Странствующий Морф

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

После сражения со скрэйлами Логан Том не был уверен, что сталось с Кирисином.

Сначала он подумал, что мальчик убежал в темноту в поисках укрытия от нападения, и именно поэтому Праксия последовала за ним. Он не видел, как скрэйлы схватили мальчика, его внимание было сосредоточено на большом рое, кружащем над головой, и на сражении вокруг вездехода. Но когда Праксия прибежала обратно, сжимая маленький мешочек с Путеводной звездой, крича ему, что Кирисин пропал, он осознал всю истину.

Потеряли еще одного, подумал он в раздражении и отчаянии.

Праксия направила мешочек на него как оружие:

— Мы не можем использовать это без Кирисина! — резко произнесла она. — Все наши люди оказались в ловушке внутри, пока он не освободит их!

Какое–то время он просто стоял, закипая внутри. Сначала странствующий морф, а теперь эльфийский мальчик. Госпожа возложила на него ответственность за обоих, и он потерпел неудачу и тут, и там. Это было горькое осознание, особенно после того, как он подумал, что после стольких лет непрерывных изнурительных усилий по пресечению переделывания детей в демонских лагерях, ему наконец было дано задание, которое должно было стать концом.

Защищать странствующего морфа — беспризорника Ястреба — достаточно долго, чтобы он смог возглавить исход в убежище, которое обеспечит всем им укрытие от грядущего уничтожения.

Защищать Кирисина Беллорууса, Избранного Эллкрис, в чьи руки была отдана судьба целой расы.

Прямолинейные задания. Он должен был выполнить их. Однако, он потерял Ястреба из–за безумства обитателей компаунда, а теперь он потерял Кирисина из–за стаи призванных демоном скрэйлов. В то время, как ему повезло, что Ястреб вернулся посредством вмешательства магии, он не надеялся, что нечто подобное произойдет в случае с Кирисином.

Главное, он пережил достаточно личной неудачи.

— Что же нам делать? — потребовала Праксия. — Те твари улетели с ним! Никаких следов! Мы теперь не сможем найти его!

— Нет, сможем, — тихо ответил он.

Он велел ей присматривать за ее спутниками, перевязать их раны и помочь им. Двое погибли, а другие двое получили травмы. Она мгновение колебалась, а затем отвернулась, чтобы сделать то, что он сказал, бормоча что–то насчет того, что лучше бы он рассказал правду.

— Прикрывай мне спину! — рявкнул он на нее.

Не потрудившись узнать, слышала ли она его, он подошел к вездеходу и вернулся к работе над соединением солнечных батарей. Машина была практически неразрушимой, но вот такое маленькое и неожиданное выключило ее. Он покачал головой. Чтобы продержаться, больше нельзя полагаться на машины.

Он почти устранил неисправности, когда началась атака, он был достаточно близок к завершению работ, если бы ему дали еще полчаса, они бы избежали всего, что произошло. Он испытал новую волну разочарования, думая об этом, но быстро отбросил такие мысли, дабы не мешать своей концентрации. Самобичевание не поможет. Гнев тоже не поможет. Пока что. Он спасет всех, когда доберется до скрэйлов.

— Ты прикрываешь мою спину? — он снова крикнул Праксии.

Она посмотрела на него, стоя на коленях перед раненными спутниками, кивнув в ответ и ничего не говоря.

Он не должен был оставлять Кирисина на открытом пространстве, говорил он себе. Он должен был держать его внутри Вентры, где для скрэйлов было гораздо труднее добраться до него. Ему просто следовало закрыть там мальчика на замок. Но понравилось бы это Кирисину? Он считал себя мужчиной, а не мальчиком, и не считал, чтобы о нем заботились больше, чем о других. Кроме того, сейчас, когда все случилось, предполагать было легко.

Когда он закончил ремонт вездехода, то проскользнул за руль, повернул ключ питания и услышал мягкое урчание двигателя, пока он медленно набирал обороты. Все снова заработало. Он посидел еще минуту, дабы убедиться, что все в порядке, а затем вылез наружу и подошел к эльфам.

— Как только будете способны, отправляйтесь в путь. Оставайтесь на этой дороге. Следуйте на север к реке и там ждите меня. Только, чтобы вас никто не увидел. Если я не появлюсь завтра, то отправляйтесь на поиски лагеря, где ждут дети и их защитники. Найдите юношу по имени Ястреб. Расскажите ему, что произошло.

— Руслан и Ке'рю могут идти, — ответила Праксия. — Я пойду с тобой.

