Стихия

Глава 25

Мерзкий холод проводил своими щупальцами по коже, время от времени заставляя меня выныривать из теплого и сладкого небытия. Приближаясь к грани сознания, я покрывалась мурашками от сковывавшего тело льда, но вскоре снова проваливалась в тягучую, липкую темноту, даровавшую спокойствие и отсутствие ощущений. У меня совсем не было сил, и я хотела оставаться в ней как можно дольше. Бесконечный коматозный сон — всё, чего мне хотелось.

В очередной раз почувствовав себя замерзшей, снова ждала, когда меня затянет в сон, но, к моему неудовольствию, этот момент больше не спешил наступать. Когда полностью лишенное энергии тело вдруг принялось мелко дрожать, поняла, что лимит посещений небытия исчерпан и я больше не усну. Холод, от которого совершенно не спасала одежда, со всей тщательностью не пропускал ни одного сантиметра кожи. Чёртов педант. Я хотела свернуться калачиком, чтобы хоть как-то сберечь остатки тепла, но тело не желало слушаться. Решив проверить, какие мышцы еще в состоянии работать, с ужасом осознала, что едва могу пошевелить пальцами руки, и это еле заметное движение повлекло за собой колоссальную усталость. Что со мной? Что привело к этому жуткому состоянию? Я слишком долго тренировалась, не спала и не ела несколько дней, меня избили, или случилось что-то еще? Но мозг, хоть и не являлся мышцей, тоже не находил сил работать. Ну или отказывался это делать из солидарности к остальным мышцам. Как же всё-таки хочется спать…

В надежде хотя бы немного отвлечься от падающей температуры моего тела, прислушалась к окружающей темноте. Где-то вдалеке завывал ветер, который, наверное, и был причиной этого надоевшего холода. Больше, как я ни прислушивалась, ничего расслышать не могла: ни голосов, ни какого-нибудь движения — ничего. А холод, тем временем, достал меня настолько, что мне захотелось в туалет. Приехали!

Решив, что ещё слишком молода для хождения в туалет лёжа, я твердо вознамерилась встать, правда, всё еще не представляя, откуда взять на это силы. Но мотивация оказалась неслабой, и вот я уже чувствую онемевшие замерзшие ноги и даже могу ими пошевелить. Так, постепенно включая в работу всё новые части тела, смогла принять сидячее положение. Какой-никакой, а успех, но радость от него полностью ощутить не удалось, так как внезапно возникшее головокружение напомнило о том, что я по какой-то причине еле живая. На задворках сознания что-то противно зашевелилось, но не более того. Немного передохнув, я начала медленно подниматься, тяжело дыша от дикой усталости. Черт подери, мне семнадцать или семьдесят один?! Что за чертовщина со мной произошла, и где я вообще нахожусь? А, главное, далеко ли туалет?..

Кое-как договорившись со своим телом, чтобы оно постаралось не падать в ближайшие несколько минут, я очень осторожно сделала неуверенный шажок. С нарушенной координацией и отсутствием сил и так приходилось несладко, а кромешная тьма лишь добавляла неудобств. Стараясь не отрывать ноги от каменного пола и вытянув руки вперед на случай неожиданного препятствия, я с грехом пополам проделала небольшой путь и уперлась руками в холодную шершавую стену. Проведя по ней ладонью, убедилась, что она является цельным камнем, ибо никаких трещин и выпуклостей не нащупала. Что ж, стена — это хорошо, вдоль нее можно и до двери добраться, а если выключатель найду, вообще радости моей конца и края не будет.

Начав увлекательное путешествие вдоль стены, очень скоро я заметила, что она не ровная, а постоянно куда-то плавно заворачивает. Точнее, не куда-то, а все время влево, и в результате до меня дошло, что комната круглая. Я всё шла и шла, обшаривая стену везде, куда только дотягивалась, а никакой двери или вообще чего-нибудь выделяющегося так и не находилось. Упрямо потратив на это занятие изрядное количество времени, вдруг замерла, осенённая жуткой догадкой: я ходила по кругу, причем сделала уже кругов пять. В мозгу тут же сформировались два вывода: эта комната просто крошечная, и в ней нет двери. В ней вообще ничего нет, только пол и стены. Я даже не была уверена, есть ли здесь потолок, или надо мной просто царствует непроглядная тьма. Разом утратив последние крупицы сил, которые покинули меня вместе с последней надеждой на понимание происходящего, рухнула на колени, и от резкой смены положения тела меня замутило. Приложив холодные пальцы к таким же холодным вискам, вдохнула как можно больше воздуха, заработав еще более сильное головокружение и вдобавок закашлявшись. Горло внезапно резанула сильная боль, словно в шею воткнулся гвоздь вкупе с парой гигантских рыбных костей.

— Да что происходит, в конце-то концов?! — игнорируя жуткую боль, заорала я на всю свою крошечную чёрную тюрьму, и в голове мгновенно раздался взрыв, парализовавший тело. Взвыв от охвативших меня боли и ужаса, я повалилась на пол, а вслед за этим на меня обрушилась вся моя жизнь, которую я совершенно невероятным способом как-то умудрилась забыть.

В памяти стали молниеносно проноситься разные кадры моего прошлого, начиная с раннего детства. Я видела фрагменты, которые совершенно забыла и не смогла бы вспомнить при всём желании: случайно разбитая папина кружка, сосед, которому я не открыла дверь, раскиданные в обиде за проигрыш карты… События пролистывались всё быстрее, показывая мне ускоренную смену школьных лет. Сцена гибели мамы, затяжная депрессия, обретение магической силы, знакомство с другими Защитниками, отправка в Миртран — каждый последующий фрагмент восстанавливался с более сильной болью в голове, чем предыдущие. Когда я снова увидела перед собой призрачный облик матери, сжимающей моё сердце, всё — мелькающие картины, мучительная боль — резко остановилось. Взмокшая, мелко дрожащая и обессиленная, я была не в силах стереть стекающие по щекам слёзы. В измученном сознании роились многочисленные вопросы, каждый из которых требовал незамедлительного ответа, но я не могла их дать. Это действительно была мама, и она хотела меня убить? Потому что не простила меня за неспособность спасти её? И что со мной в итоге произошло? Если я жива, то что же она сделала? Это была иллюзия, внушение или настоящая боль попавшего в призрачные когти сердца? Поняв, что пытаться ответить на эти вопросы бесполезно, я отмахнулась от них и снова собралась провалиться в небытие, на этот раз осознанно. Что я могу сейчас сделать, обессилевшая, находящаяся неизвестно где и постоянно видящая перед собой искаженное злобой родное лицо?

— Мама, — с еле шевелящихся губ не сорвалось ни звука, но и слушателей у меня не было. А она услышит меня и так, я знаю. Услышит и будет продолжать ненавидеть. Я не спасла её, не спасла Трана, целенаправленно убила человека, а потом и вовсе затопила огромную часть Горной Долины. Не думаю, что кто-то будет рад такой дочери, а уж несчастный призрак и подавно. Я догадывалась, что она меня не простила, и, наверное, надо с этим смириться. Но как можно было сделать защитный купол из тысяч бедных душ? До сих пор не укладывается в голове…

Вдруг где-то в глубине сознания зацарапалась крошечная мысль и, как только я обратила на нее внимание, она резко обрушилась на меня, стряхнув вязкую апатичную слабость. Ребята! Где они, что с ними?! На них тоже напали призраки погибших близких? Они вообще живы? Господи, пожалуйста, пусть они будут живы!

