Странствующий Морф

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Кирисин избавился от плена, как будто и не был в нем, свободный, как ночной воздух, хотя внутри он все еще не до конца разобрался, насколько быстро развивались события. Он следовал за Логаном Томом через темноту, наполненный смесью облегчения и благодарности, которые превосходили все, что он мог вспомнить. Он уже не противился судьбе, когда скрэйлы схватили его при попытке сбежать, его надежды разбились, мужество покинуло его. Он говорил себе, что Симралин придет за ним, но у него не было никаких реальных ожиданий, что она придет.

Никаких реальных ожиданий, что кто–нибудь придет.

Но здесь был Логан Том, пришедший из ниоткуда, нашедший его, когда Кирисин понял в своей душе, что никто уже не сможет его найти. Это было настоящее чудо, и он был настолько за это благодарен, что чуть не плакал.

Логан не переставал двигаться, поддерживая его до тех пор, пока он не смог идти без посторонней помощи. Немного далее, прямо перед рощей засохших деревьев, Рыцарь Слова свернул в сторону, чтобы забрать одежду, которую он снял раньше.

Кирисин молча стоял рядом, наблюдая как тот одевается. Ему потребовалось какое–то время, чтобы, не торопясь, рукавами, оторванными от рубашки, протереть себя начисто от камуфляжной раскраски, прежде чем снова одеться. Все это время он ни слова не сказал мальчику. Когда он закончил одеваться, то нагнулся и подобрал свой черный посох, который лежал на земле. Какое–то время понадобилось Кирисину, чтобы осознать, что это означало, и когда он понял, то был ошеломлен.

Логан Том направился в лагерь скрэйлов без своей магии, которая защищала его!

Он оставил свой посох!

Рыцарь Слова поймал его взгляд и быстро отвернулся:

— Пойдем, Кирисин.

Они снова пустились в путь.

— С Сим все в порядке? — спросил его мальчик. — Были ли какие–нибудь следы ее? Или кого–нибудь из них?

Тот пожал плечами:

— Пока не могу сказать. Еще слишком рано, чтобы знать. Не разговаривай. Пока мы не уйдем подальше.

Они прошли еще около четверти мили прежде чем добрались до Вентры 5000, даже в темноте невозможно было ошибиться в ее громоздких очертаниях. Логан Том открыл замки и отключил сигнализацию, и они залезли внутрь. Когда они устроились, Рыцарь Слова сидел, уставившись куда–то в темноту. Кирисин подождал какое–то время в тишине, потом заговорил:

— Как ты нашел меня? — спросил он.

— Маленькая птичка рассказала мне, — Логан посмотрел на него. — Ты хочешь знать, почему я не взял с собой свой посох, когда пошел спасать тебя.

Он не спрашивал, а говорил утвердительно. Кирисин начал было говорить, что это не его дело, но потом просто кивнул. Логан еще немного смотрел на него. Удовольствие, которое он показывал ранее, испарилось; остались только смирение и усталость.

— Может быть, позже, — сказал он.

Он отвернулся, завел двигатель, снял тормоз, врубил передачу и медленно поехал в ночь.

Долгое время они ехали в молчании. Кирисин старался не смотреть на Логана, старался ничего не делать, что могло его расстроить. Он сдерживал свое любопытство. Логан Том спас его жизнь. Он не заслужил расспросов о том, как он это сделал. Тем более от мальчика, которого он спас. Это что–то вроде благодарности? Кирисин заскрежетал зубами. Он все еще не научился держать при себе свои мысли.

— Извини, — сказал он, наконец, не в силах больше терпеть. — Я не должен был так смотреть на тебя.

Логан Том взглянул на него, затем пожал плечами:

— Скрэйлы причиняли тебе боль? Ты в порядке? — Он явно старался сменить тему. — Ты немного рассеян.

— Сначала они побили меня немного, — ответил мальчик. — Но потом тот, кто командует скрэйлами, наколдовал призрака или привидение из пламени костра, и тот оказался стариком. У него были глаза… — Он помотал головой. — Я никогда не видел таких глаз. Такие холодные. Он просто смотрел на меня и я понял, что он мог убить меня просто своим взглядом, если бы захотел.

