Спасите меня, Кацураги-сан! Том 5

Глава 10

Отрывая обои и доски, я заметил, что до меня это кто-то уже делал. Судя по всему, здесь когда-то жил человек, который специально сделал тайное отверстие в стене, а затем прикрыл дефект таким же куском обоев. Понять бы только — зачем?

Я просунул руку в тёмное пространство внутри стены и понял, что там оборудована полка. А на ней лежит предмет, который и является источником жизненной энергии. Я обхватил таинственный артефакт и достал его наружу. Мне не терпелось поскорее рассмотреть, что же скрывалось в моей служебной квартире, а потому я понёсся с ним к столу, чтобы изучить предмет под хорошим освещением.

В моих руках был громоздкий свиток. Судя по материалу, изготовили его явно не в этом веке. Можно предположить, что этот свиток пережил не одно тысячелетие.

Уж больно стар материал, из которого он сделан. Свиток бы уже давно сгнил, если бы не огромное количество жизненной энергии, которую заключили в него.

Изучив артефакт внимательнее, я понял, что передо мной не банальный бумажный свиток, а самая настоящая священная буддистская сутра. Сутра — это древний текст, записанный на пальмовых листах.

Вопрос только в том, что вообще забыла сутра в стене служебной квартиры, да ещё и в Японии! Символы на свитке определённо не местные. Больше напоминает один из языков Индии. Нужно показать эти письмена Кикуоке Горо. Если кто и сможет подсказать, что это за свиток, то только он.

Я аккуратно спрятал сутру среди своих вещей и неожиданно для себя осознал, что весь скопившийся дискомфорт как рукой сняло. Видимо, жизненная энергия этого свитка манипулировала моими энергетическими потоками, потому что хотела выбраться из своей темницы на волю. Это как магический условный рефлекс.

Спать я лёг с мыслями о том, что мой путь в этом мире состоит из череды необычных закономерностей. Куда бы я ни пошёл, где бы ни оказался, я в любом случае натыкаюсь на места силы, которые, как правило, имеют то или иное отношение к буддизму.

Необыкновенное совпадение. Я совершенно случайно оказался в этом здании, переехал сюда по воле случая. Хотя мог оказаться где угодно, в любом другом месте. И что в итоге? Здесь оказался скрыт могущественный артефакт. Какая же сила меня ведёт по этому пути? Судьба?

Утром полностью отдохнувший я пришёл на работу и уже на лестничном пролёте услышал, как эмоционально восклицал Такеда Дзюнпей.

— Я не буду больше это терпеть! Ватанабэ-сан, послушайте меня!

— Да с какой стати я должен решать эту проблему, Такеда-сан? Вы согласились, вы теперь и расхлёбывайте! — ответил Ватанабэ.

Я не хотел их подслушивать, но разговаривали мои коллеги так громко, что даже у себя в кабинете мне бы пришлось услышать весь их разговор.

— Я не соглашался, её подсунули ко мне без моего ведома! — воскликнул Такеда. — Она мне уже все нервы измотала. Ватанабэ-сан, вы ведь теперь заведующий терапевтами, ну сделайте же что-нибудь.

Я быстро догадался, о ком шла беседа.

Бедняга Такеда Дзюнпей, кажется, завопил от одного дня совместной работы с Акихибэ Акико. Я был уверен, что после того, как я отказался её стажировать, девушка догадалась, как себя вести точно не стоит. Но, судя по тому, что Такеда забил тревогу, ничего-то она не извлекла из этого урока.

— Она — дочь главного врача, — шикнул Ватанабэ Кайто. — Уж кто-кто, а я точно не собираюсь в это ввязываться. Идите к Уёхаре-сан или Акихибэ-сан и решайте этот вопрос с ними.

— Эитиро-сан бы… — решил возразить Такеда Дзюнпей.

— Эитиро-сан заменяю я, — перебил его Ватанабэ. — И если мне память не изменяет, вы, Такеда-сан, долгое время пытались извести своего руководителя. Что? Теперь вам его не хватает? Как иронично!

Я мысленно усмехнулся и направился на приём. Если Такеда Дзюнпей убедит передать Акихибэ Акико другому терапевту, этот цикл не будет знать конца. Девушку будут кидать друг другу, как горячую картошку. Только картошка эта, похоже, остывать не собирается.

Уже на подходе к кабинету я заметил странную суматоху около своих дверей. Один пациент особо агрессивно пытался пробиться через остальных.

