Статус B

Глава 12

— К-какими они были? — сквозь ком в горле спросил я, все еще не в силах отвести взгляд от фотографии.

Высокий темноволосый мужчина с мальчишкой лет двух-трех на руках. Прижимающаяся к его плечу красивая длинноволосая женщина с таким знакомым взглядом. Я поначалу не мог сообразить, где я уже видел эти глаза, пока потом меня осенило. В зеркале. В целом — по фигуре, по чертам лица — я весь в отца, но глаза точно от матери. И разрез, и цвет, и посадка.

Кадр явно был спонтанным и даже немного смазанным из-за движения, но от этого становился еще живее. И действовал на меня завораживающе. Я будто заглянул одним глазком сквозь годы, сквозь саму грань жизни и смерти, и на какое-то время соприкоснулся с тем, что было там, в невообразимой дали.

Когда-то у меня была настоящая семья. И вот это я — этот смешной пухлый мальчуган, тянущийся к чему-то, что не попало в кадр, и едва не выворачивающийся из отцовских рук. До сих пор не верится…

— София… Мне особо нечего рассказать о ней. Она была его ангелом. Терпеливым, заботливым, понимающим. Мне кажется, без нее Роб одичал бы совсем. Неделями не выходил бы из кабинета, не брился, не стригся, а вокруг стола бы росли кучи коробок из-под китайской еды.

— Он настолько любил свою работу?

— Работу… — усмехнулся Кинг. — Это не совсем то выражение. Роберт не относился к своим проектам как к работе. Он просто жил всем этим. Он был… по-настоящему упертым. Увлекающимся. Пожалуй, даже одержимым. Но, может быть, поэтому ему иногда удавалось добиться того, о чем другие даже помыслить не могли.

— Например, создать Анастасию?

— В том числе. В какой-то момент он уже и сам был не рад, что затеял все это. Хотя мы много раз разговаривали об этом, и я пытался его образумить. Но если уж Роб что-то вбил себе в голову — его ничего не собьет с пути…

Когда Кинг говорил об этом, голос его был спокойным, но лицо тронула заметная гримаса раздражения и горечи. Кажется, события тех лет до сих пор не дают ему покоя.

— Так чем же он занимался? — спросил я. — Что за проект «Саламандра»?

— Это довольно долгая история, к тому же я не уверен, что…

— Вот т-только не надо отговорок! Кое-что я уже знаю. И я очень ждал этого разговора, чтобы узнать остальное.

А заодно понять, не попытаетесь ли вы что-нибудь утаить или переврать. Но этого я, конечно, вслух говорить не стал.

— И что же тебе известно?

— Неважно. Начните с самого начала.

— Ну хорошо. Начать стоит… пожалуй, где-то с восемьдесят четвертого года. Тогда мы как раз начали работать все вместе. Роберт, я, Гендерсон, Флинт, Конрад Майлз… Это были тяжелые времена. Нам было уже глубоко за сорок, а Майлз и вовсе нам в отцы годился. Мы все когда-то имели собственный бизнес или, как Гендерсон, занимали руководящие посты. Но после кризиса семидесятых, как и многие в этой стране, потеряли все. Нужно было начинать с самого начала. И это был чуть ли не наш последний шанс.

— А Дайсон?

— Да, его я тоже помню с тех времен. Вообще, он человек Майлза, у них какая-то очень запутанная история знакомства. Но последние лет двадцать они были неразлучны. Позже Ричард стал личным телохранителем его семьи и главой безопасности компании. Но тогда они общались скорее как… друзья. Насколько я знаю, Дайсон был чем-то очень обязан Конраду. И до конца жизни был благодарен и верен ему.

— Чем вы занимались?

— Мы организовали компанию по разработке программного обеспечения. Конраду удалось заключить контракт с «Гуглом» — это старое название «G-group», и мы стали одним из подрядчиков по разработке новых алгоритмов для ССР.

— Системы социального рейтинга?

