Стася из таверны «Три дороги»

Глава 12

Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на мягком диванчике. Надо мной склонилось залитое слезами лицо старушки-служанки. Она вытирала мой лоб прохладным мокрым платком, и одновременно совала под нос что-то резко пахнущее.

– Уберите это дерьмо гоблина, – попросила я и попробовала сесть, но сил не было.

– Живая, – прошептала старушка и погладила меня по голове, – живая, засранка.

Я тихо засмеялась и закашлялась.

– Я никому не скажу, ты не думай, не бойся даже, – прошептала старушка и поцеловала меня в мокрый лоб, – никто не узнает, что ты натворила. Да никто и не понял.

Она помогла мне сесть, и я почувствовала, что карета покачивается. Мы медленно ехали.

– Где все?

– Госпожа Чашка спит, господин гвардеец пересел в повозку к карликам. Хочешь попить?

Я кивнула, и старушка протянула мне украшенную резьбой фляжку. Я отхлебнула, в ней было кислое, бодрящее вино.

– Ложись удобнее, тебе надо восстановить силы.

– Расскажите, что произошло после того, как Смеян вернулся.

– Эльфийская праматерь, там было такое… Слов описать не хватит.

И, глотая набегающие слёзы, старушка рассказала, что толпа рассыпалась на части, люди, словно опомнившиеся от дурмана, стали разбегаться во все стороны, они неслись со всех ног, сбивая друг друга. И уже через полчаса никого не осталось, кроме стонущих раненых и затоптанных паломников.

– Как же нас не затоптали? – спросила я удивлённо, и то, что я услышала, меня потрясло.

– Кое-кто соорудил вокруг нас воздушный купол. И люди обегали его стороной.

– Я? – я даже резко села, от чего голова пошла кругом.

– Ты сказала что-то вроде «Колыбель ветра» и … всё.

– Прошу, никому не говори, – взмолилась я. Я ничего не помнила о том, что происходило.

– Молчу, набравши в рот воды, хотя нас всё равно видели паломники, тот же кучер в коричневом кафтане. Но… Думаю, что они рады в живых остаться. Вряд ли они побегут с доносом на нас.

Старушка продолжила рассказ. Жертв среди паломников было много. По вытоптанному полю вокруг Великих Кубов ходили высокие полуголые гоблины и добивали стонущих. Они вонзали в них кривые ножи и приговаривали: «Отправляйтесь к своим праотцам, прочь с нашей земли».

– С каких это пор Великие Кубы стали святынями гоблинов? – удивилась я.

– Кто знает? Я не могу понять, – пожевала старушка губами, – неужели король Хенрик не знает, что гоблины затевают против людей? Это же не случайная выходка! Неужели им сойдёт с рук?

– Неужели будет война…– вздохнула я.

Я выглянула в окно, Смеян сидел на козлах и правил осликом. Я видела его заострившийся профиль. Даже для Смеяна это путешествие стало настоящим испытанием. Я долго смотрела на него, но Смеян не оборачивался, и я почувствовала, что он знает, что я смотрю на него. Просто не хочет обернуться. Не хочет. Мы теперь слишком многое друг о друге знали, и просто не понимали, как с этим быть. У меня возникло острое желание выскочить из кареты, подбежать к нему, запрыгнуть на колени, обнять его. Но я вздохнула и отпрянула от окна.

Старушка смотрела на меня с сочувствием.

– Знай, полено, свой очаг, – сказала она со вздохом, – господин Смеян наверняка не говорил тебе, что везёт госпожу Чашку во дворец к Вильдам не просто так. Король решил устроить тайный отбор невест, и своим самым верным друзьям дал поручение собрать лучших девушек королевства. Конечно, в тайне от самих девушек, но сама понимаешь, эта идея сразу стала общеизвестной. Господин Смеян Левая Рука короля Хенрика, никакой он не гвардеец. Он из рода Лихоборов, не хуже королевского. Это всё маскарад: мундир, путешествие в одиночку верхом. И тебе, девочка, нечего делать рядом с таким. Твоя судьба найти порядочного лавочника и нарожать ему розовощёких детей.