Я резко села, поморщившись от возобновившегося головокружения, и вцепилась в правое запястье — браслета на месте не оказалось, лишь небольшая ссадина, о которой я догадалась по противному пощипыванию. Сам слететь он не мог, призраку был без надобности, значит, его кто-то заботливо с меня содрал. И сделать это могли только вражеские Воины, значит, скорее всего, я сейчас во дворце. Дворцовая темница давила на психику только так, особенно после того, как я частично определила её размеры и форму. Больше всего меня беспокоило отсутствие двери. Не могли же местные докатиться до полного безумия и замуровать меня здесь! Хотя вполне логичный вариант… И ведь стена монолитная, без щелей и трещин, в которых вода могла бы начать медленное разрушение камня. Ну, где наша не пропадала, придется приложить больше усилий и выбраться из каменной тюрьмы, ибо я не собираюсь просто торчать здесь в ожидании собственной смерти от рук какого-нибудь мерзкого Воина.

Поднявшись на ноги, уперлась руками в стену, совершенно не представляя, что может находиться за ней: еще одна темница, толпа охранников или улица — буду ориентироваться по ситуации. Замерев в напряжении и сосредоточившись, что оказалось весьма тяжело в моем разбитом состоянии, решила для начала заполнить камеру небольшим количеством воды, которая бы плотным слоем покрыла всю её. Но вместо привычного ощущения ледяной влаги в теле и моментально заполненного жидкостью пространства я получила лишь легкий зуд на правой стороне шеи и тоненькую водную струйку, скромно проскользнувшую сквозь пальцы. Не заметить голубое сияние метки в этой темноте было невозможно, и меня начала охватывать паника. С чего она вдруг проявилась? И где, черт возьми, вся моя сила, поднявшаяся на новый уровень?! Да тут даже предыдущего уровня не было, меня словно отбросило в самое начало, в момент обретения магических способностей. Нет, даже ниже.

— Сволочи, вы что со мной сделали! — взревела я, ударив кулаком по стене и тут же содрав об нее кожу. Не в силах упорядочить мысли, позволила страху начать завладевать мной, оставив в голове лишь звенящую пустоту. Осознавая наличие смертельной усталости, странного потока воспоминаний и почти полного отсутствия силы по отдельности, никак не могла связать все эти элементы вместе и понять, что же, в конце концов, со мной случилось. Сердце, подгоняемое адреналином, бешено билось, втягивая в свой неспокойный ритм дыхание. Я стала отчаянно колотить обеими руками в абсолютно равнодушную ко мне стену, выплескивая болезненную смесь самых разных эмоций. — Что! Вы! Со мной! Сделали! Я вас всех поубиваю к чертям собачьим, как только выберусь отсюда, слышите? С каждого по очереди скальп снимать буду и даже глазом не моргну, а потом в кипящем масле сварю и скормлю драконам! А вашего грёбаного Правителя расчленю, сожгу и пепел на атомы расщеплю!

В ярости я продолжала выкрикивать всё, что приходило в голову, уверенная в том, что обитатели дворца меня прекрасно слышат. Где-то в глубине души теплилась надежда, что услышат и мои живые друзья. Неожиданно откуда-то из темных закоулков памяти всплыли слова Зитсу, которую я знала только по описанию ребят. «Войну развязали из-за вас». Значит, раз мы зачем-то нужны Правителю, все должны быть живы. Как ни странно, данная догадка меня немного успокоила, и я решила передохнуть, закончив орать угрозы на упоминании девяти кругов ада. Руки горели от многочисленных ссадин и сочившейся из них крови, в горле пересохло, а в висках стучали несуществующие молоточки. Мне нужно придумать, как выбраться отсюда, черт подери!

Как оказалось, долго придумывать не пришлось, потому что часть стены вдруг исчезла сама, образовывая дверной проём. Ворвавшийся в камеру свет хоть и был тусклым, моментально ослепил заслезившиеся, отвыкшие от него глаза. Прекрасно понимая, что просто так, по доброте душевной, меня никто выпустить не мог, я не торопилась выскакивать в коридор, готовясь к появлению Воинов или еще какой-нибудь угрозы. Но шли минуты, и больше ничего не происходило. Кое-как держа глаза открытыми, осторожно вышла из темницы, решив не отказываться от заманчивого предложения оказаться вне её давящих стен. Оглядевшись, поняла, что нахожусь в узкой башенке, и отсюда ведет только один путь — вниз по винтовой лестнице. Обрадовавшись, что поблизости нет охраны, я тут же расстроилась, сообразив, что и друзей рядом нет: нас всех наверняка раскидали по таким вот башенкам, и не удивлюсь, если они еще и установлены на разных уровнях или расположены по сторонам света. Снова попытавшись сотворить из воды хоть что-нибудь приличное для атаки или обороны, зло зарычала, получив тот же результат, что и немногим ранее: несколько тонких струек воды, которые были ни на что не годны. Я не двигалась с места, стараясь придумать хоть какой-то способ защиты, и радостно хлопнула себя по лбу. Склеротичка старая, у меня же есть ножи! Тут же потянувшись за ними в потайные карманы, остолбенела: их не обнаружилось. Даже пустых ножен не осталось. Я в безмолвном гневе сжала опухшие и окровавленные пальцы в кулаки и неожиданно для себя топнула ногой.

— Это уже ни в какие ворота, ублюдки, — нечеловеческим голосом прошипела я, подавляя желание упасть на пол и разреветься от вселенской несправедливости. Они посмели украсть мое личное оружие, к которому я уже успела прикипеть всей душой. — Если они хоть как-то повредятся, я с вас кожу когтями сдирать буду, — пригрозила я окружающей меня тишине и уже собиралась ступить на лестницу, как тело резко сковали незримые оковы. Руки безжизненно повисли вдоль туловища, что-то невидимое ударило меня по спине, заставляя ссутулиться, и ноги против моей воли начали неспешно шагать со ступеньки на ступеньку. Единственное, что осталось подвластно мне, — глаза, и сейчас они были широко распахнуты от охватившего меня ужаса. Теперь понятно, почему меня никто не охранял, а выход из камеры появился сам собой. Зачем мне стража, если всё равно не могу сбежать, а должна терпеть это унижение от полного контролирования тела чьей-то чужой мерзкой магией. Очень хотелось закрыть глаза, так как я понимала, что это никак не повлияет на мое движение, но инстинкты не позволяли этого сделать, всё равно убеждая меня в том, что с закрытыми глазами я непременно упаду. Преодолев лестницу, под влиянием невидимых марионеточных нитей направилась дальше по дворцу. Сверкающие полы песочного цвета, занавешенные темными шторами окна, огромные вазы с цветами, стоящие вдоль стен, — всё это великолепие вызывало омерзение. Я так легко попала в когтистые лапы врага, а теперь еще и потеряла контроль над собственным телом и вынуждена разглядывать красоты дворца, в котором, казалось, не было никакого напоминания о войне, развязанной этой Долиной и убивающей мир снаружи. Но чем дальше я продвигалась, тем отчетливее понимала, что лучше бы на протяжении всего пути были только вазы, поскольку дальше стали появляться вражеские Воины.

