Странствующий Морф

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Вентра 5000 рванулась вперед через лес на бешеной скорости, дико подпрыгивая над рытвинами и ямами, кочками и упавшими ветками, ее широкая рама дрожала и стонала, а двигатель ныл в знак протеста. Деревья мелькали мимо пассажиров машины туманом темных вертикальных полос, а поднимающееся солнце заглядывало сквозь крону леса огненными сполохами. Кирисин сжал подлокотники, готовясь к неминуемому столкновению с чем–нибудь, но Логан Том, казалось, знал, что делать, даже когда были все основания в этом сомневаться. Его мрачное лицо было злым и сосредоточенным, пока он вел машину, глаза устремлены на дорогу, руки быстро и уверенно двигались по рычагам управления и крутили руль.

— В первый раз на такой? — спросил он мальчика.

Он не взглянул, не изменил выражение, не показал хоть малейший интерес в ответе Кирисина. Он просто спросил и продолжал рулить.

— В последний раз, — наконец ответил мальчик.

Он бросил быстрый взгляд на Рыцаря Слова. Логан Том сидел с каменным лицом.

— Может быть. А может и нет.

Они попали в глубокую яму, что заставило машину нырнуть вперед, резко подскочить, заскрежетать, как будто рвется металл, а затем резко рвануться и загромыхать. Ремни, удерживавшие Кирисина, ослабли, и он сразу же затянул их. Он рискнул бросить быстрый взгляд через плечо и увидел, как Праксия смотрит на него с заднего сиденья, где находились остальные эльфы. Лицо молодой женщины побледнело, губы сжались в тонкую линию, руки сжались в кулаки. Однако она криво улыбнулась ему.

— Испугался, Малыш К? — спросила она.

Он покачал головой и отвернулся. Ему не нравилась Праксия, главным образом, потому что она не нравилась Сим, и он не хотел доставить ей удовольствие услышать его признание в чем–то подобном. Даже если это означало солгать. Кроме того, она казалась более испуганной, чем он. Они все испугались. Никто из них раньше не ездил на таких машинах. Вероятно, никто из них не поедет на них снова.

Кирисин откинулся на своем месте, избавляясь и от грубой езды, и от своих растущих страхов. Он хотел посмотреть в лес, чтобы узнать, была ли погоня, но боялся, что от этого ему станет дурно. Его и так уже немного подташнивало. Он сидел, не сводя глаз с лежащей впереди дороги, по которой они неслись, молясь, чтобы вездеход оставался посередине и не влетел в лес, перевернувшись. Пусть Логан Том беспокоится о погоне.

Спустя некоторое время, деревья поредели, дорога выровнялась, а дикость их езды поутихла. Вскоре после этого они свернули на дорогу с гладкой поверхностью, одну из тех, что построили люди в лучшие времена, и они поехали по ее вьющейся ленте через пустынную местность на север. Позади них отступали горные вершины, их зазубренные пики удалялись и размывались в дневном солнечном свете. Кирисин посмотрел назад, а потом отвернулся, подумав, что как и эти вершины, его эльфийское прошлое осталось уже далеко позади.

Он посмотрел на Рыцаря Слова, изучая его все еще сердитое лицо, жесткое, скрывающее слишком мрачные мысли. Он выглядел еще опаснее, чем когда–либо, человек, который мог сделать все, что угодно.

Логан уловил его взгляд и посмотрел на него.

— Что не так?

Кирисин покачал головой:

— Ничего. — Он помолчал, а затем внезапно, импульсивно сказал: — Ты не должен был оставлять Симралин.

— Я не должен был, а?

— Ты мог бы ей что–нибудь сказать. Мне показалось, что она уделяла тебе очень много внимания. Почему ты не сказал ей, что она должна поехать с нами?

Темный взгляд переместился, снова сосредоточившись на дороге.

— Спроси на этот счет себя. Она всегда делает то, что ты говоришь ей?

— Нет.