– Я из рода Лучик, – робко возразила я и всхлипнула. Настолько очевидной была нелепость моего возражения даже мне самой.

– Твой род в упадке, и соперниц у тебя слишком много. Ведь и господин Смеян не женат. И кто знает, не присмотрит ли он себе невесту на тайном отборе.

Я закрыла лицо руками и зарыдала. Весь остаток пути до поворота на Солнечные Холмы я провела в слезах. «Зачем мне всё это? —думала я, – ещё неделю назад я мечтала насобирать серебряных монет, чтобы выкупить папашку из долговой ямы. Чистила картошку на кухне Матушки Скрыни и радовалась, если удавалось выспаться. Что же так изменило мою жизнь? Права, права старушка-служанка. Мне надо о лавочнике мечтать».

– Смотри, вот и Солнечные Холмы, – сказала старушка и пересела к своей подопечной Миленке. Та спала беспробудным сном, и растолкать её было непросто.

Я выглянула в окно и ахнула. Такой красоты я не видела никогда. Вот куда надо водить паломников. Вот где чудо из чудес! Я осторожно отворила дверь кареты и выпрыгнула наружу. Карета поехала дальше, а я медленно пошла вперёд, поравнявшись с повозкой карликов. Передо мной открылась сказочной красоты долина, окружённая холмами. Она не была похожа на нерукотворное чудо природы. Здесь старались целые отряды садовников и художников. Вдоль гладкой дороги росли причудливо изогнутые деревья. С одной стороны листья были серебряными, а с другой – ярко-зелёными. Я слышала, что одно такое дерево стоит десять серебряных монет, и привозят эти саженцы из-за моря. Мне рассказывали об этих деревьях заезжие в таверну гости. Рассказывали, а я не верила. Между деревьями поместили кустарники, кроны которых были подстрижены шарами и конусами. Трава на лугах была подстрижена, точно под линейку, а вдали виднелось нежно-сиреневое облако. И мы двигались прямо на него.

По мере нашего приближения облако принимало более отчётливые формы, и я поняла, что это цветущие лозы глициний, закреплённые на шпалерах. Лозы вздымались вверх, образуя купол, а с этого купола свешивались длинные благоуханные свечи. Недалеко от торгового тракта возник волшебный оазис, небесное озеро чистого восторга. Стены из цветов, небо из цветов, длинный благоуханный коридор. И я шла по нему, онемев от увиденного. А воздух вокруг был пропитан запахом мёда. Ко мне подошёл Смеян и взял за руку. Я и не заметила, что он оставил козлы, а на них уже восседает Карл. Клара тоже выпрыгнула из повозки и шла, вертя головой. Рука у Смеяна была холодной, и держал он меня крепко, хотя я и не пыталась вырваться. Я подняла на него несмелые глаза, и он поднёс мои пальцы к своим губам. А губы у него были горячие. Я отпрянула, но руку мою Смеян не отпустил.

– Всё это будет принадлежать Басе, – невпопад сказала я.

– Завидуешь? – спросил Смеян, хитро улыбнувшись.

– Нет, – честно призналась я, – как можно жить в сказке?

Мы шли вперед и самые длинные гроздья благоуханных цветов висели так низко, что можно было коснуться их рукой. Они скользили по крышам кареты, ехавшей за нами. Рука Смеяна потеплела, и тут я вспомнила, что сказала мне старушка-служанка. Я вздрогнула и вырвала свою руку из его ладони.

Навстречу точно из-под земли вырос дворец из серого камня. Он показался мне чересчур мрачным, холодным и чуждым всей окружавшей его красоте. Возможно, белое строение смотрелось бы уместнее, но отчего-то предки Вильда поскупились на мраморную отделку. Дворец имел вытянутую пристроенную галерею с огромными окнами по бокам, за которой виднелся довольно растянутый фасад. Составить впечатление о размерах дворца мне не удалось, хотя сразу было понятно, что он довольно обширный, вырос на три этажа вверх и наверняка имеет подвальный этаж.

