Статьи и проповеди. Часть 2 (2019 г.)

Жизнеописание последнего Валаамского старца иеросхимонаха Михаила (Питкевича) (1887-1962 гг.), день памяти которого отмечается сегодня, 15 апреля.

Жизнь до вступления в монастырь

Родился будущий старец в 1877 году в маленьком городке Даугавпис в юго-западной части Латвии. В крещении родители назвали мальчика Михаилом. В полтора года он потерял мать, а когда ему было шесть лет, то умер и отец. В семье было пятеро детей. Старший брат вскоре женился и у него появились свои дети. При этом жена брата не раз пыталась убить Михаила для того, чтобы было «меньше ненужных ртов». Но Бог хранил будущего подвижника и чудесным образом спасал от неминуемой гибели.

Повзрослев, Михаил стал жить у родной сестры в Петербурге, муж которой устроил его работать на завод. В планах родственников была его женитьба, постройка для него дома и прочь. Но сам Михаил уже с детских лет чувствовал влечение к уединению, молчанию, молитве. К нему был обращен зов Божий, призывающий его к уходу из мира. Видя такое настроение молодого человека, родственники делали все возможное, чтобы отговорить Михаила от поступления в монастырь и направить его мысли на благоустройство внешней материальной жизни.

Юноше было всего восемнадцать лет и, в силу врожденного послушания и смирения, он не решался восставать против мнения старших. Но, как это нередко бывает, толчком для принятия решения послужил случай.

Весна. Пасха. Рабочие завода, где трудился Михаил, готовятся к выходным, живо обсуждают кто, где и как будет проводить эти праздничные дни. Один механик, рассказывая с воодушевлением друзьям о своих планах на выходные, приблизился к сталелитейной машине слишком близко. Каким-то образом край его куртки попал во вращающийся механизм. Не прошло и минуты, как от этого механика осталась только кровавое перемолотое месиво. А ведь еще несколько секунд назад он был полон сил, здоровья и планов на будущее. Все это произошло на глазах у Михаила и потрясло его до самой глубины души. На третий день Пасхи он, никому ничего не сказав, ушел из дома, неся за плечами котомку, в которой было только Евангелие и две смены белья. Но путь к монашеству ему предстоял еще долгий…

Обходя с молитвой на устах монастыри, Михаил искал воли Божией о себе. Некий прозорливый духовник, увидев Михаила, сказал ему пророческие слова: «Стой за чистоту Православия, потерпеть тебе придется, но крепко стой, хоть до смерти». В другой раз на пол пути между Почаевом и Киевом Михаилу явился неведомо откуда чудный старец и приказал идти на Валаам, хотя сам юноша более склонялся к Глинской пустыни. Старец исчез так же внезапно, как и появился. Но не только святые встречи были у Михаила во время его странствий по монастырям. Каким-то мистическим образом его стали преследовать злые люди и некоторые из них были явно бесноватые. Так, несколько раз его пытались убить, но рука Божия защищала будущего великого подвижника.

Пришло время для Михаила отбывать воинскую повинность, на которую у него ушло три года и восемь месяцев. И только после этого у него появилась возможность выполнить благословение таинственного старца и отправиться на Валаамский монастырь. Случилось это в 1902 году.

Старый Валаам

Двенадцать лет провел в качестве послушника Михаил в Валаамском монастыре. Безропотно и усердно он выполнял все послушания, которые на него были возложены. Священноначалию монастыря была очевидна молитвенная и созерцательная настроенность молодого послушника. Но что же мешало тогда принять ему монашеский постриг? Ответ на этот вопрос во многом объясняет причины тех бед, которые обрушились позже на Валаамский монастырь, да и на Россию в целом. Когда новый игумен монастыря предложил кандидатуру Михаила для пострига в мантию, монахи стали спорить и противиться этому: «Он и так теперь только духовного ищет, а когда получит мантию – совсем работать перестанет, а нам в монастыре работники нужны…»

Но наместник монастыря Иоасаф (Александров) поставил ультиматум: «Если ему не дадите мантию, то я уеду из монастыря». Так Михаил в 1914 стал монахом Тимоном, нареченным так в честь одного из апостолов. Уже будучи послушником, он достиг таких высот духовной жизни, что видел и чувствовал невидимый мир так же, как и видимый.