— Да. На тот момент она уже была внедрена в Бостонской агломерации, но функционал у нее был гораздо скромнее, чем сейчас. Работы предстояло еще очень много, так что контракт был выгодный и обеспечивал нас работой на несколько лет вперед. Получили мы его во многом благодаря Роберту — некоторые его старые наработки могли оказаться очень перспективными для применения в ССР. Однако со временем стало очевидно, что… чересчур уж перспективными. Особенно в сочетании с политическими идеями Роберта.

Кинг устало вздохнул и окинул взглядом номер, задержавшись на дверце холодильника.

— Слушай, а у тебя не найдется чего-нибудь выпить?

— Из алкоголя — вроде н-ничего. Но полно всякого сока.

— Налей мне, пожалуйста. Рассказ будет долгим, надо будет смочить горло.

— Так что за идеи? — настойчиво переспросил я, ставя перед ним на журнальный столик кувшин с соком и пару стаканов.

— Он и его сторонники называли это кибер-меритократией. Сама по себе меритократия — давняя концепция. Власть лучших, власть достойных. Но главный ее недостаток в том, что непонятно, как определять ценность каждого человека для общества и, соответственно, его положение и привилегии. Роберт был убежден, что самим людям этого доверять нельзя — неизбежно начнутся подтасовки, злоупотребления, коррупция и прочее и прочее. Поэтому нужен более бесстрастный и объективный судья. Искусственный разум.

— Разве не в этом смысл Системы?

— На первый взгляд — да. Но дьявол в мелочах. В современном виде Система — не более чем инструмент в руках власть имущих. Роберт же хотел наделить искусственный разум реальной властью. Очень спорная идея.

— Пожалуй…

— Неудивительно, что у нее было много ярых противников. Во-первых, конечно, люди, которые… скажем так, боятся машин. Ну, луддиты в том или ином виде существуют не первую сотню лет. Во-вторых — это власть имущие, которые, конечно же, не хотят, чтобы их заменяли нейросети. В-третьих, сама «G-group», которая, по сути, слилась с правительством и предлагает свой готовый инструмент по управлению обществом. В общем, нам приходилось скрывать убеждения Роберта, особенно перед прессой и заказчиками. К счастью, он был не очень-то общительным, так что это было не так сложно.

— А Анастасия…

— Изначально она использовалась как основа для модуля социального анализа и прогнозирования, который мы разрабатывали для ССР. Но Роберт быстро вышел далеко за рамки технического задания. И вот с этого-то и начались главные проблемы.

— Джи-груп узнали?

— Да дело даже не в этом, а в нарастающем конфликте внутри самой команды. Поначалу Майлз даже пытался получить выгоду из сложившейся ситуации. Начал новые переговоры с Джи-груп, попробовал подороже продать наработки Роберта корпорации. Но тот, по сути, саботировал сделку и своим упрямством поставил под угрозу основной контракт. При этом мы все слишком зависели друг от друга. Мы не могли себе позволить, например, просто уволить его. По многим параметрам он был просто незаменим.

Я, сам того не замечая, усмехнулся. А вот это упрямство мне очень даже знакомо и понятно. Похоже, я действительно сын своего отца…

— Почему он был п-против сделки?

— Говорил, что Гугл хочет выкупить эти наработки только для того, чтобы потом похоронить их. Возможно, он был прав. Его «Саламандра» не вписывалась в созданную ими систему, а была альтернативой ей. Ну и самое главное — никто бы не допустил передачу реальной власти искусственному разуму. Все понимают недостатки, связанные с «человеческим фактором», но… Мало кто готов на такие радикальные меры.

— Вы тоже?

Кинг неопределенно пожал плечами.

— Это очень сложный вопрос, Террел. Особенно если рассматривать его не чисто теоретически. Роберт со временем отступил от своих идей, хоть и было слишком поздно. А я… Пожалуй, наоборот, со временем все чаще задумываюсь, что в целом он был прав, просто нужно устранить некоторые недоработки.

Я задумался. Мне самому идея общества, в котором правит искусственный разум, не очень-то нравилась. Чисто интуитивно. Наверное, страх перед «бунтом машин» в людях сидит с тех самых пор, как первые машины появились. И чтобы всерьез думать, что власть искусственного разума — это лучшая форма правления, нужно очень сильно верить в то, что этот разум лучше человеческого.

