Стрелок из Салмы

Глава 25

Айна пошла по тропинке в сторону таверны «Раз и навсегда», стараясь избегать взглядов велдиров, продолжавших прожарку кабана на вертеле на лужайке недалеко от входа в заведение. По слухам, не раз доходившим до неё, длительное смотрение в глаза велдиру мужского пола заканчивалось одним из двух исходов: либо дракой, либо, в случае девушки любого рода и племени, чрезвычайно навязчивыми ухаживаниями. На этот раз Айна даже не представляла, какой из этих возможных вариантов был для неё хуже.

Когда до крыльца, защищавшего вход в таверну от дождей и ветров, оставалось всего несколько шагов, Айна своей кожей почувствовала впившиеся в неё взгляды. Смех и разговоры прекратились, а ещё через мгновение она услышала легко узнавемый велдирский говор. Обладатель его явно обращался к ней.

- И сколько стоит такая остроухая красотка?

«Не останавливайся и не смотри на них», - сказала Айна про себя и сделала ещё один шаг к крыльцу.

- Думаю, Шмак, она согласится покувыркаться с тобой за просто так, узнав всю ширину твоей необъятной души, - сказал другой велдирский голос, более хриплый и возрастной.

За этим последовали всеобщий смех и звуки похлопывания друг друга по плечам.

«Не реагируй. Просто иди внутрь. Главное – молча, и не смотри им в глаза».

Дверь в таверну неожиданно распахнулась, и в проёме возникла ещё одна необъятная велдирская фигура, заслонившая собой почти весь свет, шедший из шумного внутреннего помещения. Фигура застыла, увидев Айну, как застыла и сама Айна, не решавшаяся более приближаться к двери. Велдир этот был явно самым пузатым и высокорослым из отряда, а осанка и взгляд выдавали в нём повадки лидера. Хотя даже самый высокочтимый лидер был у велдиров несравнимо ближе к подчинённым, чем у людей или у гномов.

- Модест, ты чего застыл? Впервые увидел распутницу-эльфийку? - снова раздался хриплый велдирский голос позади, сопровождаемый смехом остальных.

- Ээээээ, - велдир, продолжавший стоять в дверном проёме, пригладил редкие волосы на своём затылке огромной мозолистой ладонью, а потом сплюнул в сторону. – Такую хорошо сохранившуюся распутницу – впервые.

- Видать, она свеженькая, только что из леса. Питалась нектаром из цветков, потому и сохранилась так хорошо, - вторил ему велдир, которого звали Шмак.

Модест не стесняясь рассматривал Айну со всех сторон, даже не думая отступать в сторону, чтобы освободить ей проход. Полуэльфийка сжала рукоять лука, как будто надеялась найти в нём защиту, хотя на таком близком расстоянии тот был не самым лучшим вариантом обороны от весившего в два раза больше её велдира.

- Я так хорошо сохранилась, потому что мне не пришлось вдыхать вблизи смердячее велдирское дыхание, - вырвалось у неё раньше, чем она успела сдержать себя. Хотя фраза её и была направлена в сторону Модеста, целью её были все находившиеся во дворе велдиры. – А если ещё раз спутаешь меня с распутной девкой – соединю стрелой твой ожиревший пупок со спинным хребтом, чтобы они поцеловались как следует, а то, я смотрю, с годами они как-то охладели друг к другу и стали отдаляться, словно чужие.

Дверь в таверну осторожно захлопнулась за спиной Модеста, и во дворе наступила абсолютная тишина. Даже потрескивание поленьев в костре и шипение падавшего в огонь растопленного кабаньего жира не могли нарушить эту удивительную предгрозовую тишину, наступившую вследствие оцепенения в велдирских рядах. Похоже, фразы, брошенные Айной, были для них таким же откровением, каким для настоятеля лерны становится проступивший на стекле зимним морозным днём облик высокочтимого бога.

Айна стала просчитывать в голове варианты отступления или нападения, которых было не так уж и много. Мысль рвануть за помощью обратно в монастырь промелькнула в её голове в тот самый момент, когда один из велдиров – тот, кого назвали Шмаком – вышел наконец из ступора.

- Считай, что одной остроухой в мире стало меньше! – заорал он, и к его воплю присоединились остальные, включая вожака.

