Среди горных братьев Мексики

IX. "Четыре головы лучше одной…"

История сокровища горного брата заинтересовала Гамильтона, но на просьбу Ларри финансировать их поездку он ответил не сразу.

— Я подумаю об этом, мальчики. Побудьте здесь, в Пазо, со мною несколько дней. Не говорите никому об этом сокровище. В конце недели я дам вам определенный ответ.

Роберт на это довольно охотно согласился, но Ларри был недоволен подобным замедлением дела. Однако это казалось неизбежным, и он наконец примирился с создавшимся положением.

На четвертый день пребывания в Эль-Пазо Гамильтон предложил им прогуляться по городу, и юноши снова очутились в "Столовой Мод", где произошла их первая встреча с Гамильтоном.

Гамильтон повел юношей в глубину зала, зорко всматриваясь в каждого, мимо кого он проходил, словно отыскивая кого-то. В углу на стуле крепко спал какой-то человек, лицо которого было почти скрыто шляпой; фигура его показалась телеграфистам странно знакомой. Гамильтон подошел к нему и дотронулся до его плеча. Роберт и Ларри, к великому своему удивлению, узнали в этом исхудавшем, плохо одетом человеке своего старого знакомого по почтовой карете, рудокопа Томсона, который, как оказалось, был в числе рабочих, просивших прибавки жалованья, и вследствие этого вместе со всеми товарищами лишился места.

Гамильтон пригласил его к себе и, позвав его и друзей-телеграфистов в свой кабинет, заговорил:

— Теперь я должен вам сказать, мои юные друзья, что я далеко не богат. Тысяча долларов — для меня сумма очень крупная, такая сумма, потерять которую я не могу. Вам же понадобится не меньше этого… Но я настолько уверен в вас, что согласен пойти на этот риск. Все мы многим рискуем, — я это отлично понимаю. И я придумал вот какой выход. Вы вложите в дело все деньги, какие у вас найдутся, а я доложу чего не хватит до тысячи долларов.

На том и порешили. Был написан контракт, согласно которому в случае нахождения сокровища одна треть предназначалась Чите, а остальные две трети должны были быть разделены поровну между Гамильтоном и двумя телеграфистами.

— Кроме того я хочу вам сказать, что, может быть, нам придется делить свое состояние не на три, а на четыре части, — продолжал Гамильтон. — Я много раздумывал над вашим делом и, должен сознаться, почти без всяких результатов, пока не встретился с Томсоном. Ни один из вас не знает хорошо испанского языка. Даже для самого опытного человека было бы трудно правильно организовать такую экспедицию, какая предстоит вам. Может встретиться не один случай, когда услуги и советы старого пограничного жителя, знающего туземное население и его язык, имели бы огромную ценность. Я не часто ошибаюсь в людях и глубоко убежден, что Томсон прошел бы через огонь и воду, чтобы оказать нам помощь. Он говорил мне, что, по происхождению англичанин, он в юности жил в Мексике. Это одно уже служило бы вам прекрасной защитой. Мне хотелось бы, чтобы вы взяли его с собою. И необходимые для экспедиции закупки вы сделаете уже в городе Мексике, под его руководством.

Роберт был вполне согласен с Гамильто-ном, а рыжий Ларри пробормотал с комическим видом:

— Ну, что, Роберт, не говорил ли я тебе, что четыре головы лучше одной? Теперь я почти уверен, что с помощью этих двух новых друзей мы отыщем твое сокровище.

Следующий день уже застал телеграфистов и Томсона в вагоне экспресса.

Через семьдесят часов после отъезда из Пазо-дель-Норте наши три путешественника очутились в городе Мексике и остановились в одной из недорогих гостиниц. Первой их мыслью было позаботиться обо всем нужном для дальнейшего путешествия.

— Составьте список всего, что нам может понадобиться, — сказал Роберт Томсону, — вы ведь опытнее нас в таких делах.

— Отлично, — согласился Томсон, — но писака я плохой. Берите-ка лист бумаги и запишите, что я скажу.

Роберт вооружился карандашом, и Томсон начал:

— Три верховых лошади и одну вьючную. Три мексиканских седла с седельными мешками. Четыре лассо для привязывания лошадей. Три винтовки и три охотничьих ножа. Три одеяла, три плаща для защиты от дождя, чтобы не получить воспаления легких. Три карманных компаса, чтобы отыскивать путь и друг друга, самую лучшую карту, какую только можно купить за деньги, фунт табаку для моего личного услаждения, хинин против простуды, горчичники на случай ломота; мазь и арнику на случай ран или вывихов, корпии, бинтов, пару хирургических иголок, пуговиц и ниток, иголок и булавок. Побольше копченой грудинки и соленой свинины, мешок муки, кофе и чаю, если вы его любите. Двадцать фунтов гвоздей, котелок, а внутрь его положить сковородку, кофейник, тарелок, чашек и мелочи, вроде ножей, вилок, ложек, перца и соли. Сковороду для промывки золота, — ведь неизвестно, что мы там можем найти. Пороху и пистонов. Два-три фунта свечей и побольше спичек… Это все, что нам будет действительно необходимо, но можете добавить еще, что вам покажется нужным. Наконец — и об этом следует позаботиться прежде всего — нам нужно будет найти честного и опытного проводника-индейца. Завтра нам придется проехать в Иаутенек, где легче можно будет напять проводника и дешевле купить мустангов и все остальное.

Но следующий день был воскресенье, а по воскресным дням поезда в Иаутенек не ходили, и юные путешественники очень обрадовались этому, так как им очень хотелось осмотреть старинный город Мексико.

Юноши начали осмотр города почти с раннего утра. Они посетили Национальный музей, где видели достопримечательности: маску, снятую с лица славного вождя Джуареца, Вашингтона Мексики, и календарь вождя ацтеков, Монтезумы, — большом круглый камень, испещренный непонятными надписями.

По осмотре музея они отправились по винтовой лестнице на колокольню старинного собора и оттуда любовались столицей и окружающими ее горами и озерами.

Затем они долго бродили в общественном городском саду, украшенном многочисленными роскошными цветниками, искусственными бассейнами, водопадами и мраморными статуями.

День закончился прогулкой вдоль широких каналов, окаймленных цветущими живыми изгородями из герани и лилий. Каналы привели их к великолепному громадному парку, излюбленному месту загородных прогулок мексиканцев. Несмотря на то, что парк расположен в трех милях от города, он был переполнен веселой праздничном толпой.