова, почему-то поставленного пожилым профессором чуть ли ни на одну ступень с Пушкиным. Но главным образом, Лиза думала о предстоящей встрече, которая никак не вписывалась в её планы, была совершенно бессмысленным времяпрепровождением и мешала её намерениям немедленно сесть за доклад по русской литературе. Иногда она не понимала Дашку с её бесконечными романами, ибо каждый раз — это сумасшедшие порывы, страдания, метания. Наверняка подруга затеяла встречу, чтобы расспросить о брате. «Влюбилась, что ли? — подумала Лиза. На днях подруги случайно столкнулись с Никитой, когда он по делам забегал к ним в университет. — Всего-то раз видела его — и пожалуйста — влюбилась. Хотя, что здесь особенного? Наверное, такое бывает, главное, чтобы парень был одного социального положения с девушкой и умный, добрый, неженатый. А по-другому случается только в киношных мелодрамах да в дешёвых бульварных романах. Мне этого не надо». Она не успела развить далее эту мысль, как услышала рингтон телефона, поставленный специально на Дашу. Немедленно выскочив из душа и по пути вытираясь полотенцем, схватила с журнального столика гаджет, едва не выронив его, и ответила на звонок.

— Лизка, почему так долго не брала трубку? — проворчала подруга. — Ты не забыла о встрече, наше рандеву в силе?

Это было особенностью подруги — говорить быстро, почти скороговоркой, и засыпать собеседника кучей вопросов. Лизина бабушка однажды сказала, что Даша хоть и не красавица, симпатичная, да, но далеко не красавица, однако легко впишется в любую компанию и найдёт общий язык с кем угодно. Вот такая она и была на самом деле: плохо — горько плачет, хорошо — весело смеётся. Непосредственная, открытая, вся напоказ.

— Не забыла. Сейчас только оденусь, замочу огурцы — купила специально для засолки — и через полчаса буду на нашем месте.

— Бернгардт, кто в наше время солит-маринует?

Лиза засмеялась:

— Девятова, уж точно не я. Бабушка. И варит, и вяжет, и шьёт. Она, знаешь ли, придерживается старых взглядов: всё самое вкусное и красивое можно приготовить только своими руками. — Девушка, включив громкую связь, подошла к встроенному шкафу. — Блииин…

— Что у тебя случилось?

— Открыла шкаф, а оттуда как вывалится всё то, что нечего надеть. — В ответ она услышала короткие смешки.

Быстро собравшись и немного подкрасившись, Лиза отправилась на встречу. Сидя за столиком в летнем кафе, которое всё ещё работало, ибо только-только наступила календарная осень, девушка рассматривала посетителей — заняться ей было нечем: Даша ещё не пришла. Судьбе и тут полагалось прогреметь своё та-та-та-там, но она на этот раз промолчала, предоставив Лизе возможность понаблюдать за сидящими за соседним столиком молодыми людьми.

Парень и девушка ожидали, по всей видимости, заказ. Каждый из них занимался своим делом: стильно и в то же время просто одетый молодой человек крупного телосложения и приятной внешности быстро писал на бесконечно пиликающем смартфоне, а его совсем юная миниатюрная спутница в это время о чём-то тихо с ним разговаривала, потом, поняв — он её не слышит, тяжело вздохнула и громче повторила:

— Вот я и говорю: поздно пить боржоми.

Парень, поджав губы, с недоумением посмотрел на подругу и отхлебнул минералку из стеклянной бутылки с наклейкой «Боржоми».

Фраза, которая должна была нести шуточный характер, прозвучала как выстрел, впрочем, предыдущая, оставленная без ответа, тоже должна была произвести какой-никакой эффект, ибо не каждый день сообщаются такие новости.

Девушка зажмурилась и, снова вздохнув, продолжила:

— Это из фильма… «Двенадцать стульев». Прости, что не дала тебе возможность написать очередное любовное послание.

— Ну-ка, ещё раз повтори, что сказала, нет, не о воде и не о любовном послании, а раньше, — нахмурился её спутник.

— Что? Что? Беременна я — вот что. — По затянувшемуся молчанию парня стало понятно: ничего хорошего ждать ей не приходится. — Я пойду, а ты пей дальше своё боржоми, Ник.

Девушка подскочила со своего стула и быстрыми шагами направилась к выходу.

— Да подожди ты. Ну куда так быстро? — Молодой человек, устремляясь следом, схватил спутницу за руку и, развернув к себе, затараторил: — Ты уверена, что беременна? Может, ошибка?

— Нет никакой ошибки. — Девушка с вызовом посмотрела на парня. — Я всегда знала, что ты меня не любишь. — На её красивом лице застыла гримаса обиды. — Что, добился своего, а дальше — не твой вопрос?

— Мари, пойми, ни тебе, ни мне не нужен этот ребёнок. Давай обо всём поговорим завтра в унивре. А сейчас нужно успокоиться.

Девушка резко развернулась и побежала к только что подъехавшему трамваю. Посмотрев ей в след, молодой человек почесал затылок и лениво бросил:

— Ничё се. Я же ещё и виноват. В конце концов, надо ещё доказать, что это мой ребёнок, а не Тохи. — А потом сообщил мимо проходящему парню: — Вот дура.

