Спасти СССР, Часть 5

КП-СС! КП-СС! КП-СС!

Странно было слышать эти выкрики на центральной площади столицы грузинской столицы, столицы одной из самых благополучных в материальном плане союзных республик. Но это было, подтверждая что не всё измеряется деньгами, и между прочим правильность теории Абрахама Маслоу о пирамиде потребностей.

— Слава Сталину! — выкрикнул в пароходный рупор кто-то

Беспорядки тут были ещё при Хрущёве — из-за принижения роли Сталина. Тогда демонстрацию под сталинскими ликами раздавили танками, были десятки погибших. Примерно в то же самое время, крупный литературный деятель, отдыхавший на побережье был удивлён и шокирован песней на грузинском языке, передававшейся по радио, с припевом: это Берия, Берия, Берия! Для него, москвича — восхваление Берии, да ещё простым народом было настоящим святотатством, восхвалением кровавого палача. Он был так шокирован, что по возвращении в Москву обратился в КГБ. Установили, что песня передавалась на коротких волнах с НАТОвской станции слежения в Турции.

Потом Грузия успокоилась, но это было только видимостью спокойствия. Огромные, в разы превышающие московские и ленинградские заработки национальной интеллигенции, типа живого классика Константинэ Гамсахурдиа вкупе с доступностью запретных удовольствий из-за близости границы, распространённостью уголовного мира, в том числе воров в законе, наличие у многих родственников за границей, причём в общении с ними в отличие от Москвы ничего плохого не видели — всё это создавало новое дворянство. Очень характерное для Грузии — чрезвычайно многочисленное, воинственно настроенное и готовое к насилию — Грузия, как и Польша характеризовались чрезвычайно высоким процентом дворянства, и потому его нищетой — националистически настроенное. Современной особенностью было то, что новое дворянство происходило в основном из разбогатевшего разночинства (интеллигенции) и имело в своих рядах большой процент людей из уголовной среды. Вот этот момент — уголовное происхождение части элиты, и принятие такой элиты обществом — был уникален в мировой истории. Джаба Иоселиани был действительно вором в законе — но он действительно был и талантливым музыкантом, ставшим профессором консерватории. Это не было личиной, он ещё в тюрьме занимался классической музыкой, испытывал потребность в этом, для него музыка была не менее важна, чем криминал. И общество принимало его, у него были студенты, он пользовался уважением.

Ну и ещё одна особенность — точнее беда. Грузия была наркотической столицей СССР. Интересно, что когда СССР выращивал опиумный мак, места где он выращивался — не стали обителями наркоманов. А вот Грузия — таковой стала.

И когда оперативным группам МВД и КГБ СССР удалось посадить или уничтожить основных наркораспространителей и полностью разгромить тбилисские точки — многочисленные потребители остались без наркотиков. Реагировали они по-разному — кто покинул Тбилиси и выехал туда, где нет таких репрессий, кто поехал в Среднюю Азию, где дурь добыть было проще, кто покупал дурь за любые деньги, кто пытался переломаться всухую, кто пил коньяк и водку до полного отупения чтобы сбить ломку. Но в любом случае в Тбилиси было неспокойно, напряжённо. У каждого наркомана были друзья, любимые люди. Сами наркоманы повально были на измене. Из уст в уста передавали о хамстве Пирожкова, понятно что сильно преувеличивая.

Потом приехал в качестве представителя центра Гейдар Алиев, член Политбюро и заместитель Председателя совета министров. Тут же родился дикий слух о том, что центр намерен восстановить Закавказскую Федерацию, но со столицей в Баку из уважения к Алиеву, и государственным языком сделать русский (по конституции в ГССР был грузинский, и на нём реально говорили) — и взбудораженные люди бросились на площадь митинговать, потому что это сочли конечно же смертельным оскорблением грузин и грузинского народа. Появились самодельные плакаты — КП-SS и портреты И.В. Сталина. Снова пошла по рядам скороговорка о том, что Эдика Шеварднадзе убрали по приказу Центра.

Потом — почти сразу после решения в Москве, и часа не прошло! — в Тбилиси узнали что первым секретарём ЦК Компартии Грузии — назначен Борис Пуго. Это послужило последней каплей — толпа потребовала для отчёта грузинских партийцев (были опасения что на площади их просто разорвут), выдвинула лозунг выхода из состава СССР. В город вошли части седьмой гвардейской армии. Генерал-майор Колесников Михаил Петрович, командующий армией, и лучше всего из старших офицеров знавший Тбилиси — ждал приказ на применение вооружённых сил, но пока его не дождался.

А в бывшем кабинете Шеварднадзе — из-за штор на беснующуюся толпу — смотрел бывший генерал КГБ Гейдар Алиев. Его считали сильным человеком советского руководства. А он смотрел и не знал что делать.