— О, какими судьбами вы в наших краях, миледи? — с ухмылкой и намеренно громко спросил один из них, привлекая ко мне внимание всех присутствующих и мимо проходящих людей. Мой запас угроз был неиссякаем, и я уже собиралась ему ответить, но, как оказалось, контроль над телом затронул и способность говорить. Яростно уставившись в одну точку перед собой, я упрямо внушала себе, что здесь никого нет и я ничего не слышу. Чтобы хоть как-то отвлечься от колких фраз, целым градом летящих в мою сторону, думала о том, куда же меня ведут и что собираются делать. В голову полезли картины разных пыток, что только усугубило ситуацию, но, наверное, хуже и так уже было некуда.

— Искренне надеюсь, что Правитель не станет сразу убивать тебя, — с елейной улыбкой проговорил очередной остряк, прислонившись к дверному косяку, ведущему в пустой зал с одинокой громадной колонной в центре. Проведя рукой по зачесанным назад длинным фиолетовым волосам, он вперил в меня пристальный взгляд карих глаз. — Я бы хотел познакомиться с тобой поближе, когда война завершится в нашу пользу.

Меня пробрала волна отвращения, но даже при сильном желании я не смогла отобразить его на своем лице. Имея в личном распоряжении только глаза, бросила на смазливого парня, который выглядел чуть старше меня, полный презрения взгляд. Мерзкая скотина. Не успела приблизиться к этому дверному проёму, как оттуда вышел Воин лет сорока с коротко стриженными черными волосами и серыми колючими глазами.

— Немедленно прекратили вести себя, как животные, — на удивление приятным баритоном заговорил он, обращаясь к столпившимся здесь Воинам. Его голос звучал негромко, но опасно. — Во-первых, война еще не закончена. Во-вторых, имейте уважение к врагу, который во много раз сильнее всех вас вместе взятых. Все присутствующие здесь завтра отправятся на восстановительные работы в город. А сейчас разойтись по своим постам! — вдруг рявкнул Воин, и, судя по топоту за моей спиной, его подчинённых как ветром сдуло. Я продолжала удивленно смотреть на мужчину, а когда он обратил на меня внимание, не успела отвести глаза. Разумеется, улыбок и теплых взглядов мне посылать никто не собирался, и, как только мужчина развернулся, направившись к следующей двери, моё тело снова потянуло вперёд невидимой цепью.

Надо же, даже среди этих вражеских тварей я наконец-то встретила одного адекватного человека. Может, это знак того, что у нас сложится не всё так плохо? Ну да, Ника, конечно, теперь ты будешь цепляться за малейшие странности, лишь бы убедить себя в том, что останешься в живых сегодня. Но зачем ко мне всё же приставили охрану, если я не могу сбежать, и почему именно теперь? Дойдя до следующей двери, мы остановились, и Воин повернулся ко мне всё с тем же холодным взглядом.

— Я завяжу тебе глаза и надену наушники, — сообщил он, сначала доставая из нагрудного кармана черную ленту из плотной ткани, чем ещё больше усилил мое непонимание происходящего. Ну, надо же, аж предупредил, заботливый какой! Жутко хотелось спросить, для чего он проводит все эти манипуляции. Ладно глаза завязать, это обычная практика общения с заложником, но наушники… Через мгновение я перестала что-либо видеть, а немногим позже и слышать. Не владея своим телом, а теперь не видя и не слыша, я начала впадать в какое-то лёгкое безумие. Мы шли меньше минуты по комнате, которую враги почему-то захотели от меня скрыть, и внутри едва заметно всколыхнулось какое-то щекочущее ощущение, но не более того. Когда с меня сняли все элементы перестраховки, я оказалась в обычном коридоре с множеством дверей и поворотов. Воин больше ничего не говорил, хотя я была бы не против общения с адекватным врагом: хотелось узнать, как он смотрит на всё происходящее. И вообще, раз он так по-человечески относится ко мне, может, и с побегом подсобил бы? Мало ли, всякое бывает. Снова разозлившись из-за навязанного мне молчания, наконец-то поняла, зачем меня лишили способности говорить: как раз для того, чтобы я не пыталась переманить кого-то на свою сторону или убедить помочь мне освободиться. Чёрт, я даже печально вздохнуть не могу! Пока мы плутали по коридорам, меня стало раздражать даже собственное размеренное дыхание, которое ну никак не соответствовало тому, что творилось сейчас в душе.

Подойдя к огромным дверям, украшенным черными сверкающими камнями, я поняла, что мы наконец-то пришли, наверное, в главный зал Правителя. Было бы здорово, если там вдруг окажется фуршет с кучей гостей, которые скажут нам, что мы поучаствовали в программе «Розыгрыш». Я представляла эту картину до последней секунды перед открытием массивных дверей, а когда они распахнулись, ожидания, конечно же, не оправдались. Первыми, на кого я молниеносно обратила внимание, стали Максим и Эрика, сидящие на полу в центре зала в несоответствующих ситуации расслабленных позах, словно решили отдохнуть после долгой дороги. Цепляясь взглядом за каждый сантиметр их тел и убедившись, что никаких страшных повреждений у ребят нет, я немного успокоилась. Завидев меня, друзья вскочили и сделали пару шагов в мою сторону, но тут же наткнулись на невидимую преграду. Приглядевшись, я увидела на полу из неизвестного мне темно-золотистого камня квадрат, начерченный тонкой серебристой линией. За его-то пределы и не смогли выйти друзья. Теперь понятно, почему с них сняли контроль над телом — в этой незримой камере мы наверняка все равно бессильны. Через пару секунд туда попала и я, и магические оковы наконец-то спали с моего измученного тела. Я с огромным облегчением вздохнула и тут же оказалась в объятиях Макса, всегда дарующих ощущение абсолютной безопасности. Крепко обхватила его в ответ, прижала голову к груди и загадала, чтобы это длилось как можно дольше, желательно бесконечно.

— Живая, ты живая, — шёпотом повторял Максим, прижавшись губами к моей макушке. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, отстранившись и начав сканировать меня внимательным взглядом с головы до ног. Я улыбнулась, согретая этой милой заботой.

— Нормально, — ответила я и, немного поразмыслив, добавила:

— Ну, сейчас более или менее нормально. Тело до сих пор в шоке от вернувшейся возможности двигаться самостоятельно, а я всё еще в красках помню своё поистине жуткое пробуждение. С полным отсутствием сил и нахлынувшими воспоминаниями всей жизни, которые чуть не свели меня с ума, — я передернула плечами, словно это поможет мне избавиться от мрачных воспоминаний. Эрика перевела взгляд с меня на Макса и обратно.

— Значит, у всех было аналогичное пробуждение. Сказать, что это странно, — ничего не сказать. Ты догадалась, что они с нами сделали? — с надеждой спросила девушка, но я отрицательно замотала головой, не оправдав её ожиданий.

— Нет, сама всю голову сломала, — расстроенно сообщила я, усевшись на пол и уютно устроившись в объятиях командира. Он аккуратно взял мои ладони в свои, заметив, что те не в лучшем состоянии.

— Что случилось? — напряженно спросил он.

— Пыталась выбраться из своей каменной тюрьмы, — хмыкнула я. — Согласна, малость переборщила, но я была просто в ярости! Мало того, что заставили пережить все эти мучения после пробуждения, заперли черт знает где, так еще и силу мою почти всю отобрали! Вот я там орала-то на них, — с улыбкой протянула я, вспоминая изощренные угрозы. Никогда бы не догадалась, что где-то глубоко в подсознании у меня живёт маньяк. — Вас тоже на начальный уровень отбросило?