Тот лишь согласно махнул головой, будто говоря: «Все они, женщины, такие», и пошёл дальше.

Вечер, по виду парня, был окончательно испорчен. Молодой человек вернулся за свой столик и заказал безалкогольное пиво.

Настроение у Лизы тоже как-то сразу испортилось, да ещё раздражала эта странная музыка: бум-бум-бум, доносившаяся из колонок только что открывшегося рядом супермаркета. Хотелось пинать всё, что только под ногу подвернётся. «Вот гад этот Ник, предатель просто. Интересно, а если бы со мной произошла такая история, как с этой девушкой, Мари, кажется, что бы я делала? — А потом, усмиряя свою буйную фантазию и избавляясь от неприятного наваждения, она решила: — Нет, со мной такого точно не произойдёт. Никогда», — и поднесла к губам чашку уже остывшего капучино.

Даше Лиза заказала чай и её любимые профитроли, а себе — только кофе, ибо Девятова, сколько бы ни ела сладкого, всегда оставалась стройной, лишний вес ей не грозил: генетика — великая вещь. А вот Лиза очень легко могла набрать лишние килограммы, опять-таки по той же причине: предрасположенность к полноте, будь она неладна, потому и держала себя в тонусе, чтобы не выходить за пределы своих сорока шести килограммов.

Как и ожидалось, подруга при встрече немедленно учинила Лизе допрос:

— Рассказывай. Как дела? Как бабушка? Как Никита?

— Дашка, мы с тобой расстались только вчера. Что могло измениться в моих делах? Это только у тебя бесконечные изменения. — Лиза намекала на новую стрижку и цвет волос подруги.

Уже никого не удивить, если встретится девушка с розовыми или лиловыми волосами. Даша Девятова знала об этом и лёгких путей не искала, потому часть её прядей были окрашены в розовый тон, часть — в голубой, а часть — в тёмно-синий, это позволяло ей не сливаться с серой студенческой толпой вуза, где царили чрезмерно патриархальные традиции.

Лиза усмехнулась, доставая из сумки кросс-боди вибрирующий телефон, и прочла сообщение:

— С бабушкой и Никитой тоже всё в порядке: одна — у подруги — только что об этом написала, другой на службе — дежурство.

Девятова из сказанного выделила для себя главное:

— Вот выбрал же он себе работу. Как там, в песне поётся? — Даша закинула голову, потрясла своими разноцветными волосами и, сильно фальшивя, промурлыкала: — Наша служба и опасна, и трудна! — И тут же перешла на прозу: — А завтра Никита свободен от работы?

— Не знаю, ты меня пригласила поговорить о брате?

— И это тоже, — кивнула Девятова и пафосно добавила: — Подруга, помоги соединить две судьбы в одну. Понимаешь, мне очень нравится Никита, ну просто очень-очень. Ни о чём больше не могу думать. Вот сегодня решилась тебе сказать.

Лиза с жалостью посмотрела на девушку и, вздохнув, проговорила:

— Хорошо. Скоро у меня день рождения, бабушка настаивает, чтобы своё двадцатилетие я праздновала дома, приходи и ты, надеюсь, Никита не будет дежурить в этот день, хотя его никогда не бывает на семейных праздниках.

Даша обняла Лизу и по-деловому спросила:

— Что ты хочешь в подарок, дорогая подруга? Может, билеты в театр на двоих? — Лиза улыбнулась и согласно кивнула. — А почему всё-таки твой день рождения бабушка хочет отмечать дома?

— Наверное, потому что это традиционный домашний праздник. Так было всегда. — А потом поправила себя: — Почти всегда. Но ты не волнуйся, после домашнего ужина все гости отправятся на прогулку на речном трамвайчике. Так что, праздник продолжится уже там. Только без бабушки, ибо она считает, что молодёжь должна хоть иногда отрываться от стариков.

— И пускаться во все тяжкие.

— И пускаться во все тяжкие, — смеясь, подтвердила Лиза.

Дальше разговор пошёл о вполне привычном: университетских новостях, преподавателях, лекциях.

— Смотрела учебный план на семестр? — потрясла смартфоном Девятова. — Добавляется новый предмет: логика, скоро пойдут лекции. Не понимаю, зачем филологам этот предмет? Натолкают всякой всячины: латынь, этика, эстетика, экономика, теперь вот логика, а ты учи. Для чего?

— Вероятно, для общего развития.

Лиза помешала свой кофе и немного повернула голову в сторону, где должен сидеть Ник — будущий отец, но его за столом уже не было. Посмотрев на часы, она тоже засобиралась домой, ибо давно пора выводить на прогулку Джека, к тому же к завтрашнему семинару она так и не подготовилась. Девятова, поняв: аудиенция окончена, предложила позаниматься вместе, аргументируя тем, что она ничего не понимает в анализе произведений, особенно когда автор пишет много букв, а вот Лиза — другое дело, и понимает, и может объяснить легко и доходчиво. Но та сдержала её пыл:

— Здрааавствуйте, если что, так Косой. Подруга, прости, но доклад — вещь индивидуальная, я бы даже сказала, интимная. Встретимся завтра на лекциях.