Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4

Глава 16

Я понятия не имел, чего мне ждать от разговора со следователем в кабинете Эитиро Кагами. Но, по крайней мере, мне опасаться было нечего. Лично я не нарушил ни одного закона во время работы над «Онкокура».

Когда я вошёл в кабинет заведующего, Эитиро и сидящий рядом с ним грузный широкоплечий мужчина молча кивнули.

— Кацураги-сан, это Нобухико Кота, он занимается делом, связанным с… — начал Эитиро Кагами.

— Не стоит уточнять, — перебил Нобухико заведующего. — Я сам поговорю с Кацураги-сан. Присаживайтесь, пожалуйста, — следователь указал на стул напротив себя. — Я надолго вас не задержу.

Я поклонился Эитиро и Нобухико и расположился рядом с ними.

— Я готов отвечать на вопросы, Нобухико-сан, — кивнул я.

— Хорошо, — кивнул следователь. — Кацураги-сан, меня немного смущает, что вся эта волокита, которую нам удалось раскопать, началась именно с момента вашего трудоустройства. Уж больно много событий произошло вокруг одного-единственного молодого терапевта. Как вы считаете?

— Нобухоко-сан, Кацураги… попытался что-то вставить Эитиро Кагами.

— Эитиро-сан, я, кажется, просил вас помолчать, — насупился Нобухико.

— Да, мне тоже это кажется странным, — согласился я. — С момента моего трудоустройства я оказался вовлечён в череду махинаций и интриг, которым точно не место в сфере здравоохранения.

— Например? — вскинул брови Нобухико.

— Например, инцидент с электричеством, о котором вам определённо известно. Или ситуация с клиническим испытанием нового препарата. И это, не говоря о внутренних нарушениях и нарушении врачебной этики, которые в подробностях упоминать точно не стоит.

— И с чем вы связываете всё происходящее? — спросил следователь.

— С неграмотным руководством, — не задумываясь, ответил я. — Но я — не тот, кто может судить главного врача или других своих коллег. Думаю, вы позвали меня, чтобы поговорить о чём-то другом. Так о чём же?

Нобухико улыбнулся.

— Учитывая, что главный врач вашей клиники обвиняется в коррупции и распространении наркотиков, мы были вынуждены перекопать всю информацию и расспросить всех, кто хоть как-то касался этих историй. И почти каждый сотрудник упоминал вас и ваш конфликт с главным врачом. Мне начало казаться, что вы — какой-то серый кардинал в этой истории, Кацураги-сан.

Я? Серый кардинал? Смешно даже!

И о каких наркотиках идёт речь? Об этом я слышу впервые.

— Нобухико-сан, я вижу, что вы хотите что-то узнать, но задаёте мне настолько расплывчатые вопросы, будто я должен заранее знать, кто конкретно вы хотите от меня услышать, — произнёс я. — Я никакой не серый кардинал и уж точно не сообщник Ягами Тэцуро. И раз мы разговариваем здесь — в кабинете заведующего, значит, я ни в чём не обвиняюсь. Вам просто нужна информация, так ведь? Так задайте прямой вопрос и не тяните время!

— Хотите прямой вопрос? — хмыкнул Нобухико. — Хорошо, Кацураги-сан. Меня интересует, знали ли вы, что Ягами Тэцуро списывал на левых пациентов наркотические препараты?

— Нет, — ответил я.

— Вы в курсе, что его жена их принимала?

Жена Ягами Тэцуро? Психиатр? Вот это поворот!

— Нет, я понятия не имею, какой диагноз у Ягами Караи, — ответил я, никак не выдавая удивление.

— Нет никакого диагноза, — помотал головой Нобухико. — Наши сотрудники уже обнаружили в её личных вещах таблетки с морфином. И нам удалось выяснить, кто выписал этот препарат.

— И кто же? — поинтересовался я.

— Вы, Кацураги-сан, — заявил Нобухико Кота.

— Ну это уже ни в какие ворота, — усмехнулся я. — Ягами Караи никогда не была на моём приёме. Я с ней всего раз пересекался, когда она закатывала сцену в кабинете у главного врача и разносила его мебель.