Логана Тома это неожиданно заинтересовало:

— Он был одет в серый плащ и фетровую шляпу?

— Верно. Ты знаешь его?

Логан чуть помедлил.

— Немного. Что он сделал?

— Задал несколько вопросов. Его не обрадовало, что у меня не было Путеводной звезды. — Он сделал паузу. — Она в безопасности? Праксия нашла ее?

— Она была у нее, когда она нашла меня после того, как скрэйлы улетели с тобой. Она хотела тоже пойти, чтобы помочь тебя спасти, но я сказал ей, что она не может этого сделать. Я сказал ей, что Путеводная звезда теперь на ее попечении, по крайней мере до тех пор, пока ты не вернешься.

Кирисин представил себе реакцию Праксии и улыбнулся.

— Догадываюсь, что ей сильно не понравилось то, что она услышал, да?

— Она поняла.

— Тот старик, — продолжал Кирисин. — Он что–то сделал со мной. Даже не находясь там, он смог причинить мне боль. Он просто смотрел на меня из пламени и заставлял отвечать на свои вопросы о Путеводной звезде. Я не сказал ему, где она, только то, что потерял ее. Но думаю, он понял, что я не рассказал ему всего. Затем он довел меня до такой боли, что я чуть не закричал. Просто глядя на меня, откуда–то совершенно из другого места, он смог это сделать.

Логан посмотрел куда–то в ночь, на местность, расстилающуюся впереди.

— Он очень сильный демон. Главарь всех демонов, может быть. Я видел его однажды, несколько лет назад, когда я был еще мальчиком. Он возглавлял нападение, которое убило мою семью. Он посмотрел на меня тоже. По–другому. Но я помню эти глаза. Я никогда их не забуду.

— Он пойдет за нами? — спросил Кирисин.

— Как волк за овцами.

— Может быть, мы сможем обогнать его.

Логан Том не ответил.

Они некоторое время ехали молча, увеличивая расстояние между собой и скрэйлами, наблюдая, как восточное небо светлеет с приближением рассвета, в то время как звезды исчезали. Кирисин думал о старике, вспоминая, как тот заставлял его делать все, что хотел, каким униженным и беспомощным он заставлял его чувствовать себя. Достаточно неуютно было от того, что он чуть не отдал Путеводную звезду скрэйлам. Но знать, как легко демон мог отобрать ее у него, если сможет еще раз поймать, ужасало. Он не думал, что кто–то смог бы пережить встречу с таким существом, даже Рыцарь Слова.

Он не думал, что магии будет достаточно — ни Эльфийских камней, ни черного посоха Рыцаря. Этот демон был гораздо сильнее, чем те, с которыми он сталкивался. Если он схватит их, потребуется нечто особенное, чтобы сбежать.

Может потребоваться то, чего ни у кого нет.

Начался новый день. Была середина утра, когда Логан наконец–то свернул вездеход на обочину и позволил им выйти, чтобы размять ноги и чего–нибудь перекусить.

Даже тогда, он не спускал своих глаз с горизонта той местности, по которой они ехали, и держал свой посох на сгибе руки. В его взгляде была напряженность, от которой Кирисину стало страшно — сосредоточенность, мрачная и личная, которая говорила о том, что не стоит прерывать Логана Тома, когда он занят чем–то. Мальчик принял это близко к сердцу и оставил его в покое.

Однако, когда они закончили и Кирисин уже готовился к отправлению в путь, Рыцарь Слова заговорил:

— Ты знаешь, сколько мне лет, Кирисин? — спросил он. Он не стал ждать ответа. — Двадцать восемь. В два раза старше тебя, но в душе я не чувствую себя на этот возраст. В душе я все еще четырнадцати- или пятнадцати-летний. Не странно ли?

Он выпрямил ноги и потер колени.

— Хотя, мое тело чувствует себя старше. Примерно в два раза. Годы скитаний и борьбы после ухода из компаунда с Майклом. Годы сражений, в которых я едва выживал, травм и болезней, ран и ядов. Нельзя поглотить все это и остаться неизменным. Но в любом случае, кажется странным, что мое тело чувствует себя таким старым, а моя душа чувствует...

