Стихия

Глава 31

Музыка. Она звучала отовсюду, растекаясь нежными переливами, наполняя воздух теплом и странным, волнительным, робким чувством счастья. Мягкий свет проникал в самые укромные уголки, распугивая тени и даря ощущение абсолютной гармонии со всем миром. Как же хочется протянуть к нему ладонь, чтобы слиться с ним, стать его частью, впустить внутрь себя и засиять! Но для начала…

Я открыла глаза. Сначала совсем чуть-чуть, щурясь от света Церона, а потом, когда они привыкли, распахнула их как можно шире, чтобы в полной мере ощутить неимоверный восторг от увиденного. Повсюду были цветы. Разноцветные бутоны, миниатюрные и гигантские, простые и изысканные — они парили в воздухе, висели на стенах, стояли на подставках, на полу… Один букет даже лежал у меня в ногах: серебристо-голубые цветы, похожие на орхидеи, с перевязанными холщовой лентой нежно-зелеными стеблями. Я хотела приподняться и взять его, но смогла лишь охнуть от слабости затекших мышц. Если я сейчас в райском саду, должна ли я ощущать свое тело таким слабым? А если нет — то где я, и что вообще произошло? В голове лишь музыка и такая приятная пустота… Так, а музыка точно в голове?

Я окинула взглядом окружающее пространство и, кроме цветов и собственной кровати, заметила дверь с правой стороны и приоткрытое окно — с левой. Из него-то и пробирались чудесные звуки музыки в мою цветочную обитель. Кажется, я даже слышала поющие голоса, такие радостные, свободные, но в то же время со сквозящей в них бесконечной печалью и затаенной болью. Болью такой знакомой и близкой. Почему во мне скребется ощущение, что я тоже знаю эту боль? Снова осмотревшись в поисках разгадок, я оглядела свои руки: обычные, без единой царапины, только вот в каких-то едва заметных крошечных белых шрамах.

Воспоминания затопили меня без предупреждения. Они, черт возьми, только так и умеют: безжалостно сносят тебя гигантской волной и не дают времени отдышаться. По щекам покатились слезы, наполненные всем, что накопилось во мне за последние страшные дни. Они вымывали из меня ужас, отвращение к самой себе за сотворенное зло, отчаяние, преследовавшее меня слишком часто, и ненависть, много ненависти к войне. Разумеется, я была счастлива. Может быть, сейчас я даже была самым счастливым человеком в Миртране, земли которого наконец-то перестала терзать война. И я плакала от облегчения, радости, осознания того, что все еще жива, что этот кошмар закончен, и теперь мы сможем отправиться домой. Но как забыть всё то, что произошло здесь с нами? Как стереть из памяти убийства, совершенные моими руками? Если я отнимала жизни наравне с врагами, то чем я лучше них?

Проплакав бесконечное количество времени, за которое свет Церона уже успел превратиться из утреннего в полуденный, я обессиленно лежала на кровати, тупо глядя в потолок с парящими под ним цветами. От кого они? От жителей Дилариума, или Хранителей, или Святого Ангела? Кстати, я помню тебя. Я была тобой, мы все были тобой. Этим бескрайним потоком любви и света, наполняющим миры. Неужели ты действительно не мог остановить свою возлюбленную без нашей помощи? Хотя, наверное, если бы мог, давно бы вернул ее домой, да? Святой Ангел, пожалуйста, больше не выпускай её из виду. И не отворачивайся, ведь помощь любимых сильнее всего нужна именно тогда, когда кажется, что мы её не достойны.

Решив, что хватит уже беспомощно валяться и пора исследовать город после окончания войны, я собралась слегка восстановить свои силы. Да-да, это вредно, но, судя по всему, прохлаждалась я здесь долго, а двигаться теперь как-то нужно. Закрыв глаза, я привычно отстранилась от окружающего мира и обратилась к ледяной, искрящейся воде внутри себя. Но её не было.

Моя Стихия ушла.

Для того, чтобы снова заплакать, слез уже не осталось. Но, кажется, теперь мне этого и не хотелось. Когда мою магию забрал Максим, я каждый день ощущала ее отсутствие как потерю вселенского масштаба, словно из меня выдрали кусок плоти, отщепили частичку души. А сейчас всё было иначе. Нет никакой удушающей пустоты, я чувствую себя цельной, такой, какой и должна быть. Только самую малость печальной. Ну, может, и не малость. Но ведь всё правильно, да?

— Я отпустила тебя на свободу, — потрескавшимися губами прошептала я, все-таки уронив пару слез на белоснежное одеяло. — Ты была дана мне, чтобы в итоге уйти, да? Ты с самого начала все знала. И Грос знал, старый ворчун, оставивший нам загадку. Если ты меня слышишь, знай: ты сделала мою жизнь невероятной. Помогла увидеть красоту магии и познать ужас её обратной стороны. Ты слышишь меня, я уверена. Ты ведь теперь повсюду, в каждой частице этого мира, пронизанного ангельской силой. Прощай.

Я прикоснулась к шее — там, где раньше скрывался прекрасный крошечный лотос. А спустя секунду осознала, что я сижу и даже не намереваюсь упасть в обморок от бессилия. Притянула к себе нежный букет и погрузилась в едва уловимый свежий аромат. Улыбнулась. Теперь всё должно быть хорошо.

В дверь предупредительно постучали, и в комнату — сложно было назвать эту цветочную оранжерею палатой — вошел Николай.

— Я почувствовал, что ты пришла в себя, — с улыбкой сказал мужчина, втиснув рядом со мной на тумбочку еще одну корзинку с ярко-розовыми цветочками. Увидев мой вопросительный взгляд, раскрыл тайну появления всех этих букетов:

— Жители Дилариума постоянно передают их сюда. Вместе с цветами дарят и еду, и амулеты, какие-то украшения, одежду… Мы решили, что твоя комната выдержит только цветы.

— Комната? Так я не в больнице? — уточнила я и тут же подметила то, на что раньше не обратила внимания. Окно непростое, а в форме арки с небольшим витражом наверху, резная дверь… — Это храм?

— Верно. Мы поместили вас сюда, так было проще и надежнее: вы всегда находились под нашим надзором после исцеления. Как себя чувствуешь?

— Мышцы очень слабые, но в целом… Нормально, наверное. Долго я была без сознания?

— Сегодня восьмой день.

— Восьмой?! — у меня даже голос прорезался от такого известия. Я валялась тут целую неделю? Кстати, а мой голос почти не хрипит, значит, связки действительно полностью восстановятся после мерзкого ядовитого пара Источника. Хоть фонтан на самом деле им и не был, я уже привыкла так его называть. Надеюсь, что скоро отвыкну и вообще забуду обо всех кошмарах, что приключились здесь с нами.

— То, что вы сделали, — осторожно заговорил Хранитель, видимо, чтобы не задеть мою искореженную психику в очередной раз, — потребовало от вас колоссальных усилий. Вы привели в Миртран его создателя. В то мгновение вы были самыми сильными магами в этом мире.

Только сейчас я увидела в глазах мужчины чувство, которого раньше не было: восхищение. Ну да, теперь мы не просто Защитники Миртрана, сейчас мы его спасители, позвавшие Святого Ангела заглянуть на огонек. Я невесело усмехнулась.

— Всего лишь временными хранилищами для магии, ну да ладно. Все остальные уже очнулись?

— Эрика и Данила еще не пришли в себя. Другие Защитники уже прекрасно себя чувствуют и помогают в восстановлении города, хотя он уже практически возрожден.

— Уже? — удивилась я, пытаясь разглядеть в окне кусочек города. — Всего неделя прошла!

— На помощь пришли все: Люди, Звездочеты, Воины, Хранители. Даже жители самых дальних уголков Серебряной Долины, коих не коснулась война, прибыли нам помочь. Ника, здесь даже Воины Горной Долины.

— Что?! Они, они…

— И они тоже помогают нам с восстановлением, — Николай поднял ладонь в успокаивающем жесте. — Разумеется, не все, лишь малая часть — все-таки большинство залечивает земли в собственной Долине.

— Но почему?.. — ошарашенно пробормотала я. Никак не получалось уложить в голове мысль о том, что озверевшие солдаты, видящие перед собой только одну цель — уничтожить нас, теперь по доброй воле прибыли помогать. Видимо, мужчина прочел мои слишком громкие мысли, но я даже не стала негодовать по этому поводу. Пусть читает на здоровье — главное, что война завершена, а остальное — мелочи жизни.

— Вы видели Воинов Горной Долины, которых многие месяцы, еще до начала войны, пропитывала темная энергия, вызванная Эдайлой. Именно поэтому они так ожесточенно бросались в бой, поступаясь любыми человеческими принципами, теперь мы это знаем. На самом же деле Воины везде одинаковые — такие же люди, как и все остальные. Помни об этом, когда столкнешься с кем-то из них в городе. Они не монстры.

— Все мы монстры, Николай, — одними губами произнесла я. Если он и не услышал мой голос, то мысли от него не скрылись. Хранитель грустно улыбнулся — что на это можно ответить? Поэтому он тут же переключился на нейтральную тему.

— Хочешь поесть? Сегодня у нас сварен изумительный бульон, вкуснее ты никогда ничего не пробовала.

— Несите уже ваш супер-бульон, — с улыбкой согласилась я. Будем думать о вкусной еде, цветах и музыке, льющейся в окно, столько, сколько получится. Кошмары все равно догонят меня, но пусть это случится не сейчас.

Николай ушел, и спустя несколько минут ко мне с небольшим подносом заглянула Миса. Едва увидев юную Хранительницу, я рванулась обнять её, но предательски закружившаяся голова заставила меня рухнуть обратно на кровать. Девушка испуганно подбежала ко мне и, уместив поднос на всё той же тумбочке, заваленной цветами, помогла сесть, подложив подушку под спину.

— Извини, что напугала, — я рассмеялась, сама удивляясь своему внезапному порыву. Вроде бы и подругами мы с Мисой не были, а я вдруг так обрадовалась её появлению. Может, потому, что образ этой милой девушки напомнил мне: война забрала у меня далеко не всё. Она даже додала, вот только как теперь избавиться от этого груза, темного и тягучего, словно деготь?

— Я тоже рада тебя видеть, Ника, — облегченно вздохнула Хранительница, видя, что я больше не собираюсь терять сознание. — Если позволишь, я кое-что проверю.

Не дождавшись моего согласия, Миса закрыла глаза, сосредоточенно наморщила лоб и несколько раз провела ладонями над моим телом. Сначала я ничего не чувствовала, но под конец странных манипуляций ощутила, как мышцы наполняются силой и теперь жаждут движения. Стоило больших усилий не сорваться в бег прямо сейчас: все-таки рядом остывает самый вкусный бульон в моей жизни.

— Ты же сказала, что кое-что проверишь, а не начнешь лечить, — шутливо упрекнула я девушку, беря с подноса тарелку. О боже, пахнет просто потрясающе, Николай не соврал! Тут же отхлебнув пару-тройку ложек, я блаженно зажмурилась. Хотела даже замурлыкать, но мой голодающий живот сделал это за меня, причем так громко, что Миса рассмеялась.

— Сначала проверила. А потом, когда поняла, что ты полностью исцелилась, влила в тебя небольшую частицу энергии. Когда выпьешь последнюю ложку бульона, будешь чувствовать себя просто превосходно.

Долго упрашивать меня не пришлось. Я была так увлечена поглощением волшебного бульона, что заметила всё тот же восхищенный взгляд Мисы, только поставив пустую тарелку на поднос. Вздохнула и посмотрела на юную Хранительницу, стараясь не слишком показывать, насколько меня печалят такие взгляды.

— Ты тоже считаешь нас мега-крутыми теперь, да? Спасителями миров и все такое?

— Но… Но вы ведь правда спасли Миртран, — потупилась Миса, обескураженная тем, что я не разделяю её восхищения.

— Спасли, — повторила я, подавив невыносимо острое желание заорать «А знаешь, скольких людей мы там убили?!». Миса не заслужила моего гнева. Наверное, даже я его не заслужила, но что делать, если он постоянно будет проситься наружу? Найти в Миртране Звездочета-психолога? Или… того, кто сотрет мне память? — Покажешь, где сейчас Эрика и Данила? Хочу их проведать, прежде чем выйти на улицу.

— Да, конечно, — девушка обрадовалась смене темы. Вот так мы теперь и будем тут все общаться: сначала выруливать на тему войны, потом неловко молчать, а затем резко переключаться на разговоры о погоде, делая вид, что всё идет по плану. — Только принесу тебе одежду.

— А, ну да, — сказала я вслед уже вышедшей из комнаты Мисе. На мне оказалась надета светло-серая сорочка, цветом очень похожая на балахоны Хранителей. Видимо, одеваться в яркие цвета им не положено даже во сне.

Чувствуя себя бодрой и готовой к свершениям, я слезла с кровати и подошла к окну, вдыхая вкусный летний воздух, наполненный теплом. Оглядев кусочек улицы, не смогла сдержаться от удивленной улыбки: город действительно восстановился с невероятной скоростью. Быть может, где-то еще и остались участки, требующие умелой руки Звездочетов-строителей, но в целом Дилариум выглядел таким же, каким предстал перед нами, впервые открыв ворота. Это хорошо. Так все эти люди скорее оправятся от воспоминаний о войне, проехавшей по ним, словно груженный смертью товарняк. Так они скорее забудут о нас, всё правильно. Какими бы невероятными магами и спасителями нас сейчас ни считали, всегда будут те, кто напомнит о том, сколько разрушений мы принесли. Надеюсь, мы уже скоро вернемся домой, опустошенные и самые заурядные.

— Вот, можешь одеться, — Миса положила на кровать небольшой сверток. — Я подожду в коридоре.

Я быстренько облачилась в приятные к телу облегающие темно-синие штаны и тонкий джемпер того же цвета. Обувшись в черные легкие ботинки, оглядела себя с ног до головы: да я прямо городской ниндзя. Хорошо, что платье не принесли, а то ведь могли, в честь победы и все такое.

Хранительница провела меня путаными, но светлыми коридорами, и указала на две двери неподалеку друг от друга.

— Дверь у окна ведет в комнату Эрики, а напротив по диагонали — к Защитнику Даниле.

— То есть Эрика у тебя просто Эрика, а Данила — аж Защитник, — усмехнулась я. Миса неожиданно покраснела и, пробормотав что-то вроде «Ну всё, если понадоблюсь, найдешь», убежала со скоростью ветра.

— О-о-о, — вырвалось у меня многозначительно. Я всего лишь хотела пошутить, а все оказалось гораздо серьезней. Интересно, когда Миса успела запасть на него? Они наверняка практически не виделись. Неужели каждый день сидела подле его кровати, держала за руку и все такое? Ох уж этот миртранский воздух, сводит людей только так. «И так же быстро их отбирает», — зло подсказал внутренний голос, но я затолкала его поглубже, чтобы не слышать. Придешь меня мучить позже, а сейчас я намерена радоваться вместе со всеми жителями Дилариума.

Сначала я заглянула к Даниле, так как его дверь была ближе. К огромному удивлению, его комната тоже оказалась заставлена цветами от пола до потолка. Друг спал и выглядел вполне здоровым и умиротворенным. Я немного постояла, наблюдая за ним. Неслабо же ему здесь досталось. Надеюсь, он хотя бы частично забудет то состояние отчаянной беспомощности и паники, в котором тогда находился. Надеюсь, мы все его забудем. Вспомнив, как Данила подбадривал меня перед кошмарным прыжком в воронку, я улыбнулась и с благодарностью сжала его ладонь. А уже на выходе из комнаты вспомнила, как он меня ругал за мое незапланированное купание в реке, и улыбнулась еще шире.