— Я бы сказал нулевой, а не начальный, — процедил сквозь зубы Макс. — Даже в первые дни после обретения силы я не был таким беспомощным, как сейчас. Не то что шарик светящийся создать не могу, даже простой огонёк сотворить трудно. Меня больше интересует, кто смог выкачать из нас стихийную магию, и каким образом он это сделал?

— Наверное, с помощью Источника… — предположила Эрика и тут же сокрушенно опустила голову. — Я была уверена, что мы пробьем купол, проберемся внутрь, разнесем дьявольский фонтан по кусочкам, и война закончится. Мы же создали целый природный Апокалипсис! Если бы не призраки…

От упоминания о призраках я невольно вздрогнула и поёжилась, покрывшись мурашками. Тысячи рвущихся ввысь душ, а среди них — такой родной, любимый человек… Горящий желанием вырвать моё сердце.

— А вы… — я осеклась, не зная, стоит ли об этом спрашивать, прекрасно понимая, какую боль вызывает любое воспоминание о наших погибших близких. — Вы тоже видели их?

— Он был как живой, — негромко ответил Максим, обхватив меня за плечи, словно я была его спасательным кругом, а лицо спрятав в моих волосах. — Говорил со мной, улыбался, а потом…

— Его лицо резко изменилось, — с хмурым видом продолжила Эрика, разглядывавшая узоры на каменном полу.

— И призрак потянулся за сердцем, пробив рёбра, — закончила я, беря командира за руку. Сделав глубокий вдох, постаралась сосредоточиться не на разбушевавшихся эмоциях, а на более важных проблемах. — Как думаете, это была иллюзия такая? Хруст костей, дикая боль, остановившееся сердце… Не мог же бестелесный призрак и впрямь всё это сделать. Мне кажется, весь этот болевой шок нам просто внушили, мы ведь живы еще по каким-то неизвестным причинам.

— Скорее всего, ты права, — кивнула Эрика. — Надо признать, враги выбрали самый действенный способ, чтобы обезоружить нас, — добавила она с грустной улыбкой.

— Но как они всё это провернули? Понять не могу, — с раздражённым вздохом сказал Макс. — Допустим, посетили они Лабиринты Теней, принесли чертову кучу жертв и повытаскивали тысячи душ, хотя даже это сложно представить. Но найти души наших родных без участия нас самих? Невозможно! Кроме того…

— Интересно, он правда меня ненавидит? — тихим голосом Эрика невольно перебила Максима, и мы мгновенно замерли, словно она прокричала это на весь дворец. Несложно было догадаться, что этот же вопрос моментально вытеснил остальные мысли и из наших голов. Я пыталась подобрать какие-нибудь утешительные слова, которые помогут заглушить нашу общую боль, но поняла, что таких слов не существует. Слегка отстранившись от Макса, дотянулась до подруги и взяла её ледяную руку. Уголки губ девушки едва заметно поднялись вверх, но нас резко отвлек звук открывающихся дверей. Мы повернули головы и увидели Глеба, живого и вполне вменяемого, но чертовски уставшего. Двери медленно закрылись, и, как только Глеб переступил серебристую черту, сестра заключила его в объятия, постоянно что-то бормоча, а затем стала осматривать брата на признаки каких-либо травм. Пока он рассказывал всё, что с ним происходило, а затем выдвигал свои предложения насчёт всего случившегося, я, время от времени вставляя фразы в общий разговор, разглядывала зал Правителя.

Наверное, это был зал для официальных приёмов. Темно-золотистый пол переходил в стены песочного цвета, а потолок оказался черным с тысячами мерцающих белых точек. Если дизайнеры пытались сымитировать ночное небо, то у них получилось прескверно. Небольшие стеклянные люстры со светящимися шариками вместо лампочек висели ровными рядами, равномерно и ярко освещая довольно большой зал. Огромные окна оказались занавешены темно-синими легкими шторами, но, как ни странно, никакого света они не пропускали. Вспомнив, что и в коридорах окон либо не встречалось, либо они были закрыты шторами, я поняла, что не знаю, какое сейчас время суток. Может, мы в этом бреду неделю провалялись! Я предположила, что очень скоро всё равно раскроются все карты, и заставила себя успокоиться, понадеявшись, что за время нашей агонии снаружи, в частности в Серебряной Долине, ничего ужасного не случилось. Вернулась к рассматриванию зала и теперь разглядывала небольшие диванчики шоколадного цвета, стоявшие вдоль боковых стен. Возле каждого дивана стояли кофейные столики, которые сейчас пустовали. У стены, в противоположной стороне от главного входа, конечно же, располагался трон. Впрочем, особой вычурностью он, к моему удивлению, не отличался. Да он вообще оказался деревянный! Изящно вырезанный из цельного куска светлого дерева, он был покрыт черными и золотыми узорами, а спинку и сиденье обили темно-синим, почти черным атласом или чем-то вроде того. Язык даже не поворачивался назвать это троном, так, красивое кресло. Он стоял на возвышении, к которому вела пара ступенек. Позади трона-кресла с обеих сторон находились две одинаковые двери, которые до сих пор никто не торопился открывать. И вообще сюда больше никто не заходил после появления Глеба. Хм, позволяют нам надышаться перед смертью?

Закончив сканирование зала, попыталась вернуться к разговору, но его нить давно оказалась мной потеряна, а потому я просто сидела и растерянно вертела головой, переводя взгляд то на одного, то на другого члена нашей команды. Вид у всех был крайне сосредоточенный. Ну, правильно, они тут обсуждают что-то серьезное, а я лучше кресло поразглядываю.

— Чего ты? — с улыбкой спросил Макс, заметив мои флюгероподобные движения головой.

— Я отвлеклась, — смущенно ответила я и виновато посмотрела на друзей. — О чём вы говорили?

— Ну-у-у, — многозначительно протянул Глеб, почёсывая затылок. — Вообще-то мы обсуждаем план побега. Хочешь присоединиться и сбежать вместе с нами? — усмехнувшись, спросил парень. Моё лицо удивлённо вытянулось, что явно позабавило повелителя Земли.

— Нет, что ты, пожалуй, я останусь здесь. Да, именно так и сделаю, — я утвердительно закивала головой, всем своим видом показывая, что останусь жить в этом дворце навсегда. Подурачившись несколько секунд, но потом всё же посерьезнев, внимательно оглядела друзей. — Но каким образом? Мы сидим на полу, наверное, в самом сердце дворца, где выход, я не знаю, тут поворотов и дверей несчитанное количество! Везде шарахаются Воины, у нас практически нет сил. Они даже мои ножи забрали, сволочи, — чуть ли не расплакавшись, сообщила я одну из самых печальных новостей сегодняшнего дня. — Раньше можно было положиться на слух Эрики, но сейчас… Как далеко ты можешь теперь слышать?

— Не знаю, — девушка пожала плечами, — сейчас проверю.

Мы в ожидании смотрели на повелительницу Воздуха, которая закрыла глаза. Долго ждать не пришлось, так как меньше, чем через минуту, она, закусив губу, расстроенно оглядела всех нас.

— Вообще ничего не слышу, абсолютно! Даже с нулевым уровнем силы такое невозможно, хоть что-то я должна была слышать, хотя бы в радиусе десяти метров! — разочарованно воскликнула девушка, ударив ладонью по полу. Я задумчиво вытянула руку и попыталась сотворить хотя бы несколько капелек воды — ничего. Парни повторили мои манипуляции и недоумённо переглянулись.