Как-то, работая на послушании на сенокосе, где были и женщины, Тимон без всякого нечистого умысла посмотрел на женщину, которая во время отдыха распустила волосы и стала заплетать косы. «Какое красивое украшение у женщины – волосы», – подумал он и сразу же забыл об этой мысли. Но, вставши на молитву, Тимон увидел, как Матерь Божия отворачивает от него свой взор. «Что не так, что я сделал?» – начал думать он. И тут понял – не угодно Богородице, чтобы я любовался, даже мимоходом, тленной красотой этого мира. «Господь не терпит ни малейшего пристрастия и увлечения монахом чем-либо», – учил потом старец.

После пострига монаха Тимона отправили на послушание в Петербург свечником и певчим в часовню святых Бориса и Глеба, чем он очень тяготился. Душа его искала полного безмолвия и молитвы, а послушание среди большого города отвлекало даже от богомыслия. И здесь с ним происходит эпизод, который снова учит нас тому, что слепое послушание, без рассуждения и молитвы, также Богу не угодны.

Вернувшись в монастырь, монах Тимон пошел на вечерню. Сердце его ныло от того, что место, куда его направили на служение, совершенно не соответствует его внутреннему расположению. Но ведь послушание, как учат отцы, «выше поста и молитвы». И вот в храме, во время молитвы, Тимону видится, что открывается огромная пасть змея, стремящегося поглотить его. Само тело змея извивалось в виде устья реки Невы. При этом внутри он услышал чей-то голос: «Ослушайся, откажись, не поезжай»!

Тимон в страхе продолжал молиться. Когда это видение повторилось трижды, каждый раз становясь все более опасным и угрожающим, он не выдержал, пошел к игумену для того, чтобы отказаться от возложенного на него послушания. «Нужно большое внимание к себе и рассуждение. И в послушании может быть большое искушение», – говорил в последствии он.

Большевицкий переворот и террор Константинопольского патриархата

В 1917 году, когда наступил большевицкий переворот, монах Тимон был уже иеромонахом. Революционные беды и изменения государственных границ привели к тому, что Валаамский монастырь оказался на территории Финляндии. С одной стороны это дало возможность инокам еще два десятилетия продолжить свое монашеское служение, с другой, в монастырь пришла страшная беда. И эта беда называлась «Константинопольский патриархат»…

Валаамский монастырь оказался в подчинении националистически настроенных финских властей и обновленческой Финляндской церкви, которая самочинно ушла из под юрисдикции Московского патриархата и переориентировалась на антиканоническую связь с Константинопольским Патриархатом, возглавляемым в то время патриархом Мелетием. На личности этого иерарха нужно остановиться особо.

Мелетий был известным экуменизтом и масоном. С 1900 по 1908 он работает секретарем Иерусалимского Патриарха Дамиана, который его изгоняет из Святой Земли за «деятельность против Святого Гроба». Мелетий после этого проживает на Кипре, в США, и с 1916 года в Греции в качестве архиепископа Афинского. В 1921 году его снова извергают из сана решением Синода Элладской церкви за целый ряд канонических преступлений. В 1922 году в результате мощного политического давления, инициированного масонским лобби, Мелетий становится Константинопольским Патриархом.

Первым его «деянием» на этой должности было проведение так называемого «всеправославного конгресса», который принял ряд антицерковных решений, в том числе и о переходе на новый календарный стиль. При этом речь шла не только о неподвижных праздниках, но и о праздновании Пасхи по новому стилю, что было строго запрещено Седьмым Апостольским правилом Никейского собора и первым правилом Антиохийского Поместного собора.

На этом же конгрессе под председательством Мелетия было принято решение о допустимости второбрачия духовенства, женатого епископата, о упразднении постов, упрощении одежд священных лиц и проч. Впрочем, в 1923 году Мелетия выгнали из Константинополя, но уже в 1926 году он становится (при поддержке англичан) патриархом Александрийским.

Пришедший на место Мелетия Константинопольский Патриарх Григорий VII был не лучше своего предшественника. Он признал русское обновленческое духовенство, восхвалял В. И. Ленина и настаивал на удалении от управления всероссийской паствой патриарха Тихона.

Вот такие люди стали теперь возглавлять духовную жизнь финской церкви и Валаамской обители. В монастырь из Лондона приехал представитель Константинопольского патриарха митрополит Германос Странопуло с требованием перехода на новый стиль богослужения и принятия решений «всеправославного конгресса». Большинство валаамцев приняло это распоряжение «по послушанию». Лишь малая часть монахов наотрез отказалась им следовать, и этим обрекла себя на бескровное мученичество и исповедничество. В их числе был и иеромонах Тимон.