В комнате подруги вообще оказалось сложно пробраться к кровати. Цветов было в пару раз больше, чем у меня, причем половина из них — воздушные и белые, словно парящие зефирки. Я закусила дрожащую губу и шумно выдохнула, привалившись плечом к свободному кусочку стены. Семья Ремена не забыла о первом подарке своего сына для повелительницы Воздуха. Вот только обрадуется ли Эрика, увидев все это? Может, убрать их отсюда по-быстрому, пока она не проснулась? Нет, нет, это не мое дело, подруга справится самостоятельно без моего наглого вмешательства в ее личную жизнь. Она точно справится, я знаю, эта хрупкая нежная девушка оказалась той еще бестией и верной подругой. Мне остается только пожелать ей сил, чтобы справиться со всем этим. В голову неожиданно закралась мысль, что эти цветы могут быть не подарком, а жестоким напоминанием и попыткой причинить боль, ведь Ремен погиб по нашей вине. Боже, ну нет, прекратите лезть в мою голову, идиотские мысли! Я что, до конца своих дней теперь везде буду видеть коварные ловушки и скрытые злые умыслы? Тряхнув головой, глубоко вдохнула и выдохнула. Не стала распинывать цветы и пробираться к Эрике: так всё красиво лежит. Глянула на подругу издалека и, убедившись, что она тоже больше не походит на призрак, отправилась на улицу, прочь из тихого спасительного храма.

Перед главными дверями я все-таки застопорилась. Было страшно, безумно страшно показываться на глаза народу Миртрана. В последнюю нашу встречу они пытались испепелить нас взглядами, а сейчас наверняка осыплют цветами и будут что-нибудь скандировать. Ох, мадемуазель, не успели очнуться, а у вас уже мания величия! Они же все уставшие, город восстанавливают и все такое, никто меня и не заметит, правда? Ну, может, бросят парочку восхищенных взглядов, да и ладно. Может, Миса специально дала мне такой незаметный наряд? Хотя в таком случае лучше бы сразу принесла серый балахон, вот он мне сейчас очень нужен! Ну всё, выхожу на счет три: раз, два…

Собрав волю в кулак, я смело и решительно приоткрыла массивную створку двери совсем чуть-чуть, чтобы можно было пролезть в образовавшуюся щель. Сначала аккуратно выглянула и, не увидев большого столпотворения, выползла на крыльцо. На центральной улице Дилариума уже всё было приведено в первозданный вид, поэтому людей оказалось совсем немного. Кто-то просто прогуливался, наслаждаясь миром и тишиной, — в основном, дети с родителями. Остальные куда-то целенаправленно шагали, наверное, в другие районы на помощь в восстановлении. И тем не менее, все эти люди посмотрели на меня, замедляя шаг и улыбаясь, а какой-то ребенок, по-моему, собрался подбежать ко мне. Ну всё, это конец, они сейчас точно начнут выкрикивать какие-нибудь лозунги. Черт, надо было выйти не через главный вход, почему я сразу не догадалась! Так, Ника, просто спустись по лестнице и пройди мимо… А куда, собственно, идти? О боже, кажется, ноги меня не слушаются, и сердце слишком сильно колотится. А вдруг сейчас откуда-нибудь из-за угла выбежит кто-то, кто осмелится обвинить меня в том, что война вообще началась из-за нас? Блин, кто-нибудь, остановите этот круговорот сумасшедших мыслей!

Святой Ангел явно меня услышал. Поднимающуюся волну паники смело под натиском безрассудного, безудержного поцелуя, наполненного такой любовью и жаждой жизни, что я вмиг позабыла о людях, страхах и мире вокруг. Я вцепилась в своего командира, словно он был центром моей Вселенной, и растворилась в поцелуе, ставшим для меня воздухом, светом, спасением. Только сейчас я поняла истинное чудо, кроющееся в нашем спасении Миртрана, пусть и ценой огромных жертв. Стоило выжить только ради этого поцелуя, вдохнувшего в меня необузданную жажду дышать полной грудью и видеть красоту в каждой минуте такой короткой жизни. Поэтому даже возникшие из ниоткуда аплодисменты, крики и летящие цветы (ха, я знала, я знала!) не смогли выбить меня из равновесия. Максим нехотя отстранился и посмотрел на меня с таким обожанием и нежностью, что я была готова растаять в его объятиях немедленно.

— Ты была так напугана, выйдя на улицу, что я решил тебя спасти, — с самой обескураживающей улыбкой на свете сказал Макс. Я рассмеялась и даже помахала рукой толпе, которая заметно увеличилась за последнюю минуту. И когда вокруг нас успело нападать столько цветов?

— Мы словно выиграли кинопремию в номинации на лучший поцелуй!

— В таком случае нам надо репетировать новый для премии в следующем году, — подыграл мне парень-с-самыми-красивыми-глазами и, отвесив публике поклон, схватил меня за руку, помчавшись прочь с лестницы и вообще подальше отсюда. Так мы и неслись с ошалелыми улыбками мимо смеющихся прохожих, пока не оказались на крошечном островке живой природы, спрятанном от посторонних глаз. Маленький пруд оказался скорее даже большой, но чистой лужей, окруженной живой изгородью из кустов и деревьев с ярко-желтыми листьями. Вдоволь нацеловавшись, мы вспомнили о том, что вообще-то находимся на улице, лишь когда легкие начали гореть от нехватки воздуха, а в одежде стало нестерпимо жарко. Угомонившись, уютно устроились под деревом. Интересно, у него всегда листья желтые, или в Миртране уже начинается осень?

Какое-то время мы просто молчали, наслаждаясь теплом соприкасающихся тел и ровным дыханием друг друга. Всё вокруг говорило нам, что жизнь продолжается, и мы впитывали эти послания, наполняя наши сердца до краев выстраданной любовью и счастьем с легким привкусом вины. Я разглядывала блики Церона на воде и в какой-то момент неосознанно протянула к ней руку, желая создать какую-нибудь сверкающую завитушку. Не почувствовав внутри себя никакой зарождающейся волны, растекающейся по сосудам, вздохнула и вернула руку на место.

— Грустно? — негромко спросил Макс, прижавшись губами к моему виску. Сколько же счастья дарит этот простой поцелуй!

— Ага, — ответила я, закрывая глаза. — А тебе?

— Тоскливо. Теперь все ощущается как-то иначе. Если раньше, когда у меня была эта сила, я чувствовал себя в Миртране вполне комфортно, то без нее я слишком отчетливо ощущаю себя здесь чужаком.

— Словно мы исполнили свое предназначение, и теперь Миртран хочет нас выплюнуть.

— Вечно эти твои сравнения! — усмехнулся командир. Интересно, я когда-нибудь отвыкну считать его командиром? Не хотелось бы переносить это на наши личные отношения! — И в то же время я не чувствую себя потерявшим что-то важное. Да, слегка непривычно и грустно, но это всё такое… — Максим щелкнул пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.

— Правильное, — подсказала я. — Как будто так и должно быть. Стихии пришли, стихии ушли. Они слишком прекрасны и могущественны, чтобы оставаться в наших телах навечно, да?

— Может быть, — согласился Макс. — Представляешь, что могло бы случиться, если бы они были с нами до старости? А вдруг я бы впал в маразм и начал просто отжигать, причем в прямом смысле этого слова?

Еще несколько минут он приводил разные примеры того, что могло бы случиться с ним в старости, заставляя меня хохотать до боли в животе. Остановился только тогда, когда я взмолилась дать мне передышку.

— Я вот все думаю, как бы все сложилось, если бы Грета не дала прочитать мне историю сотворения Миртрана, Грос не оставил подсказку, а мы бы не выпустили Стихию?

— Если долго думать о том, что случилось, «если бы, если бы, если бы», можно сойти с ума, Ник. Думай лучше о том, что в итоге получилось.

— Когда я думаю о том, что получилось, вспоминаю десятки людей, которых мы убили, — я все-таки произнесла это вслух. Максим прижал меня к себе так крепко, насколько это было возможным.

— Нам этого никогда не забыть, — совсем не утешил он. — Я, когда только пришел в себя и всё вспомнил, больше всего на свете хотел, чтобы мне стерли память, — признался он, и я замерла, думая, признаваться или нет в аналогичных мыслях. — Но потом я вспомнил о тебе. И об Эрике, Глебе, всех людях, которых я встретил и полюбил благодаря моей судьбе Защитника Миртрана. И это сильнее, чем боль и вина, которые будут преследовать меня всю жизнь. Благодаря всему, что я обрел, я смогу жить с памятью о случившимся. Благодаря тебе, — прошептал Макс, разворачивая меня к себе и целуя трепетно и осторожно. Этот поцелуй был совершенно иным, отличным от всех предыдущих. Он хранил в себе все те чувства, от которых мы хотели сбежать, и одновременно был символом того, что мы стали сильнее, обретя эту память, переосмысление ценности жизни и, конечно же, нашу прекрасную и еще хрупкую любовь. Я первая отстранилась от одного из самых драгоценных людей в моей жизни, но лишь затем, чтобы соприкоснуться лбами, обхватить его лицо дрожащими ладонями и выдохнуть:

— Я люблю тебя.

— Я тебя люблю.

Мы словно отключились от общего течения времени, ибо, когда решили возвращаться к людям, Церон уже давно закатился за горизонт. Последние яркие краски дня растеклись по небу кровавыми разводами, вызывая не самые приятные ассоциации. Я уже привычно от них отмахнулась.

— Куда пойдем? — поинтересовалась я, пролезая сквозь щекочущий кустарник.

— Ну, учитывая, что сейчас мы живем в храме, туда и вернемся, я думаю. Можем, конечно, зайти в какое-нибудь кафе и устроить романтический ужин, если ты хочешь интимной обстановки в окружении пары десятков миртранцев.

— Нет уж, спасибо! А где, кстати, все остальные?

— Богдан с Сеней и Яном после небольшой помощи в восстановлении города — от нас теперь мало пользы — потребовали экспресс-тур по живописным местам Миртрана. Так что как раз и спросишь, где они сегодня были. А Глеб улетел в Горную Долину пару дней назад.

— Чего? — я изумленно вытаращилась на Макса, и только после этого в моей голове родилась запоздалая догадка. — А-а-а… Он что, он… Хочет позвать Улитарис с собой? Вернуться с нами?

— Нет, — Максим покачал головой и помахал рукой какому-то мальчишке, восторженно тыкавшему пальцем в нашу сторону. — Он полетел прощаться. Собирался еще позвать её к нам на прощальную вечеринку, но был не уверен, что она согласится.

Из левого глаза вытекла непрошеная слеза. Черт, а я думала, что все выплакала сегодня утром! Максим остановился и, смахнув слезинку, прижал меня к себе.

— Эй, ну ты чего?

— Это всё так нечестно. Так несправедливо! Что за жестокая ирония судьбы: найти здесь по-настоящему родного человека и здесь же его и потерять. Это такая проверка на износоустойчивость Защитников Миртрана? Ремен, Тари, Грос, Лир и… — я запнулась, спрятав лицо в черной футболке Максима, но он заставил меня посмотреть ему в глаза.

— Не бойся произносить имя Трана. Он спас тебе жизнь, и я буду всегда благодарен ему за это. Мы справимся, Ник. Мы пережили такое, что не каждому доведется в нашем возрасте. Ничего страшнее с нами уже не случится.

— Сейчас-то как раз и начнется самое страшное, — всхлипнула я, с ужасом представляя, как каждое утро до конца своих дней я вспоминаю кучи мертвых тел.

— Какая же ты у меня пессимистка, — вздохнул мой любимый брюнет, и я невольно улыбнулась. Как это тепло звучит — «у меня». — Давай я найду тебе какое-нибудь очень вкусное мороженое, обещаю, сразу полегчает.

- Я не хочу мороженое, которое нам будут пытаться всучить бесплатно, да еще рассыпаться в благодарностях за спасение мира. Странно, что ещё никто ни разу не спросил нас “Ну, какой он, Святой Ангел?”. Давай просто вернёмся в храм, вдруг ребята уже там? — с улыбкой предложила я, беря командира за руку. Он покачал головой в такт своим мыслям, которые так и не озвучил, и последовал за мной.

Когда мы добрались до храма, на улицах уже легли тёплые, чуть душные вечерние сумерки. Порадовавшись, что людей поблизости нет, я взлетела по ступенькам и потянулась к большой резной ручке, но кто-то открыл дверь раньше. Как только я увидела знакомые персиковые глаза и лёгкую улыбку, которая постоянно скрывала в себе некую загадку, меня захлестнула волна детской радости.

- Грета!

Не отдавая себе отчёт в действиях, я тут же обняла нашу прекрасную Верховную Хранительницу, которую когда-то смела подозревать во всех грехах этого мира. Ответные объятия сомкнулись за моей спиной, сопровождаясь нежным звенящим смехом.

- Безумно рада тебя видеть, Ника, — сказала Грета, оглядев меня с ног до головы. — Отлично выглядишь, — с хитрецой в глазах добавила она, имея в виду явно не внешний вид. Я как бы небрежно пожала плечами, мол, обычное для меня дело, я вообще всегда бодра и весела.

- У меня есть один тайный антидепрессант, — громким шёпотом сообщила я женщине, услышав за спиной возмущенный вздох.

- Значит, вот кто я для тебя?

- Это одна из твоих ипостасей, располагается рядышком с другой, называющейся “глазазакатыватус раздражатикус”.

Женщина снова рассмеялась, надевая объёмный капюшон и пропуская нас в храм.

- Я хочу с тобой поболтать, как только у меня появится несколько свободных минут, — сообщила Грета, уже спускаясь по лестнице, — а пока отдыхайте, ваши друзья уже в старом зале, вернулись совсем недавно.

- Что ещё за старый зал? — поинтересовалась я у Максима, пока он вёл меня куда-то вглубь храма.

- Грета сказала, что раньше он был залом для медитаций и концентрации какой-то там энергии, но потом там что-то произошло, и теперь пронизывающая стены энергия мешает Хранителям отслеживать свое состояние. А нам как раз подойдёт в качестве гостиной, мы-то теперь обычные люди.

- Они что, не сумели справиться с проблемой в собственном храме? — скептически поинтересовалась я.

- Решать чужие проблемы всегда проще, чем свои, разве нет? — с усмешкой вопросом на вопрос ответил Макс и галантно распахнул передо мной дверь. Я шагнула в уютную и небольшую круглую комнату без окон. У стен стояли мягкие диванчики и кресла привычного и аскетичного серого цвета, зато вот круглый ковёр по центру порадовал глаз яркими красками. Я успела мельком различить среди его узоров Церон и Эвлар, располагающиеся по краям, а в центре мешал разглядеть рисунок стеклянный низкий стол, тоже круглый. За ним-то сейчас и сидели ребята прямо на ковре, усиленно поглощая ужин. Увы, наше появление их отвлекло от вкусного занятия.

- Эй, посмотрите, кто проснулся! — конечно же, первым воскликнул Ян, вскочил на ноги и молниеносно ко мне подлетел, заключив в стальные объятия и подняв в воздух. Я совершенно по-девчачьи заверещала, со смехом умоляя поставить меня на пол.

- Если бы я вас не знал, то решил бы, что это как раз вы сладкая парочка, а Макс — просто швейцар, открывший дверь, — усмехнулся мой брат, перенимая эстафету по подбрасыванию меня в воздух. Правда, он очень скоро поставил меня на ноги и крепко-крепко обнял. Я растворилась в тепле родных рук и блаженно закрыла глаза.

- Отлично, как ещё меня сегодня назовут? — со страдальческим вздохом наш огненный товарищ прошествовал к столу.

- А что, Ника только очнулась и уже успела осыпать тебя оскорблениями? — поинтересовался Сеня. Богдан меня отпустил, и я чуть ли не с прыжка рухнула в мягчайшее кресло.

- Вполне в её духе, — заржал Ян под моим негодующим взглядом. Отсмеявшись, он решил меня задобрить и что-то отщипнул из тарелки. — Вот, хочешь вишенку? Я выбрал самую большую и сладкую, только не оскорбляй больше Макса.

- Знаешь, что, друг мой? — не выдержала я. — Дай-ка лучше вон ту грушу.

- Это, — парень взял в руки зеленоватый фрукт в форме лампочки, — не груша. Да будет тебе известно, что сей фрукт именуется в Миртране молео.

- От того, что эта груша называется молео, она не перестаёт быть грушей, дай сюда!

Медленно поедая миртранскую грушу-молео, ничем не отличающуюся от обычной земной, я разглядывала парней, с аппетитом уминающих вегетарианский ужин и болтающих ни о чем, больше просто шутивших. Такие расслабленные, беззаботные, жизнерадостные. Вроде бы. Если приглядеться внимательнее, можно заметить, что всё в их фонтанирующих весельем эмоциях было как-то чересчур. Смех слишком громкий, жесты слишком резкие. Надо признать, неплохая тактика для того, чтобы заглушить рвущиеся на свободу воспоминания. Быть может, смех не только продлит жизнь, но ещё и избавит от последующих ночных кошмаров? От непрошеных мыслей, от желания стереть себе память. Терзало даже не чувство вины, было что-то гораздо более глубокое, давящее, чему не подобрать названия. Тёмное чувство, которое то скрывалось внутри, даря приятное затишье, то вдруг сдавливало лёгкие, мешая дышать. Мы попали сюда, сумев избавиться от одних тараканов и фобий, а их место заняли другие, мрачнее, холоднее, чудовищней. И вот что теперь с этим делать, а? Каждый день бороться? Говорить себе, что мы сделали то, что должны были, и от судьбы Защитников Миртрана все равно бы не ушли?

