Статьи и проповеди. Часть 2 (2019 г.)

История яркой и горькой судьбы – памяти Надежды Городецкой

24 мая 1985 года в Англии преставилась к Богу Надежда Даниловна Городецкая. Большинство их тех, кто читает эти строки, имя Надежды Городецкой ни о чем не говорит.

Между тем, это человек необыкновенно сложной и яркой судьбы: первая женщина, которая прочитала курс православного богословия в Оксфорде, и первая женщина, получившая пост профессора на русской кафедре в Ливерпуле. Духовное чадо архимандрита Льва (Жилле), ученая, чьи книги переведены на многие языки мира, писавшая свои работы одновременно на трех языках: русском, французском и английском.

Личность Надежды Городецкой привлекла меня не энциклопедичной образованностью и глубоким пониманием богословия, а удивительно чистым и светлым воздухом, которым дышат все ее литературные произведения.

Родилась Надежда 1901 году в Москве. Ее отец был малоизвестным журналистом, а от мамы она унаследовала замечательные вокальные способности, которые потом не раз ее спасут от голодной смерти. Светлые воспоминания о своем детстве позже будут описаны ею в повести «Белые крылья». Мне они напомнили мемуары Федора Степуна «Бывшее и несбывшееся», с которым Надежде пришлось испить общую горькую чашу эмигрантского изгнания из родной земли. Революционное лихолетье загоняет семью Городецких сначала в Полтаву, а потом и в Крым, где они пытаются сесть на корабль, идущий из Севастополя в Стамбул.

Давка, паника, суматоха в порту привели к тому, что Надежда в толпе навсегда потеряла свою мать, сестру и отца. Восемнадцатилетней девушкой она прибыла в Турцию совершенно одна, без денег, без документов, без родных, без всякой надежды…

Там, где другие люди отчаиваются и впадают в уныние, девушка обретает веру и доверие к Богу, полагаясь на Его благой Промысел. В это время жестокая судьба эмигрантов поломала многие судьбы.

Так описывает в то же время свою горькую участь изгнанник Леонид Ещин (1897-1930):

Надежда бралась за любую работу, лишь бы хоть как-то выжить. Свой турецкий период жизни будет ею позже описан в повести «Мемуары эмигрантской бабушки». Природная любознательность, выдающиеся умственные способности, сильный характер и мужество помогли пережить Надежде потерю родных и скорбный период лишений, голода и нищеты.

В 1924 году ей удалось перебраться в Париж, где в то время была собрана огромная колония русской эмиграции. В ее состав входил весь цвет интеллектуальной элиты, вынужденно покинувшей Россию. Большинство из них зарабатывали на хлеб тяжелым физическим трудом. Надежда не была исключением. Она мыла посуду в ресторанах, работала няней, пела по вечерам в русских кафе. При этом, живя в проголодь, она откладывала деньги на учебу в Сорбонне и при малейшей возможности писала повести и романы. Свой первый роман Надежда написала, работая на киностудии помощником осветителя, «в перерыве между свитками и прожекторами».

Здесь же, в Париже, она знакомится с архимандритом Львом (Жилле), который становится ее духовным наставником. Бывший католик, принявший православие, архимандрит Лев был настоятелем первого православного прихода в Париже. Этот выдающийся миссионер, богослов, человек высокой подвижнической жизни, оказал огромное влияние на Надежду. Благодаря ему она открыла для себя православие еще раз, по-новому, как мог открыть его для себя человек, переживший величайшее потрясение и понявший что самое дорогое, что у него есть – это Бог и Его вечная Правда, Истина и Любовь.

Когда в 1922 году из России была выслана группа русской интеллигенции на так называемом «философском пароходе», то большая ее часть нашла свой приют на западе. Лев Шестов, Николай Бердяев, Иван Ильин, Федор Степун, Сергей Булгаков, Лев Красавин – эти имена золотыми буквами вписаны в историю философской и богословской мысли двадцатого века. Как бы не была тяжела их жизнь, они продолжали свой труд, выступая на молодежных вечерах и публикуя статьи в эмигрантской прессе. Все это также отложило свой отпечаток на духовное взросление Надежды Городецкой.

Церковь для всех этих людей была не только местом молитвы и общения с Богом, она стала также местом, где собирались люди, объединенные одной судьбой. В православной общине Надежда знакомится с известным философом Николаем Зерновым, который стал ее другом и единомышленником. Через время она сама начинает выступать с лекциями на семинарах Николая Бердяева «Вера и творчество», а в журнале «Возрождение» появляются ее богословские и литературные работы.

Душа Надежды Даниловны раскрывается в ее романах и повестях, которые публикуются в Париже. В них видна ее подлинная жизнь и то, что она выразила устами одной из своих героинь: «Есть в человеке особая жизнь, не имеющая отношение к событиям, от них не зависящая, а даже иной раз им противоположная. Можно порою отделить судьбу человека от судьбы ее души» (рассказ «Счастье»).

Художественное и богословское творчество Надежды Городецкой становится все более популярным и все более востребованным среди русской эмиграции. Ее легкий лирический почерк, прозаичность и воздушность литературного слога делают эту женщину одной из самых популярных писательниц этого эмигрантского периода русской истории. Ее романы переводятся на многие языки мира, и лишь для русского читателя, живущего в СССР, имя Надежды Городецкой остается неизвестным.

Уже прошли десятилетия после распада СССР, но, к сожалению, до сих пор мало кто знает о творческом наследии этой талантливой православной писательницы и богослова, хотя о ней очень высоко отзывались А. Куприн, Ю. Мандельштам, Б. Зайцев и многие другие.

В 1930 году друг Надежды Даниловны философ Николай Зернов уезжает жить в Англию, где оканчивает аспирантуру в Оксфорде, защищая диссертацию по церковной экклесиологии. Через четыре года туда же на постоянное место жительства переезжает и Надежда. В Оксфорде она получает степень бакалавра богословия, а в 1944 г. блестяще защищает докторскую диссертацию.

До последних своих дней Надежда Городецкая будет работать на должности профессора русской кафедры, посвятив всю оставшуюся жизнь православному богословию и литературному творчеству, вписав навечно свое имя в список выдающихся деятелей русской эмиграции.

А мы имеем великую надежду и доброе упование на то, что Господь упокоил ее праведную душу вместе со всеми от века Ему угодившими.