Он замолк. Его глаза неотрывно смотрели на мальчика.

— Вот что я хочу, чтобы ты понял. Магия опасна. Даже, когда кажется, что ее используют в добрых целях, даже, когда она заставляет тебя чувствовать себя непобедимым, она все–таки опасна. Ты должен это уяснить. Ты хранитель этих Эльфийских камней, и их магия подчиняется тебе. Ты будешь ее использовать, вероятно, скоро. Ты думаешь, что у тебя есть выбор в этом вопросе, что это было всего лишь раз, когда ты использовал магию, чтобы уничтожить демона в ледяных пещерах. Но это не сработает. Как только ты использовал магию, ты вверил ей себя. Это ответственность, от которой ты не можешь отказаться.

Кирисин кивнул:

— Думаю, я это понимаю.

Логан улыбнулся.

— Ну, ты можешь думать, что ты понял, но это не так. Пока еще нет. На самом деле, нет. И не сейчас. Ты должен обладать этой силой, которая в твоих руках, больше, чем несколько недель или даже месяцев. Ты должен обладать ею несколько лет. Ты должен пожить с ней какое–то время. Тогда ты начнешь понимать, что я имею в виду.

Он рассеянно махнул рукой.

— Опасность исходит и от ее использования, и от не использования. Она исходит от того, что имеешь ее, обладаешь ею, являешься ее частью. Она становится определяющим фактором твоего существования, единственной самой важной истиной, которой ты владеешь. Она влияет на все, что ты делаешь; она определяет природу твоего характера и формирует твое мышление.

Он помолчал.

— Это обоюдоострый меч, Кирисин. Если ты не сможешь использовать ее в нужное время нужным способом, погибнут люди. Некоторых из них ты будешь знать, но даже если и нет, они все же люди, за которых ты стал отвечать просто потому, что обладаешь средствами помощи им, а ты не смог ими воспользоваться. Ты сделал свой выбор и тебе придется с ним жить. Иногда выбор, который ты делаешь, плохой, независимо от того, каким путем ты идешь. И поэтому последствия также будут плохими. Но последствия использования магии из самых лучших побуждений, так, чтобы она помогла людям и спасла их жизни, не означают, что все улучшится. Использование магии таким образом так же опасно. Не для них, видишь ли, для тебя. Потому что каждый раз, когда ты используешь магию, она съедает часть тебя. Она подрывает защиту, которую ты создаешь, чтобы она не подавила тебя, не украла твою душу. Думаешь, я преувеличиваю? Подумай еще раз. Магия может это сделать. Она так и делает. Из–за самой природы того, чем она является. Это тлетворное влияние привыкания, и чем больше ты используешь ее, тем больше она заставляет тебя желать ее использовать. Потому что она заставляет тебя чувствовать себя так прекрасно, когда ты это делаешь. Она приносит тебе чувство непобедимости. Она прогоняет все твои комплексы и страхи. Она наполняет тебя жидкой сталью, укрепляет тебя против всего, что может тебе навредить. Она доминирует над тобой так, как ничто другое. Это наркотик. Зависимость, как я говорил. Ты это обнаружишь, когда захочешь ее, когда она тебе понадобится, когда ты должен будешь иметь ее. И это единственное, что может случиться, если ты позволишь себе использовать ее. Для чего угодно.

Кирисин ужаснулся:

— С тобой это не происходит. Я не вижу, что это происходит с тобой, Логан.

Рыцарь Слова улыбнулся.

— Ты не видишь многое из того, что я такое. Я довольно хорошо все скрываю. Я держу своих демонов взаперти. Главное, я живу одиноким. Только я и это. — Он вытянул черный посох. — Я и моя магия. Мы делим жизнь, в которую нельзя никого ввести и которую нельзя ни с кем разделить.

Он покачал головой.