Он покачал головой:

— Нет, ты не пойдешь. Ты сделаешь то, что я вам сказал.

Ее лицо помрачнело:

— Я не подчиняюсь тебе, вне зависимости, кем или чем ты себя считаешь.

Он кивнул:

— Нет, не подчиняешься. Но ты подчиняешься Кирисину. Он доверил тебе Путеводную звезду. Он отдал тебе ее, чтобы ты берегла и хранила ее, пока он не вернется. Ты не можешь отказать в этом доверии. И ты не можешь пойти со мной, если ты хранишь этот Эльфийский камень.

Она смотрела на него какое–то время, ничего не говоря.

— Ты должен найти его, — наконец сказала она. — Ты должен вернуть его, иначе все, что мы сделали, не будет иметь никакого значения.

Он чуть не рассмеялся. Как будто ему нужно напоминать.

— Оставайтесь на дороге, — повторил он. — Я найду его, а потом найду вас.

Он залез в Вентру, освободил тормозные механизмы на колесах и, не оборачиваясь, уехал в ночь.

Он проехал дюжину миль по той дороге, по которой они ехали после побега из Цинтры, прежде чем позволил себе на минуту поразмышлять над безнадежностью того, что он предпринял. У него, наверное, было около шести часов темноты до рассвета, поэтому есть время догнать скрэйлов, которые, несмотря на свою эффективность и быстроту, не были созданы выносливыми. Пролетев весь день, чтобы сражаться в тяжелом бою, им понадобится приземлиться и отдохнуть, прежде чем продолжить путь назад к демону, который направил их. В самом лучшем для него случае, они будут ждать, пока демон со своей армией не доберется до них.

Это давало ему небольшое временное окно, чтобы выследить их. Но это все, что у него было. У него было мало надежды найти что–нибудь в этом мраке, который покрывал всю окружающую местность. Если скрэйлы не были достаточно глупы, чтобы раскрыть свое присутствие, то он понятия не имел, как он их найдет. Вряд ли они устроят привал на дороге, где на них легко можно наткнуться; они направятся в густой кустарник или на скалы, где смогут защитить себя. Наверное, они вряд ли ожидали, что кто–нибудь пустится за ними в погоню, поскольку они не оставили никаких следов, но вряд ли были настолько глупы, чтобы обнаружить себя по неосторожности.

Так что же он должен сделать?

Как ответ, тень пронеслась через лобовое стекло Вентры и снова исчезла в темноте. Трим! Он не видел филина с тех пор, как добрался до Цинтры. По правде говоря, он совсем выкинул эту птицу из своей головы.

Филин снова проскользнул через дорогу перед ним, как бы отмечая его продвижение, а потом исчез в темноте впереди. Филин был здесь не случайно и не для того, чтобы составить Логану компанию. Он еще раз вел его к Кирисину. Он показывал ему дорогу туда, где скрэйлы удерживали мальчика. Если он сможет держать птицу в зоне видимости и если будет достаточно быстр, то у него, в конце концов, будет шанс вернуть Кирисина.

Он добавил скорости вездеходу, одним глазом следя за дорогой, а другим за филином, добавив себе порцию адреналина. Следуя за Тримом, он мчался сквозь ночь, обратно по дороге на юг, большая Вентра пульсировала и урчала под его управлением. Он не останавливался на отдых; он не останавливался, чтобы определить, где он находился. Он целеустремленно ехал вперед, намереваясь вернуть то, что он потерял — не только за эту ночь, но и за все прошедшие несколько недель. Было ли это гордостью, или самоуверенностью, или просто чувством собственного достоинства, он не мог сказать. И не важно, что стояло за тем фактом, что он хотел снова почувствовать, что он может делать то, что возложено на него как на Рыцаря Слова.

Было еще несколько часов до рассвета, когда Трим свернул его с дороги на бездорожье, выжженную пустыню, состоящую из шлака и щебня, а вдали были скопления валунов и высокие отвесные скалы. Между ними ландшафт пересекали овраги лабиринтом глубоких трещин. Логан ехал по этому наполненному препятствиями ландшафту почти безрассудно, притормаживая только, когда овраги и валуны делали это абсолютно невозможным. Вентра была сконструирована для такой местности и могла выдерживать удары и толчки. Трим кружился в небе впереди, указывая Логану направление, говоря ему, куда ехать. Казалось, будто он откликался на то, что думал Рыцарь Слова: Скорее!