С парадного крыльца спустился мажордом и осведомился, кто прибыл к господину Вильду и с какой целью.

– Господин Смеян Лихобор. Сопровождаю сестру Барбары Лучик– госпожу Станиславу Лучик, а также подругу невесты – госпожу Миленку Чашку.

Я присела в знак уважения и почтения.

– С нами бродячие артисты, распорядитесь разместить их в людской и хорошенько накормить. Своими талантами они, несомненно, украсят праздничное мероприятие.

Я оглянулась и увидела госпожу Чашку со служанкой, беззастенчиво глазевших вокруг себя, и Клару с Карлом, скромно топтавшихся возле повозки. Препротивнейшая Миленка подошла вплотную и оттеснила меня от Смеяна.

– Немедленно доложите госпоже Басе о моем прибытии, – сказала она громче, чем следовало, и мажордом ей поклонился.

Я посмотрела на госпожу Чашку и подумала о том, что она даже не собиралась благодарить меня или Смеяна за то, что мы спасли её никчёмную жизнь. Интересно, она хотя бы помнила, что произошло? Похоже, её волновал только приём. Как она выглядит с дороги, достаточное ли уважение ей выкажут?

Я подняла голову и увидела, что на портике сидят каменные орлы с огромными клювами. Эти хищные птицы охраняли вход во дворец, возможно, именно эта деталь делала его негостеприимным. Хотя я увидела статуи только теперь, присутствие злой силы я почувствовала, как только мы покинули облако цветов. Мажордом пригласил нас во дворец, и мы поднялись по высоким ступенькам, затем прошли по каменной холодной галерее в основное здание. Мои милые карлики потерялись из виду, скорее всего, они двинулись к чёрному входу. Госпожа Чашка оттеснила меня от Смеяна, но он повёл себя умнее. Он отстал на два шага, демонстрируя равенство между нами, двумя девушками дворянских родов. И так мы вошли в огромный холл, украшенный богатыми канделябрами на львиных ногах. Свечи озарили вышедших нам навстречу Басю и её жениха.

Я узнала сестру не сразу. Высокая, с прямой спиной, в коричневом с золотым платье из тяжёлой ткани, в высокой тиаре, украшенной топазами, с длинными серьгами в ушах. Она была прекрасна, хотя и казалась несколько старше. В густые каштановые кудри были вплетены золотистые ленты. Она смотрела на нас, как на незнакомцев: властно и строго. Сначала Бася окинула взглядом госпожу Чашку и слегка кивнула ей, подарив слабую улыбку. Затем её глаза остановились на мне, и я почувствовала, что Бася меня не узнает. В нелепом старом карнавальном платье с цветами, растрёпанная, в пыльных башмаках я выглядела служанкой, самозвано явившейся на приём. Бася подарила кивок и мне. Я смущённо перевела взгляд на её жениха. Он бывал в доме моего отца, но я не запомнила его. Мало ли дворян приезжали кутить к папашке?

Теперь у меня была возможность рассмотреть Амброзия Вильда. Он был похож на свои многочисленные портреты. Высокий, уже немолодой, с длинным узким бледным лицом, он был похож на своего покойного отца, который долго возглавлял кабинет министров при отце короле Хенрика. Теперь он состоял в должности Правой Руки при короле. Одетый в чёрный бархатный камзол, украшенный серебряной вышивкой на воротнике и рукавах, господин Вильд выглядел просто. Так и должны выглядеть сверхбогатые люди. Он не был красавцем, более того, в его облике было что-то отталкивающее. Брови и виски его поседели, а шевелюра и коротко подстриженная борода сохранили синеватую черноту. На руках были надеты тонкие перчатки, а пальцы унизаны массивными кольцами. Господин Вильд смотрел поверх наших с Миленкой голов. Его интересовал только господин Смеян.