— Мы вас не обвиняем, Кацураги-сан, — ответил Нобухико. — Я лишь интересуюсь, известно ли вам об этом. Мы уже изучили документы. Выписанные вами рецепты оказались липовыми, как и распечатки из медицинской информационной системы. Другими словами, Ягами Тэцуро, по-видимому, хотел вас подставить.

— Даже если главный врач и способен на такое, это звучит, как бред, Нобухико-сан, — сказал я. — Подумайте сами. Ягами Тэцуро оформляет документы таким образом, чтобы они выглядели, будто я выписываю наркотические препараты его супруге. Зачем ему её приплетать?

— А препараты выписывались не на неё, а на ваших онкологических пациентов. Просто мы сравнили штрихкод на упаковке, которая хранилась в сумочке Ягами Караи и штрихкод проведённой в аптеке упаковки, которая числилась за вашим рецептурным бланком. Они совпали.

Понятно… Значит, Ягами Тэцуро был способен даже на такое. Пока я вёл с ним борьбу, он готовил почву для шантажа или для прямой подставы. Хорошо, что следователям хватило сноровки обнаружить несоответствие в бланках. Правда, интересно, как им удалось это сделать, если учесть, что все рецепты проходят через нашу электронную систему?

— У меня тоже есть вопрос, Нобухико-сан, — сказал я.

— Я слушаю, — кивнул следователь.

— Я удивлён, что вы смогли отличить поддельный рецепт от настоящего, — подметил я. — Вы запросили доступ к медицинской информационной системе?

— Нам помог сорок пятый этаж, — ответил Нобухико. — Айтишники очень постарались, когда мы обратились к ним с вопросом о входе в ваш аккаунт. Они даже вышли в выходной день, чтобы извлечь все данные и указать, что лично вы через свой компьютер не проводили этот препарат, а значит и не участвовали вовсе в этой афере. Сотрудники «айти» отдела очень беспокоились, что вас собираются неправомерно обвинить. У вас очень благодарные пациенты, Кацураги-сан.

И это несказанно меня удивило. Нелюдимые молчаливые айтишники, казалось, больше всех ненавидели мои упорные заходы на их этаж с целью проведения диспансеризации. Видимо, мне удалось помочь многим из них, раз сотрудники подорвались из дома в выходной день и приехали в корпорацию, чтобы помочь следствию.

— Нобухико-сан, если вам уже известно, что я не выписывал никакие наркотические препараты не по назначению, то зачем вы вообще решили расспросить меня? — поинтересовался я.

— Стало интересно, из-за кого в итоге оступился такой заядлый коррупционер, как Ягами Тэцуро, — ответил Нобухико. — Вы профилировали во всех его делах. На самом деле накрутил ваш главный врач куда больше, чем я могу сказать. Но почти в каждой истории вы всплывали, как кость в его горле. Поверьте, это видно даже по документам. Ах да… Последний вопрос, Кацураги-сан. Вы не брали деньги из рук Ягами Тэцуро?

— Нет, — коротко ответил я.

— Но он предлагал их? — прищурился следователь.

— Предлагал, сразу после начала клинических испытаний, — ответил я.

Похоже, кого-то всё-таки поймали на взятке. Ох и большой же переворот ждёт эту клинику…

— Хорошо, — кивнул следователь.

Нобухико Кота поднялся.

— Благодарю за оказанную помощь, Кацураги-сан, Эитиро-сан, — поклонился следователь и покинул кабинет заведующего.

— И что это было, Эитиро-сан? — усмехнулся я. — Он что, просто поболтать заходил?

— Думаю, Нобухико-сан действительно хотел убедиться лично, что вы тут ни при чём, — ответил Эитиро. — Вы нажили себе серьёзного врага в лице Ягами Тэцуро, и тот пытался отомстить вам. Но теперь уже всё позади. Ягами арестовали.

— Расскажите подробнее, Эитиро-сан, — попросил я. — Мне известны только обрывки информации. Что произошло в субботу? Вы ведь участвовали в том закрытом совете, на котором присутствовали Ягами Тэцуро и Ямамото Мифунэ?