— Мне нужен доктор Кацураги! — кричал мужчина. — Пожалуйста, пустите меня к нему.

— Успокойтесь, — строго произнёс я, подойдя к кабинету. — Я — Кацураги Тендо. Что здесь происходит?

Я заметил лицо Огавы Ханы через щёлочку в двери. Девушка тянула на себя дверь, чтобы агрессивный пациент её не оторвал.

— Кацураги-сан! Меня зовут Бьякуя Синдзи, — представился мужчина. — Я лишь хотел поговорить насчёт своего брата. И задать ещё пару вопросов…

Бьякуя? Нужели…

— Вы — брат Бьякуи Шино? — уточнил я.

— Верно, — кивнул мужчина.

Бьякуя Шино — один из трёх испытуемых, который чудом пережил приём препарата «Онкокура», а вскоре был успешно прооперирован. Правда, дальнейшая судьба больного мне не была известна.

— Хорошо, Бьякуя-сан, я обязательно приму вас. Только прошу, подождите своей очереди, — попросил я.

— Но я не записан, — замотал головой он.

— Тогда займите очередь за крайним человеком. Людей пока не так много. А после — можете зайти. Всё обсудим.

— Спасибо, Кацураги-сан, — тяжело вздохнул он и присел на скамью.

Первую партию пациентов я принял достаточно быстро, поэтому Бьякуи Синдзи не пришлось долго ждать.

Мужчина зашёл в кабинет и, прежде чем сесть передо мной, поклонился Огаве Хане.

— Простите, если напугал вас, — извинился он. — Не знаю, что на меня нашло. Я в последнее время постоянно на взводе… Мне жаль, что так вышло.

— Всё в порядке, — кивнул Огава.

— Присаживайтесь, Бьякуя-сан, — попросил я. — Расскажите, о чём хотели поговорить. Как себя чувствует ваш брат?

— Вы и представить не можете, как мы вам благодарны, — с трудом сдержав слёзы, сказал Бьякуя Синдзи. — Мой брат пока ещё очень слаб. Онколог сказал, что он будет долго восстанавливаться после проведённой операции, но жить будет. Сколько — сказать никто не может.

— Как никто не может сказать, сколько суждено прожить мне или вам, Бьякуя-сан, — сказал я. — Я видел протокол операции. Всю опухоль удалили, метастазов тоже больше нет. Единственное, что нужно вашему брату — восстанавливаться и продолжать жить, будучи здоровым человеком. Правда, регулярно наблюдаться у онколога — это теперь строгая необходимость.

— Представляете, а Шино ведь даже ничего нам не рассказал, как так вышло, что вам удалось излечить его от болезни, с которой что-то делать уже было слишком поздно. Молчит, отказывается признаваться.

— Не пытайте его, — попросил я. — Он дал расписку и не имеет права рассказывать никому, даже родственникам. Самое главное, что в итоге с ним теперь всё хорошо.

— Да, Кацураги-сан, согласен с вами, — кивнул Бьякуя Синдзи. — Но я зашёл к вам не только потому, что хотел передать благодарность. Меня тоже кое-что беспокоит. И очень сильно. Учитывая, что случилось с моим братом… Я начинаю опасаться, что и у меня возникли похожие проблемы.

— Расскажите подробнее, что с вами происходит, — попросил я.

Важно, что он отметил для себя риск возникновения новообразования. Предрасположенность к опухолям нередко передаётся генетически. И тут важно знать грань между адекватным контролем своего здоровья и началом невроза.

Некоторые люди, узнав, что у их родственника диагностировано злокачественное новообразование, впадают в панику. Их начинает трясти из-за того, что и в их организме может скрываться подобное заболевание.

Онкофобия — так называется этот диагноз. Но такие проблемы возникают не только из-за страха перед онкологией. Бывает так же кардиофобия — боязнь инфарктов, и ещё множество различных фобий.

Очень важно объяснить человеку, чей родственник пострадал от того или иного заболевания, что ему теперь стоит тщательнее следить за своим здоровьем. Каждый год проходить определённые обследования и прислушиваться к своему организму. Но ни в коем случае нельзя отдаваться страху. Тогда всё это перетечёт в невроз, и человек будет видеть смертельную болезнь даже в обычной головной боли или в покалывании в животе.