–Рад приветствовать высоких гостей в своей скромной обители. Располагайтесь, дорогие гости, слуги покажут ваши комнаты. Жду прекрасных дам за ужином в овальной гостиной. А вас, дорогой господин Смеян, прошу на пару слов в кабинет, хоть вы и устали с дороги.

Склонив голову набок, что, по всей видимости, означало поклон гостям, Вильд поднялся по ступенькам, за ним прошёл Смеян, а мы остались одни.

Бася сразу бросилась ко мне, раскрыв объятия.

– Дурочка ты моя, глупая пташка, – зашептала она, осыпая поцелуями моё лицо, руки и шею, – как же ты исхудала, как бедно и неловко ты одета! Где же платье, что я посылала тебе с Жирко?

Она задала еще миллион вопросов, на которые я не успевала ответить, мои глаза наполнились слезами, и я просто обнимала свою дорогую Басю. Оставив меня в покое, Бася подбежала к изумленной Миленке.

– Дорогая моя подруженька! Как я рада, что вы с сестричкой приехали ко мне вместе. Надеюсь, что вы подружились!

– Разумеется, милая моя Бася, – заверила наглая Миленка и подарила мне очаровательнейшую улыбку.

– Госпожа Миленка – тонкий ценитель стихов и театра, нам было о чём поговорить, – невозмутимо подтвердила я.

– Вам непременно нужно привести себя в порядок с дороги и отдохнуть перед ужином, – прощебетала Бася, – а с платьем для тебя я что-нибудь придумаю.

– Вели принести мой наряд из кареты, серебряное платье из флоранской парчи, оно в свёртке, в вещах господина Лихобора.

Услужливая девушка с бесцветным лицом шустро повела меня наверх. Комнаты для гостей определили на третьем этаже. Мне хотелось спать рядом с комнатой Баси, но, видимо, у господина Вильда были свои соображения на этот счёт. Я слышала в коридоре голоса и звуки, и служанка подтвердила, что почти все гости приехали, а меня уже и не чаяли ждать. Ведь прибытия Агнешки так и не дождались. Осталось только встретить короля со свитой, но тот задерживался, и гонец, прибывший за четверть часа до нас, сообщил, что кортеж прибудет не раньше полуночи.

– Двор господина Вильда ведёт ночной образ жизни, господа ложатся спать под утро, так что поздний приезд короля вовсе не станет чем-то удивительным, за исключением того, что прибудет сам король.

– Вот бы хоть одним глазком на него посмотреть! – вздохнула я.

– Да нечем там особенно любоваться, – фыркнула служанка, отпирая дверь в мою комнату и высоко поднимая свечу, – толстый, кривоногий и лысый. Уже в летах, так что… Всей красоты в нём только то, что он король.

– А как же портреты? – удивилась я, – на них он статный, с кудрявыми волосами.

– Наверное, писаны те портреты лет двадцать назад, – прыснула служанка.

От одной свечи она зажгла три канделябра и установила их в разных углах комнаты. А принесённую свечу поставила на туалетный столик.

– Осматривайтесь, я пока приготовлю вам ванну. Меня зовут Ойка. Ваш багаж в карете?

– У меня нет багажа, только платье.

Ойка не показала, что смутилась и толкнула дверь из комнаты, показывая, что в моих апартаментах есть ванная, открутила кран, из которого полилась вода с лёгким парком, взяла из небольшой шкатулки пригоршню лиловой мыльной стружки, взбила немного пены, закрыла дверь и вышла в коридор.

Я подошла к свечам и провела над ними рукой. Свечи не погасли. Увы, я лишилась своей силы, растратив её на спасение глупой госпожи Чашки. Когда ко мне вернётся способность повелевать ветром, когда я снова буду чувствовать себя в относительной безопасности? Я не знала.