— Э-э-э, — глубокомысленно протянул командир, продолжая смотреть на свою руку так, как будто она была чужая. Глеб задумчиво почесал подбородок.

— Мне кажется, этот квадрат похож на антимагическую зону в Лесу Пустоты, — предположил он, пройдясь взглядом по серебристому квадрату, являющемуся нашей очередной тюрьмой. Попытавшись вытянуть руку за его пределы, он уперся в незримую стену и грустно вздохнул. — Только вот проверить эту теорию мы не можем.

— Это кажется мне вполне логичным, — сказала я, одобрительно качнув головой. — Но тут возникает вопрос, который мы уже задавали, когда обсуждали потерю силы: кто мог такое сделать? Опять великая сила Источника? Не думаю, что этот сатанинский фонтан настолько всемогущ, что может делать всё подряд, — скептически проговорила я. — Насколько я помню ваш рассказ, он излучает чудовищную энергию, выворачивающую всю душу, а создание антимагической зоны — работа всё-таки более тонкая. Хотя чего я разумничалась, я ж его вообще в глаза не видела.

— И слава Богу, — пробормотал Макс, притягивая меня поближе к себе.

— Интересно, почему у них тут сплошь магические фонтаны… То адский источник, то гипнотизирующий сад с музыкой и божественной красоты фонтанами… Кстати, в этот раз вы в блаженную прострацию не впадали? Я просто почувствовала умиротворение, — сказала Эрика, на мгновение закрыв глаза и вспоминая какой-то там сад. Брат согласно кивнул.

— Да, умиротворение было, на этот раз даже я ощутил. А ты, Ник? — он посмотрел на меня. — В прошлый раз ты его не видела, уж на тебя-то он точно должен был подействовать просто чудотворным образом.

Я недоумённо воззрилась на обладателя силы Земли и сделала самое непонимающее выражение лица, на которое только была способна.

— Э, хм, какой сад с музыкой и фонтанами? — осторожно уточнила я, прокручивая в голове рассказ брата с сестрой о первом путешествии в Горную Долину. Да, о чем-то подобном они упоминали, но сейчас уже не восстановить всю картину. — Это о котором вы мне тогда рассказывали?

— Ну да, — теперь настала очередь Эрики удивляться. — Нас же всех невидимые цепи тянули через этот стеклянный сад. Перед ним был пустой зал с огромной колонной по центру, — пояснила она, и я чуть ли не подпрыгнула на месте.

— Так вот перед какой комнатой он мне глаза завязал и наушники надел! — воскликнула я, озаренная этой догадкой. — А я думаю — на кой чёрт? А он, оказывается, фонтаны волшебные от меня прятал, засранец.

— Завязывали глаза? Наушники? — переспросил изумленный командир и тут же добавил еще один вопрос:

— Тебя ещё и сопровождал кто-то?

— А вас нет?.. — хлопая глазами, спросила я и, получив в ответ тройное отрицательное качание головой, опешила и задумчиво почесала кончик носа. — Наверное, потому он меня и сопровождал, чтобы отключить мне органы чувств перед проходом через фонтанный сад. Черт, как я могла не почувствовать! Внутри только едва-едва что-то всколыхнулось и затихло. Но зачем? — спросила я, беспомощно смотря на друзей, как будто это они приказали завязать мне глаза.

— Наверное, это было бы слишком сильной подпиткой для тебя, потерявшей почти всю силу. Возможно, в магическом саду, наполняющем энергией, да еще с несколькими фонтанами, ты бы быстренько восстановилась, — высказала предположение повелительница Воздуха, и парни с ней согласились, решив, что что-то в этом есть.

— Но зачем всё так усложнять? — я никак не могла вникнуть. — Можно было просто провести меня другим путем, вот и всё. Уверена, что в этом громадном дворце найдется какой-нибудь обходной путь. Боже, сплошные загадки, а ответа — ни одного! — отчаянно воскликнула я, прижав к себе колени и уронив на них голову. — Теперь понятно, почему к нам никто не приходит. Тут по-любому везде понатыканы скрытые камеры, и мы — участники миртранского реалити-шоу «Квадрат сумасшествия». Будем сидеть тут, в квадратике, и ломать головы, пытаясь разгадать всё произошедшее, пока не обезумеем окончательно и не переубиваем друг друга. Высокие рейтинги телевидению Горной Долины обеспечены, — буркнула я, и в нашем «квадратике» воцарилось молчание. Впрочем, несколько секунд спустя все, кроме меня, дружно заржали. Я оглядела всех с кислой миной и покорно ждала, пока все успокоятся.

— Ник, ну ты скажешь тоже, — не переставая улыбаться, сказал Глеб.

— А что? По-моему, это самая логичная версия из всех, которые сегодня были выдвинуты, — встал на мою защиту Максим, чмокнув меня в щёку. Я тут же просияла, и отвратное настроение как рукой сняло.

— Извините, это всё стресс, — я виновато развела руками, мысленно коря себя за несдержанность. У нас тут и так обстановка не из лучших, нашла время психовать. — Давайте лучше вернемся к делам насущным и подумаем, как, всё-таки, отсюда можно по-тихому свалить.

— Мы даже выйти не можем отсюда, — огорченно напомнила повелительница Воздуха. — Максимум, на что мы сейчас способны, — это сбежать отсюда мысленно, — пессимистично добавила она, и брат ободряюще сжал её ладонь.

— Прорвемся, — с теплой улыбкой произнёс он и задумчиво обвел взглядом весь зал. — Интересно, если сами мы выйти за пределы квадрата не можем, то вещи отсюда можно бросить?

— Зачем? — я с непониманием на него уставилась. — Разве что кинуть в первого вошедшего ботинок с криками «Вот тебе, козёл, мы все равно победим!». По крайней мере, ботинок — это самое тяжелое из всех вещей, которые у нас есть.

— Как вариант сойдет, — с усмешкой согласилась Эрика и отодрала от куртки какую-то металлическую заклепку. — Спорим, я попаду в этот трон? — с азартом спросила она и, получив ответ, что не сможет, бросила штуковину в кресло, заорав:

— Вот тебе, козёл, мы все равно!..

Внезапно она осеклась, и я, наблюдавшая за её веселой улыбкой, перевела взгляд к потенциальной мишени, чтобы увидеть то, что так ошеломило подругу. Едва скользнув взглядом по трону, глянула чуть правее и замерла, судорожно сглотнув: только что вошедший в зал высокий мужчина лет шестидесяти с распущенной белоснежной гривой и в светло-желтом костюме, на фоне которого выделялась черная перчатка со сверкающим перстнем на левой руке, держал в этой самой руке брошенную заклепку. Он недоуменно крутил её в толстых пальцах, и, казалось, до нас ему совершенно не было никакого дела, а в этой штуковине, судя по выражению его лица, находились все секреты Вселенной. В нашем квадрате даже дышать перестали, а уж о том, чтобы пошевелиться, не было и речи. Воцарившееся молчание явно затянулось, но никто не торопился его нарушать. Я поняла, что просидела бы здесь с радостью еще кучу часов, лишь бы сюда никто не заходил, тем более он. Ведь, если я не ошибаюсь, то перед нами…

— Правитель, — едва слышно пискнула Эрика, подтверждая мою догадку. По телу тут же растекся страх, ведь мы видим человека, развязавшего войну, выдернувшую нас из привычного мира, сотворившего адский Источник и сумевшего поработить нас без особых усилий. И всё это сделал человек, который сейчас упорно разглядывал какую-то металлическую фиговину. Наконец-то оторвавшись от этого, судя по всему, очень увлекательного занятия, он поднял голову и посмотрел на нас. Мы, оставаясь в тех же позах а-ля «дружеские посиделки на природе», замерли в абсолютном напряжении, готовясь ко всему, даже к моментальной смерти, но Правитель вдруг изумленно захлопал глазами и неприятно звонким голосом воскликнул:

— Ба, а вы чего тут делаете?