Решение пришло к Айне быстро. Она рванула к крыльцу в сторону Модеста, но вместо того чтобы сцепиться с ним ули ударить, Айна подбежала к бревенчетой стене здания, подпрыгнула, оттолкнулась от бревна, уцепилась ладонями за край навеса крыльца, подтянулась и оттуда уже забралась на крышу здания, встав рядом с печной трубой, из которой исходили приятный запах и чуть менее приятный дымок. На всё про всё у полуэльфийки ушло несколько мгновений, за которые велдиры успели схватить в руки копья, а Модест подошёл к краю крыльца и стал осторожно прощупывать навес руками, как будто примериваясь – стоит ли самому забираться наверх.

На шум из таверны тут же выбежали несколько пьяных постояльцев, а также распутных девиц, наряжённых в костюмы комарих. Вида комарихи были самого разношёрстного, но по большей части непритязательного. Особенно поражали воображение их лохматые причёски. Одна из дам, самая возрастная и дородная, была одета в костюм мухи.

- Валите эльфийку! - заорал Шмак, и в Айну полетела целая серия копей. Но преимущество наверху было на её стороне. Покатая крыша позволяла прятаться от потока орудий, а подойти с другой стороны к таверне было сложно из-за глухого леса, вплотную примыкавшего к зданию. Ответный выстрел Айны попал в стопу одному из велдиров, который тут же стал скакать на месте.

- С чем рифмуется «велдир»? «Одежда до дыр», «воняет на весь мир», «нос, как изрешечённый тир», - стала она дразнить их.

- Закидывайте её камнями! – заорал Шмак.

Теперь из таверны выскочил хорошо одетый мужчина, похожий по виду на владельца заведения. Следом гуськом вышли несколько поваров и тоже уставились на крышу.

- Зачем велдир попросил пришить себе третью руку? – лукаво выглянула Айна из-за трубы. - Чтобы чесаться, пока ест. А то время зря пропадало.

- Штурмуем крышу! – заорал Модест, пытаясь подтянуться наверх, ухватившись за навес крыльца.

- Что сделал особо «одарённый» велдир-папаша, когда лекарь порекомендовал ему выдавить у сынули волдырь на шее? Перепутал волдырь с велдиром и выдавил всего сынулю целиком. – Айна уже не могла остановиться.

- Да мы всю таверну по брёвнам разнесём! – заорал Шмак, ища чем бы ещё метнуть в полуэльфийку. Найдя массивную палку, он улыбнулся, но Айна ответным метким выстрелом выбила у него палку из рук.

- Почему у велдиров в доме нет прихожей? – снова выглянула она из-за трубы. - Раньше была, но до кухни от входа было слишком далеко идти, потому посовещались и решили убрать.

Модест подтянулся изо всех сил, но все его попытки закрепиться на крыше крыльца были тщетны. Более того, раздавшийся хруст досок обозначил скорое разрушение всего навеса, что привело владельца таверны в состояние невыносимого ужаса. В сторону Айны полетела ещё пара камней, от которых она с лёгкостью укрылась за печной трубой.

- Что, туша слишком жирная, чтобы подтянуться наверх? Или это необъятная душа на уровне чресел тянет вниз? Есть верный способ – облегчи душу, сбрось её.

- Да ты дерёшься как девка! – заорал Шмак, грозя её кулаком.

- А ты даже как девка не умеешь, - парировала Айна сверху. - Где вы вообще так разучились драться? Я всегда считала, что велдиры – способный и сильный народ, выросший на парном деревенском молоке. А у вас из достоинств только умение бесполезно мелькать перед глазами.

Велдиры в ответ стали общей массой неуклюже карабкаться по стенам таверны наверх, как лягушки в банке, но Модест поднял руку, останавливая нелепый и бессмысленный штурм.

- Нужна лесенка! – посмотрел он в сторону хозяина таверны.

- Лесенку не дам! – заорал владелец. – Она не рассчитана на ваши туши.

- Тогда будем ждать, пока сама слезешь вниз, чертовка, - ответил Модест, неожиданно успокоившись и жестами успокаивая всех остальных членов отряда. - Всё равно когда-нибудь слезешь, никуда не денешься, - хотя Модест произнёс эти слова с очень серьёзным видом, Айне на мгновение показалось, что вожак с трудом сдерживает улыбку на лице.