На какой-то миг отвлекшись от затягивающего болота мыслей, я поняла, что уже несколько минут не свожу взгляд с Максима. Он что-то рассказывал, весёлое и увлекательное, наверняка никак не связанное с событиями последних недель. Улыбался так по-мальчишески озорно, что от этой улыбки внутри разливалось волшебное тепло. Наверное, вот он, мой якорь в мире света. Своим существованием он будет всегда напоминать мне, что я пережила это лето, о котором никому не смогу рассказать, не зря. Что-то сгорело в этой войне, а что-то родилось. Надеюсь, теперь родилась новая я, не сломленная, но более сильная. Очень надеюсь.

Все-таки Макс заметил, что я его пристально разглядываю, и хитро мне подмигнул, как бы говоря “О да, я знаю, что от меня сложно оторвать взгляд”. Черт, никогда и ни в ком другом я не видела столько восхитительного лукавства! Ну как перед ним устоять? Я и не устояла, сползла с кресла на мягкий ковёр и пристроилась рядышком с командиром. Чтобы избежать очередных ехидных комментариев от Яна, задала вопрос, который, кстати, действительно крутился в голове полдня.

- Макс, а про какую вечеринку ты говорил? У меня вообще не вяжутся друг с другом слова “Миртран” и “вечеринка”.

- Это будет праздник в честь завершения войны и одновременно наши проводы на Землю, — объяснил брат. — Но перед этим ещё состоится церемония прощания со всеми погибшими и памяти о них.

- То есть со всеми убитыми, — криво и невесело улыбнулся Сеня. — Может, мы ещё уговорим Грету изменить локацию церемонии, а?

- А что с ней не так? — тут же насторожилась я.

- Её хотят провести рядом с Лабиринтами Теней.

- Что?! Они издеваются? — воскликнула я, вскочив на ноги. — Серьёзно, лучшего места, чтобы добить нас, они просто и выбрать не могли!

- Для миртранцев это священное место, хранящее души всех умерших. Выбор проведения прощания вполне уместен для них, разве нет? — возразил мой вечно рассудительный брат. Обычно мне в нем это нравилось, но не сейчас, совсем не сейчас!

- А они подумали, уместен ли этот выбор для нас? Я даже вспоминать об этом месте не хочу, а они намерены потащить нас туда повторно? Нет, я не согласна! Это вообще традиция, или Хранители такое решение специально придумали, для большей драматичности?

- Ник, ну какой драматичности! — Богдан в сердцах ударил ладонью по тёмному стеклу стола. — Опять психуешь на пустом месте!

- На пустом месте?! Я там чуть не сдохла несколько раз, почти сломалась, да я Вселенную умоляла, чтобы она прекратила мои страдания. Там от молодой девушки в мгновение ока одни только кости остались!

Упоминание о Наташе заставило Богдана замолчать. Все замерли, упорно не глядя друг на друга, даже дышать стали тише. Может быть, зря я вытащила на поверхность одно из самых невыносимых воспоминаний, но держать себя в руках после шокирующей новости не получалось.

— Насколько я понял, нас не собирались тащить прямо на поле боя, — спустя несколько минут молчания тихо заговорил брат. — Церемония планировалась состояться по другую сторону Лабиринтов, на берегах Ашьолы, чтобы обе Долины могли принять участие.

— Мне все равно. Я. Туда. Не отправлюсь. Может, твоя психика гораздо круче моей — да что там, она действительно куда более уравновешенна — но это не означает, что ты совершенно прав, а я, такая истеричка, неуважительно отношусь к традициям жителей Миртрана. По крайней мере, теперь, после всего пережитого, я буду стараться уважительно относиться к самой себе. А путешествие к Лабиринтам однозначно мне навредит. И вообще… Грета собиралась со мной о чем-то поговорить, вот и обсудим. Когда эта церемония должна состояться?

— Когда Данила с Эрикой очнутся, — вместо друга ответил притихший Ян.

— Значит, день или два у меня точно есть. Или Хранители уже начали там подготовку?

— Ник, ну откуда мы знаем? — устало вздохнул Сеня.

— Ну мало ли, я же не знаю, что вы тут делали, пока я валялась в отключке. Вон, вам проводят экскурсии по Миртрану, может, видели что-нибудь. Или это вообще была ваша идея, а вы не признаетесь. — Вспышка гнева сменилась зудящим во всем теле раздражением — так и хотелось говорить без остановки какие-нибудь гадости, чтобы задеть друзей побольнее. Никогда не могла контролировать это состояние, наоборот, я упивалась им, получая какое-то мрачное удовольствие.

— Всё, Ник, хватит. Мы поняли, — примиряющим тоном проговорил Максим, взяв меня за руку, чтобы посадить рядом и притянуть к себе, но я выдернула руку из его теплой ладони. Получилось чересчур резко, о чем я тут же пожалела. Молча, одним только взглядом попросила у Макса прощения в надежде на понимание. Он встал рядом со мной и положил руку на мою напряженную спину.

— Наверное, мы пойдем. Утро вечера мудренее и все такое. Завтра увидимся, — за нас обоих попрощался мой любимый командир и повел меня прочь из этой давящей со всех сторон комнаты. Может, спрятанная в ее стенах энергия и на нас все-таки негативно повлияла? Хотя куда еще в нас впитываться негативу? Кажется, и так уже через край плещется.

— Моя комната в другой стороне. Вроде бы, — неуверенно сообщила я, пока Макс вел меня по темным коридорам тихого храма.

— А мы не в твою комнату идем.

— В твою?

— А что, очень хочется? — обернувшись, полюбопытствовал парень. Вот я даже не знаю, чего мне сейчас хочется больше: слегка придушить его или засмеяться. Хотя нет, знаю: закричать. Прямо сейчас мне просто необходимо было заорать, но в ночном храме такое вроде непозволительно. Да и в дневном тоже. Грос бы на месте взглядом испепелил. Видимо, Макс прочитал на моем лице что-то такое, что заставило его посерьезнеть. — Всё-всё, молчу. Скоро придем, и ты сама все увидишь.

Мы нашли лестницу и спустились вниз, в подвал. По спине тут пробежали мурашки, стоило мне только вспомнить тот отвратительный допрос и ледяной взгляд Максима, отказавшегося возвращать мою Стихию. Отогнав от себя неприятное наваждение, я продолжала послушно шагать за экс-повелителем Огня. И когда он успел изучить карту храма, что так уверенно передвигается по всем темным закоулкам? Я не совсем понимала, откуда идет блеклый холодный свет: его словно сами стены излучали. Наконец, дойдя до нужной двери, Максим потянул её на себя и в этот раз зашел первым.

На стенах и полу тут же загорелись шары-ночники размером с футбольный мяч, озарявшие тусклым, но уже теплым светом овальную каменную комнату. Местами у стен стояли скамейки и стеллажи с аккуратно разложенным на них спортивным инвентарем, а по центру на небольшом удалении друг от друга висели несколько боксерских груш. И всё здесь явно не прохлаждалось без дела: избитые груши, истертые перчатки и прочие потрепанные вещи свидетельствовали о том, что эта комната пользуется большим спросом среди Хранителей. Я изумленно посмотрела на Максима, который в очередной раз словно открыл передо мной дверь в другое измерение.

— Это что? — с трудом произнесла я, разглядывая комнату, которая никак не вязалась с образом Хранителей. — В смысле, я вижу, что это, но…

— Неожиданно, да? — с улыбкой произнёс Макс. — Оказывается, наши миролюбивые товарищи тоже держат себя в форме, и под балахонами скрываются не только магические способности.

— Но и супер-тела… — добавила я, все ещё находясь под впечатлением. — Ты-то откуда узнал про это место?

— Один Хранитель показал, увидев, в каком состоянии я находился первое время после пробуждения.

— И… Помогло?

— А ты проверь сама, — снова эта хитрая и в то же время мягкая полуулыбка. Максим подошёл к одному из стеллажей и, взяв что-то, бросил это мне. Я поймала сбитые перчатки для миниатюрной женской руки. Почему-то сразу вспомнилась Миса. Неужели и она тут часто бывает? Вообще не представляю!

— Думаешь, сейчас самое время? — уточнила я, разглядывая темно-серые перчатки. — Ночь уже, и все такое… — Не понимаю, что меня смутило больше: наличие этой комнаты в храме или Максим, жаждущий увидеть, как я истерично буду колотить по груше. Он тоже взял перчатки и сразу же их надел.

— А когда будет то самое время? Завтра, или послезавтра, или после нашего возвращения на Землю? Что, твой яростный запал уже сдулся? Не хочешь отомстить этой груше за то, что даже после победы в войне тебя и дальше хотят заставить страдать?

— Она ни в чем не виновата!

— А здесь никто ни в чем не виноват, и все равно вокруг продолжает твориться какой-то апокалипсис, стараясь ударить побольнее. Примерно вот так!

Макс ударил по груше, заставив её качнуться в мою сторону и чуть не попав по лицу. Первым порывом было заорать, что он вообще уже офигел, но я сдержалась. Стояла, вытянутая, как струна, в каждой мышце чувствуя напряжение, которое рвалось на волю. И только спустя несколько секунд догадалась, что не нужно подавлять в себе это желание. Именно этого и пытается добиться мой командир. Который, кстати, снова попробовал достать меня, толкнув грушу сильнее. Резким, но не слишком удачным взмахом руки я остановила её, тут же ощутив противную боль в запястье.

— Ай, — непроизвольно вырвалось сквозь стиснутые зубы. Гневно зыркнув на этого наглого брюнета, который уже действительно начинал меня бесить, я надела перчатки, замотав крепление на запястьях. — Мне же, вообще-то, больно! — крикнула я, сделав лёгкий удар по груше, примериваясь к ней.

— Что-то по тебе незаметно, — возразил оборзевший Максим, ударив ещё сильнее. Я зарычала и толкнула снаряд сильнее, но мой более уравновешенный противник легко уклонился.

— Незаметно? — Ещё удар. — Да вместо меня одна сплошная боль.

— Ну так какого хрена ты позволила ей занять твоё место? — Много, слишком много презрения сквозило в голосе Максима. Или мне кажется? Он схватился за грушу обеими руками и с размаху отправил её в полет, выбрав пунктом назначения моё лицо. Пришлось отскочить в сторону, чтобы меня не снесло. Чёртов командир, каким обнаглевшим был, таким и остался!

— Думаешь, так легко с ней справиться? — глядя на раскачивающийся кожаный цилиндр, спросила я.

— Ты хотя бы начни, — с усмешкой произнёс Макс. — От одного нытья особой пользы не будет.

— Нытья? — меня захлестнула волна возмущения. Да как он смеет! — Нытья, говоришь? То есть проговаривать вслух свои страхи — это нытье? — Удар поднял облачко светлой каменной пыли.

— Конечно.

— То есть когда я заявляю, что не вернусь на полигон смерти, который будет сниться мне всю жизнь, — это я ною? — Два быстрых удара.

— Именно.

— А уж когда я просила судьбу прекратить мои мучения — это, наверное, был верх нытья? — Три удара, отбивших ритм.

— А ты быстро соображаешь, моя любительница поныть.

— Замолчи! — заорала я и, прокрутившись на носочке, в отработанном и давно забытом движении ударила по груше ногой. Отвыкшая от подобного нога тут же заболела, разозлив меня ещё больше. Какое хрупкое, слабое тело! Неудивительно, что его захватила боль, вытеснив меня далеко за его пределы. Перенеся вес тела на здоровую ногу, я принялась безостановочно бить по груше, словно она являлась виновницей всех моих бед. Словно она и была тем самым олицетворением боли, которую я всей душой желала выдернуть из себя с корнями. Несчастный снаряд стойко выносил мои удары, позволяя видеть в нем всех, кого я ненавидела: Эдайлу, Краймиуса, зверя, убившего семью Лира, саму безликую войну. Мы не заслужили эту боль, мы никогда её не заслуживали! Мы только начали жить, а у нас уже отняли самых дорогих людей. Мы только начали выходить из тьмы, а нас забросили в самый центр ада. Несправедливо. Несправедливо!

Боль, беспощадно жалящая душу, перетекала в тело: пальцы, запястья, локти, плечи, становясь другой, более понятной, приземленной, а главное, подвластной мне. Я могла уменьшить её, замирая, или усилить, продолжая остервенело мучить свое тело. Пришедшее осознание подарило облегчение, но этого было мало: я не хочу контролировать боль, я хочу избавиться от неё! Остановившись и пытаясь восстановить сбившееся дыхание, я смотрела на трясущиеся руки и содрогалась всем телом в беззвучных рыданиях. Боль тяжёлым грузом застряла где-то то ли в груди, то ли в горле, не позволяя произнести ни слова.

— Давай, Ник, не бойся, — прошептал прямо над ухом Макс, непонятно когда успевший оказаться у меня за спиной. Он же вот только что маячил за грушей, раззадоривая и задевая, разве нет? — Кричи. Здесь тебя никто не услышит.

Из горла вырывались лишь истеричные всхлипывания, а на большее не оставалось сил. Как будто боль отняла мой голос. Тогда Максим резко развернул меня к себе лицом, больно впиваясь пальцами в измученные плечи.

— То есть ты все-таки дашь ей победить тебя, да? Покажешь ей, что все испытания были пройдены зря, что ты сломалась и готова сдаться? И это конец пути?

— Нет! — что есть сил заорала я, отталкивая Макса подальше от себя. Нет, нет, нет! Комната вокруг закружилась, сдавливая со всех сторон. Я рухнула на колени и закричала.

Крик лился беспрерывным потоком, словно внутри меня его накопилось так много, что теперь он пытался заполнить собой все окружающее пространство. Лёгкие горели, горло саднило, голова разрывалась, а я продолжала кричать, выплескивая наружу горечь, ядом отравлявшую мою душу столько времени. Казалось, она залила всю комнату чёрной булькающей жижей, но сейчас я в ней не тонула. Лишь когда где-то на дне моей души остался маленький горьковатый осадок, от которого мне наверняка никогда не избавиться, я замолчала и обессиленно легла на каменный пол. Пока тёплые пальцы бережно снимали с меня перчатки, я лишь наблюдала за ними, краем сознания отмечая изящность движений. А как только родные руки аккуратно подхватили меня, наконец-то закрыла глаза и позволила себе отключиться от мира.

Второе пробуждение в мирном Миртране совсем не походило на первое. Не было чудесной музыки и льющегося в окно волшебного света, но и чудовищных рыданий — тоже. Только спокойная, прохладная, апатичная пустота в выскобленной вчера душе. Я вздохнула от непривычного облегчения. Знаю, что последует дальше: пару дней сознание продержится в подобии анабиоза, защищая меня от любых новых потрясений и сильных эмоций, а уже потом я постепенно начну заполнять пустоту, превращаясь в живого человека. Это хорошо. То, что нужно.