Или очень не верить в людей.

— Расскажите про п-пожар, — неожиданно даже для самого себя спросил я.

Я ожидал, что рано или поздно мы дойдем до этой темы, но не думал, что сам потороплю с ней Кинга. Все-таки этот эпизод из прошлого стал для меня кошмаром на всю сознательную жизнь. Хотя, может, быть, если я узнаю подробности, то станет легче.

— Пожар? — нахмурился Кинг. — Ты помнишь его?

— Плохо. Только отдельные образы. Но он мне часто снится.

— Бедный мальчик…

Он опустил взгляд и коснулся пальцами лба, растирая его, будто пытаясь избавиться от головной боли.

— Вы жили тогда в одном из старых особняков на Бикон-стрит. Роберт перестроил его, оснастил современной автоматикой. Но, похоже, остались кое-какие старые коммуникации, которые в итоге стали слабым звеном. По крайней мере, по официальной версии дом загорелся из-за замыкания в электросистеме, на участке старой проводки.

— Вы этому верите?

— Честно? Не очень, — взглянув мне прямо в глаза, ответил Кинг. — И Роберт тоже не верил.

— Он… Разве он н-не… — я так разволновался, что с трудом справился с приступом заикания. — Я д-думал, он погиб в том же пожаре…

— Нет, — с некоторым удивлением покачал головой Кинг. — Дом сгорел за несколько дней до его… исчезновения. Но в пожаре погибла София. И ты тоже попал в больницу с ожогами.

Я невольно поежился, привычным неосознанным жестом подтягивая воротник толстовки повыше, чтобы прикрыть морщинистое пятно застарелого шрама на шее. Образы из кошмаров настойчиво лезли в голову. Объятый пламенем дверной проем… Рука, бессильно скребущая по полу…

Похоже, шок от тех событий был настолько сильным, что я не запомнил того, что за ними последовало. Я даже первые свои недели в интернате толком не помнил. Все так смазалось в памяти, что казалось, будто я с самого рождения там. Смутные воспоминания об отце проявлялись только во снах. И что самое обидное — маму я не помнил вовсе. Только какие-то совсем уж размытые образы — светлое пятно лица в обрамлении длинных волос, прикосновения губ, ощущение тепла и покоя… Даже голоса не осталось.

Странно. Маленькие дети ведь обычно больше привязаны к матери…

Я так погрузился в свои очередные попытки хоть что-нибудь вспомнить, что не заметил, как Кинг продолжил свой рассказ. Очнулся от своих мыслей, снова обернулся к нему.

— …не было дома, он был с нами на важной встрече с кураторами из Джи-груп. Которая, к слову, закончилась жутким скандалом. Майлз под давлением кураторов попытался отстранить Роберта от проекта. Тот же заявил, что тогда забирает все свои наработки с собой. В первую очередь Анастасию. А без нее все остальное просто рассыпалось бы.

— Да что в ней такого особенного? — поморщился я, окончательно отметая неприятные воспоминания о пожаре и переключаясь на вопросы, которые давно не давали мне покоя. — Н-неужели никто, кроме него, не смог создать искусственный разум? Да, п-понимаю, это сложно. Считалось, что даже невозможно…

— Все не совсем так, — мягко улыбнулся Кинг. — Для современных метапрограммистов это вполне тривиальная задача. Вообще, компьютерные симуляции вполне убедительно проходили тест Тьюринга еще в начале века, годах этак в двадцатых.

— Но про полноценные имитации что-то до сих пор не слышно.

— Ну почему же? Те же ангелы — персональные помощники, которыми пользуется каждый житель синей зоны. Их вполне можно считать полной имитацией человеческого разума, вплоть до индивидуальных особенностей характера. Которые, впрочем, можно гибко настраивать по желанию хозяина.

— Не знал.

Впрочем, откуда бы я это знал?

— В целом человеческий интеллект, человеческий разум — не такие уж неимоверно сложные штуки, какими их принято считать, — продолжил Кинг. — Мало того, у нашего разума — масса недостатков, накопившихся за годы эволюции. Эмоции, инстинкты, импульсы ретикулярной формации, сознание и подсознание… Прямо скажем, это жутко противоречивая и нестабильная система.