— Так что же заставляет тебя думать, что со мной будет по–другому? — Сейчас его слова звучали действительно зло. — Я только вчера встретился с ней. Я не тот, кто может изменить ее образ мыслей, даже если бы мне этого захотелось. В любом случае, я за нее не отвечаю. Отвечаю за тебя.

Кирисин почувствовал внезапный прилив гнева.

— Вероятно, помогает, что ты Рыцарь Слова и не обязан ни перед кем отчитываться за свои решения! — рявкнул он.

Логан Том взглянул на него:

— Ты так считаешь? Что я не обязан ни перед кем отчитываться? Ты ничего не знаешь.

— Я знаю, что ты бросил мою сестру! — Кирисин кипел яростью. — Я знаю, что не было никаких уважительных причин, чтобы она не могла поехать с нами! Я знаю, что не видел, как ты пытался изменить ее образ мыслей! Ты просто бросил ее!

После этого они сидели молча, машина подпрыгивала, скользя по поврежденной погодой дороге, звуки езды, как коконом обволакивали их. Кирисин был в ярости, но также и боялся. Но почти ничего не знал о Логане Томе, а теперь он стал заботой Рыцаря Слова. Наверное, умнее было держать свои мысли при себе. Но он с трудом уживался с тем, что они бросили Сим.

— Она настояла, чтобы остаться, — вдруг произнес Логан Том, неожиданно спокойным голосом. — Мы говорили об этом прошлой ночью. Я просил ее уехать. Я говорил ей, что она нужна тебе. Но она отказалась. Она сказала, что ты со мной будешь в полном порядке. Она сказала, что она единственная, кто знает, как провести тех эльфов, которые остались вне Путеводной звезды, туда, куда им нужно было попасть. Она отказалась оставить их на произвол судьбы.

Кирисин немного помолчал, его гнев начал рассеиваться.

— Это похоже на Сим.

— Тебе и не знать.

— Однако, я считаю, что ты должен был настоять, чтобы она поехала с нами.

Логан Том бросил на него взгляд:

— А это сработало бы?

Кирисин замялся:

— Может быть. — Затем вздохнул. — Ладно, нет. Скорее всего, нет.

— Тогда хватит об этом говорить. Дело сделано. Она сделала свой выбор, даже если он был неправильным. Она осталась и должна добираться своими силами. Может, у нее получится, я не знаю. Но мне кажется, что получится.

Кирисин сразу же понял, что Логан Том боялся за Симралин. По каким–то причинам, которые мальчик едва мог понять, Рыцаря Слова очень сильно заботило, что с ней происходило. Почему это так, было трудно выяснить. Он предположил, что это как–то связано с влиянием Сим на мужчин, то же самое он думал раньше, когда наблюдал их, стоящих вместе, перед применением Путеводной звезды. Но на этот раз его реакция оказалась гораздо сильнее, чем должна была быть.

Они снова замолчали, машина катилась дальше, дорожный шум от больших покрышек превратился в устойчивый гул. Кирисин заерзал на своем месте, оглянулся через плечо. Сидевшие в задней части вездехода не могли слышать, о чем он и Логан Том разговаривали, даже если бы они захотели услышать. Однако, такие разговоры о Симралин, заставили его почувствовать себя неуютно.

— Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросил Логан Том.

Он был так удивлен вопросом, что какое–то время не отвечал.

— После того, что произошло, — продолжал Логан. — После применения этой… как ты ее там называешь, Путеводной звезды?

Кирисин не хотел отвечать на этот вопрос, не понимая, с каким мотивом его задали. Но потом решил, что не ответить было бессмысленно.

— Не знаю. Все произошло так быстро. — Он пожал плечами. — Может позже я лучше пойму. Прямо сейчас я чувствую облегчение, что все сработало.

— Ты знал, что сможешь это сделать? Твоя сестра вроде так не считала.

Ему не понравилось слышать такое: что Сим говорила о нем с Логаном Томом. Но он проглотил это.