Всё это он уже видел. В Венгрии в пятьдесят шестом. Потом кстати пойдут слухи, что он спас сына Андропова, захваченного повстанцами и потому пошёл на повышение. Это была неправда, он лично не участвовал в спасении сына Андропова, хотя в Венгрии в то время был и революцию видел своими глазами. Неудавшуюся революцию. Что это было? Это было националистическое восстание народа, тяжело оскорблённого поражением в войне и присутствием русских (славянских) войск в стране. Венгры — были народом с сильным национальным чувством, не менее сильным, чем у поляков, они не имели родства ни с одним из народов их окружавших и с детства воспитывались на идее национального превосходства перед славянами и турками (османами). Поражение сначала в Первой, а потом и во Второй мировой, потеря огромных территорий, в том числе и города, который венгры считали своей столицей[55] — превратили народ в сухой порох, готовый вспыхнуть от любой искры. Он видел, какое действие на людей производили простые слова: «мы венгры!». Это была и клятва верности народу, и клич к восстанию против очередных оккупантов…

Почему то так получилось, что из трёх закавказских народов — именно азербайджанцы были самым спокойным и самым верным Империи, а потом и Центру народом. И это при том что они мусульмане, а грузины и армяне христиане. Может потому что Баку изначально был очень космополитичным городом, мировой столицей нефти в начале 20 века. Но факт есть факт. Тбилиси, второй по значению город региона после Баку, город — миллионник — именно он в двадцатом веке был и остаётся главным источником проблем[56].

— Гейдар Алиевич…

— Ну? — спросил он не оборачиваясь

— Звонил товарищ Демирчян. У них тоже вышли на площадь, они начинают аресты…

— Актив собрали?

— Ждут вас, Гейдар Алиевич…

— Все собрались?

— Все, кого нашли

Это значит, все кто не сбежал. В голове родилось русское ругательство… он думал в основном на родном языке, но во всём что касается ругательств, русские неподражаемы. В азербайджанском тоже есть ругательства, но о них лучше даже не думать, например если сказать «ограш» — начнётся резня. Но он привычно подавил желание выругаться и пошёл в кабинет…

Генерал-майор Колесников приехал в аэропорт, лично убедиться в том что он находится под надёжной охраной. Он уже убедился в том, что план действий на случай чрезвычайной ситуации — дерьмо собачье. В аэропорту — занимали позиции бойцы спецназа из Лагодехи, командовал ими подполковник Мирошников. То есть не грузин. Колесников подумал, что ему можно доверять и устыдился своих мыслей.

Как они до этого докатились? Как?

Проверив обстановку в аэропорту, он отправился обратно в город. Практически от аэропорта была пробка, но не в аэропорт — а из него. Генерал посмотрел на часы

— Обгоняй.

УАЗ пошёл по обочине, затрясло. Генерал подумал — бардак полный.

Встали…

Дорога была сужена до одной полосы, по которой проползали машины. Оставшаяся часть дороги была перекрыта самосвалом Газ с высокими, нарощенными бортами, в кузове его были люди. Рядом стояла милицейская машина с выключенной сиреной, но включёнными мигалками. Увидев это, генерал-майор Колесников вышел из машины, направился к импровизированному блокпосту.

— Что тут происходит?! — крикнул он — кто старший по званию

Люди, столпившиеся около машин, обернулись. Среди них было два милиционера, но остальные были типичными представителями сельских «маленьких, но гордых». Кепка — аэродром, огромные усы, костюмные брюки, заправленные в грязные резиновые сапоги. Смятая беломорина, трёхдневная небритость…

— Это он! — дико заорал кто-то

Жахнуло ружьё — и воздух наполнился жужжанием летящих пчёл, а генерал вдруг понял, что лежит…

Шофёр генерала, прапорщик, прошедший Афганистан — был человеком, очень сильно отличавшимся от обычных военных. Обычный советский военный — это тюря в форме, живущий по принципу «как бы чего не вышло». Прапорщик Доценко — в Афганистане был два раза, один раз еле выжил на перевале Саланг — а лейтенантика рядом с ним снайпер сразу снял, в голову. Второй раз — боец отошёл от брони, тут был базарчик и он решил чего прикупить, то ли съестного то ли чарса. Потом — бежит, а из живота кишки вываливаются. Добежал до брони и упал.

Тогда прапорщик специально приказал водителю своего БТР обождать, а как уезжали — садясь на броню он бросил в толпу гранату Ф1. Подобные случаи вызывали немедленную реакцию военной прокуратуры, но тут никто не написал и не настучал. И даже афганцы почему то не пришли жаловаться. Возможно, потому что они только так и понимали, и в их системе координат всё было правильно и справедливо.

И сейчас, когда генерал пошёл разбираться — хотя у него был собственный адъютант и телохранитель — прапорщик встал на подножку машины и потянул за ремень АКМ…

Бах!

Горбоносый мужик с двухстволкой упал как подкошенный, автоматная пуля пробила его насквозь и на излёте тяжело ранила сородича

Бах!

Рванувшийся к упавшему генералу ещё один «кепконосец» пропахал носом обочину

Бах!

Бах!

Бах…