Атмосфера из накалившейся стала медленно, но верно превращаться в абсурдную. Хм, действительно, какого черта мы тут вообще расселись? Мне вот тоже жутко интересно. Может, потому что из нас выкачали все силы и посадили в магическую клетку? Или, может, потому, что призраки погибших родных решили вырвать наши сердца, лишив нас энергии? Ох, точно, мы же здесь, потому что нас сюда притащили невидимые цепи, явно сотворенные по приказу этого седовласого модника! Подобные мысли роем кружились в голове, и я была уверена, что не только в моей, но озвучить их никто не решался, так как вся ситуация оказалась не в нашу пользу, а целенаправленно сокращать себе жизнь пока не хотелось. Пораженные странным вопросом Правителя, мы продолжали молча и неподвижно сидеть, устремив к нему напряженные взгляды и ожидая дальнейшее развитие событий.

А Правитель тем временем, изящным жестом перекинув седые космы за спину, неспешным шагом направился к нам, словно желая посмотреть на диковинных существ, завезенных в столицу на пару дней. Не дойдя до серебристой линии пары-тройки шагов, мужчина остановился и стал внимательно нас разглядывать сверху вниз.

— Хм, — многозначительно выдал он и стал медленно обходить квадрат по периметру, желая изучить нас со всех сторон. Очень хотелось повернуть голову и пронаблюдать за его перемещениями, но я упрямо продолжала мучить затекшие мышцы и не шевелилась. Может, он решит, что мы восковые фигурки и выбросит нас из дворца? — Какие-то вы маленькие, — изрёк еще одну умную фразу, и меня захлестнула волна возмущения. Ну, знаете, пусть меня лучше сразу на пытки отправят, чем я буду выслушивать унизительный бред этого полоумного старикана!

— Вот я тоже думаю, не староваты ли вы для развязывания такой затяжной войны? А то помрёте, не дождавшись её завершения, — первым не выдержал Макс и уселся поудобней. Я испуганно вцепилась в его руку, боясь, что Правитель убьёт нашего командира прямо сейчас, но мужчина, к счастью, не оправдал моих опасений, а завершил обход и снова встал со стороны трона. Затем достал из кармана огромный кусок воздушной белой ткани, аккуратно постелил её неподалеку от нас и уселся в позе бога, согнув одну ногу в колене, опершись на нее локтем и ладонью подперев голову. Рядом явно не хватало тарелки винограда и амфоры с вином. Тяжко вздохнув, мужчина выдал очередную гениальную фразу:

— Ничего, что я так по-простолюдински сел? А то разговаривать с вами стоя неудобно.

В голове осталась только одна мысль, стремительно носящаяся по кругу, — что здесь происходит? Версия с реалити-шоу казалась мне всё более правдоподобной, и в подтверждение этому Макс едва слышно шепнул мне на ухо: «Он точно чокнутый».

— Так вон у вас трон есть, — медленно проговорил Глеб, и, судя по сосредоточенному выражению его лица, он пытался оценить ситуацию и понять, что за игру затеял Правитель.

— Ой, нет, не люблю я все эти пафосные атрибуты моего статуса, — поморщился пожилой модник, и Максим, не выдержав, усмехнулся.

— Ну да, а черная перчатка с натянутым на нее перстнем только придаёт вам простоты и делает ближе к народу, я так сразу и подумал.

Мужчина недовольно сверкнул обычными серо-голубыми глазами, но недовольство тут же исчезло, когда он перевел взгляд на левую руку, упиравшуюся в пол. Подняв её, повертев и издав еще один трагичный вздох, от чего я раздраженно закатила глаза к мерцающему потолку, Правитель посмотрел на нас эпическим взглядом познавшего жизнь мудрого воина.

— Она обгорела в одном страшном сражении, — пояснил он, как-то сумев придать своему звонкому голосу басовитые нотки. — И обгорела не в простом огне, а хранящем в себе проклятие, которое должно было меня убить, полностью поглотив. А перчатка хранит в себе целительную магию, которая не позволяет злосчастному ожогу распространить свою черную магию. Так и живу. Ах, да, я ведь еще не представился! — оживился мужчина и оглядел нас так, словно мы были самыми любимыми его слушателями. — Меня зовут Польгерд Второй, но можете называть меня просто Поль. Всё-таки должны ведь даваться какие-то поблажки перед смертью, не правда ли? — почти с отеческой заботой спросил он, и меня чуть не вывернуло наизнанку от этой актерской игры.

— Можно я буду называть вас дедушка Поль? — растянув губы в самой ослепительной улыбке, на которую только была способна, произнесла я, и старикан тут же сменил заботу на жесткость.

— Предлагаю вам не наглеть и на первый раз прощаю, — отчеканил он, хотя даже его жесткость показалась мне наигранной. Каждую эмоцию он играл, а не переживал по-настоящему, и я не переставала пытаться понять, что же за человек скрывается под этой маской. — Я не седой, у меня белые волосы от рождения, — оскорбленно сказал он, снова откинув драгоценные пряди назад. Я насмешливо фыркнула, видимо, жить мне и впрямь совсем надоело.

— Ну, с черными волосами или лысым вы бы моложе все равно не выглядели, — нагло заметила я, и Макс, положив руку мне на талию, настойчиво притянул меня к себе, как бы говоря, чтобы я не перегибала палку. Я закусила губу, стараясь еще что-нибудь не ляпнуть, но это движение заметил и дедушка Поль.

— О, как нежно он прижал тебя к себе! — восторженно пропел Правитель, чем вызвал массовый вздох раздражения, но не обратил на него никакого внимания. — Любите друг друга, да? Как это печально, ведь в скором времени вам придется умереть. Зато умрете в один день, разве не романтично?

— Я буду гораздо более счастлив, — сквозь зубы начал говорить Макс, — если в один день мы умрём вместе с вами. Осчастливим целую Серебряную Долину. Хотя, я думаю, и Горную тоже.

Ну вот, меня просил не перебарщивать, а сам ляпнул куда более опасную фразу! Вот мы смертники-то. После этого я все-таки нашла одно положительное качество в Правителе — выдержку, так как он никак не отреагировал на очередную колкость со стороны пленников.

— Моя смерть войну не остановит, мальчик. Да, к тому же, мы почти победили, ведь вы сидите здесь, беспомощные и жалкие. Кстати, я удивлен, что вы так быстро пришли в себя, провалялись всего полтора дня. А вот столицу, которую вы разнесли, за полтора дня не восстановишь. Вот и кто здесь пострадавшая сторона? — с упреком вопрошал Поль, постоянно водя по нам стремительно меняющимся взглядом.

— Пф, — наконец-то заговорила, не выдержав, Эрика. — Мы не разносили весь город, только расчистили территорию вокруг вашего драгоценного дворца.