Гонения новостильников на старостильников

То, что стало происходить в монастыре дальше, сложно было представить и в страшном сне. Свои же бывшие монахи, братия, превратились в палачей и жестоких гонителей. Игумен Харитон, автор замечательного сборника о «Умном делании» становится косвенным убийцей главного столпа старостильников – духовника монастыря иеромонаха Михаила Попова, старца отца Тимона. Зная о том, что у отца Михаила больное сердце и ему часто требуется срочная медицинская помощь, игумен Харитон ссылает его на такой удаленный остров, где он должен был неминуемое погибнуть, что и случилось впоследствии.

Отец Михаил был монахом очень высокой духовной жизни, обладающий большой богоданной харизмой и непререкаемым авторитетом. Это был простой, но обладающий глубокой мудростью старец.

Других монахов с помощью финской власти монастырское начальство стало сажать в тюрьмы, судить, угрожать, запугивать, изгонять из монастыря, обрекая на голодную смерть, запрещать в служении, ссылать на дальние острова. Сами же старостильники не соглашались сослужить с новостильным духовенством ни на каких условиях. Главная их боль была уже в том, что гонения на них обрушились от тех людей, которым они еще недавно говорили на литургии «Христос посреди нас». Это были свои же православные братья во главе с настоятелем.

В то же время игумен Харитон в своих письмах и пастырских посланиях в самых высокопарных словах превозносил президента Финляндии, Константинопольского патриарха и всех тех палачей, которые руководили расправами над верными Богу монахами. Слова Христа «по тому узнают, что вы Мои ученики, если любовь будете иметь между собою» (Ин 13:35) большей частью Валаамского монашества были забыты.

Забегая наперед, нужно сказать, что когда политическая власть поменялась, ничто не помешало монахам – отступникам мирно, спокойно, без всякого зазрения совести принести формальное покаяние (в виде прочитанной в храме перед всеми общей молитвы) и снова, как ни в чем не бывало, вернуться в лоно Православной церкви. Конечно, не все монахи, принявшие новый стиль, стали жестокими гонителями своих братьев. Были и такие, которые оправдывали себя по-своему: «Я не богослов, во всех канонических тонкостях не разбираюсь, но слушаюсь того, что мне говорят старшие. Если они в чем-то ошибаются, то им перед Богом и отвечать, а я тут не при чем».

После смерти отца Михаила, его ученик иеромонах Тимон стал главным столпом старостильного духовенства. Одному Богу известно, что ему пришлось за это пережить. Но он твердо держался Предания Церкви и ни за что не хотел покидать монастырь. «Хоть живым закопайте, не отступлю», – говорил он в лицо своим гонителям. Духовным чадам старец потом поведал: «Скорбь была такая, что я не раз был на пороге смерти».

Нужно особо акцентировать внимание на том, что речь шла, прежде всего, не о богослужении по новому стилю, как о таковом, а о недопустимости празднования Пасхи и перехода пасхалии на западный, григорианский календарь. Введение новостильной пасхалии является прямы отступлением от канонов Православной церкви и отпадением от нее.

Будучи уже прозорливым старцем, отец Тимон заранее заготовил десять тысяч частиц запасных Даров, чтобы верные последователи Христа могли в тайне причащаться (и это в родном монастыре!), когда наступят тяжелые времена. Духовное состояние монастыря старец Тимон описывает в самых мрачных тонах. Монашество забыло о своем призвании, ходит на службы редко, молится вяло, ест колбасу, в основном работает ради прибыли. Но чем глубже было падение новостильников, тем суровее был подвиг православных подвижников.

Позже иеромонах Тимон, который будет пострижен в схиму с именем Михаил, будет учить своих духовных чад быть внутренне верными Христу. Видя какие страшные разрушения могут прийти вместе с искушениями, когда монахи следуют лишь внешней форме и букве устава, он будет настаивать на внутреннем преображении, трезвлении, очищении ума и сердца постоянной Иисусовой молитвой и покаянными слезами.

Война и послевоенное время

В 1939 году в связи с началом войны Валаамский монастырь был эвакуирован в глубь Финляндии в деревню Каннонски. Обмирщение жизни новостильных монахов там достигло своего апогея. А старец Тимон и его последователи, найдя заброшенную избушку на краю леса, служили ежедневно Божественную литургию, причащаясь святых Христовых Таин.