Цвет неба за окном сообщал, что Церон ещё не поднялся. Наверное, поэтому и музыки на улицах пока нет — все спокойно спят. Однако ко мне сон больше не шёл, и я решила не терять времени зря: отправлюсь на поиски еды. Чувство голода оказалось таким сильным, что вызывало тошноту. Ну да, вчера я только попила бульон да съела грушу. Ах да, молео. Вчера вообще был день ненастоящих груш: сначала молео, потом боксерская…

Потянувшись, я чуть не заорала на весь Дилариум. Боже, боже, боже, как же все болит! После стольких физических испытаний в этом мире тело все равно оказалось не готово к такому резкому возвращению к былым тренировкам. Запястьями я могла шевелить только с подключением силы воли, до скрежета стиснув зубы. Костяшки сбитые, хотя я надевала перчатки, все руки в каких-то микрогематомах. Пошевелив ногами, убедилась, что правая лодыжка тоже противно ноет. Ну я и развалина, честное слово. С горем пополам выбравшись из кровати, нашла на стульчике комплект одежды. Хм, новый, черный облегающий джемпер и серые штаны. Неужели Максим озадачился вопросом чистой одежды для меня? О, нет, он же не переодевал меня ночью? Кровь тут же прилила к лицу, но я довольно быстро вспомнила, что раздевалась сама, на полном автомате. Макс, по-моему, просто проводил до комнаты. Или до кровати? Кажется, он что-то сказал перед уходом. Или нет… Ой, к черту, что теперь гадать, есть чистая одежда — и замечательно. И даже если Макс видел меня без одежды, вряд ли ему понравилось увиденное, после боя-то с грушей. Да он меня тут какой только ни видел! Пьяной на празднике — да, ревущей и беспомощной — не раз, не накрашенной — постоянно, предающей — тоже было. Теперь вот еще и практически голой. Да у нас в Миртране прямо экспресс-курс по всем стадиям отношений был! Только, хм, в такой, легкой версии.

Морщась от боли, я кое-как оделась, параллельно уронив пару корзин с цветами, и решила, что такими темпами до возвращения домой не доживу. Нужно найти врача, а уже потом завтракать. Вот только где его взять в столь ранний час? Можно, конечно, у Хранителей спросить, но и их для начала надо поискать. Но искать не пришлось. Едва я вышла из комнаты, мне навстречу из-за угла вырулил неизвестный молодой Хранитель. Увидев его ярко-зеленые глаза, моментально напомнившие о Тране, я растерялась и не смогла внятно сформулировать просьбу. Если честно, вообще никак не смогла.

— Пойдем, я отведу тебя к целителю, — с легкой улыбкой приятным голосом произнес парень. Убедившись, что до меня дошел смысл его слов, он развернулся и пошел первым, периодически оглядываясь. Хорошо хоть в его взгляде я не увидела повсеместного восхищения легендарными Защитниками. Хотя, быть может, я просто в самих глазах видела совсем другого человека. Какое-то время разглядывая колышущуюся при ходьбе темную косичку Хранителя, я вдруг встрепенулась и опомнилась.

— Откуда вы узнали, что мне к нему нужно?

— Твои мысли после попытки пошевелиться звучали так громко, что нетрудно было догадаться.

— Хранители вообще в курсе, что постоянно всех подслушивать — отвратительная привычка? — осведомилась я, рассмешив парня. Кстати, а что это я ему «на вы», а он мне «на ты»? Всё, война закончилась, роли поменялись? А я только стала привыкать к мании величия.

— Мы не подслушиваем постоянно. Просто сегодня у меня такая работа — бодрствовать всю ночь и прислушиваться к любым вспыхивающим мыслям. Бесполезные — отсеиваю, на интересные реагирую. Я не мог не помочь тебе, услышав, как ты страдаешь.

— Я не страдаю, у меня просто слегка болят конечности. В храме каждую ночь бдит такой дозорный?

— Дозорный? Ну, да, можно и так сказать. Мы пришли, подожди здесь.

Парень оставил меня в небольшой светлой комнатке с четырьмя кушетками, по две с левой и правой сторон. Рядом с каждой — тумбочка, а вот под потолком по центру висит сверкающий шар. Хм, это определенно диско-шар. В палате. В храме. Почему бы и нет?

Я присела на краешек ближайшей кушетки. Долго ждать не пришлось: через несколько минут ко мне зашла привлекательная женщина лет тридцати с короткими блондинистыми волосами, торчащими в разные стороны, и раскосыми синими глазами. Просто красотка. Пока я беспардонно разглядывала её красивое лицо с четко очерченными скулами и идеальными губами, она, оказывается, уже закатала рукава моего джемпера и осматривала руки. Мда, я сегодня определенно торможу.

— Побывала в храмовом подвале? — скорее для поддержания разговора поинтересовалась целительница, проводя какие-то магические манипуляции с запястьями. Боль тут же начала стихать.

— Ага. Честно говоря, я могу бить по груше гораздо лучше. Это с непривычки я себе все отбила.

— Ты их совсем не жалеешь. Еще предыдущие раны не успели исчезнуть, а ты уже нанесла новые, — она с упреком покачала головой. Я прямо как в родную поликлинику попала, там тоже сначала пристыдят, а потом еще подумают, лечить тебя или нет. Но тут хоть сразу лечить начали.

— Это вы о шрамах? Ну, они уже относительно старые. Долго не сходят, — вздохнула я. Синие глаза удивленно распахнулись.

— Я могу их убрать, хочешь?

— Правда? Мне сказали, что они заживут, но очень нескоро. У меня была весьма специфическая… травма.

— Хм, может, она и была таковой, но сейчас эти крошечные рубцы легко уберутся. Если, конечно, ты не хочешь оставить себе пару шрамов на память, — улыбнулась женщина, но тут же осеклась, увидев, наверное, мой взгляд.

— Спасибо, но шрамов мне хватает, — максимально нейтральным тоном сказала я.

На этом наш разговор сдулся, и оставшееся время лечение проходило в тишине. Там, где женщина прикасалась или проводила ладонью над поверхностью кожи, загорались маленькие красноватые искорки, местами щекотавшие, местами коловшиеся. Вскоре мои руки выглядели совершенно здоровыми и, главное, без единого шрама. Даже как будто маникюр легкий сделали. После лекарь перешла к лицу, о шрамах на котором я вообще забыла, ибо не так часто в последнее время видела собственное отражение. Под конец мне залечили все ноющие мышцы и суставы во всем теле. Когда процедура завершилась, я поблагодарила эту красотку-Звездочета и вышла в коридор, чтобы наконец найти себе еду.

Пока блуждала по коридорам, отметила, что даже не поинтересовалась именем ни у Хранителя, пришедшего на помощь с утра пораньше, ни у целительницы. Жажда исследования Миртрана как-то незаметно сошла на нет: не хотелось ни знакомиться с новыми людьми, ни открывать неизведанные локации. То ли этот мир перестал казаться необычным, и я просто к нему привыкла, то ли после всего случившегося он начал вызывать у меня отторжение, в котором я пока боялась себе признаться. Или это снова пресловутая судьба Защитников? Спас Миртран, потерял Стихию — всё, этот мир больше ничем не может тебя зацепить, вали домой. Как-то это грустно. Я бы даже сказала, прискорбно.

Не помня или даже не зная, где здесь кухня, я для начала решила наведаться в нашу своеобразную гостиную. Может, там осталась пара фруктов, которая позволит продержаться до официального завтрака. Почему тут столько разных коридоров? Снаружи храм круглый, да и не слишком большой, а внутри, блин! Может, пространственная магия? Тогда бы уж сразу телепорты сделали.

Вроде бы заприметив знакомую дверь, я уверенным шагом направилась к ней, но, услышав знакомые голоса, замедлилась. Ага, только что обвиняла Хранителей в нарушении таинства личных мыслей, а сама тут же последовала их примеру. Но вдруг там ребята обсуждают что-то важное, а тут я весь настрой собью. Мда, так себе оправдание. Подойдя ближе к двери, я узнала голос Максима, о, и Глеба. Вернулся, значит.

- Сочувствую, — сдержанно проговорил Макс, искренне, но без лишней капли драматизма. Так только мужчины умеют.

- Да ладно, — вздохнул Глеб и на какое-то время замолчал. — Я же ещё не успел толком влюбиться, как-то все не до того было. Поэтому заранее не строил иллюзий. Разумеется, она не оставит Миртран, да и как бы мы все это провернули? Но она даже на праздник в Серебряную Долину лететь отказалась. Сказала, что сейчас нужна в своей Долине, нуждающейся в восстановлении. Причём не столько в материальном, сколько в душевном. Поэтому мы окончательно попрощались, и я не стал задерживаться.

- Попрощались? — я прямо видела, с какой хитрейшей улыбкой Максим произнёс это слово. Ой, нет-нет, дальше я точно слушать не хочу, это уже слишком! Но Глеб только посмеялся и ничего не ответил. Подождав еще немного, я решила, что разговор все-таки ненадолго окончен, и без стука зашла в комнату. Я ведь проснулась очень рано и никого не планировала здесь застать, следовательно, и стучать незачем.

- Ой, Глеб, ты вернулся! — может быть, переиграв самую малость, воскликнула я. Друг тут же поставил кружку с чем-то горячим на стол, поднялся с кресла и раскрыл приветственные объятия, в которые я с удовольствием погрузилась. Удивительно, как сильно можно привязаться к человеку за столь короткий срок. — Давно ты здесь?

- Нет, не больше часа. А ты чего так рано проснулась? — первым спросил он, хотя у меня уже был наготове вопрос “как все прошло?”. Видимо, сама судьба подсказывает, что лучше не врать ещё больше: я и так все уже узнала.

- Я успела отдохнуть. И очень, очень хочу есть, но не в курсе, где тут хранится еда.

- Я сейчас чего-нибудь принесу, садись.

- Не надо, ты же сам только что с дороги, уставший и все такое!

- Не парься, я тоже с удовольствием позавтракаю.

Добряк Глеб ушел, потирая сонные глаза. Ведь наверняка же не спал всю ночь. Интересно, как он добирался туда и обратно? Если на драконе, то при таком способе передвижения явно не поспишь.

Вспомнив, что тут вообще-то еще и Макс рядом есть, я повернулась к нему и молча уселась на подлокотник кресла. Он, тоже не говоря ни слова, взял мои ладони и внимательно их рассмотрел, нежно проводя пальцами по коже. Притянул их к губам и медленно, по очереди поцеловал каждый палец, словно извиняясь за то, что им пришлось вчера перенести. Хотя извиняться, по-моему, было не за что: метод Максима, хоть и оказался жестким и совсем не педагогичным, все-таки помог частично избавиться от едкой желчи, разъедающей меня всё это время. Сегодняшняя пустота в голове определенно лучше, чем взрывоопасная смесь, постоянно бурлящая и угрожающая стать бомбой замедленного действия. А пустоту я потом обязательно заполню, желательно чем-нибудь позитивным.

- Спасибо, — я провела кончиками пальцев по щетинистой щеке. Интересно, парням тут тоже выдали бутылочки с маслами, удаляющими волосы? Ни разу не видела, чтобы у них тут слишком сильно отрастала борода. Мы с Эрикой нашли такие у себя в ванных комнатах немногим позже того, как прибыли в Дилариум. Крайне полезная вещь, а главное, с долгим эффектом. Боги, о чем я думаю в такой романтичный и серьёзный момент? Не удержавшись, я все-таки рассмеялась и наверняка выглядела очень странно.

- О чем ты подумала? — с ответной улыбкой и заметным облегчением в глазах спросил Максим. Видимо, не знал, чего от меня ожидать: “спасибо” или “какого хрена ты бил меня грушей”. Я замотала головой, тут же успокоившись.

- Да так, ты же знаешь, что я сумасшедшая. Лезут всякие мысли в голову.

- Ты не представляешь, как я рад видеть тебя смеющейся, — не стал допытываться командир, усадив меня к себе на колени и уткнувшись носом в моё плечо.

- Я ведь почти сразу догадалась, что ты специально меня выбешиваешь. И все равно повелась. Твой талант раздражать всегда при тебе.

- Я и сейчас тебя раздражаю? — пробормотал он, отклонив меня назад. — А так? — прошептал, целуя в шею. Я прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, но они упорно разбегались. В сознательное состояние меня вернули шаги за дверью, которые мы с Максом услышали одновременно. Он вернулся в вертикальное положение, а я так и осталась лежать на его коленях поперёк кресла кверху пузом. Ещё и голову назад откинула в довершение картины, которую увидел Глеб.

- Да у вас тут идиллия, — усмехнулся друг, ставя на стол небольшой поднос. — Какая редкость.

- Мы совершенствуем свои отношения, — в тон ему ответил командир.

- Прогресс налицо. Ник, тебе сварили кашу и нарезали туда каких-то неизвестных фруктов. Каша, если что, тоже неизвестная.

- Ничего аппетитнее в жизни не слышала, — откликнулась я и сползла на пол, поближе к столу. Парням приготовили яичницу с беконом — универсальное блюдо во всех параллельных мирах. В больших кружках остывал чай с изумительным ароматом ягод. А ягод каких? Да, неизвестных. Я накинулась на кашу, как узница, заморенная голодом. Какое-то время в комнате звучал лишь звон столовых приборов.

- Кстати, — дожевав последний кусочек и повернувшись ко мне, заговорил Глеб, — у меня для тебя хорошая новость. Церемонии у Лабиринтов Теней не будет.

Мои брови изумленно взлетели вверх. Хранители вот так просто изменили решение? Не может быть, чтобы причиной этому послужил мой вчерашний протест. Они, конечно, вечно читают чужие мысли, но про него могли и вовсе не знать. А вот откуда Глеб узнал про мою истерику, было понятно: они тут с Максом наверняка весь час до моего прихода обсуждали события последних суток. Или, может, мой ор был слышен даже в Горной Долине?

- Надеюсь, не случился какой-то очередной трындец, отменивший мирную церемонию? — обеспокоенно спросила я, отмахнувшись от мрачных воспоминаний, всегда готовых всплыть в любой момент. — И ты-то откуда знаешь?

- Частично мне рассказали, что знали, Тари и Зитсу. Ну а ещё я Грету с делегацией на границе встретил, когда возвращался.

- На границе? С делегацией? Она что, вот так просто улетела в Горную Долину в такое время?

- Именно потому, что сейчас такое время, она и улетела. Временное правительство в Бэхсалорте предложило Хранителям принять участие в выборе нового лидера Горной Долины, и они согласились. Начнут налаживать сотрудничество, взаимопомощь, может, даже туризм в будущем разовьют. Ну, это я уже предполагаю. Или надеюсь.

- Я все равно не до конца понимаю. Хранители надолго, что ли, улетели, раз такую важную церемонию отменили? И долго ещё нам придётся ждать?

- Церемонию не отменили, её упростят и проведут здесь, в Дилариуме. А нового правителя Горной Долины позовут в качестве почётного гостя и в знак начала эры дружбы между Долинами.

- Ого… — Я не нашлась, что ответить. В голове вертелся вопрос, в целесообразности которого я сомневалась, но желание знать правду все же взяло верх. — А про Крайма что-нибудь известно?

- Тари сказала, что он пропал и в столице не появлялся. Его вообще больше нигде не видели.

- А если он где-то затаился, чтобы набраться сил и устроить очередную кровавую многоходовку? — с хмурым, даже злым видом предположил Макс. Я легонько сжала его ладонь.

- В этом нет смысла. Все, во что он верил, разрушено. Если он жив, наверняка сделает так, чтобы его больше никогда не нашли. Но мне кажется, он погиб. Эдайла могла просто ради забавы избавиться от него, как от ненужного элемента, постоянно достающего ее рассказами о спасительной медицине и верой в светлое будущее. Он уже и сам заметил, что все пошло не по его плану, но было поздно.

Мы замолчали. Сложно догадаться, о чем думали ребята, а я все прокручивала в голове свои встречи с Краймиусом. Его наигранную непосредственность в вечер нашего знакомства, скрытые манипуляции, из-за которых мы столько страдали, рьяное желание спасти свой мир от болезней и постоянную, бесконечную, печальную усталость в глазах цвета морской волны. Я так тебя ненавидела, Крайм, а теперь даже жалости не осталось. Только тоскливая пустота, приправленная парой щепоток грусти.

Тишину нарушил топот нескольких пар ног, явно направляющихся сюда, и через мгновение в комнату отдыха ввалились наши спасители, причем все четверо. Малость бледный, но вполне живой и бодрый Данила поприветствовал нас взмахом руки и рухнул на диван. Гостиная тут же наполнилась громкими голосами, перебивающими друг друга и оживляющими окружающее пространство. Рядом с этой четверкой наша команда отчетливо напоминает группку хмурых пенсионеров. А уж когда в комнату вошли две юные Хранительницы с тележкой (!) с едой, градус жизнерадостности поднялся до максимальной отметки. Данила вроде как участвовал в общей оживленной беседе, но периодически отключался, глядя в одну точку. В момент, когда все активно обсуждали какие-то предстоящие гонки (что?..), я осторожно подсела к другу, не в силах скрыть беспокойство.