— Да, и приятного там было мало… — вздохнул Эитиро. — Если кратко, Ямамото-сама подключил к делу знакомых людей из полиции и банков. Им удалось отследить переводы денег на счёт Ягами Тэцуро. Их переводил один из сотрудников компании «Генетиро-Хелс». Другими словами, Ягами-сан оказался подставной фигурой.

— Значит, он действительно хотел избавиться от конкурента… Работая при этом в клинике «Ямамото-Фарм»? — удивился я. — Какой в этом смысл?

— Сотрудников «Генетиро-Хелс» допросили. Там тоже поднялась невероятная суета, — объяснил Эитиро. — Имён я не знаю. Знаю лишь то, что Ягами Тэцуро предлагали высокооплачиваемую должность в клинике при «Генетиро-Хелс». Он решил переметнуться, попутно задушив конкурентный препарат и корпорацию «Ямамото-Фарм» в целом. Только в конечном счёте ничего хорошего из этого не вышло. Да и как в итоге выяснилось, препарат, который производили в «Генетиро-Хелс» — это новое вещество для химиотерапии, а не «лекарство от рака».

— То есть, вся эта эпопея произошла практически на ровном месте? — осознал я. — Из-за жажды наживы они чуть не уничтожили действительно стоящий препарат. У «Онкокура» есть большой потенциал. Кстати, что в итоге решили сделать с препаратом?

— Не торопите события, Кацураги-сан, — улыбнулся Эитиро Кагами. — Понимаю, что вам интересно, но лучше я всё расскажу по порядку. После того как Ямамото-сама совершил несколько звонков, он лично изучил ваш отчёт о работе препарата. А после ознакомился с историями болезни испытуемых, которые попали в инфекционное отделение. Поначалу он не воспринял аденовирусную пневмонию всерьёз, посчитав её несерьёзной побочкой, но когда обнаружил, что некоторые пациенты чуть не погибли от опухолевой интоксикации…

Эитиро Кагами сделал паузу и отпил кофе. Хотя выглядело это так, будто в чашке было сакэ. А может, что и покрепче.

— В общем, Ямамото Мифунэ вскипел и сорвался на Ягами. Натравил на него полицию, наплевав на свой имидж и репутацию клиники. А сразу после этого ушёл в отставку. Теперь кресло генерального директора займёт его сын Ямамото Ватару. Он был одним из тех, кто, собственно, и занимался разработкой «Онкокура». Совет принял решение доработать препарат и выделить для этого столько времени и сил, сколько корпорация сможет себе позволить.

— Не могу сказать, что уход Ямамото Мифунэ меня как-то трогает, — пожал плечами я. — Но я рад, что они приняли решение продолжить разработку. Хорошо, что я всё-таки не отправил отчёт в Министерство Здравоохранения. Потенциал у препарата огромный. Главное, сделать его безопасным. На данный момент его эффект непредсказуем. У него ведь даже нет зависимости от дозы. Если пациент будет пить по половине таблетки или её четверти, содержащийся там аденовирус всё равно размножится и вызовет быстрый распад опухоли.

— Верное замечание, Кацураги-сан! — кивнул Эитиро Кагами. — Вас бы в наш исследовательский отдел. Не хотите пройти курс по…

— Нет, Эитиро-сан, — перебил его я. — У меня и так два курса в «Хиджиката-Медикал» висят. С меня достаточно. По крайней мере, пока что. Кстати… А если не секрет, какие нас ждут кадровые перестановки?

— Вы о новом главном враче? — спросил Эитиро Кагами. — Скорее всего, в скором времени с длительного больничного выйдет Акихибэ-сан. Он долгое время руководил поликлиническим отделением. Сейчас я выполняю его обязанности, но думаю, что так продолжится и после его возвращения. Скорее всего, именно его и поставят на должность главного врача. Он очень хороший специалист. И к коллегам всегда относился по-честному. С ним таких проблем, как с Ягами Тэцуро точно не будет.