— Понимаете ли, Кацураги-сан, меня беспокоят очень странные симптомы, причём уже очень давно, — начал объяснять Бьякуя Синдзи. — Впервые со мной это произошло года два назад. Я испытал очень сильное головокружение, моё сознание стало мутнеть и даже речь стала смазанной. Врачи заподозрили у меня инсульт, но вскоре всё прошло само по себе, и было решено, что этот приступ произошёл у меня из-за стресса.

— И сколько раз за последние два года у вас возникали такие приступы? — поинтересовался я.

— Кацураги-сан, да сложно сосчитать. Тяжёлых приступов было всего два. А так — слабость и сонливость я чувствую почти каждый день, — сообщил он.

— И вы до сих пор не решались обратиться к врачу и начать наблюдаться? — удивился я.

— Да всё время списывал эти жалобы на обыкновенную усталость. Друзья и коллеги говорят, что тоже постоянно хотят спать, и тоже чувствуют слабость, — заявил он. — А половина моих знакомых хотя бы раз в жизни теряли сознание на работе. Ничего необычного.

Бьякуя пожал плечами.

— Но вы всё же решили перестраховаться? — листая его электронную карту, спросил я. — Вижу, что вы сдали анализы. Кто вам их назначил?

— Я обращался к новому терапевту, который отвечает за первые этажи. Кажется… Акихибэ Акико, — произнёс он. — Но она была слишком увлечена спором со своим старшим коллегой, поэтому…

— Ясно, не продолжайте, — вздохнул я. — Результаты вам ещё никто не сообщал, верно?

— Верно, — кивнул Бьякуя Синдзи. — Я даже не был в курсе, что они окажутся у вас. Думал, придётся всё заново проходить.

— Бьякуя-сан, а кем вы работаете у нас? — поинтересовался я.

— Я работаю на складах «Ямамото-Фарм», — ответил он. — Водителем погрузчика. Но иногда приходится и самому грузить ящики с реактивами. А почему вы спрашиваете?

— Меня интересовало, насколько активная у вас работа, — ответил я. — Значит, в основном — чистейший физический труд.

— Да, мозгами я ворочаю меньше, чем ящиками, — усмехнулся Бьякуя Синдзи.

— Получается, что вы расходуете очень много энергии, — продолжил я. — А как обстоят дела с питанием?

— Ем очень много, но энергии от этого больше не становится.

— Бьякуя-сан, вы упомянули, что у вас было два тяжёлых приступа. Когда произошёл второй? — поинтересовался я.

— Две недели назад, — вздохнул мужчина. — Мы с коллегами закончили большой объём работы и решили сделать перерыв. И этот перерыв я совсем не запомнил. Он вылетел у меня из головы.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился я.

— Я был не в своём уме! — заявил Бьякуя Синдзи. — Коллеги сказали, что я бормотал что-то себе под нос, не участвовал в разговоре. Создавалось впечатление, будто я не с коллегами, а с каким-то воображаемым собеседником разговариваю. Когда мой телефон звонил, я игнорировал звонки. Хотя меня искала жена! И это был важный звонок. Она хотела сказать, что мой брат попал в больницу в тяжёлом состоянии.

— И когда вы пришли в себя? — спросил я. — С какого момента у вас возобновилось адекватное поведение?

— Только после того, как меня забрала скорая, — ответил Бьякуя. — Мне что-то вкололи, и я тут же пришёл в себя. Но мне пришлось написать отказ от госпитализации, я должен был разобраться, что с моим братом. Всё-таки у него был рак, да ещё и на четвёртой стадии. Я полагал, что это может последний шанс увидеться с ним.

— Понимаю вас, Бьякуя-сан, — кивнул я. — Судя по всему, вам вкололи глюкозу.

— Глюкозу? — удивился он. — Это что? Сахар?

— Да, — подтвердил я. — Он очень низок у вас и сейчас. И вся картина, которую вы описываете, укладывается в приступы гипогликемии.

Странно. Совсем недавно я приводил в себя Митсуси Коконе, которая чуть не впала в гипогликемическую кому. Но её сахар упал из-за того, что девушка переборщила с инсулином.

У Бьякуи Синдзи, судя по обследованиям, сахарного диабета нет. И никаких препаратов он не принимает. Причина должна быть в другом.

Я включил «анализ» и осмотрел поджелудочную железу пациента. Один из её участков казался мне ненормальным. Но обыкновенного «анализа» не хватало, чтобы определить, есть ли в поджелудочной железе Бьякуи патологический процесс.