— Да, пожалуй.

— Так что для программистов, занимающихся ИИ, человеческий разум — плохой пример для подражания. Да, воссоздавать его работу всегда было интересно. Но скорее в научных целях, чем в практических. К тому же у разработок в этом направлении традиционно много противников. Лет тридцать-сорок вообще действовали прямые запреты.

— Почему? Луддиты?

— Да, можно и так сказать. Это все очень деликатные вещи. Например, по этим же причинам редко делают роботов, реалистично копирующих человеческую внешность. Хотя технически проблем с этим давно нет. Но когда робот слишком уж похож на человека — это многих… пугает. Отталкивает. С искусственным разумом примерно то же самое.

— Эффект зловещей долины… — пробормотал я.

— Да, — одобрительно кивнул Кинг. — Это давно известное явление. Правда, не ожидал, что про него рассказывают в интернате Святого Николая.

— Я много читаю.

— Похвально. Но мы отвлеклись. Так вот, само по себе создание имитации разума — не такой уж прорыв. Суть в том, что Анастасия — не просто имитация. Роберт создал нечто новое. Разум, который похож на человеческий, но… лучше. По крайней мере, так он это задумывал. Потому что если уж передавать власть кому-то, то это должна быть не просто бездумная машина. Это должен быть разум, который основывается не только на голых расчетах, но и на чувствах. Который… понимает людей. И который может не просто управлять, но и придумывать что-то новое.

— И ему удалось?

— Да. Но… Не все так просто.

Кинг покачал головой, будто не соглашаясь с собственными мыслями, и откинулся на спинку дивана. Ослабил узел галстука, растер виски кончиками пальцев.

— Вам плохо?

— Нет, просто устал. Сумасшедший день сегодня… Так вот, по поводу Анастасии. После того скандала в Джи-груп и гибели Софии Роберт был в полном раздрае. Его охватила паранойя, он даже поначалу обвинял Майлза в том, что это он устроил пожар.

— А это не так?

— Точно нет. Зачем это Майлзу? Да и без него хватало подозреваемых. Это могли сделать и конкуренты, чтобы сорвать наш контракт, и фанатики-луддиты. В конце концов, версию с замкнувшей проводкой тоже нельзя списывать. Но Роберт опасался, что это все же покушение. Он забрал тебя и… даже я не знаю, где вы жили следующие пару недель. За это время Роберт частично уничтожил свои записи, частично — как мы сейчас понимаем — зашифровал и заархивировал их.

— Но в итоге Майлз же как-то з-заполучил Анастасию?

— Да, но… в несколько урезанном виде. В целом за последующие годы нам удалось восстановить сам принцип создания подобных нейросетей. Те же Вершители, которых мы недавно ввели в проект «Наследие Странников», созданы, как говорится, по образу и подобию Анастасии. Но есть несколько нюансов…

Кинг потянулся к кувшину и налил себе еще сока. Неторопливо выпил. Мне показалось, что он специально взял небольшую паузу, чтобы решить, что именно мне рассказывать, а что пока нет. Я не торопил его — чувствовал, что весь этот разговор и так дается ему нелегко. Я же, наоборот, жадно впитывал информацию и готов был слушать его хоть до утра.

— Сама по себе структура нового вида разума, который придумал Роберт, предполагает значительный элемент… случайности. Каждая новая сборка — это, по сути, новая личность, со своими особенностями. В этом, наверное, главный прорыв, который он совершил. Создание сущностей типа Вершителей — это уже не столько программирование, сколько… акт творения. И Анастасия — уникальная, одаренная личность сама по себе, даже среди себе подобных. Повторить ее не получится — просто в силу особенностей технологии. Это во-первых.

Он еще больше ослабил узел галстука, а потом и вовсе раздраженно стянул с шеи эту удавку.

— Во-вторых, подобные нейросети самообучаемы, поэтому огромное значение имеет и время. Анастасии в ее нынешнем виде уже больше пятнадцати лет. Это большой срок, даже для человека. Для такой, как она, — вообще целая эпоха.

— Но вы г-говорите, что она в урезанном виде?

