Специалист технической поддержки 5

Глава 24

Когда я открыл глаза, то обнаружил себя лежащим на кушетке в какой-то комнате. Рядом с кроватью угадывался силуэт стойки с капельницей, на тумбочке — какие-то коробки и склянки, видимо, другие лекарства.

— Ну наконец-то, пришел в себя, — услышал я незнакомый голос. — Очки на тумбочке.

Я потянулся и на самом деле нащупал дужку очков. Диоптрии были подобраны не слишком правильно — на один глаз у меня минус был больше, чем на второй — но видеть я все же начал.

Рядом с моей кроватью стоял мужчина с очень уставным лицом и такой же уставной прической. Едва я посмотрел на него, внутри все сжалось, а мне захотелось оскалиться и зарычать.

— О, какая интересная реакция, — хмыкнул неизвестный. — Будем знакомы, Гю Чон, товарищ толстяка Муна.

Я ничего не ответил, только внимательно изучал того, кто представился контрразведчиком.

— Документы показать? — хмыкнул мужик, подтягивая к кушетке старый колченогий стул и усаживаясь на него верхом.

— Да не надо, у вас лицо как удостоверение, — ответил я.

— Сразу видно северный опыт, — рассмеялся Гю Чон.

— Где я?

— На служебной квартире, — ответил мужчина. — Ты был похож на кусок европейского сыра, когда тебя приволок Мун Джин. Хорошо, что я шел вместе с группой спецназа.

— Как он сам? — спросил я, вспомнив кровь на лице здоровяка и его слова про глаз.

— Жить будет, — ответил Гю Чон. — С повязкой на левом глазу, но захочет, вставит протез.

— Значит, все же потерял глаз, — ответил я, откидывая голову на подушку. — Понятно.

— Еще вопросы?

— Почему я здесь, а не в больнице? — спросил я прямо.

Гю Чон еще раз хмыкнул, внимательно посмотрев на меня.

— Как думаешь, Кан Ён Сок, если старик Пак Ки Хун подбил триаду устроить целый бунт, чтобы под шумок тебя прикончили, его остановит какая-то больничная охрана? Я позаботился, чтобы тебя списали. Там как раз нашелся подходящий труп.

— Так значит, я мертв? — спросил я.

— Официально — мертвее всех мертвых, — усмехнулся Гю Чон. — И таким и будешь, пока я не сделаю тебе новые документы и не вышлю из страны.

— Поразительная щедрость для агентства национальной безопасности, — с сомнением сказал я, кося глаз на нисовца.

— Твоя… госпожа Пак Сумин предложила сделку, от которой даже мы не смогли отказаться, — улыбнулся Гю Чон. — Очень ценная информация, которая поможет всей стране. Так что можешь не сомневаться, за наши старания уплачено и очень щедро. Ладно, папаша, отдыхай, наш медик сказал, что ты сможешь встать через неделю. Шило было коротким, до жизненно важных органов не дотянулось, а селезенки у тебя и так не было… Повезло.

— Что? — переспросил я.

— Я говорю, раны были не серьезными, пусть и потерял много крови, тебе скорее шкуру попортили, — стал терпеливо повторять Гю Чон. — Отлежишься и…

— Почему вы назвали меня папашей? — спросил я.

Агент NIS замер, а на лице мужчины появилась гримаса настоящего удивления.

— О-о-о… — протянул нисовец. — Так ты не в курсе? Вот это да! Мастерство бесполезной конспирации… Короче, госпожа Пак Сумин беременна, так что ты, вроде как, уже записан в отцы. Поздравляю!

Мужчина с искренней улыбкой подошел к кушетке и пару раз хлопнул меня по плечу, после чего направился на выход.

— Туалет сам найдешь, чуть что — под кроватью есть утка. Мне пора на службу, заеду проведать тебя вечерком. А то почти два дня тут просидел, ждал, пока в себя придешь… — не поворачиваясь ко мне, стал бормотать Гю Чон.

Я ему ничего не ответил. Все мои мысли сейчас были только о внезапных новостях. Тогда я даже не задумывался о том, чем для Пак Сумин обернется фраза Гю Чона о том, что я «официально мертв». Я просто лежал, смотрел в потолок и радовался тому, что выжил. А еще я пытался переварить информацию о том, что скоро я стану отцом.

Месяц спустя

Апрель всегда был противоречивым месяцем. С одной стороны — отступала зима, начинался туристический сезон и Сеул оживал после зимней спячки. С другой — резкие перепады температур, ветреная погода и постоянная неопределенность в плане одежды. В куртке — уже жарковато и потеет спина, в легких ветровках или жакетах — слишком холодно и моментально начинают мерзнуть нос и кончики пальцев.

С того дня, как прошло опознание, Пак Сумин на работу больше не выходила. Оправила Ким Бон-Со конверт с пятьюдесятью миллионами вон в качестве компенсации за то, что не смогла отстоять его обещанное повышение, после чего заперлась в квартире.