Езда по пересеченной местности продолжалась, как казалось, бесконечно, и Логан начал подумывать, что ему может не хватить времени. Рассвет уже не за горами, а как только станет светать, то весьма вероятно скрэйлы снова двинутся с мальчиком в путь. В лучшем случае, станет труднее подкрасться к ним незамеченным. Опасность быть пойманным относилась не к нему, а к мальчику. Они могли просто убить его или, по–другому, снова уйти с ним так, чтобы Логан не смог за ними последовать. Он должен добраться до Кирисина прежде, чем станет достаточно светло.

Потом внезапно из ночи к нему вылетел Трим, сделал круг и уселся на ветке мертвого дерева чуть впереди. Логан затормозил Вентру 5000 до остановки, выключил двигатель и вылез наружу. Он подошел к филину и встал, глядя на него. Трим не двигался, молча смотря в ответ. Логан понял. Филин провел его столько, сколько было возможно для вездехода. Теперь он должен оставить машину и идти пешком.

Всего лишь на мгновение, пока он стоял, всматриваясь в скрытую ночью даль, он размышлял, отбросив все, что с ним стало как Рыцарем Слова, и возвращая то, когда он был с Майклом. Это был неожиданный импульс, рожденный из его разочарования нынешней жизнью и сожаления о потерянных кусках прошлой. Его воспоминания о временах с Майклом — не те, когда Майкл опустился до безумия — по–прежнему находили отклик. Хорошие воспоминания. Кое–что подобное было в те времена, когда они выискивали вражеские патрули, которые выслеживали их. Они разделись почти догола, раскрасили себя в качестве маскировки и отправились охотиться на врагов, не имея ничего, кроме ножей. Они будут выслеживать их и убивать, а потом исчезать в ночи, как будто никого и не было. Это была игра, в которую они играли, вызов, которые они бросали себе, опасный и соблазнительный. Выживание являлось удостоверением того, кем и чем они были, или их способности противостоять смерти и победить ее, постоянно их преследующую.

Добраться и уйти. Не оставлять никаких следов. Это были слова предупреждения, которые Майкл адресовал ему каждый раз, когда они играли в эту игру.

Не оставлять никаких знаков того, что ты там был. Что ты вообще существовал. Не оставлять ничего, кроме тел мертвых, чтобы показать, что смерть преследует их врагов тоже.

Логан Том подумал о том, как бы почувствовать это снова, повернуть часы вспять, снять с себя все и выйти на охоту. Он думал о том, чтобы отказаться от посоха своей службы, и взять вместо него один из больших охотничьих ножей. Он потеряет свою идентичность как Рыцарь Слова. Он станет всего на эту ночь безымянным, безликим охотником — хищником, воином — противостоящим перед своими врагами, обладая только умением, силой и оружием, в котором нет магии, на которую он мог положиться, чтобы защитить себя.

Это была нелепая идея, но все–таки. Он позволил ей еще на мгновение задержаться, смакуя свободу, которую она предлагала, и сильное чувство удовлетворения, которое она предоставит, а потом отбросил ее прочь. Слишком многое поставлено на карту для такого безумия, а он больше не мальчик, каким он был, он больше не студент учителя Майкла, он больше не последователь человека, который однажды пытался его убить.

Он глубоко вдохнул и выдохнул, сжимая руками свой черный посох.

— Покажи мне, где они, Трим, — сказал он филину.

Трим, казалось, понял. Поднявшись с мертвой ветки, он понесся вдаль. Логан Том подождал секунду, отслеживая полет птицы, а потом снял куртку и последовал за ним.

Они проходили сквозь темноту бесшумно, как ночные тени, Трим летел впереди, Логан за ним. Рыцарь Слова поддерживал постоянный темп, бег рысцой, глаза внимательно осматривали землю, по которой он проходил, черный посох держал одной рукой. Он был весьма осторожен, избегая препятствий, мест, за которые он мог зацепиться и травмироваться, сухостоя и острых камней, глубоких расщелин. Он почувствовал появление пота над бровями, а это отражало насколько горячо он желал разыскать скрэйлов. У него не было иллюзий о том, что это означало; он понимал природу того, кем он был. Он был обучен сражаться и он стремился испытать себя в бою.

Когда он шел в бой, он оживал, и от возбуждения, и от удовольствия. Он чувствовал себя целым. Он тоже боялся, но этого можно было ожидать. Он всегда боялся. Он был бы дураком, если бы не боялся. Но это страх был тем, что следовало преодолеть, врагом иного сорта, не того, от которого убегают, а того, которому противостоят. За свою жизнь он делал это так много раз, и каждый раз делал его чуть сильнее, чуть увереннее в себе.