— Она была права, — признался он. — Я не знал. Не знал, что случится. Прежде я никогда не использовал Путеводную звезду. Никто такого не делал.

— А если бы ты не смог вызвать магию? Что бы ты тогда сделал?

Кирисин посмотрел на него:

— А что бы ты сделал, если бы не смог заставить работать свою магию?

Это вызвало натянутую улыбку.

— Умер бы, наверное. Она сохраняет мне жизнь. Я так понимаю, с тобой то же самое. Так говорит Симралин. — Он сделал паузу. — Мне просто было интересно, при использовании магии чувствуешь ли ты то же самое, что и я. Назовем это профессиональным любопытством. Думаю, что да. Я считаю, что магия работает одинаково, вне зависимости от того, применяет ее человек или эльф.

— Согласен.

Кирисин откинулся на спинку сиденья. Ему было интересно, сколько Сим рассказала Логану Тому о том, что с ними случилось на Сирринг Райз. Кажется, много. Почему–то ему снова стало неуютно. Почему она рассказала ему так много? Ведь она едва его знала.

Он вдруг заметил, что тот смотрит на него. Он пожал плечами.

— Использование магии заставляет меня ощущать, как что–то оживает внутри меня, что–то создает тепло и свет, а также и кое–что еще. Это трудно объяснить. Когда она всплывала, то поглощала меня. Она заполняла меня полностью. — Он покачал головой при этих воспоминаниях, затем тихо добавил. — Она овладевала мной.

Рыцарь Слова кивнул:

— Со мной то же самое. Расскажи мне еще.

К своему удивлению, Кирисин так и сделал, он был рад рассказать об этом, поделиться тем, что он знал. Логан Том уже многое знал, так что рассказывать ему это, вероятно, ничего не значило. Кроме того, он еще не говорил об этом ни с кем, кто понимал магию, и хотя раньше он не поверил бы, что сможет когда–нибудь говорить об этом так свободно, это оказалось сделать легко. Естественно, то, что у них обоих был опыт и ответственность, которая касалась магии, помогло. Анжела никогда не говорила о себе, только о нем. При всей своей задумчивости и напряженности, Логан Том казался менее скованным.

Они были охвачены обменом мыслями по этому вопросу, когда двигатель Вентры внезапно заглох и машина замедлилась до полной остановки.

— Что случилось? — Праксия захотела сразу же узнать, подавшись вперед с заднего сиденья.

Логан покачал головой, освобождаясь от ремней безопасности и вылезая из кабины. Он подошел к переду вездехода, открыл металлическую крышку и наклонился посмотреть на двигатель. Кирисин тоже вылез и, обойдя кругом, встал рядом с ним.

Логан долго всматривался в скопление крохотных циферблатов, защищенных толстыми круглыми стеклами, помещенными в узкие металлические цилиндры.

— Разъемы накрылись, — спокойно сказал он. — Солнечные батареи разрядились. Энергия закончилась. — Он прошел к задней части машины, сопровождаемый Кирисином, и открыл отсек, где располагались еще несколько цилиндров в ячейках, очевидно, сконструированных специально для них. — Эти тоже. Все разряжены.

Он выпрямился и посмотрел на мальчика.

— Я должен найти, что здесь не так, или нам придется идти пешком. Путь долгий. Туда, куда ты путешествовал прежде, к реке Колумбии, которую вы зовете Редоннелин Дип. — Он бросил взгляд на дорогу, по которой они проехали. — Слишком рискованно. Они идут. Скрэйлы. Возможно, кто–то еще.

Его мрачное лицо еще какое–то время изучало горизонт; затем он приказал всем выйти из вездехода и начал открывать металлические пластины, закрывающие отсеки машины и гнезда для проводов. Кирисин какое–то время наблюдал за ним, а потом прошел и сел на бревно у обочины. Может следует спросить о скрэйлах. Но, наверное, лучше будет этого не делать.

