Спасти СССР, Часть 5

28 января 1986 года

Инструктор тбилисского Горкома партии Леван Чиковани не шёл — бежал, расталкивая людей на тротуаре. Он не обращал внимания на холод, на расстёгнутое пальто, и если на него посмотреть со стороны — можно было подумать — у человека жена родила. Но у него сегодня в жизни произошло куда более важное событие — он достал целых двадцать чеков…

Он жил «всухую» уже три дня. Милиция разгромила точку дяди Исо в Авлабари, где он обычно покупал, его едва успели предупредить, что не надо туда ходить. На точке была засада. Все эти дни он метался по Тбилиси, звонил по всем знакомым, выяснял у кого «есть» — и с ужасом чувствовал, как ему всё хуже и хуже. И вот — один из таких же, как он «космонавтов»[38] — наконец-то кинул заветный адресок, где пришлые армяне расторговывались дурью.

За чеки он отдал даже золотое обручальное кольцо. Хватит на несколько дней, а там…

Мысли в голове метались как крыса в клетке, он одновременно чувствовал и жар и холод. Кожа нестерпимо чесалась…

Сами во всём виноваты. Никаких краёв не знаем. Раньше считали, сколько человек один чек делает — а теперь сколько чеков одному человеку надо сделать.

Соскочить бы. Да как соскочишь. Ты как белка в колесе — пищи, но беги. Вышли изменения в УК Грузинской ССР, теперь за употребление наркотиков — от двух до пяти лет колонии — поселения. Это не наркодиспансер, там сдохнешь от ломки — закопают.

Мимо вахтёра внизу он не прошёл, а пробежал. В глазах двоилось. И не заметил, как рядом со зданием горкома, в который он забежал — остановились шестёрка и двойка Жигули…

— Леван Андронович… поднялся кто-то из посетителей

— Потом, потом…

Проскочил в кабинет, закрыл дверь на ключ

Сейчас ширнуть чек или нет? Выдержит или совсем плохо станет?

Близость вожделенного наркотика — только усугубляла его состояние

Сейчас ширнуть чек или подождать? Поистине, драма достойная великого Шекспира — ни один драматург не опишет, что творится в душе «космонавта», когда наркотик рядом, а ширнуться по каким-то причинам нельзя.

Драму прервал стук в дверь. Сильный, уверенный.

Чиковани подумал, что это тот посетитель. И, сунув чеки в какую-то книгу на полке, он раздражённо лязгнул замком

— Я же сказал…

— Гражданин Чиковани?

На пороге кабинета стоял мужчина в кожаном плаще. Короткие, офицерские усы, седина в волосах, красная корочка. За ним — полный коридор, белая как мел тётя Белла — уборщица. Ещё кто-то стоит…

Чиковани с ужасом узнал майора Иосифа Гурского — показывали по телевидению в программе «Человек и закон». И понял, что ему конец.

У майора Гурского наркоманы сожгли мать. Как так получилось? Всё просто. В их селе — каждую весну неизвестные сажали на каждом участке по несколько растений мака — несколько было можно, официально — для получения семян, какими присыпают калачи и баранки. Потом осенью эти растения странно пропадали. Все знали, что это и их не трогали — растёт и растёт. А Римма Гурская взяла и выполола.

За это неизвестные отморозки подожгли дом. Вряд ли они хотели убивать, но так получилось, что убили.

Майор написал рапорт, уволился из рядов Вооружённых сил и перевёлся в МВД. Говорили, что ему карт-бланш на «прополку огорода» дал сам министр. А то и смотри выше.

Как бы то ни было — все знали, что майор Гурской не возьмёт и с ним не договориться по-хорошему…

— Пройдите в кабинет.

— А что собственно…

— Пройдите в кабинет.

Чиковани подумал — в горком вломились, совсем никаких краёв не видят

— А что, собственно происходит?

— Собственно… наркотические, иные запрещённые вещества при себе или в кабинете имеете? Предлагаю выдать добровольно.

— Это горком партии!

В кабинет набилось полно народу, парочка — Чиковани сразу определил в них не грузин, и не местных. Один — носатый, чисто семитская внешность, другой наоборот — хоть в кино снимай в роли английского лорда. Это ещё кто? КГБ? В КГБ евреев нет…

— Наркотики употребляете?

— Да как вы смеете?!

Гурский помрачнел.

— Руки показал. Закатывай рукава.