Ойка вернулась быстро, ванна не успела наполниться до краёв. Она принесла огромное полотенце и свёрток с моим платьем. Я с удовольствием скинула с себя наряд Клары и забралась в горячую воду. Последний раз меня мыли в ванной с мочалкой и мылом в далёком детстве. В моей нынешней жизни я купалась только в прудах и озёрах. Как же это приятно, когда за тобой ухаживают! Когда заботливо трут спинку, взбивают пену, массируют волосы на затылке и у висков. Сначала я кряхтела, как старый шноркель, а потом чуть не уснула от удовольствия.

После ванны я сидела, закутавшись в тёплое широкое полотенце, а Ойка расчёсывала и вытирала мои волосы до тех пор, пока они не высохли и не стали на ощупь как тонкое руно. Ойка быстро облачила меня в батистовое бельё без кружев, наверное, принадлежавшее Басе, и развернула свёрток с платьем, сшитым в Челноках. Я ахнула: ткань переливалась и мерцала в свете свечей, а талия была такая узкая, что я побоялась, что не помещусь в платье. Не только поместилась, но и пришлось стянуть тонкие шнурки, подгоняя силуэт платья по фигуре. Ойка подвела меня к зеркалу. Я не узнала себя. Наверное, так выглядят фрейлины из свиты короля, невесты вельмож. Так должна была выглядеть сестра Баси, самой красивой девушки королевства. Но так точно никогда не выглядела я.

– У вас послушные волосы, мы мигом их уложим! – сказала Ойка, тоже довольная моим преображением. Я уселась на стул, и Ойка мигом подняла мои локоны вверх, чем-то их ловко закрепила и принялась плести множество мелких косичек, причудливо укладывая их наподобие цветка. Во рту у неё торчал целый пучок шпилек, и она шустро вонзала одну за другой, чтобы эта «клумба» не развалилась. Когда остались незакреплёнными несколько густых длинных прядей, Ойка завила их щипцами, нагретыми на свечном пламени.

Я повертелась у зеркала, стараясь рассмотреть, как выглядит моя причёска сзади.

– Ты просто чудо! – услышала я голос Баси и обернулась.

Сестричка подбежала и чмокнула меня в щеку. В её руках были серебристые туфельки, украшенные крупными жемчужными бусинами.

– Они будут великоваты, но для такой маленькой ножки, как твоя, у меня ничего и нет.

Я с удовольствием обулась и сказала:

– Удобные, и каблук не высокий! Не переживай, всё лучше, чем могло быть!

Бася повернулась к служанке и властно бросила:

– Что стоишь без дела? А в ванной кто будет убирать?

Ойка поклонилась и убежала, прикрыв за собой дверь. Бася оглянулась и с хитрой улыбкой вытащила из сумочки, висевшей на поясе небольшую скляночку.

– Нашим секретикам свидетели не нужны!

– Духи? – спросила я и захлопала в ладоши!

– Нет, для чего тебе? Ты и так благоухаешь свежестью и чистотой. Но кое-что тебе точно потребуется.

Бася снова улыбнулась, открыла скляночку и зачерпнула почти прозрачной мази. Она прикоснулась к моему лицу и стала легонько втирать снадобье в кожу. Я почувствовала слабый медовый запах. То же самое Бася проделала и с моими руками. Я посмотрела на пальцы и ахнула. Никаких цыпок, никаких царапин. Я бросилась к зеркалу. Эльфийская праматерь! Мой жёлтый синяк точно смыло водой.

– Увы, это не заживление. Это просто для… отвода мужских глаз.

Я кивнула, понимая, что говорить о таком не следует никому.

– Женщины если и заметят перемену, то будут молчать. В такой суматохе никому нет до тебя дела, птичка моя, – сказала сестра.

Я расцеловала Басю в обе щёки.

– У нас есть немного времени, и я покажу тебе наш с Вильдом замок.

Она сказала так, словно уже была за ним замужем… Хотя кто знает, насколько близка Бася теперь к своему жениху, и не случилось ли между ними такого, о чём не принято говорить?