— Я был как ты, когда впервые стал Рыцарем Слова. Именно поэтому я тебе рассказываю сейчас все это. Не для того, чтобы напугать тебя, а чтобы предостеречь тебя. Не было никого, кто бы предостерег меня. Я должен был дойти до всего сам. Но я могу передать тебе то, чему я научился, и может быть, это когда–нибудь пригодится. Может, это сделает твою жизнь немного комфортнее. Может быть, ты сможешь сделать нечто большее, чем я, чтобы держать себя в безопасности от того, что означает использование магии.

— Но ты сам сказал, — указал Кирисин. — Я должен использовать Эльфийские камни. Поэтому, если я должен их использовать, наверное, не один раз, наверное, несколько раз, то я нахожусь в группе риска, не так ли? Я не могу избежать тех последствий, о которых ты меня предупреждаешь.

— Ты не можешь избежать своей судьбы, нет. Никто из нас не может. На тебя возложена ответственность, как и на меня. Тебе дано использовать магию, и ты не можешь вернуть это обратно. Но ты можешь знать ее опасность. Ты можешь понять, что она имеет и свою темную сторону. Одно лишь знание, что эта ее часть существует, и понимание, как она действует, может помочь тебе.

Он посмотрел себе под ноги.

— Я делал некоторые вещи… — Он замолк. — Иногда, я забывал помнить об опасности. Я не был достаточно осторожен. Я был безрассудным, потому что или того требовала ситуация, или я позволял своим эмоциям брать верх над моим мышлением. Плохие выборы, оба. И не стоит обманывать себя. Это были те выборы, которые я сделал. Я просто не контролировал себя достаточно, чтобы избежать их. Я не могу простить себя за то, что сделал. Я не могу простить себя за все это. Я должен жить со своими раскаяниями.

Он снова поднял глаза и быстро улыбнулся Кирисину.

— Но, может быть, тебе не придется жить с таким количеством раскаяний, как я. Если ты позаботишься, чтобы их не было.

На какое–то время наступило молчание, потом Кирисин произнес:

— В таком мире, где все либо уничтожено, либо уничтожается, наверное, тебе придется довольствоваться знанием, что ты сделал все, что было в твоих силах. Может быть, тебе не стоит тратить слишком много времени обвинять себя за то, что не получилось. Ты делаешь все, что в твоих силах, не так ли?

Логан медленно кивнул.

— Конечно. И я уверен, ты тоже. Но это ничего не меняет. Это не меняет, каким образом действует магия, или как она влияет на тебя. Это не меняет плохих выборов. Это не снимает с тебя твоей вины. В итоге, тебе все равно придется жить с самим собой. Но будет гораздо легче, если ты поймешь, почему иногда ты чувствуешь себя так ужасно по поводу того, кто ты есть. Я просто говорю тебе, как это будет. Я просто стараюсь передать то, что я знаю.

Кирисин кивнул:

— Думаю, я понимаю.

— Ты заставляешь меня вспомнить, каким я был в твоем возрасте. Я был немного старше, когда мне была дана магия, но знал еще меньше, чем ты. Я не был воспитан в культуре, где существовала магия. Я был огорчен и зол о том, что со мной сделали. Все, чего я хотел, это отомстить. Особенно тому старику. Он забрал у меня все. Мою семью. Мою жизнь. Я не простил и не забыл ничего. Каждый раз, когда я использую магию, я вижу его лицо. Это не очень хорошо. Я знаю это. Разумом я могу сказать, что знаю это. Но это не изменит того, как я это чувствую. Даже сейчас.

Он сделал глубокий вдох:

— Но твоя сестра…

— Сим? — подтолкнул Кирисин, когда он замолчал.

Логан Том кивнул.

— Когда я смотрю на нее, то вижу, от чего я отказался, став Рыцарем Слова. До этих пор мне казалось это правильным. Но она заставила меня понять, что вся жизнь проходит мимо, и у меня ничего нет, кроме магии. И моего обещания самому себе поймать и убить того демона.

Мальчик расширил глаза:

— Ты в нее влюблен.

Это звучало так наивно, так глупо, что он пожалел об этих словах в тот момент, когда они вылетели из рта. Однако Логан Том просто пожал плечами.