Несколько секунд спустя появилась Праксия и села рядом с ним. Она ничего не говорила, просто смотрела куда–то вдаль, ее смуглые черты лица ничего не выражали.

Наконец, она взглянула на него:

— Как ты думаешь, почему Эллкрис выбрала тебя?

Кирисин покачал головой, не глядя на нее:

— Я действительно не знаю. Наверное, потому что я был там.

— Но там были и другие. Она не выбрала никого из них.

Он не знал, что сказать. Он не хотел рассказывать ей об Эрише. Это было личное, не то, что ей нужно знать.

— Не могу объяснить.

— Ты, должно быть, удивился, когда это случилось. — Она продолжала смотреть на него, ее глаза замерли на его лице. — О чем ты подумал? Ты подумал, что сходишь с ума?

— Нет, я так не думал.

— Тогда, о чем же ты подумал?

— Зачем тебе это знать, Праксия? — Он теперь смотрел на нее, чувствуя растущее раздражение. — Почему я должен тебе рассказывать?

Поначалу она не ответила. Затем произнесла:

— Я хотела, чтобы это оказалась я. Я хотела бы, чтобы она попросила меня. Знаю, что она не попросила бы; я ведь не Избранная. Но я бы хотела все равно.

Он уставился на нее в изумлении:

— Почему?

— Потому что то, что ты сделал, было самым прекрасным, что я когда либо видела. Это было… у меня даже для этого нет слов. Как магия ожила. Как она собрала наш город и весь наш народ, подхватила их как игрушки и поместила внутрь. Как мать с неродившимся ребенком, хранит его в безопасности и живым внутри своего тела. — Она покачала головой, глаза наполнились удивлением. — Я бы хотела сделать такое. Я бы все отдала за это.

То, как она это сказала, заставило его по–новому взглянуть на нее. Она не дразнила и не высмеивала его. Она имела в виду именно то, что говорила. Несмотря на то, что она не нравилась ему, ее слова его тронули.

— Знаю, что это может показаться странным, — продолжила она, глядя теперь в сторону, — но даже при том, что твоя сестра и я не всегда смотрим на вещи одинаково, я всегда восхищалась ею. Она является той, о ком все говорят. Самая лучшая в том, что мы делаем как Следопыты.

Кирисин приподнял бровь:

— Ты должна сказать это ей.

Праксия скривилась:

— Я так не думаю. Я лучше расскажу тебе. Это довольно трудно. А ты, если захочешь, расскажешь ей. — Она прикусила губу. — Можно попросить тебя об одолжении? Можно взглянуть на Эльфийский камень? Просто по–быстрому посмотреть на него?

Кирисин мгновенно насторожился. Но умерил свою немедленную реакцию и кивнул. Он поместил Путеводную звезду в небольшой мешочек, который повесил на шнурке на шею. Он потянулся к шее, нашел мешочек и вытащил Эльфийский камень на свет. Праксия не пыталась взять его у него. Вместо этого, она наклонилась вперед, всматриваясь в него, ее брови нахмурились от сосредоточенности.

— Кирисин, — прошептала она. — Я могу видеть движение внутри. Я могу видеть немного город и эльфов! — Ее голос был полон возбуждения. — Я могу видеть их, прямо там, внутри!

— Я тоже это видел, — сказал он. — После того, как магия забрала все, я посмотрел. Я тоже видел движение.

Он дал ей еще несколько мгновений, затем убрал Путеводную звезду. Праксия улыбалась.

— Спасибо, что разрешил мне увидеть. Значит, мы действительно это делаем. Значит в этом есть смысл. Спасти наш город и наш народ. — Она сделала паузу. — Тебе очень повезло.

— Действительно?

Она кивнула:

— Я понимаю, что ты должен быть напуган. Я бы была. Я понимаю, что у тебя должны быть все сомнения о том, что ты делаешь. Но я имела в виду вот что. Я хотела бы, чтобы это была я. Неважно, что это означает. Я хотела бы быть на твоем месте. Я бы умерла за то, чтобы это произошло.

