Специалист технической поддержки 5

Глава 8

— И как это вообще возможно? — спросила Пак Сумин.

Врач уже отошел от кушетки, на которой проводил осмотр, и вернулся за небольшой письменный столик, на котором начал заполнять бланки.

— Какие препараты вы принимали кроме противозачаточных? — спросил доктор Ли Хин Чжао.

— Никаких.

— График приема нарушали?

— Ну… — протянула Пак Сумин, за что сразу же получила неодобрительный взгляд врача. — Вроде нет, не нарушала. Только если на пару-тройку часов…

Медик тяжело вздохнул и, отложив в сторону ручку, сложил руки перед собой.

— Поймите правильно, госпожа Пак Сумин. Стопроцентную гарантию дает только одно. Это половое воздержание и отсутствие вообще каких-либо контактов. Семенная жидкость весьма живучий материал, способный подниматься вверх по путям и… — мужчина прервался, подбирая слова. — Даже если вы полностью выполняете все рекомендации, не нарушаете условий хранения препаратов, которые, кстати, чувствительны к перепадам температур, пьете их в одно и то же время, не имеете стрессов и вредных привычек… Все равно шанс беременности сохраняется. Жизнь, штука такая, всегда найдет выход. Понимаете?

Девушка внимательно смотрела на медика, пытаясь понять, врет о ей, или говорит правду.

— Кроме того, опять же, если вернуться к теме условий хранения. Где вы хранили противозачаточные?

— В ванной, в полке.

— Значит, перепады температур были. Давно?

— Последние полгода точно.

— Перерыв в приеме был?

Пак Сумин стала вспоминать. Она не пила таблетки в момент похищения и стрельбы. Как долго? В последний раз несколько дней точно, о чем и сообщила врачу. Доктор Ли Хин Чжао только покачал головой.

— Это не просто веселые пилюли… Это серьезные гормональные препараты. Вы пили их уже несколько лет, правильно?

— С того момента, как вернулась в Корею из-за границы, — ответила Пак Сумин. — Почти два года.

Медик недовольно поджал губы, после чего стал черкать ручкой по листу бланка.

— Сначала немедленно прекратите прием, нужно стабилизировать ваш гормональный фон и получить реальные результаты, которые сейчас смазаны медикаментами. После я бы порекомендовал вам найти хорошего врача, который будет заниматься ведением беременности и…

Врач поднял глаза на чебольку, которая сейчас сидела на краю кушетки, замерев, словно статуя.

— Или вы планируете прерывание беременности? — уточнил доктор. — Это уже совершенно легально и вы в праве поступать по своему усмотрению.

— Нет! — воскликнула Пак Сумин. — В смысле, я не знаю… Какие есть варианты?

— Для медикаментозного прерывания беременности уже слишком поздно, да и в Корее нет в легальной продаже подобных препаратов, их надо покупать за границей. Сроки для вакуумного аборта тоже уже прошли или вот-вот пройдут. Обычно эту процедуру проводят на пятой-шестой неделе, максимум седьмая или восьмая. У вас, судя по анализам крови, уже пойдет девятая-десятая неделя. Вам остается только полноценная инструментальная амнионэктомия под контролем УЗИ, — заключил врач.

— До какого срока? — уточнила Пак Сумин. — Четыре месяца? Пять? После этого рубежа это станет незаконным, ведь так?

Ей нужно понимать, как долго придется скрывать свое положение. Чем больше она обсуждала прерывание беременности с врачом, тем яснее становилась простая истина — ребенка она скорее всего оставит. Во всяком случае, она сама должна принять это решение без давления семьи.

— Вы вольны провести процедуру в любой момент, — ответил доктор Ли Хин Чжао. — Конечно, мы придерживаемся мировых практик в этом вопросе и не рекомендуем прерывать беременность позже 22–24 недели без явных медицинских показаний, но согласно текущему законодательству Республики Корея четкие сроки для данной процедуры не оговорены.

— В смысле? — у Пак Сумин резко похолодели руки. — Даже на последних месяцах?