— Я ничего не знаю о том, что значит быть влюбленным. Я знаю лишь, что она заставила меня задуматься о том, чего я хотел от жизни, и как мало я для этого сделал. Я уже сгорел, когда пошел на поиски странствующего морфа, но думал просто потому, что мне нужно что–то новое, какая–то перемена от того, чем я занимался. — Он помедлил, как будто размышляя, что же это было. — Теперь я в этом не уверен. Думаю, все гораздо сложнее.

— Я думаю, ты ей нравишься, — импульсивно сказал Кирисин, желая как–то помочь. — На самом деле, я уверен, что это так.

Логан покачал головой.

— Наверное, ей следовало дважды подумать об этом. — Он резко поднялся. — Ну, я сказал все, что хотел. Все, хватит об этом. Время отправляться.

Они забрались обратно в вездеход и опять отправились в путь. Кирисин сидел молча, обдумывая то, что ему рассказал Логан Том. Он поверил почти всему. Он понял с самого первого момента, когда он использовал синие Эльфийские камни и почувствовал, как сила магии текла через него, что ничего никогда уже не будет для него прежним. Он не оспаривал, что использование магии было опасным — не только в физическом смысле, но и в эмоциональном тоже. Он понял то, что Логан говорил о путях, которыми использование магии может погубить его. Он понял, что всегда будет подвержен риску, что ему всегда нужно быть осторожным. Эту цену он должен заплатить. И хотя он не просил владеть магией, но охотно это принял. Он хотел помочь Эллкрис, как член Избранных, и не один раз обещал сделать все, что нужно, чтобы увидеть ее под зашитой.

Поэтому сейчас ему не стоило жаловаться о последствиях принятых на себя обязательств. Он не мог пожаловаться, не поняв полностью, что это означало.

С другой стороны, он каким–то образом убедил себя, что это обязательство было временным; как только эльфы и их город будут благополучно доставлены к месту назначения и выпущены обратно в мир, все закончится. Все снова будет так, как было всю его жизнь. Он продолжит служить дереву как Избранный, пока не закончится его срок, а потом он вступит в ряды Стражи.

Как наивно, осознал он.

Потому что не все так просто. Что он собирался сделать с Эльфийскими камнями? Не только с Путеводной звездой, применение которой может окончиться при его жизни, по крайней мере, но и синими Эльфийскими камнями, поисковыми камнями. Что он думал делать с ними? Отказаться от них? В пользу кого? Кому он мог доверять, что их будут использовать правильно? Он мог бы отдать их Королю, но Ариссен Беллоруус был не самой надежной личностью, кому можно доверить такую мощную магию. Изменился он или нет, но он все еще был нестабильной личностью. Если не Королю эльфов, то кому же тогда?

Он не мог их передать никому.

Потому что Пэнси Ролт Готрин дала их ему и взяла с него клятву, найти способ убедить эльфов, что магию, которая была их наследием, следовало вновь открыть и пустить в использование. В стремительном безумии всего случившегося с тех пор, как ее тень подарила ему синие Эльфийские камни, он забыл о своем обещании. Но оно само напомнило сейчас леденящими душу подробностями, и он понял, что ничего из этого никогда для него не закончится. Он обязал себя служить всю жизнь этому делу, сделать все возможное, чтобы воскресить магию из тысячелетней спячки, вдохнуть в нее новую жизнь, полностью принять ее.

Если он не справится…

Он отбросил остаток этой мысли. Он не хотел рассуждать о том, что случится, если он не справится. В лучшем случае, всю его жизнь ему не будет покоя от того, что он не смог выполнить данное обещание. Со многими невыполненными обещаниями вполне можно жить, но не с этим.

Он находился в раздумьях о последствиях своего обещания, когда Логан вдруг произнес:

— Ты спросил меня, почему я не взял с собой посох, когда пошел спасать тебя, Кирисин. Ты еще хочешь это узнать?

Это застало мальчика врасплох. Он посмотрел на Логана, но глаза Рыцаря Слова были устремлены на дорогу, чтобы вести вездеход через препятствия из обломков и выбоин.

— Если ты хочешь мне рассказать, — сказал он.

Логан кивнул.