Тем же днем, когда ей показали изуродованное тело Кан Ён Сока, на ее пороге появился Пак Бо Гом.

Детали разговора девушка помнила смутно. Только бесконечные уверения родственника о том, что он никак не причастен к устроенной расправе — Пак Бо Гом прямо говорил, что это дело рук Пак Ки Хуна через триаду — и что он на посту президента компании сделает все, для того чтобы запереть старика на самой далекой даче где-нибудь в горах. Чтобы этот человек прожил остаток дней в одиночестве.

Дядя отдавал себе отчет, что женщина, убитая горем — а Пак Сумин чувствовала себя именно так — способна на самые безумные поступки, так что тогда он изо всех сил старался умиротворить Пак Сумин и успокоить ее глухой гнев.

Она его слушала молча, даже не двигалась, не смотрела на него, а после — выставила за дверь.

Но одно Пак Бо Гом сказал верно.

— У тебя еще остался ребенок, — заявил дядя. — И как отец могу сказать, что это очень важно. Хоть я и не похож на заботливого родителя.

Эти слова мужчины запали чебольке в душу, и она сосредоточилась на том, чтобы продолжать жить.

Когда процедура передачи бизнеса закончится, а она останется просто одним из совладельцев с фиксированной долей, Пак Сумин покинет страну. Только в отличие от событий после гибели ее родителей, на этот раз Корею она оставит навсегда. Пак Сумин больше не хотела иметь с этой землей ничего общего, эта страна приносила ей только одни лишь страдания, и ничего больше.

Перед отъездом же у нее останется только последнее дело — выступить на внепланово созванном совете для того, чтобы публично поддержать дядю. После этого она будет совершенно свободна.

Гю Чон со дня пожара на связь так и не вышел, и даже встреча с Мун Джином не помогла ей выйти на агента национальной разведывательной службы. Здоровяк только разводил руками, говоря, что сам не может связаться с мужчиной, видимо, ее запасной план провалился и наживку, которую она дала нисовцам, они не проглотили, побоявшись вступать в прямое противостояние с Пак Ки Хуном и другими чеболями. Ну что же, Пак Сумин неплохо подготовилась, так что она воспользуется сценарием, где главную роль играет Пак Бо Гом.

К Мун Джину же у нее претензий не было. Бывший телохранитель заплатил достаточную цену за свои ошибки — лишился глаза в попытке выполнить приказ Пак Сумин. Это было свидетельством того, что он не стоял в стороне, но подробно обсуждать события того вечера мужчина отказывался. Просто молчал, нервно мял свои огромные пальцы и оставшимся глазом смотрел куда-то в сторону, куда угодно, но не на Пак Сумин. Ему было стыдно, он не справился и он ждал осуждения со стороны девушки, но сил на это у нее просто не было.

Тихий стук в дверь. Это был курьер службы доставки. Тяжело встав с дивана и запахнув кардиган, чтобы скрыть уже явно выступающий живот, девушка пошла забирать свой заказ. Больше она не боялась отравления. Пак Бо Гому будет хуже, если он решится ее обмануть. На специально созданном электронном ящике лежала цифровая «мина». Запись разговора из офиса вице-президента конгломерата Паков, номер кошелька Кан Гванджина, подробное изложение всего, что знала Пак Сумин. Эта информационная бомба взорвется, если девушка в течение недели не зайдет на почту и не передвинет дату автоматической отправки — это был надежный способ слить имеющуюся информацию, даже если ее убьют.

Ей кажется, так бы поступил на ее месте Кан Гванджин — доверился бы автоматике и программе, вместо того, чтобы перекладывать подобную миссию на человеческие плечи. Ведь человека можно запугать, купить, убить. Компьютер же только взломать, да и то, для этого потребуется время и навыки. Так что Пак Сумин выбрала идеальный на ее взгляд вариант.

— Ваш заказ! — громко сообщил курьер, протягивая пакеты с готовыми блюдами полуфабрикатами из ближайшего магазина.

Пак Сумин приняла пакеты, едва заметно кивнула молодому парню, после чего закрыла дверь и пошла на кухню.

Он опоздал на десять минут, но все равно девушка поставит ему пять звезд. Ей некуда было торопиться, ее дни проходили в четырех стенах, пропитанными духом воспоминаний и глухим, вдовьим отчаяньем.

Да, она чувствовала себя вдовой и в полной мере поняла смысл корейского выражения «горе вдовы поймет только другая вдова». Глухую тоску от утраты нельзя было перекрыть ни чем. От нее будто бы оторвали кусок, который никак не пришить и не вырастить заново. Она жила по инерции, затаившись. Тяжелея с каждым днем, чувствуя, что готовится к следующему этапу.