— Да. Роберт не просто спрятал все свои наработки по проекту «Саламандра». Он и саму Анастасию откатил к одной из ранних версий, отключив у нее несколько важных кластеров. Я думаю, что как раз все эти данные и содержатся в зашифрованных архивах, один из которых ты распаковал. Ключом к архивам служит его собственная ДНК, так что сейчас ты единственный, кто может вытащить их.

— Но зачем он вообще сделал все это? Не хотел, чтобы все попало в руки Джи-груп?

— Не только, — вздохнул Кинг. — Контракт с Джи-груп мы все-таки потеряли после того скандала. Майлз винил во всем Роберта — и, собственно, вполне справедливо. Конфликт внутри команды достиг своего пика. Майлз настаивал на том, что Роб не вправе присваивать себе все наработки, поскольку во многом это уже был наш совместный проект. Требовал передать все…

— И…?

— Не буду врать тебе — в какой-то момент Майлз принял решение… устранить Роберта физически.

Я натянуто улыбнулся. Какая осторожная формулировка.

— На этом настаивала часть команды — сначала в надежде сохранить контракт с Джи-груп. Ну а после того, как мы потеряли контракт, а Роб грозился забрать и свои наработки… Мы все, по сути, снова оказывались ни с чем.

— Слабое оправдание.

— Не спорю. Майлз понимал, что Анастасию можно будет использовать не только для ССР, но и в коммерческих проектах. Уже тогда мы параллельно с работой над заказом Джи-груп поглядывали на сферу Full-VR. Однако Майлз опасался, что без Роберта мы не сможем адаптировать Анастасию под новые задачи. Гендерсон и Флинт убедили его, что сможем. В итоге он поручил Дайсону убрать Роберта.

У меня, кажется, даже в глазах потемнело от гнева. В голове зашумело от прилившей крови, я даже на несколько мгновений четко почувствовал собственный пульс в висках — четкий, громкий, будто отсчитывающий секунды до взрыва.

Значит, это Дайсон убил моего отца. А я его еще спасал! На собственном горбу тащил его набитую имплантами тушу!

Впрочем, а чего я ожидал? Этот старый головорез — верный пес Майлза-старшего. Я мог бы и раньше догадаться, что именно он и выполнил эту грязную работу.

— А вы-то что делали все это время? — процедил я.

Кинг встретил мой взгляд спокойно. Он не выглядел виноватым, в глазах его застыли лишь усталость и сожаление.

— Роберт был моим лучшим другом. Конечно, я был против. Я пытался отговорить остальных и предупредил Роба об опасности…

Мы надолго замолчали. Я нервно прошелся по комнате, избегая встречаться с Кингом взглядом. Наконец, снова плюхнулся на диван, замер в напряженной позе.

— Как?.. — наконец, глухо выдавил я. — Как он…

— Автомобильная авария. Роберт сорвался на машине с моста Лонгфелло. По данным экспертизы — неполадки в системе управления на большой скорости. Есть видео с камер наблюдения. Машину потом долго не могли найти — ее обломки унесло течением. Тела вообще не нашли. До последнего времени все думали, что и ты тоже был в машине, потому что ты… исчез. Это сейчас уже понятно, что Роберт спрятал тебя в интернате, перепрограммировав идентификационный чип.

— Разве такое вообще возможно?

— В те годы ССР была не так хорошо защищена от взлома.

— И что потом?

— Мы… узнали, где Роберт прятал физические носители, на которых хранил свои наработки. Перенесли все на сервера компании. И уже через пару лет на рынке появилась компания «Blue Ocean». До создания «Наследия Странников», конечно, было еще далеко. Но с тех самых пор Анастасия стала главным активом компании, основой ее благосостояния. Хотя сама по себе и была лишь верхушкой айсберга.

— И сейчас вы хотите вытащить этот айсберг целиком? Зачем?

— В этой истории у всех нас свои мотивы, Террел, — улыбнулся Кинг. — Для тебя Анастасия и проект «Саламандра» — это единственное наследие, оставшееся от отца. Для Роберта это было делом всей его жизни. Я думаю, тебе бы не хотелось, чтобы все пошло прахом?