— Когда я жил с Майклом, после того как он спас меня из компаунда, мы ходили на охоту. Мы раздевались, красили себя для маскировки, вооружались только ножами и шли на боевиков, которые всегда охотились на нас. Охота на охотников, как мы это называли. Игра, в которую мы играли, чтобы их напугать. Мы искали, находили патруль, убивали нескольких, а затем исчезали. Не оставляли никаких следов, ничего о том, кто мы такие. Только мертвых. Это было предупреждением для них. Но для нас это было нечто большее.

Он сделал паузу.

— Это прекратилось дюжину лет назад, когда Майкл перестал быть Майклом и стал кем–то еще.

Он взглянул на Кирисина, и мальчик поймал себя на мысли — не в первый раз — а кем был Майкл. Но Логан продолжал без объяснений.

— Прошлой ночью я понял, что хочу сделать это снова. Раздеться и идти на скрэйлов, не имея ничего, кроме охотничьего ножа. Это было опасное побуждение, глупая идея, и я это знал. Я рисковал всем, если бы потерпел неудачу. Это, также, было эгоистично. Мне довольно повезло, что я нашел тебя, догнал твоих похитителей, и теперь я подумал о том, чтобы поддаться своему капризу. Я знал это. Я это сразу понял.

Он покачал головой:

— Во всяком случае, я сделал это. — Он умолк, глядя на дорогу. — Я сделал это, — наконец, продолжил он, — потому что мне нужно что–то сделать, чтобы спасти себя.

Его взгляд на мгновение переместился на Кирисина, а затем вернулся на дорогу.

— Майкл однажды сказал, что автоматическое оружие лучше всего помогало нам защищаться от боевиков, армий разбойников и всего остального, но не стоит слишком сильно полагаться на него. Рано ли поздно с ним что–нибудь случится. Если это все, что у тебя было, то ты умрешь. Он сказал, что мы охотимся для того, чтобы быть уверенными в самих себе, а не только в автоматах и броневиках. Он сказал, что рано или поздно, но придет время, когда у тебя останешься только ты сам, поэтому лучше быть готовым, когда это время настанет.

Он издал быстрый, жесткий смех.

— Даже этого в итоге оказалось недостаточно, чтобы спасти его. Он думал, что это спасет его, но нет.

— Майкл был твоим учителем? — спросил Кирисин, желая сейчас узнать немного больше о Майкле, а не пускать эту тему на самотек.

Логан Том кивнул:

— Да, и многим другим. Моим приемным отцом. Моим лучшим другом. Моей единственной семьей. — Он глубоко вдохнул и резко выдохнул. — Всем сразу.

Его руки сжали руль.

— Когда я пошел в лагерь скрэйлов спасать тебя, я кое–что сделал и для себя тоже. Я доказал себе, что во мне есть что–то еще, кроме магии посоха, что я больше, чем Рыцарь Слова. Я должен успокоить себя. Майкл предостерегал не полагаться слишком сильно на автоматическое оружие. То же самое и с магией. Неправильно слишком сильно на что–то надеяться.

— Как ты говорил мне раньше, — сказал Кирисин. — Магия может быть опасной большим числом способов, чем можно представить. Она овладевает тобой множеством неожиданных способов.

— В последнее время магия стала слишком ненадежной, — продолжил Логан. — Я подумал, что пришло время убедиться, смогу ли я все еще обойтись без нее. Мне нужно было проверить себя. Пойти за тобой старым методом, тем методом, который мы использовали с Майклом, было то, что, как я считал, мне нужно.

— Ну, если ты считал это важным, значит, наверное, так и есть, — предположил мальчик, в то же время спрашивая себя, а вдруг на самом деле так оно и было.

— Может быть. Я до сих пор не уверен. Ты делаешь выбор, он срабатывает и ты считаешь, что он был правильным. Но, может, тебе просто повезло. Если ты сделаешь такой же выбор второй раз, ты можешь в итоге погибнуть.

Кирисин ничего не сказал по этому поводу. Он решил оставить эту тему и повернулся лицом на дорогу, вглядываясь в пространство, пытаясь увидеть события, которые еще не случились, но однажды произойдут.

Больше ни один ничего не сказал.