Шли минуты, а он до сих пор не видел никаких скрэйлов. Трим взлетал и садился, взмывал вверх и падал вниз, как летающая тень на фоне неба, всегда возвращаясь, чтобы найти его, чтобы удостовериться, что он идет за ним. Никаких признаков кого–то другого кроме них не было в этой безлюдной местности, никакого движения среди скал и кустов, никаких звуков, нарушающих тишину. Как будто они были одни в мире, последняя пара живых существ, убегающих от судьбы, постигшей всех остальных.

А это, задумался он, не было ли так далеко от правды, исходя из того, что он делал каждый день своей жизни?

Впереди Трим резко сделал круг и приземлился на скале. Логан Том замедлился в ответ, ощутив чье–то скрытое присутствие дальше, и остановился. Он всматривался в темноту, тяжело дыша, его обостренные магией чувства отметили скрэйла, стоящего на страже, только вне видимости.

Он нашел их.

Он ощутил яростное чувство удовлетворения, узнав, что они не убежали от него, в конце концов, что он был прав в предположении, что они должны остановиться на ночь, что они не думали об опасности преследования и считали себя в безопасности.

Он стоял на месте, не двигаясь. Его дыхание постепенно успокоилось, а мозг работал быстро, чтобы рассмотреть все варианты. Он заберет у них Кирисина; это не обсуждалось. Но как он собирается это сделать? Должен ли он их уничтожить, чтобы удостовериться, что не будет никакого дальнейшего преследования? Или он должен убить достаточное их количество, чтобы они дважды подумали прежде чем идти за ним?

Или он должен просто найти и убить их главаря?

Или он должен сделать что–то совершенно другое?

Ночь была мягким, шелковистым покрывалом тишины и темноты, которое окутало и сделало его невидимым для тех, кого он разыскивал и нашел. Она шептала ему слова ободрения. Он может делать все, что хочет. Он может сделать любой выбор и не ошибется, сделав его. Он может делать все что угодно. Он был непобедим.

Вот так просто выбор был сделан.

Кирисин дремал, просыпаясь и засыпая тревожным сном, его руки и ноги снова были связаны и на этот раз их связали вместе за его спиной, так что он лежал на земле, согнутый назад чуть ли не вдвое. Он не мог даже задремать, настолько мучительны были дискомфорт и боль, неужели он еще не исчерпал их.

Поэтому ему потребовалась минута, чтобы проснуться, когда он почувствовал чьи–то руки, одна зажала ему рот, а другая прижимала к земле так, чтобы он вообще не мог двигаться. В шоке он открыл глаза и уставился на демона. Черные и серые полосы были нарисованы на его лице и верхней части тела, превращая его человеческий облик во что–то животное и одичавшее. Его волосы были завязаны сзади черной полосой ткани, а глаза светились голодом. Он попытался вырваться, но руки быстро удержали его.

— Лежи спокойно, — прошептал Логан Том. — Молчи.

Кирисин смотрел в недоумении.

— Теперь ты узнаешь меня? — одним ртом сказал Логан.

Мальчик кивнул, хотя все еще с трудом верил, на кого он смотрел.

Рыцарь Слова — а это был он, как предположил Кирисин — отнял свои руки. Палец прижался к его губам, предупреждая об осторожности, а потом Логан Том освободил его, разрезав путы, натиравшие ему лодыжки и запястья. Снова одним ртом, Не двигайся.

Кирисин лежал неподвижно, кровообращение медленно восстанавливалось. Он посмотрел в ночь в поисках своих похитителей. Один из них сидел в десяти футах от них, прижавшись спиной к камням. Как он мог их не видеть было за пределами понимания мальчика. Маскировка Логана Тома была отличная, сливаясь с окутанным ночью ландшафтом, но он сидел на корточках на открытом пространстве, освобождая Кирисина, совершенно беззащитным.

— Обопрись на меня, — прошептал тот ему в ухо.

Затем он осторожно поставил его на ноги и поддержал. Спустя мгновение, он стал выводить его из лагеря скрэйлов. Кирисин снова посмотрел на стража, но страж не двигался.

— Он не сможет нас увидеть, — прошептал Логан Том.

Кирисин не понимал. Потом он взглянут поближе. Голова скрэйла была повернута на одну сторону под неестественным углом. Он был мертв.

Его спаситель еще раз приложил палец к губам. Странное раскрашенное лицо и неестественно блестящие глаза отражали что–то, чего мальчик не мог точно определить.

Одна рука сжала его плечо.

— Не оставляй следов, — прошептал Рыцарь Слова, и его улыбка была яркой и яростной.