Страницы из дневника

АПРЕЛЬСКИЕ ЗАПИСИ (без числа)

Счастье опять, кажется, начало улыбаться нам: успехи на Западном фронте, восстание в северных округах, прибытие эшелонов, образованных из частей, находившихся во Франции.

Отряды эти имеют вид блестящий: давно не видали мы такой выправки, такого четкого шага — прямо старорежимные солдаты. Но про внутреннее их настроение отзываются неважно — они в Новороссийске ответили приветствовавшему их Деникину: «Здравия желаем, господин генерал!» — и эта керенская реминисценция произвела весьма неприятное впечатление.

Крым полетел. Неприступность Перекопа оказалась пуфом, а союзники сдрейфили хуже, чем в Одессе. Неудивительно: французы совершенно, как говорят, разложились. 18-го числа (то есть 1 мая) их матросы шлялись по Севастополю с красными флагами, греки по ним стреляли. /.../

Восстание в северных округах области — не утешительная выдумка, а действительный факт. Летчики, посланные на разведку, долетели до Филоновской и Уриженской и сообщают, что весь север охвачен огнем восстания. Это очень важно. Большевики вынуждены оттягивать туда крупные силы и, вместе с тем, не могут быстрым ударом покончить с центром, взяв Родов и Новочеркасск, так как наступлению мешают разлившиеся воды (вот когда сказались обещанные Красновым «бурные воды Дона, Медведицы, Хопра, Маныча и Сала»). Восстание очень широко: за оружие схватилось поголовно все казацкое население и, что особенно важно, — половина иногородних. Красные, конечно, свирепствуют, повстанцы отвечают им тем же. Не будучи в состоянии уловить восставших, большевики обрушиваются на их семьи: так, в одном хуторе, откуда ушло в повстанцы решительно все мужское население, большевики вырезали их семьи, в Верхне-Донецком округе советская власть объявила, что за действия повстанцев отвечают все члены их семей — мужского рода старше 11-ти лет, а женского — старше 16-ти. И это не пустая угроза: в Мало-Калитвенской расстреляно 50 казачек, в Бураевском хуторе повешено более 40 человек, в том числе несколько девушек и четыре мальчика в возрасте 12—13-ти лет, в Нижне-Курмоярской станице большевики выгнали впереди фронта почти все женское население, прикрываясь от наступающих повстанцев их женами, сестрами, невестами. Но все эти зверства не спасают красных: воодушевление и ненависть повстанцев растет. Летчики передают случаи, как десятилетний мальчик с опасностью для жизни пробрался через большевистские форпосты, чтоб доставить сведения инсургентам, как молодая казачка была поймана большевиками (и, конечно, тотчас же убита) в то время как перерезывала проволоку полевого телефона; в вышеописанном ужасном Курмоярском случае женщины, стоявшие между двух огней, кричали повстанцам: «Не бойтесь, стреляйте, — лучше от вашей пули за Дон умереть, чем погибать от жидов!»

Приехал наконец Гримм. Оказалось: Эрвин Давидович. В разговоре со мною заявил, что он «в кинематографии не понимает ни уха, ни рыла». Это меня окрылило сильно: быть может, дадут нам ту необходимую самостоятельность, без которой наше отделение зачахнет.

Господи, какое счастье! Наконец-то настоящая большая победа: под Торговой мы вдребезги разнесли большевиков. Бой был упорен и труден. Говорят, Деникин взял винтовку и пошел в рядах, как простой солдат. По мнению Лисового, битва эта еще не решает участи кампании — это не генеральное сражение, но, во всяком случае, спасен Ростов, спасен Новочеркасск, спасена Кубань. На западе тоже хорошо: успехи в Донецком бассейне. Чеченцы кн. Мурада, взяв Юзовку, повольничали насчет жида, и в таком масштабе, что сего героя из повестей Марлинского предали суду. И правильно!

Слухи о падении Керчи — чепуха. Держится крепко, хотя Дыбенко бросает на Акманайские позиции огромные силы, но позиции хорошо укреплены, и все напрасно. Кроме того, сильно помогают англичане: «Emperor of India» стоит в Черном, a «Karadoc» в Азовском море и кроют красных по квадратам. Единственная опасность для Керчи — каменоломни, в которых: 1) укрываются разные сволочи, тревожащие наш тыл (еще недавно им удалось захватить на прогулке нескольких офицеров и дам из семейств гарнизонного начальства, которые затем были выменяны на нескольких пленных большевиков); 2) по ним возможно зайти в тыл к нашим. Конечно, вряд ли главные силы Дыбенки решатся на подземное путешествие по этому тысячелетнему, еще от скифов, лабиринту, но небольшие отряды, вероятно, смогут проникнуть в Керчь.