Ее слова были такими пылкими, что на какой–то момент Кирисин просто смотрел на нее, не способный ничего сказать.

Она откинула с глаз непослушную прядь темных волос:

— Я бы умерла, Кирисин. Я бы умерла.

День близился к концу, солнце прошло на запад к горам и, наконец, зашло за остроконечные вершины. Наступили сумерки, медленно свет угасал до темноты, постепенно появлялись звезды и луна, воздух становился прохладнее. Хотя местность была резкая, бесплодная и пустая от жизни, сгущающаяся темнота смягчила и сгладила ее острые края. Кирисин сидел с Праксией и остальными эльфами и наблюдал, как все медленно исчезает в черноте.

Все это время Логан Том продолжал работать над Вентрой 5000, копаясь в ее частях, проверяя солнечные элементы, которые запитывали двигатель.

Он все еще работал с машиной, когда Кирисин, который растянулся на земле рядом, чтобы наблюдать за ним, заснул.

Его сон был глубоким и безмятежным, одеяло из тишины и тьмы плотно окутало его. Его не волновало, сколько прошло времени, ничего, что относились к миру бодрствования.

Кирисин.

Его мать звала его по имени.

Кирисин.

Ее лицо появилось из темноты, знакомое и приветливое, и он улыбнулся от радости.

— Кирисин!

Его глаза моментально открылись. Праксия склонилась над ним, ее маленькое, жилистое тело напряглось, а лицо помрачнело от страха и дурного предчувствия. Она приложила свою руку к его рту, когда он попытался заговорить, заставляя его молчать.

Она наклонилась так низко, что он смог почувствовать ее дыхание над своим ухом.

— Вставай. Ничего не говори. Иди к транспорту и залезай внутрь. Скрэйлы нашли нас.

Он вздрогнул от ее слов, даже не зная еще, кто такие скрэйлы. Она убрала свою руку и выпрямилась, отвернувшись от него и вглядываясь куда–то в темноту. Глядя мимо нее, он увидел Логана Тома, все еще работающего над Вентрой, сгорбившегося над открытым капотом, его руки были погружены где–то в частях двигателя. Его черный посох был прислонен к крылу, руны на нем светились так, будто они горели огнем. Остальные эльфы рассеялись по широкому кругу, приготовив оружие, темные тени в бледном мерцании света звезд.

Он прислушался. Ничего не слышно.

Он осторожно поднялся на ноги, не сделав никакого шума. Праксия стояла рядом с ним, в каждой руке по длинному кинжалу, чуть присевшая и наготове.

— Сколько я спал? — прошептал он.

Она покачала головой:

— Недолго. Полезай внутрь транспорта.

Откуда–то издалека, на дороге, по которой они проехали, тишину нарушила серия пронзительных визжащих звуков. Они напомнили Кирисину крики ловчих птиц, крупных и свирепых хищников, и дрожь пробежала по его спине.

— Иди! — прошипела Праксия, резко жестикулируя своим длинным кинжалом.

Он сделал всего пару шагов, когда его ударили сзади, сильно попав по голове и плечам, из–за чего он распластался по земле. Огонь вспыхнул по его спине, где когти разорвали его одежду в клочья и впились в кожу, и он почувствовал, как из его ран потекла кровь. Пока он поднимался на ноги, он увидел темные фигуры, внезапно вылетающие из ночи, сборище теней, которые полностью окружили эльфов и Рыцаря Слова. Резкие, пронзительные крики наполнили ночь, смешиваясь с воплями и возгласами предостережения.

— Кирисин! Беги!

Праксия уворачивалась и отскакивала, когда ночные налетчики напали на нее — один, два, три, когти рвались к ее голове. Но она была маленькая и юркая, и они промахивались, ловя только воздух. Ее кинжалы нанесли удары, когда они прошли мимо, и двое вскрикнули от боли и злости, один на мгновение приподнялся, прежде чем упасть, беспомощно хлопая крыльями. Кирисин увидел его ясно, когда он приземлился, человекообразной формы с кожистыми крыльями и позвоночником и хвостом рептилии.