— Даже на последних месяцах, — согласно кивнул головой врач. — Когда запрет на аборты был снят и уголовные статьи полностью утратили свою силу, аборты стали легальны на любой стадии беременности, так как не было оговорено иное. Национальная ассамблея пыталась несколько раз поднять этот вопрос, но пока безрезультатно. Конечно же, в большинстве приличных больниц специалисты, имеющие представление о врачебной этике и мировой практике, вам откажут, но в целом… Да, в последние пять лет аборты в этой стране возможны на любом сроке, так что у вас есть время все хорошенько обдумать.

Отсутствие каких-либо ограничений это очень плохо. Всю дорогу домой она думала над тем, как ей быть.

Даже в случае нелегальности абортов у ее деда было достаточно ресурсов для того, чтобы вывезти Пак Сумин из страны и все сделать за границей, а теперь даже Сеул покидать не нужно. Тем более, если в стране нет никаких легальных ограничений по срокам. Как долго она еще сможет скрывать? На поздних сроках живот станет явно заметен и прикрывать изменения в ее теле просто одеждой станет невозможно. Кроме того, рядом с ней постоянно люди Юн Донджина, которые докладывают старику о каждом ее шаге. Еще вчера ее это совершенно не беспокоило — ей было нечего скрывать от Пак Ки Хуна, но теперь…

Она однозначно знала, как отреагирует старик. Даже ее рождение от женщины, которую ее отец выбрал сам, а не женился по указке своего властного отца — уже было вызовом. Рождение внучки вместо внука — второй удар по самолюбию Пак Ки Хуна. Дед многое прощал Пак Сумин, как прощал и ее отцу, но в отличие от девушки, покойный родитель все делал более-менее легально и привычно. Между свадьбой и ее рождением прошло не меньше года, так что никто не мог говорить, что мать Пак Сумин охомутала сына чеболя «по залёту», у Пак Сумин же ситуация совершенно иная.

Кто отец — вопросов даже не возникнет. Единственный мужчина, с которым она оставалась наедине последние четыре месяца — Кан Гванджин. Это знали все, в том числе и ее дед. А значит, к северянину возникнут вопросы. Как минимум на тему того, что он забыл свое место.

Как дед поступит с зарвавшимся северянином — она прекрасно знала. С другой стороны… Может, стоит прийти к старику самой и все рассказать как есть? Пак Сумин не претендовала на пост в конгломерате, не стремилась стать наследницей Пак Ки Хуна. Вся ее борьба с дядей была необходима, чтобы отстоять своё, чтобы не стать призовой кобылой семьи Пак, которую выгодно продадут в другое семейство чеболей в качестве послушной жены в рамках очередной бизнес-сделки.

Но что если дед пересмотрел свое отношение к ней? Что, если она думала о нем слишком плохо и этот старик более человечен, чем она всегда считала? Он же благоволил Кан Гванджину; за десятилетия в бизнесе у Пак Ки Хуна выработалось особое чутье на людей и он не просто так проявлял интерес к северянину еще в те времена, когда он был просто ее ассистентом. Нет, дед, как и она сама, чувствовал двойное дно в этом мужчине. Он не мог не разглядеть стальной стержень молодого армейского капитана, но при этом не просто вояки, которому голова нужна только для того, чтобы носить фуражку, как у большинства военных, но капитана-интеллектуала. Кан Гванджин был одновременно довольно значимым чином в спецвойсках северного соседа и талантливым хакером. Крайне редкая и крайне загадочная смесь.

Так может дед простит им эту внебрачную связь и этого ребенка? Может, он вспомнит позицию собственного сына? Ведь отец всегда повторял Пак Сумин, что она должна привести в семью достойного мужчину. Не богатого. Не влиятельного. Не из семьи другого чеболя.

Достойного.

Так всегда повторял папа. Так кто может быть достойнее, чем Кан Гванджин, который уже дважды доказал, что готов на всё ради внучки Пак Ки Хуна? Тем более, если бы дед не одобрял ее связь с Кан Гванджином, он бы уже высказал свое недовольство. Хотя бы взглядом, хотя бы мелким жестом или намеком. Но старик благоволил их рабочему тандему, с интересом наблюдая, как развиваются события и их отношения. Он даже согласился вступиться за Кан Гванджина, когда Пак Сумин попросила его о помощи.