— Ну ты как? Знаю, что совершенно идиотский вопрос, но…

— Но я выбиваюсь из общей картины рядом с этими позитивными психами, да? — негромко усмехнувшись, договорил за меня парень. В общем-то, я хотела сформулировать мысль иначе, но суть он уловил. — Мне просто нужно больше времени, вот и всё. Одно дело весело управлять магией и обмениваться мыслями на Земле, где самой реальной угрозой могут стать гопники в парке, а другое дело оказаться здесь… Лицом к лицу со смертью. Я до сих пор не до конца верю, что это всё реально произошло со мной, а я выжил. И уж тем более не представляю, как буду жить дальше, когда мы вернемся домой. Мне кажется, у меня слегка поехала крыша, Ник.

Сердце больно кольнуло при виде страдающего друга, которому я ничем не могу помочь. Боксерская груша в этом случае не подходила: если во мне все кипело и грозило разорвать на клочки, то в Даниле, наоборот, всё произошедшее словно притушило внутренний огонь, поддерживающий жизнь.

— Может, обратиться за помощью к Хранителям? У них столько различных сил и способностей, что я не удивлюсь, если в этом храме и магический психолог окажется. А если нет, то они наверняка найдут нужного Звездочета. Нельзя возвращаться на Землю в таком состоянии, иначе ты можешь в нем и остаться. Ну, наверное, на самом деле я в этом совсем не шарю, но лучше ведь не рисковать, да? Надо попробовать решить проблему здесь.

Данила снова выбрал себе какую-то точку для фокусировки взгляда, отрешенно от меня отвернувшись. Чувствуя себя до омерзения беспомощной, я сжала кулаки и не сразу заметила, как с другой стороны от Данилы на диван плюхнулся Ян.

— Вы такие убитые сидите, как будто мы не выиграли войну несколько дней назад.

— Ян, — я сделала глубокий вдох, — Даниле нужна помощь. Займись-ка этим на правах его лучшего друга, а?

Блондинистый товарищ тут же посерьезнел, переводя взгляд с меня на друга и обратно, и Данила устало вздохнул.

— Ник, ну какого хрена…

— Может, ты и хотел решить проблему по-своему, молча и в тишине, но, извини, я вмешаюсь и попробую найти выход из ситуации по-женски, а именно обращусь к какому-нибудь представителю мужского пола. Ян, если что, это я о тебе. А ты, — я дотронулась до плеча обессиленного друга, заставляя его посмотреть на меня, — расскажешь Яну то же самое, что и мне, о’кей?

— Не переживай, Ник, — Ян ободряюще улыбнулся, — теперь я из него всё вытрясу, захочет он того или нет. Спасибо.

Я кивнула и поднялась на ноги, намереваясь ненадолго выйти на воздух: в маленькой круглой комнате без окон было не продохнуть от обилия искореженных юных душ. Едва выйдя в коридор, я тут же ощутила на себе надежные руки, защищающие от всех угроз мира.

— Всё в порядке? — Максим внимательно вгляделся в мое лицо, пытаясь понять, какую проблему на этот раз сгенерировал воспаленный мозг. Я устало вздохнула и прижалась к его груди.

— В относительном порядке. Просто в Миртране каждый новый день становится испытанием, и неважно, идет еще война или уже закончилась.

— Мне кажется, такое происходит не только в Миртране, а вообще в жизни.

— Но есть же люди, которые встречают новое утро с улыбкой, ощущением счастья и уверенностью в светлом будущем. У них нет ежедневных испытаний и сражений с демонами.

— Демоны есть у всех, просто у кого-то побольше, у кого-то поменьше. Дай себе время, и ты обязательно окажешься в числе тех, кто встречает все утра со счастливой улыбкой и грандиозными планами.

— Если одним из этих планов окажешься ты, я согласна.

— И я согласен. Вот видишь, у нас уже намечается тенденция для веры в светлое будущее, разве не круто? — Максим нежно взял мое лицо за подбородок и, вопреки моим ожиданиям, поцеловал в нос. Это оказалось настолько милым, что я даже забыла, что собиралась сказать. Вроде бы хотела предложить выйти, в конце концов, подышать воздухом, но мне снова помешали, на этот раз Миса. Она остановилась неподалеку от нас и всем своим видом показывала, что не знает, с чего начать говорить.

— Лучше скажи, пожалуйста, сразу, что случилось, — от Максима тоже не укрылось напряженное состояние юной Хранительницы. Она замялась, но довольно быстро взяла себя в руки.

— Ничего страшного! Эрика очнулась…

— Так это же здорово! — обрадовалась я, хватая командира за руку. — Тогда сходим её проведать.

— Но… Её терзают такие кошмарные рыдания, что я не уверена, уместно ли это…

— Рыдания? — Макс напрягся. — И вы не пытались узнать, в чем дело?

— Дело в том, что она очнулась после приятного сна, подаренного выпущенной ангельской силой, — заговорила я, прокручивая в мыслях свое пробуждение, — и вспомнила события последних дней. Все ужасы, которые мы пережили, свалились на нее в мгновение ока, сминая под собой, раздавливая. А еще она увидела повсюду прекрасные цветы, которые навсегда будут связаны с Ременом, и в очередной раз вспомнила, что человек, которого она полюбила, убит по нашей вине. Но Эрика также плачет от облегчения, что война наконец-то окончена, мы не убиты и скоро вернемся домой. Короче, это все сложно, — я резко оборвала свои путаные пояснения, заметив настороженный взгляд Мисы. — Что такое?

— Когда ты научилась читать мысли? — со всей своей непосредственностью и изумлением спросила она, и меня бы рассмешил её вид, если бы не образ плачущей подруги, стоящий перед мысленным взором.

— Просто первую пару часов после пробуждения я провела точно в таком же состоянии. Я зайду к ней, когда она успокоится: сейчас от моего присутствия все равно не будет никакой пользы, Эрике ни до кого нет дела. Воинственная повелительница Воздуха справится — она, наверное, самая сильная девушка из всех, которых я знаю. Главное, что мы живы, а остальное приложится, — с вымученной улыбкой проговорила я. — Но я с самого начала поняла, что эти цветы в ее комнате — очень плохая идея!

За четыре дня, предшествующие церемонии прощания, мы все более ли менее пришли в себя. Данилу таки уговорили сходить к Зведочету-мозгоправу, который больше проводил магические манипуляции с мыслями и чувствами, нежели говорил. Кажется, друга это очень даже устраивало. Поначалу мы опасались, что ему просто подкорректируют память, что было бы не лучшим решением проблемы, но нет, процесс оказался куда более сложным и ювелирным, основанный на работе с мировосприятием. Короче, я мало что поняла, но Хранители заверили: все постепенно наладится, если Данила и сам приложит к этому силы. Принцип работы миртранских психологов оказался очень схож с нашим, земным. Наверное, психологи тоже в какой-то степени везде одинаковые (как универсальная для всех миров яичница, ага), хотя я в их работе ну совершенно не разбираюсь. Впоследствии к этому Звёздочету пару раз заглянули Сеня, Богдан и Эрика.

Подруга взяла себя в руки, но разве могло быть иначе? Проведя первые сутки после пробуждения в разбитом состоянии, уже на следующий день она отправилась к родителям Ремена поблагодарить их за цветы, хотя Глеб настаивал на том, чтобы она дала себе больше времени на восстановление. Его сестра лишь улыбнулась и сказала, что это и есть один из шагов к исцелению. У каждого была своя “боксёрская груша”.

Мне выписали принимать какую-то откровенную гадость, густую, темно-зелёную и вонючую, чтобы хрипотца в голосе окончательно исчезла. В отличие от шрамов на руках, повреждение связок лечилось сложнее, ибо они, будучи довольно нежным органом, пострадали от ядовитого пара сильнее. Когда целительница сообщила, что принимать лекарство потребуется около месяца, я чуть в обморок не хлопнулась, не веря, что придётся провести здесь ещё столько времени. Но меня быстро успокоили: отвратное зелье не потеряет своих свойств на Земле, поскольку в нем нет никакой магии, и я смогу забрать его домой.

Пока Грета отсутствовала, налаживая хрупкий мир между Долинами, в Дилариуме кипела подготовка к церемонии. Её решили провести в дальней части города, которой я и не видела никогда: столица оказалась огромна, а времени на её полное исследование у нас не находилось. Поэтому, когда выпал шанс, неунывающий отряд Богдана потащил нашу менее пропитанную энтузиазмом четвёрку помогать в подготовке. Только вот от нашей помощи все отказались. Может, считали, что люди, призвавшие в этот мир Святого Ангела, не осилят распаковку и сортировку плавающих свечей? Как бы там ни было, хоть посмотреть разрешили.

- Вот так живёшь тут, живёшь, а только под конец узнаешь, что в Дилариуме есть набережная, — задумчиво проговорил Глеб, когда мы сидели на скамейке, стоящей на небольшом возвышении, и разглядывали снующих туда-сюда миртранцев.

Оказывается, в город частично заруливала Ашьола, образуя небольшой залив. Вдоль него тянулась прогулочная дорога из светло-бежевой брусчатки, ступеньками уходящая в воду. Это самая широкая лестница, которую я когда-либо видела, — размером со всю набережную. Сейчас здесь с небольшими интервалами ставили деревянные ограждения, дабы выход к воде из сплошного превратился в частичный. Наверное, чтобы систематизировать скорбящую толпу: к заливу будут подходить группами, а не сплошняком. Мало ли, вдруг ещё задавят друг друга или в воду столкнут, людские массы, они такие. Даже сейчас, когда еще не было и полудня, к набережной уже начали стекаться миртранцы, причём не только жители столицы.

Мы взирали на набережную с небольшого холма, который присмотрели себе после неудачной попытки оказать помощь в подготовке. Тут целенаправленно была создана небольшая зона отдыха для хорошего обзора, заставленная изящными скамейками. Видимо, она всегда здесь существовала, не появилась по случаю церемонии, а была частью, так сказать, ландшафтного дизайна набережной. Надоело гулять по ступеням вдоль реки — ушёл посидеть на холме с хорошим видом на цветастые поля, украшающие противоположный берег. Странно, что не было ни одной лодочки, даже самой захудалой. И пляжей тоже. Хотя, судя по зданию, стоявшему далеко слева, в начале набережной, можно предположить, что эта территория создана не для прогулок, а с целью проведения религиозных праздников и церемоний.

Небольшое здание, странным образом напоминающее наполовину храм, наполовину — маяк, белой конусообразной крышей тянулось вверх. Стены из аскетичного серого камня, на всех трех этажах — гигантские овальные витражные окна. Непонятное сооружение называлось Обителью памяти, но местные дети, вовсю обсуждавшие церемонию последнюю пару дней, называли его просто башней. Видимо, здание такого типа в Дилариуме стояло одно, иначе возникала бы путаница в том, о какой именно башне идёт речь.

- Интересно, что сегодня будет? — ни к кому не обращаясь, спросила Эрика.

- Могу предположить, что запуск свечей по воде, — с лёгкой иронией ответил Ян, махнув рукой в сторону наших ровесников, активно распаковывающих множество коробок с маленькими белыми свечками в форме четырехконечной звезды. Как же сильно этот мир связан с символами.

- Но должно же быть что-то ещё, — не унималась подруга. — Какая-то это слишком простая церемония для магического мира.

- Уж лучше бы просто пустили свечи по воде, и все, — раздосадованно возразил Максим, нервно дергая кожаную нитку браслета, подаренного восторженной фанаткой пару дней назад.

- Сильно волнуешься? — шёпотом поинтересовалась я, стараясь не привлекать внимание друзей, а то Максим и так был не рад внезапно возникшему интересу к своей персоне.

- Я бы не сказал, что это волнение. Я в ужасе, — мой любимый командир нервно улыбнулся. — И не потому, что мне предстоит выступать перед тысячами миртранцев. Я просто не знаю, что им говорить.

- Ты ведь вроде хотел заранее план набросать.

- Хотеть-то хотел, но как заранее подготовить речь для стольких слушателей, чьи жизни были неисправимо покалечены? Что бы ни придумал, выходит то слишком пафосно, то слишком глупо. Буду импровизировать, — Макс удрученно вздохнул.

- Я в тебя верю, — шепнула я, целуя его в щеку.

- Больше, чем я в себя.

- Для этого мы и нужны друг другу, разве нет?

Прильнув к плечу самого прекрасного брюнета на свете, я наблюдала за тем, как слева от нас на соседнем холме, расположенном чётко посредине набережной и делящем её пополам, готовили своеобразную “сцену” для выступающих. По словам Мисы, первой речь произнесет Грета, затем представит нам нового Правителя Горной Долины, который тоже скажет пару слов, а следом от лица всех Защитников Миртрана к людям обратится Максим. Дальше должна начаться сама церемония, суть которой Ян уже отгадал. В целом, ничего мудреного и напыщенного, что очень меня порадовало. С каждым новым днем после завершения войны Миртран кажется мне все более невыносимым: слишком много магии, непривычных красок, ритуалов, слов… Он стал походить на чересчур приправленное специями блюдо, которое сначала показалось необычным и вкусным, а потом ты осознаешь, что твой организм не может его переварить. Может, этот мир казался чудесным и невероятным, только когда во мне жила Стихия? Чувствую себя опустошенным и теперь не нужным этому миру сосудом. Да и к черту его.

- Не желаете немного отдохнуть перед церемонией? — раздалось где-то наверху. Восемь голов синхронно повернулись на звук и увидели Николая.

- Именно этом мы и занимаемся как бы, — недоуменно ответил Данила. Хранитель улыбнулся.

- Я имел в виду храм, где вас никто не потревожит.

- Нас и тут никто не тревожит, — усмехнулась я. — Выгнали отовсюду, отказались от помощи, и теперь мы сидим на скамеечке, как немощные старики. Ой, подождите, вы же были в составе делегации с Гретой! Значит, все уже вернулись? Вместе с новым Правителем? — я почему-то перешла на шёпот, хотя нас определённо было некому подслушивать.

- Именно так. Не смотри на меня своим горящим взором, Ника, вы увидите его не раньше, чем все остальные жители Дилариума. А сейчас я все же советую вам вернуться в храм. До начала церемонии осталось несколько часов, а вам нужно подготовиться.

- Каким образом? — насторожился Ян, нервно покосившись на Макса. Никак решил, что командир уговорил Хранителей выдвинуть для произнесения речи его блондинистую кандидатуру.

- Ничего необычного, просто немного отдохнуть, перекусить, переодеться и приготовиться к постоянному вниманию тысяч миртранцев.

- Н-да, к такому действительно не мешало бы подготовиться, — вздохнул Богдан.

Я даже не заметила, как пролетели эти несколько часов. Мы так устали, добираясь до храма сквозь толпы вновь прибывающих людей, что поначалу вообще не хотели ни к чему готовиться. Но, естественно, это было непозволительно. Проглотив обед, вкуса которого даже не почувствовали от нарастающего волнения, облачились в приготовленные костюмы. Светло-серая, практически белая одежда оказалась копией формы Воинов, только без отличительных знаков. Честно говоря, я ожидала темно-коричневые балахоны, которые обычно надеваются здесь в знак траура, но, видимо, сегодняшнее прощание было чем-то иным. Дрожащими руками воткнув последнюю шпильку в тугой пучок на затылке, я вышла из комнаты и направилась в общий зал, где наверняка уже все собрались. Встретив по пути Эрику, усмехнулась от нашей девчачьей нерасторопности, ибо все ребята уже действительно были готовы. Выглядели мы странно, как какой-то космический десант, а не бывшие маги, но в Миртране ничему нельзя удивляться, верно?

Когда уже намеревались выйти на улицу, нас окликнул тот самый Хранитель, проводивший меня к целительнице после боя с грушей. Где-то рядом слишком резко выдохнул Макс: наверное, и ему эти ярко-зелёные глаза показались очень знакомыми.

- Стойте, не уходите. Мы решили, что вам будет спокойнее, если вы сразу перенесётесь к Обители памяти.

- Спокойнее? А что, местные жители могут нас разорвать по дороге? — напрягся Сеня. — Вроде они не похожи на безумных фанатиков.

- В основном — нет, но бывает всякое, — уклончиво и совершенно не обнадеживающе ответил Хранитель. — Вот, возьмите.

- Грета говорила, что они нестабильно работают, — напомнил ему Глеб, но маленькую протянутую звёздочку все же взял.

- Их разработка завершена, так что всё функционирует исправно, не бойтесь.