— Ой ли? — сощурившись, тихим и несущим угрозу голосом спросил Правитель, и я инстинктивно вжала голову в плечи, тут же получив успокаивающий поцелуй в макушку. — В твою воронку затянуло приблизительно шестую часть от населения столицы и множество домов. От твоего землетрясения, — мужчина посмотрел на Глеба, — по всему городу пошли трещины, ваш огненный командир иссушил почти всю растительность и испепелил домашнего скота, а ты, — он заглянул в мои глаза, словно проникая в самые потаённые закоулки души, — на треть опустошила Ашьолу и затопила всё, что было на пути к столице.

Мы подавленно молчали, пытаясь представить последствия нашей атаки дворца. Мы погубили множество невинных жизней, а вместо оправданной этой жестокостью победы сейчас сидим здесь, без силы и надежды на спасение. Столько жертв ради ничего. Теперь, даже если случится чудо и мы как-то одержим победу, наша вина никогда не искупится.

— Ничего бы из этого не случилось, — медленно и так же тихо заговорил Глеб, — если бы вы не пошли против самой природы и не выдернули на этот свет тысячи невинных душ, которые по праву заслужили покой, а оказались вынуждены страдать. Хотите подискутировать на тему, кто совершил более омерзительный поступок?

Поль задумчиво улыбнулся, словно признавая, что мы монстры в равной степени.

— Как вы смогли это сделать? — Макс задал вопрос, который никак не оставлял его в покое, но мужчина поднял руки вверх и отрицательно замотал головой, снова печально вздохнув и вернув себе облик восторженно-эмоционального старикана.

— Даже не спрашивайте, этим занимался не я. Я всего лишь направляю, генерирую идеи…

— Хотите сказать, что не обладаете никакой силой? — с усмешкой спросила я. — Никогда в это не поверю. Горная Долина не то место, в котором у власти мог бы удержаться обычный человек. Впрочем, вас могло бы спасти какое-нибудь тайное знание, — медленно проговорила я, в свою очередь, заглядывая в глаза Правителя, который до сих пор оставался для нас закрытой книгой. — Не хотите поделиться с нами историей о том, благодаря чему пришли к власти? Мы ведь все равно скоро умрем.

— Ах, моя девочка, — медовым голосом пропел старикан. — Это всё очень логично, но вы умрёте в неведении. Так более трагично, вы не находите?

— Слушайте, вы, случайно, на учёте у психиатра не состоите? — раздраженно полюбопытствовала Эрика, которой, судя по всему, уже начал надоедать весь этот театр абсурда.

— Пси-хи-ат-ра? — озадаченно по слогам переспросил мужчина. — Кто это?

— Целитель душевных болезней, — перевела я, ухмыльнувшись и устало прикрыв глаза. — Ну хотя бы скажите, как мы умрём.

— Ну-у-у, я еще не решил. Вот думаю, какой же должна быть ваша смерть в большей степени: мучительной или красивой? Потому что мучительной и красивой в одинаковой степени смерти я пока не придумал.

— Всё, у меня больше не осталось цензурных слов для описания этой ситуации, — выдохнул Макс, и я кожей почувствовала, что он наполнен бешенством практически до краёв. — Дедушка Поль, умрите, пожалуйста, раньше нас, сделайте нам подарок перед нашей собственной смертью.

Польгерд вдруг встрепенулся и вздохнул, но что-то меня насторожило в этом вздохе: теперь он был настоящим. Без примеси наигранного восторга или сожаления. Он резко сменил позу, и теперь сидел перед нами, по-турецки скрестив ноги.

— Послушай, Максим, — изменившимся голосом произнёс он, и наш командир невольно вздрогнул от звучания своего имени в устах главного врага. — Горная Долина не от скуки эту войну затеяла. Нам нужно было найти кардинальный способ, чтобы улучшить жизнь своих людей.

— Серебряную Долину просто попросить о помощи не пробовали? — испепеляя Правителя взглядом, сухо спросила Эрика. Поль устало на нее посмотрел.

— Толку бы от этого не было никакого. Там каждый безоговорочно подчиняется этим Хранителям, шагу ступить без них никто не может, а эти погрязшие в своих путаных законах любители светлых балахонов ничего серьезного предпринять никогда не могли. Мотаются к вам на Землю изредка, что-то успеют едва подглядеть, и давай у себя нечто подобное с помощью магии пытаться сделать. В итоге получается ни то ни сё. Нам такие способы уже не помогут.

— Раньше надо было думать, когда свою Долину до такого состояния доводили, — заметил Глеб, тоже не проникаясь речью мужчины. Тот кивнул и посмотрел в потолок.

— Надо было, да поняли поздно. А когда увидели, что жизнь народа катится куда-то не туда, поднапряглись и нашли способ всё изменить, да вот без жертв было не обойтись. Главным образом, без ваших жертв. Мне правда жаль, что вы ещё дети.

— Ну вы только посмотрите, какая забота, — зло процедила я, выпутавшись из объятий Макса и максимально придвинувшись к серебристой полосе, не выпускающей нас за свои пределы. — Убивать нас зачем? Нужны новые способы ведения сельского хозяйства, лечения, чего-то ещё? Проблемы-то в чем, приходите да изучайте на здоровье, мы вас даже пропускать сами могли бы.

— В том-то и дело, что не поможет всё это нам. Воссоздать в своем мире ваши непостижимые уму творения мы с помощью нашей чахлой магии не сможем. Мир нам ваш нужен, а вы бы его просто так не отдали. А ваша смерть сделает Проход открытым всё время, — он с виноватым видом развел руками. Нет, ну надо же, сама невинность!

— С этого и надо было начинать. А то завели тут рассказы о ваших горестях жизни в Долине. Вы просто-напросто оборзевшие захватчики, — с горькой усмешкой сказал наш командир. У меня же в голове вертелись десятки мыслей, и я никак не могла собрать их воедино. На основе огромного количества имеющейся у меня информации я сделала вывод, что здесь что-то вообще ни черта не сходится. Зитсу говорила, что Проход — это побочная цель войны, а основная — мы. Получается, что были мы основной целью только для того, чтобы нас убить, как-то глупо. Хотя Поль сказал, что наша смерть откроет Проход, забыв о второй четверке, которая тоже обладает способностью открывать и закрывать его. Он забыл или не знал? Взяв мысли под контроль, я пригрозила себе самыми страшными пытками на случай, если проболтаюсь о второй четверке. Не могут же они не играть существенной роли в защите нашего мира, чтобы не брать их на рассмотрение! Черт, я совершенно запуталась, не понимаю, не понимаю, что творится в голове у Польгерда!