— Неужели этот змеиный клуб, наконец, распутается? — усмехнулся я. — Кажется, клиника «Ямамото-Фарм» скоро потеряет свою главную фишку.

— Если честно, эта главная фишка уже у меня в печёнках сидит. Эти постоянные интриги, подставы, криминал! — воскликнул Эитиро Кагами. — Без этих факторов мы сможем полноценно заниматься медицинской деятельностью, научными работами, расширением клиники… В общем, всем тем, чему препятствовал Ягами Тэцуро.

— Это радует, — улыбнулся я. — Я уж думал, что этот момент никогда не настанет. Многие наши коллеги брали пример с поведения Ягами. Полагали, что таковы правила поведения в этой клинике, а значит, так можно вести себя всем. Опасаться собственных коллег… — я помотал головой. — Это совсем не про здравоохранение.

— Согласен с вами, Кацураги-сан, — кивнул Эитиро Кагами. — Оставшийся месяц нам придётся несладко. Без главного врача придётся долго раскачиваться, да и клинические испытания никто не отменял. Остальные препараты будут проходить проверку, несмотря на инцидент с «Онкокура».

— Кстати, а до выхода Акихибэ-сан кто-то будет занимать пост временно исполняющего обязанности главного врача? — спросил я. — Мне кажется, вы бы неплохо подошли для этой должности Эитиро-сан.

— Благодарю за тёплые слова, Кацураги-сан, но этот вопрос уже решён, — ответил Эитиро. — Пока что клиникой будет управлять председатель врачебной комиссии — Уёхара Ёсико.

Ёкай.

Неплохой вариант. Не знаю, каков из себя этот таинственный Акихибэ, о возвращении которого я слышу уже третий месяц, но Уёхара — хороший специалист. Уж от неё точно не стоит ждать никаких подделок документов, коррупции и прочей мишуры, которую так любил бывший главный врач.

Не удивлюсь, если она введёт обязательные вегетарианские буддистские обеды в клинике. Хотел бы я на это посмотреть.

— Что ж, Эитиро-сан, — я вышел из-за стола. — Раз вся эта кутерьма закончилась, давайте возвращаться к работе? Нас в клинике стало меньше, но это не означает, что обязанности тоже сократятся.

— Да, это точно, Кацураги-сан, — кивнул Эитиро. — Как раз наоборот. Работы теперь будет во много раз больше, чем было. Поэтому — дерзайте!

В профилактическом отделении меня ждал Кондо Кагари. Он уже закончил приём пациентов и теперь напряжённо пялился в стену, пока медсестра Нагиса Йоко что-то безостановочно бормотала ему на ухо.

— Кондо-сан, меня ждёте? — спросил я.

Кагари тут же вскочил со стула, чуть не уронив вцепившуюся в него медсестру на пол.

— Кацураги-сан! Как всё прошло? — забеспокоился он.

— Не здесь же, Кондо-сан, — ответил я. — Пойдёмте в мой кабинет.

Мы заперлись в кабинете заведующего профилактическим отделением. Я кратко рассказал Кондо Кагари всё, что мне удалось узнать. И ещё раз напомнил, что разглашать сведения ни в коем случае нельзя. На всякий случай.

— Значит, вас ни в чём обвинять не собираются? — спросил он.

— Нет, вопрос исчерпан, — сказал я. — Ягами Тэцуро сцапали. Нам больше переживать не о чем.

— Фух, — выдохнул Кондо Кагари. — Я очень рад, Кацураги-сан! Правда, в корпорации грядут большие перемены. Отец говорит, что многим теперь придётся несладко. Ямамото Ватару не такой мягкий руководитель, как его отец.

— Возможно, что это и к лучшему, — ответил я. — Я, конечно, не эксперт в этом деле, но думаю, что «Ямамото-Фарм» нужна крепкая рука. Если уж даже такой рядовой терапевт, как я, столкнулся с кознями совета директоров… Думаю, это о чём-то да говорит. Не хочу обидеть вас и вашего отца, Кондо-сан, но я всё же считаю, что совет директоров нужно прижать.

