Стася из таверны «Три дороги»

Эпилог

—Что, говоришь, в начинку пихать? – спросила меня Матушка Скрыня.

– Корицу, корицу, – нетерпеливо отмахнулась я, – да не в любую начинку для пирожков, а только в тушёные яблоки. И яблоки чистить, а сердцевинки вырезать.

– Вот ещё!– бурчала под нос Матушка Скрыня, но при этом прилежно орудовала ножиком.

– Кожуру от яблок и сердцевинки не выбрасывай, пригодятся на компот.

– Чего?

– В кастрюлю клади!

Я обвела глазами кухню. Как тут всё изменилось за месяц! Никакой битой посуды, никаких замызганных кастрюль. Сковороды сверкают получше зеркал в дворянских усадьбах. Несмотря на разгар лета, никакой изнуряющей жары. Карл дёргает за верёвочку, и под потолком вертятся лопасти. Знаете, как у ветряка, только поменьше!

Каждый вечер у нас гости, да и днём посетителей полно. Заезжают не только вкусно покушать, но и лютню послушать или посмотреть представление театра «Роза». Вот в это время у нас пирожки сотнями штук раскупаются. Без медяка серебряная монета не растёт.

Вышла проверить, не забыли ли старуху Скрыню покормить. Нет, сидит на улице и жуёт булку с маслом. Да с каким-то гвардейцем любезничает. У меня сердце ёкнуло, но я себя одёрнула: «Хватит в каждом красномундирщике Смеяна высматривать! Мало ли заезжих тут? Ведь таверна стоит на перекрёстке».

Вернулась в кухню, посмотрела, как новая кухарка потрошит индюков. Ловкая девчонка, хотя ей всего шестнадцать. Подучим, и будет лучше Мины. А Мине поручим в зале за порядком следить, постели на втором этаже гостям стелить.

Заглянул Воржик Скрыня. Он теперь тут не господин, а простой вышибала. Ни на что не способен больше, а кулаки пудовые. Заглянул и затоптался у порога.

– Чего тебе? – нахмурилась Матушка Скрыня.

– Тама посетитель просит квасу с мелиссой. Есть у нас али нет?

Сердце моё застучало, но я сглотнула подступивший ком и сказала, что есть. И этот квас я сама отнесу господину гвардейцу.

– Чисто ведьма, прям сразу догадалась, что гвардеец, – буркнула Матушка Скрыня в сторону, намекая на мою невиданную необъяснимую прозорливость.

– Уволю, – беззлобно ответила я и пошла в ледник. Там у меня всегда был холодный квасок на травах. Поставила на поднос кувшин. Подумала и пристроила туда же две глиняные чашки без ручек. Спокойно вышла в зал и направилась прямо к столу, где сидел Смеян. Он сидел, откинувшись на спинку скамейки, и смотрел на меня без улыбки. Я поставила поднос на стол и присела, выражая почтение.

– Рада, что заглянули к нам, господин Левая Рука.

– И я рад, Стася,– услышала я бархатный голос, – на этот раз не буду говорить, что ехал мимо. Я спешил именно в таверну «Три дороги».

– Что же вас привело в наше захолустье? – удивилась я.

– Письмо от Его Величества, – ответил он и протянул мне сложенный вчетверо лист бумаги, – изволь прочесть сама.

Мои руки задрожали, но я справилась с волнением и даже улыбнулась. Неужели охота на ведьм продолжается? Тогда зачем посылать ко мне Смеяна? Не проще ли отрядить Серый Патруль?

– «Уважаемая госпожа Лучик. Его Величество, король Хенрик сообщает о том, что третьего числа месяца Уборки Хлебов он намерен сочетаться браком с госпожой Миленкой из рода Чашки. Приглашаю Вас присутствовать на высочайшем мероприятии в сопровождении Вашего жениха – господина Смеяна Лихобора», – прочитала я вслух и подняла глаза на мнимого гвардейца.

– Вряд ли можно отказаться от приглашения, – улыбнулся он как-то виновато.

– Я и не собиралась отказываться, – пожала я плечами, – король Хенрик – премилый человек. И он так мне помог, что моя благодарность не знает предела. Можете отвезти ему письмо, я напишу несколько строк. Прошу подождать.

– Как письмо, – изумился Смеян и даже приподнялся со скамьи, – здесь чётко написано, что присутствовать следует в сопровождении жениха – господина Смеяна Лихобора. То есть… Ты едешь со мной, Стася.