Задумчиво переглянувшись с друзьями, я пожала плечами и раздавила хрупкий телепорт. Белоснежная безвоздушная пустота вмиг меня поглотила, но практически сразу рассеялась, выпуская на свежий воздух и чересчур яркий свет. Машинально закрыв глаза ладонью, я не сразу заметила, что мы стоим чётко на приготовленном для нас возвышении. Невероятная толпа миртранцев внизу, на набережной, оказалась такой плотной, что яблоку было негде упасть. И все как один тут же устремили взгляды в нашу сторону, синхронно издавая восхищенный вздох. От этого громогласного единого звука по мне пробежал табун мурашек.

- Мне кажется, нас сейчас разорвут именно из-за этого чудесного явления народу, — нервно усмехнувшись, отметил Ян. Я была с ним полностью согласна.

- Ага, Хранители явно не продумали этот момент, — согласился Данила, оглядываясь по сторонам. — Ну они бы хоть какой-то шатер тут поставили, чтобы мы не маячили перед кучей миртранцев!

- Можно уйти вон к тем деревьям, — предложила Эрика, указывая на небольшую опушку позади нас из раскидистых деревьев с сине-зелеными крупными листьями. Мы согласно закивали и гуськом двинулись в спасительную тень, подальше от тысяч взглядов благодарных миртранцев. Холм немного выровняли, чтобы он превратился в ровную, плоскую площадку, полукругом выступающую вперёд над широкой набережной. Ограждать не стали — иначе снизу людям и видно ничего не будет. Ни Грета, ни новый Правитель ещё не показывались на глаза. Надеюсь, они не изменили порядок выступающих, и Максиму не понадобится начинать первым, а то мало ли, я его таким нервным еще не видела за всё время пребывания в Миртране. Хотелось обнять парня до хруста ребер и передать хотя бы частичку той веры в него, какая есть у меня. Но вокруг сновали Хранители, Воины, прибывали всё новые желающие проститься с погибшими в частности и войной в целом, и нужно было вести себя соответствующе. Поэтому я просто повернула Макса к себе, прикоснувшись ладонью к его груди, и посмотрела в уставшие, но такие восхитительные глаза.

— Всё будет хорошо, — одними губами произнесла я, чувствуя гулкое биение командирского сердца. Он накрыл мою холодную ладонь своей и улыбнулся, проведя кончиками пальцев по моей щеке.

— Пока ты здесь, я в это верю.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, молча обмениваясь мыслями. Они, крутившиеся в головах последние дни, были понятны и без слов: скоро всё закончится. Закончатся постоянная усталость, и долг перед миртранцами, навязанный судьбой, и постоянные опасности, подаренные этим миром. Совсем скоро.

— Кхм, — встрял в наш молчаливый диалог Ян, — это, конечно, хорошо, что вы так долго можете медитировать и всё такое, но сейчас всё начнется.

Я удивленно тряхнула головой и огляделась. Нестройные шатания людей вокруг прекратились — на возвышении остались лишь наша восьмерка, десяток Воинов и столько же Хранителей, из которых я узнала Николая и Луниму. Греты и нового Правителя до сих пор не было видно, и я всерьез начала переживать, что что-то пошло не так. Вдруг этот новый Правитель тоже с приветом?! И прибыл сюда, чтобы устроить очередную подставу? А здесь собралось столько жителей Серебряной Долины… Да и часть жителей Горной, наверное, тоже найдется. Ой, мне стало как-то труднее дышать.

— Ника, — большая ладонь легла на мое плечо, от чего я аж подпрыгнула и слишком резко обернулась. Но на невозмутимый вид Николая это никак не повлияло. — Всё в порядке. Правитель Горной долины не собирается начинать здесь новую войну. Ты за одно мгновение довела себя до такого взвинченного состояния, что всех Хранителей накрыло твоими мыслями. Всё плохое закончилось, Ника, закончилось. А теперь встаньте все вот сюда, по правую сторону.

Хранитель выстроил нас в два ряда лицом к невообразимому столпотворению внизу. Слева, ближе всех к центру, оказался Максим, справа от меня — Эрика и Глеб. И к чему их вечный символизм? Как будто Богдан с друзьями — какая-то второстепенная четверка, а не полноправные Защитники, принесшие Миртрану мир. Уже намереваясь высказать вслух свое недовольство, я все-таки поглубже вдохнула и заставила себя успокоиться. Сейчас не время и не место для детских истерик, на нас смотрят тысячи людей, и, если нужно соблюдать церемониальные правила, так тому и быть.

Вертеть головой было как-то не солидно, но краем глаза я все-таки успела заметить, что Хранители встали на левой половине нашей площадки, оставив немного места по центру. Воинов не видела, значит, они позади. Чтобы хоть как-то утихомирить волнение, неприятно растекающееся по всему телу, я взяла Максима и Эрику за руки. Одновременно получив ответные пожатия, немного успокоилась. И чего же я так сильно нервничаю? Я стала разглядывать людей внизу, пытаясь вчитаться в их лица, но все они сливались в единое безликое полотно. Думая, что, если переговариваться шепотом, их не услышат, они даже представить себе не могли, как для нас звучит этот бесперебойный гул. А потому, когда он внезапно оборвался, я поняла, что Верховная Хранительница Миртрана уже здесь.

— Мы приветствуем всех, кто пришел сегодня к Обители памяти, чтобы проститься с любимыми людьми, украденными у нас войной. Чтобы проститься с самой войной. С болью, страхами и отчаянием, которые она принесла в наши жизни. Мы стоим сегодня здесь как символ того, что разрушение Миртрана окончено, а жизнь продолжается. Наши души ранены, но не расколоты. Благодаря тем, кто встретил смерть лицом к лицу, нас она не забрала. И сегодня мы обязаны показать, что помним их — всегда будем помнить.

В какой-то момент я отключилась. Быть может, сознание захотело уберечь от меня от непрошеных слез, которые уже в первые секунды речи Греты были готовы пролиться. Я просто скользила взглядом по людям, замершим и напряженным, по бликам на воде, по цветастым лугам на другом берегу залива, а Хранительница что-то говорила, говорила… По-моему, упомянула Гроса, как же не вспомнить этого любимого ворчуна? Вещала про невинных жертв, и стойкость духа, и предстоящее всем восстановление и исцеление. Я вдруг осознала, что, как бы сильно в последнее время ни хотела вернуться домой, мне будет ужасно не хватать Греты. Этой загадочной, неоднозначной, сильной и в то же время мягкой женщины. Женщины, которая… Нет, конечно, не заменила мне маму, но подарила такое тепло, которое больше никто не смог мне дать. Одна коварная слезинка все-таки сбежала по щеке, и я судорожно вздохнула, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся наружу поток слез. И тут же замерла, испугавшись, что это было слишком громко, но вроде бы никто, кроме стоящих рядом друзей, ничего не заметил. Максим сильнее сжал ладонь, приводя меня в чувство. Оказалось, что весьма вовремя — Грета закончила речь и собралась представить всем присутствующим нового Правителя Горной Долины.

— И в знак того, что с сегодняшнего дня и впредь наши Долины будут постепенно открывать границы, сотрудничать друг с другом и вместе создавать мирное будущее, со мной из Энарха прибыл новый Правитель Горной Долины — её превосходительство Зариан!

Так, постойте… Её?! Новым Правителем выбрали женщину? Под шепот неугомонного Яна «о-о-о, теперь полный матриархат» я все-таки повернулась к центру — раз уж нам ее представили, можно и мне выйти из стойки «смирно»?

Правительница Горной Долины больше оказалась похожа на Воина, нежели на аристократку, стоящую у руля правления. Чуть выше Греты, более загорелая, с иссиня-черными волосами, собранными в длинный конский хвост, небольшой горбинкой на носу и невероятными глазами, в которых словно плескалось жидкое золото. В отличие от Верховной Хранительницы, облаченной в белую версию стандартного балахона, Зариан оделась в военную форму темно-синего цвета. В мыслях тут же всплыл образ Крайма, но я постаралась его прогнать. Кстати, в отличие от Краймиуса, Зариан не надела никакой тиары. Может, она — Воин, и еще не привыкла к новой должности? Судя по ее внешнему виду, это весьма вероятно.

— Я благодарю всех вас за оказанное гостеприимство, — низковатым, но чистым голосом заговорила женщина, выйдя чуть вперед. — Наверное, немногие рады видеть здесь представителя вражеской Долины, развязавшей войну. Но мне больно так же, как и вам. За Ашьолой живут точно такие же люди, возненавидевшие войну и желающие только мира. Под предводительством Краймиуса, призвавшего в Миртран зло, наша жизнь изменилась. Он пожелал разрушений и смерти, и Горная Долина запустила бесконечную череду смертей. Но теперь, благодаря Воинам, Звездочетам, Хранителям, Людям — всем, а также Защитникам Миртрана, посланным нам судьбой, этот кошмар окончен. Мы восстанем из пепла и костей, чтобы творить другое будущее. Я приложу к этому все возможные и невозможные усилия. Теперь у Горной Долины есть помощь Хранителей Серебряной Долины, и я верю, что мы справимся. К сожалению, до недавних пор я была плененным собственным Правителем командующим и пока не научилась произносить долгие и красивые речи. Поэтому я еще раз хочу поблагодарить всех за выстраданный долгожданный мир и буду счастлива принять участие в священной церемонии.

Зариан слегка поклонилась и отступила на пару шагов назад. Несколько секунд томительной, абсолютной тишины, прежде чем Грета снова заговорила, показались мне вечностью.

— А сейчас мы услышим слова того, кто сыграл решающую роль в завершении войны. От лица всех Защитников Миртрана, призвавших в наш мир Святого Ангела, к вам обратится их командир.

Я ошибалась — тишина после речи Зариан была не абсолютной. Вот теперь, когда Максим подошел к центру, взяв у Греты какой-то небольшой камушек и зажав его в кулаке, набережную словно накрыло куполом, отрезающим звуки. Миртранцы задержали дыхание, ветер стих, а вода в заливе перестала накатывать волнами на каменные ступени. Или у меня от волнения просто заложило уши, что более вероятно. Максим сделал глубокий вдох и посмотрел на свои слегка дрожащие руки, не зная, куда их деть. В конце концов, он вытянул их по швам и поднял взгляд на людей.

— Почти всю жизнь мы ничего о вас не знали. Ни о магии, ни о Миртране, ни о своей судьбе Защитников — ничего. Стихии пришли к нам за несколько месяцев до прибытия сюда — наверное, чтобы мы совсем не сошли здесь с ума от шока. Поначалу было жутковато, но интересно — мы же попали в параллельный мир, о котором ничего не знали. А потом стало просто страшно. Всё, что здесь происходило, приводило меня в ужас. Мы были к этому не готовы. Мы не герои. В отличие от ваших доблестных Воинов, всегда готовых к подобным ситуациям, мы — просто дети, которых по воле случая забросило на войну. Да еще и в качестве главных спасителей. Нам было страшно, но мы старались. Мы быстро учились, так как понимали, какая ответственность лежит на наших плечах. И все равно со многим не справились. Я понимаю, что всех спасти невозможно, но от этого не легче. Каждая новая смерть отпечатывалась в памяти. Я не знаю, как долго эта боль будет преследовать меня, всех нас. Наверное, всю жизнь. Но, главное, что она у нас есть, эта жизнь. Я прошу прощения у всех, чьих близких мы не спасли. Вы возлагали на нас надежды, не все из которых мы оправдали. И нам больно от этого так же сильно, как и вам. Мы и сами за столь короткий срок успели найти здесь, в Миртране, людей, ставших нам родными. И столь же быстро погибших. Я помню ваши взгляды тогда, после нападения на Дилариум. Именно тогда вы поняли, что мы не боги, пришедшие из другого мира, а просто люди: слабые, совершающие ошибки. И то, что мы выжили и сумели спасти наши миры, — ваша заслуга. Вы все время помогали нам, лечили, защищали, давали советы глупым иномирянам. И потому Защитниками Миртрана можем называться не только мы ввосьмером, а все вы. А сейчас мы даже слабее вас. Наши Стихии ушли после того, как мы выполнили свое предназначение. Мы больше вам не нужны. Я счастлив, что этот ужас закончился. Мы справились, но очень устали. Все устали. Наверное, я не должен говорить ничего подобного, но я не хочу врать. Мы разбиты так же, как этот мир, и нам тоже нужно восстановиться. Я надеюсь — я уверен — что в Миртране теперь всё будет отлично. Сегодня мы вместе с вами, все еще являясь частью Миртрана, попрощаемся с теми, кого любили, ценили, знали или даже не знали. А потом мы вернемся домой. Если вы будете помнить нас, не идеализируйте. Мы не лучше других, мы убивали здесь людей и не успели спасти многих. Так что пусть всё будет по-честному.

Максим хотел сказать что-то еще, но молчал. Опустил голову, глядя на сжатый кулак. Никто ничего не говорил — все чего-то ждали. Но командир в итоге отдал Грете камень, который, как я поняла, был магическим рупором, и направился обратно к нам. Наплевав на правила, я стремительно раскрыла объятия и заключила в них Макса, стараясь оградить его от окружающего мира хотя бы на пару мгновений. Я держала командира под аккомпанемент давящей тишины, пока мелкая дрожь, пробегавшая по его телу, не сошла на нет. Только после этого он бережно от меня отстранился, поцеловал в лоб и вернулся в исходную позицию. Миртранцы ждали.

— Все, что сказал Максим, — горькая правда, от которой не убежать, — негромко произнесла Верховная Хранительница. — Но он забыл упомянуть, что без их помощи Миртран бы сейчас больше не существовал. Они не помогли спасти его — они его спасли. А потому, если я скажу, что Защитники Миртрана являются истинными героями этого мира, будет ли это идеализацией? — спросила Грета, обращаясь к народу. Люди молчали, но затем где-то раздался хлопок. За ним еще один, потом третий… Цепная реакция была такой стремительной, что уже спустя минуту нам хлопали и восторженно кричали практически все миртранцы. Они аплодировали нам, Хранителям, самим себе и долгожданной победе.

— Они вообще не поняли, что я хотел им сказать, — раздосадованно прошептал Максим. На его плечо легла ладонь Богдана, стоявшего позади.

— Всё они поняли, Макс. Но правда о том, что мы обычные уставшие люди, которых закинуло сюда, можно сказать, случайно, не отменила того факта, что мы действительно остановили войну. Разреши им порадоваться.

— Да, может, они и не тебе вовсе аплодируют, — поддакнул другу Ян.

— Ага, они абсолютно точно хлопают тебе, — буркнул Данила, и Эрика едва слышно хихикнула. Хотя могла бы и не сдерживаться: сейчас весь Дилариум утопал в смехе и счастливых выкриках. Вслед за всеми я тоже позволила себе рассмеяться и безмерно обрадовалась, когда на губах Максима нарисовалась едва уловимая улыбка.

— Дурдом, — с усмешкой заявил он вполголоса, наверняка чтобы Хранители не услышали, а то еще обидятся.

— Какая-то странная церемония прощания получается, — заметил Арсений, — с речами и аплодисментами. А прощаться-то будем?

Не знаю, услышала его Грета или нет, но она взмахом руки подала сигнал к тишине. Вся набережная, купающаяся в теплых закатных лучах Церона, притихла.

— Время начинать церемонию. Наполните свои послания к ушедшим тем теплом, что окутало вас сейчас, и той печалью, что еще долго не исчезнет. Пусть души погибших узнают, что мы помним их, любим их и будем благодарны им бесконечно долго, до конца жизни и после нее.

Все миртранцы стали один за другим поворачиваться на сто восемьдесят градусов, выстраиваясь в очереди к воде. Возле каждого выхода к ступеням стояли люди, раздающие свечки и помогающие их зажечь. Никакой давки и попыток прорваться вперед. Всё происходило настолько цивилизованно и слаженно, что я невольно залюбовалась картиной.

— А вы не хотите поучаствовать? — спросила нас Грета, подойдя ближе. Всё вокруг на нашей обзорной площадке пришло в движение: Воины отправились вниз, часть Хранителей куда-то делась, а оставшиеся общались с Зариан. Интересно, какими такими качествами она обладает, раз её из пленницы сразу превратили аж в Правительницу?

— Может быть, потом? — предложила Эрика, поглядывая на гигантскую скопление людей. — Чтобы не мешать им…

— Как это ты одна можешь помешать такой толпе людей? — с сомнением спросил Глеб, но Грета понимающе улыбнулась.