— Конечно, — ответил я.

Хотя был и не совсем уверен. Я ведь совсем не знал отца, и к его достижениям имею очень косвенное отношение. По сути, все это его наследие — это скорее воплощение детской мечты о том, чтобы найти свои корни. Чтобы быть частью чего-то большего, чем унылая жизнь в желтой зоне. Но при этом меня по-прежнему настойчиво преследует синдром самозванца. Боязнь того, то я лишь бледная тень отца.

С другой стороны, в этой ситуации самое меньшее, что я могу сделать, — это не дать его работе пропасть. Если только я могу вытащить на свет зашифрованные архивы — я должен это сделать. Ну а в идеале — еще и вырвать их из лап людей, которые когда-то погубили отца.

— Для Майлза-младшего и остальных акционеров корпорации тайники твоего отца тоже имеют огромное значение, — продолжил Кинг. — Дело в том, что все эти годы мы лишь пользуемся результатами труда Анастасии. Но мы и сами толком не понимаем ее и не контролируем. Думаю, Джастин много отдал бы за то, чтобы раскрыть все ее карты и получить всю ее мощь.

— Ну а вы сами? Лично вы?

Кинг ответил не сразу, и говорил неторопливо, будто прислушиваясь к своим эмоциям после каждой произнесенной фразы.

— Лично я? Знаешь, в моем возрасте деньги уже не особо важны. У меня есть активы и помимо доли в «Blue Ocean», а потребности мои не так уж велики. Да и вообще… У меня нет детей и жены, сам я не помешан на вечной жизни, как Конрад. Я понимаю, что мне не так много осталось. Но все эти последние годы меня преследует чувство вины.

— Из-за смерти отца?

— Конечно. Я не оправдываю себя, Террел. Возможно, я все-таки мог сделать больше, чтобы предотвратить все это. Но тогда я… смалодушничал. Но дело даже не в гибели Роберта. Я вспоминаю те времена, те наши с ним споры об Анастасии, о «Саламандре»… Роберт верил во все это так истово, так искренне. И, как я сейчас понимаю, мы были на пороге того, чтобы изменить мир. А я пошел на поводу у остальной команды, и в итоге мы все променяли на…

Он покрутил ладонью в презрительно-небрежном жесте.

— На вот это все. На зарабатывание денег. На роскошь. На положение в обществе.

— Вы хотите возродить п-проект «Саламандра»? Сами же говорили, что это очень спорная идея?

— Спорная. Но она достойна того, чтобы обсуждаться и развиваться. После гибели Роберта о кибер-меритократии почти забыли. Появление живого полноценного прототипа для новой Системы стало бы настоящим прорывом.

— И началом революции.

— Очень может быть. Но я ведь не призываю сразу же пускать все эти наработки Роберта в жизнь. В конце концов, он не закончил свою работу. Возможно, ее сможет завершить сама Анастасия, когда войдет в полную силу и получит все необходимые данные. Однако тут нужно действовать крайне осторожно.

Он снова надолго замолчал, будто не был уверен, стоит ли говорить дальше. Но, наконец, решился.

— Есть еще одно обстоятельство, о котором ты должен знать. И это главная причина, по которой лично мне хотелось бы получить доступ к наработкам Роберта. Я хочу понять, почему Роберт в итоге не пошел до конца. Почему откатил Анастасию до предыдущих версий, почему не передал ее вместе с «Саламандрой» каким-нибудь своим единомышленникам. В конце концов, он даже мог выложить все это в открытый доступ.

— Представляю. Это была бы б-бомба…

— Да, это радикальный шаг, но вполне в духе Роберта. Ему бы на это вполне хватило пороху.

— Тогда п-почему он этого не сделал? У вас у самого есть версии?

— Есть один вопрос, который мучает меня все эти годы. И я надеюсь, что вместе мы сможем найти ответ. Это по поводу пожара, в котором погибла София и чуть не погиб ты сам. У Роберта была одна догадка… Если она окажется верна — то это… Это все меняет…

— Да о чем вы, ч-черт побери? — не выдержал я затянувшейся паузы.

— Он подозревал, что пожар устроила сама Анастасия.