Пришлось усилить «анализ» в несколько крат, и только тогда я обнаружил небольшое, но очень активное образование в головке его поджелудочной железы. Сосудов в этом образовании было довольно много, из чего я и сделал вывод об активности этого бугорка.

Но на онкологический процесс увиденное мной не походило. Напрашивался очевидный вывод.

— Бьякуя-сан, я догадываюсь, какая болезнь вас беспокоит, — начал объяснять я. — Нужно сдать несколько анализов и сразу же направляться к эндокринологу и… Предупреждаю заранее, бояться вам нечего, но ещё нужно будет заглянуть к онкологу.

— Как? — удивился он. — Как вы так быстро поставили диагноз? Что у меня, Кацураги-сан? Вы всё же полагаете, что у меня… Рак?

— Говорю же, успокойтесь, — велел я. — Я подозреваю у вас инсулиному.

— Инсулинома? Это ещё что такое? — вскинул брови пациент.

— Чтобы понять, что это за болячка такая, нужно знать, как работает наша поджелудочная железа. Грубо говоря, у неё всего две функции, Бьякуя-сан, — начал объяснять я. — Пищеварительная и эндокринная. Через одни протоки эта железа подаёт в кишечник специальные вещества, чтобы переваривать пищу. А через другие протоки она подаёт в кровь инсулин и другие гормоны, тем самым контролируя уровень сахара. Именно из-за патологии этого органа и возникает сахарный диабет. Только у вас совсем противоположная картина. Скорее всего, ваша поджелудочная вырабатывает слишком много инсулина. И он снижает сахар, что в итоге приводит к потерям сознания и неадекватному поведению.

— Ох… Так, Кацураги-сан, всё равно понять не могу, — потёр затылок Бьякуя Синдзи. — Если это чисто эндокринологическая проблема, то зачем мне онколог? Какая может быть связь онколога с этой инсулиномой?

— Потому что инсулинома — это доброкачественное новообразование головки поджелудочной железы, Бьякуя-сан. И онколог обязан изучить анализы и порекомендовать тактику лечения. Не беспокойтесь, я повторюсь — это не онкология. Но лечить, скорее всего, придётся оперативно.

— Вам так просто удалось определить, в чём причина моей болезни, Кацураги-сан, — никак не мог поверить в мои слова Бьякуя Синдзи. — Но у меня нет причин, сомневаться в вас. Учитывая, как вы вытащили моего брата… Спасибо вам огромное. Я буду выполнять все рекомендации.

Я назначил Бьякуи огромный перечень обследований и записал к двум специалистам, которые в дальнейшем будут контролировать его состояние.

Сразу после приёма в мой кабинет ворвался Такеда Дзюнпей.

— Кацураги-сан! Я так больше не могу, — замотал головой он. — Заберите её назад.

— И вам добрый день, Такеда-сан, — усмехнулся я. — Вы это о ком?

Из-за дверного проёма выглянула насупившаяся Акихибэ Акико.

— О, нет-нет! — замотал головой я. — Такеда-сан, у меня очень много дел.

— Кацураги-сан, никто больше не соглашается, — взмолился Такеда. — Она за сегодняшний день прошла почти через всех терапевтов.

Видеть Такеда Дзюнпея таким нервным было крайне непривычно. Обычно он всегда сохранял хладнокровие. Этот расчётливый и местами даже жестокий конкурент теперь умоляет меня, чтобы я забрал к себе на стажировку Акихибэ Акико.

Я собирался отказать ему, но вспомнил отца Акико и решил, что из уважения к этому человеку, не хотел бы бросать его дочь на произвол судьбы.

— Такеда-сан, предлагаю сделку, — решился я. — Компромисс.

— Никаких полумер, Кацураги-сан, — замотал головой Такеда.

— Что ж, тогда мой ответ — нет, — усмехнулся я. — Раз полумеры вас не устраивают.

— Ладно-ладно, — закивал он. — Умеете же вы надавить. Хорошо, какой компромисс?

— Будем чередоваться, — предложил я. — Я скажу Уёхаре-сан, что кураторами Акихибэ-сан выступят сразу два человека. День — вы, день — я. Такой вариант вас устраивает?

— Ну надо же, — усмехнулась Акихибэ Акико. — Двое мужчин не могут решить, кто из них будет меня обучать. Не переживайте, меня на всех хватит. Только смотрите, пополам меня не разорвите.

Такеда молча захлопнул дверь прямо перед её носом.