— Наверное, Эрика имела в виду, что вы перетянете внимание жителей от церемонии на себя. Но я все-таки предлагаю вам присоединиться сейчас, — с фирменным загадочным выражением лица проговорила женщина. — У самой Обители памяти есть отдельный спуск к воде, там вы никому «не помешаете».

Мы переглянулись, молча соглашаясь с предложением. Раз уж нас ведет на церемонию сама Верховная Хранительница, отказываться глупо и невежливо. К тому же, она явно что-то утаивает, это у нее в крови. Мы гуськом спустились по мощеной дорожке и какими-то обходными путями дошли до храма-маяка с другой стороны, незаметно для всех остальных миртранцев. От скромной деревянной двери вела узкая тропинка к воде. На ступеньках уже стояла Миса с горящей высокой свечой.

— Вы с самого начала приготовили здесь все для нас?

— Вам ведь тоже нужно проститься с погибшими. Быть может, нужно даже сильнее, чем нам, поскольку у нас еще будет множество таких возможностей, а вы скоро уйдете. В ритуале нет ничего сложного: зажигаете свечу, наполняете ее мыслями о том, с кем хотите проститься, и опускаете на воду.

— А для каждого… ушедшего нужна одна свеча? — уточнила Эрика.

— Здесь нет строгих правил. Если хочешь, можешь каждому отправить отдельное послание. Или отправить свечу целой семье, или вообще всем, кто погиб в войне, — пояснила Хранительница.

Мы принялись разбирать маленькие свечки, вес которых почти не ощущался на ладони. Воск пах как-то непривычно, то ли сырой землей, то ли даже асфальтом. Не став заморачиваться на эту тему, я набрала несколько свечей. Пока раздумывала, как бы начать прощаться, Эрика уже подошла к кромке воды и опустилась на корточки. Миса зажгла все стоящие рядом свечки и отошла в сторонку. Я посмотрела в небо: наблюдение за Эрикой показалось мне незаконным вторжением в ее личное пространство. А небо такое красивое: чистейший голубой соединяется с разлитыми по нему теплыми красками. Первой внезапной мыслью было достать телефон и сфотографировать, и я улыбнулась от своего склероза. Надо же, наверное, впервые вспомнила об электронике за все время пребывания в Миртране. Видимо, Земля зовет домой.

Эрика завершила ритуал и поднялась, уступая место следующему. По ее взгляду сложно было прочесть, что она сейчас чувствует, но, надеюсь, эта церемония принесет нам облегчение, а не наоборот. Парни, будучи более сдержанными в плане выражения эмоций и вообще ритуальной показушности, как-то не торопились в очередь к Мисе, так что второй пошла я. Расставила набранные свечки рядом с собой и подождала, пока юная Хранительница зажжет их все. Ободряюще улыбнувшись, она оставила меня наедине со своими мыслями. Я вздохнула и взяла первую свечу.

Тран, ты знаешь, что я тебя люблю. Спасибо тебе за это теплое и неземное чувство. Прости за то, что уговорила Воинов взять тебя на поле боя. Может, все бы сложилось иначе. Ну, наверное, еще увидимся? Ты обещал, не забудь.

Хранитель Грос, вы были самым прекрасным ворчуном и массовиком-затейником этого мира. Грета вас не подведет, можете отдыхать.

Ремен, Эрика тебе, наверное, уже все сказала. Я-то тебя и не знала толком. Но я запомнила, каким ты был вдохновленным и легким на подъем. Как знать, может, тебе бы отлично удалось вписаться в наш странный мир вместе с Эрикой? Мы позаботимся о ней, обещаю.

Лир, Велизар, Астра. Спасибо, что встретили нас и не дали свихнуться в первый же день жизни в Миртране. Простите, что мы наткнулись именно на вас. Простите, что не успели. Будь я дальновиднее, возможно, нам удалось бы избежать разлада в команде, и я бы успела к вам на помощь.

Таби, спасибо за первый глоток воды после кромешного огненного ада. Прощайте.

Наташа… Спасибо, что мы живы. Ты знаешь, как мне невыносимо больно от этих воспоминаний.

Крайм. Боже, и я с тобой целовалась! Какой же ты засранец. Надеюсь, ты встретишься с Уной и обретешь покой. А если ты еще жив, надеюсь, эта прощальная свечка никак тебе не навредит. Ты уже навредил себе сам.

Я опустила на воду последнюю свечу, прощаясь со всеми, кого повстречала в этом мире и не смогла уберечь от смерти. Максим был прав, назвав нас детьми. Удивительно, что мы вообще справились с возложенной на нас задачей, совершая столько необдуманных и опрометчивых поступков! С одной стороны, можно подумать, что это Эдайла вела нас вперед в ожидании усиления наших Стихий. Но так думать я не хочу. Мы прошли этот путь, потому что нам помогали, и моя благодарность не знает границ. Спасибо вам всем.

Выпрямившись на затекших ногах, я смахнула слезинки, собравшиеся в уголках глаз, и присела на ступеньки чуть поодаль. Церон уже закатился за горизонт, но вода в заливе продолжала гореть золотым огнем в прямом смысле: сотни свечей медленно скользили по легким волнам, уступая место всё новым и новым. Это продолжалось до темных сумерек, и, когда на поверхности воды практически не осталось свободного места, все Хранители, находившиеся в разных точках набережной, вытянули руки вперед. Крошечное пламя свечей взметнулось выше, словно стремилось взлететь, а затем окрасилось в яркий зелено-голубой цвет. В один миг все свечи полностью охватило этим огнем, и они одна за другой ушли под воду. Весь залив превратился в магическое северное сияние, до которого можно было дотронуться рукой. Наивно полагая, что мое сознание уже слишком устало от магии, сейчас я пораженно наблюдала за прекрасным свечением, окутавшим поверхность воды. Становясь все ярче, в одно мгновение оно превратилось в мощный поток и понеслось по течению Ашьолы. Изумленные, мы остались в темноте и тишине.

— Что это было? — восторженно прошептала Эрика, повернувшись к Грете. Та уже накинула капюшон, собираясь уходить.

— Ваши мысли отправились к тем, кому вы их адресовали. В Лабиринты Теней.

— Так это было не просто символическое запускание свечей? — ошарашенно проговорил Ян.

— В нашем мире ничего не происходит «просто так».

— А теперь что? Все, можно расходиться? — уточнил Данила, и Хранительница согласно кивнула.

— Теперь наступила ночь тишины, чтобы мысли, плывущие сейчас в Лабиринты, ничего не спугнуло. Закрыты все магазины и развлекательные заведения, не будет музыки, громких разговоров. Обычно все сразу возвращаются домой, и Дилариум становится безлюдным и тихим.

— А можно еще недолго побыть тут? — с надеждой спросила я. Женщина улыбнулась.

— Конечно, Ника. Где еще быть повелительнице Воды, как не здесь?

Хранительница ушла, уводя за собой ребят. Не знаю, куда они пошли: сразу в храм или просто прогуляться по уснувшим улицам столицы, все вместе или по отдельности. Я снова села на ступени, глядя на потемневшую воду. Максим осторожно присел рядом, обняв меня за плечи. Так мы и сидели в бесконечном потоке времени, глядя на волны, звезды, Эвлар, и долго, долго молчали.

- О боже, мы сейчас разобьемся!

Ледяной ветер хлестал по лицу, заставляя распущенные волосы яростно трепыхаться. Я ещё сильнее вцепилась в своего драконьего всадника, норовя сломать ему пару рёбер. Высота и скорость полёта угрожали мне скорейшей кончиной, если сделаю хоть одно неосторожное движение. А человек, управляющий драконом, лишь безумно хохотал при каждом моем крике. — Ты псих, Свирайт!

- Ты же сама сказала, что мы должны прилететь первыми! Никаких поражений!

Дракон сделал очередной пируэт, накренившись на бок, и я снова завизжала, вызывая очередной приступ смеха у этого бесстрашного Воина. Честно говоря, я была рада орать от страха на весь мир, если Свир будет продолжать смеяться. Я не знала, остался ли он в живых после нашей битвы с Эдайлой, но на церемонии прощания не взяла для него свечу, подсознательно надеясь, что он где-нибудь есть, далёкий, но живой. И когда на следующий день после церемонии в Дилариум из-за Ашьолы прилетела очередная партия драконов с ранеными Воинами Серебряной Долины, я, повинуясь внутреннему чутью, побежала их встречать. Я ожидала увидеть если не Свирайта, то хоть сколь-нибудь знакомое лицо: Шериона, брата Наташи или других солдат, защищавших нас от смерти. Задержав дыхание, напряжённо наблюдала, как с приземлившихся возле военной базы драконов один за другим спрыгивают уставшие, но улыбающиеся Воины. И заорала, как полоумная, когда на землю неуклюже, с опорой на одну ногу, спустился Свирайт. В отличие от других шокированных людей, он моментально узнал мой голос и взглядом нашёл меня в небольшой толпе встречающих.

Я бросилась к нему на шею, словно после долгих лет разлуки. Парень заливисто смеялся, даже несколько смущенный от моей бурной реакции на его персону. От смеха странно изгибался шрам, пересекающий всю левую половину лица от лба к виску и дальше, через всю щеку, уходя по шее под воротник куртки. Опомнившись, я отпустила бедного парня, чувствуя, что ему не очень удобно стоять с моей тушей на весу.

- Всего лишь обожженная драконьим пламенем нога, — пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд, хотя я старалась сделать вид, что совершенно не разглядываю парня с ног до головы. — Даже своя осталась, не пришлось искусственную привинчивать, как некоторым. Что ты так на меня смотришь, думаешь, в магическом мире можно и новую ногу отрастить? Не все так просто, дорогуша.

- Ещё раз так меня назовёшь, и тебе понадобится искусственная голова, — пригрозила я под непрекращающийся смех Свирайта.

И вот теперь он продолжал хохотать, наверное, даже не столько от моего испуганного визга, сколько от осознания того, что он жив, со всеми четырьмя конечностями и может управлять драконом в безумной гонке. Сейчас мы летели первыми — ещё бы, Свир управлял гигантской рептилией, как полоумный! Я понятия не имела, в какую сторону мы летим, что проносится внизу, на какой мы высоте: все, что я видела, — это Воина, которому в башку явно ударил адреналин. Но внезапно нас накрыла тень проносящегося сверху дракона, на котором, судя по счастливому, но нецензурному крику восседал Ян.

- Ну вот, мы что, вторые?! — возмущённо воскликнула я, подстегивая друга ещё больше. Ой-ой, как бы мы тут действительно не грохнулись вниз, кто же знал, что Свирайт такой азартный! После моего негодующего замечания он резко направил дракона вверх, видимо, в надежде бортануть соперников. Когда мы уже почти набрали нужную высоту, нас чуть ли не задел чёрным блестящим крылом третий дракон!

- Да какого черта! — заорал Свир, понабравшись от меня разных словечек за время знакомства.

- Юху-у-у! — раздался издалека радостный возглас Эрики. Ну да, она, наверное, тоскует по ветрам и полётам больше нас всех вместе взятых.

- А я-то на тебя понадеялась! — сквозь смех закричала я, не в силах устоять перед издевательством над Воином. Тот угрожающе зарычал.

- А ну-ка тихо там, а то сброшу! — проорал он через плечо.

- Вперед лучше смотри, не то последние прилетим!

- Ну уж нет!

В итоге мы, лохматые, взвинченные, но счастливые, все-таки прилетели третьими. Свирайта особенно задело, что оба Воина, опередившие его, оказались женщинами, но он с достоинством принял третье место. Кто прилетел первым, выяснить так и не удалось: и Эрика, и Ян настаивали на собственных кандидатурах.

- Да они первыми прилетели, потому что обе их стихии с небом были связаны, — полушутя негодовал Богдан. — Им силы природы помогали!

- Ага, особенно вон та рыжая сила природы очень даже ничего, — вполголоса добавил Данила.

- Нет, не советую, — со смехом подсказал Свирайт. — Очень опасная сила природы.

- Ты вообще-то разговариваешь с бывшим повелителем стихии, — надменно ответил друг, стряхивая с плеча несуществующую пылинку. Свир поднял руки, признавая, что такому факту ему нечего противопоставить, и вместе с остальными Воинами повёл драконов отдыхать. Мы же с ребятами, чуть пошатываясь, двинулись в другую сторону: к красивому озеру, возле которого уже была тьма тьмущая народу, следившего за финалом драконьей гонки. Праздник решили устроить в небольшом поселении, расположенном довольно далеко от Дилариума. Назвать его деревней язык не поворачивался, скорее это, хм, коттеджный посёлок, вот. Несколько улиц, пересекающихся на центральной площади с фонтаном, красивые двух- и трехэтажные домики. С одной стороны от посёлка искрилось в свете Церона озеро в форме боба. “Или почки”, как ранее заметил Глеб. С другой стороны росла чудесная роща с невероятно высокими деревьями. Нежно-бежевые гладкие стволы тонкими пиками устремлялись в небо, а ветки с бледно-розовыми листьями начинали расти только в метрах трех над землёй. И сейчас праздник захватил весь поселок вместе с озером в придачу. На центральной площади, как обычно, было много еды, сувениров, украшений и прочих красивых мелочей, причём в честь окончания войны — все по символическим ценам. На разных улицах развлечения сменяли друг друга: где-то пели, где-то танцевали, играли на музыкальных инструментах, рисовали. На озере устраивали соревновательные заплывы, прыгали в воду с каната, привязанного к дереву — надо же, здесь тоже до этого додумались, с их-то магией и возможностями по созданию досуга! Людей было много, но не так, как на церемонии прощания. Сейчас здесь в основном праздновали жители Дилариума и те, кто не поленился прибыть в такую относительную даль поглазеть на Верховную Хранительницу или Защитников, остальные миртранцы праздновали в своих городах и посёлках.

Уже вечерело: лучи Церона ласково скользили по земле, норовя вот-вот исчезнуть за горизонтом. Как только мы, воодушевленные диким полётом, вернулись в празднующую толпу, нас тут же затянуло в этот омут веселья с головой. Музыка, яркие магические огни, тёплый вкусный воздух, счастливые улыбки, запах сладкой выпечки — все вокруг говорило, кричало о том, что в Миртране воцарился мир. Хотелось кричать, петь, танцевать, безумствовать! Впервые за последние дни моя душа не чувствовала себя здесь чужой, мне снова было хорошо, как давным-давно, когда мы только добрались до Дилариума и верили, что у нас все получится. В принципе, у нас и так все получилось, только тогда мне представлялась сказка, где никто не умирает, а добро очень быстро побеждает зло.

На миг я зажмурилась, тряхнула головой и снова открыла глаза, впитывая красоту окружающей природы. Сегодня никакой боли, никакой вины, никаких страхов. Может, я ошибаюсь, но чувствую, что мы заслужили частичку счастья, которой сегодня я собиралась насладиться сполна.

- Эй, красавчик! — я улыбнулась Максиму, уходя в глубь толпы, танцующей на берегу озера. — Не желаешь ли потанцевать?

Макс, не раздумывая, пробрался ко мне, подарил восхитительный, наполненный всей магией этого мира поцелуй и увлек в динамичный, ритмичный, даже какой-то первобытный танец. Хватит мыслей, хватит опасений, пусть будут только энергичные движения, говорящие, что я ещё жива. Пусть вместо ушедшей магии по сосудам течёт музыка и наполняет меня чистейшей эйфорией. Крики и звуки вокруг больше не являются символом ужаса и страданий, а голубые глаза, глядящие на меня с любовью, вызовом, желанием, стали центром Вселенной, моей персональной Вселенной, где я наконец-то задышу полной грудью. Притянув командира к себе, я поцеловала его со всей жаждой жизни, бурлящей силой внутри меня, безудержной энергией и восставшей из пепла надеждой. Надеждой на мир в наших так долго блуждавших душах.

- Как же я тебя люблю, — тяжело дыша, прошептал Макс. Его взгляд так обжигал, что, казалось, ещё чуть-чуть — и глаза привычно сменят цвет на красный. Я расплылась в улыбке.

- Я определённо люблю тебя сильнее.

Макс снова притянул меня к себе, заставляя забыть обо всем вокруг: о танцующих людях, музыке, о том, где мы вообще находимся. Но забвение длилось недолго, ибо нас отвлекли загадочные зазывания Данилы.