Я учтиво поклонилась Смеяну, пряча в глазах усмешку.

– Если вы забыли, господин Левая Рука, наша помолвка так и не была объявлена. И предложение вы мне так и не сделали. Засим я не вижу оснований прибыть ко двору в вашем сопровождении. У меня есть премилый экипаж, – я кивнула в сторону лужайки, на которой пасся знакомый Смеяну ослик, – я преспокойно доберусь. Срединный Торговый Тракт прекрасно известен мне. До Солнечных Холмов я уже ездила, доберусь и до столицы. Там что-то около десяти километров?

Я поклонилась Смеяну, и быстрым шагом направилась в кухню, а через неё поднялась к себе в комнату. В висках пульсировало, сердце колотилось. Я стала расхаживать туда и сюда по комнате, обхватив руками плечи. «Пусть подумает, – негодовала я, – он решил, что можно вот так: ни сказать ни слова на прощание, забыть обо мне на несколько месяцев и не прислать ни единой весточки, а потом так завалиться непрошенным гостем, считая, что я его всё это время ждала?»

Но кто-то голосом Смеяна шептал мне прямо в уши: «Да, так можно. Я не простой дворянин, я соратник короля, я – его Левая Рука. Всё это время я только и делал, что устранял последствия преступлений Вильда и твоих фокусов. Гоблины собираются в банды, паломники пишут петиции к королю с требованием передать им во владение землю под Великими Кубами, обыватели просят снести эти самые Великие Кубы, Верейка сколотил новую шайку и терроризирует купцов на севере королевства. Эльфийская праматерь, мне было чем заняться в эти месяцы!»

Я села на кровать, лицо горело. Я закрыла его руками и попыталась унять волнение.

Ко мне в дверь постучалась и тут же вошла Клара.

– Стасенька, милая, послушай меня, там такое затевается! – зашептала она, вытаращивая и без того круглые навыкате глаза, – срочно надевай нарядное платье и беги вниз.

– Вот ещё! – буркнула я, отнимая от лица руки.

– Господин Смеян отобрал у Карла лютню и просил позвать тебя. Он собирается… Он собирается… Мне кажется, что он собирается сделать тебе предложение.

Я посмотрела на Клару. Она всплеснула руками, сетуя на мою непонятливость, потом бросилась к сундуку и извлекла оттуда свёрток, завязанный лентой.

– Надевай же, или я тебя стукну вот этим вот башмаком! – крикнула она и даже задрала ногу.

Я медленно спустилась по лестнице в залу. Длинный шлейф платья мешал при ходьбе, но Клара любезно согласилась его подержать. В зале стояли полукругом все кухарки во главе с Матушкой Скрыней. Даже Воржик учтиво застыл в дверях. Я вышла в залу и присела с выражением почтительности и остановилась в центре залы. Прозвучали первые аккорды. Глубокий, бархатный голос Смеяна окутал меня колдовским облаком:

«Когда я был кудрявым и беспечным,

С лошадкой деревянною дружил.

Меня один вояка, старый мечник,

В прекрасный сад однажды пригласил.

Он был учитель боя, шрам на шраме,

Всегда был груб, в манерах ретроград.

Но он сказал: «Цветы Прекрасной Даме

Важнее, рыцарь, всех твоих наград».

Он показал кувшины белых лилий

Как символы девичьей чистоты,

Кусты сирени, веточки глициний.

«Послушай же, что говорят цветы.

У каждого прекрасного бутона

Есть голос свой, и свой певучий зов.

Одни сравнимы только с птичьим звоном,

Другие – с женским нежным голоском».

Он мне такую преподал науку,

Что благодарен я ему всегда,

Пусть голоса цветов моей подруге,

Расскажут, что на сердце маета.

Пусть песню пропоют Прекрасной Даме

О том, что в сердце рыцаря кипит,

О том, что трудно выразить словами,

Безмолвно вам расскажут лепестки.

Держу в руках я колокольчик синий.

Он говорит: «Я думаю о вас»,

В нём простота и безупречность линий.

Порадовал ли я на этот раз?»

Смеян поклонился мне, и все зааплодировали. Матушка Скрыня вытерла слёзы фартуком и трубно высморкалась. Смеян отдал лютню Карлу, а сам вытащил из петлицы довольно чахлый колокольчик, сорванный где-то на обочине.

Он был для меня милее пышных букетов королевского двора.