- А если не слезу? – спросила она, осторожно выходя из-за укрытия.

- Слезешь. Захочешь есть или по делам нужным сходить – тут мы тебя и подкараулим.

- По делам нужным сходить у меня есть труба по соседству, - она похлопала рукой по стволу печной трубы, и даже в сумраке велдиры разглядели её зловещий оскал. – Да и для поесть сгодится та же труба. Главное не перепутать последовательность - сначала поесть, а уж потом сходить по делам. Так что моё дело – труба. И в этом случае это плюс, а не минус.

- Не вздумай! – погрозил ей кулаком владелец таверны, уже сильно обеспокоенный смутой во дворе. – Испортишь еду или строение – будешь платить в тройном размере.

- Мне сегодня всё можно, - заорала Айна на весь двор. – Вы пробудили благостную ярость со дна полудоброй полуэльфийской полудуши! И теперь вы все поплатитесь за это!

Айна вынула из кармана невесть откуда взявшуюся верёвку, привязала её к оперению стрелы, натянула тетиву и запустила стрелу прямо вниз, в просвет трубы. Вскоре в её руках оказался хорошо прожаренный кусок бараньего мяса на кости из печи.

- Угомоните её, всеми богами прошу! – заорал владелец, одновременно посылая жестами слуг обратно в таверну, но мольбы его были встречены скорее смехом толпы, чем пониманием. Толпа комарих даже стала аплодировать Айне, а одна из них завопила тонким голоском, и вправду похожим на комариный писк.

- Отомсти за нас всех! Пусть эти кровопийцы поплатятся за годы издевательств над нами!

Айна вцепилась зубами в сочный кусок мяса на кости.

- Мммммм.... Как вкусно! А у вас кабан, кажется, уже перезагорал над горячим ночным северным солнцем. Забыли намазать его сливками от загара?

Велдиры, поглощённые сражением, совсем забыли про кабана на вертеле. Нижняя часть туши зверя, обращённая к костру, обуглилась и излучала черноватый дымок.

- Ё моё! – заорал Шмак и рванул к вертелу вместе с другим велдиром, хотя при ближайшем рассмотрении стало очевидно, что спасти большую часть с таким трудом добытого и приготовленного ужина не удастся.

- Ни еды, ни победы, ни комарих, - с удовлетворением заметила Айна, потирая руки и усаживаясь на феноменально быстро обглоданную баранью кость. – Это разгром, Модест. Три – ноль. Будь честен с собой и признай своё поражение. «Раз и навсегда».

И тут Модест дико заржал. Его бешеный, оглушающий всё и вся вокруг смех продолжался так долго, что в какой-то момент показалось, что ему нужно будет срочно поесть, чтобы восстановить затраченные во время смеха силы, иначе он вскоре свалится замертво. Члены велдирского отряда, поначалу с удивлением взиравшие на вожака, стали постепенно присоединяться к его смеху.

- Знаешь – а в тебе что-то есть, чертовка, - сказал Модест, успокоившись. – И стреляешь ты неплохо. Не хочешь присоединиться к нам на время? Слово вожака – в обиду не дадим. Нам как раз не хватает хорошего лучника.

- Если это попытка согнать меня с крыши, велдир, то она провалилась. Придумай что-нибудь поинтереснее.

- Зря не веришь. Барон Череш разослал вчера срочный призыв наёмникам – спроси у любого в таверне. Появилась кое-какая работёнка. Мы хотели было нанять одного местного стрелка, но он упился так, что проспит ещё неделю. Заплатит барон Череш в случае успеха очень хорошо. Так что - договорились?

Притворство и умение обманывать были не самыми выдающимися свойствами характера велдиров, и по тону речи Айна поняла, что Модест вовсе не шутит, а говорит самую что ни на есть правду. «А он не так уж и глуп, как показалось на первый взгляд», - поймала себя на мысли Айна. Уколенное самолюбие велдиров быстро залечится – они были вспыльчивы, но и быстро отходили от гнева. А вот умение обратить поражение в выгоду разными способами выдавало в Модесте не самого плохого лидера.

- Обещаю, что доставать в отряде тебя никто не будет, - добавил он, словно уловив нотку раздумья у Айны. - Да и глупцов рисковать здоровьем среди нас нет.