- Внимание, внимание! Сейчас и только сейчас вы увидите единственное в своём роде представление, которое больше не повторится! Повелитель Молний пробежит абсолютно голым от центрального фонтана до озера! Не пропустите такое событие! Защитник Миртрана выполнит свое обещание, данное перед лицом смерти!

Мы с Максом шокированно переглянулись и, дико заржав, ломанулись вместе с толпой к главному входу в поселок. Все миртранцы уже плотно выстроились в два ряда, образуя коридор, вытягивая шеи, смеясь и подбадривая Яна, которого, кстати, еще нигде не было видно. Командир, благодаря преимуществу своего роста, вел меня вперед, пока мы не наткнулись на Глеба с Эрикой, с таким же нескрываемым любопытством ожидающих «единственного в своем роде представления».

— Как вообще Грета такое разрешила? — пытаясь перекричать толпу, спросила я у брата с сестрой.

— Да она первой одобрила эту идею! — сквозь слезы смеха ответила Эрика, засмеявшись еще громче от моего обалдевшего вида. Блин, более прогрессивного Верховного Хранителя Миртран еще наверняка не знал! Толпа где-то в глубине поселка одобрительно загудела, и мы поняли, что представление началось.

С каким-то невероятным победоносным кличем мимо обезумевшей толпы несся Ян, величественно размахивая левой рукой, а правой пытаясь создать подобие цензуры на самом интересном месте. Толпа ревела и без остановки скандировала имя нашего друга, а когда тот добежал до берега и, вскинув обе руки вверх, с криком «За Миртран!» прыгнул в воду, все окружающее пространство взорвалось аплодисментами. Музыка заиграла еще громче, крики стали неистовей, и уже никому не показалось странным, что Грета кричит, смеется и хлопает вместе со всеми. Мы были единым счастливым организмом.

Пока самые смелые девушки обступили берег в ожидании выхода нашего Посейдона, тот нарезал круги по озеру и требовал принести ему одежду, так как «голых бонусов больше не будет». Все потихоньку снова разбрелись, кто куда, кроме, конечно же, отчаянно настроенных девиц, настырно зовущих Яна выйти из воды просто так. Видя, что друг, в общем-то, не сильно страдает от такого внимания и пока всем доволен, я потащила нашу четверку на центральную площадь в поисках холодных напитков. Они тут оказались повсюду, так что, выбрав наугад бокал с искристой ярко-красной жидкостью, я плюхнулась прямо на ступеньки чьего-то дома. Друзья последовали моему примеру, благо, размер лестницы позволял.

— Я думал, Ян дал это обещание в полубредовом состоянии, — проговорил Глеб, у которого никак не получалось перестать смеяться. — Я вот вообще про него забыл.

— Ну, Ян обещал, что он голым станцует возле храма, так что обещание он выполнил только частично, — с улыбкой заметил Макс.

— Не вредничай! — я хлопнула его по руке. — Мне кажется, лучше того, что произошло здесь и сейчас, быть не могло. Уф, хорошо, что я тогда свое обещание только мысленно проговорила, а не вслух!

— Это какое? — тут же встрепенулся Максим, но я, расхохотавшись, лишь замотала головой, не в силах что-либо произнести. — Что, тоже голой бегать хотела? Вместе с Яном, значит?

— Не-е-ет, — сквозь смех протянула я и, не давая Максу расслабиться, уточнила:

— Не бегать, а танцевать!

Следующие несколько минут я, уже задыхаясь от смеха, носилась мимо людей по всей центральной площади, убегая от разъяренного командира, обещавшего показать мне, какое наказание меня ждет за такие развратные мысли. И, быть может, наши догонялки закончились бы весьма увлекательно, вот только я случайно врезалась в девушку, стоявшую в стороне от общего веселья. Сама не понимаю, как на нее налетела, — она практически вжалась в стену дома, словно стараясь казаться невидимой. Но судьба распорядилась иначе, и ее нашли. И, к сожалению, эта участь выпала именно мне.

Вильет потрясенно смотрела, как улыбка медленно сползает с моего лица и вместе со стремительно утекающей радостью распадается на атомы. В серых глазах сестры Трана глухая тоска сменилась злостью и ненавистью. Конечно же, не к жестокому миру и не к коварной судьбе, только ко мне.

— Веселишься? — сквозь плотно стиснутые зубы проговорила она, сверля меня взглядом. Я нервно сглотнула застрявший в горле ком, пытаясь придумать хоть какой-то ответ, но в голове зазвенела уже знакомая пустота, всегда заполняющая сознание в неподходящий момент. Девушка выпрямилась и сделала пару шагов в мою сторону с четким намерением если не ударить, то хотя бы нанести мне как можно больше ран словами, но тут за моей спиной очутился Максим. Вильет замерла в нерешительности, переводя взгляд с меня на Макса и обратно.

— Все хорошо? — негромко спросил у меня командир, прекрасно понимая, что ничего хорошего тут нет. Но я кивнула: ничего ведь плохого еще не произошло? Вильет сжала кулаки и, уже собираясь уходить, снова подошла ко мне почти вплотную.

— Тран погиб из-за тебя. Надеюсь, ты никогда не встретишься ему во всех ваших следующих воплощениях.

Резко развернувшись, девушка пошла прочь и уже через несколько секунд растворилась в празднующей веселой толпе. Максим обнял меня за плечи.

— Ты же понимаешь, что она не права, да?

— Да какая уже разница, права или нет? Ей так больно. Она имеет право говорить мне все, что захочет, — поборов дрожь в голосе, ответила я. — Давай вернемся к ребятам? Мне еще надо выполнить до конца свою запланированную праздничную программу.

— И что же в нее входит? — поинтересовался Макс, с радостью переключаясь на безопасную тему.

— Ну, про голые танцы ты уже слышал, да? Тогда еще обязательно напиться, это мой стиль — напиваться на уличных гуляниях. И объесться сладостями… Так, на драконах мы уже полетали.

Мой любимый командир включился в игру и стал предлагать свои варианты возможных развлечений. И почему-то большинство из них предполагали под собой обязательное уединение нас двоих подальше от шумной толпы. Все-таки рассмеявшись, я возразила и напомнила, что друзей сейчас никак нельзя бросать, более того, надо проведать Яна — может, он уже замерз там в озере? На что мне ответили, что он-то как раз уже наверняка согрет женским вниманием.

Мы праздновали до наступления глубокой ночи, но даже с появлением Эвлара на чернильном небосводе миртранцы и не думали сворачивать празднество. Судя по всему, до рассвета здесь точно никто не ляжет спать. Когда вся наша восьмерка отдыхала под раскидистым деревом на берегу озера, глядя на блики Эвлара в воде, вдали от горящего волшебными огоньками праздника, к нам неслышно подошла Грета. Мы обернулись, лишь когда шуршание плаща раздалось совсем рядом.

— Устали? — поинтересовалась Хранительница, прислонившись к темному шершавому стволу.

— Разве что совсем немного, — за всех нас ответила Эрика.

— Значит, вы готовы? Точно решили, что сделаете это сейчас?

— Да, — по привычке озвучил решение команды Максим. — Лучшего момента не найти.

— В таком случае идемте. Драконы готовы лететь.

Мы достали из карманов маленькие звездочки и заученным движением раздавили их. Тихий хруст поглотился белесой вспышкой, а через мгновение мы стояли в роще, где нас ожидали пять драконов, но четыре Воина. Ну да, Верховная Хранительница вполне может самостоятельно управлять драконом, это мы стали беспомощными обычными людишками. В полной тишине, нарушаемой лишь шепотом листвы и горячим дыханием крылатых созданий, мы попарно забрались на них. Максим сел сзади, крепко меня обняв. Впереди, разумеется, восседал Свирайт.

Дракон Греты поднялся в воздух первым, а вслед за ним выстроились в одну линию четверо наших. Я в последний раз бросила взгляд вниз, а после весь полет смотрела на звезды, вроде бы чужие, но так похожие на наши. То же самое можно было сказать про сам Миртран. Этот абсолютно чужой, неизведанный мир на кратенький период нашей жизни стал для нас домом, не настоящим, но стремящимся к этому. На то он и параллельный — точнее названия не подберешь.

Слезам, которые стекали холодными от ветра каплями, я даже не пыталась найти объяснения. После всего, что с нами здесь произошло, возможно ли это? Плачу ли я от счастья, или от тоски, или боли? Буду ли скучать по людям, ставшим мне здесь родными, или вскоре забуду их? Как долго меня продолжат преследовать кошмары, и смогу ли я дальше работать над своим постоянным чувством вины? Захочу ли когда-нибудь сюда вернуться, а может, я плачу сейчас, потому что и улетать не хочу? К черту все эти мысли. Я плачу, потому что так нужно, потому что так я прощаюсь с этим миром. Может, если я никогда не пойму, хотя бы Миртран догадается, что означали мои слезы?

Замедлившийся полет дал мне знать, что мы уже практически у финишной черты. К небольшому выступу в скале, чуть ниже которого неизменно продолжал шуметь водопад, драконы подлетали по одному. Когда все высадились, еле-еле умещаясь на крошечной площадке, Грета зажгла белые огоньки и сразу скрылась в темном провале, когда-то пробитом Глебом. Как странно на всё это смотреть. В стремительном порыве я обняла Свирайта, тут же намочив его форму дурацкими слезами.

— Прощай, Свир.

— Прощай, Защитница.

Слегка поклонившись остальным Воинам в знак прощания, я тут же направилась следом за Хранительницей, ориентируясь по маленьким светлячкам. За мной один за другим направились друзья. Кажется, вся пещера была наполнена звуком наших бешено колотящихся сердец. В голове лихорадочно вспыхивали самые разные воспоминания, от давнишних до новейших, от ужасающих до прекрасных, словно разум боялся, что позабудет Миртран, едва мы вернемся на Землю. В животе, в груди, в горле — везде эмоции, завязавшись в тугие узлы, мешали нормально дышать. Ну почему же мне сейчас так тяжело, я ведь все последние дни безумно хотела попасть домой, оказаться подальше от чужого мира. Он же сам отказался от нас, забрав стихии, а теперь не отпускает! Или я сама не хочу, чтобы он меня отпускал?

Грета остановилась возле стены, ничем не отличающейся от других. Достала из потайного кармана небольшой кристалл в форме — угадайте-ка — восьмиконечной звезды и зажала его между ладонями. Пока с губ Хранительницы срывались древнемиртранские певучие слова, кристалл начинал сиять все ярче, угрожая оставить нас без зрения. Но вскоре женщина произнесла последнее слово и впечатала звезду в стену. Та с легким звоном растворилась в каменной тверди, а спустя мгновение по ней побежали сотни трещин, наполняющихся сиянием. Камень осыпался светлой крошкой, открывая нашему взору сияющее белым цветом полотно, в глубине которого пульсировала чистейшая энергия. Даже будучи без магической силы, я почувствовала её происхождение, её источник. Я вообще вряд ли смогу когда-нибудь забыть прикосновение силы Святого Ангела.

— То есть… это все? — бесцветным голосом спросила Эрика, не двигаясь с места. Грета посмотрела на нее с грустной полуулыбкой.

— Это всё, Эрика. Проход открыт. И если вы не хотите остаться здесь еще на какое-то время, советую вам поторопиться. Другой такой кристалл мы сможем наполнить силой нескоро.

— Как-то это странно, — нервно усмехнувшись, сказал Глеб. — У меня почему-то именно сейчас появилось такое чувство, как будто я всю жизнь тут провел.

— Вы знаете, что можете остаться здесь, но нужно ли вам это?

— Нет, — едва слышно прошептала я. — Нам пора домой.

Собравшись с силами, я подошла к Грете и заглянула в её прекрасные персиковые глаза. Сколько же раз мое отношение к ней скакало, словно на американских горках? И как же чудесно, что в итоге все встало на свои места. Я прильнула к Хранительнице, которую успела полюбить всем сердцем, и крепко сомкнула объятия.

— Я так к вам привязалась. Спасибо, что не отвернулись от меня, несмотря на все мои нападки в вашу сторону. Я… Я никогда вас не забуду и всегда буду благодарна за все, что вы для меня сделали. Миртрану с вами повезло.

— Ох, Ника, — Хранительница отстранилась от меня и смахнула слезинку. — Будь счастлива, моя девочка.

Я кивнула и, сдерживая рвущиеся наружу рыдания, отступила в сторону. Грету по очереди обняли все. Когда мы вместе взялись за руки, готовясь одновременно шагнуть в сияющий Проход, Хранительница уже стояла позади, готовясь уйти.

— Прощайте, Защитники Миртрана. Я благодарю вас за спасение нашего мира от гибели и за надежду на лучшее будущее, подаренную нам. Вы справились с тем, что судьба приготовила для вас, и я надеюсь, что зло больше никогда не потревожит ваши души. Живите долго и мирно, дети мои, — последние слова мы едва расслышали и, чувствуя, что сияние скоро погаснет, шагнули навстречу ослепительному свету.

Я больно ударилась всем телом о холодный грязный пол, не сумев сдержать протяжный стон. Где-то рядом с определенной периодичностью раздавались аналогичные звуки. Приподнявшись на локте, хотела оглядеться, но ничего не увидела в кромешной темноте. Всё получилось?

— Ах ты ж, чтоб тебя, колено… — запричитал Данила где-то справа от меня.

— Да Миртран нас просто выплюнул, — негодующим тоном заметил Сеня.

— У кого-нибудь есть фонарь?

— Пусть вон повелитель Огня нам посветит.

— Ха-ха, потрясная шутка.

— Погодите, мы перед уходом тут где-то спрятали один…

Я нащупала стену и с блаженством прислонилась к ней, вытянув правую ногу, ноющую от удара. Все вокруг ворочались, шуршали, кряхтели, пытаясь сориентироваться в пространстве. Вот кто-то споткнулся об мою ногу, и я решила пока ее убрать — не хватало еще кому-то погибнуть смертью храбрых от подножки после возвращения домой. Домой. Неужели мы и вправду здесь, дома, на Земле?

— Нашел! — радостно воскликнул Богдан, и темноту осветил слишком яркий и широкий луч света.

— Ай, — я поморщилась, прикрывая глаза рукой.

— Как-то все слишком легко в этот раз прошло, — заметил Максим. — В прошлый раз мы чуть с ума не сошли от путешествия между мирами, а теперь только шагнули — и уже грохнулись на пол маяка.

— Может, потому, что вернулись в свой родной мир? — предположила Эрика. — Я ноготь сломала…

— О, не успели мы покинуть Миртран, как у нас уже появились самые обычные и не связанные со спасением мира проблемы! — заржал Ян.

— А мы точно на Земле? — уточнил Глеб, осторожно поднимаясь на ноги.

— Ну, вроде да. Вон дверь, вроде бы та же самая.

— Так, может, пойдем? Чтобы уж точно убедиться, а то я пока не уверен, что мы дома.

Под путеводным лучом света мы толкнули дверь, и та поддалась легко, но со скрипом. Все облегченно выдохнули, забыв, что есть еще одна. Но и она оказалась не заперта — эй, сюда поставили новую дверь взамен выломанной! — спокойно выпуская нас на свободу. На безмолвную и мрачную окраину моего любимого, родного города, погруженного в ночную тишину. От нахлынувшего счастья мое сердце сжалось слишком болезненно, заставляя схватиться за стену маяка. Макс моментально оказался рядом, осматривая меня обеспокоенным взглядом, но я лишь улыбнулась, отдышалась и выпрямилась.

Земля. Родной город. Дом. Сейчас вернуться сюда казалось таким же нереальным, как когда-то — очутиться в Миртране. Я медленно скользила взглядом по силуэтам домов, магазинов, светофоров и снова плакала. Но теперь я точно знаю, что это слезы счастья.

— Э-э-э, народ… — Богдан замялся, и всем пришлось повернуться к нему. А он смотрел на стену маяка, где под лучом фонарика оказались развешены объявления о пропаже людей. С нашими распечатанными черно-белыми фотографиями.

— Что за фигня?!

— Группа молодых людей отправилась в археологический лагерь, бла-бла-бла, — забормотал Ян, подойдя ближе. — Связь с ними потеряна, бла-бла, если кто-нибудь их видел, сообщите информацию, бла-бла-бла. Хм-м-м… А кто-нибудь помнит, какое сегодня число? Ну или хотя бы месяц?..