Наступил и пролетел полдень, и в удлиняющихся тенях Цинтры день сползал к еще одному серому вечеру. Финдо Гаск стоял на краю лагеря скрэйлов и наблюдал, как солнце скользило за стену западных гор. Пятьдесят его выродков занимались зачисткой беспорядка позади него, старательные рабы под кнутом и лезвием пары новоназначенных демонов–лейтенантов. С учетом того, что Деллорин мертва, а Кли все еще был в поисках странствующего морфа, ему нужны были новые подчиненные, существа, стремительно продвинувшиеся вверх по иерархии, чтобы заменить тех, кто был у него прежде. Они служили ему короткое время, по большей части, а затем исчезали и на их место приходили другие. У них у всех были одни и те же амбиции, одна и та же центральная цель — вилять перед ним хвостом, пока плели интриги, чтобы заменить его. Они все хотели одного и того же — его силы, его статуса, его власти.

За исключением Кли, который ничего не хотел, кроме тех возможностей, которыми он его обеспечивал, они все были похожи.

На миг он вспомнил Деллорин. В отличие от большинства других, он искренне сожалел о том, что потерял ее. Конечно, ему пришлось бы убить ее в любом случае, но он восхищался ее твердости и решимости. Он наслаждался их словесной перепалкой; чтобы оставаться начеку к ее бесконечным махинациям, он должен был держать себя в форме. Среди нынешних подчиненных нет никого, кто бы так мог интриговать, как она, и проявлять такую дикость и жестокость, с которой даже ему было трудно соперничать.

Подошел демон по имени Дариогу, сутулясь причудливым образом, что стало следствием его развития, одна нога была короче другой, шея дважды сломана и вывернута, а лицо полностью разбито. Финдо Гаску Дариогу сильно не нравился и он вообще не доверял ему, но он был самым способным в этой группе.

— Дело сделано, хозяин, — доложил его подчиненный, неопределенно махнув рукой.

— Все?

— Все, хозяин.

— Мы знаем что–то еще, кроме того, что знали раньше, о том, что случилось с мальчиком?

— Нет, хозяин, ничего.

Финдо Гаск был недоволен. Он не ожидал, что Дариогу будет успешнее его самого в обнаружении того, как сбежал эльфийский мальчик. У него уже была довольно хорошая идея.

— Ну, тогда, давай посмотрим.

Они направились к роще скелетообразных деревьев на северной стороне поляны.

Финдо Гаск уже обдумывал свою погоню за эльфийским мальчиком. Неважно, как он сбежал — или с кем. Конечный результат будет одинаковым. Он выследит мальчика, найдет его и вытянет из него правду о местонахождении Путеводной звезды. Она будет рядом с ним или он будет знать, где она; она должна быть у него, если он рассчитывал спасти свой народ. Калф достаточно ясно объяснил, как работал этот Эльфийский камень. Его идея манипулировать тем, кто ее использует, оставалась ценной, хотя он сам был мертв и исчез.

Гаск нахмурился, думая о гибели своих шпионов — старика и Следопыта. Каким образом мальчику удалось убить не одного, а двух демонов? Имел ли он доступ к магии, Финдо Гаск пока что не знал; ему придется быть осторожным. Мальчик способен на большее, чем любой из них верил. Мальчик был опасен.

— Здесь, хозяин, — прервал его размышления Дариогу.

Он посмотрел туда, куда тот указывал. Тела убитых командира и двадцати пяти скрэйлов болтались на суках деревьев, на которые они были наколоты. Они смутно напоминали летучих мышей. Или странные украшения для языческого праздника.

Старик изучал их холодными, пустыми глазами и остался удовлетворен. Такого провала нельзя снести.

— Мы уходим, — сказал он Дариогу. — Пришли мне кого–нибудь, чтобы выследить этого мальчика. Кровопийц или хантров. Потом приведи остальную армию. Проведи их рядом с этими деревьями, чтобы они увидели, что бывает, когда я разочарован.

Наглядный урок, подумал он, взмахом руки отпуская Дариогу. Но ничто не сравнится с тем уроком, который он преподаст этому эльфийскому мальчику.