Чиковани подумал, а может, пронесёт?

— Вот! — с оскорблённым видом сказал он

Руки были чистые. Но майора этим было не пронять.

— Снимай штаны!

— Что вы себе позволяете! — возмутился второй секретарь

— Снимай.

— Что здесь происходит? — в кабинет протиснулся начальственного вида мужик — вы что тут себе позволяете?

— Товарищ майор…

Один из офицеров держал раскрытый том Ленина. В нём лежали кусочки полиэтилена с грязными жирными кляксами. Найти его как оказалось просто — Чиковани в спешке поставил том как попало, не задвинул до конца — и он немного выделялся на фоне ровной шеренги красных, дорогого переплёта книг с золотым шитьём

Ленин

Чиковани показал на стол

— Раскладывай по порядку. Считай. Ещё наркотики есть в кабинете?

Носатый достал фотоаппарат. Явно не советский, дорогой

Начальственного вида мужик с потрясённым видом смотрел, как из тома Ленина достают и раскладывают на столе куски полиэтилена с бурыми, похожими на засохший понос кляксами. Потом лицо его исказилось яростью и он двинулся на Чиковани

— Ты… деда шено… в Ленине держишь…

Чиковани бухнулся на колени

— Дядя Сандро… простите…

— Лучше бы тебя мать не родила!

Изъятие наркотиков оформили протоколом, Чиковани вывели на мороз и погрузили в шестёрку. Гурский сел рядом с водителем, машины тронулись.

Как вывернули на проспект, Гурский обернулся, в руке его был чек

— Хочешь?

Чиковани сглотнул слюну

— Говори где взял.

Чиковани смотрел на чек глазами голодной собаки

— Нет.

Гурский достал ещё несколько чеков

— А так?

— Они… убьют меня

— Не свисти. Основная сеть разгромлена, работают только пришлые. Им не до тебя будет. Ну?

…

— Как хочешь

— Я покажу!

— Говори, где.

— Район Сабуртало! Я покажу!

Гурский протянул чеки, Чиковани с отчаянным видом схватил и один тут же сунул в рот. Офицер, что сидел справа, брезгливо отодвинулся, насколько позволяло пространство машины.

Две машины, шестёрка и двойка — остановились на обочине дороги. Справа были новостройки, слева — старьё ещё дореволюционное…

— Где?

— Вон там. Второй этаж

Подошли двое — носатый еврей и английский лорд. Лорд осведомился

— Может, подмогу вызвать?

— Не успеем. У них своя система оповещения есть.

Пассажир из двойки достал короткоствольный автомат и откинул приклад…

— Менты!

Из припаркованной дальше белой Волги выскочил человек в дорогой, джинсовой куртке и открыл огонь из ТТ. Один из милиционеров упал, ответный огонь сразу из трёх пистолетов бросил стрелка на землю.

— Вперёд! — крикнул Гурский

Дом, на который указал Чиковани, был старый, одной из особенностей тбилисских старых домов были огромные балконы на втором этаже, часто с них был отдельный вход в помещения второго этажа. Вот на такой балкон выскочил человек, по виду чистый бандит, небритый, усатый, мосластый какой-то. Он безумным взглядом окинул улицу, вскинул Наган, но выстрелить не успел — выстрел из Калашникова отбросил его на стену, он начал сползать по ней, харкая кровью….

Автоматчик побежал в проулок — перекрыть отход. Милиционеры ворвались в здание, щедро раздавая тумаки…

Через две минуты всё было кончено. Кто-то считал деньги, раскладывая по кучкам по достоинству купюр, толстый армянин, почти один в один похожий на Фрунзика Мкртчяна объяснял Гурскому

— Да это не мои, они меня грабить приходили! Звери настоящие! Карена вон подрезали, лежит. Вы бы ему скорую, товарищ милиционер…

— Обождёт. Значит, грабить приходили? Ты откуда?

— Из Дилижана

— А сюда зачем полез? Сидел бы в своём Дилижане

— Да кто ж знал…

В комнату — заглянул тот носатый еврей, присвистнул. Гурский вышел

— А я этого знаю — сказал еврей, указывая на лежащего бандита с Наганом — его пять лет назад мы в Москве за разбои закрывали. Вор в законе кстати…

Гурской наклонился, задрал рукав. На нездоровой коже чёрным выделялись вены. Красные точки обозначали места уколов

— Отворовался, значит…