Когда–то человек, подумал он, пятясь прочь. Сейчас рептилия. Измененная во что–то чудовищное.

Целая стая упала на двух эльфийских Охотников и оба свалились, похороненные под массой бьющихся крыльев и рвущих когтей. Мальчик услышал их крик, когда их жизни прекратились, их усилия защитить себя были слишком слабыми, слишком запоздалыми. Другие наступали на Руслана и Ке'рю, но оба эльфа прислонились спиной к вездеходу и использовали короткие мечи и длинные кинжалы, чтобы держать нападавших на расстоянии. Три скрэйла умерли прямо перед мальчиком, порезанные на куски. Другие сбежали с глубокими порезами и рваными ранами. Кровь хлестала из ран во все сторону, несколько капель попали ему на лицо.

Логан Том прервал свою работу, чтобы призвать магию своего черного посоха, вызвал ее и послал дугой по ночному небу. Она осветила тьму и выявила десятки скрэйлов. Рыцарь Слова послал магию по равнине, в темноту, и еще больше скрэйлов, показавшихся в ее голубом пламени, были схвачены ее потоком и сожжены. Изменив свою позицию, Логан Том расчертил небеса над головой, и еще одна группа нападающих была отброшена.

— Залезайте в вездеход! — прокричал он эльфам.

Кирисин уже пытался это сделать, но путь преградили скрэйлы и Следопыты, сцепившиеся в схватке. Битва бушевала прямо перед дверями Вентры, и мальчик не мог найти лазейку, чтобы проскочить мимо них.

Затем рядом с ним возникла Праксия, схватила его за руку и потащила вперед, в самую гущу боя. Она прокладывала путь, крича Ке'рю и Руслану пропустить их. В отчаянии она бросилась в бой впереди него, и три Следопыта постарались расчистить дорогу сквозь группу скрэйлов. Чуть дальше по равнине Логан Том боролся, чтобы удержать остальных, находившихся еще в воздухе, от приземления, его магия прожигала темноту яркими вспышками. Но скрэйлы прибывали к нему отовсюду, безрассудно влетая в пламя магии, как будто принося себя в жертву.

Кирисин замешкался, не понимая, в какую сторону идти.

— Ложись! — услышал он, как Логан Том крикнул ему.

Он упал на одно колено, дико озираясь. Прилетевшие темные тела подскочили к нему. Он вжал голову в плечи и старался придумать, куда бежать.

— Кирисин! — закричала Праксия.

Спустя мгновение четыре когтистые лапы впились в его плечи. Он был схвачен не одним, а двумя скрэйлами, огромными существами с мордами рептилий, с клювами и рогами. Их кожистые крылья безумно лупили по воздуху, когда они поднимали его вверх, и хотя он извивался и бил по их лапам, но не смог освободиться. Земля уходила вниз под ним, а его спутники начали уменьшаться.

Он испытал непреодолимый ужас, когда понял, что случилось. Он закричал, зовя на помощь, но было уже слишком поздно. Даже если он освободится от скрэйлов, то падение убьет его. Его спутники не могли его спасти. Он уже едва мог их видеть. Только Праксия гналась за ними, тщетно крича ему.

Холодное осознание прошло через него. Он понял, куда его несут и какая судьба ему там уготована. Демоны будут ждать его, и заставят использовать Путеводную звезду точно так, как намеревался Калф.

В отчаянии он выдернул мешочек, в котором находилась Путеводная звезда, из под рубашки, разорвал шнурок и бросил его вниз. Он смотрел, как он упал на землю. По крайней мере, они не получат ее, подумал он.

Но найдет ли ее его спутники? Видели ли они, как ее выбросил? Они хоть узнают, где ее искать?

Потом он оказался слишком высоко, чтобы увидеть что–нибудь еще, и перестал смотреть.