К этому времени старец уже достиг самодвижной Иисусовой молитвы, обладал дарами прозорливости и духовного рассуждения. Некоторые монахи видели, как ночью старец молился, объятый огненным пламенем, подобно несгораемой купине. Удивительно также и то, что видя такую высоту духовной жизни отца Тимона, высоту его подвига, настоятель Валаамского монастыря игумен Харитон, не имея возможности привлечь старца на свою сторону, ненавидел его всей энергией своей души и не упускал ни одного случая, чтобы привнести в его жизнь как можно больше зла. Нужно сказать, что ему это удавалось.

Благодаря террору настоятеля, старец, который сам по себе был глубокого ранимым человеком, с очень тонким внутренним устроением, полностью ослеп на один глаз и только чудом ему удалось сохранить второй. Кроме того, отец Тимон находился в постоянном нервном истощении и стрессовом состоянии.

Но идет время, Великая Отечественная война закончилась и политические условия в Финляндии снова изменились. Нововалаамский монастырь перешел в ведение Московского патриархата, а сам игумен Харитон с новостильной братией, «покаявшись», примкнули к РПЦ. Нужно сказать, что на военный и послевоенный период жизни старца Тимона в Нововалаамском монастыре приходится наибольшее количество чудес и исцелений, которые совершались по молитвам старца. Притом они происходили не только непосредственно в его присутствии, но и на далеком от старца расстоянии, только от мысленного обращения к отцу Тимону с просьбой о помощи.

Переезд в Россию и упокоение старца

Духовное состояние Нововалаамского монастыря было таким, что наименование «монастырь» можно было к нему отнести лишь условно. Вот лишь одни пример. Игумен Иероним с бывшей новостильной братией публично сжигает книгу архимандрита Софрония Сахарова «старец Силуан», назвав ее еретической. Напротив, старец Михаил высоко оценил этот труд и рекомендовал книгу для чтения своим духовным чадам. Такие понятия, как пост, трезвление, духовный подвиг, новостильниками были напрочь забыты.

Тех, кто в результате долгого пребывания в расколе, уже стал мертвым по духу, такое положение дел очень устраивало, и они остались доживать на старом месте. Духоносные же отцы стремились найти себе новую обитель. Старцу Михаилу, который к этому времени уже принял схиму, предложили переехать в Америку в Троицкий монастырь. На что старец ответил: «Там (в США) капище сатаны, я туда не поеду». Ему возразили: «А что, на вашей Родине разве лучше?» «Моя родина, – сказал старец, – это земля мучеников, исповедников, она полита их кровью».

В 1957 году старец Михаил, которому в ту пору уже было 84 года, вместе со своими сподвижниками возвращается на Родину. В этом было заинтересовано и советское правительство, чтобы показать перед всем миром свою веротерпимость и гуманизм. Но стоило только Валаамским инокам пересечь границу, как их тут же отправляют через весь Советский союз в Молдавию. Только благодаря вмешательству митрополита Крутицкого Николая (Ярушевича) старцам удалость попасть в Свято-Успенскую Псково-Печерскую обитель.

В обители иеросхимонах Михаил продолжал вести ставший для него уже привычным образ жизни. Он сразу же ушел в затвор и там стал ежедневно служить Божественную литургию. КГБ следило, чтобы доступ к отцу Михаилу со стороны почитателей и духовных чад был закрыт. Но, тем не менее, именно в этот период Сергею Николаевичу Большакову удалось записать четыре духовные беседы со старцем, которые до последнего времени были доступны только в англоязычном варианте. Эти беседы раскрывают глубочайший духовный опыт старца, и по силе своего духовного откровения они вполне соотносимы с беседами преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым*.

Отец Михаил удостоился блаженной кончины 15 августа 1962 года, удостоверив о праведности своей жизни многими посмертными чудесами и откровениями, явленными своим духовным чадам.

Мы также надеемся, что придет время, когда православный мир увидит икону «Собор Валаамских иноков – исповедников православной Пасхалии и календаря», в центре которой будет духоносный лик старца Михаила Питкевича вместе со своим духовным наставником иеросхимонахом Михаилом Поповым.

Преподобные и богоносные старцы Валаамские, молите Бога о нас.

*… К сожалению, объем публикации не дает возможности дать более полную картину жизни старца. Мы оставили не раскрытым самое главное – духовное наследие иеросхимонаха Михаила. С ним можно познакомиться в недавно увидевшей свет книге, посвященной жизни и учению старца Михаила:

Диакон Георгий Малков. «Любовь покрывает все…» Жизнь и поучения иеросхимонаха Михаила Питкевича, старца Валаамского и Псково-Печерского. Изд. Сретенского монастыря. М. 2010