- Я бы подумала над твоим предложением, Модест, но только вот у меня у самой есть отряд, и дела у нас не менее срочные.

- И где же твой отряд, чертовка? – спросил Модест под смех остальных велдиров. – Или это сплошь невидимки?

- Отряд мой отбывает временное наказание в монастыре через дорогу, но завтра поутру мы отправимся в путь. - Айна встала с обглоданной до кости бараньей ноги, по старушечьи кряхтя при этом. – Что-то я ногу отсидела. Но у меня есть встречное мировое предложение, Модест. Допустим, я спускаюсь вниз...

- И платишь за украденную баранью ногу! – заорал владелец.

- Не перебивай женщину, особенно если она – твоя крыша! – Сурово посмотрел на владельца Модест, и тот решил от греха подальше удалиться внутрь. За ним последовала свита из поваров, комарих и нетрезвых горланящих постояльцев, уяснивших, что вечернее шоу во дворе подошло к концу. – Так что ты хотела сказать?

- Я спускаюсь вниз, мы ужинаем, травим байки до утра, а потом расстаёмся не врагами.

- И чем ты собралась ужинать, чертовка? Кабан сгорел, а хозяин нам точно не будет рад. По твоей милости, кстати.

Она взяла лук в руки.

- Ты забыл, что я – неплохой стрелок.

- Кабанов тут вокруг полно, но уже темнеет. Не думаю...

- Думаю, Модест, мой лук меня не подведёт даже сейчас.

- Ну хорошо, - Модест вдруг задумался. – Только знай, что прихожие у нас всё-таки есть. Тебе наврали, чертовка.

Айна стала спускаться вниз под дружелюбный смех.

***

Восточный горизонт уже вовсю пылал рассветными красками, когда Саир наконец открыл глаза. Голова его гудела, словно вчера он загрузил в себя пару бочек эля вперемешку с медовухой. Веки слиплись так сильно, что ему пришлось приложить усилия, чтобы разглядеть небо сквозь пелену. Руки... А вот руки с ногами были туго обвязаны верёвками, так что попытка почесать ноющее колено закончилась неудачей. Байлур лежал рядом и храпел, неудачно сложив свою огромную ручищу на его плечо, отчего рука стрелка значительно онемела.

Саир без труда узнал родную уже телегу, вёзшую их сейчас с гномом непонятно куда и непонятно зачем. Человек в рясе, сидевший к ним спиной и управлявший лошадьми насвистывал какую-то весёлую мелодию.

- Ты кто? – спросил Саир, обращаясь к спине монаха.

- Я – твоё спасение и покаяние. Во грехах своих ты утолял свои ненасытные желания, теперь пришла пора расплаты, - ответил монах, не оборачиваясь назад.

- Насчёт грехов – правда, истинная правда, отец. Кстати, по поводу утоления. А можно ли воды испить безнадёжному грешнику? Во рту всё пересохло.

- Воды вам положено дать только по прибытию к баро..., - монах осёкся и тут же стал демонстративно кашлять. – Через склянку времени, не раньше позволено будет утолить жажду.

- Мученье жаждой тоже входит в программу перевоспитания грешников?

- И не только, сын мой. Муки твои предстоящие пойдут на пользу душе твоей грешной.

Саир вздохнул, пытаясь рассмотреть других путников на дороге, но даже приподнять голову было необычайно сложно.

- Вот ты скрутил нас с моим горным другом и везёшь куда-то. А разве это не грех и не насилие? Разве грешить не грешно, отец?

- Грешить – грешно, - незамедлительно ответил монах. - Но грешить против того, кто грешен – уже не совсем. Во благо только, для его исправления.

- Ааа... Я, кажется, начинаю пропитываться истиной. Нужно чётное число раз. Просто грешить – грешно. Грешить против грешника – уже нормально. А грешить против того, кто грешит против грешника – снова бяка. Говори ещё, отец, я в скрученно-связанном виде лучше запоминаю. Помню, моя мама так сильно чеснок по осени скручивала, что он тоже всё быстро усваивал.

- Не богохульствуй! ... Тьфу ты, не то слово. Не святотатствуй! ... Тьфу ты, опять не то. Не пустословь!

- Сбой? Бывает. Я тоже иногда говорю не пойми что, а потом жалею.