— Да тут я с вами спорить не буду, Кацураги-сан, — кивнул Кондо Кагари. — После всего, что вам пришлось из-за них пережить, я могу вас понять.

Внезапно в дверь моего кабинета кто-то забарабанил.

— Кацураги-сан! — послышался голос Лихачёвой. — Откройте!

— Лихачёва-сан, у нас с Кондо-сан небольшая планёрка, — ответил я.

— Вас ищет Накадзима Хидеки! — крикнула она. — Он сейчас в кабинете профилактики пьёт чай.

— Накадзима-сан? — удивился я. — Сейчас подойду.

— Закончим нашу светскую беседу в другой раз, — улыбнулся Кондо.

— Да и толку нам теперь ворошить прошлое? — усмехнулся я. — В корпорации и клинике грядут перемены. Только у нас ничего не меняется. Нужно работать, а не болтать.

Я повернул ключ и вышел из кабинета. Накадзима Хидеки уже набил рот печеньем, которым угощала его Лихачёва Хикари.

— О, Кацураги-сан, — промямлил он, пытаясь проглотить печенье. — А вы не рассказывали, что у вас такие красивые медсёстры профилактики!

— Добрый день, Накадзима-сан, — поклонился я. — Не было такой возможности.

— Я бы на вашем месте тоже их скрывал, — рассмеялся Накадзима. — Но я зашёл не медсестёр обсуждать, Кацураги-сан. Мне позвонили из «Хиджиката-Медикал». Они крайне удивлены, что кто-то смог закончить курс обучения меньше, чем за месяц.

— И что? — пожал плечами я. — Они отказываются проводить мне завершающий экзамен?

— Нет, как раз наоборот, — ответил Накадзима Хидеки. — Они требуют, чтобы вы уже завтра вечером были у них. Они просили, чтобы я передал вам это лично, поскольку экзамен вам назначили срочно, а приглашение, присланное по электронной почте, вы можете за это время и не прочитать.

— Почему такая срочность? — спросил я. — Мне казалось, что политика «Хиджиката-Медикал» в неспешности и удобстве. Каждый обучающийся сам выбирает, когда и в каком темпе осваивать и сдавать материал.

— Я боюсь, что они… Как бы лучше выразиться… — задумался Накадзима. — В общем, кажется, экзаменаторы не поверили, что вы прошли честное предварительное испытание под моим началом.

— Они шутят, что ли? — усмехнулся я. — Вы устроили для меня крайне сложные испытания, и я справился с ними, не допустив ни единой ошибки.

— Да, но они не поверили, что кто-то может решить такие сложные клинические случаи после одного месяца подготовки, — развёл руки Накадзима Хидеки. — Я сам в ярости, Кацураги-сан. Но повлиять на них никак не могу. Скорее всего, они будут относиться к вам предвзято.

— Их отношение меня не особо беспокоит. Экзамен я сдам, — сказал я. — Меня поражает, что они так относятся к вам. Вы ведь — врач с огромным опытом работы. Они что же, полагают, что вы их обманываете? Бред какой-то!

— Скорее всего, эти дурни решили, что я решил протащить своего родственника, — сказал Накадзима Хидеки и умял ещё одно печенье. — Но я за вас абсолютно спокоен, Кацураги-сан. Уж кто-кто, а вы-то им точно нос утрёте.

Тут без вариантов. Даже если меня будут намеренно валить и подсовывать слишком сложные клинические случаи, я всегда могу воспользоваться «анализом». Выкручусь.

Весь оставшийся вечер и часть ночи я посвятил повторению пройденного материала. Все медицинские аспекты дисциплины «терапия» я помнил назубок, но в вопросах встречалось множество каверзных моментов. Иногда на таких экзаменах интересуются юридическими вопросами, имеющими связь с медицинской деятельностью. А в этой сфере я не так силён, как в классической медицине и целительстве.

На следующий день сразу после рабочего дня я направился в здание «Хиджиката-Медикал». Их главный корпус располагался в районе Минато неподалёку от знаменитой Токийской телевизионной башни. Громадный красный штырь, чем-то отдалённо напоминавший Эйфелеву башню, возвышался над Токио и был виден из многих уголков окружающих районов.