— По рукам, Кацураги-сан, — сказал он. — До конца этой недели я её доведу, а вот с понедельника инициативу возьмёте вы.

— Хорошо, меня устраивает, — рассмеялся я. — Выше нос, Такеда-сан. Что ж мы с вами, с одной девчонкой справиться не сможем?

— Она необучаемая, — помотал головой Такеда.

— Но при этом вовсе не глупая. Мне понравилось, как она мыслит и как общается с пациентами, — добавил я. — Наша с вами задача — убедиться, что она сможет работать самостоятельно и никого при этом не убить. Как только поймём, что она готова — отпустим в свободный полёт.

Такеда Дзюнпей покинул мой кабинет, жестом позвав за собой Акико, а я начал собираться домой. Профилактическим отделением сегодня занимался Кондо Кагари, а потому я мог заняться своими личными делами.

Я почти бегом добрался до служебной квартиры и подобрал свиток. Не хотелось откладывать на потом раскрытие тайн этой священной сутры, а потому я поехал туда, где всегда находил ответы на свои вопросы.

В храм Дзодзёдзи.

К моему удивлению, Кикуока Горо стоял у главных ворот храма и ждал меня. Старик не мог знать, что я приду. Я не звонил и не предупреждал монаха о своём приходе, а даже если бы захотел — у Кикуоки Горо не было своего мобильника.

Старик выглядел шокированным. Он смотрел, как я приближаюсь к нему, не моргая.

— Кикуока-сан, — быстро поклонился я. — То, что вы здесь стоите — это совпадение или…

— Нет, я почувствовал ваше приближение ещё когда вы покинули станцию метро, — сказал монах. — Что вы сюда принесли?

— Лучше будет, если я покажу вам это в здании. Вдали от лишних глаз, — предложил я.

Мы с монахом проследовали в его крохотный домик. Старик зажёг лампу, а я расстелил сутру на полу. Кикуока Горо с трудом удержался, чтобы не выругаться.

Такой реакции от буддистского монаха я точно не ожидал.

— Где вы это нашли, Кацураги-сан? — спросил он.

— Не поверите, — усмехнулся я. — В стене своей служебной квартиры.

— Далековато же вам до работы ездить, — хмыкнул Кикуока.

— В каком смысле?

— Ваша служебная квартира явно в Индии находится, — ответил он. — Этой сутре очень много лет. А учитывая, сколько в ней жизненной энергии…

Старик поднял на меня взгляд и заявил:

— Она могла принадлежать самому Будде Шакьямуни.

— Вы что же, Кикуока-сан, хотите сказать, что этому артефакту две с половиной тысячи лет? — вскинул брови я.

— Мы оба с вами понимаем, как он смог сохраниться. Вопрос не в этом, — сказал монах. — Вопрос в том, что этот свиток делал в служебной квартире?

— Я аккуратно поговорю с руководством клиники. Узнаю, кто ранее проживал в ней, — сказал я.

— Вы же не думаете вернуть артефакт прежнему владельцу? — нахмурился Кикуока Горо.

— Как вариант. А почему нет? — пожал плечами я. — Мне чужого не надо.

— Кацураги-сан, если и есть достойный человек, который имеет право владеть этой сутрой, так это — вы, — заявил монах. — Может, буддистский монах и не должен говорить такого, но… Не отдавайте его в музей. По крайней мере, пока живы сами. Этот свиток может послужить вам, как переносной источник силы. Учитывая, как вы любите крушить свои духовные каналы, такая вещь точно вам пригодится.

— Только поток энергии, который источает этот свиток, немного другой, — нахмурился я. — Не такой, как в храмах. И почему-то мне кажется, что я уже где-то чувствовал его.

Я задумался. Начал перебирать все те места силы, в которых уже побывал. Но ничто не походило на ощущения, которые давал мне свиток.

Стоп… Вспомнил. Кое-что всё же походило. А точнее — кое-кто. Медсестра профилактики — Сакамото Рин.

Мои размышления прервал Кикуока Горо:

— Вижу, вы хотите найти ответы на свои вопросы, Кацураги-сан? Я могу сказать, где стоит искать их.

Это был шанс узнать сразу две важные вещи. Раскрыть секреты свитка и, возможно, понять, как спасти Сакамото Рин от стремительного укорачивания её жизни.

И старик Кикуока спросил:

— Вам доводилось бывать на горе Фудзи, Кацураги-сан?