Пол ребенка она не выясняла, ей это было не важно. Пусть будет сюрпризом — все равно ей было не с кем поделиться этой новостью. Она уедет из страны, купит жилье и сосредоточится на своем следующем большом проекте. На том, чтобы вырастить их общего ребенка достойными человеком, чтобы даже тени гнили ее семейства в нем не проявилось.

Разбирая пакеты, девушка увидела коричневый конверт без опознавательных знаков. Взяв его в руки, Пак Сумин покрутила его, пощупала. Что-то плотное, скорее всего, какие-то бумаги.

Когда девушка вскрыла конверт, на стол тут же выпала открытка с забавным зеленым динозавриком, а на оборотной стороне был написан номер телефона и адрес. Еще в конверте лежал паспорт с ее фотографией, но на другое имя.

Дрожащими руками она потянулась к смартфону, открыла карту Сеула и убедилась, что послание звало ее во вполне конкретное место.

Терминал международного аэропорта в Инчхоне.

Через пять минут Пак Сумин в сопровождении господина Сон Ён Ги была в своем пентхаусе, куда она не заходила с момента гибели Кан Гванджина.

— Госпожа, что вы делаете? — с тревогой спросил ее надзиратель.

Да, именно надзиратель. Они давно перестали быть ее охраной. Они не защищали ее от угроз. Эти люди в строгих костюмах следили за тем, чтобы Пак Сумин не сбежала. Подчинялись же они теперь Юн Донджину или ее дяде — не суть важно.

Девушка ввела четырехзначный пароль и открыла дверь сейфа, в котором до сих пор лежали пачки наличности, не тронутые со времен, когда она отправила конверт Ким Бон-Со.

— Тут четыреста пятьдесят тысяч долларов, — сказала девушка, поворачиваясь к господину Сон Ён Ги. — Можешь дальше лизать пятки ублюдкам из моей семьи, или взять деньги и жить самостоятельно так, как захочешь. Откроешь свою фирму или купишь квартиру. Выбирай.

Мужчина замер, его глаза алчно блеснули.

— Вдобавок я оставлю ключ и документы от моего майбаха, — продолжила чеболька.

Телохранитель все же дрогнул. Она видела это по судорожному блеску в глазах мужчины.

— Чего вы хотите, госпожа Пак Сумин? — спросил господин Сон Ён Ги.

В Корее можно купить что угодно и кого угодно. Простого служащего, телохранителя, президента. Даже чеболя. И она опять это сделала — купила Сон Ён Ги.

— Отвезешь меня в аэропорт, — сказала девушка, набирая номер телефона, указанный на открытке с динозавриком.

— Прямо сейчас?

— Да, — деловито кивнула Пак Сумин, — мне только нужно зайти в квартиру и забрать пару вещей.

Она еще не успела дойти до дверей, когда трубку сняли.

— Госпожа Пак Сумин! — она услышала уже почти забытый голос Гю Чона. — А я волновался, что курьер что-то напутал.

— Нет, все в порядке, — ответила чеболька, опуская руку в широкий карман кардигана, где лежал новенький паспорт.

— Вы доберетесь по адресу, что вам оставили? — спросил мужчина.

— Да, буду минут через сорок.

— Отлично. Значит, с этим никаких проблем. Беспокоился, что придется просить своих коллег помочь вам добраться.

— В этом нет нужды, я самостоятельная женщина.

— Даже не сомневался в этом, госпожа Пак Сумин. Не забудьте подарок, который вы мне обещали! И до встречи! — жизнерадостно ответил Гю Чон, после чего положил трубку.

Запись. Кроме паспорта ей нужна еще и запись, которую она сделала в кабинете Пак Бо Гома. Но с этим нет никаких проблем. Тем более, пока ей предлагает побег агент национальной разведывательной службы, она должна этим воспользоваться.

Когда Пак Сумин вернулась в квартиру, то замерла на пороге и поняла, что ей и брать-то отсюда толком нечего. Все что нужно, она сможет купить в аэропорте. Да она готова была улететь даже в этом кардигане! Лишь бы улететь! А еще открытка буквально жгла ей карман, она боялась даже думать о том, что она значит.

Надежда теплилась в душе, все сильнее и сильнее охватывая грудь девушки, перерастая в твердую уверенность.

Пак Сумин подошла к столу Кан Гванджина и достала из полки две флешки: одну с записью разговора, вторую — с холодным кошельком. Обе отлично поместились в карман рядом с телефоном и паспортом. Теперь забрать еще одну вещицу, и можно ехать.

Нет, все происходит совершенно правильно. Сейчас, спускаясь в лифте и чувствуя беспокойный взгляд Сон Ён Ги, который косился на свою госпожу через плечо, она четко это осознавала. Не нужно никаких слов, не нужно никаких объяснений и сообщений. Она бы просто не поверила. Достаточно просто открытки, которую поймет только она и никто больше. Открытка с дракончиком, который был похож на маленькую годзиллу.