— Мы хотим жить мирно в вашем мире, но вы бы не позволили и этого, нас слишком много, и поначалу это бы принесло лишь хаос в ваш мир. Это всего лишь желание спасти наш народ…

— Да идите вы в жопу со своим псевдо-спасением народа! — взорвалась я и вскочила на ноги от переполняющего меня гнева. — Сидите и трындите тут о том, какие вы благородные, делающие всё возможное для спасения людей! Вон Серебряная Долина ни на кого не нападала, а процветает как-то! Говорите, что нужны только наши смерти, а сами поубивали кучу людей, сожгли ни в чем не замешанное поселение мирных Звездочётов, напали на нас во время Дня Святого Ангела, ватарниалей ради их крови терзали, души наших родных осквернили — мне продолжать?! Вы у народа своего спрашивали, хотят они вообще спасения такой ценой? Мы разговариваем с вами меньше часа, а вы уже успели сменить десяток масок. То ли вы пытаетесь спрятать своё внутреннее чудовище, то ли стараетесь нас окончательно запутать по каким-то непонятным причинам, то ли вы действительно душевнобольной. Вы ведь не просто так нас здесь держите, — высказала я свою догадку, смотря на Правителя сверху вниз. Он неотрывно смотрел на меня немигающим взглядом, не выражающим совершенно никаких эмоций. Очередная маска. — Не надо говорить нам о том, что вы придумываете нам смерть поизощрённее. Мы всё еще зачем-то вам нужны, так чего вы ждёте?

Польгерд медленно поднялся, и теперь задирать голову, чтобы сверлить его взглядом, приходилось мне. Он просто стоял и смотрел на меня, заставляя теряться в догадках относительно того, что сейчас происходит в его голове. Не знаю, сколько бы мы времени вот так простояли, но в зал неожиданно заглянул тот самый Воин, сопровождавший меня до этого зала. Увидев, что Правитель находится здесь, он направился к нему, закрыв за собой массивные двери. Поль снова отбросил волосы назад, будто стряхивал с себя какое-то наваждение, и с заинтересованным видом развернулся к подошедшему мужчине.

— Здравствуй, Михаэль, — поприветствовал он его, и я почему-то обрадовалась, узнав имя этого Воина. Надо же, оно из нашего мира. — Принёс какие-то новости?

— Прибыл по поручению вашего советника, — тем же приятным, но неэмоциональным голосом ответил Михаэль. А затем, произнеся последнее слово, он откуда-то, словно из воздуха, достал сверкающий нож и вонзил его в сердце Польгерда.

Эрика закричала, и я, кажется, вместе с ней. Не веря своим глазам, я перестала вообще понимать что-либо в этом мире. Человек, который устроил весь этот ужас в Миртране и в плен к которому мы так легко попали, убит на наших глазах собственным Воином?! В сознании началась перезагрузка, решившая взорвать мою голову. Не понимаю, не понимаю! Что это? Дворцовые интриги? Измена? Революция?

Я посмотрела на Михаэля, который тем временем спокойно вытер нож о костюм Поля и убрал его обратно в потайной карман. Польгерд упал к нашим ногам, и его кровь медленно заполняла пространство вокруг тела, моментально превратив белоснежную ткань, на которой уютно располагался Правитель, в бордовую. Взяв себя в руки и отодвинув нарастающий ужас на задворки сознания, я внимательно наблюдала за Михаэлем, который, брезгливо оглядев труп, сел на корточки и пытался поудобнее его поднять. Зачем он это сделал? Чем было обусловлено его поведение, когда он защитил меня от нападок остальных Воинов? Разве что…

Свобода! Неужели он выведет нас отсюда? Но почему? Кто он такой? Воин Серебряной Долины, внедрившийся на эту службу под прикрытием? Воин Горной Долины, несогласный с методами Польгерда? Где же эта чёртова отгадка! Всё происходило настолько стремительно, что я была не в состоянии сложить этот сложный паззл, частички которого собирались на протяжении всего пребывания в Миртране. Уверенная в своей догадке насчёт поступка Михаэля, я посмотрела на него с нескрываемой надеждой, но он, лишь скользнув по мне колючим взглядом серых глаз, потащил мертвого Правителя из зала, не забыв закрыть за собой массивные двери. На нас снова навалилась тишина. Он вернётся за нами, вернётся, вернётся!

— Что, вашу мать, тут вообще происходит! — не выдержал Макс, отойдя от довольно большой лужи крови человека, еще пару минут назад разговаривавшего с нами.

— Он вернётся за нами! — не выдержав, воскликнула я, озвучивая свою надежду. — Вернётся и освободит!

— Кто? — непонимающе посмотрел на меня Глеб. — Этот Воин? С чего ты взяла?

— Я… Я не знаю, но… — было трудно объяснить свою странную веру в этого человека, которую до конца не понимала даже я сама. Неужели я так прониклась к нему просто потому, что он один отнесся ко мне по-человечески среди всех этих животных? — Я просто верю в это! Зачем тогда, по-вашему, он убил Польгерда?

— Понятия не имею, — раздраженно ответил Глеб. — Поручение от советника, слышала? Мало ли какая у них тут борьба за власть!

— Да он мог Полю что угодно сказать, все равно убивать собрался, — я упрямо стояла на своём. — Он должен нам помочь.

— Да откуда в тебе эта странная привычка верить в благородство малознакомых мужиков? — с негодованием спросил Макс, не сумев скрыть обиду и ревность в голосе. Получив неожиданный удар по больному месту, я резко развернулась к Максиму, сердито сверкая глазами.

— Это сейчас было вообще не к месту сказано! — крикнула я, сжимая кулаки от злости. Внезапно нашу перепалку прервал мужской хриплый смех, раздававшийся непонятно откуда. Казалось, он спускался с поддельного звёздного неба.

— Забавно, как смерть одного пустого человечка может разжечь ссору в столь сплоченной команде, — заговорил некто. — Старые раны побаливают, а? Вы оказались недостаточно сильны, чтобы справиться с ними, а еще надеялись уничтожить нас, — говорил голос, и я чувствовала, как мерзко он улыбается. Спустя несколько мгновений дверь с левой стороны от трона, из которой к нам вышел Поль, открылась, пропуская в зал неизвестного мужчину в черном балахоне, капюшон которого не позволял увидеть лицо его обладателя. Остановившись рядом с троном, мужчина продолжил:

— Михаэль тебя не спасет, наивная, глупая Защитница. Он всего лишь преданный Воин, выполнивший данное ему задание. Думаете о том, что ждёт Горную Долину после смерти её Правителя? Будьте уверены, она ничего не потеряла, — неизвестный снова рассмеялся, и его каркающий смех никак не вязался с чистым, низким голосом. — Польгерд — всего лишь актёришка, которого мы нашли много лет назад в одной бедной деревне. Не знаю, много ли он успел вам здесь наболтать, поэтому советую выбросить из головы каждое его слово. Его вообще не должно было здесь оказаться сегодня! Несколько лет он исправно играл роль Правителя, предоставляя настоящему хозяину Долины свободу действий, получая от этого нескрываемое удовольствие и неплохую жизнь в придачу. Несколько лет он позорил статус Правителя Горной Долины своим идиотским поведением и нелепым видом, — с раздражением проговорил мужчина и снова рассмеялся. — Но пришло время выйти на свет настоящему Правителю Горной Долины! Больше нечего скрывать, всё готово к его приходу и открытому правлению. На колени перед истинным Правителем Горной Долины!

Знакомые незримые цепи снова сковали нас, и мы безвольно упали на колени, морщась от пропитывающей штаны крови невиновного, как оказалось, человека. Магические путы заставили нас поднять головы, позволяя увидеть того, кто должен сюда войти с минуты на минуту. Кто, кто, кто?..

И мы увидели настоящего Правителя, появившегося в зале через правую от трона дверь. Меня затрясло, несмотря на сковывавшие тело магические оковы, а по щеке скатилась одинокая слезинка от обуревавших эмоций. Я даже не могла опустить голову, чтобы не видеть этого.

— Нет, — едва слышно прошептала я и в ужасе закрыла глаза.