- Вижу я, что надежда на исправление жива ещё в душе твоей измученной. Да славится бог зари утренней, заниматься твоим перевоспитанием предстоит уже не мне с братьями.

- А кому, отец? Куда же ты везёшь нас? Уж не к барону ли Черешу?

- Ждать осталось недолго, сын. Скоро узнаешь судьбу свою.

- А не мог бы ты разбудить гнома?

- Зачем будить лихо? Спит себе - и ладно.

- Ну тебе то может и ладно, но он мне всё плечо уже отдавил. Гном! – бешено заорал Саир на ухо Байлуру, отчего тот резко всхрапнул и открыл глаза. Начав судорожно дёргаться, связанный по рукам и ногам гном стал похож на жирную беснующуюся муху, попавшую в паутину.

- Где мы, Саир?

- Мы в раю, гном, не дёргайся.

- Так быстро – и уже в раю?

- Да. Так карта хорошо легла.

- Если мы в раю - где Розалинда?

- Розалинда некстати согрешила и осталась мучиться на земле. Не повезло бедняжке.

- Что ты тут каркаешь! Розалинда безгрешна, как первый весенний лист. А кто этот, в рясе?

- Тот, кто в рясе – человек мудрый ы разумный. Сокращённо, по буквам – чмырь. А везёт он нас к другому мудрому ы разумному человеку. Смотри, как впрягся за нас. Причём, заметь, везёт не просто так, а за деньги. Совмещает приятное с полезным. Будут нам по прибытию у барона Череша грехи исправлять. А выступающие части тела – вправлять.

- Какие ещё грехи?

- Жрал ты слишком много, Байлур. Стал многожорцем. Бывают многожёнцы, а ты открыл в наших доменах новый класс существ – многожорец. Кстати, по поводу многожёнства я тут для себя прикидывал варианты и понял, что самым счастливым для меня всегда было число семь...

- Чего?! Опять врёшь и не потеешь, лживая человечина! Когда это я много жрал?

- И вчера, и позавчера... Про позавчера навеяло. Помню, один мотылёк, с которым я встречался прошлой весной, спросил меня ненароком про позавчера. А я, грешным делом, подумал про «позу вчера», и тут понеслось...

- Хватит уже твоих баек, Саир, - заворчал Байлур, по прежнему стараясь высвободиться из пут, одновременно пытаясь дотянуться и ударить короткими ногами монаху по спине. – Помоги мне лучше спихнуть этого чмыря с телеги.

- Не думаю, Байлур, что чмырь не предусмотрел такого варианта развития событий. Поэтому он так спокоен и не реагирует на нашу болтовню. Подозреваю, что сзади следует дополнительная охрана, которую мы в силу связанности не можем разглядеть.

Нос Саира вдруг стал сильно чесаться. Прищурившись, он разглядел торчащий у кончика своего носа короткий волос, который стрелок захотел тут же сдуть. Однако, в глаза ему бросилась белая нитка, привязанная к волоску. Остановив себя в последний момент, Саир вдруг осознал, что волос, так мешавший ему, может оказаться их единственным шансом на спасение, ведь белая нитка при ближайшем рассмотрении оказалась свернувшимся клочком бумаги, а сам драгоценный волос не мог быть ни чем иным, кроме как сокровищем из коллекции Фар. По всей видимости, монахи украли у них мешочек с волосами, но одному из волос удалось затеряться, найдя пристанище на носу стрелка.

Саир ловким движением языка переместил волос себе за верхнюю губу, стараясь не проглотить его ненароком. Оставалось лишь дождаться момента, когда им освободят руки.

- Ты чего заглох? – спросил Байлур, смирившись наконец с тем, что выбраться из пут в нынешнем положении было бесполезной затеей.

- Просчитываю варианты, - улыбнулся Саир и подмигнул гному.

- А они есть?

- Варианты есть всегда, гном. Помню, однажды я дрался один против пятерых. Выбрал правильный вариант – и не прогадал. А они – сильно потом пожалели. Оказались в лекарне.

- Сильно побил их?

- Кого?

- Тех пятерых.

- Нет, не успел. Это они меня пришли навещать. Жалели сильно, что так вышло.

Когда солнечный свет заполнил всё вокруг, на горизонте показался мрачный даже в это солнечное утро замок барона Череша, но Саир с Байлуром не могли этого видеть.