Так что, если…

Но для подобных разговоров еще слишком рано. Пока не разрешилась ситуация с судом, пока над головой Кан Гванджина все еще висит потенциальное обвинение в убийстве четырех человек — нужно прятаться и скрывать. Нужно пользоваться ресурсом старика на полную катушку, выжимать из ситуации все соки.

В ближайшие дни Пак Сумин планировала отправиться на очередную беседу к деду. Ее обморок прервал их в прошлый раз и она не смогла надавить на гордость старика, напомнить тому, что он вообще-то обещал все уладить. Нужно подтолкнуть Пак Ки Хуна к активным действиям и как можно скорее добиться оправдательного приговора по делу о стрельбе, и уже только после того, как Кан Гванджин будет окончательно оправдан, можно будет поднимать вопрос о беременности.

Это была сложная ситуация, ведь время играло против Пак Сумин. С каждым днем живот будет становиться все больше и больше, она начнет набирать вес. Пак Ки Хун не был идиотом, то, что она грохнулась в обморок прямо у него в кабинете, уже навело старика на некоторые мысли. Нужно как можно скорее навестить дедулю и лично огласить ту версию, которая была нужна Пак Сумин.

Уже дома она с опозданием подумала, что стоило посулить врачу хорошую награду за молчание — люди Пак Ки Хуна могут заявиться в больницу и, игнорируя все правила и законы, затребовать медицинскую карту Пак Сумин. Если они уже этого не сделали. Но сейчас у чебольки не было ресурсов и доверенных людей, которые бы могли ей помочь…

Почему-то вспомнилось рождество и сюрприз, который устроил для нее Кан Гванджин. Украшенная смотровая площадка перед старым храмом, гирлянды освещения, запах мяса на гриле. В очередной раз Пак Сумин порадовалась, что решила в тот вечер не пить — ведь уже тогда она была в положении. Да и вообще, прикасалась ли она к алкоголю после визита в особняк деда? Если и пила, то только пару раз пиво, а потом ее стало просто мутить от запаха пенного напитка. Но как тогда Гванджин все устроил?

Она уже вернулась домой и почти привычно устроилась в кресле Гванджина. Рука сама потянулась к смартфону, который лежал на низком столике. Нужно написать письмо, нужно обзавестись руками хотя бы для мелких поручений. У нее не было преданных людей, но были те, кто согласен ей помочь без лишних вопросов. А самое главное, эти люди были столь ничтожны в глазах ее семейки, что на них никто даже не обратит внимания.

«Менеджер Ким Бон-Со. У меня есть к вам дело. Я заеду завтра утром в офис, будьте на месте», — написала она в письме.

Можно даже не прятать эту переписку, отправлять с рабочего адреса. Официально — она вернется на денек на рабочее место, чтобы передать менеджеру остатки дел, ведь именно Ким Бон-Со будет следующим руководителем технической поддержки пользователей InterConnect, если гончие Юн Хян Ми не найдут кандидата получше. Но эта должность была не слишком высокой, чтобы на нее позарились иностранные специалисты, скорее всего, тут безошибочно сработают внутрикорпоративные лифты и повышение получит один из действующих сотрудников.

Но на самом деле Пак Сумин надо будет встретиться с этим мужчиной и попросить его о помощи. Если Гванджин привлек менеджера Кима к организации их рождественского свидания, то Ким Бон-Со точно не из трепачей. Небольшой — по меркам Пак Сумин, конечно же — денежный бонус и Ким Бон-Со решит для нее ряд вопросов, требующих личного присутствия. Это Корея, тут каждый умеет давать взятки. Нужно заплатить доктору Ли Хин Чжао, чтобы он уничтожил материалы карты или сделал временную подмену. Ей нужно выиграть хотя бы несколько месяцев. Пусть удалит карту, потеряет записи или допустит ошибку — что угодно, лишь бы изъять информацию о ее беременности из общего доступа. Пак Ки Хун может перестраховаться, и люди Юн Донджина достанут результаты, просто для ознакомления.