Хотя по высоте она не идёт ни в какое сравнение с «Токио Сукайцури». В грубом переводе на русский это бы прозвучало, как «Токийское небесное дерево». «Сукайцури» находится в другом конце Токио и по высоте превосходит все остальные телевышки мира.

С этой работой я и напрочь забыл о том, что вообще-то планировал с японской культурой знакомиться. Нужно выделить для этого пару вечеров.

Я вошёл в здание «Хиджиката-Медикал» и подошёл к ресепшену.

— Добрый вечер! — поприветствовала меня девушка. — Чем могу помочь?

— Добрый, — сдержанно кивнул я. — Кацураги Тендо. Терапевт из клиники «Ямамото-Фарм». Пришёл на экзамен.

— А-а! Кацураги-сан, — кивнула она. — Мне сообщили, что вы должны подойти. Вас уже ожидают в экзаменационном зале. Четвёртый этаж, двадцатый кабинет. Лифт за моей спиной.

— Благодарю вас, — улыбнулся я и проследовал к лифту.

Мне нравилось, как было оформлено здание «Хиджиката-Медикал». Полный минимализм, кругом один лишь белый цвет. Классический признак любой медицинской организации. Это место сошло бы за частную клинику. Оно совсем не походило на университеты, которые я привык видеть.

Однако кое-что в этом здании меня сильно смущало. Судя по архитектуре, этот корпус не предполагал наличие стационара с пациентами. Это образовательное учреждение, а не больница. Так каким же образом мне предстоит сдавать экзамен?

Неужели будут опрашивать меня без пациента? Ну это же совсем нонсенс! Экзамен без представления практических навыков — это полная чушь.

Возможно, они пригласили пациента-добровольца? А чего я, собственно, гадаю? Уже через минуту всё станет ясно.

Я вошёл в двадцатый кабинет.

— Кацураги-сан? — сразу же обратился ко мне мужчина в строгом костюме.

Странно, но он совсем не походил на врача.

— Верно, Кацураги Тендо, — поклонился я.

— Я — Тонегава Хаято, — представился он, а затем кивнул на второго мужчину. — А это Харуюки Тасукэ. Мы будем выступать в роли председателей комиссии и наблюдать за вашим экзаменом.

— Раз знакомству, Тонегава-сан, Харуюки-сан, — поклонился я, следуя дотошным правилам японского этикета.

— Мы наслышаны, как быстро вы прошли наш курс, — сказал Тонегава. — И очень удивлены. Ранее у нас таких случаев не было. Нам уже не терпится посмотреть, как вы справитесь с испытанием. Вы готовы начать, Кацураги-сан?

— Да, — кивнул я.

— Тогда прошу, передайте нам все средства сотовой связи и подойдите к тому столу, — Тонегава забрал мой телефон и указал на странный стеклянный стол посередине комнаты.

Издалека мне показалось, что передо мной какая-то минималистичная кушетка, на которую положат пациента.

Но когда Тонегава Хаято пробежался пальцами по поверхности стола, я впал в ступор.

— С этого момента экзамен начинается. Следуйте инструкциям на экране, — сообщил Тонегава.

Это — не кушетка. Это медицинский симулятор. На стеклянном столе загорелось изображение чётко отрисованного пациента. А я-то думал, где они прячут больного? А он здесь — в компьютере…

Одна проблема. Судя по сообщению в углу электронного стола, в системе выставлен максимальный уровень сложности. А я не имею права допустить ни единой ошибки.

А значит, придётся думать, чего конкретно хочет от меня этот компьютер. Передо мной не живой пациент, а обычный алгоритм. Тут не получится завязать продуктивный разговор и вытащить большую часть информации из простого анамнеза заболевания.

Стоп…

Это что же получается… Я и анализом воспользоваться не смогу.

— Кацураги-сан! — крикнул мне Тонегава Хаято. — Время ограничено. У вас всего пятнадцать минут. Обратный отсчёт пошёл.