Но он этого еще не сделал, ведь телефон молчит. Такие новости точно заставили бы старика тут же ей позвонить и затребовать явиться лично. Значит, он пока не знает. Значит, у нее есть время. Она не подумала о подкупе врача сразу же, потому что была ошарашена новостями о своей беременности, не могла принять этот факт. Но теперь Пак Сумин собралась и готова действовать.

Пока она на шаг впереди, так должно оставаться и впредь.

Смартфон Пак Сумин пару раз хрюкнул, оповещая о новом сообщении. Ким Бон-Со получил ее письмо, и будет ждать завтрашнего мини-совещания.

Пак Сумин поднялась из кресла и направилась в коридор, к лифту, наверх, в пентхаус. Там у нее был установлен сейф, в котором она хранила наличность, приготовленную для Гю Чона. Плотные пачки новеньких купюр. Пятьсот миллионов вон и еще сто пятьдесят тысяч долларов — ими были забиты две из трех полок в прямоугольнике вмонтированного в одну из стен пентхауса. В общей сложности, почти полмиллиона по курсу. Крайне значительная сумма, она потратила почти неделю, чтобы снять со счетов столько наличности и получить эти деньги на руки, буквально опустошив большинство расходных счетов. Но сейчас деньги Пак Сумин интересовали слабо. Она должна быть готова протянуть тугой конверт в любой момент и по любому поводу — а именно для этого лучше всего подходит наличность.

Конечно, лучше бы было привлечь к этим делам агента NIS, но Пак Сумин не доверяла этой ищейке из контрразведки. Гю Чон играл в свою игру и сейчас решал свои рабочие вопросы за счет Пак Сумин. Просто так совпало, что им нужно было одно и то же. Но втягивать этого человека в личное дело Пак Сумин не хотела. Тем более, агент NIS фигура заметная, а вот менеджер Ким Бон-Со — совсем другое дело.

Кроме того, Кан Гванджин сказал, что соврал менеджеру Киму и изначально подрядил мужчину для организации свидания для Джин Су с ее толстым сисадмином. Но вот только Пак Сумин слишком хорошо понимала, как устроена офисная жизнь — просто по обрывкам разговоров о том, как кто провел праздники, менеджер Ким уже выяснил, что никакого свидания у храма у Джин Су не было. А это значит только одно — мужчина сделал правильные выводы и, с удовольствием пересчитав полученные от Кан Гванджина денежки, захлопнул рот и не трепал лишнего о романе своего начальства с молодым северянином.

Конечно же, завтра Пак Сумин лично и прямо в лоб задаст Ким Бон-Со вопрос о храме и его роли в этом мероприятии, и будет внимательно наблюдать за реакцией менеджера. Многое скажет ей и поведение подчиненных — всего по нескольким взглядам и вопросам о том, где Кан Ён Сок она поймет, растрепался ли Ким Бон-Со на весь отдел, или он оказался настолько умен, как она думает.

Чеболька улыбнулась, пересчитывая деньги и складывая годовую зарплату среднестатистического корейца в очередной коричневый конверт из плотной бумаги. Сейчас она очень хорошо понимала, почему Кан Гванджин, на деле являясь долларовым мультимиллионером, был похож в их первую встречу на бродячую псину.

Прячься на виду, делай вид, что глуп и беспомощен. Маленькие люди никому не интересны, никто на них не обращает внимания.

Но люди являются таковыми исключительно от недостатка ресурсов. Пак Сумин эти ресурсы вложит в нужные руки, а все остальное мужчина сделает как надо, она была в этом уверена.

Второй конверт был тоньше, который она отдаст лично Ким Бон-Со за его работу и молчание, но сумма там тоже была значительная. Десять миллионов вон — сумма более чем достаточная. Если у менеджера Кима есть накопления, то с этими деньгами он сможет начать собирать на первый взнос на собственное жилье или купить новую машину. Или отложить их на учебу старшего ребенка. Ким Бон-Со был хорошим работником и порядочным семьянином, и хотя сумма эта была избыточной — хватило бы и трех-четырех миллионов вон — Пак Сумин сейчас денег не жалела.

Все эти миллионы вон и десятки тысяч долларов не будут иметь никакого смысла, если она провалится и дед перехватит инициативу. Она должна, она обязана быть на шаг впереди.